Фея из Мухоморовки

– Я собираюсь ночью бежать отсюда и оставить нашим милым друзьям подарки! Ты как, со мной?

– К такой-то матери… с тобой, конечно! Против тебя опасно!

Полежали, помолчали. Вечером стражники пили сидр, потихоньку пьянели, пели и танцевали, один самоубийца вспомнил о фее.

– Пусть нам станцует, епыть! Рыжая такая, ик!

Привели фею, сказали, чтоб танцевала. Зольда подошла к столу, отхлебнула сидра:

– Гадость, блин! – кувшин полетел в открывшего уже было в протесте рот стражника. Бом!

– Да мы тебя!

Золя выломала из ближайшей стены дрын и пару раз легко, почти и не больно совсем перетянула парней поперек спины. Прорвав белое полотнище, вылетели первые ласточки из гнезда. Им вдогонку вылетела цистерна сидра, щедро орошая землю и случайных прохожих.

– Выходи!

– Что, уже?

Темный прошел по коридору, никого. Странно! Здесь же полно охраны! Мимо что-то пропрыгало круглое.

В приемной что-то шуршало, фей выглянул из-за угла. На белом полотне было нарисовано эпическое полотно: трое старейшин в красных мухоморных юбочках кружились в хороводе! Их кривые волосатые ноги были в длинных тонких косичках, сорок последнего размера туфельки на высоченном каблуке гордо попирали кучу яблок. На голове возвышались вавилонскими башнями роскошные кокошники с белыми яблоневыми цветами. Надпись, должно быть, согреет их холодные жабьи сердца: « Люли —люли, мы – козюли! Сидр мы пили и заснули! И проснулися в аду! Ду-ду-ду! Ду-ду-ду!»

Гордые профили старейшин, уважаемых в Саду, коим беспрекословно подчинялись все от мала до велика, были щедро украшены витыми рогами, двумя фингалами под глазами, огромными ослиными ушами, тремя, а у главного – четырьмя, бородавками с длинными волосинами. В их руках было по кувшину с сидром, на каждом большими буквами было написано «ЙАД». Написано, кстати, ручкой с золотыми чернилами, принадлежащей лично старейшине Яблуну.

– А-а, э-э! – темный просто не знал, как на это реагировать! Но, почесав давно не мытую голову, подошел к столу начальника стражи и выгреб все ключи из ящика. Что ты на это скажешь, старый хрыч?

Зольда вышла на крыльцо, Шардак ждал ее.

– Куда теперь?

– Мы должны сделать подарки всем, кто к нам тепло отнесся! Шар! Веди нас к начальнику стражи!

Милая яблочная полянка, стрекочут кузнечики, квакают специально обученные лягушки, две фигуры висели на большой ветке, прямо над окном безмятежно почивающего Гросинанта, начальника стражи Яблоневого сада.

Тихо и незаметно был спеленут он, убаюкан кузнечиками и вынесен на улицу. Его окропили крепким яблоневым вином, отчего он только довольно причмокнул губами, нежно привязали к пасущемуся неподалеку Майскому жуку. Жук во сне дернул лапкой, начальника мотнуло, он хрюкнул. Феи замерли. Все тихо. Переглянулись и полетели дальше.

Крепко почивали старейшины, их дома были выстроены в ряд, что очень понравилось нашим приятелям. Три огромные гусеницы стояли напоготове, роняя крупные капли густой слюны.

– Что вы должны выложить утром своей… ну вы знаете?

Правая гусеница нацарапала палочкой два слова на земле. Темный и Зольда кивнули, правильно, мол! Тяжело, даже грузно, поползли яблочные гусеницы вверх по стволу. Им придется потрудиться – на правительственных деревьях кроны были пышнее, чем где-либо в саду. Зато утром у них будет достаточно материала для слов – приветствия от благодарных гостей Сада.

– Куда теперь?

– К любимому! – уверенно заявила фея и полетела за Шаром, который уже вел их к казармам.

Стражник улыбался во сне, фея даже залюбовалась им! Такой миленький, беззащитный! Но, надо, значит, надо! Парень выпучил глаза и замычал, ведь чья-то сильная ладонь закрыла ему рот, его споро лишали самого дорого – штанов!

