Берег Слоновой Кости

– Понимаешь, Миш, поселок у нас небольшой, состоит в основном из старожилов, которые прожили здесь всю жизнь. Все друг друга знают. Жива память и о бывших владельцах усадьбы. Люди они были хорошие, от них поселку была одна польза. Вот видимо, в память о них, ни у кого рука и не поднялась вандальничать.

– И все-таки это странно, – протянул Саша. – Обычно такие здания бывают целиком разрушены, а эта усадьба простояла, как заколдованная, почти сто лет.

– А ты знаешь, ведь какое-то время там был санаторий для работников культуры, но просуществовал недолго, – вспомнил Сергей Петрович.

– Интересно. А нам бабушка говорила, что в доме обитают привидения и охраняют усадьбу от посторонних. Это она специально сочинила, чтобы мы туда не лазили, – добавил Миша.

– Было бы круто, если бы у нас в поселке поселились привидения, как в каком-нибудь английском графстве, – хихикнул Саша. – А вы как считаете? Есть там привидения или нет? А то нас хозяйская дочка пригласила… Не то чтобы мы боялись. Просто интересно, – и он потянулся за пятой конфетой.

– А вам домой не пора? Вас Злата Федоровна уже заждалась, наверное, – неожиданно оборвал разговор Сергей Петрович.

Миша с Сашей недоуменно переглянулись. Сергей Петрович впервые проявил такую бестактность и без причины почти напрямую сказал, что ребятам пора уходить. Миша тут же посмотрел на часы, ненатуральным голосом произнес, что они обещали бабушке помочь на огороде. Мальчики быстро распрощались с соседом (при этом Сергей Петрович выглядел слегка смущенным) и пошли к дому.

– Чего это он? – спросил по дороге Саша.

– Может это из-за того, что мы съели слишком много конфет? – предположил Миша.

– Нет, вряд ли. Кто-кто, а Петрович жадным никогда не был. Тут дело в другом, – поразмыслив, ответил Саша. – Что-то, связанное с усадьбой.

Но Миша не поддержал версию брата, полагая, что дело все же в конфетах. «И зачем я так налегал на «Коровки»! – корил себя Миша.

Глава 4. Легенда о Водиле

Вечером ребята, как и договаривались, собрались на веранде у Тарасовых. Злата Федоровна поставила на стол пирог с яблоками, тарелку творожных рогаликов и хрустальную вазочку, доверху наполненную шоколадными конфетами. Миша хмуро глянул на конфеты и дал себе зарок к ним не притрагиваться. Пора тренировать волю, а то уже из гостей выгоняют. В углу на тумбочке начинал тихо закипать электрический самовар.

– Ба, слушай, ты же давно здесь живешь? – начал издалека Саша.

– Конечно давно, будто ты не знаешь! – удивилась странному вопросу бабушка. – Я как на пенсию вышла, насовсем сюда и переехала. Чего в городе-то делать? А тут хозяйство, огород. Да и люди живут, зимой не так страшно. Если б я одна была в поселке, то зимой все-таки в город ездила. Квартира, благо, есть.

– Ну да, – нетерпеливо перебил словоохотливую старушку Миша. – Мы имели в виду, до пенсии ты же тоже тут жила.

– Жила, только летом, как вы. Но это до замужества. А потом, когда Катю родила, тоже с ней сюда приезжала, чтоб ребенок свежим воздухом дышал.

– А родители твои всегда здесь жили? – продолжал допытываться Сашка.

– Да почти что всегда. Только вот во время войны их в Казахстан эвакуировали.

– И вы, наверное, все легенды здешние знаете? – перешел в наступление Ваня.

– Да какие легенды-то? Кто кому участок продал – знаю. Кто машину купил – знаю. И кто на ком женился, тоже знаю. А легенд-то и нет никаких, – быстро закончила бабушка. – Вроде самовар закипел, давайте я вам чайку налью, – попыталась сменить тему разговора Злата Федоровна.

– А про водилу слышали что-нибудь? – с надеждой спросил Максим.

Бабушка не то недоуменно, не то испуганно посмотрела на мальчиков. По выражению лица было видно, что она размышляет, как лучше ответить. Но видя четыре заинтересованных пары глаз, решила сказать правду:

– Про Водилу слышала, как не слышать, – нехотя согласилась Злата Федоровна, – да только сказки это все, маленьких детей пугать, чтоб они поздно вечером гулять не ходили.

