Лента жизни

Возраст лирического героя поздних стихов Игнатенко – возраст зрелости, житейской и философской мудрости. А это, в свою очередь, не могло не вести к поиску соответствующей художественной формы, в том числе жанровой. На смену, условно говоря, одам, гимнам, сатирам приходят неканонические, «нелитературоведческие» жанры, восходящие к фольклору или, чаще, к христианской традиции: воззвание, заклинание, заговор, плач, похвала, притча, молитва… Показательно, что в «Избранное» автор включил стихотворения, жанр которых так и определил – «молитвы».

Исповедальность, доверительно-сдержанная интонация, прозрачная ясность мысли и чувства, простота стиля, подчеркнутое отсутствие формальных изысков – таковы самые выразительные черты лирики Игнатенко. Обращает на себя внимание также склонность автора, с одной стороны, к юмору и особенно иронии, с другой, к высокому слогу, к словам, которые многими ныне воспринимаются как архаика – и не только лексическая, но и понятийная: стяги, стезя, честь, взыскует…

Подводя итог сказанному, можно заключить: Игорь Игнатенко создал свой собственный, во многом неповторимый художественный мир. Его избранные сочинения, несомненно, встанут в один ряд с лучшими произведениями таких известных амурских авторов, как Леонид Волков, Федор Чудаков, Игорь Еремин, Борис Машук, Николай Фотьев, Владислав Лецик. Но не только. Масштаб и значение художника по-настоящему могут быть осознаны лишь в системе национальных ценностных и культурных координат. Думается, творчество Игоря Игнатенко в этих координатах не теряется. По этой причине в предисловии цитировались и упоминались писатели высокого ряда: именно они оказали на певца Приамурья самое большое влияние, именно они наиболее близки ему мировоззренчески и эстетически, именно с ними Игорь Игнатенко ведет напряженный творческий диалог на протяжении всей своей творческой судьбы.

Александр Урманов,

доктор филологических наук,

профессор, заведующий

кафедрой литературы

Благовещенского государственного

педагогического университета

Времена

I. АРХЕОЛОГИ А. П. ДеревянкоВас мещане зовут чудаками:«Закопались в пыли и веках…»Но упрямо вы ищете камни —Те, что предки держали в руках.На стоянке былой увлеченноИз холма, что навис над рекой,Извлечете отщеп халцедона,Отшлифованный крепкой рукой.Черепки от разбитой посудыТак сумеете соединить,Что протянется из ниоткудаВоссозданий связующих нить.Что осталось,Что напрочь истлело…Не жалея терпенья и сил,Вы найдете и меткие стрелы,И топор – тот, что предкам служил.Ляжет камень в ладони надежно,В крошках глины, в холодной золе,И напомнит, как тяжко и сложноДобывается хлеб на земле.Здесь когда-то стоял у АмураДревний пращур, суровый, как Бог.Исподлобья, с таежным прищуром,Озирал он великий поток.Что мерещилось предку?Что мнилось?У струящейся в вечность водыБеглой строчкою что приоткрылосьИ упрятало, стерло следы?Плыли зори.Клубились туманы.Сыпал звезды ночной небосвод…Затерявшихся лет караваныПродолжают к нам трудный поход.И рождается днесь в человеке,Как молитва его наизусть:«Ты была, есть и будешь вовекиНа скрижалях истории, Русь».
НАХОДКА
Я откопал на огородеосколок камня – им когда-тоскоблил мой предок шкуру зверя —пришелся камень по руке;и осенило – вот награда,а может статься и расплата,за то, что мало в чем различеня с ним, аборигеном, жившимв своем далеком далеке.Пойду в тайгу, где след сохатыйоставил строчкою невнятной.Хочу я мяса, крови, шкуру,чтобы согреть меня могла,но заблужусь, сжимая камень,и станет вдруг тогда понятно,что он велик и тяжек, словноне камень это, а скала.Тот камень отнесу обратнои закопаю снова в пашню —пускай лежит там, где некстатипобеспокоил сон его.Свое он честно отработал —пра-утомленный,пра-вчерашний;ни мяса не хочу,ни шкуры,ни крови теплой —ничего!
МОНАХ
Внемли же, черноризец,Неведомый монах:Предтеча-византиецК тебе придет впотьмах.Он явится незримоВ молитвы тихий час.И третий призрак РимаЗдесь побратает вас.Пусть огонек лампадыДрожит, к себе маня.Иного и не надоВ предожиданье дня.Подхлестывая почерк,Не торопись созреть.Всю мудрость древних строчекСумей хотя б узреть.Рождественской молитвойТы разомкнешь уста,В вертепе за калиткойПриветствуя Христа.Сам пýстыню покинешьКогда-то в свой черед,Со Словом к людям выйдешь,И Бог тебя поймет.
ЧИТАЯ «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
Посмотри,Подумай,Помолчи,Белкою по дубу поскачи,Серым волком спрячься в бурелом,Воспари под облака орлом —Растекись по матушке Руси,И иного счастья не проси.Что шумит и что звенит вдали?Кто там плачет на краю земли?Бога ли молить? Себя винить?С кем на битву время выходить?И доколе будут русских женУводить набегами в полон?Белку в глаз сразил лихой стрелок.Волк попал в капкан да изнемог.Крыльями сверкая на заре,Взмыл орел к озоновой дыре…Далеки те годы, далеки!Полегли хоробрые полки.Но осталось «Слово…» наизусть,Но живет и помнит князя Русь.
КНЯЗЬ ИГОРЬ НОВГОРОД-СЕВЕРСКИЙ
Никнут стяги. Гибнет рать.Кружит ворон над Каялой,Половецкою рекой.Завершился ратный бой,Полегло славян немало.Где уж славы тут искать!Век двенадцатый к закатуПолтора десятка летКнязю Игорю припас.Да затмилось солнце враз,Потускнел, закрылся свет,Из похода нет возврату.Что звенит и что шумит?Кто ликует? Кто тоскует?Кто по-женски слезы льет?Знать бы князю наперед,Что Господь его взыскует,Что он Степь не победит.Но напрасен приговор,Когда честь превыше жизни,Если Русь милей всего.Не жалея ничего,Ты в Каялу кровью брызни,Стань бессмертным с этих пор.Мы забудем плен и мракПораженья и разора,Поиск выкупа и бегство.«Слово…» русское – ты средствоПрекратить о славе споры,Если Русь терзает враг.
