Багровый папоротник

– А ничего! – рявкает на него Джейс. – Может, знаешь, почему эти «невинные» создания начали охотиться на людей?

– Понятия не имею, – зло шипит Энди. – Могу только сказать, что оно давно преследовало нас, раз твоя сестра не смогла отличить от человека. Перевертышу необходимо время, чтобы выбрать маскировку и приспособиться к ней. – Прихрамывая, подходит вплотную к Джейсу и заглядывает в глаза, бешено вращая зрачками. – Он выслеживал нас не меньше суток, тщательно изучая понравившийся объект. Может, даже прикасался, чтобы принять желаемый облик. Те перевертыши, которых я создавал в Реверсе, действительно мало похожи на хищников. Однако даже они, когда были голодными, пытались откусить пальцы. Вот только зубки маловаты.

Бросает в дрожь от его слов. Одна мысль, что существо следовало за нами попятам и трогало Фобоса, заставляет подняться волосы дыбом на загривке.

Энди, как безумный, скалится прямо в лицо брату, явно стараясь спровоцировать. Джейс понимает, чего добивается ученый, и поэтому хладнокровно, с металлом в голосе и льдом в глазах, отвечает:

– Тогда молись, чтобы не встретить перевертыша в этом районе. Поверь, ты будешь ему по зубам.

Глава 10. Ольховая топь

Дождь стихает, а вместе с ним успокаиваюсь и я, ощущая себя в безопасности рядом с близкими. Проводим у хижины не больше пятнадцати минут. Близнецы меняют баллоны с зажигательной смесью, игнорируя замечания Криса и Джейса взять что-нибудь надежнее огнеметов. Не желают расставаться с любимым оружием, уверяя, что только с ним чувствуют себя защищенными, берут под конвой Энди и уводят вперед.

– Шевелись, кретин, – Фобос нетерпеливо толкает ученого в спину.

– Не нужно было простреливать ноги, – огрызается Энди. – Иду, как могу.

Один за другим друзья скрываются в зарослях кукурузы, а я провожаю внимательным взглядом. Присцилла, проходя мимо, специально задевает плечом и бросает полный презрения взгляд. Сузив глаза, показываю неприличный жест.

– Как ты себя чувствуешь? – Кайс возникает из ниоткуда.

Подпрыгиваю от неожиданности и с упреком уставляюсь на него.

– Тебе не надоело подкрадываться?

– Прости, я думал, ты меня слышишь, – виновато улыбается.

– Нет. Я… задумалась.

– Если спрошу, о чем, ты ответишь?

Вопросительно поднимаю бровь.

– С какой это стати? Иди, догоняй свою подружку.

Решительно направляюсь вперед, уклонившись от него. Кайс равняется по правую руку и, сверкая глазами, пытается вновь преградить дорогу.

– Пожалуйста, Рокс, – взмаливается. – Я ведь объяснил, почему так вышло с нами!

– Тише ты, – шиплю, с опаской вглядываясь в спины впереди идущих друзей. – Нас может кто-нибудь услышать.

– Ну и пусть! – Кайс упрямо вздергивает подбородок. – Хочешь, прямо сейчас все расскажу Джейсу и Марго?

– Ты издеваешься? – Останавливаюсь, как вкопанная. Дыхание перехватывает от гнева. – Смотрю на тебя и тщетно пытаюсь найти признаки рассудка! Неужели ты действительно хочешь именно сейчас выяснить отношения с моим братом, когда у нас есть дела немножечко, – почти свожу большой и указательный палец, оставляя маленький просвет, символизирующий степень важности, – повторяюсь, немножечко значительнее!

– Я тебя не понимаю. – Кайс качает головой и отходит на полшага. – То ты добиваешься от меня слова поговорить с Джейсом, то останавливаешь. Чего ты хочешь?

– Да, все правильно, я хочу этого. Но не сейчас же, когда вокруг творится такое!

– А когда? – Кайс переходит на еле слышный шепот. – Я думал, мы оба понимаем, что здесь каждое утро может стать последним.

