Будущий король… и другие странноватые

– Н-на! – лохр сгреб сразу десяток жирных улиток и протянул их будущему островному королю. – Кушай! Хрусть-хрусть, чавк-чавк, ням-ням!

Набрав в грудь побольше воздуха, Люц выдохнул начало прижившегося у него в клыкастом рту гномьего ругательства:

– Шварсс дук ин… – но вдруг замолк, не договорив, заглянул в жалобные глаза дрожащего от страха существа, медленно протянув ручищу, сгреб подарок, чуть помолчал и спросил: – Рыбы хочешь? Много.

– Хочу! – тут же ответил лохр. – Очень хочу!

– Имя?

– Корнш Грязныйя! А рыба где?

– Знаешь вон там платформы большие? Над болотом.

– С дымами и башнями, – сморщился лохр и часто закивал. – Знаю! Как не знать! Меня оттуда пять раз выгоняли… А я всего лишь рылся в помойке… ну, в последний раз подрался с наглой крысой и черепахами из-за куска сырной лепешки… Добычу я отбил, хотя крыса меня так шарахнула задней лапой, что я…

– Платформы, – перебил его игрок. – Следующим утром. Мое имя Люцериус. Приходи – и я накормлю тебя до отвала.

– Я приду! О-о-о-о, я приду! Только ты жди! И не обмани!

– Не обману.

– Громадины обманывают часто!

– Не обману, – повторил Люц и шагнул к соседнему дереву. – Завтра…

На этом их беседа закончилась, и следующие четыре часа более чем упорный игрок очищал деревья от пожирающих их улиток. Он наполнил три здоровенные корзины, дважды съел двойную порцию пересоленной похлебки и вскоре после полуночи вернулся на погруженный в беспробудный сон плот. Девушки спали у бочонка, пираты вповалку лежали на корме. Кое-как держался только верный Фломш: с трудом стоя на ногах, он опирался на шест всем телом, качаясь вместе с ним. Толкнув пирата в плечо и тут же поддержав, чтобы тот не упал, игрок прижал палец к губам и кивнул на шест. Чуть очнувшийся от сна пират понятливо кивнул, и вскоре они вдвоем изо всех сил налегали на вонзенные в дно шесты. Тяжелый плот, к счастью, не завяз в грязи, и вскоре им удалось вытолкать его на место поглубже и лечь на курс, ведущий к родной платформе, где всех их ждали залатанные гамаки, немного рома и хороший отдых.

Изредка поглядывая на спящих прямо в игре девушек, король умело работал шестом и мудро использовал инерцию плота для маневров, а опытный в лавировании пират ему помогал.

– Скоро я выйду в море и уже не вернусь на это болото, – тихо произнес будущий король.

Проведя по мокрому пьяному лицу пятерней, Фломш хрипло поинтересовался:

– А меня возьмешь?

– Мне нужен боцман.

– Возьмусь.

– Тогда добро пожаловать на борт, – кивнул Люц, и на этом их беседа закончилась.

Они вели плот широкими протоками по почти «зеленому» маршруту, что позволило избежать драк с крокодилами и прочими здешними тварями. Изредка слышались голоса и крики сражающихся вдалеке игроков, были видны всполохи боевой и защитной магии, но сами плотоводы держались в тени, потушив все факелы. И когда рядом с ними свистнула стрел, они знали, что стреляли не по ним – просто отряд агров охотился на очередных бедолаг-добытчиков. Возможно, среди агров были и те, кого прикончил недавно Люц, получив за это достижение. За своими пожитками на тот островок они так и не вернулись – скорей всего, там не было ничего достаточно ценного…

* * *

Ночью будущий король спал нервно. Сначала ему мешали собственные тяжкие мысли, а затем тревожили плаксивые завывания безутешной хозяйки приютного древа, что так и не получила пока свой топор – хотя Люцериус уже обещал его вернуть и никак не мог взять в голову, чего тогда рыдать? Но необъятную могучую толстуху не мог утешить даже забористый черный ром, а рыдала она так горестно, что разбередила души даже лягушкам. Заснуть удалось только под утро – хотя, надо признать честно, игрок просто не торопился погружать себя в целительный цифровой сон, впервые за долгое время решив заново перетряхнуть весь придуманный еще в больнице план.

