Багровый горизонт

– Толкни ключи.

– Что?

– У тебя под ногой ключ, – терпеливо поясняет мужчина. – Подтолкни, будь добр.

– Предлагаешь откупиться тобой? – я не слишком долго колеблюсь, прежде чем присесть на корточки, нащупать выпавший из пальцев мертвого охранника ключ и толкнуть ногой в сторону камеры. Монстр недовольно урчит, как двигатель автомобиля. – Джим, ты где?

– Открыто, – подрагивающим голосом отзывается Джим за моей спиной.

– Как насчет подсобить?

Что-то бряцает, гремит (неприлично громко для напряженных нервов), и этот шум становится катализатором.

Монстр делает резкий рывок вперед, сразу став ближе на несколько метров, и вынуждает меня отскочить к двери. Джим оказывается на пороге, и едва уходит от столкновения со мной. Что-то больно врезается между лопаток.

Тварь уже в трех метрах, и от этого уровень адреналина резко подскакивает. Джим что-то верещит, и я стреляю несколько раз подряд, целясь в широкий лоб. Попадаю: монстр недовольно ревет, мотая головой и разбрызгивая капли крови, но прямое попадание не мешает ему атаковать. Хорошо, что я не выронил фонарик, иначе шансы мигом упали бы ниже нуля.

– Кидай! – кричит заключенный, выбравшийся из камеры и оказавшийся за спиной твари. Относится это к Джиму, так как мне в тот момент не до разговоров.

Габариты мешают противнику развернуться в тесном коридоре, но ведомый яростью, он несется на меня, как поезд. Джим вовремя уходит с дороги, и я вваливаюсь в комнату спиной вперед, чудом удерживая равновесие. Тут же больно знакомлю поясницу с краем стола, и уворачиваюсь от замаха когтистой лапой.

Ох… расстановка получается так себе. С одной стороны, полно оружия, с другой – в комнате попросторнее, и тварь спокойно может раскроить мне череп, не напрягаясь особо. Я пячусь к шкафу, к которому прислонен дробовик, лихорадочно размышляя, стоит ли рисковать (вдруг он не заряжен или неисправен?), и тут монстр решает за меня.

Если бы не видел своими глазами, ни за что не поверил, что это существо способно на такой прыжок. Без разгона и подготовки он вскакивает на стол, отрезая мне путь к отступлению, и снова взмахивает когтями, как косой. Я успеваю присесть, практически не сомневаясь, что не досчитался волос на макушке, и собираюсь проскочить под столом, но тут фортуна поворачивается ко мне пятой точкой.

Стол не выдерживает веса монстра. Одна из ножек с душераздирающим хрустом ломается, и почти сразу ее примеру следует вторая. Тварь падает, и одним из когтей ухитряется пришпилить штанину моих брюк к полу. Хорошо еще, успеваю выскочить из-под стола, прежде чем он становится мне могильной плитой.

Я рычу сквозь зубы, когда колени знакомятся с полом. В падении ухитряюсь выронить фонарик, но точно знаю, что голова противника прямо передо мной, так что стреляю вслепую. Монстр отвечает ревом боли и явно собирается уже снести мне голову, пользуясь беззащитностью пришпиленной бабочки… но в этот момент его кровожадные намерения жестко оборваны ураганным огнем из автомата. Пара горячих гильз падает мне за шиворот, и я от души матерюсь, бросив попытки стрелять и направив усилия на то, чтобы освободиться.

Фонарик кто-то подхватывает, направляет дрожащий луч на монстра, помогая стрелку и вырывая из темноты изрешеченное пулями, мерзко дергающееся тело твари. Плотная ткань униформы не поддается усилиям, и я не могу освободиться, коготь тоже не хочет вытаскиваться; более того – бьющийся в агонии монстр, заваливаясь набок, тянет за собой и меня, обдавая вонью из раззявленной пасти. Хорошо, вовремя спасают от близкого знакомства: блестит в свете фонарика широкое лезвие ножа, и спаситель парой точных движений разрезает штанину, превращая полицейскую форму в подобие пляжного костюмчика.

Я бессильно приваливаюсь к шкафу, глядя на сдохшего монстра, и выдыхаю, проверяя, целы ли ребра. Вроде порядок: дышится нормально. Немножко напрягает ноющая боль в колене, но вполне терпимо. Потом перевожу взгляд на напарников, поднимаю большой палец и ухмыляюсь:

– Это было ох как круто.