– Расскажите, пожалуйста! – взмолились ребята.

– Ой, да давно уже эта история была, я толком ничего и не помню, – попыталась уйти от расспросов бабушка.

– Ну, бабуль, ну, расскажи, – ангельским голоском попросил Миша.

– Ладно, так и быть, расскажу, – смилостивилась она, присаживаясь на табуретку. – Только, чур, потом на меня не пенять, если вдруг страшно станет, – предупредила бабушка. – Слушайте. Раньше на месте этого поселка было большое село Кулики, а в центре села стояла церковь. Звонарем церкви был Николай. Хороший он был человек, добрый. А звонарь-то какой – прямо от Бога! Денег он ни с кого не брал, не в пример другим. Кто сколько мог на нужды церкви пожертвовать, тот столько и жертвовал. Люди тогда бедные были, не то что сейчас. Ну, так вот. Была у него жена Василиса. Жили они с женой, конечно, небогато, но и не бедствовали. На селе-то его все уважали, вот и помогали, кто чем мог. Но не все у них было так гладко. Николай с женой очень мечтали ребеночка родить, да все никак не получалось. На пятом году супружеской жизни они уж было совсем отчаялись, смирились. Да потом Господь, видно, услышал их молитвы, и родился у них сын Даня. Уж как они тогда радовались!

Бабушка замолчала, тяжело вздохнула, подлила себе еще чаю и продолжила:

– Но спустя четыре года приключилось несчастье: сынок их пропал бесследно. Грешным делом, сначала на цыган подумали. Их табор стоял неподалеку. Пришли туда с обыском, все кибитки переворошили, но безрезультатно. В общем, искали его всем селом потом еще три недели, да так и не нашли. Василиса не выдержала такого горя, заболела тяжело и через два месяца померла. Николай в это время был в звоннице и как услышал дурную весть, домой не пошел, а спустился прямиком в подвал под церковью. Заперся на засов и целую неделю не выходил оттуда. Многие ходили к нему, пытались его образумить, чтобы он вышел, но он лишь просил, чтобы его оставили в покое. Так жену без него и схоронили. А когда он наконец вылез из подвала, то так сильно переменился, что узнать его было трудно. Он совсем отощал (оно и понятно, на одной воде ведь сидел), кожа от тоски да от сумрака вся выцвела, как бумага. Только борода выделялась на лице черным пятном. Но очевидцы говорили, что больше всего изменилось выражение его глаз. Они как будто стали пустыми и грустными-прегрустными. Пошел он к своему дому, прижимая к груди какую-то церковную книгу, и ни на чьи расспросы не отвечал. Его трогать не стали, видят – не в себе человек. А на следующее утро соседи проходили мимо, смотрят: дверь открыта. Заглянули внутрь, а самого Николая и след простыл.

– Как простыл? – переспросил Ваня.

– А вот так. Ушел из дома и больше никогда не возвращался.

– А вещи он какие-нибудь с собой взял? – совершенно забыв про остывший чай с куском размякшего сухаря на дне, спросил Саша.

– Может и взял что-то. Никто ведь опись вещей не проводил. Одно известно точно, что он забрал ту книгу из церковного подвала.

– А его искали? – не придал значения последней бабушкиной фразе Миша.

– Нет, он же не ребенок. И потом, он ведь не пропал, а ушел по собственному желанию. Людям сначала даже полегче стало, уж больно он тяжелое впечатление произвел. Решили, что оно и к лучшему, может, он на другом месте себе новое счастье найдет.

Бабушка откусила, размоченную в чашке, баранку и продолжила:

– Да только с уходом Николая беды в селе не закончились. Спустя пару месяцев снова пропал ребенок. Пошел с товарищами в лес за грибами и не вернулся. Искали, искали – опять не нашли. Тогда люди переполошились, детей на улицу одних перестали отпускать, сами в темное время суток старались без надобности из дома не выходить.

Бабушка глубоко вздохнула и встала нажать кнопку на электрическом самоваре. Мальчики сидели притаившись, боясь слово сказать, и ожидали, когда она продолжит. Злата Федоровна неторопливо взяла из вазочки лимонную дольку, обмакнула ее в кружку, чтобы верхние крупицы сахара растаяли, и стала медленно жевать мармелад.

– А что было потом? – первым не выдержал Миша.

