Мир без границ

Интересно, но совершенно неосознанно я посетил Италию в несколько раз чаще, чем другие страны. Вероятно оттого, что я сильно люблю пиццу и ещё парочку оригинальных блюд итальянской кухни. А вот достопримечательности своей родины я почти не смотрел, хотя в нашей стране тоже есть на что полюбоваться, я не отрицаю. Однако на подсознательном уровне меня тянуло как можно подальше от дома, дабы взглянуть на жизнь совершенно других людей, других наций.

В своих духовных путешествиях я не только посещал различные культурные достопримечательности, но и просто наслаждался природой и отдыхал. Часто сидел на берегу морей и океанов, любовался рассветами и закатами в разных точках мира, смотрел с высоты неприступных гор на расстилающийся внизу мир. И скажу честно, подобное времяпрепровождения мне нравилось больше, чем культурно-экскурсионные рейды. Но про свои любимые Гавайи не забывал. Прав был Михаил, меня тянуло к людям, и на райских пляжах я получал это немое общение с народом, обманывая себя тем, что я один из них. Что любопытно, на некоторые другие пляжи морей и океанов я тоже успел заскочить – большой разницы нет. А Гавайи, между тем, как я узнал, считаются мировой столицей серфинга. И хотя я мало интересуюсь этим видом спорта, как и всеми остальными, если честно, но наблюдать за сёрферами мне, несомненно, нравилось. Эти сумасшедшие люди встают на специальную доску и пытаются «оседлать» океанскую волну. У профессионалов это получается очень красиво и захватывающе, ну а мне интересно наблюдать за этим с берега, или лететь над ними.

Меня неизменно тянуло на Гавайи, там мне было комфортно и уютно, там я был счастлив. Скорее всего, я просто давно мечтал побывать в этом месте, потому так сильно наслаждался этой возможностью. У каждого человека есть такое место, куда бы он хотел попасть. Кто-то мечтает очутиться на вершине Эвереста, кто-то взглянуть на океан, а кто-то побывать в Париже. Не зря же есть крылатая фраза: «Увидеть Париж и умереть». И вместо французской столицы у каждого человека есть своя родная «точка назначения».

*****

В полночь привычно покинул тело, и взглянул на него сверху вниз. Слабое, искривлённое болезнью тело с бледным, почти белым цветом кожи. Мне даже стало стыдно за самого себя. Ведь посторонние люди видят это убожество, которое даже мне не нравится. Не зря многие инвалиды сидят по домам и под угрозой расстрела не выходят наружу. Мы стесняемся себя, боимся быть осмеянными, боимся, что в нас видят уродов, а более сильные и гордые из нас боятся увидеть в глазах прохожих жалость и сострадание. Обидно. Очень обидно, что кто-то получает крепкое здоровье, не ценит это и убивает подаренное сокровище выпивкой, сигаретами и другими способами. И при этом смотрит на людей с ограниченными возможностями свысока.

Я отвернулся от своего уставшего лица с закрытыми глазами и рванул вверх. Через секунду я был на крыше многоэтажки и радостно, как в первый раз, взглянул на чистое небо, усыпанное бриллиантами звёзд. Завораживающее зрелище и в чем-то, несомненно, таинственное. Любуясь яркими звёздами, я размышлял, куда бы мне сегодня отправиться. С недавних пор с помощью незаменимого интернета я начал выписывать в блокнотик интересные места, достойные моего пристального внимания. И сейчас в голове за моё внимание боролись три вполне оригинальных варианта.

– Привет Андрей.

Я продолжал мысленно выбирать, неторопливо смакуя все плюсы и минусы, и не услышал чужого голоса. Вокруг всегда полно звуков и голосов и со временем начинаешь привыкать к ним, понимая, что тебя никто не видит, и ни кто с тобой не заговорит.

– Андрей?!– чуть громче окликнули меня.

На этот раз я отреагировал и с неподдельным удивлением оглянулся.

Дух Ивана сидел на крыше чердачной будки, свесив ноги, и смотрел на меня сверху вниз. На лице его сияла искренняя приветливая улыбка. В этот раз я внимательнее разглядел его, ошибки быть не могло, в бестелесном виде он выглядел так же, как и в физическом – малосимпатичным карликом.

– Привет Ваня!– помахал я ему, раздумывая, что надо бы расспросить, почему он не меняет внешний вид духа.– Рад тебя видеть.

Спустя мгновение я уже уселся рядом с ним, стараясь изо всех сил не погрузиться вниз. Полный контроль астрального тела у меня ещё плохо получался.

