Яблоня от яблочек

А радостная Раиса Георгиевна, скинувшая с плеч груз объяснения-признания, соскабливая объедки и складывая в стопку грязные тарелки, негромко напевала:

Ругают ведьмою меня последнею,

Ругают старою меня каргой,

А я не старая, совсем не старая,

Я просто с детства была такой!

– И что это за ода в свою честь? – съехидничала Зоя.

– Это песенка ведьмы из фильма «Старая-старая сказка», – охотно пояснила Рая. – Зайка, кстати, – решила она подольститься, – а у твоих великих нет никаких высказываний на предмет моей ситуации? Мне бы прецедент какой-никакой, чтобы было морально легче, чтобы можно было опереться на исторический пример. Думаешь, мне легко? Поройся там в закромах своей блестящей памяти.

– Не подлаживайся! Историю, как известно, творят и простые люди тоже. Вот как ты сейчас. Глядишь, и войдешь в историю. Раба любви!

– Или попаду. Влипну в какую-нибудь историю.

– И это вполне вероятно, – вздохнула Зоя Васильевна, – но ты хоть по делу влипнешь, а я-то за что?

Все же она порылась в закромах. Более-менее подходящим было высказывание Эзопа. Не совсем по теме, конечно, но Зоя Васильевна не хотела ударить лицом в грязь, у нее тоже имелось самолюбие. «Каждому человеку дано свое дело, и каждому делу свое время», – с кислым видом процитировала она.

– Годится, – с удовлетворением кивнула Рая, – видишь, каждому делу свое время. Вот и пришло время мне действовать. До этого я же не трепыхалась, согласись?

Если тебе предстоит пройти через ад

Жена у Купцова имелась, и в этом не было ничего удивительного. Но сначала им пришлось потоптаться перед закрытой дверью подъезда в ожидании входящих или выходящих жильцов. Пятиэтажка была построена где-то годах в семидесятых и выглядела довольно не презентабельно, но на дверях имелись домофоны. Тем не менее, на звонки в квартире номер восемь не отвечали.

– Зайка, мне что-то поплохело, – дрожащим голосом вымолвила владивостокская искательница приключений, такая целеустремленная и непоколебимая вчера вечером, – меня ноги не держат! Давай немножко посидим на лавочке?

Посидели на лавочке перед подъездом.

– Зайка, – снова заканючила Раиса Георгиевна, – мне как-то не по себе. Может, в другой раз? Их, наверно, и дома никого нет, раз не отвечают.

– Ну, нет, – раздраженно откликнулась Зоя, – я не для того двести рублей за такси платила, чтобы теперь назад пятками! – и изо всех сил надавила на кнопку.

– Женщины, вы в какую квартиру звоните? – раздался женский голос сзади.

– В восьмую! – разом обернулись женщины.

– Зря стараетесь, они домофон не подключали. Свои и по сотовому позвонят, – проинформировала молодая симпатичная женщина, стройняшка с мальчишеской стрижкой, в джинсиках и обтягивающей маечке, в черных очках, закрывающих пол-лица. Стройняшка держала в каждой руке по сумке продуктов. – А вам там кто нужен?

– А кто там живет?

– Здрассьте, – сказала молодайка, уставившись с подозрением, – интересный вопрос! Звоните и не знаете – кому?

– Почему это не знаем? – возмутилась Рая неуместной подозрительности. Две немолодые дамы, на ее собственный взгляд, выглядели вполне благонадежно. И презентабельно, перед выходом они особенно причепурились, на свидание, как-никак, шли. – Нам нужен Купцов Олег Викторович, он же здесь проживает?

– Здесь проживает, – кивнула молодайка, и почему-то ухмыльнулась. Перехватив левой рукой с зажатой в ней сумкой сумку из правой руки, этой освободившейся правой она набрала нужные ей цифры. Пропев, дверь отворилась. Зоя Васильевна придержала дверь, и они с Раей протиснулись следом за женщиной. Та шустро устремилась по лестнице наверх.

