Миры без визы. Берегиня

– А, это тебе Галя нужна. Она уж отторговалась и ушла. Так ты дочка, к ней домой загляни, она тут не далеко живет. Она тебе яблок и дома продаст.

Немного подумав, решила зайти. Делать особо было не чего. Мужа с работы ждать только к вечеру, а бегать от Двери к Двери надоело. Да и вспомнился ее шепот на рынке – «Берегиня». Это слово и Игорь произносил, вдруг эта Галя и есть ключ к разгадке. А если нет, то хоть яблок прикуплю.

Домик Гали, как товарки ее называли, был совсем маленький, на три оконца. Окна в доме были такие классические, деревянные крашенные белой краской рамы, как в старых деревенских домах, резные ставни, не привычные, у всех сегодня «еврики», калитка деревянная, невысокая, а вот забор крепкий, основательный. За забором росли яблони, а на них красивые красные яблоки, такие как те, что мне подарила Галя в мой первый приход на рынок.

Звонка не было. Я постучала кулачком по воротам. С той стороны откликнулись:

– Кто там?

«Вот он,» – подумала я, – «самый глупый вопрос в мире. Что ответить на него??»

И я просто сказала:

– Откройте, пожалуйста.

Я услышала сначала шаги, а затем уже знакомая мне женщин открыла калитку и улыбнулась:

– А Берегиня! Ну что за знаниями или за яблоками?

У меня даже ладошки вспотели, не ужели я сделала правильный шаг и нашла ключ?

– За тем и за другим – ляпнула я.

А что, знания мне сейчас точно не помешают. Женщина пригласи меня пройти в сад. «В дом не позвала.» – отметила я.

– Проходи милая. Чаю хочешь?– гостеприимно предложила хозяйка.

– Хочу. – говорю.

А что, с хорошим человеком за чашкой чая и поболтать приятно. Сплетни городские послушать. Я ничего не знаю об этом городе и людях, которые в нем живут.

В саду стоял пластиковый столик и пара плетеных кресел, старых но добротных.

– Может, чем помочь? – предложила я свои услуги.

– Да нет сиди, отдыхай. Пакет вон на ту лавочку поставь. – откликнулась уже у крыльца своего домика женщина. – Сейчас все принесу.

Ветерок качал ветки яблонь, листья шуршали, пахло яблоками, вся обстановка успокаивала. Вот так бы и сидела. Через минуту хозяйка вернулась, на стол был поставлен чайник, варенье , какое-то печенье и чашки. Женщина разлила душистый чай по чашкам и уселась на против:

– Ну что знакомится будем? Меня звать Галина Семеновна, но можно и тетя Галя. А ты  кто такая будешь, откуда?

– Ну, – начала я рассказ,– звать меня Александра, но можно и просто Саша. Мужа сюда перевели работать в новом офисе, он архитектор, а я с ним приехала. По профессии я учитель. Буду учить детишек алгебре и геометрии в вашей школе, живем в доме, который мужу по наследству достался, не далеко от вашего, – я махнула рукой в направлении своего дома, – там. Он мужу по наследству перешел от Люсии Павловны , может знаете? Сегодня на рынке была, – я показала на пакет с овощами, в качестве доказательства, – Вспомнила, что вы мне яблоки подарили, яблоки и правда у вас очень хорошие, сладкие и сочные. Спросила ваших товарок, где можно купить такие же, а они говорят такие только у Гали, ну и на дом ваш и указали. «Иди,» – говорят, -«проси у тети Гали. Она не откажет».

– Так точно, не откажу. Обязательно дам.

Мы замолчали и стали молча пить чай. Молчание становилось томным.

– А вы тетя Галя всегда в этом городе жили? Расскажите мне о городе, о людях. Ну если я ваше время не занимаю. А то я никого пока здесь не знаю. Даже поболтать не с кем.

– Я местная, а сюда из далека попала- начала она.

Бредит что ли, подумала я, как это местная и из далека. Вопросы решила пока не задавать, сейчас главное молчать и слушать, потом разберусь.

Женщина откинулась на спинку кресла. Задумалась.

– Город у нас хороший, и люди хорошие, приветливые. Тебе понравиться. И Игоря я твоего немного знаю. Не удивляет?

– Нет, не удивляет, наверное, это вы про его первый приезд сюда, про его первый брак, про Соню и бабушку Люсю?

Я попыталась говорить ровно, мол про брак его знаю, про Соню тоже.

