Черный цветок

– А пить? Пить хочешь?

– Ну давай! – он кинул ей фляжку, которую Чаруша поймала на лету.

– Я сейчас! До колодца и обратно!

Есеня не понял, чего она так суетится, но ему понравилось: лежи себе, а тут по первому требованию – еды, воды! Может, еще чего попросить? Пива, например! Но пить пиво в сарае, в одиночестве показалось ему неинтересным. Эх, была бы она белошвейкой, а не папиной доченькой! Он бы точно не стал скучать.

Чаруша вернулась быстро, запыхавшись и поправляя выбившиеся из толстой косы пряди волос. Румяная и пышущая жаром, как булочка, только что вынутая из печки. Есеня тряхнул головой: как здорово было бы ее сейчас потискать, чтоб она повизгивала и хохотала. Наваждение показалось столь натуральным, что Есеня долго не мог от него избавиться. Чаруша взобралась к нему на сено и села рядом, так близко, что он почувствовал ее запах. От нее пахло пряностями и кожевенной мастерской ее отца, но не противно вовсе – готовой выделанной кожей. Хороший запах, терпкий немного.

– А где ты был эти две ночи? – спросила она и вздохнула, опустив голову.

– Какая разница? – Есеня хлебнул из фляги. – В лесу ночевал.

– Ой! Там же страшно! – она подняла на него голубые глаза – он только сейчас заметил, какие они голубые и прозрачные.

– Да ничего там страшного нет, – Есеня равнодушно махнул рукой. – Медведя видел. Вот как тебя сейчас. Вышел мне навстречу из малинника.

– Ой!

– Да не бойся. Он меня увидеть не ожидал, испугался и в лес убежал.

– А ты? Ты испугался? – она высоко подняла брови, и губы ее слегка подрагивали.

– Нет, конечно! Чего бояться-то? – фыркнул Есеня. – Или он меня – или я его.

– А мне в детстве рассказывали, что по ночам мертвецы выходят из болота. Мертвецов ты не видел?

– Нет, не видел, только слышал. Они за мной до самой городской стены шли, но напасть не решились.

– И какие они? Страшные?

– Не знаю. Не видел, говорю же. Только шаги слышал. И стоны. Они стонут, жалобно так, как будто тяжело им на живых смотреть.

Румянец на ее щеках слегка поблек, и по лицу пробежала тень.

– А если бы напали? – шепотом спросила она. – Что тогда?

– Не знаю, – пожал плечами Есеня. В отличие от белошвеек, она верила каждому его слову, и от этого он чувствовал себя всемогущим и бесстрашным.

– Ты такой смелый… – она восхищенно покачала головой.

– Да ну. Обычный… Расскажи лучше, что там у нас дома? Все в порядке?

– Да, приезжал благородный Мудрослов и обещал твоему отцу, что никого из них не тронут. Только… мама твоя плачет все время. А отец из твоей отливки выковал нож и повесил на стене в кухне. Кто ни придет, он всем показывает и говорит, что это его сын булат сварил, и цены этому булату нет, дороже золота стоит.

– Чё, правда, что ли? – Есеня глупо хохотнул: ему вдруг стало не по себе и защипало глаза.

– Конечно. Он и мне показывал, и стражникам, и мой отец к нему приходил – он всем показывает. Красивый нож, черный с золотым. Как у благородных. Раньше он этот нож прятал, но когда благородный Мудрослов его увидел, он его прятать перестал.

– Что, и Мудрослов его видел?

– Да. Он отливки оставшиеся у твоего отца забрал. Сказал, что они бесценные.

– Может, он и денег за них оставил? – Есеня вдруг понял, почему Жидята не велел показывать отливку отцу.

– Не знаю. Мне не говорили. А где ты еще был?

– Да нигде. Слышала ты про благородного Избора?

– Слышала. Мне мама про него рассказывала. Он украл у благородных медальон, чтобы всех простых людей сделать счастливыми. Но его заперли в высокой башне, в темнице, и теперь никто нам не поможет…

Кажется, весь город знал про медальон и Избора, один Есеня ничего про это не слышал.

– Как же! Жди дольше! Счастливыми! Да он нас ненавидит! – злобно процедил он.

– Откуда ты знаешь?

– А я вчера влез на эту башню и его освободил.

– Как это? – Чаруша раскрыла рот.

– Очень просто.

– Да ты врешь… – недоверчиво сказала она.

Ну вот, когда Есеня врал, она верила, а стоило сказать правду – и пожалуйста!

– Не хочешь, можешь не верить, – он сделал равнодушное лицо и отвернулся.

– Нет, что ты… Я верю. Правда! – Чаруша придвинулась к нему еще ближе. – А как ты туда проник? Ведь там же стража!

– Очень просто!

Есеня честно рассказал ей, как нырял под стеной и как поднимался наверх по плющу. Где-то, конечно, пришлось немного преувеличить, но ведь без этого рассказ показался бы неинтересным. А вот о том, что благородный Избор все время старался над ним посмеяться, он сообщать не стал. И еще промолчал о том, что медальон спрятал он, Есеня, а не благородный Избор.

– А этот медальон, оказывается, вовсе никого счастливым не делает. Наоборот. Им людей в ущербных превращают, а то, что у них отнимают, благородные берут себе, поэтому они такие все умные и способные. Представляешь?

– Не может быть! Это же… нечестно! – Чаруша вскинула глаза. Надо же, девка, а понимает!

Ободренный ее поддержкой, Есеня продолжил:

– Я решил, надо этот медальон молотом расколотить. Или в горне переплавить.

– Здорово! А как же ты его найдешь?

Есеня чуть не проговорился, но вовремя прикусил язык.

– Найду. Вот увидишь!

– А мой отец говорит, что тебе надо к вольным людям уходить… – вздохнула она.

– А что? Можно и к вольным людям! – оживился Есеня: идея ему понравилась.

– Ты что! Это же на всю жизнь!

– Ну и что? Здорово. Работать не надо, денег копить не надо!

– А как же жениться, детишек завести?.. – Огорченно спросила Чаруша.

– Была нужда! – Есеня дернул плечом.

– Слушай, возьми меня с собой, – шепотом попросила она и, покраснев, опустила лицо.

– Куда?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.