– А кто с ним еще проживает? – крикнула вдогонку Раиса Георгиевна.

– Кто-кто! – в молодайке снова пробудились подозрения, но все же она не стала отвечать в рифму, а нехотя обронила: – Сам Купцов с женой, сын с женой, внук…

Стало быть, жена все-таки имеется. Дамы переглянулись и стали подниматься. Между тем, молодка поднялась на площадку между вторым и третьим этажом, и дальше шагов не стало слышно. Затаилась, в ожидании дальнейшего развития событий. Рая, раздраженная неуместным любопытством молодайки, сделала знак подруге, чтоб та покамест не звонила в искомую дверь и на цыпочках пересекла площадку. Нахалка, поставив сумки на подоконник, замерла, вытянув шею и превратившись в одно большое ухо.

Ох, это гипертрофированное провинциальное любопытство и простота нравов! Возмущенная Рая, скроив свирепую физиономию, сделала бабенке «козу» и сказала «бу»! Та, слабенько ахнув, подхватила сумки и понеслась вверх по лестнице. Рая задрав голову наблюдала за ней в пролет лестницы.

Добравшись до последнего, пятого этажа, любопытная Варвара зазвенела ключами. Вздохнув и неодобрительно покачав головой, Рая сделала знак Зое – звони!

Открылась дверь, и на пороге предстала женщина. Невысокого росточка, худенькая, со светлым пучочком на затылке, в затрапезном ситцевом халатике. На вопрос об Олеге Викторовиче ответила, что его нет дома. В квартиру не пригласила, разговаривала, стоя в приоткрытых дверях, только переводила вопрошающий взгляд с одной визитерши на другую.

Точнее, она норовила перевести взгляд с Зои, стоящей перед ней, вниз и вбок, дабы увидеть и визитершу вторую, поскольку Рая как-то незаметно переместилась от двери на верхнюю ступеньку лестницы. Поскольку Рая изначально отводила Зое роль первой скрипки, вторая скрипка сочла возможным трусливо устраниться. Храбро проделавшая путь в несколько тысяч километров, сейчас, достигнув конечной точки пути, Раиса Георгиевна дрожала, как осиновый лист. Стоя на верхней ступеньке лестницы, она буквально впаялась в стенку, в надежде стать невидимой.

Взгляд хозяйки, чем дольше длился разговор, из недоумевающе-вопрошающего поначалу, становился все более неприязненным. Зое Васильевне приходилось выкручиваться самой.

– Дело в том, что мы учились в институте вместе с Олегом, – пояснила Зоя Васильевна, – студенческая юность, знаете ли… А сейчас, будучи проездом в Артюховске, случайно узнали от однокашников его адрес, вот и решили навестить.

– Его нет дома, – повторила женщина.

– А… может быть, есть смысл нам его подождать? – намекнула Зоя Васильевна на элементарные правила гостеприимства.

– Но я даже не предполагаю, когда он вернется.

– Как жаль… Тогда, может быть, вы дадите нам номер его телефона?

– Я не помню номера его телефона. Слабая память на цифры. Я и свой-то номер никак не могу запомнить.

«Ага, кто тебе поверит, прямо совсем дряхлая старушенция!» – злобно подумала Рая.

– Как же быть? – Зоя растерялась из-за физически ощущаемой ею волны недоумения и даже неприязни, исходящей от женщины. Тут еще Райка начала дергать ее за юбку, намекая, что пора линять, ничего не поделаешь, не судьба, поход потерпел крах.

– Оставьте свой номер, Олег Викторович вам сам позвонит, – смилостивилась хозяйка. – И вы, женщина, тоже свой оставьте – высунулась, наконец, она из двери с понятной целью – разглядеть вторую однокашницу мужа, такую робкую, с чего бы? Эта вторая однокашница понравилась ей еще меньше.