Тогда продумывание глобального многоходового плана было единственным, что помогло не свихнуться. Как только ожил его ослепленный виной и болью мозг, отупелая безразличность начала отступать, сменяясь жаждой мести – куда более огненной и жгучей, чем та боль, что терзала его искалеченное, обожженное тело.

Люц не забыл. Люц не простил. И никогда не простит…

Потратив несколько часов на обдумывание, король написал пару коротких писем, после чего наконец заснул, зная, что завтра ему понадобятся все накопленные силы… и нервы… проклятые ведьмы…

Раннее утро застало его зевающим во весь рот и подносящим к губам кружку с крепчайшим кофе. Люц оседлал пивной бочонок и, прихлебывая напиток, ждал, когда молодой повар зажарит ему десяток самых жирных болотных улиток, и заодно следил, чтобы ничего не напутали с простеньким рецептом. Масло для жарки огорчало – судя по запаху, оно было даже не третьего отжима, чего уж тут вспоминать про благословенный первый холодный отжим… Когда улитки были спрыснуты соком плода любеа и поданы на треснувшем глиняном блюде со слишком простым узором, полуорк досадливо поморщился, но честно рассчитался, вложив в протянутую мозолистую ладонь серебряную монету.

Он как раз заканчивал поглощение пищи, одновременно читая восстановленную им собственноручно потрясающую книгу «Потерпевшие кораблекрушение», когда на королевскую фигуру упала чья-то жалкая трясущаяся тень. Подняв недовольные глаза, Люцериус узрел жалобно улыбающегося испуганного лохра. Представитель болотного народца сжался в пугливый комок, зная, что таких, как он, обычно не жалуют в селениях. И на самом деле, не прошло и полминуты, как один из торговцев всяким хламом зло крикнул:

– А ты что тут делаешь? Стянуть чего хочешь? А ну, брысь!

Лохр перепугано дернулся обратно к перилам, откуда по доскам к его ногам тянулся мокрый след, но был остановлен властным жестом игрока. Привстав, Люц сердито глянул на раскричавшегося «местного», и тот, хотя выглядел вполне крепким, а на поясе имел тяжелую деревянную дубинку, вдруг замолк и, сплюнув, отвернулся.

– Утра вам светлого и щедрого, добрый господин! – лохр неумело заулыбался, прижимая скрюченные руки к груди.

Полуорк мимоходом отметил, что левая рука визитера выглядит изрядно пожеванной, а затем неправильно зажившей. Критически оглядев своего нового знакомого, Люц, ответив небрежным кивком на вежливое приветствие, спросил о самом главном:

– Кушать хочешь?

– Ой хочу! Очень хочу! – в доказательство своих слов лохр ткнул пальцем в прилипший к ребрам урчащий живот. – Улитками и лягухами сыт не будешь…

– Ну да, – буркнул вставший игрок и, оправив еще сохранившую свой опрятный вид и яркость красную рубаху, направился к ближайшему пирсу, для чего пришлось спуститься по крутой лестнице.

Приседающий на каждом шагу лохр по имени Корнш Грязный едва поспевал за ним, держась слишком близко и то и дело порываясь ухватить широко шагающую громадину за ногу, но вовремя останавливая себя.

Финишировав рядом с длинной почернелой рыбацкой лодкой, полуорк несколько секунд играл в гляделки с зевающим молодым рыбаком из «местных». Тот, додавленный многопудовой харизмой странноватого полуорка наконец не выдержал и, кивнув, поинтересовался:

– А вам чего?

– Рыбы, – буркнул пребывающий не в самом лучшем расположении духа игрок.

– Рыбы! – пискнул Корнш Грязный, предусмотрительно держась за своим покровителем, ибо знал, как рыбаки относятся к лохрам.

– Рыба есть, – ответил повеселевший рыбак, откидывая тряпку с длинного деревянного корытца у своих ног. – Пожалста!

Оценив не особо богатый речной улов – доставленный сюда этой самой лодкой – Люцериус увидел несколько сазанов, пару молодых щук, десяток бодро шевелящих клешнями раков, всякую рыбью мелочь, а на самом дне лежало темное полено усатого сома.

– Сколько за все?

Рыбак откровенно обрадовался:

– Все заберешь?! Тогда задешево отдам вместе с корытцем: две серебряные монеты – и все твое, чужеземец!

– Сам ты чужеземец, – проворчал будущий король, отсчитывая монеты. – Держи. И пусть откровение постучится тебе в дно…

Парень изумленно выпучил очи:

– А? Как-как?