Бабушка будто очнулась ото сна, обвела удивленным взором ребят, словно не понимая, чего они от нее еще хотят, но все же продолжила:

– А потом один из жителей, кузнец Степан, рассказал, как вечером возвращался из соседней деревни и вдруг услышал в лесу детский голос. Как будто плакал ребенок и звал на помощь. Он, недолго думая, побежал на зов. Сначала ему казалось, что ребенок плакал совсем близко от дороги, но вот в чем странность, Степан уходил в глубь леса все дальше и дальше, а голос был как будто на том же отдалении от него. Испугался он не на шутку и что есть сил побежал в обратную сторону. А когда добрался до села и поведал эту историю, то одна бабка сказала: «Это Николай был, не иначе. Он голосом ребенка людей к себе в чащу заманивает, хочет за своего сына поквитаться». Бабке, конечно, не поверили, сказали, что совсем из ума выжила, старая. Да и Степану-то тогда тоже не очень поверили – пил он много, вот его мозг-то и подводил.

Мальчики переглянулись и поежились от таких слов. «Хорошо, что сейчас лето и темнеет поздно», – пронеслось в голове у Максима. Его дача находилась дальше Ваниной, а это означало, что домой ему придется возвращаться в одиночку. О том, что они договорились ночью прийти к шалашу для встречи с Костей, лучше было и не вспоминать.

– Ведь не хотела же говорить, – сказала бабушка, увидев испуганные лица внуков. – Давайте-ка о чем-нибудь другом поговорим.

– Не, ба, нам не страшно, – на бледном Сашином лице появилось слабое подобие улыбки. – Расскажи еще, пожалуйста.

– Нет, хватит с вас страшилок на ночь. Вон на Ване уже лица нет. Что я потом его маме скажу, когда она спросит, почему ребенок из гостей пришел такой испуганный?

– Правда, Злата Федоровна, я не боюсь, – выдавил из себя Ваня. Фраза прозвучала бы более убедительно, если бы при этом он не стукнул пару раз зубами.

Миша чуть не прыснул, глядя на его испуганную физиономию, но вовремя сдержался. В бабушкиной истории ничего забавного не было и в помине.

И все же Злата Федоровна, по одной ей известной причине, решила продолжить.

– Ладно, вы уже мальчики взрослые. Слушайте. Дальше вот какая история приключилась с другим односельчанином, пастухом Василием. Ехал он как-то на телеге из Покровского (там больница ближайшая находилась. Да она и сейчас там стоит, на том же месте). Он туда мать на операцию отвозил. Время было позднее, уже смеркаться начало. И вот едет он по знакомой дороге, и ехать-то вроде недолго, а только проходит час, за ним другой, а села как ни бывало. И местность знакомая, тысячу раз туда-обратно пройденная, и деревья те же, и столбы, и указатели. А села все нет да нет. И вдобавок лошадь как-то странно себя вести стала: идет нехотя, будто ее тащит кто под уздцы. Тут Василий понял – что-то неладное происходит, и начал молиться Богу. Ведь всем известно, если рядом нечистая сила бродит, кроме молитвы ничего не поможет. Только он закончил про себя читать «Отче наш» и, произнеся слово «аминь», поднес руку ко лбу, чтобы перекреститься, как вдруг лошадь, ни с того ни с сего, как вскинется на дыбы. И видит Василий, что телега на самом краю пропасти остановилась. Еще один шаг, и он вместе с лошадью сорвался бы с обрыва. Кое-как ему удалось лошадь успокоить и развернуть назад. Так до самого дома читал молитвы. Только этим и спасся. А как рассказал соседям, все опять на Николая подумали.

– А может, он тоже пьяный был? – попытался добавить чуть-чуть скептицизма в бабушкин рассказ Миша. – Ну, мало ли, напился в городе с горя из-за того, что мать в больницу положили. Чего только на пьяную голову не привидится? – авторитетно заметил он, хотя крепче кваса никогда ничего не пил.

– Ага, – поддержал брата Саша, – вон наш сосед в Москве, дядя Толя, один раз НЛО на балконе увидел. Первого января, – добавил он важное уточнение.

– Может, вы и правы, кто знает, – поспешила согласиться бабушка, скорее для того, чтобы немного разрядить обстановку.

– И все, больше дети в селе не пропадали? – вернулся Максим к главному вопросу.

– Дети нет, их родители всеми силами оберегали, а взрослые все же пропадали, – вздохнула Злата Федоровна.

– Расскажете? – взмолился Ваня, вовремя взявший себя в руки, хотя в голосе все еще чувствовалась едва заметная дрожь.

