Нежеланный гость

Беверли добавила в ванну пену и погрузилась в пузырящуюся воду, решив, что эти выходные положат начало их с Генри новой жизни. Может быть, завтра они проспят допоздна и закажут завтрак в постель, как делали когда-то раньше, давным-давно.

Вскоре Беверли, благоухая розами, вышла из ванной и приблизилась к кровати. Крем сделал ее кожу мягкой и нежной, и в новой шелковой сорочке она чувствовала себя неотразимой. Генри сидел в кровати и читал. Когда он поднял голову от книги, Беверли кокетливо улыбнулась, неожиданно смутившись. Как нелепо.

Но такой реакции она от него не ожидала: муж выглядел чуть ли не напуганным. Похоже, он ничуть не рад и совсем ее не хочет.

Беверли была потрясена.

Генри быстро взял себя в руки и сказал:

– Прости, дорогая. Я просто… очень устал.

Хотя он всего лишь ответил ей ее же словами, ей показалось, что он отвесил ей пощечину. К лицу Беверли прилила кровь, глаза защипало от слез. От обиды она не знала, что сказать. Неужели она жила в иллюзиях?

– Я думала, мы приехали, чтобы побыть вместе, – сдерживая слезы, сказала она. – Но, кажется, ты не слишком этого хочешь.

Он с шумным вздохом отложил книгу и тихо сказал:

– Возможно, уже слишком поздно.

Слишком поздно? Не может быть, чтобы он говорил всерьез. Не может быть. Она расплакалась, хлюпая носом. Как больно. Напуганная и растерянная, она неподвижно стояла перед ним в тонкой, как паутинка, ничего не скрывающей сорочке. Так и было задумано, но теперь она жалела, что купила эту проклятую ночнушку. Лучше бы она вообще не заходила в этот пафосный магазин белья пару недель назад, надеясь и краснея. Ей вдруг захотелось, чтобы они вообще не приезжали в это проклятое место. И что только взбрело ей в голову? Она не хотела, чтобы их брак окончательно распался у нее на глазах. Надо было оставить все как есть. Они были слишком заняты, чтобы задумываться о жизни и отношениях, и, возможно, так и продолжали бы дружелюбно не замечать друг друга, уделяя все внимание нуждающимся в них детям. Она не желала разглядывать их отношения под микроскопом. Зачем открывать этот ящик Пандоры? Беверли вдруг испугалась того, что Генри еще может сказать. Испугалась остаться в одиночестве, испугалась, что ее бросят. Несмотря на карьеру, она никогда не чувствовала себя независимой. Развод разорит их обоих, и оба они это знают. Она с ужасом подумала, что если он хочет разойтись, то, должно быть, безнадежно несчастлив.

Возможно, уже слишком поздно. Какая же она дура. Она не видела дальше своего носа, не знала, о чем он думал. Все эти мысли вихрем пролетели у нее в голове, пока она, покрываясь мурашками, беззащитно стояла перед Генри в своем дорогом неглиже. Стесняясь собственного мужа, она скрестила руки на груди, видневшейся в вырезе ночнушки, который вдруг показался ей непристойным. Что, если он с ней порвал? Мысли неслись, как потерявший управление поезд, мчащийся к катастрофе. Беверли хотелось завернуться в свой плотный махровый халат, но она не могла пошевелиться. Она мешком осела на кровать и, тяжело, прерывисто дыша, спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул и с сожалением сказал:

– Беверли, мы уже давно не были счастливы.

Она не знала, что ответить. Конечно, они не были счастливы. Никто из ее друзей не был счастлив – а как может быть иначе с разорительной ипотекой, изматывающей работой, проблемными подростками и стареющими родителями? Учитывая лежащий на их плечах груз забот, в их возрасте счастье казалось утопией. Недоуменно глядя на мужа, она подумала, что тот ведет себя как ребенок. Должно быть, у него что-то вроде кризиса среднего возраста. Капризничает, как балованный малыш, который хочет все время быть счастлив и не понимает, что всегда быть на седьмом небе невозможно. Так не бывает. Генри не из тех мужчин, которые в один прекрасный день понимают, что несчастны, посылают к чертям старую жизнь и делают что хотят. Конечно, нет. Она же не может все бросить и творить что вздумается, лишь бы стать счастливой. Женщины не могут выставлять себя такими идиотками. Общество им не позволит. Зато мужчины так поступают постоянно. Беверли почувствовала, что ожесточилась не только на мужа, но и на весь мир. Почувствовала себя бессильной – да, она гораздо слабее, чем он. Ей никогда не хватало ни эгоизма, ни даже времени, чтобы задуматься о собственном счастье.