Джим, держащий фонарик, боязливо косится на дверь, смотрит на стрелка. Тот насмешливо щурится, опускает автомат:

– Да уж.

– Спасибо, – я киваю на все еще подергивающийся труп за сломанным столом, с некоторым трудом поднимаюсь на ноги.

– Ага, – лениво отзывается стрелок, спокойно перезаряжая автомат. Движения у него уверенные, без суеты или медлительности, и я не сомневаюсь, что этот высокий парень с взлохмаченными черными волосами – не новичок в таких делах.

– Пошли отсюда, а? – вполголоса произносит Джим.

Шкаф, в котором хранится оружие, разбит в щепки метким броском недавнего противника, так что большинство пистолетов валяется на полу. Я подбираю «Беретту», проверяю обойму и протягиваю механику. Тот с испуганным видом мотает головой:

– Я не умею…

– Научишься, – уверенно говорит стрелок, кидая в обнаруженную тут же сумку боеприпасы. На труп он не обращает ни малейшего внимания. Я следую его примеру, стараясь не поворачиваться спиной к выходу, и интересуюсь:

– Кто ты такой?

Он некоторое время оценивающе смотрит на меня, словно решая, стоит ли говорить правду, потом представляется:

– Коул Номад.

– Адриан Фавалли.

– Судя по форме, не местный, – безошибочно определяет Коул, поднимая «Ремингтон» и проверяя его. Протягивает оружие мне. Я прищуриваюсь, принимая подарок (себе Коул оставил автомат «Барретт» и «Зиг Зауэр», закрепив подсумки на поясе и прицепив к нему же несколько гранат):

– Как тебя сюда занесло?

– Просто наши с директором Фрейзером взгляды на ситуацию вокруг Коллайдера внезапно оказались абсолютно, непримиримо разными, и он, пользуясь своими полномочиями, приказал на время изолировать меня здесь.

Мы идем по коридору, который ведет к запасному выходу. Джим держит пистолет, как ядовитую змею, и предпочитает держаться как можно ближе к нам. Коул уверенно возглавляет шествие, я же по большей части иду спиной вперед, прикрывая.

– Тут могут быть выжившие?

– Тут – вряд ли, – лаконично отвечает Коул. – Знаешь, тут прекрасная акустика, а у меня не было выбора, слушать или нет вопли наверху. Я бы поставил все фишки на то, что никто больше не выжил.

Джим явственно вздрагивает, мне тоже становится не по себе. Коул добавляет:

– Возможно, в госпитале дела обстоят лучше. Проверим?

То ли дело в моей доверчивости, то ли к тому склоняет пережитая только что схватка, но я верю этому человеку. И в конце концов, он только что спас мне жизнь. Так что я киваю:

– Проверим. Спасибо.

Он усмехается криво:

– Наверняка, у тебя еще будет возможность вернуть этот долг. Пока не выберемся из этого города.

До выхода мы добираемся в молчании, чутко прислушиваясь к любому звуку и готовые отразить атаку. Ведет по-прежнему Коул, и я ничего не имею против. Выглядит он старше меня лет на пять и действует весьма уверенно, так почему бы не отдать бразды правления ему, не пытаясь изображать из себя всезнайку? Уж что-то, а излишнее тщеславие мне не присуще (и слава Богу, иначе у меня бы не было друзей).

– Что за Коллайдер? – хочу я знать. – И кто такой директор Фрейзер?

– Это глава Центра, – отвечает Джим охотно. Коул лениво добавляет:

– А Коллайдер – последняя их разработка. Могли бы с тем же пафосом назвать Звездными вратами.

– В смысле?

– Я же говорил – это они виноваты! – вклинивается опять Джим, подпуская в голос истерических ноток. – Они открыли Портал между мирами, и выпустили всех этих существ!

Коул останавливается у двери на улицу, смотрит на нас, явно сдерживая усмешку. Я качаю головой:

– Джим, если это опять твои теории…

– В них есть зерно истины, – отмечает Коул. – Давайте так: сейчас мы идем к госпиталю и проверяем, вдруг кому-то еще повезло выжить. По ходу дела я рассказываю все, что знаю. Идет?

Мы с Джимом синхронно пожимаем плечами, и одновременно же киваем. Я спохватываюсь:

– Погоди, если ты сидел в кутузке, то как…

– Так прикол в том, что попал я в кутузку как раз прямо с хвастливой конференции козла Фрейзера, – спокойно отвечает Коул. – Так-то знаю чуть больше вашего, ребята.