Но ответа он не дождался. Забравший облепленное чешуей, мокрое и уже треснувшее корытце, игрок отнес его к другой стороне причала, где тот прилегал к большой платформе. Тут все было завешено сушащимися крабовыми ловушками, дешевыми гарпунами и прочим добром сонных болотных добытчиков, но полуорка интересовали не они. Найдя свободное от инвентаря местечко, он протиснулся под платформу, оказавшись в грязной благословенной темноте. Вдаль вела покрытая плесенью балка – по ней эта колоритная парочка и двинулась, пару раз поднявшись на «этаж» выше, пока не оказалась под главной платформой, где покачивались над крокодилами гамаки отсыпающихся пиратов. Здесь, усадив трясущегося от жадности и голода лохра прямо на балку, Люц поставил перед ним корытце с рыбой и коротко кивнул.

– Моя? – осторожно спросил Корнш, боязливо опуская перепончатые лапы на край щедрого дара. – Прямо моя рыбка? Вкусные сазаны и хрусткие щуки…

– Твои.

– И раки мои?

– Твои.

– И усатый квелый сом…

– Все твое! – не выдержав, рявкнул Люц и, с шумом выпустив воздух, покачал огромной головой. – Ну простонародье… ну деревенщина… ешь, Корнш! Все твое! Кушай!

– Благодарю, добрый Люцериус! Благодарю!

Корнш согнулся горбатой тенью над корытцем и жадно заурчал, захрустел, пожирая сырую рыбу и что-то бормоча на своем родном языке. Люц отвернулся, постоял немного, оглядываясь и начал собирать улиток, забрасывая их в опустевшую корзину, освободившуюся после того, как усталая Тефнут продала всю вечернюю добычу. Деньги Люцериус оставил ей, выдав новую обучающую задачу, а себе в карман опустив всего три серебряные монеты. На выскочившее вполне ожидаемое оповещение от игровой системы игрок глянул лишь мельком:

Поздравляем!

+2 доброжелательности к отношениям с лохром-изгоем Корншем Грязным.

Изгой…

В этом игрок и не сомневался. Лохры живут в основном мелкими и редко крупными племенами, и они крайне зависимы в социальном плане друг от друга. Такая уж у них особенность. Видишь одинокого, побирающегося или ловящего рыбу грустного лохра – можешь быть уверен, что это изгой. Изгнан за какую-нибудь провинность из родного племени. А вожди у лохров те еще самодуры… Видимо, Корншу приходилось совсем туго, раз система оценила степень пронизавшей его благодарности и доброжелательности аж на две единицы.

Корнш закончил с пожиранием подарка за рекордное время, не забыв вылизать посудину. Улегшись на спину, он что-то просипел и затих, свесив руки и ноги с балки. Под ним тут же закружили обрадовавшиеся крокодилы: уж они-то знали, как часто на их головы падают такие вкусные и алкогольные пьяные пираты. Еда только для взрослых. Считай, выпивка в бутылке из плоти и старой рваной одежки – как от такого отказаться?

Но лохру не было суждено упасть этим утром: следующие два с небольшим часа за ним бдительно приглядывал собирающий улиток Люцериус. А когда пришлось уйти на соседнюю балку, то на посту приглядывающего его сменил отоспавшийся Фломш, уже откупоривший заработанную вчера личную бутылку черного крепчайшего рома. Закусывал он сырой оранжевой репой, и хруст стоял на всю нищенскую опочивальню…

Набрав достаточно улиток – он не смотрел на количество, зная, что до следующего достижения «Улитколов» еще слишком далеко – игрок ненадолго отлучился в мир нормальных, где продал улов, выручив три серебряные монеты и горсть медяков. Большую часть заработка он тут же потратил, притащив вниз пяток бутылок рома, несколько караваев еще свежего хлеба, вязанку вяленых осьминожьих щупалец и кукан свежей рыбы. Последнюю часть меню он вручил проснувшемуся радостному лохру, остальное передал Фломшу, чтобы тот дал перекусить уже начавшим шевелиться пиратам, а себе оставил только кусок хлеба и самое жирное щедро перченое щупальце.

Поздравляем!

+2 доброжелательности к отношениям с лохром-изгоем Корншем Грязным.

– Добрый господин! – бурчал хрустящий рыбой лохр. – Очень добрый господин Люцериус! Щедрый, умный господин Люцериус!

