Дела превыше всего. Том 1

– Далеко пойдешь, парень. Король никогда не забывает людей, что попадаются ему на глаза.

На столицу опустилась ночь, и лишь отблеск полных лун освещал юноше путь. Вдали показались врата дядюшкиного поместья. Острый слух, коим обладал Влад с рождения, уловил в темноте далекий, едва различимый шорох, исходивший с окрестностей родимых владений. Потомок рода Редоран многозначительно ухмыльнулся. Видно дядя, так любивший держать под контролем даже незначительные мелочи, снова дожидался запоздалого приемника у распахнутой парадной двери. Но стоит ли волноваться о столь взрослом наследнике, который давно уже и сам может дать седеющему защитнику фору?

– На этот раз не отвертишься! – возвестил наперед молодой человек. – Я тебя слышу! Знай же, что излишним вниманием к моей персоне добиться ранних визитов не удастся, а вот подхватить простуду можно запросто!

После столь зычного заявления посторонние звуки заметно поутихли.

Вдруг, из ворот навстречу юноше выскочило четыре лица, закутанных в черные как смоль мантии. Одна из темных фигур, первой приметив Влада, недолго думая, метнула в его сторону скорое лезвие. К счастью, бросок оказался не точен, и смертоносное послание разминулось в полметра с намеченной мишенью. Трое других молча выхватили кортики и сообща взялись окружать излишне громогласную цель.

Все случилось за доли секунды. Только отточенные до автоматизма приемы и рефлексы могли дать Владу шанс на спасение. Выхватив из ножен две тонкие, словно иглы, рапиры, он ринулся в бой, стремясь перехватить ускользающую инициативу. Пользуясь преимуществом длины орудия, ловкий боец, в молниеносном рывке, проткнул горло первому, оказавшемуся в опасной близости злодею. Немое удивление отразилось в глазах врага. Схватившись за шею, тот пытался вдохнуть в легкие толику воздуха, но лишь алая кровь полилась струей из открытого рта. Моментально вынув острие из горла жертвы, Влад, быстро сокращая дистанцию, бросился к паре неприятелей, находящихся друг от друга на расстоянии вытянутого клинка. Столь внезапный напор ошеломил и деморализовал нападающих. С разгону, левой рукой, опытный фехтовальщик проткнул насквозь второго с такой силой, что лезвие вошло в жертву по самую рукоять. А затем, отпустив плотно засевшую в противнике шпагу, правой кистью сделал выпад на третьего, пронзив тому самое сердце. Покойники обрушились наземь, не подавая малейших признаков к сопротивлению. Кровь хлестала из ран так сильно, что можно не сомневаться – Бог смерти, Ал, уже считал грехи хладеющей плоти, дабы прибрать в уплату стараниям жгучие души. Потеряв бравых союзников, единственный уцелевший агрессор бросился наутек. Не вынимая орудий убийства из почивших тел, Влад мерно извлек из рукава бритвенно-острый кинжал и метким движением пронзил отступающему бедолаге голеностоп. Свалившись с ног, раненный чужак еще надеялся уползти прочь, но затея та была тщетна.

Приблизившись к увечной жертве, юноша хладнокровно произнес:

– Хочешь жить, говори.

В глазах поверженного неприятеля читался ужас.

– Пощади, – взмолился незнакомец. – Ты внезапный свидетель мести, не более. Наша цель – ростовщик. Каждой местной собаке известно, – он гниль, не заслуживающая того что имеет. Мы явились добиться справедливости! Этот Крюгер, этот сукин сын, взял на сохранение важную для моих предков вещь и заломил небывалый выкуп. Даже услуги официальных лиц обошлись бы дешевле. Да и мир стал только лучше без этой мрази. Если встречал Крюгера хоть раз, то поймешь мотивы и забудешь о встрече, а я, клянусь честью потомков, не вспомню твое лицо после того как скроюсь за поворотом и растворюсь в ночной мгле.

Влад узнал все что хотел.

– Мой дядя не слыл святым, но обвинять его во лжи ты не смеешь. Услуги нашей семьи стоят ровно столько, сколько ты можешь себе позволить. Кровь за кровь.

Наследник дома Редоран резким движением свернул четвертому противнику шею.

