Ангел души моей

Леська спала, свернувшись калачиком, подсунув руки под щёку. Из-под одеяла выглядывали мятые белые перья. А на подушке с льняными локонами, причудливо смешались рыжие волосы.

Глава 7

– Я не была героиней какого-нибудь увлекательного романа, – Леся устало улыбнулась, – но очень этого хотела. Мечтала о красивых платьях, пышных причёсках, изящных туфельках. Мальчики не обращали на меня внимание. Не испытала первой любви, в которой обязательны горькие девичьи слезы и робкие поцелуи. Те чувства, которых мне не хватало, по подсказкам сердца, искала в книгах.

Читала запоем романы, повести, рассказы, проживая жизнь героев как свою. Ощущала таинственный ветер путешествий. Переживала взрывную силу эмоций. В нашей семье не принято было ласкаться друг к другу. Не готовились к утренним и вечерним чмокам, которых обычно ждёт ребёнок. Не читались сказки на ночь. Не устраивались весёлые праздничные застолья. Дни проходили скучно и однообразно.

Пришлось мысленно построить собственный маленький, но прекрасный мир. С господствующими на поверхности земли египетскими пирамидами и густыми зарослями джунглей. Мир опытных сыщиков и храбрых воинов.

Каждую книжку я начинала читать с последних страниц. Не могла утерпеть, хотелось сразу узнать, какая же развязка? С головой погружалась в увлекательное чтение. Заводила себе придуманных друзей. И была почти счастлива в этом мире…

Леся вздохнула. Пошевелила руками клубок голубых ниток, потом привычно достала коробку с аккуратными цветными мотками. Щёлкнула блеснувшими спицами и принялась нанизывать на них петельку за петелькой. Воспоминания тоже вязались последовательно:

– Мама одевала и стригла меня как мальчика. Она упорно не замечала во мне девочку. Поэтому со временем я начала сама шить и вязать себе девичьи «наряды». Очень любила пышные рюши: воздушные, как облачко, и нежные, как зефир.

Как-то под Новый год в нашей квартире традиционно наряжали ёлку. Поскольку папа был самым высоким, он всегда начинал с верхушки. А мы с мамой развешивали игрушки на пышных упругих ветках. И вдруг она удивлённо ойкнула, держа в руках яркий шарик. Красный и блестящий, с белыми снежинками на боках.

– Странно, – задумчиво сказала мама, – этого шарика у нас раньше не было. Откуда он взялся? Ведь хорошо помню, что такой не покупала…

Папа хитро улыбнулся. Кашлянул и подмигнул мне.

– Наверное, это Дед Мороз принёс, – сказал он как можно загадочнее, – для Леськи. Чтобы не грустила, ела поменьше пирогов и тортов…

Я, ожидающая новогоднего волшебства, крепко обиделась. Моя полнота была причиной насмешек не только со стороны родителей, но и ребят в школе: «Толстуха!»

– Да-да… Вы только представьте, – хрупкая, как Дюймовочка, Леся закивала головой в ответ на мой недоумевающий взгляд. – Была тогда я неуклюжей. Неповоротливой. И ужасной.

Мечты о плавных танцевальных движениях разбились вдребезги в первый же день занятий в студии. Не обладала ни лёгкостью движений, ни музыкальным слухом. Я не двигалась в такт. Зато громко топала, сотрясая зеркальный зал.

Став старше, дала себе слово: надо сбросить лишний вес. Села на диету, отказалась от маминой выпечки и папиных конфет. Тот красный шарик с белыми снежинками я простила. Придумала для себя другую причину его появления в нашей семье. Он стал для меня как бы символом новой волшебной жизни, в которой я была красивой и лёгкой, яркой и… Хрупкой, как то новогоднее украшение.

