Танцующая с ветром

– Ехать мной, – проглатывая окончания, буркнул он, глядя хмуро и словно немного мимо.

Слуга повёл коня, и прежде, чем руки воина успели сомкнуться на моей талии, я уклонилась от нежелательного прикосновения и легко заскочила в седло, едва коснувшись стремян. Платье не позволяло сесть удобно и вновь пришлось устроиться боком.

Я попыталась выспросить у всадника, где можно найти посольство, но тот лишь хмуро молчал и глядел куда-то поверх моей головы. Что ж, подождём. Раз принцы решили взять меня с собой, значит не откажут в гостеприимстве. Это лучше, чем болтаться по незнакомому городу без денег и возможности объясниться.

Часть вторая. Остров Со. Дворец Вечной Зелени

7 – Женщины в Империи Но

Судя по звукам, вчера во дворце устроили большой праздник, вот только меня на него не позвали. Оно и к лучшему, не хотелось вновь оказаться в роли экзотической зверушки, в которую тыкают палкой, требуя развлечений.

Всадник, из которого за всю поездку я не смогла выманить ни одного слова, привёз меня во дворец в обход главных ворот. Сдал на руки мужчинам в тёмно-зелёных халатах и головных уборах евнухов. Вся эта секретность дурно пахла, и отправиться на поиски посольства захотелось ещё сильнее.

Среди евнухов нашлись те, кто говорил на мандагарском, и они объяснили, что господин, не уточняя, кто именно, предупредил их об особой гостье и попросил отнестись с почётом и уважением. Для начала меня поселили в собственном домике. Окружённый террасой, дом притаился в укромном углу большого сада, через который перемещались по мостам-дорожкам.

Теперь в моём распоряжении оказались несколько комнат, отдельная спальня, опять без кровати, зато со столиком и небольшим зеркалом. Будуар, хотя едва ли тут есть такое слово. В комнате располагался низкий чайный столик, несколько подушек, а из украшений – пара шёлковых картин, на которых широкими мазками туши изобразили туманные горы и галочки птиц. Несмотря на отсутствие деталей, я вновь уловила тёплое чувство близости.

Служанки, пришедшие утром, показались настороженными, но куда более почтительными, чем в доме наместника Холодного камня. Здесь было теплее, оттого платье оказалось легче.

По мостам, через сад, меня провели к уединённой беседке, где уже сидела девушка. Та же, что встретила принцев вчера в порту. Бледная фарфоровая кожа, ореховые глаза и сине-чёрные волосы, украшенные всего одной заколкой с белыми цветами. Оторвавшись от письма, она подняла глаза и улыбнулась, словно ласковое утреннее солнце выглянуло из-за гор, осветив сад.

Замешкавшись, не уверенная, что всё делаю правильно, я поклонилась.

– Рада приветствовать тебя, Имина Медзё, в своём доме, – поднявшись, девушка поклонилась в ответ. – Меня зовут Хитомия, – мы вновь поклонились. – Я хозяйка дворца Вечной Зелени и супруга четвёртого принца Широ Такаяма. Мне рассказали о ваших злоключениях, и я постараюсь сделать ваше пребывание в Вечной зелени приятным.

Должно быть, вид у меня был настороженный, а то и напуганный, отчего она, улыбнувшись, протянула мне руку.

– Можете звать меня – Хитомия. Можно и я буду вас звать просто по имени?

– Да-да, конечно, – растерянно пробормотала я.

Мы сели за общий стол, и Хитомия принялась наливать чай.

– Мне рассказали о том, что случилось с вами в доме моего отца. Мне искренне жаль, что вам пришлось пережить подобное.

Рука сама собой взметнулась к горлу.

– Признаться честно, я не совсем поняла, за что мне был оказан столь холодный приём, – произнесла я, следя за реакцией собеседницы.

– Юри, – она на мгновение поджала губы, словно рассуждая, может ли говорить откровенно, – весьма своенравна и ревнива. Даже когда я приезжаю навестить отца, она начинает строить козни. Однажды я нашла в креме таракана, – Хитомия бросила на меня осторожный взгляд.

Охнув, я невольно усмехнулась, поспешно прикрыв рот рукой, и получила весёлую улыбку в ответ. За всеми этими церемониями и воспитанием пряталась весёлая и жизнерадостная особа.

– А мне заварили чай из крысы.

