Симбиоз

Солнечный луч золотистым копьем врезался мне в правый глаз. Я прищурилась, не сводя с Франциско пристального взгляда. Отчасти мне было смешно, едва не до истеричного хихиканья, отчасти – боязно, но все затмевало беспомощное недоумение, и потому лицо мое оставалось каменным. Симбионты, легенды, демоны – он словно говорил на другом языке, и лишь брошенное вскользь слово «одержимые» заставило меня остаться на месте, подавив желание незамедлительно уйти. Ведь Нари тоже упоминал его.

– Манту, подержи, будь добр. – Тем временем Франциско снял часы на кожаном браслете.

Они застыли в воздухе прямо перед нами. Сделали показательный оборот вокруг своей оси и вернулись к хозяину.

– Я – симбионт. – Он застегнул ремешок на правой руке. – И живу в союзе с существом из параллельного мира уже больше десяти лет.

Я поднялась с места и уставилась в пустоту, где только что произошло очередное маленькое чудо. Вытянула вперед ладонь. Было пусто как на вид, так и на ощупь.

– Оно может сделать так, чтобы я его увидела?

– Манту не среднего рода, Андреа, – усмехнулся Франциско. – Ты его оскорбила.

Я посмотрела на него растерянными глазами.

– Оскорбила?

– Находясь с людьми, демоны перенимают их эмоции, учатся невербалике, как дети. Поначалу он был совсем как статуя, а теперь даже смеяться умеет. Вот только без камня тебе его не увидеть.

– Тогда почему бы мне до него не дотронуться? Вдруг я вхожу в те два процента?

– Нет, – категорично отказал он. – Ты исключаешь вероятность собственной склонности к симбиозу. Если ты решила на моем примере, что это очень весело, ты ошиблась. Да, демон может временно наделить тебя любыми своими способностями. Захочешь летать – полетишь, захочешь пройти сквозь стену – пройдешь, захочешь иметь нечеловеческую силу – получишь, однако, во-первых, расплату никто не отменял. – Он закатал оба рукава, позволяя мне вновь лицезреть устрашающие узоры шрамов, рассыпавшихся по всему его телу. – Во-вторых, с появлением демона ты навсегда забудешь, каково быть одной. Он будет рядом до самой твоей смерти, которую, поверь, он обязательно попытается к тебе приблизить. Им некомфортно в нашем мире, а покинуть его они могут лишь после гибели своего симбионта. Это тебе не питомца завести или подружку.

– С таким ничтожным процентом…

– Нет. Неоправданный риск, физиономия Манту того точно не стоит.

Я снова села на траву, теперь гораздо ближе к Франциско. В сумке слабо вибрировал телефон: наверняка звонил кто-то из сокурсников или скучающая на перерыве Рене. Сейчас мне было не до них.

– И ты не врешь?

– Был бы толк.

– А какой смысл тебе рассказывать все это?

– Может, хочу ФБР насолить.

– Ты украл камень, да?

– У кого? Думаешь, он кому-то может принадлежать?

– Я… не знаю, – еще сильнее растерялась я. – Наверное, государству…

– Ого, кто-то говорит словами нашего отличника агента Риверса? – Я едва не поперхнулась воздухом, услыхав фамилию Нари. – Так и знал. Видел его в Далласе, сразу решил, что он наведается к твоему отцу.

– Я не понимаю. Почему бы тебе просто не отдать его? И вообще, почему вы не сотрудничаете? Ты ведь, получается, можешь абсолютно все! Ты был бы так полезен…

– Могу все, на что способен Манту, – поправил он. – И ты действительно еще многого не понимаешь.

– Так объясни.

– На сегодня у меня закончилось время. Я уже показал тебе все, что собирался. – Франциско бросил беглый взгляд на часы. – Через несколько дней, когда поутихнут эмоции от моего рассказа и доказательства, – он указал себе за спину, на разрез от крыльев, – ты, вероятно, вновь решишь, что я – сумасшедший, а полет и прочее – всего лишь фокусы или галлюцинации. Что я подмешал тебе наркотики, а детей в парке, не знаю… подкупил. Так уж устроены люди: информация, не вписывающаяся в привычную картину мира, у них не приживается.

– Подожди.