– Как ты, Андрей?– Сегодня Иван был непривычно серьезен и собран.– Всё в порядке?

– Да. Всё хорошо,– мне стало тревожно от его официального тона, явно не к добру.– Какими судьбами? Давно не виделись.

– По делу, Андрей.

– Что-то случилось?

Михаил вернулся,– коротко сообщил Иван.

– Так это же хорошо, обрадовался я,– или нет?..

Иван промолчал. Это уже серьёзно. Весёлый и болтливый карлик вдруг предельно официален и краток, подозрительно.

– Не знаю, – наконец ответил он.– Хорошо, наверное. Но Михаил хочет видеть тебя. Прямо сейчас. Я потому и пришёл, за тобой.

– Давно ждешь здесь?

– Нет,– произнёс Иван.– Ты каждую ночь приблизительно в одно и то же время начинаешь свои путешествия отсюда.

– Вы следите за мной?– ахнул я.

– Совсем немного, – туманно ответил карлик.– Ты ещё… малоопытен.

Любопытно, оказывается товарищи из «Мира без границ» не оставляют меня без внимания. С одной стороны приятно, а с другой напрягает.

– А как же презумпция невиновности?– спросил я наигранно возмущённым тоном первое, что пришло в голову.– В смысле каждый имеет право на личное пространство и уединение!

– Идём,– лишь едва улыбнувшись в ответ на мою болтовню, Иван протянул мне руку. Мгновенно перемещаться мне не хотелось, я ведь только выбрался на свободу.

– Может, полетаем?– упросил я.

– Ладно, только быстро.

Против стремительного полёта я никогда ничего не имел. Это теперь одно из любимых моих занятий. Вот только Ваня повёл меня не к тому зданию, где в последнее время располагался «Мир без границ», а в совершенно противоположную сторону. В связи с этим досадным фактом, я не мог себе позволить слишком обгонять проводника – в любой момент он мог сменить направление.

Спустя пару секунд мы оказались на окраине города, где почти не встречались многоэтажки и подавляющим большинством зданий являлись промышленные и складские помещения различных размеров. Ваня резко сбросил скорость и подлетел к отдельно стоящему на пустыре строению. Довольно длинный четырехэтажный дом выглядел давно заброшенным и обшарпанным. Если б меня спросили, я б сказал, что в этом месте могли жить только бомжи, местные гопники или какая-нибудь вооружённая террористическая группировка. Пациенты сюда вряд ли приедут, даже ради знаменитого целителя.

Иван прошёл сквозь крышу, опускаясь всё ниже. Остановился он лишь на втором этаже, в вполне уютном и просторном кабинете. Здесь нас ждали.

В комнате царил полумрак, несмотря на усилия настенных светильников, выполненных в форме изящных факелов. Единственное окно, задёрнутое темно-красными атласными шторами, похоже, было открыто. Плотная ткань слегка колыхалась, отражая тусклый свет, и постоянно притягивала взгляд нервными бликами.

Дух Ивана опустился в своё спящее в кресле тело, оно дернулось и резко открыло глаза.

– Миссия выполнена,– произнёс Иван, разминая свои затёкшие руки и ноги.

– Привет, Андрэ,– тепло улыбнулась Алла, оглядев комнату, в тщетных попытках увидеть меня. А я вот её лицезрел отчётливо, и мог любоваться сколько угодно, не боясь показаться невежливым. В реальном теле, я б сразу отвёл глаза, застеснявшись.

Алла выглядела прекрасно в строгом бежевом костюме. Она полулежала на маленьком диване, поджав ноги, с небольшой книжечкой в руках. Возле дивана на шикарном ворсистом ковре стояли её туфли.

– Андрей, ты скоро в нашей Алле дырку взглядом просверлишь.

Голос принадлежал Михаилу. Целитель всегда чувствовал, а может и видел мой бесплотный дух. Я поспешил повернуться лицом к нему, обиженно оправдываясь.

– Не старайся Андрей,– произнёс Михаил,– я тебя вижу, но слышать, к сожалению не могу. И не надо материться.

Я искренне возмутился и сильнее засмущался этой подставе, целитель меня откровенно дразнил перед Аллой и Иваном. Никаких нецензурных слов я не произносил.

Целитель сидел у окна за массивным письменным столом. Стол, на мой взгляд, видел ещё советские репрессии, а может, принадлежал кому-то из царской семьи. Выглядел он очень солидно, из тёмного лакированного дерева.