– Ты мне нравишься, правда! Но кто – то же должен рассказать о нас жителям! Народ должен знать своих героев! – с этими словами сознание его померкло, чтобы вернуться уже утром.

– Это чего это такое, я вас спрашиваю!? – надрывалась бабуся, помахивая клюкой прямо перед его носом.

– Может, это шутка такая? Ну, вроде прошлогоднего дня рождения Старейшины Тлаля?

– В прошлом году ему подарили статую, а не курицу из десятника стражи!

Цвельник зажмурился, желая, чтобы все снова было так, как раньше! Но яблоко во рту никуда не делось, связанные руки и ноги позорно смотрели ввысь, а фирменная красная в белую крапочку юбка туго обтягивала всю конструкцию от коленей до зада. Сбоку телепался плакатик «Вежливость – наше все!»

Три фигуры удалялись из Яблоневого сада, болотный шар носился вокруг них, распугивая непуганых раньше бабочек. То и дело раздавались взрывы хохота, старший темный принц ерошил волосы младшему, а фея была рада, что она не одна!

ГЛАВА 7

Зольда и Шардак слушали старшего темного принца, Глаяда, разинув рот.

– Пришли мы, значит, в Черный лес!

– Так ты не один был? – спросила фея.

– Так с братом же! – он кивнул на лохматого «братишку».

– А-а!

– Так вот пришли мы в Лес. А там, знаешь, как страшно? Глаза везде, и в больших деревьях, и в пнях! Ну мы сели, распалили костер, кинули пару пучков овечьей шерсти.

– Овечьей? С Овцы, что ли?

– С нее самой! Она когда бежит с Горы в долину, цепляется за сухостой и линяет, линяет! Стрижка у нее такая ежегодная! Собираем букольки и сваливаем!

– Зажгли мы, значит, шерсть! У самих глаза слезятся, в носу чешется невыносимо! И тут тишину взорвал такой чих! В Черном лесу все живое, ты знаешь? Так вот, деревья так зачихались, что друг другу глаза ветками повыкалывали! Последние зрячие взмолились: уберите, мол, дрянь эту! Все, что захотите, сделаем! Ну, мы что, звери какие? Потушили шерсть, правда долго она еще тлела и чадила! Деревья вывели нас на полянку, где паслось целое стадо улиток. Выжрали, сенокосилки этакие, всю траву! Потом мы их ловили, сошкребали их слюни… потом увидишь!

Показалась Гора. Та самая, с Овцой.

– Ты молчи, мы сами ее попугаем! Ты только шерсть собери!

Фея кивнула. Они взобрались на гору и увидели одинокую пушистую фигуру. Свесив тонкие копытца, сидела Овца у самого края. Она куталась в драное покрывало, подозрительно похожее на то, что всучили ведьмы Зольде.

– Привет, любимая! – крикнул темный, расставив руки и надвигаясь на перепуганную Невинную Овцу.

– Нет! Не для тебя я храню себя! – она топнула тощей ножкой и закопылила губу, одним глазом, впрочем, косясь на зрителей.

– Как не для меня? Счас проверим, как ты там хранишь…

Едва Глаяд произнес последнее слово, овца сорвалась на визг и начала носиться по пятачку. Ее бег выглядел натуральной детской возней, хотя сама старая дева полагала его таким драматичным!

– Нет! Я жду принца! Ему я отдамся! Вся-а-а! – далекое эхо разнесло ее прощальное мэкание, сама же пушистая невинность скатилась вниз, теряя запчасти.

– Собирай давай, пока она назад не влезла!

Зольда побежала за овцой, собирая мелкие клубочки. На этот год урожай шерсти превысил все ожидания! Два кило, минимум!

– Теперь бежим!

И они со смехом скатились с Горы! Издалека им было видно, как одинокая тощая фигурка снова усаживается на краю. Зольда мысленно ей посочувствовала: ей-то известно, каково это, быть одинокой! Новое покрывало она сложила аккуратной кучкой с того бока, где любила сидеть мечтающая о принце Овца.