– Ну в общем то, да. Не знала, что о них тебе известно? Не хотелось показаться бестактной. Лезу, мол в чужую жизнь. Город маленький и все про всех знают. Про тебя уже тоже судачат. – она улыбнулась, поглядев на меня.

– И что говорят? – улыбнулась я в ответ.

Мне и в правду было это интересно, приехала я не так давно, живу уединено, не с кем не общаюсь?

– Да так, пока ничего особенного. Приехала, ходит по улицам, глазеет. Молодая, шустрая. В общем ничего пока плохого не говорят, все прилично.

И вдруг безо всякого перехода:

– Дверь видела?

Мы обе не мигая смотрели друг на друга.

– Ну?! – грубовато и властно настаивала она. -Видела, спрашиваю?

– Кипарисовую? Накладную?

Я решила пойти во банк, скрывать мне было не чего.

–Значит видела! – выдохнув молвила Галина Семеновна.– А почему кипарисовая?

Ее голос опустился до шепота. При этом она подалась ко мне. Я привстала и придвинула стул к ее стулу, наклонилась, почти касаясь ее головы:

– Не горит!

– О господ! –  тетя Галя перекрестилась.

Отшатнулась от меня:

– Да ты чего, чумная, ее поджигала что ли?

В ответ я кивнула.

– Их сколько? – опять зашептала я.

– Кого? – в ответ зашептала тетя Галя.

Визит переставал быть томным. Со стороны могло показаться, беседовали два умалишенных или резиденты вражеских разведок. Казалось, сейчас один из нас упадет на траву и поползет разворачивать рацию, а другой будет уничтожать шифровку методом поедания ее и запивать чаем.

– Так, солнце мое, – расправив плечи, перейдя на нормальный тембр звука заговорила тетя Галя, – давай, постепенно, небольшими порциями, но подробно. Первое, мне уже понятно. Дверь ты видела. Что само по себе и не хорошо и не плохо. Ее, то есть Дверь все женщины видят.

Она еще что-то хотела сказать, но ее я перебила:

– Дверь и Игорь видит. Он, что женщина?

– Да нет, я неправильно выразилась. Видят ее все даже собаки, но только когда рядом женщина. Ну то есть не девочка, не девушка и не старуха старая, а именно женщина. Ну ты понимаешь, о чем я? Нет женщины – нет Двери. Она, как будто пропадает. Вроде спряталась. Поняла? Слышишь, что говорю?

Когда-то в детстве меня укусила оса и я испытала такой болевой шок, что стояла на поляне воздух ртом хватала, ни вдохнуть не выдохнуть не могла, не то, что слово сказать. Сегодня я испытала это во второй раз.

Тетя Галя, глянув на меня, похоже испугалась.

– Сашенька, ты, дочка чаю хлебни.

И чашку к моим губам поднесла. Я выпила глоток сладкого, душистого напитка, постепенно пришла в чувства.

Теперь кое-что из рассказа Игоря начинало подтверждаться. Он так и говорил, после смерти бабушки Люси не видел Дверь или просто не замечал. Значит все же не видел. Не было рядом женщины и Дверь как говорит тетя Галя – спряталась. Появилась я, и она появилась.

– Я ее к косяку приложила, она и приросла. Рукой толкнула – отрылась. За ручку потянула- закрыла. Дернула слегка она от косяка и оторвись. Я так раз пятнадцать сделала. Результат один.

– Погоди, Сашенька, доченька ты за Дверь не выходила?

И вдруг:

– Господи, да дура я. Если бы выходила не разговаривали бы мы уже с тобой Саша. Ты не пугайся. Я тебе все расскажу, что знаю. Только ты поосторожней с этой Дверью пока. Расскажи – ка, лучше про то, как ты ее сжечь хотела.

– Так ее еще Игорь хотел сжечь, – и я поведала все, что мне об этом Игорь рассказал, – только она не сгорела. Меня это так заинтересовало, что я решила ее слегка поджечь. Она не горит. Ну я в Интернете решила узнать какое дерево не горит – кипарис, вот и назвала эту дверь кипарисной.

Мы снова замолчали, каждый думал о чем то своем.

Уже вечерело. Скоро муж домой придёт, а дома ни меня, ни ужина. И я засобиралась домой. Тетя Галя мне набрала спелых яблок и взяла с меня обещание – к Двери больше пока не подходить и, чтобы завтра опять к ней в гости на «поговорить».

На прощание открыв калитку, рукой помахала, и я пошла по направлению к дому не оглядываясь.