– Где вы пропадали?– спросил я, стараясь взять себя в руки и не раздражаться понапрасну.

Михаил лишь покачал головой, приложив руки к ушам. Ах да, никто меня не слышит. Тогда непонятно, зачем позвали? Никто, как погляжу, не торопится освобождать свой дух, чтоб нормально со мной пообщаться.

– Андрей, сейчас мы проведём опыт. Если ты с ним справишься, то в дальнейшем, возможно, нам очень пригодиться твоя помощь. Поэтому прошу отнестись к происходящему серьёзно.

Я кивнул.

Михаил вытащил из ящика стола обычный резиновый мячик, размером и цветом, походивший на крупное красное яблоко.

– Лови!– Целитель бросил мяч мне.

Я инстинктивно попытался его поймать, но мяч пролетел сквозь меня, ударился об стену и закатился под диван. Алла добровольно полезла доставать этот своеобразный снаряд.

– Издеваетесь?– спросил я, хотя и понимал, что меня всё равно не услышат.– Что за шутки такие?

– Попробуй ещё, Андрэ, – милым голосом попросила Алла,– кинув мяч целителю.

В отличие от меня, Михаил поймал мяч без всяких усилий, плотно сжав в ладони.

– Постарайся поймать, Андрей,– произнёс Михаил.– Это очень важно.

Еще с десяток раз мячик пролетал сквозь моё духовное тело. Я дисциплинированно пытался перехватить его руками, но куда легче поймать муху двумя пальцами! С каждым новым «сквозным ранением» я раздражался всё сильнее.

– Сосредоточься,– наставлял меня целитель,– ты должен захотеть поймать мяч, иначе ничего не выйдет.– Знаю, ты можешь.

Я отлично помнил, что невозможно влиять в духовном теле на физический мир, и оставалось непонятно, зачем устроили всю эту комедию и так открыто издеваются надо мной. И если у Михаила странный своеобразный юмор, и с ним лучше держать ухо востро, то от доброй Аллы я такого не ожидал. В конце концов, я психанул, и, скрестив руки на груди, приземлился в позе лотоса на спинку кресла. Хорошо, что Иван меня не видел, ему б не понравилось такое соседство.

Я слушал увещевания Михаила, даже его завуалированные угрозы, слушал нежные просьбы Аллы продолжить попытки, но оставался непреклонен и неподвижен. В итоге они попросили Ивана освободить свой дух, дабы он мог выслушать мои претензии.

– Не хочу заниматься ерундой!– не слишком учтиво выпалил я ему прямо в лицо, когда он спросил, почему я не стараюсь.– Это невозможно. Вы все сами меня этому учили. Это издевательство. Нашли подопытного кролика и играетесь с ним. Но я не собираюсь и дальше работать клоуном.

– Это очень важно, – стойко выдержав мою тираду, сообщил Ваня.– Всё серьёзно, и никто над тобой не издевается. Как предполагает Михаил, твой дар, возможно, позволяет контактировать тебе с реальными предметами непосредственно из астрального состояния…

– Ага, как же!– позорно шмыгнул я носом.– Михаил говорил, что я и свой недуг смогу победить. Излечу своё физическое тело при помощи духа. Но нет, этого нет. У меня ничего не получается. Я не супергерой, а просто неумеха и слабак. Да и сам Михаил не отрицал, что далеко не у каждого, кто сумел освободить дух, есть ещё и другой дар.

Иван долго разглядывал моё недовольное полупрозрачное лицо, потом вернулся в родное тело, так ничего и не сказав. Да, да! Знаю… Я не должен был кричать и возмещать на него свою никчемность и неумелость. Стыдно.

Вернувшись в физический мир, Иван, как ни странно ничего не стал пересказывать, словно все присутствующие итак слышали мою постыдную речь. Он лишь отрицательно покачал головой.

– Так, – Михаил барабанил пальцами по столешнице.– Значит, придется прибегнуть к тяжёлой артиллерии.

– Может не надо?– просительная нотка Аллы осталась «не услышанной».

– Виктор Сергеевич, можете приступать,– разрешил Михаил.

Я сразу оживился, изменив своей показной невозмутимости, и завертел головой. Оказывается, Человек-В-Смокинге тоже находился в этом кабинете, а я его и не заметил.

