Харон

Сергей Сергеев

Харон

Харо́н в греческой мифологии – перевозчик душ умерших через реку Стикс (по другой версии – через Ахерон) в подземное царство мертвых.

Глава 1. Труп женщины

Шел третий год службы Костина Константина Васильевича в прокуратуре. Он состоял в должности старшего следователя и уже считался опытным сотрудником. Он не занимался расследованием каких-либо резонансных, общественнозначимых уголовных дел, да и откуда им взяться в Красногорске Саратовской области – городе численностью не более 125 000 человек и относящимся по определению к малым городам России, однако сам он себя считал профессионалом. Костин находился в привилегированном по отношению к другим следователям положении: являлся руководителем ПДСОГ – «постоянно действующей следственно-оперативной группы» – и выезжал по всем сообщениям об обнаружении трупов с признаками криминальной смерти. Далее он проводил первоначальные следственные действия, после чего передавал другому следователю раскрытое уголовное дело с собранными доказательствами и арестованным преступником. В производстве Костина оставались уголовные дела особой сложности, либо нераскрытые, так называемые висяки.

Внешне Константин соответствовал стереотипу мрачного, угрюмого следователя. Гладко выбритая голова, глубоко посаженные глаза с массивными надбровными дугами и сутулое крепкое телосложение придавали дополнительный шарм указанному образу. Незнакомые и малознакомые люди при первом общении опасались и даже побаивались его. Однако все менялось в ходе бесед. Его приветливый взгляд и непринужденная открытая манера общения полностью располагали к себе и кардинально меняли представление о человеке.

Константин умел слушать и задавать такие вопросы, которые помогали собеседнику открыться. Этот контраст, эта двойственность между внешним образом и внутренним состоянием вызывали удивление и, порой, искренний интерес к нему. Люди, сначала настороженно приближавшиеся к нему, вскоре становились друзьями, делясь своими переживаниями и мыслями, не ожидая такой открытости и теплоты от человека, казавшегося холодным и недоступным на первый взгляд.

Этот парадокс – мрачный следователь, ставший доверенным собеседником – был настоящим искусством Константина, позволяющим ему находить общий язык даже с самыми стеснительными и закрытыми людьми.

На дворе стоял ноябрь 2003 года. Костин в обеденный перерыв находился дома, что случалось с ним очень редко, и наслаждался вкусом домашнего супа, когда раздался звонок мобильного телефона. Звонил помощник дежурного по Управлению внутренних дел города – Люшов Дмитрий, который сообщил, что на территории недействующего городского кладбища обнаружен труп женщины с признаками криминальной смерти.

Люшов относился к числу сотрудников, которые прошли не одно подразделение милиции и от которых рад был избавиться начальник каждого из них. В итоге служба выбросила его в дежурную часть УВД, где, как казалось, от него много не требовалось, он всегда был под контролем руководства и фактически не имел необходимости принимать самостоятельных решений. На данной должности от него было меньше всего вреда.

Как бывало неоднократно, Люшов не обладал полной информацией об обстоятельствах обнаружения трупа и не мог довести ее до Костина. На вопросы следователя, он ограничился характеристикой: «Женщина висит на ограждении могилы», – и вопросом, куда необходимо прислать машину.

«Доберусь сам, – определился Костин, – собирай следственно-оперативную группу. Кто там у нас дежурный по графику? Обязательно должен быть, и судмедэксперта Новикову сразу заберите, я выдвигаюсь…».

Кладбище, о котором идет речь, располагалось по пути следования Костина на работу. Перед выходом Костин набрал номер заместителя прокурора, курирующего следственный отдел Иванова Ивана Николаевича:

– Николаич, сообщение поступило, труп женщины на кладбище возле автовокзала, я выдвигаюсь туда.

– Я знаю, – ответил Иванов, – начальника УВД жду, с ним туда подъеду.

Такая ранняя осведомленность заместителя прокурора указывала на неординарность происшествия, а также на то обстоятельство, что выходить нужно незамедлительно, чтобы оказаться на месте раньше руководства.

Иванов был ровесником и товарищем Костина, они вместе учились в Саратовской государственной юридической академии, оба работали следователями, на первоначальном этапе сидели в одном кабинете.

