Воздушная битва за Ленинград. От Балтики до Валдая. 1941–1944

Гитлер ликовал и уже готовился праздновать победу. Вечером 5 сентября он провел совещание в «Вольфшанце», своей гауптквартире в Восточной Пруссии, после которого начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-оберст Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Ленинград. Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет „второстепенным театром военных действий“. Исключительно важное значение Шлиссельбурга. Для полного окружения Ленинграда по внешнему кольцу (до Невы) потребуется 6–7 дивизий. Сильные пехотные части сосредоточить по возможности за Невой. Окружение с востока; соединение с финнами. Танки (корпус Райнхарда) и авиация (части 1-го воздушного флота) возвращаются в прежнее подчинение. Необходимо очистить от противника побережье. Соединение с финскими войсками следует пытаться осуществить в районе Лодейного Поля».

Каких-либо серьезных воздушных сражений на подступах к Ленинграду в течение августа не происходило. К концу лета на довольно небольшом участке оказались сосредоточены как тыловые полки, предназначавшиеся для противовоздушной обороны города, так и подразделения, отходившие вслед за отступающими сухопутными войсками. При этом боевой состав многочисленных частей был очень разношерстным как по боевому опыту личного состава, так и по матчасти.

Так, в состав 8-й ИАД полковника Николая Торопчина, прикрывавшей юго-восточные подступы к Ленинграду, входили 15, 46 и 121-й истребительные авиаполки. При этом первый был вооружен МиГ-3, второй – ЛаГГ-3, а третий – Як-3[5] и МиГ-3. 8-я дивизия прошла типичный тяжелый путь разгромов и переформирований. 22 июня ее полки базировалась на аэродромах Каунаса в Литве и имели в своем составе в общей сложности 316 истребителей. Однако уже к 4 июля эти подразделения откатились далеко в тыл, а парк самолетов сократился до 29 (14 МиГ-3, 8 И-153, 6 И-15бис, 1 И-16). В итоге 13 июля 8-я ИАД была отправлена на переформирование, а вернулась на фронт только в конце августа. При этом из старого костяка дивизии в ее составе остался только 15-й авиаполк. Что касается 46-го ИАП, то в начале войны он базировался в Млынове и имел на вооружении 56 истребителей И-16 и И-153, а также 10 И-15бис. Подразделение прославилось тем, что именно его пилот И.И. Иванов совершил на И-16 первый таран в ходе Великой Отечественной войны, в результате которого южнее Дубно был сбит He-111Р-4 «G1+AL» из 3./KG55. Уже к 13 июля полк, как водится, потерял почти всю матчасть и был выведен в тыл. После переформирования и переподготовки на ЛаГГ-3 на авиабазе Сейма (Горьковская область) 46-й ИАП в начале августа был отправлен под Москву, но уже вскоре перелетел дальше на север.

В состав 7-го ИАК ПВО к концу августа входило 10 полков: 19-й ИАП (МиГ-3, Ил-2[6]), 26-й ИАП (И-16, МиГ-3), 35-й ИАП (МиГ-3), 44-й ИАП (ЛаГГ-3), 157-й ИАП (ЛаГГ-3, И-16), 191-й ИАП (И-16), 193-й ИАП (И-16, МиГ-3), 194-й ИАП (И-153), 195-й ИАП (И-16, И-153), 440-й ИАП (МиГ-3). На бумаге эта авиационная группировка выглядела весьма внушительно, однако на деле в большинстве полков насчитывалось по 5–7, максимум по 10–12 исправных самолетов. Например, в 46-м ИАП имелось 7 боеготовых ЛаГГов, а в 121-м – 9 Яков. В общей сложности в составе 7-го ИАК к концу августа насчитывалось не более 105 боеготовых экипажей, то есть исправных самолетов с пилотами. К северу от Ленинграда – на Карельском перешейке действовала 5-я И АД, основу парка которой составляли МиГ-3, И-153 и даже И-15бис.

Тактика действий советской истребительной авиации за два месяца войны коренным образом поменялась, в ней не осталось ничего от предвоенных планов и доктрин. Истребители, как правило, действовали «универсально», в качестве ближних разведчиков, разведчиков-штурмовиков (в люфтваффе такая тактика называлась «вооруженной разведкой»), штурмовиков и лишь от случая к случаю по прямому назначению. Из-за нехватки самолетов-разведчиков и бомбардировщиков на них лежала основная нагрузка по поддержке наземных войск.