Я чувствовала себя опустошенной и, одновременно, взвинченной до предела. Мне не хотелось сидеть на месте, но и шевелиться удавалось с большим трудом. Казалось, если сейчас Франциско бросит меня, я лопну от любопытства: он был вроде существа с другой планеты, и невозможно, неправильно было останавливаться посреди исследования!

– Ты теперь не появишься? Ты просто решил обрушить это на меня, чтобы я мучилась? Почему!

– Почему? – Он вдруг сделался серьезным. – Симбионты действительно полезны, Андреа. Сколько себя помню, мои силы всегда использовали, разные люди и в разных целях. Человек в союзе с демоном быстро регенерирует, ему нужно меньше спать и меньше есть, он – идеальный подопытный кролик для ученых и идеальный солдат на любой войне. Я пытаюсь сказать, что… очень давно никто не пытался помочь мне, а не наоборот. И уж тем более я впервые видел, чтобы простой человек заступался за симбионта: обычно вы на подсознательном уровне ощущаете чужеродность и начинаете сторониться нас. – Он так точно описал мои первоначальные чувства по отношению к нему, что на секунду мне стало невыносимо стыдно, словно меня причислили к расистам. – Тогда у супермаркета я сперва решил, что ты тоже симбионт, но потом пожал тебе руку, а ты так и не разглядела Манту. Да, чтобы увидеть чужого демона, необходимо дотронуться до человека, к которому он привязан. Не буду забивать тебе голову другими условиями и подробностями; все, что я рассказал, – это попросту моя благодарность. Мне показалось, тебе будет интересно.

– Мне интересно, – скрепя сердце признала я. – Хотя, когда мы вдруг взлетели, было очень страшно. Для первого раза мог бы придумать что-нибудь попроще.

– Так нагляднее. – Он повторно посмотрел на часы. – Мне правда пора. Чем дольше я здесь нахожусь, тем выше шанс, что тебе снова придется встретиться с Маркусом. Или с кем похуже.

– Он ведь не из ФБР, правда? Ему-то зачем ваш камень?

– В другой раз.

За спиной у Франциско опять появились крылья. Они были матовые и чуть-чуть просвечивали, но в их тени все равно сделалось прохладно. Я воззрилась на них с немым вопросом в глазах. Франциско кивнул, и я с опаской приложила ладонь. Они оказались гладкими, как натянутая ткань.

– У меня есть пластырь. – На руке у него появилась очередная царапина. – Почему так происходит?

– Манту передает силы через кровь. И немного ее забирает в качестве дани.

– Хорошо, понятно… тогда ты полетишь, да? А как мне потом… как тебя найти?

Отчего-то мне казалось, что симбионты не должны пользоваться телефонами. Не должны жить в квартирах и ходить в магазин за продуктами; что их быт должен резко отличаться от обычного человеческого.

– Я сам тебя найду.

– Только не как сегодня. Мне нужно учиться, – пробормотала я, уже стоя в одиночестве, и тут же воровато оглянулась по сторонам.

Вдалеке прогуливалась молодая пара, но они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить взмывший в небеса стремительный силуэт. С тяжелым вздохом я поплелась к ним навстречу. Нужно же было у кого-то выяснить, в какой именно парк меня занесло.

4 глава

– Ты была в больнице?

– Ты обещал, что не будешь следить за расходами на моей карточке, па! – простонала я.

Рене спрятала расстроенное лицо за чашкой молока. Ее легко можно было понять: наши отношения с отцом переживали непростые времена, а находиться меж двух огней приходилось именно ей.

– В чем дело, Андреа? Ты плохо себя чувствуешь?

– Да, сегодня утром мне было нехорошо. Я решила не ездить в университет и пошла сдавать кровь на анализ.

– Результат?

– Все в порядке.

Это была чистейшая правда. Я сдала кровь сразу после встречи с Франциско, и, как он и говорил, никаких посторонних веществ в ней не обнаружили.

Ни о симбионтах, ни о «слезе Преисподней» в интернете ничего не нашлось, зато о так называемой одержимости там оказалось немало информации. Я перешла по первой ссылке и включила видео-интервью с каким-то лысым врачом из Нью-Йорка.