– На выпускной школьный вечер я сама сшила обновку, – Леся быстро и ловко, легко орудовала спицами. – Несколько раз проходила мимо магазина, но не замечала нарядное платье, которое было выставлено в витрине. А тут меня как будто специально подтолкнули поближе к этой вещи: сбилась с шага и уткнулась носом в стекло.

Разглядывая белое платье, подумала: ведь давно хотела такое же – нежное, невесомое и воздушное. «Так сшей сама», – вдруг подсказал бархатный мужской шёпот. Я оглянулась, с удивлением рассматривая пустую улицу. И снова ощутила родной запах, услышала знакомый голос и шелест крыльев.

Леся упрямо повела плечами, словно поправляя крылья за спиной. Глянув на портрет, улыбнулась мужчине. И снова застучала спицами. Нежно-голубые нитки с любовью обнимали блестящий металл.

– С того дня и началось волшебство, – улыбнулась она. – Вернее, оно стало проявляться с первых же минут моего рождения. Однако ощутила влияние колдовства на свою жизнь, приняла его только с того момента, когда задержалась у витрины магазина.

Постепенно привыкла к желанному дыханию рядом. Если не слышала вблизи шелест крыльев, то даже беспокоилась. Мне очень не хватало этого родного аромата. Каждого мужчину, который появлялся рядом в роли кавалера, я «тестировала» на запах. Не чувствуя ожидаемого, не делала снисхождение поклоннику.

– А моё новогоднее желание всё-таки сбылось. Вернее, сама это ускорила, – Леся хихикнула, наполнив комнату чарующими переливами звуков. – Я стала стройнее, легче. И даже парила во сне. Видела белые, как вата, облака. Восхищающее простором синее-синее небо. И на самом верху – пик горы. Каждый раз просыпалась от чувства досады, что не могу подняться выше. Мне как будто не хватало воздуха. Или «крылья» были ещё слишком слабыми, чтобы лететь вверх без ограничения…

Глава 8

Часы на стене опять тихо брякнули. Леся отложила вязание и взглянула на чёрные ажурные стрелки, прокрутившие ещё один час.

– Ой, что же это я! – спохватилась она. – Вас всё «баснями кормлю», а чая не предлагаю… Пойдемте-ка к столу.

Мы перешли в другую, просторную комнату. В центре стоял белый овальный стол с красивыми резными ножками. Белые стулья с высокими спинками напоминали помпезные дворцовые. Только во дворцах такая мебель обычно массивная и тяжёлая. А в этой гостиной она казалась лёгкой и словно парила в воздухе.

Вся комната как будто светилась. Возможно, такой эффект получался от разноцветных огней новогодней ёлки: переливаясь яркими шариками, она звёздной макушкой упиралась в высокий потолок. А может от того, что всё здесь было светлым: стены, мебель, вазы, книги, даже цветы и горшки под ними «оделись» в тёплые нежные тона. И сама хозяйка этого маленького волшебного царства была в белом свитере и белых брюках. Одежду и интерьер оттеняли только её рыжие волосы, красные тапочки и розовые розы в высокой вазе.

Сердце моё забилось, подчиняясь волнению. Мне вдруг показалось, что я попала в красивую сказку, где ангелы запросто разгуливают по дому в красных тапках, вяжут ажурные салфетки и пекут имбирное печенье. Бывает ли такое? Чтобы человек, ничего не зная о себе прошлом, о своей вчерашней жизни, стремился повторить её очертания в реальности сегодня. Ведь комната эта была как бы центром Лесиной маленькой Вселенной. Где собирались её близкие. Где принимали друзей и новых знакомых. Думаю, что у каждого входящего сюда были такие же, как у меня, ощущения волшебства.

– Когда мне исполнилось 17, серьёзно размышляла: какую профессию выбрать? – Леся зазвенела фарфоровыми чашками-блюдцами на столе. – Поначалу захотела стать медэкспертом. Ещё в школе увлеклась детективами и криминалистикой. Даже читала книги по теме. Готовилась серьёзно и основательно. Увы, но я боюсь всего, что связано со смертью. Отказалась идти к такой мечте.

