Смертельно безмолвна

– Я не понимаю…

– Ты уйдешь.

– В смысле? Куда уйду, мам? Прекрати говорить загадками, пожалуйста.

– Ты уйдешь, потому что это починит тебя, Дельфия. Починит тебя так же, как ты чинишь других.

Я застываю. Что вообще происходит? О чем она говорит? Ничего не понимаю!

Я испуганно хватаю маму за плечо.

– Ты собираешься впустить тех людей? – В моих глазах вспыхивает изумление.

– Они помогут тебе.

– Не нужна мне ничья помощь. Тем более каких-то чужаков. Они лишь хотят, чтобы им помогла я, как и все.

– В этот раз, помогая другим, ты поможешь себе.

Я покачала головой, не веря, что мама говорит подобное. Какое-то безумие!

Мама открывает дверь как раз в тот момент, когда незнакомый парень собирается нажать на звонок. Он растерянно застывает, а мама выстреливает:

– Проходите.

Вот так просто, без каких-либо вступительных слов и вопросов моя мать позволяет двум незнакомцам переступить порог нашего дома.

Я сосредоточенно изучаю гостей. Парень и женщина проходят в плохо освещенный коридор, останавливаются, переминаются с ноги на ногу и вытирают лица от дождевых капель.

– Простите, что врываемся, – хрипло шепчет женщина и откидывает назад угольно-черные волосы, – мы слишком долго вас искали.

– Не извиняйтесь.

Что? Я ошеломленно смотрю на мать. Она сошла с ума! Она не должна быть доброй и приветливой, не должна общаться с незнакомцами. Люди никогда не раскрывают своих истинных мотивов. Они говорят то, что вы хотите услышать, а потом оказывается, что вас обманули, смутили, выбили из колеи.

– Я Мэри-Линетт Монфор, – говорит женщина и пожимает моей матери руку, – а это Хэйдан Нортон.

– Добрый день, мэм, – улыбается парень, – ну и погодка, верно?

Погодка? Анализируй, Дел, анализируй их слова, повадки, жесты, мимику. Им бы до скончания веков скрывать истинную причину прихода, но я все вижу. Вижу изношенное и разбитое сердце женщины, вижу пустоту в глазах парня, не скрытую даже очками.

– Может, пройдем на кухню?

– Может, останемся з-здесь. – Это не вопрос. Я гляжу на гостей и все понимаю. О да, они разбитые, потерянные, потому что близкий им человек сломался. – Как же банально.

– Что именно? – спрашивает темноволосая женщина с кожей такой же бледной, как чистейший снег. – Вы о чем, Дельфия?

– О причине.

– Какой причине?

– Причине вашего появления. И кто это? – Я перевожу взгляд на парня. – Любовь всей жизни? Сестра? – Усмехаюсь. – Подруга.

Незнакомец сглатывает, я чувствую, как колючий ком прокатывается по его глотке, и почему-то вновь усмехаюсь. Никогда еще ко мне не приходили за помощью, это что-то новенькое. Обычно я встречаю страдальцев на улице, в школе, в магазинах. Люди смотрят на меня такими глазами, что просто сил нет отвернуться. Здесь иначе.

Что парень, что женщина глядят на меня воинственно, будто идет война, о которой я не подозреваю, и мое нежелание идти на попятную – детский лепет, непозволительный в такой ситуации.

– Я не служба поддержки.

– Прошу, – Монфор делает шаг вперед. – Вы наша последняя надежда. Мы искали вас больше месяца.

– Что же у вас произошло? – взволнованно спрашивает мама.

– Моя племянница, с ней случилось нечто…

– …плохое, – опережает ее парень, – весьма плохое.

Я хмыкаю:

– И наверняка весьма несправедливое?

– Так и есть, – твердо отвечает женщина, она даже спину выпрямляет, ведь я, черт возьми, наверняка оскорбила ее чувства. – Моя племянница – хороший человек.