Шарахаюсь от него, будто ударило током. Сердце пронизывает острая боль, которая медленно расползается по жилам, словно яд. Качаю головой, прогоняя темное наваждение, и глубоко вдыхаю свежий воздух, развеивая панику в душе.

– Не говори так, – слабо выдавливаю. – Даже думать об этом не хочу.

Кайс молча берет меня под руку, и мы ускоряем шаг, чтобы нагнать остальных. Скулы выделяются на напряженном и обеспокоенном лице, и я невольно испытываю острое желание провести по ним рукой, но вовремя себя одергиваю, понимая, что сейчас неподходящий момент для нежности.

– Я очень испугался за тебя, – тихо говорит. – Поэтому так тороплюсь разобраться. Потому что… – проглатывает застрявший ком в горле, – понял, что могу потерять тебя в любой момент.

– Не потеряешь. – Я сжимаю его ладонь в своей. – Обещаю тебе.

– Тогда позволь поговорить с Джейсом.

Ничего не отвечаю, но Кайс понимает без слов. Помолчав немного, добавляет:

– Сделаю это, как только представится случай. Больше не буду тянуть.

Понимаю, что спорить бесполезно, он уже решил, поэтому принимаю это как что-то неизбежное, хотя внутри все сжимается от неизвестности. Переживаю за реакцию брата и осознаю, что у него и без нас забот хватает, но Кайс прав: либо сейчас, либо никогда.

Тяжелое свинцовое небо опускается на землю, вдали соприкасаясь с горизонтом. Стебли шелестят в такт шагам, и не видно конца и края золотому морю. Все ощущения концентрируются на сводящем зубы холоде, одежда и волосы мокрые насквозь, и я пытаюсь любыми способами отвлечься и расслабиться. Пристально всматриваюсь в небосвод, глубоко погружаясь в сознание.

Проходит не меньше часа в изнуряющей и выматывающей нервы тишине прежде, чем кукурузное поле заканчивается, открывая еще один неприятный сюрприз.

– Ну, нет, – стонет Марго. – Разве об этом кто-нибудь упоминал?

Перед нами в обе стороны растягивается кирпичная двухметровая стена с колючей проволокой сверху.

– Ничего страшного не случится, если ты слегка поцарапаешься, – хмыкает Цилла. – Я покажу, как это делается!

Снимает верхнюю одежду и, подпрыгнув, набрасывает на колючую проволоку. Фобос хватает ее за руку.

– Что ты делаешь! – восклицает. – Ты же не знаешь, что за забором!

– Ты что, переживаешь за меня? – Цилла лукаво подмигивает и высвобождается из хватки. Затем обводит взглядом остальных. – Бросьте, неужели собираетесь тратить время на поиски парадного входа!

– Она права, – вздыхает Блю. – У нас нет на это времени.

– Чур, я первая!

Цилла разбегается и в прыжке хватается руками за выступающий из-под проволоки камень. Обувь оказывается скользкой от грязи, и девушка едва не срывается, но все же ей удается удержаться. Находит точку опоры и, подтянувшись, берется за прикрытую одеждой проволоку. Цилла не издает ни звука, но замечаю выступившие багровые пятна на куртке и тонкую струйку крови, стекающую по локтю. Стиснув челюсть, еще раз подтягивается и здоровой рукой цепляется за торчащую ветку. Напряженно наблюдаем за ее действиями. Присцилла аккуратно перебрасывает ногу через проволоку и проверяет поверхность.

– Чокнутая, – шипит Джейс сквозь зубы. – Видно что-нибудь?

– Здесь много деревьев. Это ольха, – уточняет Присцилла.

– Да какая разница, – фыркает Крис, пожимая плечами.

– А такая, – снисходительно смотрит сверху-вниз. – Ольха растет чаще всего на болотах. Я не могу точно сказать, слишком темно, но, по-моему, это ольховая топь.

– Только этого не хватало, – мрачно кривится Энди. – Мне же только по болотам шастать, чтобы заразу какую-нибудь подцепить!