МЕЖДОУСОБИЦА
Была междоусобица князейЖесточе всех нашествий и набеговВарягов, половцев и печенегов,Страшился русич родовы своей.Когда на брата брат сбирает рать,А сын отца с престола свергнуть тщится,Не торопись на белый свет родиться,Чтоб от руки родной не погибать.Казни своих, чтоб устрашился враг,А жены народят еще младенцев.Велик Христос, не бойся иноверцев,Ты сам себе грабитель и чужак.На поле, что усеяно костьми,Оратай плуг не смеет долго ставить.Как медленно мы обретаем память,Мучительно становимся людьми!Я тоже Игорь, Ингвар, скандинав,Я тыщу лет на сече был кровавой,И я на смерть давно имею право,От вероломства всех князей устав.Перековать орала на мечиНе торопись, земля моя святая.Восходит солнце, медленно светает.На пашню опускаются грачи.Всему мерило черный хлеб и труд,А не гордыня, вправленная в злато.Да будет мир!Да будет детям Завтра!И распрям всем —Да будет Божий суд!
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
Опять они тебя терзают, Русь,Иных времен татары и монголы.Н. РубцовЗаканчивая бренной жизни школу,Я ничего на свете не боюсь,Но вновь они тебя терзают, Русь,Иных времен захватчики-монголы.Как больно мне! Как горько, трудно как!В веках хоругви славы поистлели.Казалось, шаг – и мы почти у цели,Где свет пронзает набежавший мрак.Не жду царя. Героя не хочу.И не воскреснет Новгорода вече.Давно не утро, но еще не вечер,Чтобы затеплить в горенке свечу.Не знаю я молитвы ни одной,Помимо этой: «Господи, помилуй!»Пусть наделит он всю Россию силой,Чтобы могла исполнить долг святой.Мы ополчимся, внуки Мономаха,На всех мамаев, кто пришел с мечом.И светлым Провидения лучомРассеем тьму нашествия без страха.Россия, Русь, я твой до гроба сын.Но и за гранью бытия земногоЯ буду жить, оставив людям «Слово…»,Своей судьбы и раб, и господин,И в Поле буду воином один.
КОНЧИНА ИОАННА IV
Он кликнул Бельского, чтоб шахматы принес.Фигуры все расставил должным строемИ грозным взглядом их окинул по привычке.Он жить хотел и действовать всерьез,Поскольку время было крайне непростое.Есть у царей войну вести обычай.Волхвы намедни в день сей предрекали смерть.Пусть подождет. Ему нужна победа.Вкушая кровь, вкушаешь чьи-то жизни.Боярин обыграть его не может сметь.Царь принял ванну. Предстоит беседа,Как без него существовать Отчизне.Но старший сын Иван, наследник, что убит,С Баторием сражаться вознамерясь,Ударом скипетра державного пронзен,Пред взором мысленным окровавлéн стоит.В порыве юноши отец узрел лишь ересь.И слышит Иоанн сыновний стон:«Я не виню тебя, земной мой господин…Ко Господу иному отлетаю…Живи, коль можешь, сберегая Русь…Не став царем, я остаюсь твой сын…Любя, твой грех смиренно я прощаю…Коль может Бог, тебя простит он пусть…»Холодной, словно лед, дрожащею рукойЦарь заслонил глаза, рыдая глухо.Король с доски упал… Царь навсегда затих…Род Рюриков ушел на вечный с ним покой.Феодор сын не в счет. Безвольная проруха…Он Годунову власть вручит из рук своих.Так умер Иоанн Четвертый, Грозный царь,Не испытав раскаянья при смерти,Заложник властолюбья и тиранства.Тому, кто скажет людям: «Это было встарь…»,Припомните иных тиранов, и не верьте,Что время их ушло. Грозней нет постоянства.
ПУШКИН
За честь свою он поднял пистолет,Себя на смерть тем самым обрекая,И умер, никого не упрекая,Во цвете сил, во славе зрелых лет.Подумайте! Ну, разве не арап?!Сподобленный стать светочем России,Ее пророком и ее мессией,За честь жены скончаться был он рад.А вышло так, что спас свою он честь,И честь жены, и честь своей Отчизны,Но горький ропот давней укоризныНе отвести, как траурную весть.И до сих пор в метельных февраляхНам слышится напутствие поэта…Он был певцом любви, восторга, света,И потому погиб, а не зачах.Он и за гробом ищет продолженьяВ родимом слове, в перелисте книг.Что смерть Поэта? – это только миг.Его явленье – вечности служенье.
ПРЕДТЕЧИ
Поярков
Через годы, через горе,через смерти и утраты,через сопки, буреломы,дерзновенностью высок,на Амур пришел с ватагой —он в удачу верил свято,свято он в Россию верил,в путь России на восток.Атаман Василий крутоздесь вершил людские судьбы.Там, где сила, – там и правда.Богатеть, да чтоб с умом.И костер на устье Зеиразожгли устало люди,чтобы здесь, где лягут кости,встал потом станичный дом.
Муравьев-Амурский
Генерал-губернатор, ответь:тяжело ли тебе бронзоветьна амурском крутом берегу,видеть вольную воду, шугу,крепь торосов, весной ледоход?Помнить, как в приснопамятный год,указуя державным перстом,ты сказал на века: «Здесь наш дом!А великий китайский соседбудет другом на тысячи лет».Здесь скрепил своей подписью тыдоговора в Айгуне листы.Ты молчишь…Ты сурово глядишьна Амур, на прибрежный камыш.Над тобою, как будто века,из России плывут облака.Невельской
Ты открыл Амура устье,бриг «Байкал» направив ходкокапитанскою рукоюна Великий Океан.И вставали пред тобою,как волшебные находки,берега, где наши людипоселятся на века,лягут пашни,встанут храмы,укрепятся города,будет мирною границапо Амуру вдоль Китая…И сегодня над рекоювеет ветер, как тогда,из России, из Отчизны,твое имя повторяя.
Иннокентий Вениаминов
Кто лес валил, кто строил домвдоль берега амурского,а ты воздвигнул храм трудомво славу духа русского.И, призывая возлюбитьнароды азиатские,ты им сумел пример явитьподвижничества братского.Народам – мир,всем странам – свет,а душам – утешение.Воистину ты, отче, святво славу Воскрешения,во славу подвига людей,Амур где с Зеей плещутся,во славу всех грядущий дней,во славу Благовещенья.
САВИНКОВ-РОПШИН
Перстом на лбу поставлен знак:Он видит мир совсем не так.Тот перст упрям, тот знак кровав.А шепот губ, как шелест трав.Оставь, уйди, забудь, отринь…Коль нет надежды – нет святынь.Твой век неведом, бренный срокНавскидку возвестит курок.Ну а пока ты волен самВрага отправить к небесам.Не узнан ты, но знаменит,Как скалы рвущий динамит.Забыт Отец и предан Сын.Реальна смерть, а жизнь лишь сон.Низвергнут Царь, вознесся Хам.Уют семьи – мещанский хлам.Никто ни с кем не обручен,Но всяк погибнуть обречен —Не завтра, нет, но сей же час.Смешон Христос: кого-то спас…Лубянка дремлет, но давноВо двор распахнуто окно.На камни – тело, в небо – дух.Горел огонь – и вот потух.Остались копоть, прах и вонь,Умчал в Геенну Бледный Конь.И долго глас звучал с вершин:«Приемли то, что совершил».