– Ари – удивительная девушка, – вклинивается парень, нервно потирая переносицу, – она не заслужила того, что с ней происходит. Она стала жертвой дьявольских обстоятельств, и я сейчас не метафору использовал, уж поверьте.

– Всегда одни и те же слова. Мне уже надоело это слушать! Придумали бы что-то поинтереснее. Люди вечно не виноваты и вечно оказываются в плохой ситуации по какой-то особенной причине! Но на самом деле они просто совершили плохие поступки. Вам самим не смешно? Вас занесло черт-те куда ради слепой веры в человека, который оказался не таким, каким вы его считали. Но ваша племянница сделала выбор, и я тоже имею право сделать свой. Простите, но сколько бы красивых слов вы мне ни сказали, я ни за что не поставлю жизни незнакомцев выше собственной. Так много раз я читала мысли людей, была в их шкуре, что научилась вести себя соответственно.

Я поворачиваюсь к нежданным гостям спиной и ухожу в свою комнату.

Нет, пусть сами справляются со своими проблемами. Почти всегда, когда ты ведешь обычный образ жизни, катастрофические неприятности не сваливаются на твою голову. И я могу сделать вывод, что, раз уж эта девушка попала в такую ужасную ситуацию, она сама напросилась! Тогда с какой стати мне ей помогать?

В комнате сажусь на кровать, складываю руки на коленях и невольно анализирую слова парня, движения женщины. Они проделали такой путь, чтобы надавить на жалость. И все же я почувствовала… нечто теплое. Заботу? Страх потерять близкого? Любовь?

Нет, Дел, нет! Не стоит вновь надеяться, что здесь все иначе. Не стоит верить, что на свете есть еще люди, достойные исцеления. Человечество придумало семь смертных грехов еще в начале своего существования, но даже сейчас названия не изменились, ни один грех не зачеркнули, не добавили новых – как было, так и осталось. Порок и желание – взаимосвязанные тропы, по которым проходит каждый, и эта девушка тоже. Она просто свернула не туда. Но это не моя проблема.

Неожиданно я слышу стук в дверь. Она со скрипом открывается, и на пороге, как ни странно, показывается парень, который уже успел порядком мне надоесть.

– Я зайду?

Не отвечаю. Он все равно зайдет.

Я искоса наблюдаю, как он оглядывает мою комнату, стеллажи с книгами, как проходится пальцами по пыльным корешкам, а потом переводит взгляд на меня.

– Ты много читаешь. Я тоже раньше много читал, но потом…

– Мне неинтересно.

– …потом началась эта заваруха с ведьмами, знаешь ли, – продолжает он, несмотря на мой комментарий, и сплетает на груди руки, – трудно спасать свой зад и читать Ремарка.

– Это должно меня поразить?

– Ну было бы классно, ведь мне чертовски нужна твоя помощь.

– Как расчетливо: завести друга, чтобы решить личные проблемы…

– Я хотел бы подружиться, но, честно говоря, я не спал уже несколько ночей, от меня жутко несет, и в животе урчит, ведь мы нормально не ели с прошлой… Хануки? Так что я прекрасно понимаю, что для зарождения дружбы не самый подходящий момент.

Молчу. Не хочу говорить. Пытаюсь понять, что его сломало, но натыкаюсь на нечто абсолютно незнакомое. Озадаченно морщу лоб.

– Что? – растерянно спрашивает парень. – Мое очарование не подействовало?

– Я не могу тебя починить.

Это открытие повергает меня в шок. Я всегда хочу починить человека. Всегда! Я еще ни разу не встречала исключений. Но этот парень не сломан. Он пережил много боли, да, но тьма лишь окружает его. Ее нет в его сердце.

– Я наслышан о твоих способностях, – задумчиво говорит он. – Круто исцелять людей и всегда быть в состоянии помочь близким.

– Я бы так не сказала.

– Почему?

– Потому что больно.

– Помогать?

Я киваю и отворачиваюсь.