– Это откуда же? – с понятным подозрением интересуется Джим. Коул быстро усмехается:

– Я был личным телохранителем Фрейзера, пока мы не поцапались.

Ох, что-то он недоговаривает, чую селезенкой.

Коул открывает дверь, мы осторожно спускаемся по лестнице, выходим и оказываемся на освещенной луной узкой улочке. Тихо, но совсем не спокойно. Куча вопросов в голове, понимание, что ты попал с корабля на бал – прямо в отчетливо попахивающую большими неприятностями передрягу. И двое выживших в катастрофе (какого бы рода она ни была). Плюс – жуткие монстры. Хорошо, хоть с оружием проблем нет: с полностью заряженными и отлично знакомыми дробовиком и пистолетом я чувствую себя вполне суперменово. Ну разве что проголодался чуток после адреналиновой схватки.

– Так, значит, ты что-то знаешь о Центре и разработках в нем? – негромко спрашиваю, когда мы делаем короткую остановку в тени. Коул пожимает плечами:

– Не особо много. Я там охранником работал, кое-что приходилось видеть, слышать.

– А что за Коллайдер? Ассоциации с БЕРНовским.

– Ну, тут примерно то же, – соглашается он. – Кольцо под землей, центр наблюдения, все дела.

– Ничего себе! Это ж какие затраты, наверно!

– Я об этом слышал, – заявляет Джим. – Давно ходили слухи, что ученые что-то прячут в подземных тоннелях. Тут раньше хотели метро строить, соединить несколько городов в одну цепь. Потом решили, что дорого обойдется, и свернули работу.

– Видимо, Центр использовал готовые туннели, – Коул первым пересекает черту, отделяющую темноту от освещенного луной участка, не расслабляясь ни на миг. – Если учесть, что он под крылом у правительства, никаких проблем с разрешениями или финансами.

Я размышляю над услышанным, пытаясь представить себе масштабы гигантской конструкции, спрятанной под землей. Неужели такую махину можно было построить в тайне от горожан?

– Зачем скрывать подобное? Если только не допустить, что их намерения уходили чуть в сторону от честных.

Джим с готовностью кивает и заводит старую песню:

– Это они устроили катастрофу!

– Ну… с первым Коллайдером тоже было немало трений, – вспоминаю я. – Кое-кто боялся, что его запуск превратит Землю в черную дыру. В тот раз обошлось. Но вероятность подобного исхода всегда остается, верно?

– Думаешь, это объясняет, что случилось с городом и его жителями? – мрачно уточняет Коул. – И откуда взялись эти монстры?

– И куда все исчезли? – испуганно добавляет Джим.

– Причем исчезли все сразу и в течение очень короткого времени.

Я трясу головой, отгоняя навязчивые мысли.

– Давайте не будем искать ответы на все вопросы сразу. Пойдем по порядку. Сперва – найти выживших, затем уже, возможно, возьмемся за Центр с его загадками.

– Уверен, что у нас хватит времени? – скептически осведомляется Коул, останавливаясь у закрытой двойной двери в госпиталь. – В кино правительство обычно скрывает свои ошибки под ядерным грибом, выдавая за несчастный случай.

Я невольно усмехаюсь:

– Обычно это происходит на рассвете, ага. Что ж, сейчас у нас, – кидаю быстрый взгляд на часы, – десять вечера, так что время есть.

Джим дергает плечом, давая знать об уровне своей нервозности. Коул отвечает усмешкой:

– Как вариант: можем попробовать рвануть отсюда, не утруждаясь поисками других везунчиков. Надо только найти транспорт.

– Ну, во-первых, меня не греет мысль о малодушном побеге, вот нисколечко.

– Побочный эффект от ношения полицейской формы? – хмыкает Коул, подавая знак, чтобы все молчали, и толкает дверь, а затем быстро шагает внутрь, светя фонариком. За ним идет Джим, я замыкающим.

– Я с детства такой, – возражаю, невольно присматриваясь к действиям напарника.

Охранником, значит, работал? А до этого, наверняка, служил где-нибудь, причем было это не так давно. Четкие, уверенные движения, крепкая мускулатура, с оружием обращается на раз-два, а еще прямо давит своей бойцовской харизмой. Мечта девушек, на зависть парням. Выглядит тоже как герой боевиков, только в придачу к силе явно и ум имеется – вон какой пытливый взгляд и брюсоуиллисовский хитрый прищур. Темные глаза, нос с горбинкой, скуластое лицо, густую правую бровь перечеркивает шрам. Идешь рядом, и не покидает ощущение, что совсем близко – электрический провод: дотронься – и так шибанет током, что костей не соберешь. Такой вот новый знакомец.