На улице стоял пасмурный морозный день, город был серым и унылым. От ярких красок, которыми богата золотая осень, не осталось и следа, все вокруг имело приглушенный померкший цвет. Это как раз тот период, когда температура опустилась ниже 0 градусов при практически полном отсутствии снега. Замерзшая земля с выраженными комками грязи, следами рисунков протекторов грубой обуви и покрышек автомобилей была лишь чуть-чуть припорошена снежной крупой.

Выйдя из дома, Костин через десять минут подошел к кладбищу. Это было недействующее кладбище, на котором захоронения перестали производиться более сорока лет назад. За могилами по большей части никто не ухаживал. Территория заросла деревьями, кустами и высокой травой, по центру ее пересекала грунтовая дорога, по которой ходили горожане, желающие срезать путь в старый район города, либо на автовокзал, расположенный рядом. Остальная часть была исчерчена тропинками, протоптанными лицами без определенного места жительства, студентами училища, расположенного неподалеку, и другими жителями Красногорска. Людьми, которых нелегкая занесла в богом забытый угол, до которого нет дела ни родственникам умерших, ни властям города.

Костин не часто ходил через территорию кладбища, старался обходить ее вдоль забора по асфальтированной дороге. Это имело существенное значение в условиях слякоти осени 2003 года, однако в данный день он легко прошел по замерзшей грунтовке.

На кладбище он встретил молодого незнакомого сотрудника милиции, который был поставлен для охраны места происшествия. Представившись и предъявив служебное удостоверение, свернул с дороги по одной из тропинок и прошел около десяти метров.

Представшая перед ним картина слегка шокировала и напомнила кадр из фильмов ужасов. На металлическом пруте ограждения одной из могил висел труп женщины 25 – 30 лет. Женщина была полностью обнаженной, ее труп был насажен на прут подчелюстной областью головы, которая была зафиксирована в вертикальном положении, ее руки и чуть согнутые в коленях ноги свисали вниз, стопы касались земли. Оба плеча были прижаты к ограде, грудь сквозь прутья выступала наружу. От шеи на грудь тянулись множественные, сливающиеся между собой подсохшие потеки крови. Аналогичные потеки шли от волосистой части головы на правое плечо, грудь и спину.

Могила, на ограждении которой находился труп женщины, имела металлический крест с надписью на табличке «Завгаев Виссарион Асланович, 1905 – 1955 гг.», была огорожена забором, изготовленным из заостренных металлических прутьев, соединенных аналогичным прутом по периметру. Крест и забор были покрашены синей краской, облупившейся от времени. Площадь могилы не превышала шести квадратных метров.

Осмотр места происшествия не дал какой-либо информации, способной прояснить обстоятельства произошедшего. Одежды женщины, кроме болоньевого плаща, лежащего рядом, обнаружено не было. Был изъят кирпич, множество пластиковых бутылок из-под различных напитков, пачек из-под сигарет и окурков с территории возле могилы.

Обратила на себя внимание расположенная в 5 метрах аналогичная осмотренной могила. На табличке металлического креста имелась надпись: «Крамер Франц Генрихович, 1905 – 1944 гг.», на пруте ограждения висела кошка черно-белой окраски, прут проходил насквозь через ее тело. Умышленно она была насажена на прут или неудачно упала с дерева, растущего рядом, было неясно.

Вечером того же дня прошло совещание в кабинете начальника УВД, куда по установленной практике были приглашены прокурор города, его заместитель, следователи, входящие в группу, Костин – руководитель следственной группы, сотрудники службы участковых уполномоченных, отдела по делам несовершеннолетних и уголовного розыска.

Костин на совещание пришел чуть раньше руководства, в приемной уже толпились сотрудники названных служб и живо обсуждали между собой утреннее совещание у начальника.

– Что у вас опять? – спросил Костин.

– Да Дубов «корки мочит» – в полголоса ответил Идрисов Фарид, начальник отделения по борьбе с преступлениями против личности, давая понять, что разговор деликатный. – Помнишь в прошлом месяце наши сотрудники в здании УВД человека забили?