БАЛЛАДА О ЛОСИНЫХ РОГАХ
Амурских мест исконный старожил,Я тоже рад преображенью края,Не потому, что здесь тайга глухая,Которую медведь лишь сторожил,А потому, что въявь сбылась мечтаИ рельсы от Байкала к океану,Как две руки доверчивые, тянутСуровые восточные места.Но только жаль, что в шуме громких дел,В заботе о процентах и победах,Мы забываем о природных бедах,О том, что наступленью есть предел.Заезжие порой и прихвастнут:Мол, на Гилюе как-то довелось имПолюбоваться исполином-лосем,Когда сторóжко пил он воду тут.Иной не в меру прыткий репортерПоверит этой байке немудреной,Раздует в опус красочный, ядреный,Из пальца высосет:«Горел костер.Угрюмо кедры сдвинулись вокруг.Тайга шумела, ветками махая.Нас тесно обступила ночь глухая.Мы пели под гитару…Только вдругВ чащобе что-то вихрем пронеслось,Круша кустарник и сучки ломая!И вот, представьте, к нам, бока вздымая,Шатаясь, загнанный выходит лось,А вслед ему несется волчий вой —Без ужина осталась нынче стая…»Хоть писанина эта и пустая,А все ж, нет-нет и промелькнет поройТо на страницах книжек и газет,По радио иль в телепередаче.И гонорар за вымысел заплачен,Хоть в нем правдоподобья даже нет.Но бог с ним, с гонораром!Не рублемЯ вред подобной байки измеряю.Беда в другом: ведь люди доверяютТому, что так богато мы живем.«Тайги неисчислимы закрома!В ней зверь не пуган и трава не мята…»Все это было, было! Но когда-то,Да многое погибло задарма.И вот ведь что: досужий браконьерС его ружьем, капканами, сетямиБледнеет пред заезжими гостями,Что промышляют на иной манер.Когда высокий долгожданный гость,Желая экзотической охоты,Взнуздает вертолеты, вездеходы,Во мне вскипает, словно наледь, злость!Да не к нему, а к свите пробивной, —Всяк спину льстиво гнет перед вельможей,Ну только что не выскочит из кожиС душонкою ничтожной, продувной.Вот эти лося видят, коль хотят,Они в погоне пострашней, чем волки:Возьмут на мушку новенькой двустволки —И наповал жаканом поразят!Пыхтя, бегут к увязшему в снегу,Гурьбой ножами хищными свежуют,Коньяк на шкуру – царственно пируютВ укромном зимовье на берегу.Здесь каждый, несомненно, властелин…Пока в печурке угли дотлевают,Они свои вопросы «порешают»,Улягутся все мирно, как один,И захрапят на разные лады.Вельможный храп, качающий вершины!А утром сядут в теплые машины,Испив с одышкой ключевой воды, —И по домам. А памятный трофей,Упаковав, как следует, в солому,Вручат нижайше гостю дорогому,Чтоб там, в столице, помнил он друзей.…………………………Лосиные тяжелые рога,Как много вас навешено в прихожих,Где гости и хозяин в модных кожах?Об этом знает только лишь тайга…1983
УХОДИТ ВЕК
Тамаре ШульгеА что года?Пока еще мы живы.И что века?Пока еще поём.Пророчества утрат,Как прежде, лживы.Наш век при нас,И мы еще при нём.Еще метели выбелят нам души.Еще дожди омоют на пути.Шаги в пространствеГлуше,глуше,глуше…Уходит век.Простись с ним.И прости.2000
АЛЬМА-МАТЕР
К 80-летию БГПУШестнадцать лет мне было. Я вошелупругою походкой в храм науки.Выпускники различных мудрых школна дружбу протянули честно руки.А впрочем, нет, не только школяры,озвучили простор аудиторий,армейский дух вселился с той порыв любителей загадочных историй.Друг друга звали лишь по именам,мы титулов тогда не признавали,поскольку не известно было нам,кто станет кем в судьбы своей финале.И было вузу двадцать девять лет –прекрасный возраст роста и дерзанья.Библиотечный негасимый светуказывал дорогу к нужным знаньям.Как были молоды тогда профессора,какая в них энергия бурлила!Прекрасная студенчества порас наставниками крепко породнила.Когда пожар нас выгнал на мороз,за партами мы снова очутились,и в третью смену до полночных звездвсе в школах Благовещенска учились.Мы институт сумели возродитьиз пепла, льда, кирпичного развала;мозоли кровенили, только нытьсплоченность пред бедой не позволяла.Пять лет мелькнули, словно дивный сон,в котором спорт с театром сопрягались,поэзия звучала, саксофонна танцы звал – и сердце волновалось.Да, институт нам колыбелью был,но мы мужали, расставаясь с нею;свою жену, хотя любил истфил,я на физмате взял, и не жалею.Не каждый стал учителем из нас,знать, такова была его планида,но, вспоминая годы те сейчас,по-новому минувшее мне видно.Родного вуза сохраняя честьи выбирая разные дороги,профессии, которых и не счесть,мы по призванью всё же Педагоги.Я к вузу подхожу, спокоен нынче шаг,куда девалась прежняя упругость!И отзвуки, звенящие в ушах,ушедших дней напоминают трудность.Пытаюсь заглянуть за горизонт,что там, вдали, за смутным окоемом?Поет амурский ветер-полиглотна языке родных полей знакомом.Массивна и прочна, всё та же дверьменя впускает снова в храм науки,где весело горланят и теперьстуденты, мои нынешние внуки.Стези торите, новые друзья,наследники всех славных поколений.Мы восемьдесят лет – одна семья,в чем у меня нет никаких сомнений.Учитесь, люди, верить и любить,надежду вашу время не остудит.Нас новый век помирит и рассудит.И, значит, альма-матер будет жить!1959 – 2010 гг.
МОБИЛЬНИК
Яне Мечтатель техногенных переменСмог утолить нахлынувшую жаждуИ лично выбрал добровольный плен —Мобильную недремлющую стражу.Ведь телефон – тюремный вертухай,Ворующий раздумье и молчанье,Поскольку, убегай не убегай,Он с нами вместе днями и ночами.Он не звонит, он музыку дарит —Намек мелодий, содроганье ритма.Настырно и невнятно говорит,То заполошно, то порой сердито.Наш неусыпный стражник Мегафон,Питающийся голосом сограждан,Зубовный скрежет и душевный стонИз уст людских ты вырвал не однажды.Когда по «зебре» девушка идет,Переставляя джинсовые ноги,О чем мобильник на ухо поет,Лишая зренья посреди дороги?Не откупиться от него рублем,Не убежать, не скрыться – бесполезно!Он с нами поболтает за рулемАвтомобиля, мчащегося в бездну.Набросит паутину-ИнтернетНа наши уши и на наши души,И очень скоро людям даст ответНа все вопросы.Господи, как скучно!
