Изваяние тысячи ликов

Сослан Джиоев

Изваяние тысячи ликов

1 

Первым из лодки выпрыгнул Молодой Петт. Вода была ему по колено. Синя-зелёная и пенистая, до сей поры только она нарушала сложившуюся тишину. Теперь же дружина последовала примеру Петта и морская вода заплескалась, наполняя зловонный воздух множеством одинаковых звуков. Никто не выронил

и слова. Ни Чад, приложивший усилия сзади и толкнувший лодку к берегу, ни Рыжий Киралл, чья огненная макушка погрузилась в холодную воду, оттого что он потерял равновесие, ни Вестмарк, схватившийся за левый край лодки, ни тем более остальные. Казалось, никого не удивил этот дурной запах, даже когда Лотар увидел его причину.

Едва лодка зацепилась за дно, оставшиеся на ней люди сошли на серый берег, усыпанный прогнившими от влаги кореньями, разломанными ветками, рванным тряпьем. Люди были на этом берегу, но только мусор, оставленный ими, говорил об этом. Влажный песок наверняка сохранил бы следы, но ласкающие его волны не оставили столь веских улик.

Молодой Петт первым подошёл к зловонной тушке животного – той самой причине дурного запаха. Животное умерло ближе к лесной чаще, начинавшейся сразу после берега. Петт весело присвистнул и склонился над тушкой, но даже в этом беззаботном действии Лотар уловил некоторую нервозность парня.

Вороны злобно каркали внутри густого леса, прогоняя непрошенных гостей, ветер шелестел меж деревьев, донося солёный вкус моря, гонял песчинки и разбросанные ветви. Казалось, обычные природные явления, но нечто в них подсказывало, что остров, в самом центре Мирного моря, совсем не рад их появлению.

Подошёл Тобин, сутулый и горбатый, в кольчужной чешуе его застрял песок.

– Сучье место! – брякнул он.

Он тоже это чувствует, подумал Лотар.

«А ведь мы только вступили на берег».

Лотар повернулся к морю. Там на горизонте маячил княжеский корабль, прозванный «Робкая Далла», с которого они спустились на воду. Он не покинет своего места ещё пять дней. Капитан будет ждать возвращения Лотара, хоть тот и не рассчитывал задерживаться на столь долгое время. Теперь Чад и Дастен тоже обступили тушку. Что-то приковывало их внимание. Лотар подошёл выяснить что.

– Лошадка три дня лежит, – присвистнул Молодой Петт. Не смотря на свои неполные двадцать лет парень уже потерял большую часть зубов, отчего шипел как беспокойная змея.

И верно. Труп лишился большей части своего мяса, а оставшееся смердело так, что сворачивало все внутренности. Пустые глазницы наполнились червями, между длинных и тонких рёбер тоже копошились черви, мухи сновали всюду, лезли в глаза, беспокойно жужжали.

– Символ! – брякнул Тобин и все обернулись на него, – Здесь символ! – повторил дружинник под тяжестью множества глаз.

Лотар прикусил губу.

– Гляньте кругом, – велел Тобин, заметив, что не все поняли его слов, – Брёвна энти, вона те сучья – все здеся под стать символу.

И верно. Лотар заметил некоторую последовательность в расположении тех или иных предметов, как казалось на первый взгляд, разбросанных по всему берегу. За исключением нескольких веток и оборванных платков, что ветер унёс за пределы этой местности, предметы представляли собой ровное кольцо, внутри которого лабиринтом расходились остальные части. Центром кольца оказалась тушка лошади и мужчины снова обступили ее кругом.

Брюхо животного все ещё сохранило некоторое подобие своего прежнего вида. Бурые пятна и черви не помешали разглядеть длинный и глубокий разрез сделанный, как не трудно догадаться, ножом с широкой и толстой сталью.

– Жертва? – спросил Лотар, ни к кому в сущности не обращаясь.

– Как пить дать оно! – ответил Рыжий Киралл и сплюнул.

– Тёмное это дело, Лотар, – сурово сказал Тобин.