Так, 29 августа пара ЛаГГ-3 лейтенанта Павла Маслякова и младшего лейтенанта Щербина из 46-го ИАП в 13.00 вылетела на разведку и штурмовку войск противника на дороге Саблино – Тосно. Оба самолета, как обычно не имевшие раций, пропали без вести вместе с пилотами. По немецким данным, одного из них сбил обер-лейтенант Эрбо граф Кагенек, которому в 12.20 записана воздушная победа над «И-18» в этом районе. В 19.50 5 ЛаГГ-3 нанесли штурмовой удар по «мотомехвойскам» на дороге Ушаки – Саблино. На сей раз обошлось без потерь, только при посадке на своем аэродроме разбился один истребитель. В итоге к вечеру в 46-м полку осталось всего 4 исправных ЛаГГ-3.

Что касается лейтенанта Маслякова, то он через некоторое время вернулся в часть. К тому моменту на счету летчика было 5 групповых побед, одержанных на ЛаГГ-3, среди которых даже два FW-200. Первый такой четырехмоторный самолет якобы был сбит ЛаГГами 19 августа над станцией Чудово (в этом бою летчики реально «завалили» только Bf-llOE-1 «3U+FH» из 1./ZG1), а второй уничтожен во время штурмовки аэродрома Лисино 24-го числа. В первом случае Павлу Маслякову записали 1/4 «Кондора», во втором – 76. На самом деле Масляков и другие армейские и флотские истребители в этот период несколько раз атаковали в районе Ленинграда свои же тяжелые бомбардировщики ТБ-7 (Пе-8), о существовании которых в ВВС Красной армии не знали не только рядовые пилоты, но и авиационные командиры высоких рангов. К счастью, в ходе этих многочисленных атак был сбит только один ТБ-7 из 432-го АП ДД…

Следующий день тоже сложился для подразделения неудачно. В 06.40 во время возвращения с утренней разведки пара истребителей была атакована четверкой Bf-109. В результате был сбит ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Кутора, который успел выпрыгнуть с парашютом. Второй самолет смог уйти, но разбился уже при посадке на аэродроме вследствие полученных в бою повреждений. Одним словом, вести разведку в условиях господства в воздухе противника было нелегко. Правда, и 121-й ИАП, воевавший на Як-3, тоже потерял за два дня 3 самолета. Поскольку боевой состав дивизии теперь сократился до 18 самолетов, и все они базировались на аэродроме Манушкино, отныне в сводках перестали выделять полки, рассматривая ее как одно подразделение. Правда, в тот же день 8-я АД все же получила подкрепление в виде… 6 Ил-2. Ну а вечером во время штурмовки немецких войск на дороге Красный Бор – Шапки – Мга были потеряны еще 2 самолета: Як-3 и только что прибывший Ил-2.

В 15.10 1 сентября пара ЛаГГ-3 из 46-го ИАП вылетела на разведку, по итогам которой было составлено донесение: «Дорога Андреево – Ларионово 20 автомашин, железная дорога Волхов – Кириши, Подгорстъе – Кириши – движение товарных эшелонов. Станция Тосно защищена 8–9 Me-109. В бой они не вступали». В 18.45 это же звено участвовало в вылете ударной группы (4 И-16 и 3 МиГ-3 из 7-го ИАК) на атаку аэродрома Лезья. Никаких самолетов там не обнаружили, но над аэродромом произошел воздушный бой с 3 Me-109 и 1 Hs-126, по итогам которого было заявлено об одном сбитом мессере и одном «Хеншеле». В действительности подбитый Bf-109F-4 из 4-й эскадрильи JG52 перетянул через линию фронта и совершил вынужденную посадку на брюхо, а вот Hs-126B-1 W.Nr. 4007 «4E+FP» из 6.(Н)/13 числится пропавшим без вести в районе Сенцово – Коккорево.

По состоянию на 04.00 2 сентября в составе 8-й АД насчитывалось 17 самолетов, в том числе 6 Як-3, 5 МиГ-3, 4 Ил-2 и 2 ЛаГГ-3.