II. СОЛДАТ В ОКОПЕ
Окоп копаю. Может быть, могилу.В. СубботинВязла лопата в грубом суглинке.Ладони кровавили волдыри.Из-под ног уходила земля.Снег взлетал и клубился.Метель затевала поминки.На западе таяли осколки зари.Василий в окопе под свист февраляИ чертыхался, и Богу молился.Гаубицы рявкали, как голодные псы.Отвесно падали и взрывались снаряды.По теории вероятности окоп уязвим,Но возможность попадания все же ничтожна.Строчили секунды.Стучали часы.Взрывы буравили почву рядом.Но солдат, невидимым Богом храним,Родимой землицей сберегался надежно.А когда в атаку немцы пошли,Из «шмайсеров»* свинцом поливая,И в траншеях свирепел рукопашный бойВ защиту отечественных святынь,Вырос Василий из мерзлой землиИ, фашиста в отверстый окоп увлекая,Рубанул промеж глаз могучей рукой:– Вот и могила тебе.Аминь!__________________* «Шмайсер» – немецкий автомат.
МЕТЕЛЬНЫЕ СНЕГА
Пришли снега метельные, большие,Завесили морозный окоем.И ты стоишь, красавица Россия,В пространственном величии своем.Молчат твои застынувшие реки,Дрожат твои озябшие леса,Но в каждом встречном добром человекеУлыбка не покинула лица.Своим друзьям ты стелешь путь приветныйИ заметаешь с головой врага.Гудят твои разгонистые ветры!Метут твои чистейшие снега!И снеговой завесой над страноюИдут года под колокольный звон.Вот так же в сорок первом под МосквоюСама природа встала на заслон.Метель ждала решительного мига,Тая свой гнев в слепящей снежной мгле,И хоронила рыцарей блицкрига,И бинтовала шрамы на Земле.
ТОРПЕДНАЯ АТАКА
Посвящается двоюродному дяде Ивану Игнатенко, мичману торпедного катера, кавалеру медали НахимоваКогда, взревев надсадно дизелями,Торпедный катер вышел на редан*,Буруня волны, словно ураган,Ища свой фарт над минными полями,Тогда ты верил: пан или пропал!Наперерез немецкому конвоюТы катер вел недрогнувшей рукою,Как будто в сечу на коне скакал.Фанерная скорлупка, смерч на час,Чей корпус сделан на живую нитку.Его прошьет не только что зенитка —Турели пулемета зоркий глаз.Но, совершив у цели разворот,Пли! – с двух бортов по вражьему линкору,Чьи пушки били по тебе упорноИ мазали под возгласы: «Main Gott!».Секунды…Миги…Крохи бытия…Громада взрыва пополам ломалаПлавучую утробину металла,Врага в соленых волнах хороня.Не камикадзе, нет, ты был умёнИ жить хотел.За дымовой завесойУкрылся, свой маневр исполнив с блеском,И возвратился цел в дивизион.На Черном море братских нет могил,Но каждый раз, домой вернувшись с битвыПо лезвию сразить готовой бритвы,За той завесой, на волнах прибитой,Друзей своих ты тоже хоронил.Еще не скоро горькое виноТы выпьешь в честь ликующей Победы.Летят года, как грозные торпеды.Со свастикой суда идут на дно!_______________*Редан – выступ на днище катера
СТАЛИНГРАД
Разведчику Терентию Данилову1.Горела Волга.Зеркало рекиВсю ненависть народа отражало.Земля качалась, дыбилась, дрожала.Ни шагу вспять! —Россия так встречалаОтборные немецкие полки.Ты послан был на Тракторный заводС одной задачей: огневые точкиОпределить – и в часть доставить срочноИх схему этой воспаленной ночью.К броску твой полк готовился вперед.Легли в планшетку кроки вражьих гнезд.Твой путь лежал по каменным руинам.Еще не скоро ты пройдешь БерлиномНа фронтовом пути, как вечность, длинном.Да и дойдешь ли? – вот ведь в чем вопрос.Но если решено, то значит – да!Пусть холоден и голоден, измучен,Со смертью в прятки ты играть обучен,Мать родила тебя таким везучим,Тебе лишь двадцать – смелые года!И нет таких немыслимых преградНа всем пути, перед тобой лежащем,От минных взрывов гибельным, пропащимБерлином будешь ты идти, горящим —Вот так же, как горит наш Сталинград.2.А на заре уже ни выстрела, ни взрыва…Вновь тишина вернулась гостьей незнакомой.И воробьи ликуют: «Живы, живы, живы!»И дождь ласкает землю после грома.Вновь на березах почки красят веткиИзвечным цветом юности и роста.Ты больше не отправишься в разведку,Но к тишине привыкнуть так непросто.Заря вставала голубой и алой.И в паузе, как вечность, мимолетнойТы ощутил в груди своей усталойБиенье сердца – дробью пулеметной.
БЕРЛИН
Он вехой стал и означал конецПути на запад от великой Волги,Он щедро сеял гибельный свинецВ агонии смертельной и недолгой.Прожекторы прошили ночь насквозь,И гаубицы грянули осаннуВ честь Армии, которой довелосьОсвободить захваченные страны.Советский воин в логово врагаВходил, как в перекрестие прицела.И запылали Шпрее берега,Как мира и войны водораздела.Три фронта собрались в один кулакИ нанесли удар громадной силы.И Божий перст на лоб поставил знакТому, кто вздумал покорить Россию.В столице Рейха был повержен враг,Которому весна казалась бредом.И над Рейхстагом взвился алый флагЗнаменьем окончательной Победы!Жизнь, как река, катила в берегах,От грохота сражения уставших.И на берлинских дымных площадяхК походным кухням немцы шли за кашей.Еще не скоро, отряхнувши прахС плаща на зеленеющем фольварке,С девчуркою немецкой на рукахСоветский воин встанет в Трептов-парке.В нем позы нет, поскольку он устал,Он не скульптурен, он из бренной плоти.Так трудно сделать шаг на пьедесталНа тяжелейшей фронтовой работе.Не вечен камень, за грядою летРассыплется в песок, теряя форму,Но памяти людской предела нет,Она хранит минувшее упорно.