– И великий, – добавил довольно щурящийся будущий король. – И венценосный…

– Великий! И венценушный!

– Тьфу! – скривился полуорк, втягивая в рот остатки вполне себе вкусного щупальца.

– Очень венценушный! Зело венценушный!

– Хватит! – рыкнул раздосадованный до глубины королевской души Люц, убоявшись, что эти слова услышит кто-нибудь из говорливых.

Ему вовсе не хотелось услышать однажды этот отнюдь не лестный титул в свой адрес…

Люцериус Венценушный… Он едва удержал простецкий порыв сплюнуть три раза через могучее левое плечо. Вот еще – так можно и потрепанный яркий плащ испачкать…

Вспомнив, что он вроде как беседовал с лохром, Люц глянул на собеседника и понял, что тому не до него – лохр старательно дожирал сырую рыбу. Смирив нетерпение, игрок вернулся к сбору улиток: так он пусть медленно, но он все же движется в нужном направлении.

Корнш Грязный завершил второй завтрак минут через десять и на этот раз не стал заваливаться спать. Придерживая лапами отяжелевший живот, он пришлепал к трудящемуся королю и подарил ему благодарную неумелую улыбку.

С этими изгоями надо быть осторожней – особенно с лохрами. Они невероятно прилипчивы. Покорми несколько раз или помоги – и не избавиться, как от репейного листа. Вот только будущему королю сейчас это было на руку. Продолжая ловить жирных улиток, почти не встречая от них сопротивления, а главных бунтовщиц отправляя к жадным крокодилам, полуорк не спешил с началом беседы, прикидывая, не надо ли еще разок умаслить лохра.

Проследив за вороватым взглядом сидящего рядом Корнша, полуорк широко улыбнулся – он только что вспомнил о еще одной слабости болотного народца. Они весьма и весьма любят горячительные зелья. Обычно им свойственно изготовлять собственные, весьма сомнительные алкогольные напитки, и порой в окраинных магазинчиках можно даже отыскать экзотичные бутылки с аляповатыми этикетками вроде «Дибилуха», «Лохро-брык», «Изгоевщинка горькая». Но любого из лохров вполне можно попытаться угостить обычным дешевым пойлом вроде огненного пиратского черного рома.

Выпучившийся на небольшую бутылку лохр не сразу поверил своему счастью. Сначала он робко глянул на слишком уж щедрую громадину, затем на бутылку и только затем ме-е-едленно протянул дрожащие лапы. Как только посудина оказалась у него, он умело выдернул пробку обломанным левым клыком, для чего-то дунул в отозвавшееся свистом горлышко и тут же приложился к нему, сделав несколько больших жадных глотков.

Поздравляем!

+2 доброжелательности к отношениям с лохром изгоем Корншем Грязным.

– Кто бы сомневался, – проворчал Люц, бросая в корзину еще одну шипастую и словно бы заснувшую улитку.

Вскоре в сумраке под платформой зазвучала заунывная песенка лохра-изгоя, глядящего на крокодилов, и показывающего им не самые пристойные жесты и части тела. Разок он чуть не упал, но Люц успел его поймать за шкирку и вернуть на балку. Когда Корнш ненадолго задремал, обняв ногу своего нового господина, игрок понял, что время пришло. Будущий островной король, конечно, безумно щедр и баснословно добр, но в этот раз он надеялся получить немного особой выгоды, если только его не обманула та показанная Корншем удивительная сноровка…

Все дело в умениях «местных». Кем бы они ни были, пусть даже самыми бездарными и туповатыми, «местные» обладали хотя бы несколькими достаточно значимыми для них умениями и знаниями – этакой крепкой базой, что в первую очередь важна для бытовой жизни или выживания.

К примеру, в каждых Яслях мира Вальдиры при желании игрок обязательно сможет отыскать деревенскую травницу, старенького огородника, рыбака или дровосека. И каждый из этих «местных» будет обладать набором важных для него умений: знание различных трав, прополка и возделывание огорода, рыболовство, рубка деревьев и колка дров… При правильном подходе каждый из них согласится поделиться своими знаниями: в обмен на услугу, за деньги или просто за пару добрых слов. Чем серьезней и сильнее «местный», тем больше у него умений и тем серьезней они развиты. Это касается и знаний, хотя сейчас будущего короля интересовали именно умения. Еще Люцериус прекрасно знал об автоматической заботе мира Вальдиры о всяческих изгоях, беглецах, отставших, заплутавших в дебрях и прочих «местных», вдруг оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Эта забота являлась жестко прописанным и почти никому неизвестным законом Вальдиры. Закон был прост и гласил примерно следующее: оказать помощь нуждающемуся малым набором подходящих для повышения шансов выживания случайно сгенерированных умений.