– Знаешь, смотреть на то, как близкие страдают, терять их – не приятнее. – Парня пробирает холод, я чувствую, как мурашки пробегают по его спине. – Та девушка, о которой мы говорили внизу, Ари…

– Твоя подруга.

– Да, она спасла мне жизнь, – его губ касается легкая улыбка. – Она в беде, и в этом виноват я, к огромному сожалению. Мы как будто ролями поменялись. Раньше меня все спасали, ну, знаешь, эти весельчаки в фильмах… – Хэрри с надеждой смотрит на меня, но я лишь равнодушно пожимаю плечами. – В общем, я должен ей помочь.

– А я тут при чем?

– Черт возьми, Дельфия, ничего в жизни не происходит просто так, верно? Твой дар достался тебе не случайно. Ты должна помогать людям.

Я гневно свожу брови и поднимаюсь с кровати.

– Должна?

– Я… – Хэрри виновато поднимает ладони. – Я неправильно выразился.

– Нет, ты сказал именно то, что хотел. Пришел ко мне, просишь об услуге и даже не задумываешься о моих чувствах. Тебе плевать, что это больно, что мне требуются недели на восстановление. Что я устала помогать тем, кто этого не заслуживает, и видеть в глазах спасенных… пустоту. Вы все равно продолжаете совершать ошибки, и я снова должна вам помогать. Но с какой стати? С какой!

– Дельфия.

– Уходи, – прошу я.

– Пожалуйста, я не хотел обидеть тебя, поверь! Ты ведь можешь прочитать эмоции, да? Прочитай мои, прошу, прочитай их все. Я ни за что не пришел бы сюда, чтобы тебя оскорбить или сделать тебе больно.

– Но именно об этом ты просишь. А я ведь даже вас не знаю.

– Было бы время, я тебе все рассказал бы. Показал бы фотки – идиотские, глупые, со спящим Мэттом и злой Ари, но времени мало. Я даже не уверен, что мы уже не опоздали, понимаешь? И мы… Мэри-Линетт сильная, она может тебя насильно запихнуть в машину.

– Что?

– Но, – быстро продолжает парень, – она так никогда не поступит. Мы не такие, мы хорошие. И Ари хорошая. Поехали с нами, ты сама в этом убедишься!

Глаза Хэрри горят от отчаяния и страха. А я устало выдыхаю.

У меня не осталось сил на то, чтобы поверить в хороших людей. На то, чтобы самой стать хорошей. В этом мире, который мы выстроили вместе с мамой, мне спокойно, тихо, безопасно. Разве я должна променять его на искорку надежды?

– Нет, – наконец отвечаю я. – Уходи! В-вы зря проделали такой д-долгий путь.

Парень стискивает зубы, прожигает меня холодным взглядом, а затем кивает.

– Хорошо. – Ни намека на прежнего весельчака. – Как скажешь.

Парень уходит, а я крепко зажмуриваюсь.

Почему я стала такой? Качаю головой и выдыхаю. Откуда во мне столько злости? Нет, я помню, в какой момент изменилась, но почему ничего не могу с этим поделать? Я всегда буду смотреть на людей и видеть неблагодарных монстров.

Даже я стала чудовищем – превратилась в того, кого осуждаю.

Капли дождя бьют по окну. Раз, два, три, четыре, пять…

Мне хочется освободиться от боли, но, возможно, это получится лишь тогда, когда я приму боль как часть себя, как часть этого мира. Счастье не имеет сладкого привкуса, если перед этим мы не страдали. А разница видна только в том случае, если показаны обе стороны монеты. Есть люди плохие и все-таки есть хорошие.

Много ли их осталось?

Стою ли я с ними в одном ряду?

…шесть, семь, восемь.

Осознание того, что я поступаю ужасно, неожиданно отрезвляет меня.

Ко мне пришли за помощью, а я прогнала их, выставила за порог. Кто я после этого? Как найти способ починить собственную душу, когда она погружается в такую темноту?