Она повела плечами. Подвинула ближе ко мне сахарницу, вазочку с зефиром и печёными фигурками. Сняла плотную вязаную куклу с большого белого чайничка, до краёв наполненного свежей заваркой.

– Вы любите чай с мятой? – спросила меня хозяйка с улыбкой.

– Обожаю мятный чай, – ответила я, глядя в раскосые глаза шоколадного цвета.

В них отражались ёлочные шарики и блестели огоньки огромной белой люстры. На миг мне показалось, что вижу в них даже васильковое поле-море, какое плещется в синих глазах Аурелии. Но отмахнулась. Подумала, что обычный человек вряд ли увидит не то что море, даже крохотное пёрышко, упавшее с её пушистых крыльев.

– Поняв, что с криминалистикой мне не по пути, я поселила в мечты иную цель – археологию. – Леся сделала глоток из чашки, облизывая, как ребёнок, каждый пальчик после сладкого зефира. – Потому что обожала историю ещё в школе, и больше всего увлекалась буднями древнего Египта. Но такого факультета не было. Потому сдала экзамены в один из питерских торговых институтов… Начала новую, интересную и весёлую жизнь провинциалки-студентки: красивый город, театры, музеи, кино.

Училась легко, как бы играючи. Порой мне казалось, что знаю наперёд, какой билет достанется на экзамене, какие вопросы задаст преподаватель. Однокурсники удивлялись такой проницательности, считали меня везунчиком, а вот преподаватели меня не особо любили.

– Я была хохотушкой, постоянно веселила всех, без устали устраивала розыгрыши и праздники, – Леся улыбнулась, наливая мне и себе по второй порции мятного «напитка». – Но даже имея лёгкий характер, ухажёров-студентов поблизости не наблюдала. Мне нравились мужчины возрастом много старше моего. Притягивали их спокойная мудрость, неспешность и опыт. Но как будущего мужа никого из них, увы, не рассматривала. Не ёкало внутри, понимаете, о чём я? Не было замирания сердца. Не было ощущения сбывшейся мечты, когда дрожат коленки и покалывает кончики пальцев.

– А тот самый шелест? Чьё-то присутствие рядом всё ещё было?

– Да, это не прекращалось. Однажды со мной произошёл такой случай, – Леся вздохнула, собираясь с мыслями. Видно было, что вспоминать об этом ей неприятно. – Как-то возвращалась от подруги. Стояла осень. Тёмная. Промозглая. Холодная. Накрапывал дождик. И я, укрывшись большим зонтом, старательно обходила лужи, рассеянно оглядывая округу.

Когда в одной из луж увидела мужские отражения, остановилась от неожиданности. Подняла голову, убрав край зонта от лица. Передо мной стояли трое. Поигрывая ножичками, улыбались мне. Эти усмешки ничего хорошего не предвещали.

Я огляделась по сторонам. Тёмные подворотни. Ни вблизи ни вдалеке никого, кто бы помог мне. Свет горел лишь в нескольких окнах. Но даже если бы позвала на помощь, вряд ли меня бы услышали – набирал силу дождь.

– Пойдём с нами, красавица, – не предложил, а приказал тот, что держал в руках самый длинный ножичек.

– Куда пойдём? – промямлила я, пытаясь тянуть время.

– А куда захочешь! Хоть на край света, даже там нам будет хорошо!

Бежать не было смысла. Их трое. Всё равно догонят.

– Ой, ребята… Да какая же я красавица? Вы посмотрите, какая я страшная! – и присела в реверансе, держась за раскрытый зонт, как за уплывающий кораблик.

Парни рассмеялись, медленно и нагло приближаясь. В этот момент дождь вдруг прекратился. И в неожиданно наступившей тишине послышался шорох крыльев. Мне почудилась длинная мужская тень, устремившаяся в тусклое небо. Я закричала от страха и упала прямо в лужу, больно ударившись коленками и вымазав грязью лицо.