«… этот феномен является таким же психическим расстройством, как и шизофрения, и депрессия, что требует профессионального стационарного лечения в запущенной форме, и амбулаторного – в легкой… какие бесы, позвольте, мы в двадцать первом веке!.. предмет нашей дискуссии – редкое заболевание, чаще наследственное, проявляющееся у людей самых разных возрастов… человек намеренно причиняет себе боль, чтобы войти в состояние транса, другими словами это можно назвать самогипнозом… протекание химических реакций в организме ускоряется – приступы истощают пациента, потому с подобным диагнозом резко уменьшается продолжительность жизни… »

– Свихнулся настолько, что научился летать, – скептически пробормотала я. – Ну-ну.

– Что ты смотришь?

Сестра подкралась незаметно и теперь с любопытством смотрела в экран. Я захлопнула крышку ноутбука и мгновенно ощутила укол совести: прежде мне ничего не приходилось от нее скрывать.

– Ерунду всякую.

– Странная ты в последнее время, – протянула Рене. – Отправь мне фотографии, которые мы неделю назад сделали.

– Попозже, ладно?

Слышал ли об «одержимых» папа? Шериф округа, выбранный на второй срок подряд, – наверняка он знал, однако спрашивать я боялась. Предчувствовала, что на мое робкое любопытство обрушится тонна негодования, что я снова лезу куда не следует.

Общество членов семьи отныне тяготило меня. И отец, и Рене, вдруг стали навязчивыми, жадными до моего внимания, или же мне так просто начало казаться, но теперь я все чаще уходила из дома побродить по улицам в одиночестве. Меня тяготили домашние хлопоты, учеба, навалившаяся перед летними экзаменами с новой силой, бессмысленные посиделки с однокурсниками, которые, как назло, с приходом хорошей погоды сильно участились. Я пыталась вести себя как обычно, однако все равно ежедневно сталкивалась с вопросами.

– Ты чего такая тихая?

– Все нормально?

– О чем задумалась?

Франциско не появлялся. Я ждала его сильнее, чем собственный день рождения, выпуск из университета и поездку к океану вместе взятые. Излить душу и поспрашивать было некого, и я ходила как на иголках по привычному маршруту: от дома до учебы, оттуда до магазина, и снова домой.

– Доброе утро, это Андреа. Вы можете… в смысле, ты не занят?

Дрожащей рукой я держала телефон. Чтобы решиться и подготовиться к этому звонку, у меня ушло около часа. Я почти не сомневалась, что в итоге услышу отказ или вообще не дождусь ответа, однако Нари поднял трубку после первого же гудка.

– Привет. Что-то случилось?

– Нет…

Я умолкла и едва удержалась, чтобы не сбросить вызов. Да, после составления фотороботов мы очень душевно посидели во вьетнамской кафешке, где беседовали о моих увлечениях, его путешествиях и смешных ситуациях, происходивших в жизни каждого из нас, но это, казалось, было так давно! Сейчас же я ощущала себя глупой студенткой, отвлекающей солидного взрослого человека от его важных дел.

– Андреа, ты там?

– Да. Я хочу встретиться, – на одном дыхании выпалила я и сразу почувствовала, как загорелись уши.

Лучше бы Нари был морщинистым пятидесятилетним мужичком с пивным животом и длинными усами или, еще проще, женщиной: не было бы так неловко. Разумеется, я испытывала к нему симпатию. С первой встречи и первой улыбки на его усталом лице, когда он допрашивал меня, однако столь же отчётливо понимала, что это абсолютно несвоевременно.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился он. – В обед подъеду, идет?

– Конечно. Я буду дома.

Уронив телефон на кровать, я еще минуту неподвижно сидела. В комнату с кухни вернулась Рене, вся при параде, в белом комбинезоне и с нежными персиковыми тенями на веках. Мельком посмотрела на меня, замершую и задумчивую, и принялась крутиться перед зеркалом. Она совершенно точно хотела услышать вопрос, и я не стала ее разочаровывать.

– Куда собралась?

– Нас сегодня что-то интересует? – притворно удивилась сестра.

– Да, сегодня у нас хороший день.

– Я иду в кино.

– И с кем?

– С Анжелой и Джоном.

– Втроем? Кто-то из вас лишний. – Я улыбнулась и упала на подушку, сладко потягиваясь. – А знаешь, дай мне свою тушь.

Мы с сестрой вышли на улицу вместе. Нас обеих уже поджидали машины. Я приветливо махнула рукой Анжеле – однокласснице Рене, с которой они дружили уже несколько лет. Она сидела за рулем старенькой «тойоты», а рядом с ней, покачивая головой в такт музыке, расположился молодой парень с татуировкой на шее и проколотым ухом.