Она сидела, глядя на Генри и думая, что чуть было не лишилась всего. Но, может, все-таки еще не слишком поздно. Ему стоит только сказать, что он сморозил глупость, что он, конечно, ее любит и хочет наладить отношения. Что у них просто накипело и он это понимает. Что им обоим пришлось нелегко и нужно помочь друг другу, научиться дорожить браком. И тогда, она уверена, они могли бы снова друг друга полюбить. Она не готова сдаться. Не сейчас. Но, сколько она ни ждала, он все молчал.

– Что значит «ты не был счастлив»? – наконец с напускной сдержанностью спросила Беверли.

Ей хотелось шлепнуть его по губам, как капризного ребенка. Эгоистичный мальчишка. Ей хотелось одернуть его так же, как она одергивала детей, пока они не превратились в своевольных, неуправляемых подростков. Он не отвечал, и она добавила:

– И с чего ты взял, что у тебя больше прав на счастье, чем у всех остальных, – например, у меня, у Тедди и Кейт?

Генри с глухой ненавистью взглянул на жену. Он терпеть не мог, когда она напускала на себя этот высокомерный вид. Прямо-таки настоящая мученица. Она понятия не имеет, как это невыносимо. Неужели он не заслужил пожить в свое удовольствие?

А ведь она и сама несчастна. Только и делает, что жалуется. По крайней мере, так ему кажется. Он виновато подумал, что, возможно, был к ней несправедлив. В своей крошечной ночнушке Беверли выглядела такой ранимой, что ему внезапно стало ее жаль. Но он все равно не мог заставить себя обнять ее и утешить.

Интересно, какой видят его жену другие. Что думают о матери Тед и Кейт? Он ведь и правда не знает. Они жалуются, что мать вечно их пилит, но она явно в них души не чает. Генри знал, что она хорошая мать, но понятия не имел, как на самом деле относятся к ним обоим дети. Чувства подростков были для него загадкой. Генри любил своих детей, но больше не любил их мать, и это все сильно усложняло. Он боялся сделать им больно, навредить.

Он оказался, как говорится, между молотом и наковальней. А теперь они с женой застряли в этом отеле на все выходные. Чем они будут заниматься все это время?

– Я не думаю, что у меня больше прав на счастье, чем у тебя и детей, – сухо сказал он.

Разумеется, проблема не в этом. Как это на нее похоже – вечно она извращает каждое его слово. Он вовсе не считает себя важнее ее и детей. И, по его мнению, она тоже несчастлива. Вся разница между ними в том, что, в отличие от нее, он это видит. А может быть, в том, что он не боится это признать. И готов бороться за свое счастье.

Возможно, к концу выходных все как-то прояснится.

Пятница, 23:30

Гвен понимала, что ведет себя безрассудно, но ей было все равно. На нее что-то нашло, и она не собиралась бороться со своими желаниями. Возможно, «Вдова Клико» ударила ей в голову. Или все дело в его запахе – Дэвид пах дорогим мылом и заграничными костюмами. А ведь он еще к ней даже не прикоснулся.

Дэвид попросил Бредли принести им еще шампанского. Молодой человек подбросил в камин дров и бесшумно закрыл за собой дверь.

– Симпатичный парень, – сказал Дэвид, наполняя бокалы. Она рассмеялась.

Они болтали, уютно устроившись в библиотеке. Гвен нравился его голос, особенно теперь, когда он говорил с ней наедине. Голос Дэвида стал ниже, доверительней и даже как будто более хриплым, и она чувствовала себя желанной. Он говорил вполголоса, придвигаясь все ближе к ней, и она подалась к нему в ответ.

Оба они знали, что произойдет потом.

Когда они пришли к нему – он предложил проводить Гвен до ее номера, но она покачала головой, – Дэвид с мягким щелчком закрыл за ними дверь, и ее охватила сладкая дрожь. Она замерла в темноте, затаив дыхание.

Он завел руки ей за шею, расстегнул замочек и снял с нее колье. Гвен почувствовала себя обнаженной. Она сдавленно вздохнула и застыла в ожидании.

Он аккуратно положил колье – недорогое, из полудрагоценных камней, но красивое – на комод у двери. А потом поцеловал ее.

Поцелуй разбудил в ней что-то, что она слишком долго подавляла, и она поцеловала его в ответ, но не безудержно, а медленно, словно была не уверена, что не совершает ошибку. Дэвид, казалось, все понимал. Он и сам как будто еще сомневался.