– Да, узнаю хозяйственную Юри, – покачала головой девушка и улыбнулась так широко и искреннее, как не улыбалась ни одна из встреченных мною женщин до этого.

– Но за что она так? Вы ей не соперница, а падчерица, а я и вовсе не собиралась там задерживаться.

– Папа любит меня и, когда мы приезжаем, отдаёт мне всё своё свободное время, – пожала она плечами.

Залив чайник так, что часть воды пролилась, она круговым движением крышечки выдавила излишки воды, обливая пузатые бока глиняного чайника.

– А вы таинственная незнакомка, на которую мужчины обращают внимание, – Хитомия бросила в мою сторону лукавый взгляд. – А Юри только недавно перетравила всех папиных наложниц. Ещё одна ей не нужна.

– Я вовсе не собиралась становиться чьей-либо наложницей. Я домой хочу.

Не глядя на меня, она грустно улыбнулась и разлила чай в пиалы. Но едва я потянулась, как девушка ловко опрокинула чашки, вылив чай на чайник.

– Первая порция – богу чая, – заметив моё замешательство, пояснила она. – Повелитель сказал, что вы ничего не смыслите в наших обычаях, просил всему вас научить и всё показать.

– Хорошо, – после небольшой заминки отозвалась я и получила наконец чай. – А когда я смогу посетить посольство?

Подняв взгляд, Хитомия удивлённо посмотрела в ответ.

– Посольство есть только в столице.

– А мы не в столице?

– Нет. Это остров Со. Мы всего лишь четвёртые по величине, но вторые по богатству после столицы.

– Хм.

Уточнение про величину и богатства показались мне излишними, но, быть может, тут так принято.

– Повелитель напишет в посольство и попытается разыскать ваших родных. Как минимум, теперь там будут знать о вас.

Что ж, это лучше, чем ничего. После чаепития, вкус у чая был до того странный, что я невольно заподозрила Хитомию в подражании мачехе, мы отправились в сад. С этого дня началось моё обучение тому, что значит быть женщиной в Империи Но.

Как правильно ходить – маленькими шажками, кланяться – плавно, садиться на подушку – не раздвигая колени, смотреть на собеседника – не поднимая глаз выше подбородка. Оказалось, я даже дышу неправильно, слишком громко и часто вздыхаю, набирая полную грудь воздуха. Мы заваривали чай, поили чайного бога и обмывали чайники, чтобы те не сохли и не трескались.

– Вы в курсе, что глиняную заготовку можно подержать в печи подольше?

Мои комментарии вызвали у Хитомии беззлобную усмешку.

– Да, но эту глину пересушивать нельзя.

– Может тогда покрыть лаком?

– Лак не будет дышать, и чай не получится ароматным.

Я бы поспорила, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. К тому же, какой в этом смысл, если в ближайшее время нам предстоит распрощаться навсегда, – думала я.

Всё, что я вынесла из её уроков, так это: благородная женщина в Империи Но должна быть хорошей хозяйкой, нежной женой, заботливой матерью и, за одно, произведением искусства. Каждый жест, движение, голос и взгляд – всё выверено и отточено. Здесь нет и не может быть права на личное, если оно не служит дополнением к образу.

Когда Хитомия занималась домом, я оказывалась представлена сама себе. Получив разрешение прогуливаться, где вздумается, не покидая при этом женской половины дворца, отправилась изучать Дворец Вечной зелени. Причудливый сад с дорожками-мостами, уединённые беседки, небольшие храмы и каменные композиции заняли меня часа на четыре, а после стало скучно.

Ближе к вечеру, в очередной раз обходя сад, я приблизилась к его границе и невольно остановилась. Женская половина резко обрывалась площадью, покрытой камнем. Если не считать нескольких монахов у храма и стражей, группами прохаживающих вдоль стены, площадь была пустынна. Присмотревшись, я заметила, что камни выкрашены в разные цвета, но из сада рассмотреть узор не представлялось возможным.

– Заплутали?

Нарушая все законы местного этикета, я вскрикнула, отскочив в сторону. Широ материализовался на границе между садом и площадью словно бы из ниоткуда. Мой испуг явно доставил ему удовольствие, которое он попытался скрыть, прикрыв губы бумажным веером, но светящиеся лукавством глаза не скроешь.

– Вижу, вы уже достаточно освоились в женской части дворца и заскучали? – спросил он.