Все трое расхохотались.

– Да оставьте вы её, она такая смешная… – сказал один из них, сплюнув сквозь зубы в лужу, где я стояла на четвереньках.

И они ушли к домам, эхо разнесло их гогот в подворотне. А я… Размазывая грязь и слёзы трясущимися руками, долго не могла прийти в себя. Тогда показалось, что кто-то гладит меня по волосам, словно успокаивая. В тот вечер поняла: у меня есть свой ангел-хранитель. Надёжный, сильный и смелый, как рыцарь из исторических средневековых романов. Тот случай ещё раз напомнил о позабытой мною вере в чудеса. И я вдруг захотела узнать больше о вере в Бога, об ангелах, помогающих людям на земле…

Глава 9

Полуденное солнце щедро заливало светом тихий дворик. Сомлевшие от жары тополя стряхивали белый пух на укрытые панамами головы прохожих. Свежеокрашенные лавочки радостно сияли, наполняя малярным запахом горячий воздух. Ветер, заскучав от безделья, улетел к реке поиграть в прятки с «зайчиками» на воде.

Сонную тишину прервал скрип качелей. Громко вскрикнув, они раскачались, разбудив дремлющих в тёмной прохладе подъезда котов. Лениво приоткрыв мутный зёленый глаз, большой пёстрый Барсик вдруг подпрыгнул. Грозно зашипев и распушив хвост, растопырил лапы, вонзая когти в холодный пол. Выскочил в открытую настежь дверь и побежал прочь, недовольно мяукая.

– Зачем напугала животное? – улыбнулся Амадео, раскачивая качели.

– Что же теперь, нам, ангелам, и посмеяться громко нельзя? – весело взвизгнув, Лия устроилась поудобнее на потёртом деревянном сидении. – Качай! Ещё качай! Ещё!

Её смех звенел мелкими бубенчиками, радуя чирикающих в такт воробьёв на ржавом карнизе дома. Запрокинув голову и расправив крылья, Лия смотрела в синее небо. Кукольное личико порозовело. Мелкие льняные кудряшки весело пританцовывали под шёпот шелестящей травы.

– Ну, побаловались? Хватит! – строго сдвинул брови Лучано. – Мы собрались здесь по другому поводу. Времени мало. А обсудить надо многое…

– Фи, какой же ты скучный… – Лия по-детски надула алые губки и выпорхнула из качелей. – Дела, дела… Даже порадоваться некогда.

– Ты сюда прилетела не радоваться, а работать! – Лучано, повысив голос, повёл крыльями.

– Ангелы, хватит ссориться! – Амадео поправил очки в золотистой роговой оправе. – Пойдёмте-ка в тень. А то, неровен час, обгорим на солнце.

Сложив крылья за спиной, друзья устроились под раскидистым тополем. Ангелы помолчали минутку, любуясь пуховыми крошками, медленно падающими на потрескавшуюся от долгой засухи землю.

– Красиво здесь… – вздохнул Амадео, вытянув худые длинные ноги. – Жаль, но люди не понимают и не ценят эту красоту.

– Да они не только красоту не ценят, – нахмурился Лучано. – Они и к жизни своей равнодушны. Людей, что их окружают, не уважают. Им только деньги подавай. Власть. Славу. Не понимают, что все это пыль. Любой случайный вздох – и она развеется, исчезнув навсегда.

Лия поглаживала седые перья Лучано, грустно рассматривая лица редких прохожих:

– Любви у людей нет, понимаешь? Они своими обожжёнными сердцами не замечают ничего вокруг. Спешат куда-то. Торопятся жить, зная, что срок пребывания на земле короток. Не могут жить вечно. Вот и стараются побольше успеть. А любить забывают. Себя любить забывают. Близких, знакомых. Черствеют сердца в этой суете.

