Нареченные кровью

"Попробовать позвать?" – мысленно предложила сама себе девушка. Потом резко села и застыла, она оказалась лицом перед зеркалом в другом конце комнаты.

– Если сработает, то это плохо. Нет – тоже плохо, – произнесла вальмирия, вглядываясь в собственное отражение, словно оно должно было дать ей какую-либо подсказку. Но лицо в зеркале было так же непоколебимо, как и ее собственное.

Она отвела взгляд в сторону, закрыла глаза и еще раз отыскала оборотня в замке.

– Ярослав, – произнесла она сначала с неуверенностью.

Так дело не пойдет. Такой зов даже шевалье не услышит. Она еще раз посмотрела на отражение, словно ожидая каких-то изменений.

– Ярослав, – произнесла она уже более уверенно.

Каяра провела рукой по волосам, запрокидывая их назад. Теперь лицо девушки было более серьезным, в ее глазах не было сомнений. Она расправила плечи, приподняла подбородок. Ее осанка стала достойна королей.

– Ярослав! – Ее голос отдался эхом внутри. Эхом, которое услышал и бывший генерал. – Ты мне нужен!

В ее интонации был слышен приказной тон. В глубине души она уже знала, что оборотень не сможет более ее ослушаться, даже если сильно этого захочет.

– Сейчас! – еще более властно добавила девушка и ощутила, как оборотень немедленно двинулся на встречу ее зову.

Через несколько минут дверь комнаты распахнулась, и в нее влетел запыхавшийся оборотень. Он был напуган и растерян. Он и сам не понимал, что именно сейчас произошло.

– Что это было? Ты в порядке?

– Сядь, – девушка указала ему рукой на кресло.

– Каяра!

– Сядь, – еще более настойчиво попросила она.

И оборотень выполнил просьбу, но не потому, что это был приказ. Нет. Она не использовала тот властный тон, не вкладывала силу в это слово. Он сам принял решение последовать ее указанию, но только сейчас. Сюда его привела отнюдь не свобода воли. И это беспокоило ее.

– Кажется, мне нужно тебе кое-что сообщить.

– И поэтому ты мне чуть череп не расколола? – разозлился Кросс. А последняя кровь Ринса нахмурила брови при оглашении данного факта. – Я думал, что с тобой что-то случилось! Ты никогда прежде меня так не звала!

– Просто раньше я этого и не могла сделать.

– А сейчас можешь? Что это значит? – Ярослав было хотел привстать со своего места, положив руки на подлокотники, но передумал.

Каяра улыбнулась, это было правильным решением. Сейчас ему было лучше сидеть.

– То, что ты теперь слышишь мой зов, означает только одно – я слишком сильно привязала тебя к себе.

– И что? Я сам к тебе привязался, это не новость, – отмахнулся бывший генерал и хотел было уже расслабиться.

– Ты не понял, Ярослав. Ты не просто привязался ко мне эмоционально. Между нами появилась иная связь. Связь слуги и господина.

– В смысле? Я же не проходил обряд шевалье.

– Нет, ты не шевалье. Но эта связь подобна, но носит немного другой характер. Хотя в целом, схожа с вышеупомянутой.

– Кая, ты же знаешь, что я ни черта во всем этом не смыслю. Выражайся яснее!

Она выдохнула и перевела взгляд на окно, откуда падал яркий дневной свет. Ей было тяжело признавать свою ошибку, но еще тяжелее осознавать, что она не в силах ее исправить.

– Я слишком часто пила твою кровь, теперь во мне ее столько, что я с легкостью могу управлять тобой, твоим сознанием. И ты не сможешь этому сопротивляться, ты уже привязан ко мне. То, что ты незамедлительно пришел на мой зов, да и то, что ты его вообще услышал, является неоспоримым доказательством этого.

– Ну, я уже давно почувствовал, что нездорово к тебе привязываюсь. Если честно, то я стал как щенок, жаждущий, что его погладят, – усмехнулся бывший генерал.

– Почему ты не сказал мне? – Каяра спустила ноги с кровати на пол и вопрошающе посмотрела на друга.

– А зачем? Я слышал о подобного рода привязанности. Ты же не всецело можешь меня контролировать? Я – все еще я!

– Ты ошибаешься. Уже могу. Ты все еще ты, пока я позволяю тебе оставаться собой.

– И будешь позволять и дальше. Я же тебя знаю, Кая. Ты в жизни не станешь меня принуждать.

– И тебя все устраивает? То, что я всегда теперь знаю, где ты?