Зоя достала из сумочки какой-то листочек и ручку, написала свой номер, Рая продиктовала свой, и они откланялись. А когда спускались по лестнице, женщина спросила вдогонку:

– А как вас зовут? – доперло, до нее, наконец!

– Зоя и Рая, – крикнула Зоя Васильевна.

Выйдя из подъезда, Райка плюхнулась на любимую лавочку.

– Подожди, давай посидим. Мне ноги совсем отказывают. Это даже хорошо, что его нет дома. Она меня прямо заморозила. И в то же время я вся потом покрылась. Тут явное нарушение какого-то физического закона – такой дисбаланс.

– Да иди ты лесом со своим физическим законом и дисбалансом вместе, – сердито ответила Зоя. – От страха люди тоже холодным потом покрываются, чтоб ты знала. Я перед этой пигалицей как побирушка стояла, пока ты индифферентно стенку подпирала. Заморозили ее!

– Бедный-бедный Олег! – пробормотала Рая, не слушая Зоину воркотню.

– Это с чего он бедный? Как видишь, не одинок и не бомж, живет в квартире, правда, вместе с семьей сына. Значит, не сильно разбогател, но это уже частности.

– Да как же не бедный? Неужели ты не видишь? Она же типичная грымза! Да еще и бесцветная какая-то.

– Бесцветная? Когда это ты успела разглядеть? И она ведь просто по-домашнему, – вяло возразила Зоя, – гостей не ждала. А потом, мало ли, может, они с Олегом как раз перед нашим приходом поскандалили, чего в семье не бывает. Вот она и в растрепанных чувствах. А тут мы, такие расфуфыренные, подруги юности! Знаем мы про таких подруг юности, вон, по телевизору в «Ищу тебя» их пачками показывают. Бабки дедок разыскивают, дедки бабок.

– Намекаешь, что я не оригинальна? – вымученно усмехнулась Рая, – или в «Ищу тебя» культурно посылаешь?

– Не оригинальна, – вздохнула Зоя. – А у тебя, наверно, даже голова вспотела, все твои кудри сосульками повисли. Все труды насмарку – зря только ночь на бигудях промучилась. Так что можешь надеть свою красивую шляпку. И какая-то ты стала зеленоватая… Так что не обольщайся, ты не лучше выглядела.

– Злая ты. А она все равно грымза, я уверена. Она за эти пять минут прямо дырку в тебе просверлила своим инквизиторским взглядом.

– Тебе-то откуда знать?

– Мне хватило только одного ее взгляда на меня. Правда, даже хорошо, что Олега дома не оказалось, и он меня не увидел. Так спасовать! И мне было бы больно видеть, как он виляет перед ней хвостиком.

– Ну, может, не виляет… Но ведь не только он тебя, ты тоже его не увидела.

– Виляет-виляет, – сказала Райка убежденно. – Слушай, вот давай прикинем. Олегу семьдесят. Пусть даже жена лет на десять моложе. Сыну, по-любому, лет сорок – сорок пять, значит, и жене сына примерно столько же. То есть, не девочка уже! Как тебе показалось, эта грымза чьей женой может быть, Олега или сына? Она сказала: Олега Викторовича нет дома. Не Олега нет дома, понимаешь? Не мужа?

– Да откуда же я знаю?

– Но ты же с ней лицом к лицу стояла!

– Уж не думаешь ли ты, что я была спокойна, как слон, и была в состоянии там что-то анализировать?! Взгляд у нее, и правда, пронизывающий, прямо как у экстрасенса. Сама-то на лестнице пряталась!

– Ну хватит уже меня упрекать, я со всем согласна. Почти! Все же, как тебе кажется? – не отставала Райка.

– Не знаю даже… Она миниатюрная блондинка, бледненькая, без макияжа. А маленькая собачка, сама знаешь, до смерти щенок! Морщин особых я не заметила, она ведь в прихожей стояла, а свет там не горел. Могла быть женой и сына. Но какое это имеет значение?

– Для меня имеет. Если грымза – жена сына, это одно, а если Олега – совсем другое.