ПОБЕДА
Победа по-русски значит – после беды,После полей сражений – хлебное поле,После бомбежки – неслышимый шелест трав,Чай с сахарином горьким,Суп из худой лебеды,Апофеозом Жизни,Осознанные поневоле,Строки Святого Писания:«Смертию смерть поправ».
РАБЫ НЕ МЫ
Светлой памяти дяди Ивана, пропавшего в немецком плену, и тети Елены, дважды сбегавшей из пленаЕго угнали в плен в семнадцать летNach arbaiten – на рабскую работу.И до сих пор пути обратно нет!Считая годы, сбилась мать со счета.Украина сынов и дочерейМолитвенно скликала на поминках,И становились лица их чернейНа пожелтевших старых фотоснимках.Сестру Ивана – Лену – брату вследНа грузовик конвой фашистский втиснул.А было тете Лене двадцать лет,И путь лежал за Днепр, а там на Вислу.Но девушка сумела убежатьВ глухом лесу под пересвист обстрела.Ее в подполье схоронила мать,И девушкой Елена поседела.Доведался сосед их, полицай,Донес.И снова горе маме —В неметчину, проклятый Богом край,Отправилась Елена под штыками.И вновь побег!И вновь в свое селоОна вернулась:«Спрячь от полицая…»Но наступленье войск советских шло,И пала оккупация лихая!А после в плен работа забралаВ родном колгоспi *,Сорок лет держала,И век остатний Лена провелаВ труде тяжелом.Значит, не сбежала…_____________* Колгосп – колхоз (укр.)
МОЙ ОТЕЦ
Мой отец не воевал,Так судьба сложилась,В отступленьях не бывалИ бомбежек не знавал —Это ли не милость!Был один на весь районФельдшером с дипломом.И в больнице нужен он,В деревнях со всех сторонИ, конечно, дома.Дождь не дождь, и зной не зной,Зван не зван – в дорогу!То таежной стороной,То степною полосой —К людям на подмогу.Тут уж в плен не попадешь,Пуля не зацепит.Целый день в снегах бредешь,Ветра слушаешь скулеж.Кто тебя оценит?Иногда, случалось, вбродДвигал через речки.Знал, его повсюду ждетХворый тыловой народ,Сострадал сердечно.Не светили орденаЗа такую службу.Знать, не та была цена…Ну а служба-то нужна —В зной ли, в дождь ли, в стужу.Он теперь уж не ходок,Годы промелькнули…Сделал все, что сделать смог,Сам под старость занемог,Как солдат от пули.1985***Год назад война отгрохотала.Украина.Нас привез отецс матерью,чтобы семья узнала,из каких краев он был беглецв год голодомора тридцать третий —на восток,на самый Дальний Схид.Дедов дом цветеньем вишен встретил.Был прекрасен хлебной нивы видзеленью озимого посева.Черный хлеб мне горла не колол.Баба Степанида пригласила:«Ну, внучок, садись давай за стол».Мне всего-то года три лишь было,а, поди ж ты, помню и сейчас,как она мой лоб перекрестилаи слезинки вытерла из глаз.Указала пальцем на иконус каганцом под белым рушником:«Век живи по Божьему закону —станешь человеком».А потомженский взгляд —внимательный и нежный —с той иконы в душу мне проники затронул чистых дум родник,и посеял смутную надежду,чем-то неизведанным маня.И тогда я понял:очень нужнознать её – Мать Бога,Мать отца,деда Матьи бабушки,и мамы —всех людей,а значит – и меня.
БОМБЕЖКА
Замшелый, словно пень, Василий КрошкоСловцо промолвил звонкое: «Бомбежка!»Они горючий самогон с отцомПлеснули в чарки с этим вот словцом.«А было так, – припомнил дед Василий, —Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.Забился в щель я, словно мышь в нору,И думал: не убьют, так сам помру…»Ребенком я любил играть в игрушки,Мне все равно: бомбежки или пушки.На украинской на певучей мове*Не различил я ужас в этом слове.«Бомбежка» – это, если не игрушка,Наверное, забавная зверушка.Мой смех отец и дед не осудили,И вновь по полной самогон налили.И тихо так сказал отец мой деду:«Бог с ней, с бомбежкой!Выпьем за Победу».Мелькнули годы.Нет ни деда Крошки,Ни моего отца,Ни той бомбежки.А что же есть на этом белом свете? —Словарь войны запомнившие дети._______________*Мова – устная речь (укр.)
СРАЖЕНИЕ В СОКОЛЬНИКАХ
Вот они, все в свастиках,«Фокке-Вольфы»,«Юнкерсы»,«Тигры»И «Пантеры»,«Оппель-Адмирал».Я припал к прицелу,Грозно принахмурился —И гашетку «Мáксима» решительно нажал!Тра-та-та! – ударили пули мои меткие.Ба-ба-бах! – взорвались танк и самолет.Я веду в сражение армии советские.Отступает Гитлер!Сталин нас ведет!Всех своих противниковПобедил заслуженно.Мамой расцелован был,Ибо я герой.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Выставка трофейногоНемецкого оружия.Май.Москва.Сокольники.Год сорок шестой.