Запоздало опомнившись, что мне следовало поклониться, я замешкалась, не зная, нужно ли кланяться сейчас или после начала разговора это будет ни к месту. Видя моё замешательство, Широ протянул мне руку.

Не припомню, чтобы Хитомия рассказывала что-то о прикосновениях. В моей системе координат, в том, чтобы держать кого-то за руку, не было ничего предосудительного. Но учитывая, что женская и мужская половина дворца находятся в самых дальних друг от друга углах, что-то подсказывало, что за руки держаться в Империи Но не принято.

– Госпожа Хитомия просветила меня о правилах этикета, – начала я, пряча руки за спину, – и я должна извиниться за неподобающее поведение в прошлом. Постараюсь исправиться.

– Ни в коем случае, – со всей серьёзностью заявил Широ. – Даже не думайте брать на вооружение все эти бесконечные поклоны и расшаркивания в моём присутствии.

К щекам прилила кровь. Лестно и несколько смущающе.

– Прошу. Будьте мне другом, – смягчив тон, произнёс он и вновь протянул руку. – Вы не местная и не обязаны соблюдать все наши традиции. Некоторые вольности вам вполне могут простить.

– Не хочу ставить вас и себя в неловкое положение, – чувствуя, как краснею, призналась я.

– Большой беды не случится, если мы немного прогуляемся.

Площадь была всё так же пустынна. Монахи сидели к нам спиной, медитируя перед статуей дракона, воины даже головы в нашу сторону не повернули.

Неуверенно протянув руку в ответ, я обхватила тёплые пальцы и без труда перепрыгнула кусты. Едва крепко встав на ноги, я поспешила высвободить руку, делая вид, что мне нужно поправить накидку.

– Возможно, извиняться стоит мне, а не вам, – посмотрев на пустую руку, заявил Широ. – Ваша непосредственность и лёгкий нрав – настоящий глоток свежего воздуха среди удушающей строгости этикета и обычаев. За время обучения в Кондоме я несколько отвык от этого, а встреча с вами вмиг воскресила в памяти множество приятных воспоминаний.

– Вы обучались заграницей?!

Глупый вопрос!

– Да, десять лет, в Кондомовской Академии, – качнул он головой. – Все сыновья Императора получают образование заграницей.

– Ого, – отозвалась я, занятая своими мыслями.

Упоминание Кондомы вызвало отклик в душе, но ни одного чёткого воспоминания.

– Весьма дальновидно, – осознав, что мой ответ мог прозвучать грубо, поспешно добавила я. – Новые знания, иной взгляд на мир, да и с практической точки зрения полезно.

– Вы рассуждаете, как мой отец, – засмеялся четвёртый принц. – Я привёз из Кондомы четырёх инженеров, двух химиков и одного биолога. Хэчиро почти удалось меня обойти, но его скульпторы и художники ценятся меньше учёных.

Мы пересекли площадь и попали в новой сад, на этот раз принадлежащий храму. Меньше цветов, больше камней и статуй.

– Ещё немного, и эти бесконечные сады сведут меня с ума.

Запнувшись на ровном месте, Широ удивлённо воззрился на меня.

– Простите. Сады в вашем дворце без сомнения прекрасны, но несколько однообразны, – развела я руками. – Я бы хотела выйти в город.

– Я подумаю об этом, – уклончиво ответил он, поворачиваясь в сторону храма. – Город – не самое безопасное место, тем более для женщины без сопровождения.

– Что ж вы не позаботились о порядке в собственном городе?

Повисла неловкая пауза. Хитомия говорила, что умение поддержать беседу и сделать её интересной для собеседника – настоящее искусство, и всякая женщина, а в особенности благородная, должна это уметь. Что ж, благородной госпожой в Империи Но мне всё равно не быть, поэтому я вновь устремила взгляд на горы, что возвышались над каменной стеной.

– Вам не понравился мой дворец?

– Он прекрасен! – поспешно отозвалась я. – Но… собирать букеты и поить чаем чайных богов из-за дня в день ужасно скучно.

Страшно подумать, но Хитомия и Юри живут так годами. От этой мысли меня передёрнуло.

Заложив руки за спину, Широ улыбнулся. Появившиеся на щеках ямочки и демонята в глазах подсказали, что он по меньшей мере не осуждает меня.

– Хотите покинуть дворец и прогуляться по нагорью?