– То есть, если рассуждать логически, твой приезд можно обосновать? Он реально обретает черты миссии по спасению Олега от грымзы?

– Ну… да…

– Да-а-а… Ну, пойдем, что ли?

– Давай еще немножко посидим. А вдруг он скоро вернется?

– Ну, давай посидим, – вздохнула Зоя, отметив про себя полное отсутствие логики у подруги: то – давай мотать отсюда, то давай посидим еще.

Посидели немножко, потом еще немножко, а потом потихоньку побрели к остановке. Райка шла, как в воду опущенная. У Зои прямо душа кровью обливалась, на нее глядя. Такой путь человек проделал! А этот тип Купцов то ли позвонит, то ли нет. И жена вполне может промолчать об их визите, если она на самом деле грымза.

– Слушай, Рая, – притормозила Зоя Васильевна, желая отвлечь подругу от черных мыслей, – вот тот мужик впереди, в светлой рубашке…

– Да, и что?..

– Он идет нам навстречу. Может, это Олег домой возвращается? Как ты думаешь, он может быть похож на Купцова, каким бы тот стал сейчас?

– Пожалуй… Невысокий, коренастый… Пузо меня несколько смущает…

– Ну – пузо! А твое пузо тебя не смущает?

– Мое пузо – это мое пузо! Я в нем двух детей выносила.

– Это не аргумент!

– И потом, оно взрастало постепенно, и я к нему привыкла, а тут такой фактор неожиданности… К этому пузу надо будет долго привыкать!

– Может, не надо будет привыкать. Может, это пузо не имеет к тебе никакого отношения!

– Анфас я его сразу признаю! Вот подойдет поближе…

Но мужик, как назло, не дойдя до них, перешел на другую сторону улицы.

– Тьфу ты, пропасть! Давай и мы следом, вон переход, обгоним его и посмотрим. Только ты уж сама иди заглядывай анфас! Я потихоньку сзади буду идти.

– Побежали! – воодушевилась Рая с пробудившимся энтузиазмом.

– Ну что?! – с надеждой спросила Зоя, когда они с Раей воссоединились. – Рассмотрела?

– Ничего не рассмотрела, – с досадой ответила Райка. – На нем черные очки и еще эта дурацкая кепочка с огромным козырьком. Что за отвратительная мода – эти кепки с козырьками! Раньше мужики носили соломенные шляпы. В них лицо можно было прекрасно рассмотреть.

– Ну, давай еще раз попытаемся заглянуть в лицо.

– Давай. Но это пузо! Олег был спортсменом. Он бы не допустил такого безобразия!

– Далось тебе это пузо! Что ж ему, до старости бегать и прыгать? Может, ему сердце не позволяет. Или печень. Он же шахматами занимается, в его возрасте это вполне естественно. И ты тоже в свое время была стройнее кедра.

– Зоя, сама-то ты ведь тоже шла какое-то время ему навстречу. Может, у тебя родились какие-нибудь ассоциации? Жест какой, походка? Ты же все-таки не пребываешь в таком напряжении как я. И у тебя же дальнозоркость, ты говорила. Могла бы холодным сторонним взглядом и заметить.

– Вот не заметила ничего, слишком далеко было. О! Он опять перешел на другую сторону.

– Петляет, как заяц! Как будто от погони уходит. Разве это нормально? Голос бы услышать.

– Может, он просто эти десять тысяч шагов намеривает, про которые в телевизоре говорят.

– Почему же не по одной стороне улицы? Какая ему разница, где отмеривать ради здоровья?

– Вот что. Давай догоним его, и ты просто подойдешь и спросишь, не Купцов ли он? Что тут особенного? Чего мы заморачиваемся?

– Тебе легко говорить, а у меня сердце прямо выпрыгивает!

– Сердце, по идее, и должно тебе подсказать. Как-нибудь екнуть, ускорить ритм, замереть, а то чего оно у тебя без дела колотится? Вообще, я тебя не узнаю! И зачем тогда заварила эту кашу?