А дальше вновь все потянулось без изменений, к тому же на следующий день зарядил дождь. Бродить по городу и по саду в такую погоду не хотелсь. Дверь я не трогала, обещания надо выполнять, к тому же и не очень то хотелось. Настроение было под стать дождю – унылое. Поэтому сидела в комнате на диване и делала вид что читаю книгу. Как в пословице – смотрела в нее, а видела – нет не фигу, видела Дверь. И даже при самом пакостном настроении мозг мой продолжал работать и анализировать то, что я уже имела.

Итак, что мы уже знаем? Дверь не одна, их две. Та, что в коридоре появляется только тогда, когда навешана Дверь в этот дверной проем в доме. От времени суток работа Дверей не зависит. Резное полотно работает только с особью женского пола, нет не просто женского, а только с женщиной.

– Ну бред, бред. – кричал мой разум. – Уже двадцать первый век, а это все каки то сказки.

Попытаемся посмотреть на этот феномен с научной точки зрения. Дверь сама как то  цепляется к косяку. Возможно, просто имеем дело с металлом который магнититься. Дверные петли – сделаны из магнита, внутри полотна есть метал, который постоянно магнитится к косяку или наоборот. Петли металлические, а внутри полотна магнит. Логично? Логично!  Принимаем!

Дальше… Легкая и не горит. Ну с этим мы уже разобрались, сделана из дерева, которое не горит или сделана по какой то, не всем известной мне технологии, при которой древесина приобретает эти свойства. Разумно? Вполне! Принимаем! И никаких сказок.

Дверь, почему-то, в открытом состоянии все боятся. Просто Стивен Спилберг какой-то.  Это не факт, это эмоции. Я мышей боюсь, так, что их считать феноменом, что ли? Боятся можно всего, что не известно. Для человека это норма. Как факт принимаем, ведь боятся же ее, но феномена в этом нет.

И последнее, и самое необъяснимое, это коридор с девайсами. Вернее, его появление и исчезновение, и как это с вязано с Дверью.  Именно это я объяснить и не могу. Это точно не оптический обман зрения. Я туда спускалась, даже помню тактильное ощущение от соприкосновения с теплым кирпичом, из которого сделаны стены.

Ну вот видишь ты мираж в пустыне, а потрогать то ты его не можешь. Кстати, припомнила я, а ведь в коридоре были и другие, запертые изнутри Двери. Почему изнутри? Потому, что оконце открывается изнутри, а во всех Дверях оно было закрыто. Значит изнутри. Но точно, помню, что дернула за ручку одну из них и она не открылась.  То-есть Двери закрыты и закрыты изнутри. Надо внимательно к этим Дверям приглядеться. Каждый раз бегая в коридор, я так бежала к своей Двери, что внимание на остальные Двери не обращала.

Двигаться дальше в размышлениях о Двери было не куда. В этот день я решила для себя, принимать только факты и пытаться найти им реальное объяснение, ну то есть мистику отметаем. А то так можно к осени не в школу, а в психушку попасть.

Поднялась с дивана и пошла готовить ужин мужу. На плите уже все шкворчало и кипело. Я взяла так и не дочитанную книгу со стола и машинально закрыв ее поставила на полку книжного шкафа. Провела пальцем по книжным корешкам. Достоевский, Толстой, Драйзер,  А это что? Похоже на фотоальбом. Вынула, ну точно. Ух ты переплет у альбома был кожаный. Обложка старая, уголки изношены. Положив на стол, и уселась поудобнее на венский стул, стала листать страницы, разглядывая старые фотографии. На этом фото точно бабушка Люся в юности, рядом с ней парень, а военной форме, очень серьезные оба. А тут Люся с ребёнком, наверное это ее дочь, но без мужчины. А эту я уже видела на чердаке – влюбленная пара. В конце альбома нашла фото Игоря И Сони. Стоп решила я, надо посмотреть все фотографии иначе, не смотреть на лица, а смотреть на обстановку, в которой они сняты и искать на фото Дверь. Теперь я разглядывала все фото уже не просто так, а с лупой в руках. И, ура, мои усилия увенчались успехом. Кроме того фото, на котором, на чердаке была надпись, я встретила Дверь на других трех фотографиях.

…

– Игорь, а расскажи все, что ты знаешь про бабушку Люсю? – сразу после ужина я попросила мужа.

– Слушай Сашка у тебя не здоровый интерес к этому дому. Меня это уже начинает пугать.

Игорь уставился на меня с не скрываемым интересом.

– Тебе все это зачем?