– Ты и так знала, я всегда был в поле твоего радиуса. Ну, в радиусе твоего поиска, или как там это называется?

– Я знаю, что ты чувствуешь.

– Ты определяешь настроение по запаху крови.

– Я могу приказать тебе!

– Ну позовешь, и я приду. Я и без этой связи все равно бы приходил к тебе, когда бы ты не попросила. Я же твой опекун.

– Мы оба знаем, что это не так.

– Но мне нравиться так думать.

– Возможно, тебе это и не нравится вовсе. Как ты можешь теперь сказать с полной уверенностью?

– Я и до этого знал, когда ты еще не пила мою кровь. Когда питалась лишь коргами, и мои услуги были не нужны. Я уже тогда шел за тобой.

Каяра вновь посмотрела в окно, на снежные вершины гор, которые напомнили ей о белой пустыне. О том месте, которое она могла назвать домом. Слова Ярослава укололи ее в самое сердце. Они были приятны ей, но ей было страшно принять их. Слишком большая ответственность. Она не могла позволить себе стереть ту последнюю грань, которая не позволяла ей принять его до конца, как часть ее семьи, как близкое ей существо. Это было сейчас лишним. Впереди ее ждет дорога, в которой нет места еще и заботе о нем.

– Ты же знаешь, что я никогда не смогу тебя принять, как члена своего клана?

– Но я же твой друг?

– Да, но это…

– Это почти одно и то же. Просто твой клан за тысячу лет в снегах и одиночестве подзабыл, что такое дружба на самом деле.

Оборотень улыбнулся ей такой теплой улыбкой, что Каяра не смогла не ответить ему тем же.

– Ярослав, к сожалению, сейчас я должна поступить до ужаса глупо, но на данный момент я просто не могу иначе.

– Тебе нужна моя кровь? – догадался бывший генерал.

– Да.

– Что же, бесплатный фуршет всегда к вашим услугам! И прости, было глупо с моей стороны не предложить самому.

– По-настоящему глупо то, что ты вообще это сейчас озвучил. Ты ведь не понимаешь до конца, сколько власти сейчас в моих руках над тобой?

– Я все понимаю, Кая. Просто я тебе Д-О-В-Е-Р-Я-Ю!

Он подошел к девушке и сел на кровать с ней рядом.

– Я знаю, что ты в жизни не станешь управлять мной, заставлять делать что-либо против моей воли.

Наследница Ринса рассмеялась.

– Я только что призвала тебя Ярослав. Непреодолимое желание прийти сюда не было твоим.

– А я смотрю на это иначе. Если бы ты позвала меня в письме, я бы примчался. А так у нас теперь есть новое классное средство связи, причем весьма полезное, хочу заметить.

Он повернулся к ней лицом и отодвинул воротник, оголяя шею.

– Приятного аппетита! – с улыбкой воскликнул оборотень.

Тысяча иголок проткнуло горло Каяры изнутри в этот момент. Эта боль разошлась по всему телу дрожью. Резкий, едва слышимый, щелчок выпустил ее клыки наружу. Она вновь посмотрела на свое отражение в зеркале. Если бы человек увидел ее сейчас, то он не нашел бы в ней ничего общего с прекрасными ликами древних богов. Белки ее глаз скрылись во мраке, и в них, словно паутиной разрослись кровавые нити. Сосуды на ее лице проступили черными полосами. Из-за чувственных губ проступали восемь клыков. Те, что были ближе к передним зубам, были длиннее, люди называют их боковые резцы. А сами клыки были короче. Такие клыки были характерны для вальмириев, они позволяли им в считанные секунды осушить свою жертву. Вампирам же с их четырьмя орудиями приходилось тратить в три раза больше времени на это. Да и размер клыков вампиров и вальмириев существенно отличался.

Она перевела взгляд со своего отражения в зеркале на Ярослава, который не испытывал перед ее истинным лицом никакого страха. Напротив, он был охвачен вожделением и предвкушением предстоящего момента. Все его естество молило – быстрее! Да, тот, у кого вальмирий пьет кровь, познает невероятное наслаждение: страсть, удовольствие, радость, приправленные легкой долей боли. Хотя у этой медали была и обратная сторона, если вальмирий нападал на врага в пылу битвы, пропитанный гневом, желанием убивать, то жертва познавала отнюдь не радостные чувства, а неимоверную, невыносимую боль, своего рода агонию, не знающую себе равных.

– Каяра, – еле слышно взмолился Ярослав, не в силах больше ждать своего часа.