– Ну да, я же работал…

– Так вот, по данному поводу проведена служебная проверка, по результатам которой уволили всю дежурную смену за то, что «они пропустили Носова в здание УВД, который не являлся сотрудником милиции». Те в своих объяснениях написали и устно у генерала доложили, что Носова уволили задним числом и на дату совершения преступления он являлся стажером в уголовном розыске. Утром на совещании нашего управления Дубов с пеной у рта орал: «И у них еще хватило совести врать, что Носов уволен задним числом!» Сам понимаешь, всем присутствующим это было известно, посторонних на совещании не было, для кого он разыгрывал этот спектакль неясно.

Начальник УВД – Дубов Владимир Владимирович – являлся неординарной личностью. Он был достаточно молод, ему не было 40 лет, с одной стороны, психопатичен и напорист, с другой, казалось, что лично он не желает осуществлять руководство своими подчиненными и контролировать их работу. Каждую пятницу после 18:00 выезжал загород, на охоту, употреблял спиртное, отдыхал. Вместе с тем на совещаниях и при общении с подчиненными демонстрировал бурную деятельность, становился требовательным, не стеснялся в выражениях, оценках неудач и определении их мотивов. Все его речи казались больше игрой на публику, желанием показать себя требовательным руководителем, чем реальным желанием получить положительный результат от своей работы и работы своих подчиненных.

Совещание, по сути, велось двумя руководителями – начальником УВД и прокурором города.

Прокурор Андреев Андрей Евгеньевич напротив, был солидного возраста, достаточно сдержан и корректен. Возможно, он уже отстал с точки зрения знаний уголовного и уголовно-процессуального законодательства, но наукой менеджмента владел на должном уровне.

Участковые доложили об обходах прилегающих к кладбищу домов, проведенных беседах с лицами без определенного места жительства и, проще говоря, алкоголиками, проживающими в районе. Сотрудники отдела по делам несовершеннолетних доложили о проведенных беседах с состоящими на учете подростками и учащимися двадцатого училища, расположенного возле кладбища. Оперативники отчитались о работе с «неназванными агентами», которые не принесли какой-либо значимой информации.

Следователем назначены необходимые экспертизы и допрошен бомж – Зикеев Николай Васильевич, который обнаружил труп, появились первые свидетельские показания.

Так или иначе, констатировали, что какой-либо приоритетной версии не имеется, каждое подразделение продолжает работать по своему направлению. Оперативным сотрудникам и следователю необходимо проверить родственников захороненных на осмотренных могилах лиц, провести работу по установлению личности погибшей.

На многих могилах таблички с надписями отсутствовали. можно считать удачей, что на интересующих двух могилах имелись четко различимые данные захороненных лиц.

Вернувшись в свой рабочий кабинет, Костин связался по телефону с судмедэкспертом и выяснил предварительные результаты экспертизы. Так, время наступления смерти – ночь со 2 на 3 ноября, причиной смерти женщины явилось проникающее колотое ранение подчелюстной области с повреждением головного мозга, имелось одно аналогичное непроникающее ранение и ушибленная рана в лобно-теменной области. Стало очевидным, что женщину насаживали головой на прут ограждения, нанося удары сверху по голове тяжелым предметом, возможно, изъятым кирпичом.

В этот момент в кабинет Костина постучали. За дверями стоял инспектор по делам несовершеннолетних Ромашкина Людмила, которая с довольным выражением лица протянула Костину подготовленный рапорт.

– Нами установлен очевидец преступления, – заявила Ромашкина.

– Поясните, – с удивлением в глазах ответил Костин.

– Одиннадцатилетний Силантьев Дмитрий, учащийся коррекционной школы-интерната номер двадцать четыре города Красногорска, вместе со своим другом цыганом Ермашом около одиннадцати часов видели двух парней, которые вели голую женщину по кладбищу.

– Где сейчас Силантьев ?

– У нас в отделе вместе с матерью.

Костин сразу направился в отдел по делам несовершеннолетних УВД, где увидел невзрачного вида, потрепанного и неухоженного мальчишку. Рядом с мальчиком сидела, по всей видимости, его мать, которая внешне была не менее потрепанной и неухоженной.