– Дайте мне три секунды. И не смотрите, как я бегу в женскую половину дворца. Потому что бегать, перепрыгивая кусты, женщинам тут тоже запрещено.

8 – Плохая идея

Не знаю, о чём я думала, когда решила, что Широ просто выведет пару жеребцов и мы вдвоём пронесёмся по горам, словно вольный ветер. Должно быть, я далеко из не самой благородной семьи, но это и к лучшему. Во всяком случае, у нас, где бы это «у нас» не находилось, веселье никто не запрещал.

Вид паланкина, в котором нас с Хитомией доставили до конюшен, навевал уныние. Неужто мы не в состоянии пройти двести метров? Впрочем, Хитомия восприняла это как должное и чинно сидела на подушке, словно резная статуэтка, незнакомая со скукой и раздражением.

В конюшне нас ожидала крытая коляска. Украшенная позолоченными завитками, алыми занавесками, скрывала нас от посторонних взглядов. Свисающие с крыши колокольчики звенели от каждого движения, оповещая о нашем прибытии. Я тут же вспомнила о ране на голове, что с самой Холодной скалы меня не беспокоила, а тут накатила головной болью.

Боги Великие, это была ужасная идея! – мысленно простонала я.

Служанки, даже те, кто свободно говорил на мандагарском, понятия не имели, что такое амазонка и зачем женщине взбираться в седло. Большим количеством юбок заменили кринолин, укрыв сверху красивым нарядом. В таком платье на лошадь не заберёшься, хотя бы потому, что животное не поймёт, зачем к нему подошёл конус.

Климат на острове Со сильно отличался от оного на Холодной скале. Яркое, тёплое солнце, буйная растительность, высокая влажность, от которой мои волосы вились, приводя в ужас служанок, что пытались придать им приличную форму. Почему кудри – это что-то неприличное, даже Хитомия объяснить не смогла.

Тепло благотворно повлияло на местную моду. Плотные, узкие халаты, надеваемые в несколько слоёв, сменились на бесчисленное множество тонких и легких рубашек, юбок и накидок. Больше никакого широкого пояса в половину тела, который самостоятельно не завяжешь. Взамен пришел тонкий поясок под грудью и цветной шнур в качестве украшения. Ходить, сидеть, махать руками и просто жить в таком наряде куда приятнее.

Хитомия по секрету поделилась, что в столице ещё теплее. Там они носят всего два слоя одежды, прямо на голое тело. Почему об этом нужно было шептать с заговорщицкой улыбкой, не знаю, но я на всякий случай поддержала игру.

Конная прогулка представляла собой весьма утомительную поездку в карете по ухабистой дороге, отчего треклятый звон не затихал ни на секунду. Меня быстро начало мутить от тряски и из коляски я вывалилась, едва стоя на ногах. Стоит отдать должное Хитомии, она выпорхнула, словно птичка, легко и грациозно.

Мимо на резвой лошадке промчался Керо, не замечая, что едва не засыпал комьями грязи супругу своего брата.

– Хэй, смотрите, что могу! – крикнул он и поднял лошадь на дыбы. Парень прижался к шее животного и удержался в седле, но переполох устроил знатный. К нему тут же бросились слуги, уговаривая слезть и не рисковать, но принц лишь отмахнулся.

К нашему прибытию на поляне уже установили шатры и разбили полевую кухню. Следом появились циркачи, гимнасты, жонглёры, танцовщицы. На нас обрушился шумный, весёлый и яркий праздник, совсем не похожий на прогулку верхом, на которую я рассчитывала. Похоже, праздник планировался давно и судя по тому, что Хитомия о нём не рассказывала, меня приглашать не собирались.

Приехали представители местных благородных домов. Сначала шёл мужчина с советником или старшим сыном по правую руку. На некотором отдалении его жена и дочери, а за ними вереница слуг. Попадая на поляну, они немного расслаблялись. Слуги исчезали, а жены подступали ближе к своим мужчинам.

Вечерело. Зажглись фонари, гостям подали первую порцию рисового вина. Обстановка стала чуть более расслабленной, и женщины стали сбиваться в небольшие компании, сплетничая и уже меньше походя на тех идеальных кукол, какими ступили на поляну.