– Папа его не одобрит, предупреждаю заранее, – шепнула я на ухо сестре.

– А его одобрит? – Рене многозначительно кивнула мне за спину.

У автомобиля Нари были тонированные стекла, поэтому я надеялась, что он останется незамеченным. К несчастью, ему вздумалось выйти подышать воздухом.

– У меня к нему дело.

– Жаль. – Сестра посмотрела внимательно и грозно, вмиг делаясь очень похожей на отца. – Я надеялась, все твои дела с сотрудниками ФБР давно закрыты.

Она устроилась на заднем сиденье – белобрысый Джон потянулся через весь салон, чтобы смачно чмокнуть ее в щеку. Мне это не понравилось, но я сочла за благо дальше не следить. Дисциплинированности Рене мог позавидовать любой взрослый человек, она не пила и не пробовала курить, однако все равно неумолимо взрослела. Как и Анжела, которую я помнила, как худую маленькую девочку со скобами на зубах, как и этот Джон, наверняка только недавно набивший себе татуировку.

При взгляде на Нари я сразу приободрилась, но постаралась, чтобы это не было слишком заметно.

– Не сильно отвлекла?

– Ты – единственная, кто в последнее время напоминает мне, что по выходным можно не только работать. – Прикрыв рот, он беззвучно и широко зевнул.

Я сочувственно качнула головой.

– Судя по всему, тебе и по ночам кто-то должен об этом напоминать.

И мне сразу стало неловко, будто я сморозила завуалированную непристойность. Руки сами собой потянулись к золотистой застежке на сумке. Я дважды щелкнула, открывая и вновь закрывая ее. Вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Мне вот что спросить нужно…

– Прямо здесь?

– Не знаю, – растерялась я. – Как тебе удобнее.

Мимо проехала, неуклюже выруливая с узкой площадки, «тойота» одноклассников Рене, из которой раздавались оглушительные басы; Джон улюлюкал и подпевал какому-то рок-музыканту, переходя иногда на звуки, напоминающие больше рычание дикого зверя, чем человеческий голос, а Анжела за рулем визжала от удовольствия: видимо, у него прилично получалось. Переглянуться с сестрой я не успела.

– Садись. Если хочешь, тоже включим «хеви-метал» на полную громкость.

Нари посмеивался – по-доброму, без всякого снобизма. Шумная молодежь не вызвала у него негатива, чего я подсознательно опасалась, наоборот, он будто немного им завидовал.

Мы припарковались у ботанического сада – места, которое я рекомендовала Нари к посещению в прошлый раз, когда мы уплетали острый рис во вьетнамском кафе. Мама очень любила возить нас с Рене сюда. Она могла подолгу рассказывать о каждом растении, каждом цветке и даже о насекомых, которые эти цветки опыляли – к сожалению, нам с сестрой, в силу возраста, было не слишком интересно. Не увлекала ботаника и отца, однако ради мамы он отказывался от своего излюбленного времяпровождения у телевизора и выбирался вместе с нами. Кажется, именно здесь мы в последний раз собирались всей семьей, просто чтобы погулять.

– Я хочу тебя спросить об «одержимых».

– Почему вдруг? – Нари устроился на декоративном бордюре перед фонтаном. Положил рядом свой пиджак и похлопал по нему, приглашая меня сесть. – Ты кого-то видела?

– Нет. – Подобный вопрос я ожидала от него услышать и заранее придумала подходящий ответ. – Недавно я вспоминала… тот случай у супермаркета. И поняла, что ты был прав: Франциско никто не помогал. Мне интересно, как он сделал то, что сделал.

Нари опустил руку в зеленоватую воду и принялся создавать маленькие волны. Те добегали до места, куда градом сыпались капли от фонтана, и растворялись под ними.

– Не самую легкую тему ты выбрала. Я не врач.

– Значит, это какая-то болезнь? – разочарованно протянула я.

Нари собирался соврать. Выражение его лица не изменилось, однако мне не нужны были внешние доказательства. Он обдумывал, как наиболее убедительно пересказать слова нью-йоркского доктора из интернета.

– Да, очень тяжелая и не до конца изученная болезнь. Подверженные ей люди умеют на краткое время вводить себя в состояние… в котором могут быстрее бежать, сильнее бить и выше прыгать. Тогда они становятся практически невменяемыми, так как их сознание испытывает чрезмерную нагрузку и начинает функционировать с перебоями. Становятся опасными.