– Давай еще немножко походим за ним, – пропустила Рая мимо ушей подколку Зои.

– А если твое сердце вообще тебе ничего не подскажет? Мы что, теперь до вечера за ним ходить будем? – вконец разозлилась Зоя. – Пока твоя аритмия в хроническую не перейдет?

– Ну еще немножко, потом подойду, честное слово.

– И никакая ты не матерая чиновница. Ты просто тургеневская девушка. Прямо робкая лань передо мной! Как ты там от жалобщиков отбивалась?!

– Ну хватит уже злобствовать, я тоже тебя не узнаю. Никакая ты не библиотекарша, просто цербер какой-то! Как ты с интеллигентными людьми работала?!

– Ну, давай, только недолго, а то я уже притомилась ходить-бегать. Такой марш-бросок! – устыдилась Зоя. – Вообще-то, Уинстон Черчилль однажды сказал, что если тебе предстоит пройти через ад, нужно просто идти как можно быстрее.

– Как-как? И то правда! Ну ладно. Пойду, – воодушевилась Рая, подстегнутая Уинстоном Черчиллем.

– А вон и скверик впереди показался! Потом еще там посидим после твоей разведки, ага?

– Если не Купцов – ага, а если все же он, – сама понимаешь, по обстоятельствам.

– Давай, иди! С Богом!

– Пошла!

… Потом- то, в итоге разведки, и пришлось Рае воспарить и не слишком удачно приземлиться.

* * *

… Приблизившись к лавочке, дамы все же притормозили в нескольких шагах. Хоть приближались они не на цыпочках и даже разговаривали не понижая голоса, демонстрируя таким образом друг другу свое бесстрашие, мужик делал вид, что не замечает их приближения. Во всяком случае, позы не изменил. В отличие от прошлого раза, когда он поджидал Раю, свирепо постукивая по ладони скрученной газетой (ах, как я зол, как я зол!), сейчас он никак на дам не прореагировал, даже головы не поднял. Не то уснул?

Раиса Георгиевна опять вскипела.

– Молодой человек, – тоном великосветской дамы, но с визгливыми нотками базарной торговки обратилась она к повесившему голову Купцову-не-Купцову. – У меня к вам прежний вопрос, вполне невинный: ваша фамилия Купцов? Олег Викторович Купцов? Смею надеяться, что вас не очень затруднит ответ на этот вопрос?

Произнеся эту тираду Раиса Георгиевна все же, незаметно для самой себя, благоразумно отступила на два шага. Однако «молодой человек» безмолвствовал и даже не пошевелился.

– Нет, ты только посмотри, Зоя, – кипя, воскликнула Рая, – то он ревет, как раненый буйвол, то не желает даже рот открыть. Что за мужики у вас в Артюховске! Ты хотя бы голову подними, хамло, когда с тобой женщина разговаривает! – окончательно сменила она роль великосветской дамы на роль базарной торговки, минуя этап крутой приезжей чиновницы.

Вконец разъярившись, она даже страх потеряла. Решив больше не церемониться (какие могут быть церемонии в данных обстоятельствах!), она изо всех сил пихнула мужика в плечо. Тот завалился на лавочку, словно тряпичная кукла.

– Да он же пьяный в хлам! Когда успел? – удивилась Раиса Георгиевна.

– Рая, – скорбно вымолвила Зоя Васильевна, не сводившая глаз с «хамла» во время пылкой речи подруги, – он не пьян. И тебе не ответит. И голову он поднять не может. У него шея свернута.

– Иди ты… – пролепетала Рая.

Впрочем, она и сама уже начинала понимать, что происходит что-то ненормальное, но пока еще не вышла из ража, во-первых, а во-вторых, инстинктивно отталкивала от себя зародившуюся мысль о чем-то ужасном. Об ужасе ситуации, в которую они влипли по ее милости. Как накаркала давеча сама, что они влипнут в историю.