Я бы с удовольствием с кем-нибудь пообщалась, к тому же мандагарскому языку в обязательном порядке обучали благородное сословие, но была одна проблема. Со мной никто общаться не хотел. Едва я появлялась рядом, люди становились слепы и глухи. Мне наступали на ноги или на подол платья и даже не пытались извиниться, проходя мимо, словно я столб, а не человек. Кто-то запачкал юбку чем-то липким, и я это заметила только когда попыталась расправить складки, измазавшись в липкой жиже и ещё сильнее перепачкав юбку.

От того я быстро оказалась в стороне. Неподалёку слуги украдкой передавали друг другу сладости с хозяйского стола и делили один кувшин с вином на троих. Они посматривали в мою сторону с любопытством, но сводить знакомство не спешили.

– Имина?

Хитомия возникла из не откуда, заставив слуг поспешно прятать еду и с поклонами отступить дальше за шатры.

– Госпожа, – поднявшись, я поклонилась, как учили и почувствовала, как задирается сзади ткань слипшейся юбки.

– Что ты тут делаешь одна? – она с тревогой посмотрела на моё окружение.

Убежище я нашла за шатром близ конюшен. Лошади меня не сторонились, позволяя гладить их бархатные носы и чесать шеи. Тут же крутились несколько не пойми откуда взявшихся собак, что я подкармливала. Общество животных оказалось куда более приятным.

Решив отложить скромность до следующего раза, я рассказала всё, как есть, и продемонстрировала испорченный наряд. Осмотрев пятно, Хитомия огорчённо покачала головой.

– Знать бы ещё, за что они так со мной, – гладя пса, что доверчиво тянулся к моей руке, закончила я.

На гладкой коже идеального личика Хитомии появилась складочка меж бровей.

– Я предупреждала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Повелитель очень хотел вас порадовать, – при этих словах она отвернулась к лошадям, что тянули к ней шеи, принюхиваясь в поисках угощения. – Это всё из-за вашего неопределённого статуса.

– Гостьи?

– Нет мужчины, что представлял бы ваши интересы, – вновь посмотрев на меня, терпеливо пояснила она. – Вы не жена, не сестра, не наложница, отчего никто не знает, можно ли с вами говорить, а если можно, то как? – видя моё недоумение, Хитомия пояснила: – Жена никогда не станет говорить с чужой наложницей. К тому же наложницы редко покидают пределы дома своего господина, а когда покидают, то только для того, чтобы их красота вызвала зависть у других мужчин.

– Что-то мне не нравится быть женщиной в Империи Но.

Хитомия грустно и, как мне показалось, понимающе улыбнулась.

– А почему вы здесь, а не среди гостей?

Она бросила взгляд в сторону толпы, что натужно изображала веселье, и шумно, некрасиво, по мнению местных правил, вздохнула.

– Можно открою вам секрет?

Я с готовностью кивнула.

– В детстве мы с братьями как-то выпустили пару свиней на подобном празднике, – хихикнув, она прикрыла рот широким рукавом. – Сегодня мне как никогда хочется повторить тот трюк.

– Я даже знаю, где взять свиней!

Испуганно пискнув, Хитомия подскочила и, вмиг приняв благочестивый вид, поклонилась. Улыбаясь во весь рот, Керо вышел из тени.

– Так что, мне съездить за ними?

– Кому-то придётся нести за это ответственность, – заметила она.

Вопрос ответственности погасил энтузиазм девятого принца.

– А вы почему не на празднике? – полюбопытствовала я.

Тот скорчил мину. Вот кому не приходится сдерживать эмоции.

– Скука смертная. Широ забрал всех самых скучных стариков в шатёр, но веселей от этого не стало, – шумно вздохнув, он почесал шею ближайшего коня. – Может, прокатимся?

– Я бы с радостью, но увы, – Хитомия грустно вздохнула.

Поднявшись на ноги, я стала присматриваться к лошадям.

– Темнеет, быть может, в следующий раз? – с беспокойством предложила она.

– Следующего раза может и не быть, – отозвалась я. – Как только придёт ответ из посольства, я вернусь домой.

– А я приведу из деревни свинью, если не разрешишь, – заявил Керо.

– Главное, не попадайтесь никому на глаза, – сдаваясь, вздохнула она.

Несолидно подскочив на месте, принц бросился в конюшню. К моему удивлению, девятый принц не стал звать слуг, а сам выбрал и оседлал лошадей.

– Тут едва ли найдётся женское седло, – извиняясь, произнёс он, помогая затянуть ремень.

– Вот и отлично, – отозвалась я, забираясь на мерина.