Беверли никак не могла заснуть. Вдали от детей ее всегда мучила бессонница, а теперь весь ее мир рушился. К тому же из-за стены – из номера Даны и Мэтью – доносился приглушенный шум спора. Неужели все вокруг несчастны?

Ее раздражало, что Генри так быстро уснул. Лежит себе, похрапывает. Можно подумать, ему на все плевать. Кто знает, что ждет их в будущем. Почему она должна волноваться за них обоих? Вся эмоциональная нагрузка всегда ложилась на нее одну.

Они договорились, что не будут больше обсуждать их брак, пока не наговорили лишнего. Утро вечера мудренее. Возможно, утром они проснутся совсем в другом настроении.

Глубокой ночью, когда Беверли наконец начала засыпать, послышался сдавленный крик. Но сон уже владел ею, и крик вплелся в ее видения и стал частью кошмара. Кто-то пытался ее задушить. По причудливой логике сна она издала громкий крик, хотя к ее лицу была плотно прижата подушка.

Суббота, 01:35

Райли лежала в постели, уставившись в потолок. Интересно, когда Гвен пойдет спать? Если верить наручным часам, уже почти два часа ночи. Она не настолько наивна, чтобы думать, будто Гвен с Дэвидом все это время провели в библиотеке. Гвен пошла к нему в номер. Переспала с ним. Возможно, она проведет с ним всю ночь и вернется к ним в комнату только утром.

Райли не находила себе места от беспокойства. Паника накатывала на нее волнами. Она вовсе не ханжа. У нее было много любовников. И дело не в ревности и зависти. Но она была уверена, что с этим Дэвидом Пейли что-то нечисто. Только вот не могла вспомнить что. Черт, ну почему здесь нет Интернета?

Ее так и подмывало встать и постучать в дверь Дэвида Пейли. Но она даже не знала, в каком номере он остановился.

Как же ее достала эта неопределенная, неотступная тревога. Она сказала себе, что здесь, среди всех этих людей, с Гвен ничего не случится. Она знала, что Гвен с ним.

Наконец Райли погрузилась в беспокойный сон. Засыпая, она как будто услышала далекий крик, но тут же убедила себя, что это всего лишь воспоминание. Она часто слышала крики в полусне и давно к ним привыкла. Они предвещали кошмары.

8

Суббота, 05:45

Утро наступало медленно. За ночь мирно падавшие снежные хлопья сменил снег с дождем, и дороги заледенели, став еще опаснее. Казалось, зажатый в ледяные тиски мир вот-вот треснет. В гостинице стало ощутимо холоднее.

Лорен встала рано – она страшно замерзла, несмотря на согревающего ее своим теплом Иэна. У нее затекла шея. Дрожа, она выбралась из постели и поскорее надела теплую одежду – джинсы, футболку, толстый свитер и шерстяные носки, – гадая, почему, черт возьми, так холодно. Перед сном они не задернули шторы, и из окна открывался вид на простирающийся внизу пейзаж. Даже в потемках было видно, что ветви огромного дерева, растущего на передней лужайке, согнулись под тяжестью льда. Одна из них сломалась, и на месте излома зияла большая бледная рана. Расколотая натрое тяжелая ветка лежала на снегу.

Лорен бесшумно зашла в ванную, не закрыв дверь. Свет она включать не стала, чтобы не разбудить Иэна. Черт, как же холодно. Она быстро причесалась. На ее часах с подсветкой было почти шесть утра. Интересно, во сколько встает персонал отеля?

Лорен оглянулась на спящего Иэна: из-под одеяла виднелась только его голова. Проснется он еще не скоро. Она тихо открыла дверь. Настенные бра не горели, и в коридоре было темно. Выскользнув из номера, она в одних толстых носках прошлась до парадной лестницы. Ей не хотелось никого будить. Она начала спускаться в лобби, гадая, как скоро сможет выпить кофе.

Суббота, 06:03

Внезапно проснувшись, Райли резко села в кровати с широко распахнутыми глазами. Ей показалось, что она услышала крик, – громкий и пронзительный. Сердце колотилось, и она ощутила во всем теле знакомый прилив адреналина. Быстро оглядев сумрачный гостиничный номер, она вспомнила, где находится. Она повернулась к стоящей рядом второй кровати, сбросила одеяло и тут же поежилась от холода. Гвен тоже проснулась и встревоженно посмотрела на нее.

– Что происходит? – спросила Гвен. – Мне что-то послышалось.

– Не знаю. Я тоже что-то слышала.