– Правда, весело? Как она катится, смех, да и только! А как рожи корчит?

– Да! Прикольно.

– Теперь мы пойдем в Трактирчик возле Черного леса! Ты такого еще не видела! Однажды в Лес упал светящийся шар! Звери не сразу решились выйти и посмотреть, что там такое. Но когда вышли! Железная штуковина была пустой, заяц открыл дверцу и покивал остальным. Так и стал этот чудесный домик Трактиром! Мы там по несколько дней зависали. И в карты перекинемся, и в кости. Потом пили вашу национальную!

Шардак смачно причмокнул, показывая, что не прочь и сейчас накатить!

Переночевали на полянке, фея предложила своим приятелям мед, на что они скривились, как середа на пятницу. Зато парни имели что-то, что не стыдно предложить даме! Темные грибы! Не те, что Крикуны, но тоже улетные!

– Берешь гриб, – Шардак взял гриб за ножку, тот выпучил глаза, – плюешь ему в глаз и ждешь!

Заплеванный гриб от возмущения открыл прорезь рта и дал такой залп! Шардак увернулся, но дело было сделано! В воздух распылились тучи психотропных слюней! Через минуту по поляне ползали три невменяемых, ржущих тела.

– Вы такие сме-е-шные! – простонал младший принц. В его мозгу это прозвучало примерно так « в-вы т-так-кие с-смеш-н-ные-е»

– И ты… – простонала сквозь смех Зольда. Она подползла к темному и попыталась его пнуть. Тот схватил ее в охапку и стал вязать ей руки ее же колготами. Старший тихо – мирно ловил светлячков. Одного словит, другой вылетит. Мучился он, напрягал зрение и координацию, потом махнул рукой, упал на траву и стал просто кружиться. Звезды отплясывали круговые танцы, то в одну сторону, то в другую, глазки съезжались в кучку.

– Брат! Помоги! Мы же должны подарок своим невестам привезти! Вот эта овца и будет им!

– Я не овца, а вот ты – баран! – и маленький, даже симпатичный где-то кулачок, вдарил Шардака прямо промеж рог! Рог пока не было, но две шишки уже наметили их место появления.

– Невеста? Где? Счас я ей! – Глаяд так «любил» свою невесту, что едва заподозрил ее близкое присутствие, тут же вскочил, провернулся на все градусы, встретил лбом два дуба, три вяза, одну рябину, прицельно сбил одного дятла, двух белок, трех ежей. Эти самые ежи, ехидно ухмыляясь, подставили страждущему спины и вынесли назад на поляну. Попервах принц был нечувствителен к сплошному ковру щетины, укрывшему его тыл (привет от ежей!). Но утром он ощутил всю прелесть катания на добрых ежиках!

– Ма-ать! – прокричал он вместо «доброго утра».

Зольда и Шардак покатились со смеху, поминутно охая и придерживая гудящие головы.

– Чтоб я еще раз плевал на Грибо – психа*!

Гриб обрадовано закивал и молитвенно заломил ручки.

– Хотя! В жизни бывают такие критические дни! – сказал Глаяд и запрятал страдальца в специальный мешочек.

– Идем, а то в Трактире скоро будет Чемпионат по картам!

И они, сориентировавшись, где Черный Лес, а где покинутый ими Яблоневый Сад, пошкандыбали вперед.

Грибо – псих* – гриб, который жутко бесится, если в него плюют.

ГЛАВА 8

Дальше шли уже скудными, черными землями, плавно перешедшими в Черный Лес. Возле самых чахлых деревьев приткнулся Трактир. Был он круглый, металлический и с окошками. Одно, самое большое, было распахнуто. Из нутра этой круглой штуки полз разноцветный дым, и слышались выкрики типа: « А-а! Катала! Мне карта шла!». Затем следовали звуки смачного мордобоя. На жухлую траву вылетел тролль. В дверях показался исполинский кролик.

– Это он, тот Заяц? – шепотом спросила фея.

– Нет, это вышибала! Но он ему родственник, не переживай.

– Я не переживаю, – фея хрустнула суставами, вдруг этот их еще с порога выкинуть захочет?