ВАГОННЫЕ ПЕВЦЫ
Состав по длинным перегонамНа стыках выбивает ритм.Певцы проходят по вагонам,Поют, срываются на крик.Гармонь растягивая рьяно,Чтоб от плеча и до плеча,Душевные откроют раны —И песня рвется, горяча.Пускай мотивы нам известны,Зато слова почти свои.Незнаменитые, но – песниПро ожиданья и бои.Известно, слово может ранить,Оно и воскресит солдат.Легли те песни крепко в памятьИ до сих пор в душе звучат.ПЕСНЯ ПЕРВАЯНа границе тучи ходят хмуро.Наступил последний год войны.У высоких берегов АмураСобралися Родины сыны.Дан приказ: японцев бить в Китае —Это Сталин приказал отец.Мы на мушку взяли самураев,Всем квантунцам наступил п…дец!В Благовещенске полки стояли,Переправу делали в Хэйхэ.Самураи с дотов в нас стреляли,Мы на баржах плыли по реке.Переправу кончили мы срочно,И пошел, командою взметен,По родной земле дальневосточнойБроневой ударный батальон!В Харбинé был штаб японский главный,Он атаки нашей не сдержал.Харакири сделал себе саблейСамурай Танака-генерал.Били немцев, били самураев,Под завязку всыпали сполна.Наконец Вторая мироваяЗавершилась грозная война.Все, кто слушал, пусть сейчас решают,Пел я плохо или хорошо.За победу выпить не мешает,Наливайте крепкое вино.ПЕСНЯ ВТОРАЯСкромненький синий платочекМне подарила жена.И провожала,И обещалаПомнить солдата она.Я за Отчизну родную,Раненый, кровь проливал.Был я на фронте,В нашей пехоте,Метко по фрицам стрелял.Письма жена посылала,Знал я, как дома дела.Тяжко трудилась,С голодом билась,Верность свою берегла.Скромненький синий платочекВсюду носил я с собой.Немцев разбилиИ победили,И воротились домой.Здравствуй, моя дорогая!Верной была всю войну.Я поцелуюИ замилýю,Синий платочек верну.ПЕСНЯ ТРЕТЬЯНас из зоны – да на фронт.Гоп-ца, на-на!На двоих – один патронИ одна страна.(Широко разводит руки)Приписали нас в штрафбат.Гоп-ца, на-на!Дали старый автомат —Воевай, шпана!(Щурит глаз и щелкает языком) Кокнул фрица я в упор.Гоп-ца, на-на!Кровью смыл я свой позор.Рана – вот она.(Обнажает шрам на груди).Обещали дать медаль.Гоп-ца, на-на!За отвагу нам не жальВыдать ордена.(Показывает медаль «За отвагу»)Пусть, кто может, тот подаст.Гоп-ца, на-на!Выпью я тогда за васЧарочку вина.(Снимает с головы шапку)Вот спасибо, грáжданы,Гоп-ца, на-на!Что бойцу отважномуВерите сполна.(Бренчит медяками)Потому как раненый,Помощь мне нужна.Спасибо! До свидания!Гоп-ца, на-на!(Кланяется, надевает шапкуи уходит из вагона)
«САМОВАР»
Вот припомнилось опять,Опахнуло болью…Лет мне было, может, пять,Может, чуть поболе.Я у радио сиделУтром рано-рано.Весь Хабаровск загуделНовостью желанной:Цены Сталин снизил вновь.Погулять всем есть с чего.Всенародная любовьВождю обеспечена.Возле цирка-шапито,Где горланит рынок,Пива много выпитоИз ковшей и крынок,Из бокалов хрусталяГрязного и мутного,Посредине февраляСнежного и лютого.А за пивом и «сучок»* —В горлышко луженое.– Приходите на «толчок»,**Богом береженные.– Дореформенных рублейНам не суйте, граждане.– Кто желает голубей?Налетай, отважные!Обносились мужики.Вот же незадача…– Покупайте пиджакиИ штаны в придачу!Продавец, сильней кричи,Стынет хлеба булка.– Выбирайте кирзачи —Славная обувка!У калитки инвалид,Прямо на проходе.До чего ужасный вид!Еле дышит вроде.На тележке, весь продрог,Голосит гугниво,Нету рук и нету ног —Этакое диво!В танке он горел, но фартВыпал оклематься,Жить остался, рад не рад.Некуда податься.А душа еще болит,Горе сердце гложет.Кто накормит-напоит,Спать в тепле уложит?Вот ему-то больше всехПрет деньга наваром,Обеспечен здесь успехТаким «самоварам».Гимнастерка в орденахПод «куфайкой»*** рваной.Рядом баба – просто страх! —С шапкой ветерана.– Энтот воин брал Берлин.Поглядите, люди, —Здеся он такой один.Мы вас не забудем.Мы в молитвах помянемВаши воздаянья.Опаленному огнем —Хошь сколь на пропитанье!Христа ради, слышь, на хлеб,Подайте гвардейцу!Медяки летят на снег,Милость ведь не целится.Куры денег не клюют.Счастье беззаботно.Инвалиду подаютГраждане охотно.Солнце смотрит на обед.Нужда притомила.Баба сбегала в буфет,Шкалик притащила.Да в граненый стаканокНацедила водки.– Пей, родимый, пей, дружок!На, кусни селедки…Он в зубах стакан зажал,Запрокинул, выпил,Крякнул, мелко задрожал,Капельки не вылил…– Эх, за Родину, за Ста…» —Поперхнулся воин.Не докончили устаИмя грозовое.А товарка допилаШкалик тот до донца,«Самовар» свой обняла,Плачет и смеется.Снег завихрил ветродуй.Баба кроет матом:– Пей, кормилец, закусь жуй.Зря что ль воевал ты?Одолеть нужду вдвоемНынче можно смело.Канул день за окоем,Солнышко истлело…Что ж, пора и на покойВ закуток в бараке,За Чердымовкой-рекой,Где-то там во мраке.Средь заснеженных трущобБаба друга катит.……………………..Что же вспомнить мне еще?На сегодня хватит…С давней горькою бедойСпорить бесполезно.Инвалиды с глаз долойБыстренько исчезли.Где и как пришел конецБедолагам сирым?Пусть хоть в памяти сердецОстаются с миром.2005-2011__________________*Сучок – дешевая водка (жарг.)**Толчок – толкучий рынок (жарг.)*** Куфайка – телогрейка (жарг.)
МАЛЬЦЫ НАШЛИ ГРАНАТУ
Друзьям детства, отрокам – инвалидам войны из села ТамбовкаУ Вовки Страузова нет руки…Его дружок, Валюха Сенин, – на протезе…В двенадцать лет такое – Боже мой!Один безрукий, а другой хромой…Их кольца жизни на древесном срезеДо четкости трагичны и горьки.Пять лет со Дня Победы пронеслось.У ветеранов шрамы задубели.На свет иной уходят старики.У Вовки Страузова нет руки…А Сенин ковыляет еле-еле…Да как же это с ними-то стряслось?А было так. Мальцы нашли гранатуВ заброшенном и мрачном блиндаже,Затронули нечаянно чеку —И грянула война на их веку!Померкнул свет в разрывном мираже,Неся невосполнимую утрату.Кто виноват? Усталая беспечностьУшедших из укрытия бойцов?Иль неслухи забыли про запрет:Не лазить там, где разрешенья нет?Им, выросшим без дедов и отцов,Полшага оставалось – кануть в вечность.Но выжили! Их ангелы виталиНад головами мальчиков в тот час,Рука хирурга отсекла часть плоти,Поймав их жизни на самом излете,Свет в их глазах воскрес, а не погас.Об этом горе все в селе узнали.Кладя запрет на детские забавы,О, как кричала мать моя тогда:«Ни шагу к блиндажам! Запру в кладовке!Видал, что Вальке сделалось и Вовке?Стать инвалидом в детские года!У, неслухи! Ох, нет на вас управы!..»Мелькали дни. Култышки зарастали.Остались полноги и полруки,Полдетства на двоих дружков осталось.Привычка заменила нашу жалость.А что дружки? Да ничего дружки!Росли, в лапту с ребятами играли.По мере сил копались в огородах —Подспорье овдовевших матерей,Ходили в школу, пели в детском хоре.И, видя их, испытывали гореОдносельчане все слабей, слабей…Так память нам дает от боли отдых.Уехал Валька Сенин после школы,Лет через восемь, плотником на ГЭС,Что названа легендой, возле Братска.Он службу нес исправно, по-солдатски,Не отставал и в лидеры не лез.По слухам, он женился даже, что ли…Казалось бы, тянись-ка за дружком,Но Страузов остался жить в селе,Стал сторожем сельповского амбара.Скорбел-тужил: «Распалась наша пара…»Частенько стал ходить навеселе,А посему захряс холостяком.Я их давно не видел. Сердце точитВоспоминанье нестерпимой резью.Ау, мои тамбовские деньки!Но помню Вовку без одной руки,И Вальку на потресканном протезе,И ту войну, что столько лет грохочет.