Я встаю и медленно выхожу из комнаты. Безумие, конечно, но я не могу иначе. Так меня воспитала мама. Так меня воспитал отец. Я видела хороших людей, да, ведь они вырастили меня и каждый день дарили мне заботу и любовь. Ради этого надо пытаться, не опускать руки. Верить.

Я спускаюсь по лестнице и оказываюсь перед гостями как раз в тот момент, когда незнакомка тянет на себя дверь.

– Стойте! – прошу я, вытянув руку. – Я… я поеду с вами.

Глава 3

Руины прошлого

Мы едем в машине уже больше пяти часов, я сижу сзади и молчу, упрямо изучая все, что попадается взору. Лишь бы не искать логики в поступках и не пытаться понять себя и свои мотивы. Наверное, выглядит это странно: я еду в компании двух незнакомцев, надеюсь привести в себя очередную незнакомку, с одним лишь отличием – она живет в Астерии. Я об этом городке и не слышала.

Я насчитала несколько сотен проезжающих машин, затем переключилась на деревья, но они пролетают слишком быстро, глаза устают. Тогда я принимаюсь пылко изучать собственные ладони, будто вижу их впервые. Мне жарко. Я потеряна. Где я и что происходит, почему я не дома? Я хочу погрузиться под воду.

– Слушай, давай начнем все заново! – неожиданно говорит сидящий на переднем сиденье надоедливый парень и оборачивается. – Я Хэрри.

Продолжаю хранить молчание, разглядывая ногти. Но парня я ничуть не смущаю, он придвигается ближе и улыбается. Господи, когда он уже прекратит!

– Я Хэрри.

– Я слышала.

– А ты должна сказать…

– Ты и так знаешь мое имя.

– Все равно скажи. – Я сердито смотрю на него, и Хэрри поднимает руки в примиряющем жесте. – Ладно, понял, ты неразговорчивая.

Класс! Я отворачиваюсь к окну. Женщина выжимает газ. Мы сильно торопимся.

Видимо, эта Ари много для нее значит.

– На самом деле я хороший парень, – сообщает Хэйдан, или как там его, и я не сдерживаюсь и издаю громкий стон отчаяния.

– Да брось, Дельфия. Я не укушу! – Он оборачивается через плечо и усмехается: – Я добрый брат, серьезно. Ты не видела злого брата, моего брата, вот он действительно тебе не понравится. Сразу говорю, приготовься.

– К чему?

– К тому, что он немного…

– …спятил, – продолжает за Хэрри женщина и постукивает пальцами по рулю.

– И это мягко сказано.

– И почему же?

– Из-за Ари. Она вроде как ему нравится. Но она сделала нечто… нечто плохое.

Ого, замечательно! Племянница, подруга, любовь всей жизни… Теперь хотя бы ясно, почему вокруг нее носятся все эти люди. Что же с ней? Что в ней поломано? Признаюсь, я даже чувствую некий интерес. Если бы все было просто, эти двое не поехали бы за мной в такую даль. Не искали бы подходящую ведьму так долго. Видимо, здесь что-то особенное.

– У тебя тоже есть татуировка? – интересуется Хэйдан, и я машинально прикрываю тату волосами.

– Оно у в-всех есть.

– И в чем твое проклятье?

Скептически смотрю на парня и наклоняю по-птичьи голову.

– Откуда ты так много знаешь о моем мире?

– Провел несколько недель в компании опасных ведьм, – отвечает за него женщина.

– Не просто опасных! – восклицает он. – Но еще и неугомонных. Даже в тех случаях, когда неприятности нам не светили, мы все равно с ними сталкивались! И вряд ли тут дело в невезении или Судьбе.

– Мойра любит шутить.

– Значит, у нее проблемы с чувством юмора.

Он прав. Если Мойра и хотела создать беззащитное озлобленное создание, то назвала его моими именем и фамилией: Дельфия Этел.