К чести Зои, в дальнейшем она ни разу не упрекнула Раису Георгиевну в произошедшем. Как узнала позже Рая, Зайке самой не единожды приходилось быть замешанной в криминальные ситуации и даже находить трупы, без малейшего на то желания и безо всякой ее инициативы.

– Давай отсюда мотать! – просипела Рая, воровато оглядываясь. – Впрочем, уже поздно мотать: вон сколько свидетелей на лавочках. Когда только набежали! Будто шакалы, падаль учуявшие!

– Фу, Рая! Что ты мелешь! Люди забегают от жары спасаться. Смотаемся – хуже будет, – разумно рассудила Зоя Васильевна. – Да и не привыкла я сматываться в таких обстоятельствах. Я гражданка законопослушная.

– Так что же будем делать? Вызываем полицию?

– Вызываем. Но сначала я позвоню Лиде.

– Лида – адвокат?

– Лида – жена старого опытного опера, Вадима Сергеевича Бурлакова. Я тебе про них говорила. Она нас с ним соединит, поскольку у меня нет номера его сотового. В рабочее время мне неловко ему звонить, я и не звоню. А если возникает нужда, звоню Лиде.

– А что, часто нужда возникает?

– Да нет, не особо часто. Но случается.

– А точно соединит?

– Или передаст ему. Наверняка он на работе. Он даст полезный совет, а может и сам подключится. Раньше он работал у нас в Артюховске, у него здесь полно знакомых коллег.

– И он нам поможет? Вытащит?

– Он разберется. Чего нас вытаскивать? Мы всего лишь свидетели.

– Ой, да не говори ерунды! Уж в нас вцепятся, уж нам нервы помотают!

– Это да…

Бурлаков, к счастью, был не на работе, но Лидия Федоровна уверенность Зои Васильевны в немедленной помощи разрушила сразу.

– Не позову, – отрезала она.

– Я только хотела у него спросить… посоветоваться, – пролепетала, опешив, Зоя Васильевна.

– Посоветуйся со мной!

– Мне нужен совет профессионала!

– Ах, все-таки профессионала? Кто бы сомневался. Знаю я прекрасно, чем эти ваши с ним совещания заканчиваются!

– Да что с тобой стряслось, Лида? – наконец, сообразила спросить Зоя Васильевна.

– Со мной ничего, слава Богу, а вот с тобой, голову могу дать на отсечение, опять что-то определенно стряслось. Какой он тебе может дать совет, на предмет чего? Как огурцы солить? Естественно, только профессиональный! – всю тираду Лида выпалила понизив голос. Видимо, Вадим Сергеевич находился где-то поблизости.

– Я тебя просто не узнаю, – холодно процедила Зоя Васильевна.

– Может человек в свой отпуск один раз в жизни – один-единственный раз! – съездить в санаторий? Чтобы ему никто не докучал своими … м-м-м… проблемами? Не требовал советов? Имеет он на это право? Пока у него еще есть такая возможность? – снизошла до кое-каких объяснений Лидия Федоровна.

– Имеет, конечно, – согласилась Зоя Васильевна. – Но что значит – «пока еще»? Что ты имеешь в виду?

– Это не телефонный разговор, – еще больше понизила голос Лида. – Все, я отключаюсь.

– Будь здорова, – подбавив в голос холоду, процедила Зоя. – Странная ты сегодня. Будто совершенно незнакомый мне человек.

– Вот и будем заново знакомиться по его возвращении. Он как раз вещи в сумку укладывает. Пусть уедет благополучно, ему крайне необходим отдых, а твоя ситуация за две недели никуда не денется, я думаю. А может, и сама рассосется. А вообще… Может, он уже и не сможет вытаскивать тебя из будущих передряг, – понизив голос почти до шепота, закончила Лидия Федоровна, – так что завязывай с приключениями!

– Тьфу на тебя, – вконец оскорбилась Зоя.