Нари словно зазубрил все то, что предлагали медицинские ресурсы открытого доступа. Или действительно верил в это? Тогда зачем разыскивал шкатулку с камнем? Я с тоской втянула воздух. Сегодня он был на редкость влажным: на высоте струился туман, хорошо различимый на фоне небоскребов.

– Ты не удивлена.

– Я читала… но мне не кажется это достойным объяснением.

– Почему?

Потому что я видела крылья! Трогала их! Невозможно было вогнать их в рамки одной лишь поврежденной психики. Разве что больны были мы все: и я, и пробегающие мимо дети.

Теперь мне расхотелось откровенничать окончательно.

– Наверное, я ошиблась. Приукрасила у себя в голове, оттого и засомневалась, что все так просто.

– Выглядишь расстроенной. Ты уж извини, если ждала от меня большего.

– Нет, ничего, – покачала головой я. – Это мне следует просить прощения за то, что выдернула тебя без причины.

–Ты знаешь, что в Далласе у меня никого нет. Я был бы рад, если бы ты выдергивала меня почаще.

Я не позволила себе обрадоваться. Напротив, еле заметно нахмурилась: Нари говорил, что приехал в наш город в командировку, которая впоследствии сильно затянулась. И все равно она должна была однажды закончиться.

– Когда ты собираешься… возвращаться домой?

– Пока неизвестно. Признаться, мне и здесь хорошо. – Тут я все же невольно улыбнулась.

Остаток дня мы провели, как тогда во вьетнамском кафе, разговаривая и смеясь ни о чем, будто старые друзья. Или даже чуть больше, чем друзья.

Дома я оказалась только вечером. Далеко не поздним, но отец все равно изъявил недовольство. Спешно разуваясь под его тяжелым взглядом, я молча проглатывала обидные обвинения в ветрености, отчасти ими ошарашенная. Никогда прежде он не отчитывал меня за прогулки до десяти часов, а дольше я задерживалась крайне редко и потому совершенно не ожидала получить сегодня взбучку. Он все бродил по коридору взад-вперед и брюзжал – в конце концов я ушла в ванную и пустила сильную струю воды, чтобы заглушить его бесконечный сердитый монолог.

Рене вернулась на час позже меня. Ей не было сказано ни слова. Тогда я окончательно убедилась, что творится неладное.

– В чем дело, па? Почему ты постоянно придираешься ко мне?

– Ты не подходила к телефону.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что он старый, и звонок на нем тихий, еще и динамик барахлит после того, как я уронила его в лужу, а мы гуляли в центре, там шумно!

– Что за детские оправдания, Андреа? Сломался мобильник – почини или купи новый, я, кажется, не ограничиваю тебя в деньгах. У Рене, если на то пошло, телефон тоже разрядился, однако она позвонила мне через друзей и назвала точное время, когда ее ждать дома. Это и называется ответственностью.

– Очень хорошо, – медленно протянула я. Взяла в руки пульт от телевизора, транслирующего прямо сейчас пышнотелую девицу с печальным лицом, что-то трагично выкрикивающую, и выключила его. – Прекрати так громко смотреть телевизор, когда под нами живут пожилые люди, которые, наверное, уже спать ложатся. Полагаю, это тоже в своем роде безответственно.

Отец изумленно вскинул тяжелые брови, а я резко развернулась и вышла в коридор.

5 глава

– Пожалуйста, возьмите меня с собой!

– Рене, мы поедем сразу после лекций…

– Анжела подбросит меня до твоего университета, мы сегодня рано закончим. Ну же, Андреа!

– Ладно, – сдалась я. – Не забудь купальник.

Погода стояла знойная уже два дня и обещала быть таковой и сегодня. В связи с этим две реактивные бестии с нашего учебного потока – близняшки Анна и Дэйзи – разработали план спасения.

С одинаковыми толстыми золотыми косами, с одинаковым количеством веснушек на носу и с одинаковыми губами в форме сердца, они были похожи как две капли воды, и отличать их я научилась лишь спустя месяц после знакомства. Лицо Анны было более мягким, Дэйзи же циничнее высказывалась и ярче красилась. Первое время они категорически не нравились мне: я видела обеих выскочками, поступившими в высшее учреждение исключительно с целью поразвлечься. Они шутили и смеялись в такие моменты, когда даже простая улыбка была неуместна, провокационно одевались и конфликтовали с профессорами, однако их никак нельзя было упрекнуть в глупости или лени, и впоследствии мы все же подружились.