– Ты, что же, зверя мертвого испугался, старик? – просвистел Молодой Петт и ухмыльнулся, оскалив беззубый рот.

Тобин взглянул на него и не было в этом взгляде ничего хорошего.

– Зверь тут ни при чем, – ответил он, – Но символ этот тёмный! Не видывал я никогда такого, чтобы зверя убивали вот эдак. Ни один бог, известный мне, такого не упросит.

Среди дружины пронёсся одобрительный рокот, а Заяц Гевин сказал:

– Плыть отсюдова надо, Лотар. Плыть и все тут! Князю скажем, что чёрной рукой тут пахнет, вот и не стали лезть на рожон. Пущай сюда дружину шлёт, они и прочешут Глазницу!

Снова одобрительный рокот, Чад и бородатый Вестмарк одобрительно закивали.

«Боги! Надо же было причалить именно к этому берегу…».

Лотар и сам хотел бы вернуться на материк, за стены родного города, но долг велел оставаться ему здесь. Он снова поглядел на корабль, остававшийся на горизонте, но сразу отвёл глаза.

– Никто никуда не уплывет, – жестко и громко сказал он, – Князь велел нам узнать, почему боярин Хеггель не отвечает на его зов и я здесь, чтобы выполнить его поручение. Всякий, кто противится этому, должен был подумать прежде чем отправляться сюда. И я надеюсь, что вы подумали, ибо в ином случае попадаете в немилость нашего князя, а значит и в мою немилость тоже, – Лотар оглядел лица своих людей, а затем снова взглянул на зловонный труп, – Кто бы ни сделал этот символ, он всего лишь человек. Бояться нужно только богов, ибо те не умирают, когда пронзаешь их тело клинком.

Дружина ответила молчанием. Если кто-то и был против его слов, то виду не подал. Тобин первым отвернулся от трупа и побрел обратно к морю, но лишь затем, чтобы оттащить лодку на берег.

– Чад и Лиас, помогите ему, – велел Лотар, – Петт и Рыжий – ступайте вдоль левого берега и осмотрите там все. Быть может в чащу ведёт дорога, натолкнетесь на местных, узнайте у них дорогу к вотчине Хеггеля. Дастен и Заяц – обыщите правый берег с той же целью. И поживее!

Мужчины повиновались и вскоре исчезли за крутыми поворотами.

Лотар бросил последний взгляд на разлагающийся труп лошади. Черви кишели во всех зияющих дырах, облезлое мясо покрылось пятнами и портило воздух. Лотар поспешил убраться подальше от этого зрелища, чувствуя, что, если останется, то вывернет наружу содержимое желудка.

Он подошёл ближе к морю и принялся наблюдать, как оставшиеся дружинники толкают лодку дальше на берег, чтобы даже самые сильные волны не вытащили ее обратно на воду.

«Князю Вилладу это не понравится» – с досадой подумал Лотар и взъерошил свои бронзовые кудри.

В княжеском замке ходили разные слухи о боярине Хеггеле ещё до того, как тот перестал отвечать на письма. Его людей, обычно торгующих в портовых рынках, не видели уже год, те редкие барки, отплывающие на остров, не возвращались, а моряки, проплывающие рядом, уверяли, что над островом стоит кроваво-красный туман. Слухи ходили, но никому, в общем-то, до них дела не было. Какая разница, что происходит с островитянами и чем они там маются, если Хеггель по первому зову уже стоит у ворот княжеского замка? Действительно. Но в прошлый раз он не ответил на зов. Князь Виллад сменил своего отца на троне и велел боярам прибыть в столицу, склонить колено и поклясться в верности ему. Хеггель не приплыл, и на последующие письма не отвечал. Это и стало причиной, по которой Лотар теперь на берегу острова Глазница, в самом сердце Мирного моря.

– Молодому князю следовало отправить на остров богатыря! – так сказал Тобин в начале путешествия и, если Лотар тогда с ним не согласился, то теперь полностью разделял его мнение.