Чего это Лида накаркивает? Как будто она так уж часто обращалась за помощью к Бурлакову или одна попадала в эти передряги. Не будем, конечно, показывать пальцами, тем более, по телефону, но зачем далеко за примером ходить?

– Мои передряги – это мои передряги! Хочу – заканчиваю, хочу – нет! – и Зоя отключилась.

– Что?.. Что-то не так? – догадалась Рая.

– Она отказалась позвать к телефону Вадима Сергеевича, – промямлила ошеломленная Зоя. – Он, видите ли, сегодня уезжает в санаторий.

– Значит, помощи ждать неоткуда, – вздохнула Раиса Георгиевна и добавила с пониманием: – Чему удивляться, это же людская природа. Ты не представляешь, сколько раз мне приходилось разочаровываться в так называемых друзьях, когда я обращалась к ним с просьбой. Думаю, тебе тоже.

– Само собой. Но это не тот случай. Там определенно что-то случилось. Какая-то неприятность у Вадима Сергеевича на работе или проблемы со здоровьем. Санаторий… Сроду он ни в какие санатории не ездил. А Лида просто на пике эмоций. Не в тот момент я позвонила. Я уверена, что все скоро объяснится. А пока… что ж, будем расхлебывать сами. Будем ждать полицию. И караулить, чтоб на эту лавочку никто не вздумал присесть. Ты с той стороны садись, я с этой. Ты хоть рассмотрела этого мужика, пока я на телефоне сидела? Он хоть и боком лежит, но анфас его рассмотреть можно, если наклониться.

– С ума ты сошла, что ли?! Чтоб я покойника разглядывала, еще и внаклонку?! Будь он хоть трижды Купцов. И рядом не сяду, я лучше постою. Садись, если тебе хочется.

– Спасибо тебе, добрая подруга! Но стоять тебе, скорее всего, долго придется.

– Ничего, я потерплю.

– Ну-ну!

– И сколько ж нам ждать придется представителей нашей доблестной полиции? – с тоской протянула Рая через пару минут.

– Сколько надо, столько и будем ждать! За это время нам надо выработать линию поведения! Так что лучше присаживайся.

– Какую еще линию?!

– Что отвечать будем на вопросы, чтоб не было разнобоя в показаниях.

– Какие еще показания? Мы гуляли, зашли в сквер, присели отдохнуть на лавочку, напротив мужик в неестественной позе. Подошли узнать, не нужна ли помощь!

– Ага, это если мужик – чужой. А если это Купцов? Уж купцовская жена при опросе обязательно расскажет про двух подруг юности, интересовавшихся ее мужем аккурат в день его убийства. И не странным ли будет выглядеть факт, что подруги юности по чистой случайности как раз и обнаруживают тело ее мужа? Как только нарисовались подруги, так муж приказал долго жить. А они, подруги то есть, оперативно обнаруживают его тело.

– Но мы же сами вызвали полицию!

– Может, мы сделали это специально, для алиби?

– Но шею-то мы же не могли ему свернуть при всем нашем желании!

– А может, ему какой-нибудь укол сделали, прежде чем шею свернуть? Мужик-то по виду крепенький.

– Я как-то об этом не подумала.

– Вот и давай подумаем.

– Но не рассказывать же ментам мою романтическую историю? Вот хохоту у них будет! И то, что мы его преследовали.

– Не будем рассказывать. Я полагаю, они обязательно нас спросят, не знаком ли нам убитый.

– Еще чего! Я на него толком и не смотрела, я покойников боюсь. Если, конечно, не считать нашей с ним беседы. Но тогда он был вполне жив.

– Можно сказать, что нам показалось, что знаком. То есть, мы скажем, что гуляли по улицам, устали, решили отдохнуть, и у входа в сквер заметили этого мужика. И он показался нам похожим на друга юности – Купцова Олега Викторовича. И мы решили удостовериться. Подошли к нему – а он мертвый. Если жена на нас настучит, то мы ее таким образам упредим.