– Видели женщину? – задал вопрос мальчику Костин.

– Да, видели, – ответил ребенок.

– Что видели?

– Видели, вели ее двое под руки, а она голая.

– Что, совсем голая?

– Да.

– А где ее одежда была?

– Ее парни несли.

– Что несли?

– Несли черное кожаное пальто, черную кофту, юбку черную, туфли черные, черные колготки.

– Да, ладно! Все черное! А парни во что были одеты?

– В черные кожаные куртки.

– То же черные?

– Да.

– А как они выглядели?

– Высокие, здоровые, лысые.

– Издалека видел ?

– Нет, не очень.

– Место покажешь?

– Да.

Костин отошел в сторону к сотрудникам ПДН: «Не радуйтесь, хрень какую-то несет. Одежда не сходится, все черное как в страшной сказке, время не соответствует объективным данным. Педагога найдите, допрашивать его нужно, на место выезжать, и Ермаша ищите, его тоже допрашивать нужно».

Через сорок минут появился педагог, Костин записал в протокол показания Силантьева и выехал вместе с ребенком, его матерью и педагогом, а также понятыми на кладбище.

– Здесь, – остановил участников следственного действия Силантьев на грунтовой дороге через кладбище, в стороне, дальней от автовокзала.

– Ты уверен? – переспросил Костин.

– Да, – ответил Силантьев.

– Ты отсюда разглядел, какую одежду несли парни в руках?

– Да.

Замерив расстояние до развилки тропинок в сторону могилы Завгаева, Костин объявил участникам следственного действия, что оно равняется 140 метрам.

Когда вернулись, в отделе по делам несовершеннолетних уже сидел малолетний цыган Калмыков Ермаш с матерью. Он был недоволен, что его оторвали от повседневных дел, и находился в негативном расположении духа.

– Привет, – обратился к нему Костин, – Диму Силантьева знаешь?

– Знаю, он дурак – недовольно буркнул Калмыков.

– Почему дурак?

– Он милостыню просит.

– Ну ты же тоже просишь?

– Нет, я не прошу, а он собирает и мороженое покупает, дурак.

– Ну, а ты что?

– Я лучше хлеб куплю.

– Так ты же не собираешь милостыню?

– Я нет.

– Ладно, с Димой были на кладбище сегодня утром?

– Да, были.

– Кого видели?

– Бомжа видели, дядьку Зикеева, он нам рассказал, что на могиле голая женщина мертвая висит.

– Вот так, да? А вы что?

– Мы побежали смотреть.

– Видели?

– Видели, но когда милиционеры шли, мы убежали.

– А раньше видели, чтобы эту женщину кто-то вел по кладбищу?

– Нет, такое не видели.

Все встало на свои места. Очевидно, что одиннадцатилетний ребенок, отстающий в психическом развитии, увидев труп женщины, дал волю своей фантазии и все выдумал.

Время было около двадцати одного часа, какой-либо информации, с которой можно было бы продолжать работать, у Костина не было. Он сложил документы в сейф и направился домой, не выполнив запланированную работу по другим уголовным делам. Именно по этой причине Костин вернулся около двадцатидвух часов, что было раньше обычного. Вместе с тем дети уже спали, жена ждала с приготовленным ужином.

Поужинав, Костин сел перед телевизором. Его не интересовала передача, он просто тупо смотрел в экран и перебирал мысли в голове.

– Я пошла спать, – сказала ему жена.

– Посиди со мной, – произнес Костин.

– Извини, дорогой, сильно устала, – продолжила жена, – хочу спать.

Принято считать, что следователь после многочасового трудового дня приходит домой, падает на кровать и тут же засыпает. Так происходит после бессонной ночи или нескольких ночей. Тогда ты готов уснуть в любое время в любом месте. Но если такой необходимости нет, то, вернувшись около двадцати двух – двадцати трех часов, хочешь увидеть другую жизнь, за рамками своего рабочего кабинета, изолятора временного содержания и следственного изолятора. Ты в полной мере осознаешь, что утром снова будет кабинет, ИВС, СИЗО, граждане, на которых многие даже смотреть стесняются. Дома ты готов просто сидеть перед телевизором. Неважно насколько интересная демонстрируется передача, но хотя бы на пару часов оттянуть сон, просто побыть с семьей.