– Хватит ныть! – рявкает Деймос. – Сам виноват во всех своих бедах.

– Как мы перелезем? – робко спрашивает Зои, наклонившись ко мне. – Я абсолютно не умею подтягиваться.

– Все будет хорошо, – подбадриваю. – Доверься, мы поможем. Ты справишься.

Следующим на стену взбирается Фобос. Ему тоже не удается сделать это без порезов, но, кажется, он вовсе не замечает боли. Цилла тем временем полностью скрывается за стеной, чтобы проверить местность.

– Тут все в порядке, но я была права, – ликует от собственного превосходства. – Здесь трясина повсюду.

– Будь осторожна, я очень прошу тебя! – в голосе Джейса звенит злость. – Твое излишнее геройство начинает меня раздражать!

Фобос занимает более-менее устойчивое положение на стене. Держится рукой за ветку, а вторую протягивает вниз.

– Давайте по одному.

– Первыми переправим ученых, – командует Джейс. – Давай, Джо.

Мужчина послушно подходит к стене и задирает голову, уставляясь на Фобоса.

– Мне нужно просто подпрыгнуть? – На лице отражается смесь беспокойства и недоверия.

– Я помогу, – вызывается Деймос. – Сяду возле стены, а ты взберешься на спину.

– Поторапливайтесь, – просит Крис.

Переправив за стену Джо, то же самое повторяют с Энди и Зои. Затем по очереди перелезают гарпийцы. Джейс нежно усаживает Блю на плечи и лично передает в руки Фобосу. В шутку пихаю брата локтем и многозначительно улыбаюсь, головой указывая на Блю.

– Ой, отстань, – отмахивается и тоже улыбается краешком губ.

– Я очень счастлива за тебя, – тихо говорю, чтобы это было между нами. – Она действительно то, что тебе нужно.

Джейс смотрит долгим пристальным взглядом. Догадываюсь, что брат что-то заподозрил, и поспешно добавляю:

– Ты всю жизнь только и делал, что возился с нами. Думала, у тебя будут проблемы с девушками.

– Спасибо, Роро, – фыркает Джейс. – Твоя забота бесценна.

– Пожалуйста, – обнажаю все тридцать два зуба в невинной улыбке.

– О чем это вы тут шепчитесь? – ревностно спрашивает Крис, повисая у меня на шее.

– Об успехах Джейса на любовном фронте, – хихикаю.

– Идите-ка вы оба, – отмахивается Джейс. – Давай, Роро, твоя очередь.

Брат поднимает меня на руки и, на долю секунды прижав к груди, заботливо передает Фобосу. Но эта забота отличается от той, что проявляет к Блю. Почти отцовская и более глубокая, как к собственному ребенку. Джейс словно пытается восполнить частое отсутствие и сделать то, что не успел раньше. Наверное, всему виной гнетущее воздействие 20-го района.

Перебравшись за стену, с громким хлюпаньем ступаю на вязкую землю, и ботинки по щиколотку утопают в болотной воде. Морщусь от неприятных ощущений. Здесь света меньше из-за густо сцепленных крон ольхи, поэтому приходится идти почти интуитивно, слепо подчиняясь карте. Каждый прощупывает почву длинной палкой, которые предусмотрительно наломали. Едва различаю силуэты товарищей рядом.

– Мне как-то не по себе, – жалуется Джо. – Тут пахнет странно.

– Это же болото, – цокает Цилла. – Как оно должно пахнуть, по-твоему, гений?

– Не держи меня за идиота, милочка! – вспыхивает Джо. – Я прекрасно знаю запах болота! У моей бабки, да будь спокойна ее душа, был дом с озером, которое превратилось в болото. А после ее кончины жене захотелось переехать в чертов бабкин дом, и знаешь, что? Я выпрашивал отпуск у начальства, чтобы расчистить зловонную лужу, кишащую жабами и змеями, потому что жена заставила! И поверь, пахнет болото совсем по-другому!