В холле госпиталя откровенно неуютно. Никаких следов кровавой бойни или злобных призраков в белых халатах – но атмосфера все равно давит. И, как и на улицах – ни единой души. Только куча зеленых растений, несколько разбросанных диванчиков и столиков, стойка регистратуры, а пол покрыт разноцветными журналами и листовками. Лестница на второй этаж, а вдаль уходит темный коридор. В общем, мечта режиссера ужастиков.

– Держи, будешь штурманом, – Коул срывает со стены карту здания, вручает Джиму. Я склоняюсь над картой.

– Наверх или прямо?

– Вопрос интересный. Наверху – палаты, прямо – кабинеты врачей, – Коул пожимает плечами. – Где бы ты спрятался? – он кидает взгляд на Джима. Тот ежится:

– Я бы не захотел выходить на улицу, вот это однозначно.

– Кстати, заметили – здесь никаких следов сопротивления, баррикад и подобного? – я оглядываюсь. – Это подозрительно.

– Здесь все подозрительно, – ворчит Коул, водя фонариком по стенам. – То ли никто не успел вооружиться, то ли…

Он без колебаний делает шаг в сторону коридора – словно бы вдруг обрел способность видеть в темноте. Я спохватываюсь и следую за ним, освещая фонариком путь (хотя приходится секундочку бороться с искушением посмотреть, как этот самоуверенный Рэмбо будет топать во мраке). Джим не отстает.

– Может, пойдем в комнату видеоконтроля? – предлагаю я, когда луч света выхватывает из темноты камеру под потолком. Коул замедляет шаг, дожидаясь Джима, сверяется с картой и молча поворачивает направо. То есть в сторону видеоконтроля, кабинета главврача и хирургического блока, если верить карте.

Стоит такая тишина, что хочется ее разбавить хотя бы легким, душевным ругательством. В конце коридора настежь распахнуто большое окно, в которое игриво заглядывает луна, то и дело становящаяся похожей на сигнал призыва Бэтмена, когда ее закрывают ветки деревьев. По обе стороны – закрытые двери в палаты (я пробую повернуть ручку у одной, отчего Джим моментально покрывается испариной; оказывается заперто), под ногами – далеко не новый, но все еще годный зеленый ковролин.

Коул идет вперед с такой уверенностью, словно работал охранником именно тут, и знает все повороты и углы, как у себя дома. Мне же разгулявшаяся к ночи фантазия беспрерывно подкидывает все новые идеи и теории – аж голова начинает пухнуть. Приходится одергивать себя, а это довольно просто: достаточно посмотреть на крутого парня, возглавляющего наш крестовый поход. Равняться на такого – классно.

Комната видеоконтроля открыта, и Коул по-хозяйски уверенно располагается в кресле диспетчера, оставив меня стоять на шухере у двери, а Джиму велев обыскать все ящики на предмет чего-нибудь полезного. Сам же начинает просматривать камеры, установленные по всему госпиталю. (Спасибо электрическим генераторам, хоть что-то работает) Какие-то радуют глаз непроглядной чернотой, некоторые передают детальное изображение паутины. И только на пяти можно разглядеть коридоры, холл и крыльцо у парадного входа. Ничего интересного – и никакого движения.

– А что там с позавчерашними записями? – любопытствую я, поочередно смотря в коридор и в кабинет. Коул пожимает плечами и вбивает команду. Оказывается, что позавчера в это же время госпиталь жил обычной жизнью: ходят врачи и медсестры в белых халатах, сидят в приемных пациенты, скучают охранники в холле.

Попытка узнать, когда эта мирная идиллия сменилась запустением, приводит нас к тому же результату, о котором поведал мне Джим. В 18-40 охрана внезапно начинает суетиться и бежать за оружием, оставшиеся в госпитале медработники в спешке покидают здание – а потом в поле зрения камеры нагло влезает чья-то харя, злобно щелкает зубами и легко уничтожает оборудование. Потом отключается электричество, а к тому времени, как аварийный генератор заработал, госпиталь пустеет и лишается почти половины камер.

– Странно, – замечает Коул, ероша и без того не шибко причесанную шевелюру. – С чего такая ненависть к технике?

– И почему нигде нет кровищи? – отстукивает зубами Джим, боязливо жмется поближе к Коулу. Тот хмыкает, смотря на техника снизу вверх:

– Тебе ее так хочется, hombre? Какой ты кровожадный.