Так единственный выживший после драки с разбойниками воин-новичок вдруг приобретает начальный навык охоты, а вдобавок к нему – умение ориентирования и навык перевязки ран. Вроде бы мелочь, что влегкую учится в любой гильдии или у наставника, но там, в лесу, этот набор сыграет огромную роль. Все это служит для поддержки как самих попавших в сложную ситуацию «местных», так и для игроков, получивших квест на поиск пропавшего отряда и спасение выживших.

Это правило относится и к изгнанным всех мастей и уровней. В том числе и к нечастным лохрам.

И даже к эльфам – хотя среди них изгнания редкость, и они скорее предпочтут убить ушастого собрата, но не дать ему уйти из священных лесов с поистине драгоценными тайными умениями. Но бывает и у них… особенно после случившегося в их рядах величайшего темного разлада, тщательно ими скрываемого.

Но сейчас Люцу было не до эльфов – хотя в прошлом он с друзьями навел немало шороха в эльфийских драгоценных священных лесах. На мгновение губы полуорка скривились в насмешливой и в чем-то ностальгирующей усмешке, но он быстро выкинул из головы высокомерных ушастых и обратил все свое королевское внимание на грязного оборвыша, что пьяно икал у его ног.

– Корнш…

– Да, о великий венценушный господин!

– Зови меня просто – король.

– Король! – глаза лохра сияли пьяной преданностью. – Мой венценушный король!

– Просто король!

– Мой король! Корнш любит своего короля! Хочу остаться со своим королем!

Подумав мгновение, игрок пожал широченными плечами и кивнул:

– Хорошо.

– Я люблю рыбу! Неиспорченную огнем или солью хорошую рыбу! Вкусную рыбу!

– Хорошо.

– И ром! Я люблю ром!

– Хорошо.

– Я люблю долго спать на солнышке! И ничего не делать!

– Ты будешь делать то, что я тебе прикажу, Корнш. Отныне я твой король.

– Эх…

– Так что?

– Я могу остаться?

– Ты можешь остаться, – подтвердил Люц.

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с лохром-изгоем Корншем Грязным.

– Мой король Люцериус! Мой король Люцериус!

– Первый подданный так себе, – вздохнул полуорк и не удержался от широкой улыбки. – Ну и ладно. Эй, Корнш!

– Да, мой король?

– Мне нужна твоя помощь. Скажи… ты умеешь ловить улиток? Вкусных жирных улиток…

– Могу… но они не такие вкусные, как свежая рыбка, мой король. Корнш не любит улиток.

– Но ловить ты их умеешь?

– О да! Меня научила этому старая прабабка, когда прибыла в наше племя на общинном плоту с далекого южного островка, где обитает ее племя. Она жрица! Тоже венценушная, как и ты!

– Расскажи о своем умении…

– Она научила меня умению ловить улиток, слизняков, диких черных дибилидов и протеев! Хотя протеев и дибилидов я никогда не встречал. А еще она обучила меня особой песне!

– И что эта песнь делает?

– Эта песня может усмирить стаю взбесившихся протеев! Но я что-то нигде не видывал взбешенных протеев…

– Хм… Это умение… ты можешь научить меня ему?

– Король Люцериус хочет научиться ловить улиток и слизняков?

– Да.

– Но ведь ты можешь купить много вкусной свежей рыбы! Это лучше!

– Считай это моей королевской прихотью, – терпеливо улыбнулся громадный полуорк, нависая над скрюченным у его ног лохром. – Научи меня. А я угощу тебя свежим осьминогом.

– Я готов учить, мой король! Уже учу! Смотри – я уже учу! Вот улитка, и она – глупая! А ты не глуп, о мой король! Король Люц умнее улитки! Гораздо умнее!

– Учи уже!

– Учу!

Лохр наконец перешел к делу и на практике начал показывать, как подхватить ползущих безмятежных созданий. Одним ловким быстрым движением он сгреб сразу четырех улиток в ладонь и показал их внимательно наблюдающему игроку. Все четыре улитки спрятались в домики и не пытались атаковать. Лохр повторил свою манипуляцию еще раз, поймав двух улиток и одного крупного черного слизняка с алой полосой.