Слепо надеясь узреть единственно драгоценного родича живым, Влад кинулся к вратам, отчего поместья. У порога, на том самом месте, где восемь лет назад маленький мальчик впервые встретил приветливого дядю, лежал Крюгер. Раненый в живот родственник растерял непомерное количество живительной жидкости, и даже лучший доктор оказался бы здесь бессилен. От угасающего наставника исходили тихие стоны. Налитые кровью полузакрытые глаза говорили о неминуемой смерти.

– Сюда, – прохрипел дядя. – Подойди и возьми это.

Умирающий, превозмогая усталость, выудил из-за пазухи обшарпанный медальон.

– Могущественная реликвия! – взгляд Крюгера стал подобен взгляду безумца. – Я сберег ее для тебя! Мортимер Гризвольд явился за ней, но я не отдал. Медальон не хотел уходить! Они искали его, но не смогли узреть даже в упор. Я хочу только одного – чтобы ты, лично, владел им! Считай это прощальной просьбой. Я верю, мой пытливый наследник сможет понять тайны, которые не смог разгадать я сам.

Вручив окровавленный амулет приемнику, дядя будто утратил оставшуюся крупицу жизни и, опустив веки, чуть слышно изрек:

– И помни, для меня ты – сын. Превзойди учителя. Будь достоин великой фамилии. Ибо ты – последний из нас.

Дух покинул бренное тело, и Крюгер обрел вечный покой.

* * *

Утро стояло солнечным, а погода за окном была чудесной. Подобными деньками Мизатопия редко баловала смирившихся с изрядной пасмурностью обитателей, но тем приятнее грело яркое солнце в чистом небе. Возможно первый раз за долгие восемнадцать лет, со смерти отца, Влад ощущал себя по-настоящему счастливым человеком. Открыв глаза, он увидел ее. Она была прекрасна. Чуть вытянутый овал лица, маленькая ямочка на подбородке, тонкие острые ресницы, – все эти обычные с виду черты казались такими милыми и родными поющему сердцу. Длинные белокурые волосы, тонкая талия да небольшая упругая грудь. Именно в этот момент Влад неожиданно осознал, что действительно влюблен.

Еще пару месяцев назад молодой человек и представить не мог, что чувства способны захлестнуть его с головой. Все чаще и чаще в последнее время он исполнял личные просьбы Его Величества Гария Второго, монарха преклонных лет. У государя не народилось сыновей. Покойная супруга монарха подарила свету единственное дитя – дочь голубых кровей. Не склонная к государственным переворотам риндийская знать, с давних пор относилась толерантно к вопросу престолонаследия. Фактически, приемником считался первый сын, при условии, что сам король прилюдно одобрит кандидатуру первенца, и не выберет позже иного претендента на трон из более достойных прямых потомков. При отсутствии кандидатур мужского пола допускались и женские особы. Такой принцип отбора сводил к минимуму возможность наступления смутных времен передела власти. При монархе постоянно значился целый круг прозорливых советников, ведающих, кто из царских отпрысков, в данный момент, являлся истовым любимцем и верным кандидатом на высший государственный пост. Подобная система позволяла правителю не опасаться за сохранность ценной жизни, так как каждый из детей старался скорее выслужиться пред отцом, нежели взять престол силой. Мирное течение событий устраивало и чиновников, коих более интересовало собственное устойчивое состояние благополучия. Балансированию на грани постоянных интриг и распрей скорее благоволили в замкнутом катийском вышнем обществе Белой Розы, где взять сверх меры свое острым умом и скопленным могуществом чем-то зазорным считалось редко, да и иных способов добиться нужных привилегий особо не существовало.

Единственную дочь короля – Ситию, с раннего детства готовили в качестве преемницы постепенно угасающего отца. Она соответствовала всем необходимым требованиям именитых королевских придворных. А именно, не стремилась вмешиваться в их личные дела, не имеющие государственного значения. Закрывала глаза на незначительные проступки дворцовой знати и жестоко подавляла серьезные нарушения закона. С каждым годом все большее число королевских полномочий переходило в руки молодой особы, а престарелый монарх все дальше отстранялся от управления страной. Сития не являлась человеком стремящимся изменить мир. Поступательное развитие общества и государственной системы, где каждый вельможа имел крохотную, но так важную для внутренней гордости частицу власти, вполне устраивало новоиспеченную королеву. Конечно, корона и официальные регалии по-прежнему находились в руках Его Величества Гария Второго, но негласно каждый дворцовый житель понимал, кто по факту имеет политический вес.