– Черствеют… Нахваталась земных слов, – сморщил нос Амадео, доставая потрёпанный словарь из сумки, висящей за плечами-крыльями. Нацепив очки, раскрыл книгу и начал осторожно листать выцветшие страницы.

– Ой, вот только умничать не надо, – недовольно поджала губки Лия. – Нам хватило твоих знаний на экзаменах. Когда ты затмил всех в аудитории развёрнутыми ответами. Теорию, да, сдал на «отлично». Но сейчас у нас практика, которая никак не вяжется с теорией, какую мы изучали.

– Приступим к выполнению задания, – Лучано обвёл взглядом друзей. – На правах старшего объявляю наше собрание открытым. Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить человеческие поступки и понять природу живущих на земле…

– Подожди-ка, – Амадео взмахнул крылом, вглядываясь в конопатое лицо спешившей мимо девушки. – Мне это кажется… или это Аурелия…

– Аурелия? – Лучано и Лия вскочили на ноги. Взволнованно взмахнув крыльями, они подлетели к незнакомке и закружили над её рыжей головой.

Амадео, не успев снять сумку с крыла, пристроился следом за девушкой, пытаясь на ходу запихать словарь в запылившуюся торбу. Он щурился от яркого солнца, с удивлением разглядывая пушистые перья, сверкающие за её плечами.

Трое ангелов молча переглянулись. Увидев красивые белые локоны Аурелии, Лия вскрикнула и бросилась к земной незнакомке, раскрыв крылья для дружеских объятий. Но Аурелия даже не посмотрела на неё. Прошла мимо, беззвучно ступая босыми ногами по раскалённому асфальту.

– Ауре-е-елия! – зашептала Лия вслед рыжеволосой девушке.

Леська остановилась. Ей послышался тихий звон колокольчиков и нежный девичий шёпот. Оглянувшись, она увидела пустой двор. Упрямо пожав плечами, пошла дальше, мысленно рассуждая: «Это всё жара. В глазах темнеет и в ушах звенит. Надо бы в тень, а то ещё не такое померещится».

Глава 10

– Вы это видели? – запыхавшись, Лия обиженно смотрела вслед незнакомке. – Она даже пером не повела. Не посмотрела в мою сторону! Да как так? Мы ведь с самого детства вместе. Как так?

– Необъяснимый факт, – Амадео достал из сумки карандаш и блокнот. – Надо записать, чтобы не забыть. А может, ангел, пребывающий в теле человеческом, не позволяет себе многое?

– Например? – хмыкнула Лия, – Ангелу вообще-то всё позволено.

Синее небо вдруг стало мрачным. Ветер, накупавшись в тёплых речных волнах, приволок с собою сизые тучи. Они нависли над крышами, грозя раздавить беззащитные перед стихией дома. И вскоре пролились нежданным дождём. Капли сливались, превращаясь в длинные ручейки, змейками расползались по земле, проникая в каждую трещинку. Отмывая городскую пыль с тусклой травы, ливень до блеска натирал каждый лепесток цветов на клумбах.

Широко взмахнув крыльями, Витторио опустился рядом с Лией. Тронув её за плечо, заглянул в удивлённые зелёные глаза.

– Это кому же у нас всё позволено? – спросил с напускной строгостью, обводя глазами присутствующих.

Ангелы замерли. Виновато опустив голову, Лия начала оправдываться.

– Мы видели Аурелию! – вдруг выпалил Амадео. – Вот так же, как сейчас видим Вас. Она прошла мимо. Не желая нас замечать!

– Первое правило: не суди… – Витторио жестом пригласил учеников под ближайшее дерево. – Второе правило: задавай вопросы, чтобы развеять сомнения. Я готов выслушать, если ваши сомнения так велики, что требуется мой совет, моё мнение.