– Какая душещипательная история, – драматично охает Цилла. – У меня слезы застыли в глазах!

– Прекратите, – шикает Крис. – И без вас тошно.

Следующие десять минут идем в тишине, которую нарушает только хлюпанье ботинок. Чем дальше забираемся, тем глубже становится болото и тем труднее двигаться. Вода уже доходит мне до колен. Так странно, не слышу никаких звуков природы, хотя сейчас самое время для уханья ночных птиц…

– Ой! – где-то слева раздается визг Марго. – Ай!

– Что случилось? – голос Кайса. Ревниво сжимаю кулаки.

– Не знаю… Ай! Что-то меня держит. – Марго беспомощно вертится на месте, взбаламучивая воду. – Не понимаю!

– Я иду к тебе, – спокойно отвечает Крис. – Вытяни руку, я тебя не вижу.

– А-а-а!!!

Марго надрывно вскрикивает, раздается громкий всплеск, и чувствую, как обдает ледяной водой с ног до головы.

– Какого черта! – рычу. – Ты можешь стоять спокойно?!

Но в ответ тишина. Народ стягивается ближе.

– Марго! – зовет Блю. – Кто-нибудь видит ее?

– Неужели ни у кого нет фонарика?! – взволнованно вопрошает Цилла.

Вдруг яркая вспышка света бьет прямо в глаза, и я инстинктивно закрываюсь ладонью.

– Простите, – бормочет Зои. – Думала, что им запрещено пользоваться.

– Где она? – бесцветным от паники голосом спрашивает Крис. – Посвети вокруг, Зои!

Луч фонаря отчаянно мечется от дерева к дереву и по трясине, разгоняя тьму, но Марго нигде нет.

– Там! Она там! – вскрикивает Блю и бросается в воду почти с головой.

Становится понятно, что Марго затянуло в болото.

– Нет! – Джейс с неподдельным ужасом кидается за Блю. – Крис, держи ее!

Крис, находившийся в двух шагах, рвется наперерез, хватает девушку за руку и оттаскивает на безопасное место, а Джейс погружается в трясину, которая все глубже затягивает Марго на дно. Только хочу сделать шаг, как рядом возникает Кайс, взглядом пригвождая к земле.

– Не смей! Оставайся на месте, я разберусь!

Феникс ловит конец палки, которую протягивает стоящий рядом Джонатан, и, насколько позволяет длина, заходит в трясину. На лбу у Джо выступают капли пота, обильно стекающие по лицу и собирающиеся на подбородке. Мужчине тяжело удерживать Кайса, который вдвое больше него. Заметив мой взгляд, Цилла приходит на помощь ученому.

– Ничего страшного, Лайонхарт, – с сарказмом говорит. – Главное, ты береги свой зад, а мы уж тут как-нибудь справимся!

– Не груби мне, – цежу сквозь зубы. – Потому что тогда мне придется грубить в ответ, а я это делаю гораздо лучше, чем ты!

– Нет, ну вы серьезно? – усмехается Фобос, направляясь окольным путем к Цилле и Джо, чтобы подсобить. – Еще не надоело скалиться друг на друга? – Перехватив палку, жестом просит подругу отойти в сторону.

Но я уже отстраняюсь от обоих, полностью концентрируя внимание на Кайсе, который шарит под водой в поисках брата и Марго. Жилка на виске пульсирует от напряжения.

– Тащите! – приказывает, ухватившись за что-то.

Джо и Фобос изо всех сил тянут за другой конец палки и пятятся назад, постепенно вызволяя на поверхность Кайса. К облегчению он крепко держит за руку Джейса, у которого на плече висит обмякшее тело девушки.

Блю вырывается из-под опеки Криса и бросается к лучшей подруге. С помощью Зои приводит Марго в чувства, сделав несколько толчков в области грудины. Та заходится в удушливом кашле, сплевывая воду, попавшую в легкие.

– Как ты себя чувствуешь? Идти можешь? – Блю убирает ей со лба прилипшие волосы.