Девушка провела рукой по шее своего друга, его кожа отозвалась приятной дрожью от ее прикосновения. И вот еще один укол дюжиной игл сменился резью. Казалось, будто все ее горло теперь уже полосуют кинжалы, разрывая его как лист бумаги на тысячи частей. Она придвинулась ближе, охватывая одной рукой его плечо, а другой слегка отклоняя голову в бок. Она взглянула в его молящие глаза и в следующую долю секунды вонзила восемь клыков в шею оборотня. Он издал глухой истошный звук, его дыхание участилось, стало прерывистым. Он закрыл глаза, полностью поддавшись ее власти. Его руки судорожно сжали куртку Каяры. Она чувствовала, как все его тело дрожало, но не разделяла его ощущений.

Для нее кровь Ярослава не была столь желанна, как кровь чистокровных, а уж тем более, как кровь коргов. Он был способом приглушить жажду, но никак не утолить ее. Да, его кровь была теплой, приятной, она обволакивала изрезанное жаждой горло и успокаивала эту ноющую боль. Она не дурно пахла, да и на вкус не вызывала отвращения. Но и не была тем, что Каяра могла бы желать. Она пила медленно, чтобы не осушить своего друга раньше, чем успокоиться эта резь. Через минуту она отпрянула от него. Ей на силу удалось спрятать свои клыки, ведь тело не понимало, что трапеза окончена. Оно-то все еще было голодным, хотя уже и не настолько как раньше.

Она встала и подошла к окну, давая оборотню возможность прийти в себя. Он еще какое-то время сидел, не двигаясь и не открывая глаз. Он все еще испытывал послевкусие недавнего процесса.

– Это не правильно, – сказала девушка.

– Почему? – изумленно спросил оборотень. В его голосе даже читался страх, что вдруг она больше не примет его, не даст прикоснуться к этим чувствам вновь.

– Ты привязываешься все больше, я боюсь, что ты потом не сможешь оправиться, отпустить меня.

– А ты куда-то уходишь?

– Пока нет, но когда все закончиться… Ты же знал это с самого начала. Я просто боюсь, что когда придет время мне оставить тебя, ты не сможешь смириться и будешь искать меня, как сумасшедший. Что я стану для тебя навязчивой идеей, и это в итоге сведет тебя с ума.

– Не стану, – он встряхнул свою густую шевелюру и подошел к ней. Бывший генерал серьезно посмотрел в ее глаза, казалось, что он уже отошел от тех эмоций, что только что испытал. Но наследница Ринса знала, точнее чувствовала, что этот непоколебимый вид стоит ему сейчас не малых усилий. – Не делай из меня дурака. Ты думаешь, что я ничего не понимаю? Не осознаю пропасть между нами? Так мой ответ – нет! Ты не права! Думаешь, я заблуждаюсь и путаю реальность и свои желания? И тут тоже нет, Кая. Я все знаю, все понимаю и принимаю. Просто иногда, я позволяю себе мечтать. Это не так уж и плохо, попробуй. Но это не значит, что я собираюсь жить в этих фантазиях. Я прекрасно знаю, где граница между моими мечтами и явью.

– Пока…

– Нет, всегда. Знаешь, ты обвиняешь современное общество в том, что оно так сильно похоже на людей. А ведь древние боги не просто так ставили людей выше наших рас. Ведь у них было нечто, что стоит дороже этой силы, скорости, бесконечной жизни. Мы – грязно кровные получили особый дар за свои грехи, мы смогли прикоснуться к человеческому сердцу. Познать его тайны, его желания, его счастье и боль. И знаешь, все это прекрасно. А теперь многие из нас подсели на эти эмоции. И мы с бешеной жаждой, сравнимой лишь с твоей, желаем получить как можно больше. Ведь нет ничего ярче в этой жизни, чем эти чувства.

– Кто сказал, что мой эмоциональный диапазон размером с горошину? У меня тот же набор, что и у всех. Просто, я не ставлю эмоции выше долга и разума, это слишком опасно.

– Нет, Каяра, боюсь, что ты ощущаешь все не так ярко, как мы.

– Но суть та же.

– Нет, от силы эмоций суть меняется. Например, моя кровь не плоха, но все же не кровь корга, так? И тут то же самое, я любил одну девочку в детстве, она была моей первой любовью, потом их у меня было за всю жизнь не мало. Но лишь одну женщину я боготворил, лишь в одной я тонул, в той, которую потерял. И у меня не осталось от нее ничего, кроме воспоминаний и отголосков тех самых чувств. Тут будет так же. Ты уйдешь, но все самое ценное все-таки останется со мной.