– Эй, я должен был тебя подсадить! – выкрикнул он и тут же, покраснев, добавил: – Тебе нельзя так сидеть!

Возможно, он говорил что-то ещё, но, толкнув мерина пятками, я поспешила удалиться от праздника. Заскучав в стойле, белый в серых яблоках мерин рванул с места, словно за ним гнались все демоны Забвения разом. Ветер холодил торчащие из-под задравшейся юбки ноги, но я едва замечала это неудобство.

Обернувшись и убедившись, что Керо где-то неподалёку, я позволила мерину самостоятельно выбирать дорогу. Тот уверенно побрёл в гору и, выйдя на тропу, продолжил подъём, словно шествовал по хорошо знакомому маршруту. Ни темнота, ни тонкая извилистая тропа ему не мешала, а вот я сильно пожалела, что доверилась привычкам незнакомого животного. Как теперь его развернуть на узкой тропе?

Мы поднялись на небольшую площадку, и мерин привычно отступил в сторону от тропы к столбикам. Небольшая полянка, закрытая от ветра скалами и кустами, заканчивалась площадкой над обрывом.

Шагнув на край, я с трудом сдержала вскрик восхищения. Вся долина оказалась у моих ног идеально круглой плошкой, окружённая невысокими горами, на которых жёлтыми бусинами светились фонари, тянущиеся к самой верхушке. В центре долины дремал дворец, словно гигантская черепаха, чью спину украшали вереницы мелких фонариков. Вокруг черепахи раскинулся город, чьи улочки тонули в темноте.

А вот Керо нигде не было видно. Почувствовав укол беспокойства, я направилась к столбикам, надеясь, что мерин, столь легко принёсший меня на гору, знает, как спуститься и не переломать ноги в темноте. Бледно-голубая луна высветила пустую площадку, мерин, верный каким-то своим привычкам, ушёл, не дождавшись всадницы.

Издав тяжкий вздох, я провела рукой по истёртому столбику. Спускаться по незнакомой тропинке совсем не хотелось.

Стоило покинуть укрытие скал, как ветер бросился трепать волосы и платье. Хватаясь за колючие кусты, я пыталась нащупать среди камней и кривых корней тропу, ругая красивые, но неудобные туфли. Местная обувь, и без того не слишком удобная, сжимала стопу так, что я не могла нормально на неё опереться, совсем не подходила для подобных прогулок. Как и наряд, что цеплялся за ветки. Тяжёлые заколки выпадали из развалившейся причёски, навсегда пропав среди камней и колючих кустов.

В момент, когда я уже была готова взвыть от отчаяния, в темноте послышались голоса:

– Стану советником, приберу к рукам какое-нибудь министерство и займусь просвещением и культурой. Видят предки, эта страна нуждается в реформах, и почему бы мне не быть тем, кто сделает первый шаг?

– Вне всяких сомнений, благородный порыв, – ответил ему смутно знакомый голос, но даже мой неискушённый слух уловил едва уловимый акцент, словно он привык иначе выговаривать некоторые звуки. – Но если затея вашего брата провалится, вас повесят.

– Только если узнают, что я что-то знал.

Замерев, я невольно попятилась, вмиг осознав две вещи. Во-первых, это голос восьмого принца. Во-вторых, это один из тех разговоров, что не предназначен для чужих ушей.

Нужно уходить. Вот только куда? Не через кусты же пробиваться, меня заметят!

Пока я думала, голоса стихли.

– Как ты предпочитаешь умереть? Как ведьма или как шпионка?

9 – Сирена

– Нет, нет, нет, я всё могу объяснить, – попятилась я, но наступив на собственную юбку, нелепо вывалилась на тропинку.

– Не слушайте его, он пошутил, – произнёс второй.

Знакомый голос, где я могла его слышать?

Поймав в темноте мою руку, мужчина помог подняться. Ладонь незнакомца оказалась сухая, грубая от мозолей и горячая. Но достаточно крепкая, чтобы я, пошатываясь, смогла подняться на ноги в своих нелепых, неудобных, но красивых туфлях.

– Рокеро уверен, что она мандагарская шпионка, и я начинаю разделять его точку зрения, – несмотря на суровый тон, я расслышала усмешку в словах восьмого принца и выдохнула. – Драгоценная моя, морская ведьма, какой беспутный ветер принёс тебя сюда в столь поздний час?