– Поздно уже, вам домой пора. Родители, наверное, волнуются, – опять попыталась закончить разговор бабушка.

– Не, мы их предупредили, что к вам пойдем. Если б они волновались, то уже трезвонили бы давно, – заверил Злату Федоровну Максим, для пущей убедительности выкладывая на стол телефон.

– Ладно, так и быть, расскажу. Но на сегодня это последняя история. Хватит с вас страшилок. – Бабушка подлила себе в стакан кипятка, положила два кусочка сахара и продолжила рассказ. – Эта история приключилась года через два после Васькиной. Как-то в пасхальную ночь две подруги, семнадцатилетние девушки, пошли на праздничную службу в церковь. Решили не идти по дороге, а срезать через поле коротким путем. А вдоль поля лес тянулся, как и сейчас.

– Эта та дорога, что от усадьбы направо уходит, что ли? – уточнил Ваня.

– Она самая, – подтвердила Злата Федоровна. – Идут они, значит, о своем разговаривают, вдруг слышат, в лесу плачет кто-то и детским голоском так жалобно зовет: «Помогите, помогите!». Про историю-то с сыном Николая уже подзабыли все. Одна девушка не выдержала и говорит: «Пойдем скорее, там ребенок в беду попал». А вторая припомнила вдруг и отказалась: «Это нечистый дух заманивает, не иначе! Откуда ночью в лесу ребенку взяться и почему он на тропинку не выходит?». А вторая и отвечает: «Это он от страха, наверное, не выходит. Может, он заблудился или, того хуже – в яму угодил, ногу сломал. Надо помочь, нельзя же бросить его одного». Тут ребенок заплакал еще громче, как будто услышал их слова. «Ты, как хочешь, а я не пойду, – отказалась вторая девушка, – давай лучше за подмогой сбегаем, тут до церкви-то уже недалеко». «Да пока мы добежим, мало ли что с ребенком случится. Вдруг волк придет или кабан (тогда еще водились кабаны). Ты тогда стой здесь, а я пошла».

С этими словами девушка шагнула в чащу, а подруга осталась ее дожидаться. Она слышала, как хрустели ветки, как девушка звала ребенка. Вдруг детский плач резко оборвался. Девушка обрадовалась, решив, что подруга добралась до цели, но прошла пара минут, а никто из леса не вышел. Тогда она стала громко звать подругу – нет ответа. Подождала еще десять минут, а потом, не помня себя от страха, побежала в село, подняла на ноги всех жителей. Мужики схватили фонари и пошли к тому месту. Всю ночь искали – никаких следов ни девушки, ни ребенка. Только на рассвете удалось найти обрывок платка. За следующие десять дней, что шли поиски, весь лес перелопатили. Одна поисковая бригада набрела в чаще на старую пустую сторожку. Внутри обнаружили отрезанную косу той девушки. Больше ничего найти не удалось. Ну вот с тех пор-то все, кто здесь поблизости живет, знают эту историю и стараются обходить стороной тот лес. А если нет иного пути, то люди всю дорогу читают молитвы и крестятся.

Бабушка закончила рассказ и посмотрела за окно. Она ожидала новых вопросов от мальчиков. Первым заговорил Максим.

– А почему его называют Водилой?

– Тут все ясно. Он же людей в лес заманивает, а потом уводит подальше от дороги, чтобы они обратного пути не нашли, – пояснил Ваня.

– Правильно, – подтвердила бабушка. – Его еще называли «черным монахом». Про него даже в других городах слышали. Некоторые утверждали, что у них тоже он орудует. Где какой человек пропадет, там сразу на Водилу думают.

– И что же, ту девушку так и не нашли? – сглатывая подступивший к горлу комок, спросил Саша.

– Нет, какой там, – махнула рукой бабушка. – Только косу ее семье и вернули.

– Ужас какой, – дал волю эмоциям Миша. – Представляю, как они переживали.

– Здесь ты не прав, Мишенька. Не сильно-то они горевали, – сказала Злата Федоровна сердито.

– Как? – не понял Миша. – У них же дочь пропала.

– Так она была не родной, а приемной. Падчерица, вернее. Отец ее кровный после смерти жены второй раз женился. А сам он на переезде работал стрелочником. Надо же было такому несчастью случиться, что через пару месяцев ночью под поезд попал. И вышло так, что его родная дочь осталась сиротой в чужой семье. Но молодая вдова долго в трауре ходить не стала и спустя полгода снова вышла замуж. У нее пошли свои дети, и приемная стала обузой. А когда в Пасху история-то эта приключилась, они для вида, конечно, попричитали-попричитали, да всем на селе было ясно, что не больно-то они убиваются.