В дальнем углу комнаты, куда не доставали лучи света, раздался щелчок, и там загорелся классический торшер – колпак на палочке, как я его всегда называю. Виктор Сергеевич сидел в точно таком же, как у нас с Иваном, кресле и рядом с ним находился высокий сервант со стеклянными дверцами. Включив свет, он элегантно, как истинный аристократ, встал на ноги, не касаясь подлокотников руками.

– Привет Андрей,– буднично произнёс он.– Как ты относишься к предметам старины? К антикварным ценностям?

Я с интересом наблюдал, как Виктор оправил свой сюртук и открыл дверцы шкафа.

– Подойди сюда, пожалуйста. Встань напротив меня.

Я не сразу исполнил его просьбу, и он терпеливо попросил меня снова.

– Он на месте,– сообщил единственно видящий меня Михаил, когда я «завис» на любезно предложенном месте.

– Вот это, смотри, фарфоровая пепельница,– Виктор достал вещицу и повертел в руках.– Не слишком старая, лет ей пятьдесят-шестьдесят, но довольно редкая. Лишь в твоих силах спасти её от гибели, Андрей. Я тебя, конечно, не вижу, а вот ты меня видишь отчётливо. Сейчас я разомкну пальцы, и этот антиквариат упадёт на пол. Кощунственно так поступать, историки и коллекционеры меня бы пристрелили на месте. Но по другому тебя не заставить… Готовься.

Я учтиво слушал, но даже и не думал шевелиться, совершенно уверенный, что он откровенно блефует. Однако, вопреки моим ожиданиям, Человек-В-Смокинге вытянул перед собой руку, и спустя мгновение разомкнул пальцы. Пепельница полетела вниз и разбилась на две неравные части.

– Хм,– прокомментировал произошедшее этот «убийца антиквариата».– Умели раньше вещи делать, я думал, осколков будет больше.

Пока я пребывал в лёгком ступоре, не понимая, ради чего Виктор разбил пепельницу и правда ли она настолько ценная, он вытащил из шкафа небольшую расписную вазу.

– Андрэ, пожалуйста,– взмолилась Алла,– ну ты хотя бы попытайся, не стой истуканом…

– Попытка – нехорошее слово,– задумчиво вертя вазу в руках, сообщил Виктор Сергеевич,– происходит от слова «пытка». Давайте не будем никого пытать, просто нужно хотя бы стараться.

Умности Человека-В-Смокинге меня нисколько не задели, а вот просьбу Аллы я проигнорировать не смог.

– Безумно редкая ваза династии Цин,– продолжал разглагольствовать Виктор.– Стоит уйму денег, но дело не в них. Дело в том, что другую такую же невозможно создать. Утерян навсегда сам способ изготовления. И лишь в твоих силах спасти её, Андрей. Готовься её перехватить.

Вот теперь я начал нервничать. Какая-то истерика началась, я не знал, что можно сделать и как исправить происходящее. Мелькнула сумасшедшая мысль вернуться в тело, но оно слишком далеко, и никак не поможет спасти предметы старины. Хотелось просто отвернуться, плюнуть на всё и уйти, но это напоминает банальную трусость. Поэтому единственное, что мне оставалось, это попробовать поймать вазу своими призрачными ладонями. Тут я немного схитрил, и пока Злодей-В-Смокинге не спеша говорил, я попытался вырвать вазу прям из его безжалостных рук. Бесполезно! Попробуйте ухватить клочья тумана или клубы дыма.

– Очень тяжёлая ваза. Я отпускаю.

Виктор разжал руки, и ваза полетела вниз. Я постарался перехватить её, но руки прошли мимо. В последний миг я даже вытянул вперед ногу, ловя, как футбольный мяч. Но ваза меня не заметила и разбилась на мелкие осколки.

– На этот раз Андрей пытался, прости, старался поймать,– проинформировал всех Михаил.

– Уже неплохо,– флегматично отозвался Виктор, выдвинув на край шкафа поднос с чайным сервизом.

– Немецкий фарфор!– с придыханием продекламировал он, прильнув губами к краю чашки.– Сервиз с изображением сельских пейзажей, с узорами из позолоты. Из такой посуды не побрезговали бы испить чай короли любой эпохи. И только Андрей решает, быть этой посуде или не быть.

Несмотря на мои усилия вскоре на полу оказался чайник, сахарница, молочник и две чаши в паре с блюдцами. Куча осколков заметно выросла. Я не сумел справиться с эмоциями и сильно разозлился. Точно не помню, что именно кричал, но махал руками я очень агрессивно. В итоге Алла выпустила свой дух, и нежно обняла меня сзади за плечи.