В какой-то момент Хэйдан перелезает на заднее сиденье и усаживается рядом, чтобы издеваться надо мной на более близком расстоянии. Я с отчаянием выдыхаю, а он достает из кармана телефон и начинает листать фотографии… Господи, с ним что-то не так. И я не про зализанную челку и странные очки – что-то не так в его извилинах. Хэйдан сближается слишком просто. Люди не заслуживают того, чтобы им верили и в них верили.

– Это тетушки Ари, точнее, не совсем они, – сообщает он, скользя пальцем по экрану, и я недоверчиво морщусь. Серьезно? Как-то совсем молодо выглядят девушки на фото. – Долгая история, в которой фигурирует пиво.

Хэйдан продолжает листать фотографии, рассказывая какую-то несуразицу. Кинотеатр и парк, скамейка, гамак. Не понимаю, почему он это делает и зачем. Я смотрю не на снимки, а на него. Пытаюсь отыскать в этой голове хотя бы толику здравого смысла.

– А вот здесь Ари еще не отдала свою душу.

– Душу?

Парень отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня растерянно, словно проболтался, сказал лишнее. Я хмурюсь, а он пожимает плечами:

– Она вроде как заключила сделку.

– С Хозяином? – ошеломленно спрашиваю я и отодвигаюсь дальше. – Это же…

– Она сделала это, – с нажимом проговаривает парень, – чтобы спасти мне жизнь. Я умер, Дельфия, но теперь я жив. И только потому, что она идиотка.

Верно, идиотка. Пойти на сделку с Дьяволом! О чем она вообще думала? Ари любит своих друзей, конкретно этого человека, вот и пожертвовала собой.

Интересно.

– И как там? – еле слышно спрашиваю я.

– Там?

– За г-гранью.

Минуту погодя Хэйдан отвечает:

– Сначала тебя привлекает свет. Ты думаешь, чувствуешь, что вскоре окажешься в самом приятном сердцу месте, а затем… темнота. Я не хотел бы туда вернуться.

Вновь смотрю на фотографию на дисплее. Хэрри сказал, здесь у Ари еще есть душа. Внимательно изучаю ее рыжие волосы, невероятно зеленые глаза. Она красивая. Слишком красивая.

– В этот день мы сидели на заднем дворе, Ари и Мэтт, как всегда, ссорились. Я пошел на кухню за едой, потому что прекрасно понимал, что им надо поговорить наедине. Ждал, когда они уже прекратят перепалку. Впрочем, они говорили тихо, будто знали, что я подслушиваю. Когда они все-таки помирились, Мэтт приобнял ее, вот, видно? Я не мастер фото. – Хэйдан показывает пальцем на парня, который сидит рядом с Ари, его лицо и правда видно не очень. Но вот Ариадна четкая, яркая. – Сфотографировал, пока у них не возникло желания проверить, чего я так долго за сэндвичами хожу. Хотя, знаешь, я почти уверен, что во времени они тогда потерялись.

Хэйдан протяжно выдыхает, выключает телефон, а я морщусь. Он говорит о них так, будто они несчастные влюбленные и он потерял их обоих, не только Ари.

– Мы в тот день чокались сэндвичами, представляешь?

– Нет.

– Это весело. Правда, мамины сэндвичи не очень вкусные, после них единицы себя в целости и сохранности чувствуют. Но мы все выжили. Хороший был день, несмотря на то что до этого лило как из ведра.

Парень мечтательно улыбается, а я с интересом изучаю его. Впервые я вижу нечто странное в глазах человека – любовь к другим людям. Это ошеломляет. Мама не может меня не любить. Наверное. В смысле, может, конечно. Но вполне объяснимо ее ласковое и трепетное отношение к дочери.

Любовь же этого парня к какой-то девушке необычна: она не касается взаимоотношений, не держится на физическом притяжении.

«Родственные души», – вдруг думаю я и сама поражаюсь своим мыслям.