Тяжелым днем, особенно, так сказать, в техническом отношении, стало для 8-й авиадивизии 3 сентября. Вот как описывала боевую работу оперативная сводка ВВС Лен-фронта: «8 АД в течение дня атаковала колонну ММ частей противника по дороге Елизаветино – Волосово и мотопехоту на переправах у Майнила. В результате атак уничтожено свыше 25 автомашин с пехотой и несколько танков загорелось. За вторую половину дня дивизия произвела 29 самолето-вылетов, из них 22 самолето-вылета на атаку войск противника и 7 самолето-вылетов на прикрытие своих аэродромов. Сброшено 38 снарядов PC и 360 бомб АО-21/2.

Потери: в районе Майнила один МиГ-3 при выходе из пике развалился в воздухе, летчик старший лейтенант Пастухов выпрыгнул на парашюте и приземлился на территории противника, один МиГ-3, подбитый ЗА в том же районе, упал на нашей территории. Летчик лейтенант Никифоров погиб. В районе деревни Концы сбит истребителем противника один ЛаГГ-3, летчик мл. лейтенант Янишевский погиб. 1 ЛаГГ-3 разбит при посадке на своем аэродроме. У одного Як-3 при взлете оторвался мотор, самолет разбит, летчик ранен. Все самолеты Ил-2, атаковавшие войска противника в районе Елизаветино, имеют по 40–50 пробоин. Один летчик тяжело ранен огнем ЗА». Таким образом, за одну операцию 8-я АД потеряла сразу 5 самолетов, еще несколько получили тяжелые повреждения.

Тем временем люфтваффе в секторе Ленинграда продолжали усиливаться. С 5 сентября вся истребительная эскадра JG54 «Грюнхерц» майора Ханнеса Траутлофта базировалась на аэродроме Сиверская, расположенном в 67 км от центра Ленинграда. На следующий день на аэродром Любань, в 85 км юго-восточнее города, перелетела III./JG27 гауптмана Макса Добислава. Там же уже находились II./JG52 гауптмана Эриха Войтке и II./JG53 гауптмана Вальтера Шписа.

Первое крупное воздушное сражение на подступах к Ленинграду произошло 6 сентября. VIII авиакорпус был очень активен. 36 Ju-88A совершили налет на Шлиссельбург, разбомбив много домов, портовые сооружения и здание штаба Ладожской военной флотилии. Во время эвакуации раненых красноармейцев и населения из города немецкие бомбардировщики атаковали караван из семи барж на Ладожском озере и потопили три из них. Погибли сотни людей. В то же время Ju-87 из StG2 наносили удары по советским войскам в районах 8-й электростанции, поселка Отрадный и на подступах к Шлиссельбургу. Do-17 из I./KG2 и III./KG3 поддерживали наступление 20-й моторизованной пехотной дивизии, бомбили Невскую Дубровку, Келколово, Аннино и другие цели на обоих берегах Невы. Всего 1-й воздушный флот осуществил свыше тысячи вылетов, из которых 600 пришлись на бомбардировщики и штурмовики.

При этом советская авиация ответила врагу 339 вылетами. «Сталинские соколы» заявили об 11 воздушных победах. Например, утром пара ЛаГГ-3 из 46-го ИАП вылетела на перехват в район Новой Дубровки, где сбила один «Мессершмитт». В 08.50 группа И-153 и МиГ-3 из 7-го ИАК ПВО вела бой с группой немецких самолетов, которых летчики опознали как «17 Ю-86 и 12 Хе-113». Наши доложили об одном сбитом «Хейнкеле» при одной потерянной «Чайке».

Люфтваффе действительно понесли большие потери в этот день. Были сбиты 3 Bf-109F-4 из 4./JG53 и 2 из II./JG52. Два пилота погибли, остальные остались целы. А вот пилоты немецких истребителей в данном секторе фронта заявили всего одну победу. Унтер-офицер Вальтер Хильгрубер из 9./JG27 в районе Петрокрепости сбил И-16. В действительности ВВС Красной армии потеряли в районе Ленинграда

12 самолетов. По всей вероятности, основные потери стороны понесли от огня с земли.

Тем временем немецкие войска неумолимо приближались к Шлиссельбургу, где проходил последний перешеек, связывавший Ленинград с Большой землей. Подступы к городу обороняла 1-я дивизия НКВД. 6-го числа ее позиции беспрерывно подвергались бомбардировкам с раннего утра до позднего вечера. В результате дивизия понесла большие потери в личном составе и технике. На следующее утро бомбардировки возобновились с неослабевающей силой. К 11.00 8 сентября выжившие бойцы уже беспорядочно отступали. Одна группа переправилась на северный берег Невы, вторая отошла на восток. В результате к вечеру германские войска ворвались в Шлиссельбург. Незадолго до этого гавань под обстрелом и бомбежками покинули последние суда, буксиры и баржи, которые отправились в Новую Ладогу.