– Вы говорили, что Аурелия осталась на земле, – Лучано уважительно расправил крылья, склонившись перед Витторио. – Что её работой стало пребывание в теле человеческом, так?

– Так.

– Почему же Аурелия не увидела нас? Почему прошла, не здороваясь?

– Аурелия выполняет условия контракта, – вздохнул Витторио.

– И что? Этот контракт запрещает ей с нами разговаривать? – Лия всхлипнула, обиженно сложив крылья на груди.

– Не совсем так, – Витторио ласково улыбнулся, поглаживая Лию по кудрявой голове. – Просто она ничего не помнит о нас, о мире небесном. Не помнит, кто она на самом деле. Не надеясь на скорое возвращение, перед вылетом отправкой на землю она стёрла все свои воспоминания.

– Ничего себе, необычное решение, – присвистнул Амадео, теребя в руках блокнот.

– Бедная девочка! – покачал головой Лучано.

– Однако есть и хорошая новость! – Витторио смотрел в тёмное дождливое небо. На горизонте, пронзая тучи, пробивались солнечные лучи. – Приняв прошение о помиловании, Высший Совет разрешил Аурелии вернуться. Но с поправкой, что она проживёт в теле человеческом всю земную жизнь, какую Всевышний отмерил конкретно для этого существа. Если Аурелия не нарушит условия соглашения, то память к ней вернётся. И она присоединиться к нам. Снова попадёт в наши дружеские объятия…

– Простите, но меня одолевают сомнения, – Лучано нахмурился. – Все мы знаем, какой непосредственный и непослушный ангел наша Аурелия. Несколько контрактов она сорвала. Где гарантия, что выполнит и этот, последний и решающий в её жизни контракт?

– Вот для этого и нужны советы наставников, – Витторио устало вздохнул, поднявшись с мокрой травы. – Я взял на себя обязательства по судьбе Аурелии. И потому намерен помогать ей, указывая правильный путь. Но только помощь моя понадобится ей ещё не скоро – слишком молода она, если брать по земному времени. Надо ждать. Хотя, признаюсь, моё терпение уже на исходе. Но выбора, увы, не остаётся…

Дождь стихал, отдавая чисто умытый город во власть ласковых солнечных лучей. Гулко кашляя громовыми раскатами, тучи расползались, растягивая синюю небесную ткань. Воздух, отдохнувший от многодневного зноя, радовал вымытой до блеска чистотой. Наплясавшись до упада, гуляка-ветер устроился на верхушках тополей, нежно целуя мокрую листву.

– Вернёмся к делам вашим, – Витторио снова сел перед учениками. – Знаю, вы собирались обсудить вопросы более важные, чем возвращение Аурелии. Я могу помочь вам?

Ангелы, перебивая друг друга, говорили о людях, которым присланы в помощь. Вздыхали: её земные не замечают. Порой отказываясь от лучшего, выбирают худшее из того, что с ними может случиться. И как им, посланцам небес, работать в такой напряжённой обстановке? Как достучаться до умов человеческих? Как научить «читать» знаки Судьбы, которые подают на блюдечке, ведя к желаемому самым коротким путём?

Глава 11

Амадео впервые пребывал наставником у человека. До успешно сданных экзаменов на знание человеческой души он был помощником хранителя вселенской библиотеки. Век за веком перечитывал старинные ангельские рукописи об эволюции земных существ. Об изменчивости поведения людей в разных условиях существования. Ему, как будущему учёному, было интересно узнавать о насыщенной событиями жизни в мире земном.

И вот, когда представился случай, Амадео захотел воочию увидеть эту жизнь. Он чувствовал в себе силы помочь людям, изменить их мировоззрение. И что получил в итоге? Пьяницу-ловеласа и певца-неудачника Виктора, которого длина женских юбок заботит больше, чем путь к славе звезды эстрады.