– Может с другими ты просто спутал любовь и привязанность, симпатию?

– Нет, привязанность и симпатия – две разные вещи. Любовь в свою очередь третья. Они все отличаются, но и при этом каждое из этих чувств можно испытать по-разному. Ты меня не понимаешь? – ухмыльнулся оборотень, увидев озадаченное выражение лица своей собеседницы.

– Нет, – честно призналась Каяра.

– Вот видишь, а суть как раз-таки в этом и есть. В этой бесконечной, никогда не повторяющей веренице чувств.

– Хорошо, может, я и не понимаю всю силу твоих чувств, Ярослав. Но знаешь, я не могу понять так же, с чего ты решил, что боги ценили людей выше всех остальных рас именно по этой причине? Ведь во мне нет желания познать все тобой выше описанное.

– Не знаю, может они могли больше прочувствовать или что-то в этом духе.

– Мне, кажется, ты сейчас спутал старую религию с новой.

– Возможно так, а, может, и нет. Кто знает? И те и те боги одинаково молчаливы.

– Бога новой религии не существует.

– Так же тебе ответят и о твоих богах новообрядцы. Поэтому лучше эту тему тут не поднимай, тут у каждого найдется своя правда.

– С чего ты взял, что я стану разговаривать о религии тут с кем бы то ни было?

– Ты же идешь вечером на выступление профессора?

– Да, а это тут при чем?

– Ну ты же не в уголке посидишь и уйдешь? Пообщаешься с кем-то.

Каяра обреченно вздохнула.

– Ты тоже идешь?

– Да, как тебе уже, наверное, сказали, тут развлечения на дороге не валяются. Лекции профессора даже большее событие, чем посиделки у костра. Ладно, я пошел в душ и переоденусь. Не могу же я так пойти, а ты?

– Я пойду в этом.

– Кая!

– Перегибаешь! – осекла друга Ринса.

– Понял, и уже ушел.

Ярослав скрылся за дверью, оставив Кару наедине со своими мыслями. Вальмирия подошла к чемодану, томящемуся в углу. Это единственное ее напоминание о прошлом, которое она взяла с собой. Она не должна забывать о том, кто она, и для чего она здесь. А Ярослав просил ее о слишком многом. Конечно, пока его просьбы не выходили так уж за рамки допустимых, но с каждым разом дарили ему надежду на большее. Он начинал жадничать, вскоре он попросит ее одеть платьице и заплести косичку с бантиком?

И как она могла так легко ему поверить, что он адекватно относится к их зарождающейся связи? Он не отдавал себе ни малейшего отчета, что на самом деле происходит. Он живет грезами, в которых верит в свою силу воли, которой в реальности у него нет. Так и начинают все зависимые: рисуют в голове легкое расставание с желаемым, а на деле бьются в агонии и цепляются за него до последнего. Люди часто переоценивают себя и свои возможности, витают в облаках, тешатся незыблемыми надеждами, похоже, и Ярослав не далеко от них ушел.

Хотя, новая зависимость Ярослава набирала уже обороты, стоит отдать ему должное, он все еще сохранял свое нелепое отношение к ней. Да, желание Ярослава ее изменить, сделать обычной девочкой подростком, было отнюдь не вызвано его кровавой привязанностью. Если бы в нем говорила их связь, то она не позволила бы допустить и мысли о несовершенстве своего господина.

Возможно, было бы проще с ним, если бы Каяра позволила этой связи разрастись, поглотить его полностью. Тогда он бы не ляпал, что вздумается, раздавая не понятные надежды совету, не наседал на нее со своими абсурдными идеями сделать из вальмирии другое существо, или откопать в ней то, чего и в помине в ней быть не может. Да и Ярослав клялся в верности, как друг ее клана и крови, здесь нет ничего противоречащего древним законам. Однако, она все же не могла так поступить с ним, но и не могла отказаться от его крови. Ей необходимо будет обсудить условия охоты вне острова, если все же удастся заключить союз. Хотя, она прекрасно понимала, что совет не будет в восторге от ее ночных исчезновений из поля их зрения. Это вызовет массу подозрений, но и в то же время оставлять ее без крови коргов слишком опасно для всех обитателей Аресала. Но все равно, какое-то время ей все же придется потерпеть.