Сития, являясь не только очевидной преемницей трона, но также молодой и симпатичной девушкой девятнадцати лет отроду, никогда не испытывала дефицита в ухажерах. Многие благородные сыны состоятельных, и не очень, семейств мечтали стать объектом желаний будущей правительницы, но принцессу заинтриговал только один мужчина – личный гонец Его Величества Гария Второго, Влад из рода Редоран. Всегда обходительный с монархом, сей сумасбродный субъект, совершенно не обращал внимания на хорошенькую принцессу, которая регулярно присутствовала на каждом важном, и чрезвычайно скучном, дворцовом собрании. Галантный и немногословный выходец из среды Внешних, но никак не Внутренних, Риндийских Стен в точности исполнял приказы Гария, ее отца. Повода же для встречи с ним вдали от вездесущей свиты царственная особа представить себе не могла. Да и сделать первый шаг лично резонно считала ниже собственного достоинства. Титул есть титул.

Но сама судьба благоволила к принцессе. Однажды монарх, на одном из центральных собраний, после очередного, успешно и, невероятно быстро исполненного, гонцом поручения, обратил на Влада томный взор:

– Ты верой и правдой служил мне в прошлом, потомок рода Редоран. Пришел час подумать о грядущем будущем. Гонцов во дворце немало… Но людей, что способны словом принести землям процветание и благополучие никогда не бывает в избытке. Ты умеешь говорить. Ты можешь убеждать. Я сам был свидетелем подобных бесед и без внимания их не оставил. С этих пор, ты станешь государственным послом. Нести глас короны во имя Раннего Лотоса – твой прямой долг. И последнее, больше не просьбы мои будут приказом тебе, а уста моей дочери. Служи с честью и иди с миром.

Подобная речь, произнесенная в присутствии монарших советников и многих высших дворцовых чинов, означала не столько обретение титула непосредственно Владом, сколько фактическая передача бразд правления юной принцессе. Сития официально стала способна нести царскую волю иноземным народам и внутренним провинциям без согласований с отцом, получив, тем самым, практически неограниченные полномочия в области государственной внешней и внутренней политики. Повышение же гонца куда больше заинтересовало саму молодую правительницу, нежели придворную знать.

Влад, что обычно читал людей как открытые книги, в отношении чувств оказался куда как нерасторопнее. Поведение принцессы в первый месяц после долгожданного присвоения титула, немало озадачило прагматичного карьериста. Стараясь вести учтивые беседы, он замечал повышенное внимание к собственной персоне, что настораживало и предвещало одни проблемы. Считая, что попал в немилость, под неусыпный контроль, он лишь больше замыкался на работе да предпочитал не попадаться в поле зрения вспыльчивой своенравной особе без броских свидетелей.

Только спустя недели, на балу, устроенном в честь празднования Дня Свободы от южной оккупации, Влад, во истину, осознал всю глупость сего трусливого поведения. Когда принцесса Сития, с соблюдениями всех правил этикета и достойного тона, пригласила на танец государственного посла, и он ощутил дрожь в ее руках, неуверенность во время отточенных годами вальсовых па, молодой человек пришел к единственно возможному выводу. Для Влада, не имевшего даму сердца, данный факт представлялся в чрезвычайно выгодном свете. Милость будущей королевы дорогого стоит. Следовало извлечь максимальную пользу из столь удачно сложившихся обстоятельств. Упускать удачу попросту не разумно. Теперь, всячески проявляя внимание к принцессе, новоиспеченный ухажер ощущал ответный интерес в ее случайном взгляде и прочих тонких мимолетных намеках. Влад знал, лишь высокий титул не позволял девушке ответить взаимностью.

День следовал за днем, и спустя пару месяцев их общение приобрело особенно близкий характер. Престарелый отец на сложившемся факте внимание старался не заострять, хотя и приятным выбор дочери не находил, резонно полагая, что компетентная королева достойна куда более состоятельной и влиятельной пассии. Хотя, в целом, как к человеку, вопросов к Владу монарх не имел, оттого и, скрепя сердцем, пустил происходящее на самотек. По дворцу вмиг расползлись слухи и сплетни о первом действующем фаворите наследницы трона, чем немало подняли в глазах окружающих потомка рода Редоран. Даже советники короля нехотя улыбались послу, вне зависимости от личного мнения о любимце всемогущей принцессы.