– Ну ты, просто интересный. Ты и я живем в этом доме. Нас окружают не только стены, но и мебель, которая осталась от прежних владельцев. И, возможно самое главное, у меня сейчас нет работы. Не чем заняться. А тут…

– А давай родим ребенка!– неожиданно предложил муж.

Ух ты, о ребенке это он впервые заговорил.

– Мне прямо сейчас рожать? Или все-таки девять месяцев подождать?

Игорь засмеялся:

– Нет Сашка, нам «скоростные плавки стали» не нужны, будем как природой заложено. Медленно, но верно.

Да, пожалуй, он прав, и о ребенке можно было и подумать, не один день вместе живем. Да и родители и с моей и сего стороны начали намекать на отсутствие внуков.

– Так пока, там я показала на свой живот он будет расти и развиваться, давай все таки поболтаем о доме. Кстати, ребенку тут жить.

– Что ты хочешь знать? Я не очень много знаю. Ну бабушка Люся всю жизнь проработала в местной библиотеке, да и все, пожалуй.

Я вынула из шкафа фотоальбом.

– Давай с самого начала и поподробнее.

Четвертый рассказ Игоря.

В тот первый раз, когда мы с Соней приехали сюда. Она достала этот альбом, сразу после вечернего чая. Достали его, листали, разглядывали старые фотографии.

– Бабушка, а это кто, я что-то не знаю – обратилась Сонечка к бабушке.

Люсия Павловна, бросила свое занятие, она как раз чашки после чая мыла. Вытерла руки и подсела к нам. Мы листали страницы альбома, а она рассказывала.

– Это сосед, это подруга. Это дом, в котором живем. В нем когда-то вся семья мужа жила. Мать, отец и четыре их сына.

Она тогда рассказала, как познакомилась со своим мужем. Познакомилась как раз в этом саду.

– Зашла,– сказала она, – в этот сад и увидела своего Алексея, и принялась на него кричать, мол что это ты в саду моем делаешь, а тот, в ответ посмотрел не меня, да и  захохотал, да так весело и заразительно, и говорит «Девушка, хотите, чтобы он стал ваш, выходите за меня замуж».

Как в сад попала она не рассказывала. Если спрашивали, рукой отмахнется и говорит:

– Случайно, а может и не случайно, если считать, что случайностей не бывает.

Сонечка как-то пристала с этим вопросом. Люсия Павловна сказала, что была уверена, что пришла в свой сад. Очень он на ее сад был похож, те же цветы и та же вишня и мята у забора. Как появилась именно в этом городе и кого тут искала никогда не говорила. Только говорила, увидев Алексея, тут и осталась. Семья Алексея приняла ее очень хорошо, особенно мать. Мне, говорила – так хорошо было, так с ней повезло. О своей родной семье ничего никогда не рассказывала, о том откуда она и где жила раньше то же не говорила. Только акцент какой-то слышался, когда она говорила, из чего вывод и сделал, что она иностранка.

Рассказывала, что ей с Алексеем тоже очень повезло. Был добрый заботливый. Он тогда приехал в отпуск, военный был. Ну а после того, как уехал, она в доме полгода прожила с его родителями. Алексей ей писал, она ему. Потом поженились и уехала она с ним куда-то в далекую воинскую часть, в Сибирь. А когда его не стало. Он погиб. Вернулась с дочкой сюда. Родителей Алексея уже в живых не было. Братья были на много старше Алексея уже давно не жили с родителями. Да и дом ей приписали после смерти. Вот и осталась здесь. Все говорила – за этим домом женщина должна смотреть, встречать, если придется гостей и устраивать их если попросят. Только сказал, что за ее жизнь только одного гостя встретила и одну Берегиню. Сказала гостем она сама была, а берегиней – бабка Сонечки.  Она в этом доме берегиней прожила, многим помогла и ей тоже. Часто с Соней они об этом болтали, только я их не слушал.

Ну а на фото, вот это, знаю – свекровь Люсии Павловны и свекр с детьми. Игорь вернулся к альбому. На этой фотографии, вся семья,  маленький ребенок на руках свекрови это ее будущий муж – Алеша. Ну, а на этой Люсия Павловна с дочерью, как ее звали не помню. На той я с Соней. Больше никого не знаю.

– Так, что Сашка, теперь ты следи за домом.

И безо всякого перехода:

– Да ну их всех. Давай расскажу, как сегодня меня начальник при всех хвалил. Я ведь проект сдал. И как сдал, Сашка, просто на шесть с плюсом.