Следующие несколько часов мы едем в молчании. Наверное, парень сказал все, на что у него хватило смелости и сил. Он не пересаживается вперед. Сидит по центру, а я так и прижимаюсь к дверце, до сих пор ощущая себя лишней, не в своей тарелке.

Глупо отдавать душу Дьяволу, очень глупо. Неужели это то, что я должна починить?

Безумие. Неожиданно взаимосвязь этой девушки с Хозяином кажется мне опасной, я определенно нарываюсь на огромные неприятности. Друзья врагов тоже враги. Если я попытаюсь исцелить эту девушку, возможно, навлеку беды на себя.

Почти через сутки я вижу впереди столб черного густого дыма. Что происходит?

Женщина за рулем напрягается, а Хэйдан бледнеет. Я недоуменно оглядываюсь и замечаю искореженную, ржавую вывеску – «Астерия».

– Вот мы и дома, – шепчет Мэри-Линетт Монфор, и меня пробирает дрожь.

Городок встречает меня промозглым ветром и разрушенными церквями, покрытыми трещинами и дырами. Битое стекло трещит под колесами машины. В воздухе стоит дым.

Я приехала в мертвый городок, где жители запирают на засовы двери и ставят на окна решетки. Приехала в безмолвную тишину, укрытую пушистым туманом.

Здесь случилось что-то страшное.

– Раньше Астерия выглядела иначе, – сбавив скорость, шепчет женщина, – после того как Люцифер забрал душу Ари, многое изменилось.

«Я приехала спасать монстра», – внезапно думаю я, заметив, как из разбитого окна на нас огромными глазами пялятся двое детей. Они испуганы, их напугала Ари.

– Хэрри, – зовет парня женщина и приподнимает руку, – смотри, церковь. Она…

– …не была разрушена, когда мы уезжали, – договаривает парень и сводит брови.

Сердце Мэри-Линетт Монфор подскакивает к горлу. Бирюзовые глаза наполняются нескрываемым ужасом, и на педаль она жмет уже не так пылко, как прежде.

Все молчат. Молчание впервые убивает меня, раздирает. В нем больше ужаса, чем в вопле. Женщина тормозит напротив небольшого серого коттеджа, глушит двигатель и опускает на колени дрожащие руки. Я слышу, как громыхает ее сердце: «Бум! Бум! Бум!»

– Идем, – командует Хэйдан, – давайте, мы дома, Норин и Джейсон ждут нас.

– Да, ты прав.

Парень кивает. Выбирается из машины, следом за ним идет Мэри-Линетт. Я же сижу в салоне и осматриваю иссушенные деревья, затвердевшую землю… Мне страшно.

Я все-таки нерешительно открываю дверь. Вдыхаю странный тяжелый запах и сразу же поджимаю губы: мне трудно дышать, но отнюдь не от дыма или гари. Людские эмоции и на въезде встретили меня холодно. Тут дело в терзаниях, что рвутся из окон особняка. Я уже чувствую, что, преодолев порог этого дома, я окунусь в океан агонии. В этом месте произошло нечто ужасное, и совсем недавно.

Я бреду за Хэйданом. Он приближается к дому, отворяет калитку и ждет, пока Мэри-Линетт Монфор достанет ключи. Затем он оборачивается и дергает уголками губ, как бы провозглашая: «Добро пожаловать в наш личный ад, Дельфия Этел!»

– Я найду Норин и Джейсона, – сообщает женщина, зайдя в дом.

– А я Мэтта.

– Договорились.

Они кивают друг другу и расходятся. Парень зовет меня за собой на второй этаж. Не хочу идти, там очень больно. Он глядит на меня недоуменно и растерянно, а я вижу за его спиной черную прозрачную пелену, пройдя через которую попадешь во мрак.

– Давай же, пойдем, я хочу познакомить тебя с братом.

Раз ступенька, два и три. Я поднимаюсь, крепко ухватившись за перила. Надо бежать отсюда сломя голову! А я плетусь вперед. Четыре. Пять, шесть. Семь. Восемь.