Купаясь во славе, Влад, неожиданно даже для себя, обнаружил, что светские разговоры с Ситией приятны его слуху, а ее улыбка греет самую душу. Чувства проявились не сразу, но, как ранний лотос не спешит давать миру новые плоды, так и любовь медленно растопила вечный лед дерзкого сердца.

И вот, одним прекрасным солнечным утром, Влад понял, что действительно влюблен. Встав с царского ложа, он вышел на балкон необъятных королевских покоев. Что еще может желать человек? За жалкие двадцать четыре года он добился всего, что преследовал прежде. Он давным-давно превзошел почившего дядю. К чему стремиться? Чего ждать? Это ли не счастье? Каждый ставит пред собой грандиозные планы. Подавляющему большинству не хватает целой жизни для достижения вершин. Но у него на все ушел десяток лет да горсть приемлемых усилий. Посол Ее Величества возвышался над Ранним Лотосом, подпирая главой небеса.

За окном открывался прелестный вид на дворцовый сад, раскинутый за Внутренними Стенами королевского замка. Птицы пели на ветвях деревьев, а в ясном небе трепыхался, словно порхая на крыльях, белый мерцающий сверток. Стоп. Что значит, летающий сверток? Влад насторожился и пригляделся повнимательнее. Действительно, что за невиданное прежде чудо природы, или, быть может, чей-то прогрессивный способ передачи секретных сообщений? Загадочный предмет даже не думал поддаваться мятежным влияниям ветра, будто назло выбирая самую витиеватую дорогу. То, подлетая ближе к дворцовым стенам, то вновь удаляясь, он словно чего-то искал.

Вот, сверток заметил пристальное внимание молодого человека и взял прямой курс к любопытному свидетелю. Неожиданно Владу стало не по себе. В мгновение ока его словно вывернула наизнанку неведомая всепоглощающая сила. Забираясь цепкими путами под кожу, она изучала цель изнутри, пыталась заглянуть в самое тайное и сокровенное. Ощущение спало так же резко, как и возникло. Свиток, не торопясь, подплыл к ладоням как можно ближе и, медленно развернувшись, пригласил счастливца себя прочесть.

"Здравствуй кандидат, – гласил текст послания. – Теперь судьбу в руках держишь ты, а не она тебя. Если хочешь, то пройди мимо и забудь обо мне. Но помни, что упустил возможность обрести самый желанный приз бренного мира – шанс взять обманом самую смерть. Ты вступишь в борьбу не один. Другие приглашения также рыщут по свету в поисках лучших хозяев, коим придется стать тебе верными спутниками и опорой в едином поиске. Согласие может принести великую награду – вечную жизнь. Ты читаешь это, значит ты – достоин. Но выбор делай сам. Бессмертие либо неведение. Яркое будущее либо кратковременная амнезия".

У Влада захватило дух, не столько от сказанного в письме, сколько от той безмерной энергии, что оно излучало.

– Здесь я обрел что хотел, – провозгласил Влад. – Но рассиживаться на пьедестале в мои планы не входит. Живи одним днем. Стань выше, чем можешь. И если существует способ взять безмерно большее, – ставь на кон все что имеешь.

Выбор был сделан без малейших раздумий. Уверенным шагом гордец вернулся в спальную комнату.

Сития еще находилась в далеком царстве сновидений, когда ее первый и единственный фаворит, одевшись, оставил на подушке рядом с девушкой краткую весть. После чего, нацепив прощальный дядин подарок на шею, путник последовал прочь из дворца, в дом покойного родственника, для осуществления последних приготовлений. Сверток, что находился в кармане, словно звал новоиспеченного владельца к далекой, одному ему ведомой цели. На север. В Актику. В земли ледяных вихрей и вечных льдов.

Сития открыла глаза. Рядом с ней, вместо любимого человека, лежал смятый бумажный лист.

С одной единственной фразой:

"Я вернусь".

Глава 3. Дела превыше всего

Влад очнулся из небытия. Сны – часть мира каждой души. Детали, скрытые от посторонних. Это мысли и чувства, которым мы не даем воли в реальном мире. То, что прячем даже от самых близких людей. Они материализуются в стране Морфея и всегда несут внутри тайный глубокий смысл. Влад словно заново пережил молодость, и виделось это, по крайней мере, необычно, если не сказать большего.