Однако мысли в голове Костина вертелись вокруг последнего убийства. Нераскрытые убийства женщин участились в Красногорске, у Костина в производстве находилось уже три таких уголовных дела, возбужденных в течение последних шести месяцев…

***

25 мая 2003 года

Был обычный рабочий день, Костин занимался текущими делами. Из-за длительного нахождения в сидячем положении сильно ныла спина в области поясницы. Боль не давала сосредоточиться и дочитать рапорты и объяснения, собранные сотрудниками уголовного розыска. «Как жаль, что сейчас не зима, можно было бы подложить шарф под спину», – промелькнула мысль в голове Костина. Он встал, подошел к окну и прогнулся: «Боже, какой прекрасный день!»

Конец мая – время, когда даже в средней полосе России деревья и кустарники покрываются плотным покровом чистой, свежей, листвы. Днем воздух согревается ласковым солнцем, вечером стоит приятная прохлада. Зноя, жары, пыли еще нет, что говорить – лучшее время года!

Настроение Костина тихо менялось, также как уходило сожаление об отсутствии шарфа в кабинете. В такое время не хотелось сидеть в кресле, читать представленные оперативниками материалы и даже думать об ужасах и сюрпризах, которые может преподнести работа следователя.

С тенистой лужайки, образованной свежей листвой под ласковым солнышком в кабинет Костина вернул раздавшийся телефонный звонок, который по законам черной иронии направил его в городской парк все с той же свежей листвой. Звонил помощник дежурного по УВД Люшов, он сообщил об обнаружении трупа женщины с признаками насильственной смерти в парке, расположенном в старой части города.

До прибытия Костина на место происшествия личность была установлена, ею оказалась Дроздова Марина Анатольевна, 1967 г.р., женщина, ведущая полубродяжнический образ жизни. Она неоднократно доставлялась в УВД в состоянии алкогольного опьянения, была неразборчива в выборе компании, распивала спиртное в числе прочих с лицами, не имеющими постоянного места жительства, и была хорошо знакома участковым.

Труп Дроздовой лежал на спине, в стороне от протоптанной тропы, на свежей ярко-зеленой траве. На женщине частично отсутствовала одежда. Коричневая юбка, колготки и трусы лежали справа. Джинсовая куртка и блуза были надеты, однако распахнуты, обнажая грудь. На шее имелись множественные колото-резаные ранения, из которых вертикально вниз на землю тянулись потеки чуть подсохшей крови. Руки и ноги разведены в стороны на максимально возможную ширину. Левая молочная железа и гениталии отчленены, кожа в области зияющих ран обильно запачкана кровью.

Работа по горячим следам не принесла положительного результата, было установлено, что смерть Дроздовой наступила не ранее чем за пару часов до начала осмотра. Острую кровопотерю, шок и смерть вызвали раны на шее, молочная железа и гениталии были отчленены посмертно. Все повреждения были причинены обычным бытовым, возможно, кухонным ножом.

***

28 июня 2003 года.

Костин находился в подавленном состоянии, раскаленные стены здания создавали ощущение духового шкафа, открытое окно кабинета не сильно меняло восприятие. Температура воздуха доходила до 37 градусов – жара, не характерная для Среднего Поволжья. В такой зной в отсутствие кондиционера казалось плавится мозг, Костин был даже рад получить сообщение об обнаружении трупа с признаками криминальной смерти и покинуть свой рабочий кабинет.

На месте происшествия, возле пятиэтажного дома по ул. Курчатова в городе Красногорске, Костина встретил молодой оперуполномоченный отделения по борьбе с преступлениями против личности Смирнов Виктор.

Смирнов доложил: «Труп обнаружен аварийной бригадой, выехавшей по сообщению о прорыве трубы с горячей водой. Примечательно, что на двери в подвал висел замок, ключей от которого не имелось у жильцов дома. Рабочим пришлось вскрывать дверь. Женщина установлена как Гундарева Елена Вячеславовна, 1976 года рождения, заявлена сестрой как без вести пропавшая, два дня назад».