– Что-то меня схватило, – хрипит Марго, держась за горло. – Там что-то есть!

– Ты попала в трясину. – Кайс указывает палкой туда, где до сих пор идут круги по воде. – Просто это место оказалось глубже, вот и все. Там ничего нет, поверь мне.

– Нет, я уверена. Может, это какое-то животное?

– Животное? – Кайс усмехается. – Это вряд ли.

– Хватит! – Марго срывается на визг. – Я больше не могу так! Ты постоянно говоришь, что я в чем-то заблуждаюсь или что-то не понимаю! Цепляешь за каждое слово! В чем проблема, Кайс? – тыкает пальцем ему в грудь. – Дело в том, что говорю не ее голосом и словами?

Марго разворачивается и, сверкнув глазами, ногой поднимает волну прямо мне в лицо. Успеваю увернуться.

Наступает гробовая тишина. Адреналин, бурлящий в крови девушки, помогает вырваться наружу тому, что очень долго подавляла, а вместе с этим цепной реакцией разоблачается наш маленький секрет. Вот так глупо обламываются планы об искреннем разговоре по душам.

В страхе поднимаю взгляд на Джейса и встречаюсь с его зеленью глаз в упор. Сглатываю ком в горле, но выдерживаю гляделки. Длившуюся, казалось, целую вечность тишину нарушает короткий смешок Присциллы, который рыжая язва тут же попыталась задавить кулачком.

– Кажется, у кого-то проблемы в личной жизни, – говорит сквозь приступ хохота.

Джейс еще мгновение выжидающе смотрит, а потом переключается на Марго.

– Ты идти можешь? – тихо спрашивает.

– Да, – отвечает сквозь зубы.

– Отлично, тогда вперед. Двигаемся в линию, Крис замыкает.

Брат проходит мимо, словно не замечая. Поворачиваюсь вслед по инерции, и тут же натыкаюсь взглядом на Кайса. Качает головой, а я успеваю прочитать в лице тревогу и сокрушительное чувство вины. Заламываю руки и тяжело вздыхаю, раздраженно закатив глаза.

Почему-то каждый посчитал нужным сочувственно посмотреть на меня, будто только что лишилась ноги, а не стала причиной ссоры между двумя неподходящими друг другу людьми! Слово «неподходящими» зацепилось на языке, и начинаю катать его во рту, пробуя на вкус. Скрывать не буду, вкус пришелся по душе.

– Кто попадет в трясину, тот неудачник! – Деймос растягивается в улыбке до ушей.

– Как остроумно. – Суживаю глаза. – Иди уже!

– О-о, какие мы злые! Бутерброда не хватило на завтрак? – ерничает Дей и строит рожицу.

Кривляюсь в ответ, но он уже не видит, уходя вперед за близнецом.

– Так это правда?

Обернувшись, застаю Криса в испытывающей позе со скрещенными руками. Брови хмуро сведены к переносице.

– Можно, пожалуйста, конкретизировать, – фыркаю.

– Не придуривайся! Ты поняла, о чем я.

– И все равно хочу услышать вопрос.

– Ты любишь Феникса? – Брат крепко сжимает мне руку чуть выше локтя и заглядывает в глаза.

Едва вижу лицо, потому что Зои с фонариком ушла, и вновь остаемся вдвоем, отбиваясь от остальных.

– Во-первых, не надо меня хватать, я тебе не игрушка, – рычу и вырываюсь, – а во-вторых, какое тебе дело до моей любви? Я же не лезу в твою личную жизнь, хотя мне есть, что сказать!

– Надо же, – изумляется Крис. – Вот, значит, как заговорила. Ну, так скажи, не стесняйся!

– И скажу! Думаешь, не знаю, что по уши втрескался в пустышку Марго? Слюни пускаешь в подушку и трясешься от ее вида? – толкаю Криса в грудь. – Да ты Кайса не выносишь только потому, что она выбрала его, а не тебя!