Наследнице крови Ринса не было суждено долго прибывать в одиночестве. Со стороны лестницы до нее донесся приятный, знакомый аромат. Он двигался быстро, почти наравне со своим учащенным сердцебиением. Каяра уловила нотки волнения и сомнений в приближающемся к ее двери вампире.

– Каяра, это Дмитрий, – решил сразу после короткого стука возвестить о своем прибытии младший Барлок.

Вальмирия открыла дверь и увидела весьма обеспокоенного молодого командира.

– Что-то случилось?

Он улыбнулся.

– Это я хотел спросить, – сказал Дмитрий и показал ей пакет с выпечкой. – Ты пропустила обед.

– Наверное, мы разминулись, – соврала вальмирия, надеясь увильнуть от принесенных даров.

– Я пришел к началу и ушел, когда двери трапезной уже закрылись.

– Я не голодна, Дмитрий. И прости, у меня, правда, нет никакого желания это есть.

– Ты не любишь выпечку? Странно, слышал многие называют здешнюю лучшей в мире.

– Можно и так сказать.

– Я…

За его спиной послышались голоса:

– Это Дмитрий Барлок? Что он здесь делает?

– Я могу войти? – неуверенно спросил вампир.

– Да, заходи.

Каяра впустила гостя внутрь, спасая от любопытных глаз, и закрыла за ним дверь.

– Присаживайся, – она указала ему на кресло.

– Прости за вторжение… Просто… Я видел Алису и Максима, он как всегда был весьма разговорчив…

– Он рассказал тебе, что произошло утром? – Каяра решила помочь ему завершить мысль.

– Да… Твоя оценка очень лестная, – усмехнулся он. – Хотя, я и сам еще часа два с ними беседовал, подводя итоги. Недочетов тьма, чего уж скрывать. Но "кривоногий танец"? Ты сказала, прям, словами третьего.

– Дмитрий, я не стану лгать, они ужасны. Я не увидела сегодня ни одного воина.

– Да, Ярослав говорил, что ты суровый критик.

– Ты и его видел?

– Встретил по пути сюда. И судя по тому, как он рад был увидеть пакет, он в отличии от тебя любит выпечку, – Дмитрий положил пакет на столик рядом с креслом. – И, кажется, я догадываюсь, кто это все съест.

– Да, – Каяра улыбнулся ему в ответ.

– О! Легенда сотворения мира, история становления древнего общества через призму старой религии, – он торопливо зачитал название книги вслух. – Я читал, весьма интересно написано. Но не думал, что ты в ней найдешь что-то интересное. Ты же вроде об этом знаешь куда больше. Древний клан и все такое.

– Ты не прав, я на первой странице уже много для себя узнала.

– Ты ведь пытаешься сейчас сказать, что там полный бред написан?

– Именно, – честно ответила Каяра.

– Да, тогда боюсь даже за профессора сегодня. Про нареченных кровью ты ведь тоже знаешь из первоисточников, или как они там называются?

– Летописи истории.

– То есть, ты хочешь сказать, что они существовали?

– Если верить записям моего клана, то да. Но очень давно.

– Когда?

– Профессор Дергунов просил меня не опережать события.

Дмитрий, провел рукой по краю стола. Что-то заставило его сильно волноваться, он даже на секунду задержал дыхание.

– Ты ведь придешь сегодня вечером к фонтану? – робко спросил он.

– Да, – почему-то Каяра тоже ощутила долю волнения, отвечая на этот вопрос.

Возможно, ей нужно быть осторожнее с этим молодым командиром. Его присутствие смягчало ее, что, конечно, сейчас шло ей на пользу, ведь злость побуждала голод, а спокойствие помогало ей держать себя в руках. Но только ли спокойствие приносило ей присутствие Дмитрия?

– Мне, наверное, лучше уйти, чтобы слухи не поползли, – прервал он их короткое молчание.

– Да, – неуверенно сказала наследница Ринса. Какая-то часть ее не хотела его отпускать так быстро. И это лишь усиливало ее сомнения.

– Увидимся вечером. Не пропускай ужин. Голодные обмороки не стоят стройности.

Каяра рассмеялась в голос.

– Ты решил, что я не ем, чтобы похудеть?

– Ну, тебе и, правда, не нужно худеть. Ты… Ты просто… Идеальна.

На этой фразе молодой командир замер. Он испугался своих слов, а возможно и того, что Каяра услышала их. Да и как она могла не услышать?

– Мне нужно идти, – он быстро пересек комнату в сторону выхода.

– Дмитрий, – окликнула гостя Каяра. – Я не худею. Просто не голодна.