На миг они замерли, прислушиваясь. Раздался женский крик.

Райли спустила ноги с кровати и запахнула халат, и Гвен поторопилась последовать ее примеру со словами:

– Подожди меня!

Райли схватила ключ, и они обе выскочили из номера. Коридор третьего этажа оказался неожиданно темным, и они растерянно остановились. Райли вспомнила, что хотела поговорить с Гвен о прошлой ночи, но сейчас было не до того. Главное, что теперь Гвен рядом. Она бы не пережила, если бы с подругой что-то случилось.

– Должно быть, вырубилось электричество, – сказала Гвен.

Они босиком подошли к парадной лестнице и, опираясь на полированный поручень, поспешили вниз. Где-то в темноте послышался шум чьих-то поспешных шагов.

Вдруг Райли резко остановилась. В слабом свете, падающем из выходящих на лужайку окон, открывалась страшная картина: у подножия лестницы в синем атласном халате совершенно неподвижно лежала Дана. Ее ноги и руки были неестественно вывернуты, прекрасные темные волосы разметались, а лицо покрывала характерная бледность. Райли сразу поняла, что девушка мертва.

Лорен стояла на коленях возле Даны, прижав руку к ее шее в поисках пульса. Потрясенно подняла голову:

– Я только что нашла ее, – севшим голосом сказала Лорен.

Райли медленно спустилась до нижней ступеньки – теперь она стояла прямо над телом. У нее за спиной прерывисто всхлипнула Гвен.

– Это вы кричали? – спросила Райли.

Лорен в слезах кивнула.

Тут Райли заметила, что рядом стоят Бредли и его отец. Джеймс с осунувшимся от ужаса лицом не отрываясь смотрел на лежащую у подножия его лестницы мертвую женщину. Бредли, казалось, не мог заставить себя взглянуть на Дану и вместо этого уставился на суетящуюся у тела Лорен. Джеймс шагнул вперед и нерешительно наклонился.

– Она мертва, – сказала ему Лорен.

Он почти благодарно отдернул руку.

Дэвид услышал крик и выпрыгнул из постели. Он набросил халат, схватил ключ и вышел из комнаты. Остановившись на лестничной площадке, он посмотрел на собравшихся внизу потрясенных постояльцев. У лестницы в одном халате лежала Дана. С первого взгляда было очевидно, что она мертва. Возле нее сидела Лорен, а спиной к Дэвиду стояли Райли и Гвен. Джеймс был бледен, а Бредли вдруг показался Дэвиду намного моложе, чем накануне. Сверху послышался шум, и Дэвид быстро поднял глаза: Генри и Беверли, все еще в пижамах, на ходу запахивали халаты.

– Что случилось? – спросил Дэвид, торопливо спускаясь по ступеням.

– Мы не знаем, – дрожащим голосом сказал Джеймс. – Похоже, она упала с лестницы.

Дэвид подошел поближе.

– Я не смогла нащупать пульс, – сказала Лорен.

Дэвид опустился на корточки, не прикасаясь к телу, обвел его изучающим взглядом и ощутил на своих плечах всю тяжесть случившегося.

– С момента смерти прошло какое-то время, – наконец сказал он. – Должно быть, она упала поздно ночью. Но зачем она вышла из номера? – вслух изумился он.

Адвокат наметанным глазом охватил страшную рану на виске женщины и пятно крови на ребре нижней ступени, и на него навалилась необъяснимая усталость.

– Господи, – прошептала Беверли. – Бедная девушка.

Дэвид поднял глаза на остальных: Беверли отвернулась, а Генри мрачно разглядывал тело. Лицо Гвен было мокрым от слез, нижняя губа дрожала. Ему нестерпимо захотелось ее утешить, но он сдержался. Райли как будто не могла отвести взгляд от погибшей. Он заметил, что среди собравшихся нет Мэтью.

– Кому-то придется сообщить ее жениху, – тоскливо сказал Дэвид, понимая, что эта обязанность, скорее всего, ляжет на него. Он снова взглянул на Джеймса и на потрясенные лица остальных: похоже, они вспомнили о Мэтью только сейчас. – Я скажу ему. Надо позвонить в полицию, – добавил он, вставая.

– Мы не можем, – резко сказал Джеймс. – Нет электричества. Телефон не работает. Мы не сможем связаться с полицией.

– Значит, кто-то должен съездить в участок, – сказал Дэвид.

– Как? – спросил Бредли. – Посмотрите в окно. Сплошной гололед.

Джеймс медленно покачал головой.