– Спокойно, детка! У меня все под контролем! – старший принц прошагал к зайцу и небрежно махнул на спутников, – Это со мной!

Заяц взревел и достал такую дубину, будто корабельную сосну!

– Тебя пускать не велено! А если припрешься – сотрясти твои мозги и выбить долг!

– А большой долг? – спросила Зольда.

– Двести фейских монет!

– Ты что, тут всю казну просадил?! – вопросил младший.

– Не-е-ет, что ты!

– Почти всю! И еще обещал нам по крольчихе! – сдал темного вышибала.

– Брат! – возопил практически нищий принц.

– А если мы сейчас тут костерок разведем? Кушать хочется, сил нет! Кстати, мясо кроме вас в лесу водится? – Зольда вытряхнула из мешка комок шерсти и чиркнула спичкой.

– А-а-а! – взвыли деревья, выпучив желтые глаза.

– А-а-а! – заревел заяц, бросая дубину. Землю сотряс удар баллов в шесть.

– Видал, какая у нас подруга? Щас из тебя шашлык делать будет!

– Господа, господа! – послышался голос из круглой двери, и на свет вынырнул интеллигентный заяц с концертной бабочкой алого цвета.

– Щас брошу! Уже бросаю…

– Нет, нет! Милая, очаровательная фея! Воздержитесь от необдуманных действий!

– Нам тут не рады… – она обвела всех тяжелым взглядом. Деревья отпрянули, истово закивали кронами, пустыми и лысыми, без единого листочка. Рады мы, мол, ажно до уср…

– Ну, эти рады, я вижу! А вот вы! – тонкий, даже изящный пальчик с обломанным ноготком уперся в огромное трясущееся пузо большого Брата.

– О, нет! Мой брат очень воспитанный заяц, поверьте! Такую красивую даму он никогда не обидит. Сейчас он извинится, и мы с вами познакомимся! Вилли! – кивнул младший заяц старшему. Или наоборот, если судить по уму, а не по размеру.

– А мои спутники? Я без них не пойду!

Глаяд и Шардак затаили дыхание. Получится ли сломить Крутого Гилли?

– Ладно!

– И они вам ничего не должны!

– Ладно! – его два передних резца отчетливо скрипнули об нижние зубы.

– Тогда будем знакомиться! Я – Зольда из Мухоморовки!

– А я Гилли! Это мой братец Вилли! А вы, простите, с собой настоечки не взяли? Уж так все соскучились по ней! Ваши главные почему-то уже два месяца отказываются ее продавать.

Зольда знала, почему Вновна не продает Мухоморовку: на Полотнище был рецепт, и теперь, пока виновница порчи ценного материала не склеит его, не видать миру настойки, как своих ушей! Хотя… самый простой рецепт ее бабка как-то рассказала.

– Пока у нас переучет, пересчитываем все грибы в деревне. Но потом обязательно! Если бы у вас были хоть Малые мухоморы*, то я бы могла вам сварить легкую такую настоечку!

– Малые? Такие вот? – и Большой брат прибежал из хранилища, то есть разнопланового домика, похожего на слепленные в причудливом порядке домики для кукушек. Тех, что в определенное время вылетают из дверцы и объявляют своим противным голосом время.

– А? Да, они! Так что, варить? – в ответ раздался хор голосов, даже деревья заскрипели погромче.

Зольда закинула шерсть обратно, завязала мешок и под подозрительно алчно заблестевшими взглядами прошла в трактир.

– Вот здесь у меня лаборатория! Прошу, пользуйтесь всем смело. Вот перегонный куб, вот собственно аппарат. Сколько вам времени надо?

– Часа два, – неуверенно ответила фея, вспоминая, сколько бабка варила свое убойное варево.

– Даже если больше – не спешите! Чем качественнее, тем лучше! Вам нужны ваши спутники или наша помощь?

Фея подозревала, что конфликт между зайцами и темными феями пойдет на новый виток, так что потребовала их в помощь.

– Фух! Малыш, дай пять! Ты крута! Так обставить самого Крутого Гилли! Теперь он о наших долгах и не вспомнит! А ты и правда знаешь рецепт или нас спасаешь?