– Закрой рот и не смей со мной так разговаривать, Роксана, – злобно шипит брат, обжигая щеку дыханием. – Я тебе не подружка. И, если хочешь знать, я не собирался ставить любовь в упрек! Но раз уж пошел такой разговор, то хочу кое-что разъяснить. Во-первых, мне нет никакого дела до Феникса, слишком много чести. А, во-вторых, если считаешь, что твоя жизнь не касается меня, то вот тебе сюрприз – моя жизнь тоже не касается тебя!

Крис задевает плечом и уходит на свет мелькающего впереди фонарика, оставляя совсем одну посреди болота. Мне вдруг кажется, что тени сгущаются и протягивают длинные вьющиеся щупальца к горлу, сдавливая в болезненных объятиях. Я так давно не ссорилась с Крисом, что разговор застрял комом в горле.

Упрямо вздернув подбородок, хлюпаю по трясине и мысленно корю себя за вспыльчивый нрав. Конечно, я погорячилась и наговорила лишнего, хотя это правда, но кому стало легче?

Уже почти догоняю друзей, как вдруг свет гаснет, и ольховая топь погружается в полнейший мрак. Успеваю провести аналогию со своей жизнью и нервно хихикнуть, но тут же замираю на месте, боясь шелохнуться и даже дышать. Рука автоматически тянется к вальтеру, снимаю оружие с предохранителя. Слышу, как плещется вода оттого, что кто-то ходит, и какой-то неразборчивый шепот. Медленно направляюсь вперед, вытянув ладонь в поисках чьей-нибудь спины.

Мурашки пробегают по коже, и я застываю, словно вкопанная. Это чувство ни с чем нельзя спутать. Затылком ощущаю, как в спину кто-то дышит, наблюдая из темноты.

Глава 11. Давай поиграем?

Прикладываю недюжинные усилия, чтобы ступать бесшумно. Пальцы то и дело натыкаются на мшистые стволы деревьев, а слух напряжен до предела. Друзья будто растворились во всепоглощающей черноте, и я осталась один на один с неизвестностью. Ноги и руки сводит от холода, зубы приходится сжимать, чтобы не стучали, но с завидным упорством двигаюсь вперед, не желая так просто сдаваться.

По внутренним часам проходит около двадцати минут с тех пор, как погас свет фонаря, и я блуждаю по топи в тщетных поисках отряда. Уже не испытываю страха или паники, только навязчивое желание застрелиться, чтобы не ощущать мерзкий холод. Останавливаюсь и подношу руки ко рту, согревая дыханием. С иронией думаю, что металл оружия одной температуры с кожей.

Нащупываю влажную кору дерева, разворачиваюсь и прижимаюсь спиной. Закрываю глаза и считаю до десяти, собирая мысли в кучу. Рукавом вытираю слезы и поднимаю глаза к небу, лелея надежду увидеть звезды, но не вижу ничего. Вокруг только вода и черная тишина, которая разрывает изнутри на части. И еще едва уловимый запах, похожий на мускус.

– Ну уж нет, – почти беззвучно скулю, – все не может закончиться вот так.

Отодвигаю лямку рюкзака и даю натертому плечу отдых. Почему это происходит именно со мной? За что досталась такая жизнь?

Словно в ответ безмолвным стенаниям сбоку раздается тихий свист, точно кто-то напевает под нос. Вздрагиваю и еще сильнее прижимаюсь к дереву, вцепившись в вальтер двумя руками. Перемерзшая кожа на костяшках лопается от натуги, и через мелкие трещинки выступают теплые капли крови.

Свист перемещается в темноте, делаясь то тише, то громче, а иногда и вовсе раздаваясь в нескольких сантиметрах. Испытывая леденящий душу ужас, буквально чувствую, как волосы встают дыбом на загривке. Не могу решиться, чтобы выстрелить, теряясь в догадках, чем это обернется: спасением или смертью. Что это? Химеры, перевертыши или… пациенты лепрозория? Пульс зашкаливает и эхом отдается в ушах, мешая сконцентрироваться.