ФИНСКАЯ ПОГОДА
П. ПоддубномуДядя Павлик вышел на крыльцо.Хлопья снега падают отвесно.– До чего же, братцы, жить чудесно! —Крякнул он и расцветил лицоОзорной улыбкою солдата.– Выходи в снежки играть, ребята.Эй, студенты, закругляйте сны.Жалует сегодня нас природа.Это ж прямо финская погодаВ сорок пятом, под конец войны.Мы с Толяном вслед ему во дворВыскочили, ежась на морозце.– Ну-ка, получай шрапнельку, хлопцы! —Запустил он в нас снежком в упор.И пошла потеха!Нас затроньте…Бились с дядькой, словно бы на фронте.Только он пулял точнее в нас,Ибо в прошлом, сумрачном и мглистом,Дядька воевал артиллеристом,И сейчас показывал он класс.– Перекур! Победа вновь за мною! —Объявил нам дядька свой вердикт,И потрогал правый бок рукою,Там, где шрам, что не дает покоя.– В финскую погоду и болит…
В ПАРКЕ ВАНЬСУ
Памятник павшим солдатам российскимВ парке Ваньсу, где звезда обелискаТянется в небо и тает в зените,Вы, земляки мои, не пробегите.Сделайте этот достойный поступок,Он не убавит туристских покупок,Но в суете магазинов и лавокДаст ощутить вам величие славыТех, кто полвека с лишком назадВыбил отсюда японских солдат.Не торопитесь потратить юани,Пива с устатку хлебнуть в ресторане,Разве за шмотками только мы едемК трудолюбивым китайским соседям?Вы усмехнетесь: «Завел тоже речь…»В парке, как в городе, царствует ченч:Шляпу – на жвачку, шило – на мыло…Как я хочу, чтоб иначе все было!Чтоб не за куртками, не за женьшенемПлыли в Хэйхэ, если дружбу мы ценим.Знаю, в отечестве голы прилавки,Очередей нескончаемы давки.Лозунг мещанский «Хватай, что дают!»Не помешало б оставить нам тут —В парке Ваньсу у могилы отцов.Стойте, молчите, не надобно слов.Плещет широкие воды АмурВ щели уснувших навек амбразур.1987
ПОЛЕВАЯ МОГИЛА
И печально, и отрадноВидеть с болью потайнойЭту старую оградуНад могилой полевой.Кто лежит здесь, мне неведом.Нет сюда широких троп.Может быть, солдат Победы,Может, мирный хлебороб.Наклонились ивы низко.Дремлет светлая река.Пирамидка обелиска,А над нею – облака.Клевер к небу тянет пажить.В речку смотрится лесок.Подниму себе на памятьЖелтый ивовый листок.Он прилег на край могилы,Невесом и недвижим…Поле, поле, дай мне силыСтать рачителем твоим.Я вспашу тебя, засею,Колосочка стану ждать.Тот, кто любит эту землю,Зря не будет умирать.
КОЛОКОЛА Монологи звонаря1.Державный звон колоколов:В нем голос мощных рек, лесов,Дыханье утренних полей,Прибой вскипающих морей.То Русь великая гудит,В даль неоглядную глядит.Что ждет в грядущем наш народ?Иль урожай, иль недород?О русич славный, не дремли!Враги хотят твоей земли.Свой дух и тело укрепляйИ ниву пόтом окропляй.Молитву к небу возносиО благоденствии Руси,Завещанной от века намПредтечами – своим сынам.2.Встань, сын!Встань, брат!Слышишь звук?То набат!Колокольный гром и стонЗазвучал со всех сторон!С необъявленной войнойВраг вломился в дом родной!У фашистов, у германцев —Смерть в подсумках,Горе в ранцах.Но у русского солдатаСила воли не распята.Мы за Родину своюНе щадим себя в бою.Там – дым!Там – гром!Там – смерть!Там – стон!Там – беда!Там – война!Грозно колокол гудит:«Нас никто не победит!»3.Ракета прочертила путь прощальный.Плакучие березы склонены.И колокол вещает поминальныйВсю славу не вернувшихся с войны.Пусть слезы жен не воскресят погибших,Пусть плач детей им не вернет отцов,Но мы не позабудем нас любившихИ каждого запомним мы в лицо.Родной земли не отдано ни пяди.С позором отступает вражья рать.Своей Отчизны ради, Бога радиНам стоило в сраженьях умирать!И воскрешает колокол слова:«Погибли вы, но Родина жива!»4.День девятыйНе забывай —Год сорок пятый,Солнечный май.Взлетает ракета.Вскипает сирень.Здравствуй, Победа!Сегодня твой день.Громче орудийЗвенит тишина.Радуйтесь, люди —Скончалась война.Россию венчаютКолокола.На смену печалиРадость пришла.Мирная славаОтныне грядет.Славься по праву,Русский народ!НеистребимыГоды отваги!НепобедимыРусские стяги!5.Звон колокольный —Звон привольный,Высоким духом осенён.Внимаю голос колокольный —И Божий голос слышу в нём.Вещает память:«Помни! Помни!»Взыскует сердце:«Не забудь!»Потери прошлые восполни,Вновь созиданья выбрав путь.Наказам колокольным внемлю,При свете трепетном свечи.Пускай орала пашут землю,Но не ржавеют и мечи.Замри в молчанье у могилы,Где прах воителей лежит,И ощути Господни силы.За павших всех —Ты должен жить!