Настал новый день. Все проблемы и переживания, от коих, верно, и старалось сбежать сознание в иной, иллюзорной реальности, нахлынули с новой силой. Пришло время действовать. И действовать быстро. Встав с постели, Влад на скорую руку привел в порядок внешний вид, после чего, спешно покинул обжитые апартаменты.

В округлом коридоре не было столь безлюдно как раньше. Молодой человек, одетый в светское ярко-красное одеяние, облокотившись на дверь одной из внутренних комнат, взирал прямо на пятого гостя. Интерес и любопытство читались в лукавом взгляде. На лице – еле заметная улыбка. Неизвестный производил приятное впечатление. Острый подбородок, чуть вытянутое лицо. Прямая осанка, и, словно с иголочки, скроенный костюм. Он явно не знавал проблем с финансами и чтил современные веяния моды, а также имел тонкий вкус в выборе броских одежд. Первое впечатление обычно и самое верное. Человек не выглядел опасно, но и не внушал особого доверия. Скорее, он походил на лиса, что всегда готов заключить сделку, при условии, что требуемые усилия окажутся куда меньше полученной выгоды. Подобные личности часто встречались Владу в прошлом, и вызывали благостные эмоции в настоящем. Посол Ее Величества, ввиду давней практики, вполне научился читать их мотивы, словно открытые книги. В конце концов, таковым слыл и его ныне усопший дядя.

– Здравствуйте, сударь, – галантно начал незнакомец. – Разрешите представиться. Я – Локи из Бузины, собственной персоной. Пусть вас не смущает столь странное несоответствие моего скромного именования и настолько вызывающей внешности. Таблички для дверей черкал не я. Имя – есть дань уважения старомодных традиций учителей и наставников, что воспитали и взрастили воистину яркую непокорную личность. Я представитель широких взглядов и не терплю предрассудки. Надеюсь и вы не сочтете собеседника за деревенщину, и будете на равных говорить с человеком, не удостоенным столь высоких титулов, что имеете сами.

Слова и манеры Локи немало поразили Влада. Предполагая узреть человека недалекого и скромного, придерживающегося строгих пуританских взглядов, и, естественно, зацикленного на всепоглощающей вере, Влад их первой встречей был приятно удивлен. Немного опешив, он быстро взял себя в руки и ответил настолько учтиво, насколько смог.

– Приветствую и я вас, Красный Брат. Влад из рода Редоран – иных громогласных эпитетов из чуждых уст я требовать, не намерен. Изучить состав гостей и, успев смириться, встретить человека близкого мне по взглядам – великая удача. Что же касается званий и чинов, – забудьте про них, как это сделал я. Все мы гости Нергала, а значит пред друг другом равны. Никто не смеет считать здесь себя выше, а других ниже.

– Правые речи от мудрого господина. – Локи в знак добрых намерений отвесил скромный поклон. – К сожалению, далеко не все разделяют подобное справедливое видение. Честно говоря, вообще никто кроме нас двоих. Всегда приятно пообщаться с умным представителем рода людского. Особенно, когда в таком тривиальном, с виду, но не по содержанию, действии возникает острая необходимость. Понимаете, местный социум совершенно не расположен к светской беседе. Нергал, единственный благоразумный индивид из ныне присутствующих, постоянно занят собственными, одному ему ведомыми деяниями. Пирел, дезертир Белой Розы, только и делает, что откровенно грубит в лицо, клеймя каждого встречного отбросами общества, свято веря в непогрешимость идей преданной Родины. Что, прошу заметить, для беглеца совершенно нетипично. Так называемый Мастер Грез крайне немногословен. Престранный тип. Он только и делает что поутру замирает на одном месте да сверкает глазами по сторонам до самой полуночи. Вести же диалог с Троггом и вовсе бессмысленно. Варвар банально лишен манер и не признает малейших проявлений чувства юмора. В общем, он скушен до головной боли. Остаетесь только вы, сударь. А то, вот, вторую неделю испытываю ярый голод общения.

– Думаю, мы найдем общий язык, – уверил собеседника Влад. – Вы кажетесь разумным человеком, и я буду рад почерпнуть максимум ценных сведений о каждом госте. Любые подробности из ваших уст.

Локи громко рассмеялся.