– Да, я понял, прости… Не в смысле за оценку фигуры, а за предположение. Или… Лучше, я пойду.

– Да, до вечера, – с улыбкой сказала вальмирия. Ее весьма позабавили его метания.

– Каяра… Я глупо сейчас выгляжу, знаю, – на этот раз он посмотрел на нее совершенно серьезно. – Но я, правда, очень хочу, чтобы ты пришла.

– Я уже обещала профессору тоже дать свою суровую оценку, – отшутилась девушка.

– Ты ведь поняла, что я не совсем это имел в виду? – он все еще пристально вглядывался в ее глаза. Хотя у него и был весьма спокойный вид, но внутри него бушевала буря.

– Да, – ответила вальмирия, уже успевшая перенять часть его волнения.

– Я… – он взъерошил волосы рукой и повернулся в сторону выхода. – Я просто дурак, не обращай внимания.

Младший Барлок вместе с этой фразой скрылся за дверью. Каяра слышала, как быстро билось его сердце, отдаляющееся от ее комнаты. Он убегал так, словно пытался опередить этот стук. И еще она уже осознала, что не только сердце Дмитрия билось не так как обычно. Ее сердце тоже изменило привычный ритм. Пугало ли ее это? Нет, напротив, теперь ей было еще более любопытно, чем прежде.

Ей вспомнились слова Ярослава о том, что эмоции приносят удовольствие и дарят нам лучшие воспоминания о ком-то. Кажется, все-таки она была не так уж далека от его суждений. Конечно, никакого будущего отношения с этим вампиром ей не принесут. Ну, и о каком вообще будущем может говорить последняя кровь, лишенная права продолжения рода? Ей не нужно искать достойную партию, по-своему она вольна в своих чувствах, пока те не выходят за рамки законов кодекса. Да и раньше у Ринса не было необходимости выбирать исключительно только чистокровных, ведь всегда исход был один – на свет появлялся чистокровный Ринса без единого упоминания о крови отца. Однако, все же существовали определенные требования к избранникам, которые в меньшей степени отражались на любовниках, но тоже имели место быть.

Однако, она забегала слишком сильно вперед. Ее маленькое увлечение сейчас не имело почти никакого значения. Все зависело от исхода ее встречи с Володаром. Оставалась большая вероятность, что она покинет Аресал раньше, чем перед ней встанет вопрос о возможной связи с Дмитрием. А хотя, что она теряла? Ничего не мешало ей принять его внимание сейчас. Ведь, в отличие от Ярослава, она никогда не поставит его выше того места, которое он может занять в ее жизни. И как говорила ее мама: "Ни одна регалия не отменит того, что ты еще и женщина. Будь честна со всеми своими сторонами".

– Попробую, – произнесла в пустоту наследница Ринса.

Вечером, к ее большому удивлению, Алиса и Максим все-таки решили зайти за ней. А она уже было решила, что оттолкнула их своей несдержанной критикой. Конечно, в ее понимании в этих словах не было ничего абсурдного или из ряда вон выходящего, но в стенах Аресала не была принята такая открытость, да и ее чувства им наверняка были не понятны. Они в отличии от нее жили в мире, а не на грани войны с калгалой.

– Ты на ужин не пришла, да и на обед. Все в порядке? – поинтересовалась Алиса, чем окончательно убедила вальмирию, что ей все же придется ковырять ложкой в тарелке три раза в день.

– Я просто не успела проголодаться.

– Ты и на завтрак почти ничего не съела.

– Да, но после обеда заходил Дмитрий и принес мне выпечку, так что я перекусила у себя.

– Ого, – подмигнул подруге волчонок. – Я же говорил!

– Что говорил? – поинтересовалась вальмирия.

– Что он втрескался в тебя по уши! – восторженно заявил Максим.

– Макс, мы не можем делать поспешных выводов, а тем более опережать события, – упрекнула друга в очередной несдержанности Алиса.

– Мы пришли, – прервала этот разговор Каяра, ей совсем не хотелось обсуждать симпатию Дмитрия к ней.

– Да, яблоку негде упасть! Вот это популярность нашего профессора! А вон и Дмитрий с Анной.

– Там еще и Алексей, если ты не заметил, – что-то явно обидело юную Роксвел в его словах.

Анна приветливо замахала им рукой, приглашая присоединиться к ним. Трое друзей заняли две лавки, стоявшие углом друг к другу, почти у самого фонтана, чем явно расстроили компанию дам, расположившуюся позади них.