– Ну вы, как хотите, а я не верю, – неожиданно произнес Миша. – Это уже совсем на сказку похоже. – Откуда, например, так хорошо известно, о чем говорили подруги перед тем, как одна пошла в лес?

Злата Федоровна на секунду задумалась, будто взвешивая все «за» и «против», а потом сказала:

– Понимаешь, Мишенька, не хотела вам говорить, да дело в том, что вторая-то подруга – я.

Мальчики ошарашено уставились на бабушку, а Ваня даже подавился чаем.

– Как!? Так это, что, действительно, правда? – изумленно спросил Миша.

– Да, правда, к сожалению, – вздохнула бабушка. – Не уберегла подругу-то, теперь вот всю жизнь мучаюсь.

– И все эти истории связывают с Николаем? – то ли спросил, то ли резюмировал Максим.

– Да, с ним и связывают, – подтвердила бабушка.

– Но это как-то несправедливо, – продолжил Максим. – Ведь у него самого ребенок пропал. Не он же его в лес утащил. Значит, он не может быть Водилой.

– Да сынишку-то его нашли. Как-то решили старый высохший колодец разобрать, которым уже давно никто не пользовался. Спустились внутрь и нашли там скелет ребенка лет четырех. Он в колодец, видимо, провалился и погиб, бедненький.

– Кошмар! – по спине у Вани пробежали мурашки. – Но это не дает оснований полагать, что это Николай людей заманивал, – тщетно стараясь унять дрожь в голосе, тоном детектива произнес он.

– Да в это почти никто и не верил, – согласилась бабушка, – пока не была проведена ревизия церковных книг и не выяснили, что из библиотеки, которая находилась в подвале церкви, пропала одна редкая книга. Древний манускрипт по черной магии. Именно эту книгу, как предполагали очевидцы, и унес с собой, обезумевший от горя, Николай.

– А зачем ему понадобилась эта книга? – спросил Макс.

– Этого я сказать не могу, – ответила Злата Федоровна. – Но я знаю, что из Москвы тогда приезжал следователь, история-то получила большую огласку. Он всех опросил да понял, что дело темное, одному не справиться. Сам он был человек приземленный, что называется. Ни во что не верил, ни в Бога, ни в дьявола. Но общественность, а главным образом, начальство, непременно ждало результатов. Тогда он вызвал каких-то экспертов по оккультизму, что ли, или еще по каким наукам. Те изучили подвал, поговорили с хранителем церковной библиотеки, сверились с картотекой. Потом они консультировались еще с кем-то, по-моему, с московским профессором по демонологии и в конце концов подтвердили, что та книга была действительно очень редким трудом по черной магии, и не исключено, что в ней могли быть описаны заклинания и ритуалы, совершив которые, можно было вернуть человека с того света. Правда, чтобы обряд состоялся, могла понадобиться жертва, – тихо добавила бабушка.

– А что книга по черной магии делала в подвале церкви? – удивился Миша.

– Она туда по ошибке попала еще со времен похода Наполеона. Книга-то была написана на латыни, а на переплете было изображение креста, вот ее по незнанию и приняли за религиозный трактат. Так она и пролежала почти сто пятьдесят лет в подвале церкви среди других книг. А Николай был хорошо образован, латынь знал и другие языки, вот и заинтересовался книгой.

– Но это же все очень давно было, ведь так? – ерзая на стуле, спросил Максим. С каждой минутой сумерки за окном сгущались все сильнее.

– Давно, – согласилась бабушка. – Последний случай пропажи человека в этих местах произошел лет десять назад, – успокоила она слушателей. – А всего с тех пор пропали без вести человека три-четыре. И то, не известно, пропали ли они по-настоящему, или уехали куда, без оповещения. Но с тех пор люди стали осторожнее. Без надобности вообще не ходят через тот лес. Его пару лет назад забором обнесли, хотели на полянке коттеджи построить. Но дальше котлована дело не пошло. Так все и застопорилось. Поговаривают, что это неспроста, что злая сила не дает на своей земле людям жить.

– А какого года рождения был Николай? – Миша явно собирался провести в уме математические подсчеты.