– Должно быть, буря оборвала линии электропередач. Снаружи слишком опасно. Никто никуда не поедет. Вероятно, полиция еще не скоро сюда доберется, – неуверенно добавил он.

Будильник на мобильном Кэндис звонил каждое утро ровно в шесть тридцать. Писательницу нельзя было назвать неорганизованной. Но она всегда спала чутко, и этим утром что-то разбудило ее еще до звонка будильника. Она не понимала, что произошло. С первого этажа доносились топот и громкие голоса.

Кэндис решила, что, пожалуй, лучше встать. К тому же было чертовски холодно. Она нажала на выключатель стоящей на прикроватном столике лампы, но свет не включился. В комнате было очень темно. Дрожа от холода, она босиком подошла к окну и открыла шторы. К ее удивлению, от вчерашней пушистой зимней сказки не осталось и следа – за окном неистовствовала ледяная буря. Очевидно, электричество отключилось. Черт. Черт, черт, черт. Батареи ноутбука хватит от силы часов на пять. Просто катастрофа! Нужно выяснить, когда починят электричество.

Кэндис быстро оделась потеплее и, осторожно ступая в темноте, направилась на первый этаж.

Обогнув лестничную площадку и взглянув вниз, она резко остановилась. Собравшиеся в лобби постояльцы с искаженными, осунувшимися лицами подняли глаза на нее. А потом она увидела, что случилось: у подножия лестницы лежала женщина – по окаменелости ее фигуры Кэндис сразу поняла, что та мертва. Дана Харт. Над телом с мрачным видом стоял адвокат. Нигде не было видно Мэтью.

Дэвид вызвался сообщить страшную новость Хатчинсону, который, насколько они знали, все еще находился в своем номере. Строго говоря, Дэвид полагал, что проинформировать Мэтью – обязанность хозяина гостиницы. «Но, судя по всему, – думал он, снова поднимаясь по лестнице вместе с Джеймсом, который с явной благодарностью ухватился за его предложение, – сейчас Харвуд-старший на это не способен». Остальные, застыв на месте, безмолвно наблюдали, как мужчины тихо поднимаются по ступеням.

– Какой у него номер? – спросил Дэвид.

– Двести один, – угрюмо ответил Джеймс.

Они остановились перед дверью. Дэвид замер, собираясь с духом, и прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он решительно постучал.

Ответа не последовало. Дэвид взглянул на Джеймса, который, казалось, еще больше встревожился. Дэвид снова постучал – на этот раз сильнее. Он уже собирался попросить Джеймса принести запасной ключ, когда изнутри послышалось движение. Наконец дверь распахнулась, и Дэвид оказался лицом к лицу с мужчиной, с которым еще прошлым вечером беззаботно пил аперитивы. Дэвида вдруг переполнило невыносимое сострадание. Полусонный Мэтью неловко натягивал халат.

– Да? – сказал он, с явным удивлением глядя на непрошенных гостей на своем пороге.

Мэтью растерянно бросил взгляд через плечо на только что покинутую пустую кровать, а затем посмотрел Дэвиду в глаза и словно разом очнулся.

– Что такое? – Он переводил взгляд с заметно удрученного Джеймса на адвоката. – Что случилось? Где Дана?

– Боюсь, произошел несчастный случай, – профессиональным голосом сказал Дэвид.

– Что? – Теперь Хатчинсон был явно встревожен.

– Мне очень жаль, – тихо сказал Дэвид.

– Что-то произошло с Даной? – Голос Мэтью был полон паники.

– Она упала с лестницы, – сказал Дэвид.

– С ней все в порядке? – Лицо мужчины побелело.

Дэвид мрачно покачал головой и повторил страшные слова:

– Мне очень жаль.

– Я не верю! – задыхаясь, с исказившимся лицом проговорил Мэтью. – Я хочу ее увидеть!

Ничего не поделаешь. Мэтью должен ее увидеть. Дэвид подвел его к лестничной площадке и уважительно остановился. Дана лежала внизу, словно сломанная кукла, которую швырнул через комнату капризный ребенок. Мэтью вскрикнул и, спотыкаясь, пробежал мимо Дэвида к своей любимой.

– Не трогайте ее, – посоветовал Дэвид.

Мэтью рухнул на колени рядом с телом и разразился судорожными рыданиями. Остальные отступили в сторону. Проигнорировав слова адвоката, Мэтью, словно не веря своим глазам, погладил неестественно бледные щеки девушки, провел большим пальцем по ее обескровленным губам и наконец с трясущимися плечами уткнулся лицом в ее шею.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.