– Озеро Лавон! – накануне озвучила свою затею Дэйзи. – Открываем купальный сезон. Андреа, ты с нами?

– Подумаю, – буркнула я, списывая с интерактивной доски последнюю строчку.

– О, перестань, мы уже месяц никуда не выбирались! Обещаю, Лео с нами не поедет, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.

– Тогда он будет тебе названивать. Лучше уж возьми его.

На следующее утро Рене заметила, как я укладываю купальный костюм в сумку, и тут же взялась за расспросы. Глаза у нее засветились, как только она прознала о намечающемся выезде. Я не смогла ей отказать.

– Привет, оставьте место в машине еще для одного.

– Ты будешь с парнем? – оживилась Дэйзи.

– Нет, – разочаровала ее я. – С младшей сестрой.

– Малолетка? Мы вообще-то планировали пить.

– Ты же за рулем! И ей шестнадцать. Поверь, ее одноклассники с легкостью перепили бы нас всех.

Трубка звонко расхохоталась мне в ответ.

С Нари мы созванивались почти каждый вечер. Несмотря на удовольствие, которое я испытывала от общения с ним, меня постоянно преследовали мысли, что наши приятельские отношения ему каким-то образом выгодны. Что сотрудник ФБР попросту обрабатывает меня, пытается к чему-то подвести или что-то получить взамен. Он не говорил о работе, не говорил об «одержимых», не упоминал Франциско и Маркуса, однако мне все равно не удавалось расслабиться с ним полностью.

Еще я боялась, что он уедет. Резко, ничего не сообщив – и потому заранее велела себе не привязываться.

– Анна, ты поедешь с Ником? Четыре, пять… да, нам хватит места! Андреа, и где твоя сестра?

– Здесь.

Я приметила «тойоту» Анжелы издалека, и вскоре к нам уже вприпрыжку бежала Рене с черным рюкзаком за спиной. Анна с любопытством высунулась из-за плеча близняшки – точно один человек раздвоился.

– Да вы не похожи совсем!

– В сравнении с вами, еще бы, – усмехнулась я и заключила сестру в объятия. – Нормально добрались?

– Да.

– Анжела не захотела с нами? Неудобно, что она просто довезла тебя и уехала.

– Нет, ее мама ждет. Андреа, познакомь меня…

В любой компании Рене была как рыба в воде. Шум, новые люди, светские беседы – все это словно создавалось именно для нее. Представив ее друзьям, я со спокойной душой надела наушники: можно было не беспокоиться, что ей будет скучно или неуютно.

Дэйзи всегда осторожно водила машину, если та была полна пассажиров. Рядом с ней сидел Лео – тихий рассудительный парень, для которого текущий год должен был стать выпускным. Он не приходился нам однокурсником, был на два года старше, и попал в нашу компанию лишь потому, что влюбился в Дэйзи без памяти. Та полгода воротила нос, а потом вдруг сдалась. Сзади расположились я, Рене и Логан – яркий представитель класса подрабатывающих студентов, с трудом сдающих сессии, списывающих домашние задания у кого придется и обладающих вечно уставшим видом. Логан был добрым, компанейским парнем, и ему не помогали только самые ленивые, однако он все равно каждый раз был уверен, что грядущие экзамены не переживет.

До озера Дэйзи довезла нас за полчаса, вторая машина прибыла с небольшим опозданием. Ее вел Ник – спортсмен и отличник, один из тех везунчиков, которые сразу рождаются «с полным набором»: красивыми, умными и талантливыми; и для которых будто с самого начала не существует жизненных трудностей. Он первым прыгнул в воду. За ним, раздеваясь на ходу, побежала Анна. Ее ярко-розовый купальник замелькал на зеркальной глади озера, как спасительный буй.

– Не тащите бутылки на берег, пейте здесь… да, и ешьте у машины, незачем мусор разносить, – инструктировала всех Дэйзи. – Эй, Андреа, спорим, я быстрее проплыву сто метров?

– Спорить еще с тобой, – ворчливо откликнулась я, а сама со всех ног бросилась вперед, заприметив, что к ней подошел с каким-то вопросом Лео. – Но раз ты предложила!