– Да я наизусть его личное дело выучил! – взволнованно рассказывал Амадео, – знаю всё о предстоящей мировой славе этого певца. О его крепком браке, о детях, которые появятся на свет через несколько земных лет. Увы, Виктор не замечает моих стараний. Вместо того чтобы заняться музыкой, он просиживает вечера в барах. Напивается до полусмерти. И засыпает в чужих постелях с незнакомыми женщинами.

– Ты должен понять, что изучаемая вами теория, может в корне отличаться от практики, – Витторио с любопытством разглядывал долговязого Амадео. Его считали занудой на курсе. И даже прозвали «Бумажкой» за слишком большую любовь к чтению. Но в этом сухом и нескладном ангеле жила трепетная душа неисправимого романтика. И только поэтому Витторио согласился отправить Бумажку на землю. Зная, что его скрупулёзность и честолюбие помогут найти верный курс для ловеласа Виктора.

– Но как? – вскинул крылья к небу Амадео. – Как я могу ему помочь? Если всю ночь берегу его, пьяного, в канаве, согревая дыханием, чтобы не замёрз от холода. И лишь под утро моего подопечного находят земные стражи. И я ничем не могу помочь опекаемому человеку! Потому как указывал наблюдаемому другой путь.

– Помни, никто из живущих тут не выбирает свой земной путь, – покачал головой Витторио. – Только Всевышний знает, куда приведёт человека та или иная тропка. Если он не поднимется по одной ступеньке, а опустится вниз по лестнице жизни, то обязательно через подвал найдёт выход наверх.

– Для чего же тогда нужен ангел-хранитель? – Амадео развернулся, взмахнул крыльями и ухватился за детскую коляску, катившуюся мимо – на дорогу. – Чтобы уберечь людей от крыс в этом подвале. Дать возможность подумать о жизни: «Что я сделал не то и не так?» Помочь найти в темноте нужную дверь. И выйти на свет божий, радуясь новой жизни…

Амадео попытался остановить коляску. Но, обладая силой на небесах, в мире земном ангел не способен даже травинку поднять.

– Быстрее! – шептал в ужасе Амадео, глядя на собравшуюся толпу по другую сторону дороги. – Скорее, кто-нибудь! Остановите коляску! Спасите ребёнка!

Лучано взмахнул крыльями и взлетев над зеваками. Найдя взглядом крепкого парня, он тронул его за плечо и, посмотрев в сомневающиеся глаза, приказал броситься навстречу коляске.

Лия, увидев бегущую следом голосящую мамочку, бросилась к ней, закрыв той крыльями мокрое от слез лицо.

Расталкивая толпу, парень выбежал на оживлённую магистраль. Размахивая руками, словно дирижируя резкими сигналами машин и водительскими матами, он «заплясал» между авто, пытаясь перебежать дорогу.

А коляска быстро катилась вниз по склону, набирая скорость.

– Господи! Да помоги-и-и же мне-е-е! – обезумев от горя, мать упала на колени и воздела руки к небу. – Спаси-и-и и сохрани-и-и, Господи-и-и! Все сделаю-ю-ю, Господи-и-и! Пить перестану-у-у! Работать пойду-у-у! Сына героем воспитаю-ю-ю!

Вдалеке послышались раскаты грома. За городом снова пошёл дождь. Небо озарялось небо вспышками молний.

– Господи Иисусе! – перекрестилась бабка-дворничиха, собирающая мусор у дороги, когда увидела несущуюся коляску. Всплеснув руками, женщина побежала навстречу. Сообразив, что вылетит на проезжую часть улицы вместе с коляской, отскочила, но выставила метлу, как жезл гаишника. Коляска, наткнувшись на маленькое препятствие, сбавила скорость, но не остановилась. Этой секунды хватило «танцующему» парню, чтобы проскочить между машинами. Схватив коляску, которая уже выезжала на дорогу, он с силой потянул её на себя. Дворничиха не растерялась, потащив спасателя вместе с коляской в сторону мостовой.