Вы успешно изучили умение «Малая склизкая удача голодного лохра».

Вы получаете:

+2 к ловкости,

+1 к мудрости,

+ 6 % к шансу поймать улитку, слизняка, протея или дибилида,

+10 % к шансу увидеть прячущуюся улитку, слизняков, обычных протеев и черных диких дибилидов.

Вы успешно изучили умение «Загребущие лапы голодного лохра».

Шанс поймать и удержать сразу до пяти созданий (зависит от мудрости и ловкости).

– Я научил! – гордо сообщил чуть пришедший в себя после бутылки рома лохр. – Я научил короля! Корнш хочет осьминога!

– Хорошо, – улыбнулся вернувший себе самое благостное настроение будущий островной король Люцериус. – Будет тебе осьминог. Скажи, Корнш… на каком там островке обитает племя твоей мудрой прабабки?

– На юге! Я хотел туда! Очень! Но волны… акулы… мне не доплыть…

Поведя рукой, полуорк накрыл ладонью группку улиток и сжал пальцы. Три создания замерли в его ладони, а одна пошла на бунт и тут же поплатилась за это жизнью, булькнув к крокодилам.

– Мы навестим твою прабабку, Корнш, – пробормотал полуорк, глядя на ладонь с тремя улитками. – Мы обязательно навестим ее… Наши планы немного меняются…

– Я попаду к бабуле? – глаза лохра наполнились слезами.

– Ты попадешь к бабуле…

– О мой король! О мой король!

– И перестань обнимать мою ногу, ибо делаешь ты это неумело и без должного почтения… – прорычал игрок. – Пошли за осьминогом…

– Пошли за осьминогом, мой король!

* * *

Приобретшая опыт Тефнут не только применила на деле советы будущего короля, в три раза преумножив данное им серебро и в буквальном смысле слова обратив его в золото, но еще и успела побывать в реальном мире, дав себе чуть сна и настоящей пищи. В Вальдиру и на соленые болота она вернулась после полудня – в самое пекло, когда от темной воды поднимался густой пар, превращающий всю эту локацию в невероятно душную баню. Но высокую бревенчатую платформу обдувал идущий с океана достаточно прохладный ветер, принесший с собой крикливых чаек и великое облегчение всему живому.

Люцериуса, будущего короля, Тефнут застала рядом с деревом приютом. Он восседал в опустевшем кресле ушедшей поспать горюющей толстухи. Босые ноги полуорк закинул на один из трех стоящих вокруг него высоких бочонков, второй был занят большим медным блюдом, заваленным различным мясом, а на третьем восседал улыбающийся лохр с пальмовой веткой, усиленно обмахивая его величество и заодно отгоняя надоедливых мух. Его величество пил свой второй бокал красного вина со льдом и читал лежащую на ногах развернутую газету «Вестник Вальдиры».

– Ну это уже ни в какие рамки, – простонала Тефнут, украдкой оглядываясь. – Ну ни в какие же рамки, Люц!

– Я король! И не собираюсь втискиваться в какие-то там рамки! – лениво возразил удивительно благодушный Люцериус, перелистывая газету. – Корнш! Сбегай еще за винцом!

– Да, мой король! – схватив несколько медяков, лохр поймал брошенный ему бокал и рванул к торговому прилавку, где продавали вино в разлив, а лед добавляли бесплатно.

– И пусть лед будет северным! Подсоленным! – крикнул ему вслед Люц. – И два ломтика лимона!

– Да, мой король!

Многие игроки приостанавливались, наблюдали за сценой, изучали безмятежного улыбающегося полуорка и шли себе дальше, пожимая плечами. Мало ли чудиков в мире Вальдиры…

– Ты нашел себе раба? – вздохнула девушка, уже не удивляясь выкрутасам этого игрока.

– Король против рабства, – проворчал Люцериус. – Он мой слуга.

– Как Санчо Панса?

– Ха! Да как смеешь ты?! – полуорк наморщил сердито лоб, но голос звучал по-прежнему благодушно. – Санчо Панса служил чудаку, возомнившему себя важной персоной!

– Ну да…

– А я король…

– И совсем не чудила, да?

– Кошка! Остерегись! Короли страшны в гневе – а я особенно!