Костин спустился в подвал. Помещение было наполнено еще не до конца рассеявшимся паром, температура воздуха по ощущениям равнялась пятидесяти градусам. Общая атмосфера напоминала турецкую баню хаммам, только присутствующий в воздухе тяжелый запах вареного мяса провоцировал рвотный рефлекс.

Труп Гундаревой лежал в еще не остывшей луже на грунтовом полу подвального помещения. Руки и ноги связаны бельевой капроновой веревкой. Из одежды на трупе имелись синие джинсы и белая блузка, верхние пуговицы которой были расстегнуты, обнажая грудь. Кожные покровы ярко-розового цвета, покрыты крупными, частично слившимися пузырями – буллами.

Осмотр места происшествия не принес значимой информации. Если на грунтовом полу либо гладких поверхностях подвальных конструкций и окружающих предметов ранее и имелись какие-либо следы, то они были уничтожены кипящей водой и паром. Очевидно одно – имело место похищение, причинение смерти Гундаревой, по крайней мере таким образом, не входило в планы преступника.

Согласно заключению эксперта на момент прорыва трубы Гундарева была жива, умерла от обширных ожогов тела. На голове ее трупа имелась ушибленная рана, не относящаяся к причине смерти.

Оставалась надежда, что преступник не знает о том, что Гундарева мертва и место ее содержания обнаружено. По этой причине Костин оставил поручение выставить засаду. Оперативники неделю дежурили возле двери в подвал, надеясь, что преступник объявится, однако этого не произошло.

***

Утром 4 ноября 2003 года Костин пошел на работу через территорию кладбища и неожиданно для себя свернул к могилам Завгаева и Крамера.

В его голове теплилась надежда увидеть возле могил лиц, которые подозрительно их осматривают, принесли какие-либо вещи, просто без причины проводят там время. Он наивно надеялся на удачу, на то, что преступник вернется на место преступления, как в детективном романе. Такой путь он проделывал каждый раз, когда шел через кладбище, в течение нескольких недель.

Возле здания прокуратуры Костина ждала автомашина дежурной части УВД, по личной инициативе собранная дежурным. В салоне находились судмедэксперт Новикова Нина Ивановна и эксперт-криминалист Егоров Михаил.

– Что опять не так? – не скрывая раздражения, обратился Костин к водителю.

– Дежурный направил, сказал, дозвониться не смог, в мусорном баке, здесь, через пару кварталов, человеческую ногу нашли. Экспертов собрал, тебя жду, опера уже там.

– Бляха-муха!!! Работы куча, не знаешь, когда все разгребать… Ладно, подожди 2 минуты, сейчас следственный чемодан возьму и выйду.

На месте происшествия их ждал оперуполномоченный Смирнов.

Смирнов доложил: «Ногу обнаружил житель близлежащей пятиэтажки, который по пути на работу выбрасывал мусор. Мужчина ушел, но данные я записал, когда будет нужен, вызову».

Подмерзшая нога была бережно упакована Костиным в картонную коробку и направлена для производства судебно-медицинской экспертизы. Далее Костин лично, своими руками перебрал весь находившийся в баке мусор, но кроме отвратительно пахнущих предметов бытового назначения, ветоши и пищевых отходов им ничего обнаружено не было.

– Что-то с этой ногой не так, – заявила Новикова.

– Что вы имеете в виду, Нина Ивановна? – спросил Костин.

– Чистая, имеет ровные края, будто не просто отчленена, а ампутирована в медицинских условиях. Подождите возбуждать уголовное дело, я по своим каналам проверю больницы города, проводилась ли где-либо ампутация.

Вернувшись в свой рабочий кабинет, Костин первым делом созвонился с экспертно-криминалистическим отделом УВД и службой участковых, выяснил, имеется ли новая информация о личности женщины.

Личность женщины по-прежнему была не установлена, проверка по Автоматической базе данных «Папилон» в пределах Саратовской области не принесла результата. Жители близлежащих домов, а также бомжи, обитавшие в районе кладбища, ничего пояснить не могли, сотрудники автовокзала и училища, расположенных рядом, также ничего не знали, с заявлением о без вести пропавшей никто не обращался.