Немецкие пехотинцы и вылезшие из своих танков экипажи увидели уходящее за горизонт огромное темное озеро. Многим из них это событие показалось победной точкой в наступлении группы армий «Норд», длившемся без перерыва два с половиной месяца. Огромный город Ленинград был отрезан от остальной части Советского Союза и вскоре должен был, как казалось, пасть к сапогам вермахта.

В действительности все было не так просто. Несмотря на блокаду, Ленинград, в силу своих специфических особенностей, был хорошо приспособлен для обороны. Рельеф дельты Невы идеально подходил для постройки полевых укреплений. А в черте города насчитывалось свыше 65 рек и каналов. В сочетании с гранитными набережными, массивными зданиями, превращенными в укрепленные опорные пункты, они являлись мощными рубежами обороны. В городе имелась широкая сеть подземных и канализационных ходов, которые могли бы быть использованы для поддержания устойчивой связи и доставки необходимого снаряжения. Жданов планировал использовать для обороны все боеспособное население. В случае нехватки винтовок и пулеметов было приказано формировать рабочие батальоны, вооруженные охотничьими ружьями, гранатами, бутылками с горючей смесью, а также саблями, кинжалами и копьями.

Глава 2

Черный сентябрь

«Власти не давали смотреть на мертвые тела и кровь»

В Ленинграде с самого начала немецкого вторжения ждали воздушных бомбардировок. В городе было введено полное затемнение, все окна зданий были заклеены бумажными полосками, во дворах, скверах и на предприятиях были отрыты километры траншей для укрытия. Бойцы спасательной службы (МПВО) должны были следить за всеми защитными мероприятиями, устранять последствия бомбовых атак. Они круглосуточно несли дежурства на своих постах. Население неустанно учили, как прятаться в убежища и тушить зажигательные бомбы. Однако шла неделя за неделей, а никаких бомбежек все не было. Даже когда вермахт уже стоял на подступах к Ленинграду. До начала сентября огромный город жил практически мирной жизнью и многим жителям и беженцам казался безопасным.

По мнению Дмитрия Павлова, который с сентября 1941 до января 1942 г. занимал должность уполномоченного Государственного комитета обороны по продовольственному снабжению войск Ленинградского фронта и населения Ленинграда, отсутствие воздушных налетов сыграло негативную роль: «Большинство ленинградцев в июне – первой половине августа не знали, где точно находятся вражеские войска. Город тогда еще не подвергался бомбардировкам, и это создавало успокоительное настроение. Нужны были крутые административные меры, чтобы люди покинули город, как поведал ход развивающихся событий. Однако к таким мерам прибегали весьма осторожно. В результате в блокированном городе оказалось 2 миллиона 544 тысячи человек гражданского населения, в том числе около 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах (в кольце блокады) осталось 343 тысячи человек. В сентябре, когда начались систематические бомбардировки, обстрелы и пожары, многие тысячи семей захотели уехать, но пути были отрезаны».

Вечером Ленинград сотрясли мощные взрывы артиллерийских снарядов. Они стали полной неожиданностью для населения. Все знали, что фронт близко, но не верили, что немцы смогут стрелять по городу. Как оказалось, огонь велся 240-мм фугасными снарядами с юго-востока со стороны станции Тосно. При этом целями были 5-я электростанция, железнодорожная станция Витебская-Сортировочная, заводы «Большевик», «Красный нефтяник» и «Салолин». В период 4–6 сентября дальнобойная артиллерия выпустила 82 снаряда по Володарскому, Фрунзенскому и Московскому районам Ленинграда. При этом погибло 53 человека, еще 101 получил ранения. Авиация получила приказ обнаружить артиллерийскую батарею, однако из-за плохой погоды сделать это оказалось невозможно. Но худшее еще было впереди…

В 07.00 8 сентября во время разведывательного вылета капитан Осипов из 46-го ИАП обнаружил на аэродроме Липки (Любань) «скопление» из 50 самолетов Ju-87, Me-109 и иных неустановленных типов. Получив эти сведения, командование ВВС Ленфронта тотчас отдало приказ о нанесении удара по базе. В 10.00 эту цель атаковала смешанная ударная группа в составе 4 МиГ-3 из 15-го ИАП, 3 Як-3 из 121-го ИАП, 3 ЛаГГ-3 из 157-го ИАП и 3 Ил-2 из 175-го ШАП, всего 13 машин.