– А вы, сударь, прагматичный человек. Хотите в миг наверстать упущенное за вчерашний день? Достаточно было выйти на пару часов из добровольного заточения, и я бы незамедлительно заполнил столь пытливый и открытый назиданиям ум всем что знаю. Собственно, сутки я вас тут и дожидался. Занятий в нашем тусклом подземелье не много, хоть волком вой. Так что появление очередного визитера – уже крупное событие. К сожалению, вы оказались столь скромны, что прибыв за полночь, заперлись в тесных апартаментах. После чего, между прочим, умудрились пропустить завтрак, обед и полдник. Режим питания нарушать нельзя. Будьте любезны, если не с хозяином, так хотя бы с родным желудком.

Вот новость так новость. Влад никогда не жаловался на бессонницу, но всему есть пределы. Проспать более суток богатырским сном? Это совершенно на него непохоже. Упрекать же собеседника во лжи – глупо. Что ж, малость слукавить в данном случае не повредит.

– Насколько мне известно, скоро вновь настанет час изнурительных скитаний, – держал речь Влад. – Путь за спиной не близкий. Сомневаюсь что обратный маршрут сложиться вдвое, как бы того нам не хотелось. Я всего лишь решил отдохнуть, но, к сожалению, совершенно потерял счет времени. Хозяин гостеприимно предложил кров, и я принесу ему искренние извинения. Вы же, примите лично мое раскаяние за безвольное и нетактичное поведение.

– О, не стоит беспокоиться, – заторопился Локи. – Наше братство исповедует лишь одну важную для внутренней гармонии истину: "Каждый делает то, что считает нужным". Самоограничение – есть грех. Не грешите и вы. Хотите отдых? Так получите его! Негоже отказывать себе в столь естественном порыве души.

Последователь веры сделал небольшую задумчивую паузу и продолжил.

– Главное, не забывайте, для чего мы здесь собрались. Вы вышли точно в срок. Завтрак в эти самые минуты появляется на столе, а значит, вскоре нам позволят приступить к трапезе. Чревоугодие, знаете ли, благо. Да и вопросы, что не терпят дальнейших отлагательств, Нергал решил обсудить в течение утреннего застолья. Так что извольте последовать за мной. Я провожу вас в гостиную.

– С превеликим удовольствием, Красный Брат. – Влад сделал ответный учтивый поклон. – Принятие пищи – ритуал важный, но дела превыше всего. Мы же убьем двух зайцев одним ударом.

Определить верное направление даже без посторонней помощи не составляло особого труда. За единственной дверью, что вела вглубь дома, – краткий коридор, что и отделял личные апартаменты созванных постояльцев да скрытного владельца от гостиной.

Все тот же стиль округлых форм. В центре расположился крупный овальный стол, за которым уместить пятерых гостей с хозяином – пара пустяков. Блюда пестрели разнообразием. Хотя их выбор был не в пример дворцовому банкету, но для заснеженных широт выглядел просто по-королевски. Как, к примеру, незримому местному повару удалось в ледяных широтах обзавестись мясом молочного поросенка для яства, именуемого "свининой по-ливарийски", так и осталось загадкой.

Перво-наперво Влад всегда и везде старался поймать взглядом самых подозрительных личностей. Вдали от освещенных участков зала, среди пристанища мрачных теней, застыл некто, весь, с ног до головы, укутанный в изношенный до дыр балахон. Темно-синие одежды скрывали осторожного гостя целиком. Чуть заметная прорезь для серых глаз и более ни кусочка открытого тела. Незнакомец ловил любой посторонний шорох – слухом, а случайное движение – ястребиным зрением. При этом до сих пор ни разу не шелохнувшись. За целую минуту наблюдений не совершив ни единого подобия вздоха.

– Мастер Грез. Человек – загадка, – чуть слышно прошептал Влад.

– Скорее, человек-памятник. – тихо поправил его Локи. – Не ест и не пьет. Мне даже иногда кажется, что и не живой он вовсе.

У обеденного стола, на ближайшем к входу стуле, расположился бывший крестоносец Его Величества Морха Верного. Бело-золотые латы да светлый плащ до колен. О приличиях достойного тона сей надменный субъект явно не слыхивал, ибо находился в полном боевом обмундировании и при оружии, что недвусмысленно наводило на мысль держаться поодаль и настороже.