Мы оказываемся на втором этаже, идем в чью-то спальню. Хэйдан говорит, говорит, а я не слушаю. Изучаю черно-белые снимки, вдыхаю травяной запах. Я очутилась именно в том месте, где живут ведьмы. Злые ведьмы.

– Наш Джейсон, кстати, оборотень. Потом и его тебе представлю. Хорошо? – Парень толкает рукой дверь, но смотрит на меня. – Хорошо?

Киваю. Пусть делает что хочет, а я должна втянуть воздух, иначе задохнусь, иначе…

Застываю, увидев за его спиной девушку – Ариадну. О боже! Она лежит на кровати и медленно дышит. Глаза закрыты. Огненные волосы свисают вниз и касаются черного деревянного пола. Она невероятно красивая, снимки – нелепость. Они и вполовину не передали того, что есть в жизни. Смертельно прекрасная.

– Мэтт! – восклицает Хэрри, и я оборачиваюсь.

К нам подходит высокий парень с уродливыми царапинами на пол-лица, они тянутся по щеке и подбородку, скользят по шее, словно след чьих-то толстых когтей.

Я распахиваю глаза, а он проходит мимо меня, словно я призрак.

– Черт возьми, что с тобой? – испуганно требует ответа Хэйдан, сорвавшись с места. – Я с тобой разговариваю, Мэтт, что случилось? У тебя на лице…

– Царапины. Это ее мы искали?

Парень едва заметно кивает в мою сторону, а затем садится рядом с Ари и ласковым движением накрывает ее плечи пледом. Возможно, раньше этот парень тоже был красивым. Но теперь я не вижу брата Хэйдана… Я вижу шрамы, которые остались у него внутри, под кожей, полоснули сердце.

– Это Дельфия, – не своим голосом шепчет Хэйдан.

– Кое-что случилось.

– Что именно?

Ответа нет… Темноволосый парень трепетно проходится тонкими пальцами по щеке девушки, заправляет рыжий локон ей за ухо.

– Мэтт, что произошло? Почему Ари здесь, что с ней? Она без сознания?

– Она спит, – шепчет старший брат Хэйдана, а затем по дому проносится такой жуткий вопль, что ноги у меня подкашиваются, а в глазах темнеет. Я ничего не успеваю понять, закрываю ладонями уши и скатываюсь по стене, ощущая дикую боль.

Такой крик означает лишь смерть.

Часть вторая

Мэттью Нортон

Глава 1

Минус один

Сорок один день назад

Я захлопываю дверь и быстро иду. Рядом со мной оказывается тип в древнем пальто, кажется, Джейсон. Я плохо его знаю и потому не могу пока ему доверять.

– Вот он, – говорит Мэри-Линетт, взмахнув рукой, – вот же он, эй, быстрее.

В горле застревает колючая дрянь, я пытаюсь сглотнуть ее, но у меня не выходит. Сердце грохочет в ушах. Перед глазами все плывет, и я вижу только бледное лицо брата, который стоит на дороге около главного входа в морг. Он растерян и ничего не понимает.

– Хэрри, – выдыхаю я, оказавшись рядом. Не верю. Черт возьми! – Хэрри! – Сколько бы раз ни повторил его имя, в голове не укладывается, что брат жив. Дьявол, он воскрес! Я его вижу, вижу его тупые очки и доставучую физиономию. Вижу покатые плечи. Впервые я хочу снова и снова слушать его идиотские шутки! Хочу бегать за ним по городку и хочу вылавливать его, доказывать, что он сходит с ума, ведет себя по-детски. Хочу даже просто сидеть рядом.

Я притягиваю брата к себе. Я никогда не обнимал его.

– Привет!

Хэйдан не отвечает. Стоит, будто оцепенел, и не двигается. Когда я отстраняюсь, он все еще недоуменно смотрит в пустоту. Я перевожу взгляд в сторону сестер Монфор, но они лишь пожимают плечами.