Первыми в атаку вышли штурмовики, пускавшие «эрэ-сы», а потом сбрасывавшие бомбы ФАБ-50, АО-2 и АО-2,5. Шедшие во второй волне истребители встали в круг, после чего поочередно снижались и обстреливали стоявшие в ряд самолеты из бортового оружия. По итогам налета летчики заявили о 26 уничтоженных на земле самолетах, в том числе 4 четырехмоторных До-19 и FW-200, якобы «готовившихся к взлету». Кроме того, был сбит заходящий на посадку Ju-88. А вот как описывался этот удар в журнале боевых действий 157-го ИАП: «3 ЛаГГ-3, атаковавшие совместно с группой самолетов 8 ИАД аэродром Липки (Любань), наблюдали в момент атаки: на аэродроме стояло до 50 самолетов Ю-52, Ю-87, Ме-110, Me-109. Самолеты стояли в один ряд, после атаки нашими штурмовиками и истребителями на месте стоянки самолетов отмечено до 15–16 очагов пожара и один большой взрыв с пожаром в восточной части аэродрома. Во время атаки ведомый лейтенант Юрьев сбил 1 Me-109, пытавшийся зайти в хвост ведущего самолета капитана Зверева. В конце атаки появилось до 6 самолетов Me-109, наши самолеты от боя уклонились, ушли в облачность». На свой аэродром не вернулся Як-3 из 121-го ИАП. Увы, весь этот героизм пропал даром: по данным противника, каких-либо потерь у люфтваффе в этом налете не было.

В 13.15 шестерка ЛаГГ-3 уже из 44-го ИАП вторично атаковала аэродром Липки. Лидирующая пара истребителей, вырвавшись вперед, произвела первую атаку самолетов. Остальная группа повторно обстреляла стоянки, а также кусты по границам аэродрома (в них «предположительно» прятались летчики и техперсонал). Из-за сильного дыма в районе цели летчики результатов штурмовки не наблюдали. А над ней произошел скоротечный безрезультатный бой с мессерами.

В 18.10 группа в составе 8 И-16 из 26-го ИАП, 7 И-153 из 194-го ИАП и 5 ЛаГГ-3 из 157-го ИАП атаковала наземные цели в районе Ям-Ижоры – Поповки. Возвращаясь с задания, в 18.30 над Пушкином пара «Лавочкиных» лейтенантов Ивана Лагутенко и Смирнова сбила один Me-109, ведущий которого сразу ушел в облака. В миссии пропал без вести один ЛаГГ-3. По данным противоположной стороны, в 18.35 (по местному времени) лейтенант Ханс Байссвенгер из 6-й эскадрильи JG54 «Грюнхерц» сбил истребитель «И-18»[7].

Самое печальное, что за всеми этими успехами и штурмовками истребители ПВО, можно сказать, «проспали» свою основную задачу! Когда те же Лагутенко и Смирнов довольные возвращались на базу, они вдруг увидели, как большая группа Ju-88 сбрасывает бомбы на юго-восточную окраину Ленинграда…

В действительности это были не «Юнкерсы», a Do-17Z из I./KG2, которые совершили первый налет непосредственно на «большевистскую твердыню». Вследствие бомбардировки возникло 178 пожаров, самый большой из которых на продовольственных складах имени Бадаева. Деревянные пакгаузы были построены в 1914 г. купцом Растеряевым, а затем были названы Бадаевскими в честь большевика А.Е. Бадаева, который в 1917–1920 гг. руководил продовольственной кооперацией в Петрограде. После попаданий термитных зажигательных бомб постройки быстро воспламенились. Расстояние между зданиями составляло лишь 10 м, поэтому огонь от одного перекидывался на соседние, превращая склады в один большой костер. На складах хранились продовольственные товары, инвентарь, запчасти и другое имущество торговых организаций Ленинграда. По воспоминаниям очевидцев, пламя поднималось на сотни метров, озаряя все вокруг. В результате пожара, длившегося пять часов, сгорело 45 дощатых складов, 3000 тонн муки и 2500 тонн сахара-рафинада. Это роковое событие запомнилось всем жителям Ленинграда как предвестник будущей гуманитарной катастрофы, постигшей город.