– Знаю! Бабка моя была Исчадием Мухоморовки!

– Так ты внучка Самой?! – и он выпучил глаза от удивления.

– Ага! Так что не мешай, если хочешь сегодня попробовать!

– Конечно, хочу! Ваша настойка у нас всегда возле Священного Темного стоит! Молчу, молчу!

Принцы заворожено следили за мутными каплями убийственного пойла, над которым колдовала уже вполне взрослая фея. Феи ведь взрослеют не с возрастом, а с переменами в жизни. И если Зольда вначале путешествия была совсем мелкой, то сейчас уже походила на юную прелестную фею. Волосы отросли еще больше, завились крупными кольцами, налились просто ядерной рыжиной. Фигура приобрела округлости, где надо. Темные следили за каждым ее движением, пожалуй, даже слишком пристально. Но кто их может попрекнуть?

– Все! – слабо махнула она рукой и упала на пенек, заменяющий здесь стул.

– Звать нашего ушастого друга? Или сами сначала попробуем?

– Зовите! Пусть спишет вам долг, причем с официальным уведомлением! – с трудом выговорила она умные бабкины слова.

– Дело говоришь, красотка! Идем трусить мохнатого жирнопуза! – и они вышли из лаборатории. Зольда подставила палец под каплю, потом задумчиво его облизала.

– Ах-ха-ха! Кру-уть! – и она стала танцевать, сшибая столы и все на них стоящее. Чьи-то руки поймали ее уже возле Аппарата.

– Милка! Ты ж сейчас весь нас жизненный запас расплескаешь! – Глаяд бережно отодвинул фею от бидона, напоследок погладив его по пузатому боку.

– О! Вижу, вы талантливая фея! Сколько вы выпили?

В ответ ему в глаз ткнули острым ногтем.

– Ыдин, – выдохнула Золя и повисла на его упитанной тушке.

– Ахренеть! Я прощаю вам долг! Только пусть еще сварит, на запас!

– Бумагу давай! И отдельно заплатишь за добавку! – старший темный стал яростно торговаться. Заяц согласился на все: и бумагу дал, и денег отвалил.

– Милка, милка! Золечка! Свари еще! Нам мало! – но Зольда как на грех пошла в дегустации продукта по наклонной! Она взяла кружку, поставленную тут с той же целью, только преследовал ее ушлый хозяин.

– Буль, буль, – сделав два хороший глотка, фея стала лезть на стол. Гили спешно убирал все бьющиеся предметы.

– Снимите ее! – шипел он сквозь свои передние зубы.

Шардак сдуру полез к фее.

– Поцелуешь – слезу! – и она, едва не упав, сделала губы трубочкой. Темный мученически оглядел всех.

Чмок! В щеку поцелуй, конечно, почти и не поцелуй, но требуемое он выполнил. Зольда оттолкнула младшего темного от себя, тот улетел в дверь, сшиб собою люк, отчего хозяин взвыл благим матом.

– Не то! Пока не поцелуишь-ик! Не слезу! – и стала там танцевать. Движения, конечно, были так себе, но какие ножки! Темный встряхнулся и пошел проверить, как там братишка.

– Живой? – он присел перед Шардаком. На лбу брата наливался фиолетовым цветом огромный шишак! – Будешь целовать?

– Я еще жить хочу…

– А ты Вилли? – заяц сделал попытку слиться со стеной. Ну, цветом они стали практически идентичны: изжелта – зеленые.

– За это Гилли, – и он многозначительно промолчал. Гилли обреченно подал Глаяду свиток, где тот не дрогнувшей рукой вписал просто сказочный гонорар.

Принц зашел в комнату, где на столе танцевала фея из Мухоморовки. Если б она была Темной феей! Женился бы, не глядя! Эх!

– Иди сюда! – позвал он Зольду. Она так быстро спрыгнула со стола, что он и не уследил. Подошла, откинула волосы за спину.

– Смелый? – прошипела как змея.

– Нет, просто очень богатый, – ответил принц и схватил ее в охапку.