Получается, записи ничего не дали, и придется все-таки пройтись, чтобы узнать чуть больше о том, что случилось в городке. Определенно, это очень странно, что нигде ни трупов, ни выживших (почти). Куда-то же люди должны были подеваться? Не иначе как всем городом ушли куда-нибудь… О!

– А тут есть места, где могут поместиться все жители? – я смотрю почему-то на Джима, хотя Коул ориентируется в городе так же хорошо. – Ну, там парк развлечений, церковь?

Джим смотрит на Коула, и мне чудится на мгновение, что он вопрошает: стоит ли рассказывать чужаку все? Упс, вот и паранойя заглянула на огонек.

– А с чего ты взял, что местные вдруг решили устроить общий сбор? – интересуется Коул, откинувшись в кресле и разглядывая меня. – Может, сидят по домам, трясутся, ждут спасательную бригаду?

– С того, что нигде не видел ни одной панической записи, типа «Здесь выжившие, спасите».

– Вдруг они все умерли, и писать было некому? – Судя по тону Коула, он просто забавляется, наблюдая за моей реакцией и проверяя запас терпения. Я насмешливо фыркаю:

– Ты же выжил. И Джим тоже.

– А мы – Избранные, – встревает Джим. Коул лениво добавляет:

– И сейчас мы прикончим тебя, чтобы наш Владыка был доволен.

Определенно, мы на одной волне. Не сдерживаюсь от смешка, игнорируя непонимающий взгляд Джима, и отзываюсь замогильным голосом:

– «Ты можешь бежать, но тебе не спрятаться, чужак!»

Коул усмехается так открыто и искренне, что я не могу скрыть удивления. Это веселит его еще больше:

– Hombre, ты что, думал, я черствый сухарь и не умею смеяться?

– Даже не сомневался, – отзываюсь я, не договаривая, что у меня нет сомнений еще кое в чем. А именно – в том, что Коул Номад (если его действительно так зовут) далеко не всеми сведениями делится с напарниками. Знает-то он точно куда больше, чем говорит – интуиция редко мне врет. Ладно, об этом будем думать по ходу дела.

– Ну что, пойдем? – Коул поднимается на ноги энергичным движением. Джим тут же подрывается следом: кажется, техник проникся к нашему командиру искренним восхищением и готов следовать за ним куда угодно. Ну, может, почти куда угодно.

– Хорошо бы найти телефон, – виновато вспоминаю Луну, представляю ее тревогу и кару, которая обрушится на мою голову, когда мы встретимся.

Коул кивает и выходит в коридор:

– Поищем.

Шариться по притихшему госпиталю ночью – конечно, милое дело, когда тебе лет двенадцать, рядом такие же безбашенные товарищи, и яркая перспектива – наткнуться на «зомби»-строителей и устроить этакий Рагнарек. То есть, вполне себе хорошо для подростков. Но тут немножко другая ситуация, и как бы мое воображение ни вдохновлялось загадочными событиями, здравый смысл призывает к порядку и логике. А логика говорит, что какие бы обстоятельства ни приключились, позвонить Луне – первостепенная задача, если хочешь выжить. Иначе позавидуешь зомби.

Найти телефон оказывается легко – в кабинете главврача есть даже старомодный дисковый аппарат. Однако позвонить не получается: связи нет. Попробовав несколько раз дозвониться до Луны, в участок или службу спасения, качаю головой и закидываю чей-то почти разряженный сотовый телефон в карман куртки. Может, снаружи повезет.

Кстати, какие там планы у командира?

Коул стоит на углу с автоматом в руках и прислушивается к чему-то. Джим старается повторять его движения и даже позу. Я прислушиваюсь. Вроде тишина и…

И в этот момент на первом этаже раздается звон разбившегося стекла, а следом – разноголосый гул, крики и стоны. Ну точь-в-точь как в зомбокино.

Судя по мрачному взгляду, который Коул кидает на меня, и приглушенному «Carajo!», не один я считаю, что ситуация резко осложнилась.

1.5

– Это еще что? – Джим предсказуемо пугается и подскакивает, едва не выронив пистолет. Коул привычно проверяет автомат, а меня осеняет, и я бегу обратно в комнату видеоконтроля. Одна рабочая камера как раз показывает зону входа.

Картинка не радует: толпа вооруженных всем, что под руку попалось, людей вливается нескончаемым потоком внутрь и начинает крушить холл. Замечаю даже нескольких человек с факелами; у многих – холодное оружие. Отсюда не разглядеть, во что они одеты или как выглядят, но на мирную демонстрацию не похоже точно.