Я внимательно слушала болтовню мужа о делах на его новой работе, охала и ахала, А жена на то и нужна, чтобы эго мужа росло. Была поздняя ночь на дворе, прибрав посуду, закрыв все двери и открыв окна, через которые врывалась прохлада в дом после дождя, мы отправились спать.

Глава 6

Встала я поздно, как всегда искупалась в реке, полила цветы на клумбе и часов в одиннадцать, захватив фотографии отправилась в гости к тете Гале. Она встретила меня на пороге своего дома. Улыбнулась и пригласила войти.

– Я сегодня хотела бы поговорить о доме, в котором я живу. – предложила я после приветственных речей с обоих сторон.

Дожидаться приглашения отведать чай, я не стала, а перешла сразу к делу:

– Жуву я в нем не долго, только мне порой кажется, что он мне как родной, будто и родилась в нем и всю жизнь в нем прожила. Будто и не было там других хозяев. Там даже все вещи разложены, так как мне надо.... Или мне только это кажется?

Галина Семеновна задумчево присела на стул возле стола.

– Я все это время, пока тебя не было думала, как бы разговор начать с тобой, да так чтобы ты меня в психи не записала, да и сама осталась в своей памяти.

Глянув на меня продолжила:

– Тут все и просто, и сложно одновременно. – помолчав, подбирая слова добавила, – Дом.... Ну с виду, дом и дом. Совсем не старый, но и не новый. Обратила внимание вокруг него не так много таких домов, справа два и слева три, а остальное все новостройка, многоэтажки. А как их не строят, все равно эти домики не трогают. Прост домик, да не прост… – и вновь помолчав добавила, – Понимаешь, он как вокзальная площадь. Вот приехала ты в другой город, сошла с поезда или с автобуса на привокзальную площадь и иди с нее можешь куда хочешь. А вот только если город не знаешь, не ведаешь где переночевать, где поесть, что делать? Вот тут тебя и встретит женщина, такой женщиной и была свекровь Люсии Павловны, ее Варвара Андреевна звали. Ну пояснит все, успокоит, если есть в том необходимость, поесть, переночевать даст, деньгами поможет и одеждой. Да даже с работой, если в городе останешься. А если нет, это как правило, так путь – дорожка. Держать не будет. Проводит. Люди в такие дома приходят не простые. Вот ты, к примеру если в дорогу собралась, то ведь как правило, точно знаешь куда путь держишь? Вот и гости эти, тоже знают куда едут. И туда отправляются, а тут как транзит – отдохнули и в путь. Варвара Андреевна, я ее немного знала, говорила, «Мир их позвал». Они должны откликнуться.

Ну вот предложили тебе новую работу в другом городе, и ты отправилась в путь. Только, от работы ты отказаться можешь, а они – нет. Это те кого успокаивать не надо, есть и иные, те, что случайно сошли с поезда и не ведают где они. Вот тут берегиня им и поможет вернуться назад. И словом, и одеждой,  деньгами. Дом, в этом случае не просто дом, он что то более важное. Ведь жила Варвара Андреевна, только в этом доме, не купила другой, на квартиру его не поменяла, а значит не просто "не хотела", значит не могла этого сделать. Хозяйки меняются, а дом стоит и встречает гостей. Я так это понимаю.

Помолчав немного добавила:

– Да только видно, с нашим Домом, что-то не так пошло, вернее сказать с его хозяйкой. Вот Варвара Андреевна, была берегиней, а Люсия берегиней не стала. А значит все сложнее и дом в этом раскладе не последнюю роль играет.

Тетя Галя вновь замолчала, видно на этом решила рассказ свой окончить. Может, что-то еще знала, да не решалась сказать. Посмотрела на меня внимательно.

– Чаю хочешь?

Встала с явным намерением накрыть стол для чая.

"Уходит от рассказа", подумала я, – "Ну уж нет!"

– Чаю не хочу. А почему их две?

После моих слов Галина Семеновна, просто рухнула обратно на стул, чашка, которую она уже намеривалась на стол поставить из рук выпала и на маленькие осколки разбилась. Я посмотрела на осколки, потом на тетю Галю. Та пристально смотрела на меня. Причем глаза у нее были слегка обезумевшие. Плетеный стул жалостливо крякнул, под ней как бы говоря – понежнее можно?

– Ты чего, девонька, и вторую видела? Господи! – и перекрестилась – точно – Берегиня!