Малые мухоморы* – несортовые мухоморы, главные феи продают их по низкой цене на всякие притирки.

ГЛАВА 9

– Брат! Бра-а-ат! – долго звал их Шардак. Устав ждать, он распахнул дверь лаборатории и тут же получил туфлей в лоб!

– Ай! Зольда! За что?

– Не за что, а почему! – нагло поправил его брат, отпуская фею.

– Идем, там уже собрались сливки общества! Гилли принес свои лучшие крапленые карты!

Пошатываясь, Шардак тащил бидон со священным напитком. За ним шли Глаяд и Зольда. Она уже немного протрезвела, все – таки практика распития Мухоморовки у нее была. Старший принц шел какой-то задумчивый, не заметил даже, как они вошли в круглую комнату с большим круглым же столом.

– Заходите! Представляю вам мою почетную гостью Зольду из Мухоморовки! – гости зашумели, зашуршали.

Рогатая улитка от восторга перепутала глазки, и теперь левый глаз смотрел направо, а правый – налево.

На стуле нагло раскачивался рыжий тролль, возле Гилли сидел то ли дворецкий, то ли официант.

– Наша гостья сделала нам подарок! Вот! – и его пушистая лапка ткнула в бидон, жидкость булькнула, вызывая голодные спазмы у присутствующих.

– За знакомство! – тролль раскупорил сосуд и разлил жидкость по стаканам. Выпили, помолчали. В считанные минуты с лиц исчезло хмурое выражение. Рыжий тролль ударял себя по ляжкам и пел срамные частушки, улитка слюнявила Шардака, тот отбивался. Глаяд посадил фею на колени и сделал знак Гилли сдавать расклад. В стекло что-то постучало, кролик открыл люк.

– А! Не, мы не забыли про вас! Как можно! – возмущался он, передавая лично в щупальца, то есть в ветки, копию бидона, стоящего на столе. Фея играючи сварила еще две порции, за что получила еще два поцелуя.

– Начнем турнир!

– А больше никто не придет?

– Не знаю, – почесал дубиной спину Вилли.

Партия шла весело: улитка играла своим липким языком. Когда она выкладывала на стол карту, все дружно морщились. Наконец, она выбыла, и все воспрянули духом. Гилли протер карты, попутно прощупав крапы.

– Бью! – Шардак возбужденно подскочил, навернулся на том месте, где стояла скользкая участница, и влетел прямо в бидон. Из сосуда хлюпнуло, все затаили дыхание. Успокоилось вроде.

– Молодой фей! Будьте аккуратнее, вы могли опрокинуть священный сосуд!

Тот виновато понурился. Победил Глаяд. Гилли скорбно поджал губы и предложил сдать еще. Все махнули еще настойки и сдали по – новой. В конце гости уже не в состоянии были различить какую карту держат в руках, но все были так довольны! Деревья два раза еще стучали, им сказали, что сосуд пуст, после чего продемонстрировали гладкое железное дно.

– А мы, ик, улитку ищем! – сказала Зольда.

Деревья снова стали ломиться в окно.

– Они, ик, проводят? – спросила она зайца. Тот махнул пухлой лапкой, мол, конечно проводят!

– Тыгда я иду! – и она по кривой дуге стала пробираться к выходу. По пути она наступила на тролля, мирно съехавшего на пол после третьего стакана. Слабак! У них в Мухоморовке если парень пьет меньше двух литров священного напитка – он лузер!

– Мы с табой! – прополз по скользкому полу, не рискуя подняться, Шардак.

– Да, с тобой! – встал Глаяд из-за стола, попутно запихивая монеты в штаны. Те тут же выпадали, потому что катание на ежах не способствует их целостности. Принц не сдавался и совал их в совсем уж непотребные места. Теперь он, как заправский стриптизер, был полон всякой мелочи в трусах.

– Я жду вас завтра, друзья! Тем более, что нам нужно еще зелья! Вилли! Беги к старому Уроллу, скажи, что мы покупаем его мухоморы! Даже если они уже старые, трухлые и червивые! – Большой брат сорвался с места и с глухим хеканьем широкими шагами побежал к лепрекону, что жил недалеко от них.