Уже готова слепо ринуться в бой, как вдруг тоненький детский голосок пригвождает к земле, заставляя забыть от испуга собственное имя.

– Давай поиграем?

Вопрос пронзает тишину, как удар барабана в пустой комнате, отражаясь от деревьев множеством «давай, давай, давай».

Перестаю дышать, захлебываясь беззвучными рыданиями. Колени дрожат, и едва успеваю закрыть рот кулаком, подавляя вопль. Теперь отчетливо понимаю, что имеют в виду люди, когда уверяют, что жизнь пролетает перед глазами.

– Давай поиграем, – настаивает голос. – Я буду хорошим.

От напряжения не замечаю, что кусаю тыльную сторону ладони до крови. Слабые попытки вернуть контроль заканчиваются провалом. Чувство безысходности отравляет сознание, заставляя прекратить сопротивляться действительности и принять судьбу как должное. Нас учили не бояться смерти, свели инстинкт самосохранения почти к нулю, но в Реверсе, видимо, не рассчитывали на выживание в 20-ом районе одичавших химер и прокаженных, поэтому как-то упустили этот момент в подготовке Гарпий к заданию.

О, как же люблю иронию, да только вкус горчит.

– Давай поиграем! Давай, давай, – снова прерывает мысли голос-призрак.

Задумываюсь, стоит ли тянуть время, если нет никаких шансов выжить в темноте? Потом совершаю глупость прежде, чем успеваю подумать оцепеневшим от страха разумом.

Я соглашаюсь поиграть.

– Давай, – язык еле ворочается во рту. – Подойди поближе.

– Я уже играю! Раз, два, три…

Умереть, хотя бы не попытавшись сразиться, не для меня, поэтому не слушающимися руками направляю вальтер во тьму и молюсь, чтобы пуля попала в цель. Задержав дыхание, нажимаю курок, полностью доверившись охотничьим инстинктам. Выстрелы вспарывают ночь и поднимают страшный визг, доносящийся со всех сторон. Обхватываю голову, зажимаю уши и сажусь на корточки, не придумав ничего умнее. Жду, глотая предательские слезы, когда нечто нападет и раздерет в клочья.

Но этого не случается ни через секунду, ни через пять минут. Почуяв слабую надежду выбраться из болота живой, я, что есть мочи, рвусь в противоположную сторону. Легкие горят, обжигаемые холодным воздухом. Позабыв о всякой осторожности, самозабвенно несусь по трясине, поднимая такой шум, что становится стыдно перед болотными тварями за неразумность, но ничего не могу с собой поделать. Ноги сами несут в неизвестность, а боевой клич, с которым рассекаю по топи, мертвого поднимет из могилы.

Накрутив знатный километраж и наставив кучу шишек от столкновений с деревьями, наконец, останавливаюсь, чтобы перевести дух. Даже начинает казаться, что глаза адаптировались к полнейшей темноте, и теперь различаю некое подобие очертаний стволов и кустарников по глубине и насыщенности черного цвета.

Нет, мне не кажется. Определенно кое-что вижу. Вытянув руку, медленно подхожу к тому, что несколько светлее, чем все вокруг. Ладонью упираюсь в холодную материю и начинаю изучать пальцами. Поверхность гладкая и ровная, похожая на корпус машины. Уже собираюсь обойти находку, как вдруг…

– Давай поиграем?

Сердце бухается в пятки и безнадежно трепыхается там, отказываясь работать. Какого черта происходит?!

– Я тебя вижу. Давай поиграем?

– Отстань! Замолчи!

Беспомощно верчусь на месте и направляю пистолет в никуда. Понятия не имею, что делать. Знаю только, что патронов в магазине осталось всего три.

– Если мы не будем играть, тогда мы будем есть! – свистит нечто, пролетая над головой.

На секунду впадаю в ступор, а тем временем мозг, подстегиваемый адреналином, лихорадочно перебирает варианты бегства. Вспоминаются самые банальные инструкции наставников, вплоть до того, что нужно всегда знать местность, на которой работаешь, чтобы продумать пути отступления.