Полегчало, отпустило. Но Виктор снова достал из шкафа какую-то статуэтку, несомненно, редкую и дорогую.

– Зачем они это делают?– тихо спросил я.

– Чтоб ты пожелал спасти эти вещи, чтоб ты открыл в себе дар, – нежно ответила Алла.

– Нет его во мне,– с отчаянием ответил я.– Зря они столько редкостей разбивают. Виктор прав, дело ведь не в деньгах, просто это старинные вещи. Их необходимо беречь. Скажи, пожалуйста, это ведь не подлинники? Подделки?

Алла вздохнула.

– А ты взгляни на Михаила. Это его коллекция, ему тяжелее всего сейчас. Прошу, не сдавайся.

Алла вернулась в своё тело, а я посмотрел на целителя.

Ничего себе!

Целитель всё так же сидел за письменным столом, но теперь перед ним находилась полупустая бутылка коньяка, или чего-то подобного, а в руке он держал широкий стакан. Никаких сомнений не возникло. Судя по отрешённому и печальному лицу, Михаил уже немало влил в себя этой алкогольной дряни.

– Редкая статуэтка из терракота. Влюбленная парочка, предположительно из древней Греции,– похоже, Виктор без зазрения совести готов разбить все найденные раритеты. Как можно быть настолько бессердечным? Мне стало очень жалко не столько предметы старины, сколько целителя, мужественно терпевшего такое варварство.

Я вновь психанул, меня прям, трясло, но разум оставался со мной и никакой истерики не было. Порой я очень упрямый, как знаменитое рогатое животное. А может даже немного упрямее. Сосредоточившись, я попытался вырвать статуэтку из рук Виктора, а когда не получилось, хотел перехватить её в падении…

На полу куча осколков неумолимо росла. С полок шкафа туда перебралось множество вещиц, без сомнения ценных и оригинальных, но я перестал слышать подробные описания Виктора. Я желал лишь одного – ухватить, спасти, ощутить в руках твердость предмета. А возможно и придушить этого разрушителя антиквариатов. Пару раз, мне казалось, что ладони коснулись чего-то материального, но ощущение было настолько мимолётным, что я не мог до конца поверить в него.

– Шкатулку не трожь!– слегка заплетающимся языком прикрикнул Михаил.

Его возглас вывел меня из некой прострации, в которой я, кажется, находился несколько долгих минут.

Покрутив в руках бело-жёлтую шкатулку (неужели слоновая кость?), Виктор без особого разочарования поставил её обратно в шкаф:

– Так что, наш эксперимент можно считать провалившимся?

– Нет! Пора использовать секретное оружие.

В духовном облике, насколько я понимаю, вообще ничего бояться смысла нет, с тобой ничего произойти не может. Однако после слов Михаила мне стало страшно и совсем неуютно. Если они не пожалели собственный антиквариат, то что ещё могут придумать?

Михаил, пошатываясь, встал, открыл ящик стола и подозвал Виктора:

– Держи, попробуй с этой вещью провести опыт.

Человек-В-Смокинге вернулся к нашему мини-полигону и принес, держа за провод компьютерную мышь.

– Моя мышка!– закричал я. Не узнать свою новую, модную и дорогую, полгода назад купленную с разноцветной подсветкой мышку я не мог.– Да как вы посмели! Я её так долго выбирал, а до этого ещё копил деньги! Если сломаете – будете платить в двойном размере!

Новые угрозы, к несчастью, никто не слышал, но мне было всё равно. Это перешло все границы. Они залезли в мою квартиру, пробрались в мою комнату и взяли мою последнюю покупку. Невообразимая наглость! Да это ведь натуральное воровство! Злость и беспомощность переполняли меня, и, казалось, сейчас вытекут из ушей и носа. Мой нервный срыв никто не видел, а целитель вероятно в своём пьяном состоянии не отдавал отчёта в происходящем.

– Закусывать надо,– со злостью прошептал я, решив, что трезвым он не посмел бы трогать ценную мне мышь. Кстати, он точно ненавидит все компьютерное и интернетное… Динозавр, блин…

Пока я откровенно психовал, Виктор вернулся на своё место, но на этот раз поднял руку с приговорённой вещью максимально вверх. Видимо сомневался, что с привычной высоты мышка сумеет красиво и эффектно разбиться.

– Мышь компьютерная, современная. Цена неизвестна.

Он разжал пальцы, и моя драгоценная мышка отправилась в свой последний путь. Я привычно попытался ухватить её. Левая ладонь прошла на сквозь, правая, чуть опоздав, тоже ухватила лишь пустоту.