– Да, что вы все вокруг про берегинь мне говорите, я учитель. А вы, Галина Семеновна, меня уже пугать начинаете.

Я включила учителя и так настойчиво, как умеют только учителя говорить с учеником пятого класса, который забыл дневник дома:

– Можно не очень быстро, но очень внятно ответить на мои вопросы. Вопрос первый – кто такие берегини? Вопрос второй – почему вы меня так называете?

Вот, психология, это все таки наука, и на четко поставленные вопросы напуганные люди начинают четко отвечать. Вот и тетя Галя как прилежная ученица хорошо выученный урок начала с определения:

– Берегиня, эта женщина, что бережет этот дом и эту Дверь. Гостей встречает и провожает. Больше я о них ничего не знаю. А на второй вопрос ответить проще. Первое – родинка у тебя на левом плече чудная, это знак Берегини. Мне ее Люся в библиотеке, в книжке какой-то, показала.  Так и сказала – "Галя, вот это знак берегини, у меня и у тебя такого нет, а вот у свекрови моей, Варвары Андреевны был, сама видела. Она говорила, что в доме живет в ожидании того, когда берегиня придёт. Она, мол – берегиня, и есть истинная хозяйка дома, а не Люся. Так и умерла не дождалась. А я, вот, чудо, я дождалась. Берегиню увидела.

Тетя Галя даже прослезилась.

– И второе, самое главное, – продолжила она, – ты видела вторую Дверь!

Помолчала, видно было о чем то задумалась, потом встал, вышла из за стола:

– На сегодня все, родная. Дай мне прийти в себя. Мне впечатлений сегодня хватит. Иди домой корми мужа.

– У меня есть родинка, а у Вас на ладони тоже какие то линии. Почему я могу быть берегиней, а вы нет?

– Ну, ты девонька хватила. – она показала свою левую ладонь на которой я еще в прошлый раз заметила несколько шрамов. – Это что ли? Так такие знаки почти у каждой женщины есть. Я когда то в младенчестве обожглась сильно, да так шрамы от ожога и остались. А у тебя четкая родинка и именно знак берегини, а не пустые линии как у меня на ладони. Давай пока на этом остановимся. Вопросы ты правильные задаешь, да у меня не на все ответы есть, я ведь не Люсия. Она бы многое рассказала. А я – нет. Иди, Иди.

Выпроваживала она меня.

Выйдя из домика тети Гали я побрела домой. В кармане так и лежали фотографии, которые я достать не успела.

Так значит я берегиня. Что это значит? Может бред пожилой женщины? Метка в виде родинки у меня на плече была и правда чудная, не просто пятно, а какой-то замысловатый рисунок. Да и ее появление было не совсем обычным. При рождении ее не было, так мама говорила, а лет в четырнадцать я сильно заболела. Мы тогда гуляли с ватагой ребятни, была осень и лед только на прудах встал. Ну кто-то возьми, да и крикни – Есть среди нас смельчаки по льду пройтись? Смельчаки не знаю, а дура среди них была и это была я. Я на лед ступила, вначале вроде бы ничего, но шагов через пять раздался треск и я в воду провалилась. Одежда тут же намокла и потянула вниз, воздух в легких закончился, и я стала ртом воду хватать. Мне тогда казалось, что я все глубже и глубже погружаюсь в воду, мир стал виден через слой льда в виде расплывающихся цветных пятен. Сама выбралась или кто помог не знаю. Кто домой принес то же не знаю.  Мама говорила только стук в дверь, открыла на пороге лежала я вся мокрая и даже уже кое где одежда стала льдом покрываться, никого рядом не было. Кто и что ей тогда времени не было думать. Только после этого погружения я сильно заболела, все в бреду видела какие-то лица, как сквозь толщу воды или сквозь ту ледянную корку и руки который меня из воды выталкивали. А когда болезнь отступила, то обратила внимание на эту метку на руке, раньше у меня ее не было. Как память  той беде.

Так и брела, домой вспоминая этот случай из детства. Тетя Галя была права в том, что рисунок на моей руке был четким, а шрамы на ее  были просто линиями. Вот только и ее шрамы и моя метка были приобретенными.  По дороге заглянула в уже знакомый дворик, подошла к кирпичной стене. Ниши не было. Конечно, Дверь я сегодня на петли не навешивала. Это уже меня не удевила, я приняла это как факт, нет Двери, нет коридора.

Если тетя Галя говорит, что это знак берегини, то просто надо поискать какую нибудь информацию про этих берегинь и про знаки, может, что и раскроится.