III. ИЗВЕРГИ
Били хлопцы батьку дружным коллективом.Больно очень было, горько старику.Подкреплялись хлебом, освежались пивом:– То ли, батя, было на твоем веку?– Было, детки, было… Побольнее били —Били за идею, не за просто так.На вершине власти, при здоровье-силе,Всякий был при случае в зубы дать мастак.– Ну и как ученье, не на пользу вышло?– Не скажите, хлопцы! Вразумил Господь:Наш закон гуманный, что телеге дышло.Скорбен дух бессмертный, коль ликует плоть…– Плоть первична, батя, – умничают хлопцы, —Ну а дух вторичен. Стало быть, учтем:Если тело бренное мы сейчас прихлопнем —И душа не сыщется даже днем с огнем.– Пощадите, детки! Что вам за забаваНемощь мою мучить? В чем моя вина?.. —И поник главою, скрипнувши зубами,Сивокудрый батька, ветхий старина.– Молодость у старости ходит в подмастерьях —Против этой мудрости мы не супротив.Ну а, впрочем, батя, первична не материя,А кулак и сила.Словом – коллектив!1986
ДОВОЛЬНО ЖДАТЬ
Еще не все передрались,Но в душах пусто, как в продмаге,От пропасти в последнем шаге,Сородич мой, остановись!На флейту ушлого ловцаТы долго двигался в потемках,И вот пришел, стоишь смятенно,Гримаса катится с лица.Ты честно шел, ты хрипло пел,Ты делал тяжкую работу —И вот провал… Какой по счету?Ты зря страдал и зря терпел?Уныло кычет воронье,И ни ответа, ни привета…Хотя бы луч ничтожный света!Хотя б закончилось вранье!Не верь, что жизнь прожита зря,Не досаждай молитвой Богу.Бери топор, мости дорогу,Довольно ждать поводыря.1985
РОССИЯ. 1991
Награды не жди и пощады не жди,Опять обманули Россию вожди.То скопом нас гнали к всеобщему благу,То в голос вопят: «К коммунизму ни шагу!»Знать, ворон накаркал лихую бедуИ кто-то в заморскую дует дуду.В предчувствии крови горячей и дракиЛетят упыри и ползут вурдалаки.Грядет Апокалипсис! Тучи сгустились,Кипящие реки на землю пролились!Россия, вставай! Отряхни наважденье!Тебя ожидает второе рожденье.Закатится солнце за лысой горою.Ты больше не жди никакого героя,Но каждому в сердце надежду вложи,В потемках сгустившихся путь укажи.Пусть будет мне трудно – до хрипа, до стона,Пускай я погибну, но только достойно.И дети, и внуки – их честно растил я —Из пепла тебя возродят, Мать Россия!
В НОЧЬ НА 8 НОЯБРЯ
ЛубокВыбродили груши —сделалось вино,нет лишь только праздника,чтоб его взалкать.Выстудили душуи давным-давновласть кнута и пряника —в Бога, в душу, в мать…Выпью и без повода —под соленый груздь,запою протяжнуюпеснь про Ермака.Ох и время подлое!Русь заела грусть,нет на ней отважногоИвана-дурака.Все полезли в Думу,в бизнес, на толчок,столько кандидатов —некуда ступить!За окном задуло…Двери на крючок.К черту эти даты!Буду просто пить.И не надо пальцемтыкать на меня.Оглядитесь, милые,пристальней окрест.Чем зевать да пялитьсясреди бела дня,соберитесь с силою —и свинья не съест.1995
В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ
Нас разделили по интересам,По клубам, по секциям и по кружкам.Дорога, идущая по-над лесом, —Постоянная кормушка голодным волкам.Какое наслаждение: до сладостной дрожиЗубы вонзить в горячую плоть!Свобода отчаянья правды дороже,Даже если правда – Господь.Отрыжка обжорства из еврооконПерекрыла напрочь детский плач.Подержанный Nissan с ксеноновым оком —Усталых сновидений постоянный палач.Но врут слухачи народных агоний,Неистребимые стукачи.Если столько людей в вагоне,Они бессмертны, кричи не кричи.В конечном счете ничто не вечно,Кроме жажды дышать и жить.Быть безупречным и бессердечным —Значит, вовсе на свете не быть.
БИБЛЕЙСКИЙ МОТИВ
Подкрепите меня вином,освежите меня яблоками,ибо я изнемогаю от любви.(Книга Песни Песней Соломона, гл. 2, ст. З)Кто мне скажет, когда я смогуОтоварить талон на спиртное,На крупу, маргарин и иное?Но эпоха в ответ ни гу-гу.Подкреплюсь жидковатым чайком,Что под стать прошлогоднему сену.До чего ж либеральные цены —Пустят по свету враз голяком.Освежусь из бачка огурцом,Что на даче лелеял все лето.Таковы вот замашки поэта:Еле жив, а глядит молодцом.Но когда сковырнусь с хилых ног,Упаду, промычав: «Мать Россия…»Скажет новый пророк и мессия:– От любви, знать, мужик изнемог.
ВРЕМЯ ОПРЕСНОКОВ
На судьбу никто посетовать не вправе,Человек во всем виновен, только он.Наши сны порой сильнее всякой яви,Потому что жизнь сама – невнятный сон.Обернулось бытие бессвязным бредомМежду сказкою и ложью площадной.Божий Сын Отцом своим был казни предан,Значит, так же он поступит и со мной.Не ищите перст на лбу и тайных знаков.Вот сосна, а вот топор – постройте дом.Зодиаков гороскоп не одинаковПотому лишь, что по-разному живем.Не спешите подводить итоги,Корень смысла из земли извлечь.Отряхните пыль.Водой омойте ноги.Есть мука.Пора опрéсноки испечь.
ВЕЧНЫЕ ТЕМЫ
Г. Шумейко Время ненаписанных рецензий,То ли много книжек, то ли дум…И в ушах усиливает шумРадиоактивный цезий.У друзей романы и стихи,Повести, рассказы и поэмы,У меня потери и грехи —Вечно молодеющие темы.Что ж, пора подумать о душе.Век в начале, жизнь же на излёте.Выяснилось, рай не в шалаше,Упоенье вовсе не в работе.Биться за копейку – хуже нет,Сон пропал, бурчит уныло брюхо.Только славы-то, что ты поэт,Общество, увы, как прежде, глухо.Кто ворует, тот и на коне,Поучает всех с телеэкрана.Для народа истина в вине,Льющемся как будто бы из крана.Позабыты Божий стыд и срам,Содомиты прут, как тараканы.Вновь торговцы захватили Храм,Продается соль Христу на раны.Но унынье худший смертный грех,Так что стисни зубы до ломотыИ дерись, а чей там будет верх —Это не твоя, мой друг, забота.
РОДНЫЕ ПОГОСТЫ
В украинском далекеСпят две бабушки родные:Степанида в Кошмаке,В Феодосии Мария.Ставни ветхие дрожат,Бедолага ветер стонет…Там же рядышком лежатТетя Надя, тетя Тоня,Тетя Дуся, дед Сергей,Дядя Ваня убиенный…Боже, души их согрей,Больно стыло во вселенной.Враг, знать, выдумал кордон,Разделивший наши веси.Выпью горький самогон.Тяжело так, хоть разбейся!Поклонюсь я на захид*Всем родным ушедшим людям.Каждый пусть спокойно спит;Мы вас помним, мы вас любим.