…И тут, совершенно неожиданно, я почувствовал, что пальцы левой руки сжимают провод, а сама мышка немного не долетела до разбросанных осколков.

Наверно со стороны это смотрелось весьма впечатляюще и пугающе: повиснув на проводе, компьютерная мышка зависла в воздухе и благодаря движению моей, никому невидимой руки, то поднималась вверх, то опускалась в низ.

– Бинго!– Иван первым нарушил всеобщее молчание.

– Браво, Андрэ!– Алла искренне радовалась за меня.

Вот только от этих внезапных возгласов я потерял контроль, и мышка, которую я по неизвестной причине поднял до потолка, рухнула на пол, разбившись на несколько частей. Черно-красные детали компьютерного аксессуара выглядели чересчур вульгарно среди бледных осколков древних вещей.

Наступившую тишину можно было почувствовать всеми фибрами души. Обида и несправедливость бушевали во мне и требовали немедленных жертв.

– Прекрасно Андрей, ты справился.– Михаил то ли не видел моего состояния, то ли ему было наплевать.– Я знал, что у тебя получится. Лови, развивай успех.

Он кинул в меня мячик.

О! Как я желал его поймать, и ладонь послушно ухватила резиновый шар. В тот же момент я бросил его обратно со всей доступной силой, со всей накопившейся злостью. Целился я прямо в лицо Михаила, но, то ли снайпер из меня никудышный, то ли в последний миг я неосознанно сменил мишень. Мячик молниеносно пролетел через комнату и угодил в окно. Стекло разбилось с привычным за сегодняшний вечер звуком. Да, за всю прошедшую жизнь я ещё не видел столько разбитых предметов сразу. Но сам процесс мне понравился.

Я схватил давно отложенную в сторону книгу Аллы и бросил в сторону – получилось! Воодушевленный результатом я взмахнул рукой, сметая с письменного стола всё, до чего смог дотянуться, включая початую бутылку. Её падение на пол доставило мне искреннее наслаждение.

Тем временем все присутствующие уже повскакали со своих мест. Ещё бы! Невидимая сила заставляет двигаться предметы в комнате. Как говорится, чего хотели, то и получили. Распишитесь!

– Хватит!– кричал целитель.

– Андрей, прекрати немедленно,– голос Виктора.

Но я только вошёл во вкус. Оказывается, это очень приятно всё вокруг ломать, понимая, что сам не поранишься, и тебе за это ничего не будет. Вроде бы, я даже где-то слышал, что появилась некая методика лечения, в которой пациенту предоставляется возможность всё крушить. По-моему весьма действенный способ лечения.

Сбив со стены светильник, я уже кровожадно присматривался к занавескам, а то в комнате стало темновато…

В очередной раз спасла положение Алла. Её освободившийся дух привычно обнял меня сзади. В целом очень приятная «психологическая» помощь, хорошо бы ещё это в физическом теле ощутить.

– Андрэ, успокойся,– торопливо заговорила она.– Всё хорошо, ты молодец. Возьми себя в руки. Это не твоя мышка…

Я попытался вырваться, но без особого рвения, скорее лишь для того, чтоб меня обняли покрепче. Не знаю, использовала ли Алла свой дар, или я сам «выдохся», но самоконтроль ко мне вернулся.

– Как это не моя мышка?– переспросил я.

Этот факт привел меня в нормальное состояние окончательно. Алла это тоже почувствовала, и обнимашки сразу прекратились.

– Вот так. Не твоя. Мы купили специально такую же, как у тебя. Неужели ты думаешь, что мы посмели бы взять твои вещи без спроса? Да и как это возможно из закрытой квартиры?

Если до этого я успокоился, пришёл в себя, то теперь на меня будто ведро холодной воды вылили. Я устроил целое представление из ничего. Если они не трогали мою мышку, то я не имел никакого права устраивать погром и истерику. Стыдно – то как…

– Всё нормально?– спросила Алла.

Я кивнул, чувствуя себя безмерно виноватым и опустошенным.

Дух Аллы возвратился в тело, а я вот не знал, куда себя деть. С одной стороны они сами виноваты, что довели меня до такого состояния. А с другой, мне было совестливо за свою глупость, за свою несдержанность. За своё неадекватное поведение.

Алла подняла с пола книжку, карлик Ваня успел притащить совок и веник, приступая к уборке. Все некоторое время хранили молчание. Гнетущая, напряженная тишина.