«По тревоге было поднято 26 самолетов, из которых только 5 МиГ-3 19 ИАП, когда противник уходил из города, вели бой с Me-109, — констатировала утренняя оперативная сводка штаба ВВС Ленинградского фронта от 04.00 9 сентября. – Остальные самолеты встреч с противником не имели, т. к. были подняты с опозданием». При этом, по советским данным, «Дорнье» сопровождал на цель всего один «Мессершмитт», который, получается, свою задачу выполнил, связав боем все успевшие вовремя взлететь перехватчики? Ко всем неприятностям в этот день добавилась трагическая гибель опытного летчика майора Дацко из 44-го ИАП. Он облетывал новый ЛаГГ-3, потерпел катастрофу и погиб. Еще один «Лавочкин» лейтенанта Сегедина пропал без вести во время разведки.

Поздним вечером 8 сентября эстафету бомбардировок приняла бомбардировочная эскадра KG4 «Генерал Вефер» под командованием оберста Ханса Йоахима Рата. He-111 сбросили на Красногвардейский, Московский и Дзержинский районы Ленинграда 48 фугасных бомб. Были разрушены главная водопроводная станция и двенадцать жилых домов, серьезно пострадали железнодорожный Московский вокзал и Торговый порт. Крупный пожар возник на масложиркомбинате, расположенном по адресу Обводной канал, 76. Там сгорели склады со жмыхами и семенами. Потери среди гражданского населения, по официальным данным, составили 24 человека убитыми и 122 ранеными.

Одной из целей KG4 были административные здания в центральной части города. «В вечерний налет крепко досталось району Смольного, – вспоминал Александр Новиков, в тот период командующий военно-воздушными силами Ленинградского фронта. – Я ехал на заседание Военного совета фронта среди дыма и горевших зданий. Кругом грохотало от взрывов бомб и стрельбы зенитных орудий, в небе лихорадочно метались лучи прожекторов. В сеете их вырисовывались темные силуэты домов и дымные шапки артиллерийских разрывов. Картина была фантастическая и угнетающая. На заседание я опоздал. Когда вошел, уже шло обсуждение дел. Все были угрюмы, говорили мало и скупо – в город только что пришла тяжелая весть – гитлеровцы… захватили Шлиссельбург. Ленинград оказался в блокаде». Опытные экипажи KG4 проявили меткость. Была разрушена колхозная гостиница «Дом крестьянина», находившаяся всего в 100 м от Смольного.

В результате первых двух авиаударов в Ленинграде возникли перебои с подачей воды и электроэнергии, перестали ходить трамваи, началась паника среди части населения. «Во время первых бомбардировок у людей (видимо, из любопытства) возникало желание посмотреть на разрушенные дома, – рассказывал автору Олег Кобранов, которому в 1941 г. было 12 лет. – К ним шли буквально толпами. Однако пострадавшие кварталы быстро оцепляла милиция, и всех любопытствующих прогоняли обратно. Вероятно, власти опасались, что начнется паника, поэтому не давали смотреть на мертвые тела и кровь. Уже после первых бомбардировок целых окон в городе не осталось. Смешно смотреть в кино на оконные стекла, заклеенные крестиками. Может быть, в Москве и других городах такое и было, а у нас в Ленинграде – нет! Выбитые окна заколачивали фанерой или затыкали какими-нибудь тряпками».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее названия вражеских самолетов даются в соответствии с тем, как они обозначены в документах воюющих сторон.

2

Прозвище Rata (Крыса) у немцев имел советский истребитель И-16.

3

Хазанов Д.Б. Битва за небо. 1941: от Днепра до Финского залива. М.: Яуза, 2007. С. 124.

4

Zerstorer – буквально «разрушитель».

5

Не путать с Як-3 образца 1943 г. В августе 1941 г. так, наскоро, по-фронтовому назвали достроенные учебно-боевые УТИ-26 (они же Як-7УТИ) и переданные в 121-й ИАП. Поскольку обозначения Як-1, Як-2 и Як-4 были уже известны в полках, их и назвали Як-3, так как место в линейке было свободно. Скорее всего, достраивались эти Яки на заводе № 7.

6

Это не опечатка, действительно к осени 1941 г. стало практиковаться использование штурмовиков в некоторых истребительных полках, которые занимались не столько «истреблением» авиации противника, сколько штурмовкой наземных целей. Илы, к примеру, использовались в знаменитом покрышкинском 55-м ИАП.

7

Так немцы нередко идентифицировали ЛаГГ-3.