К моему возвращению Коул с Джимом успевают изучить карту, и мы спешим к запасному выходу. Никто не хочет встречаться с гостями. Обходимся даже без шуточек, и молча добираемся до запасного выхода…

Только чтобы понять, что и эта дверь вот-вот рухнет под натиском обезумевших людей. По какой-то счастливой случайности эта дверь оказывается прочнее, так что нападавшие только разбили стекло и пытаются открыть замок.

Коул подлетает к двери и едва успевает заблокировать замок, прежде чем с той стороны прорвутся. Яростный вопль разочарования становится ему ответом. Кто-то засовывает руку в дыру в стекле и пытается схватить Коула, но тот благоразумно отступает и знаком приказывает нам сделать то же.

– Да чего же они хотят-то?! – вопль души Джима, в общем-то, наш общий.

Оглянувшись, я встречаюсь взглядом с гостем по ту сторону двери. Покрасневшие глаза внимательно и холодно изучают меня, и в этом взгляде явно читается обещание чего-то очень нехорошего.

– Полный п…ц, – выдыхает Коул. Он смотрит на меня, и в его ухмылке куда больше предвкушения чего-то интересного, чем страха или озабоченности. Наверно, я такой же, потому что Джим смотрит на нас обоих с одинаковым ужасом: «Занесло же меня в компанию придурков с манией самоубийства!»

– И где здесь запасной черный ход? – выдыхаю на бегу. Коул усмехается и указывает вверх:

– На крыше, amigo.

– С вертолетной площадкой?

– Размечтался!

Не, ну а что? Помечтать уже нельзя?

Но не успеваем мы добраться до спасительной лестницы на крышу, как позади раздается звон разбитого стекла, а следом – топот множества ног. Коул чертыхается и резко толкает Джима вперед: иди первым. Сам, кажется, собирается остановиться и вести переговоры (может, и с помощью автомата – уж больно безумные у него глаза), но я хватаю его за рукав и тащу с собой. Коул сильнее меня, но к счастью, сам уже понял, что погорячился, и через мгновение я его отпускаю, и он замыкает процессию.

Джим возится с засовом металлической двойной двери, руки у него трясутся, так что приходится Коулу оттеснить его в сторону и самому взяться за дело. Топот превращается в более осторожный шаг, но гостей много. Очень много.

Обернувшись, я встречаю все тот же холодный, оценивающий взгляд. Он принадлежит мужчине средних лет, одетому вполне прилично: костюм, галстук, белая рубашка. В руках у него чемоданчик, и это выглядит настолько нелепо, учитывая, что во второй руке у него скальпель. За ним толпится еще человек десять, и это только те, кто сумел втиснуться в тесный коридорчик. Остальные гомонят позади, нагоняя холодной дрожи.

– Что вам нужно? – Я смотрю на лидера, сосредоточившись на его движениях и мимике, и надеясь, что Коул с Джимом возьмут на себя наблюдение за остальными. Однако мужчина смотрит мимо меня и, кажется, вовсе не собирается отвечать. Он смотрит прямо на Коула и улыбается – медленно растягивая тонкие губы, так паскудно, что нога так и зудит отвесить ему хорошего пинка.

– Мистер Вальенте, – цедит гость вежливо. – Как мило, что вы вышли нас встречать, да еще и с друзьями. Давайте закончим на этом.

Коул скалится и бросает:

– Besa mi culo, hijo de puta!

А потом, словно он спустил курок невидимого ружья, начинается хаос. Hijo de puta нехорошо прищуривается, вытаскивает из своего чемоданчика пистолет и направляет его на Джима. Остальные явно намерены начать потасовку.

Коул оказывается быстрее меня, и прежде, чем я успеваю что-то сделать, сдергивает с пояса дымовую гранату и бросает в толпу, а я дергаю Джима за рукав – как раз за миллисекунду до того, как мимо его щеки пролетает со свистом пуля. Джим взвизгивает, Коул рывком тянет его на себя и буквально вталкивает в открытую дверь. Рявкает на меня:

– Вперед!

Времени геройствовать нет: разъяренная толпа расчехляет оружие и движется в нашу сторону, а лидер остается где-то за их спинами. Коул чуть ли не подбрасывает меня в сторону выхода, влетает следом сам и успевает захлопнуть дверь в то самое мгновение, как внизу бухает взрыв.