– Дай-ка подумать. В шестидесятых ему было лет сорок, значит, он родился в двадцатом году или около того, – предположила Злата Федоровна.

– Но если ты говоришь, что последний раз здесь пропадал человек десять лет назад, то нам уж точно нечего бояться, – обрадовался Миша, – Николаю сейчас должно быть за девяносто.

– Это верно, да только люди (особенно старое поколение) считают, что дух Николая по-прежнему ходит в этих лесах и нападает на заблудившихся путников, в отместку за гибель сына. Поэтому в темное время суток все предпочитают сидеть по домам, – резюмировала бабушка своим обычным спокойным тоном.

Максим нервно сглотнул и посмотрел в окно.

– Ой, что-то я совсем с вами заболталась, – всплеснула руками Злата Федоровна, – у меня же сериал давно начался.

С этими словами бабушка проворно встала из-за стола и устремилась к телевизору, стоящему за печкой.

– Помойте за собой чашки! – крикнула она ребятам, усаживаясь в кресло.

Миша с Сашей пошли выполнять бабушкину просьбу. Убрав со стола, ребята решили уединиться на втором этаже, подальше от бабушкиных ушей, чтобы обсудить услышанное и разработать дальнейший план действий.

– Да, веселенькая история, – с задумчивым видом произнес Миша, плюхаясь на кровать. Ваня с Максом расселись на табуретках, а Саше достался неудобный раскладной стул, купленный для поездок на рыбалку.

– И не говори! – согласился он с братом, ерзая на стуле в поисках удобного положения. – Только как-то это все странно, вам не кажется? К примеру, непонятно, если Николай людей похищал, то как ему удавалось детским голосом плакать?

– Может, в книге заклинание какое было для изменения голоса? – неуверенно предположил Ваня.

– Ты же не хочешь сказать, что веришь в подобную чушь? – с сарказмом произнес Саша.

– Кто его знает, всякое может быть, – попытался оправдаться слегка покрасневший Ваня.

– Тогда уж логичнее предположить, что этот Николай украл ребенка и заставлял его плакать. Так сказать, ловил на живца.

– А если так, почему не нашли никаких следов? – усомнился Саша.

– Как не нашли? Нашли, – вмешался внимательный к деталям Миша. – Платок нашли и отрезанную косу.

– Следов Николая, я имел в виду!

– А, это. Я не знаю, – замялся Миша.

– Нет, что-то здесь нечисто, – скептически произнес Саша. – То, что люди могут в любую ерунду поверить – это я не сомневаюсь. Жаль, мы не в то время живем, а то я бы занялся расследованием этой истории. Уж больно она нелогичная.

– Все это очень интересно, конечно, – прервал бурную дискуссию Максим, – но что мы собираемся делать?

– В каком смысле?

– В прямом. Уже почти стемнело, если мы хотим получить назад свои вещи, надо идти к Костиному шалашу, а он стоит в лесу на отшибе, если кто не помнит.

Все четверо переглянулись. Никому из ребят не хотелось признаваться, что история его действительно напугала.

– Идти в любом случае придется, – произнес Миша. – И не только из-за вещей. Если мы не явимся, Костя с дружками будут считать нас трусами, а я этого не потерплю.

– Да, ты прав, – согласился Ваня. – Потом, если им не страшно, то неужели мы испугаемся какой-то дурацкой байки?

Подбадривая друг друга подобного рода высказываниями, ребята спустились на первый этаж.

– Куда это вы на ночь глядя собрались? – серьезным тоном окликнула внуков Злата Федоровна.

– Мы пойдем ребят проводим. И еще я у Макса мобильник забыл, – быстро соврал Саша.

– Эх, да вас, молодежь, ничем не проймешь, – покачала головой бабушка. – Если б мне такую историю в вашем возрасте рассказали, я б не то, что провожать никого не пошла, я бы вообще за порог месяц не выходила. Особенно ночью. А вам все нипочем. Оно и понятно, когда с утра до вечера по телевизору одни ужасы показывают – ко всему привыкаешь.

– Это да, – неуверенно подтвердил Миша, который вовсе не остался равнодушен к бабушкиной истории.

– Ладно, идите уже, – поторопила внуков Злата Федоровна. – Чем раньше выйдете, тем быстрее обернетесь.

Ваня с Максимом еще раз поблагодарили хозяйку за угощения и, попрощавшись, вышли на улицу. Поселок освещали лишь тусклые лампочки фонарей и желто-белая полная луна.