Лодку поставили рядом с загадочным символом. Лиас и Чад опустились на мокрый песок, тяжело дыша и обтирая саднящие ладони. Головы их устремились в пасмурное небо. Но Тобин, хоть и был старше них, вовсе не запыхался, а украдкой взглянул на смердящий труп.

– По крайней мере, кровавый туман мы не застали, – произнёс он.

Лотар ухмыльнулся, но без радости.

– Не уж-то старый вояка поверил в эти россказни?

– Старый вояка за свою жизнь навидался всякого. Ежели человек чего-то и видел, то я не берусь утверждать, что этого нет вовсе.

Лотар поднял на него взгляд. Запачканный в песке и мокрый по колено, Тобин казался жалким, не смотря на годы, проведённые во множестве битв. Пожалуй сейчас он лишь призрак той силы, что когда-то была в этом теле.

– У страха глаза велики, – возразил Лотар, – У глупости они ещё больше. А сегодняшние моряки набиты и тем и другим в равной степени.

Тобин плюнул себе под ноги.

– Так по-твоему, Лотар, страх и глупость всему вина? Верно я тебя понял? Скажи тогда мне, куда пропадают торговые барки, отплывающие в Глазницу? Почему моряки не ворочаются домой?

Лотар вытер лоб тыльной стороной ладони. Он и сам догадывался, что остров, вероятно, не так прост, как хотелось бы, но признаться в этом, означало показать свой страх, а Лотар, как человек назначенный главным в отряде, не мог показать своим людям, что боится.

– Сколько барок отплыло сюда с материка за последний год? Одна-две? Я думаю их исчезновение можно сослать на несчастный случай. Два корабля в Мирном море могут затеряться, а могут просто не захотеть вернуться, проплыв мимо острова и оставшись на противоположном берегу.

Ответ, казалось, старика не убедил. Он закатал рукав молочной рубахи, скрывавшейся за кольчугой, с таким видом, словно готовится к битве.

– А туман? Моряки, все как один, галдят, что видели кровавый туман над самым островом. Байки скажешь?

– Скажу, – уверенно ответил Лотар, – Я этот туман не увидел, хотя нахожусь здесь, – в качестве доказательства он запрокинул голову и поглядел на серое небо, – Видишь? Никакого тумана нет.

Тобин на небо не взглянул, а только снова сплюнул на песок.

– Пусть так, Лотар! – брякнул он, – Пусть боги будут милостивы к нам. Пусть все это окажется токмо выдумками, да баснями. Нам же будет лучше! Но вот это, – Тобин указал на символ с трупом лошади в его центре, – это мне не нравится.

«Мне это не нравится ещё больше, чем тебе» – подумал Лотар, но вслух ничего не сказал.

Запах гнили приелся и ощущался не столь остро, смешиваясь с ветром и запахом морских волн. Лотар был рад и этому.

Чад и Лиас, рядом с которыми уселся Тобин, все ещё обтирали ладони. Зелёные юнцы, такими их видел Лотар. Чад, сын бондаря, уже давно зарекомендовал себя, как хороший фехтовальщик, но ни в одной серьёзной битве он ещё не бывал. Длиннолицый, с тонкими губами, привыкший молчать и слушать, он беспрекословно выполнял то, что ему говорили и это стало причиной, по которой Лотар взял его с собой. Лиас был его противоположностью, хотя среди отряда вряд ли уступал кому-то в поединке. Громкий и вспыльчивый, он не любил подчиняться, поскольку был кровным родственником князя и считал себя выше остальных по статусу. По одному только этому качеству Лотар не хотел брать его с собой, но князь лично отправил Лиаса на остров, дабы закалить ещё зелёного родственника.

Именно Лиас первым заметил возвращение Петта и Рыжего и громко обьявил об этом.

– На восточном берегу точно такой же символ, – тревожно объявил Рыжий Киралл, – Зарезали овцу, Лотар. Вспороли кишки и обвели вокруг тела. Труп свежий, не больше дня.

Лотар встретился глазами с Тобином, который вскочил на ноги, как только Рыжий и Петт вернулись.

«Нет, старик, на моем лице ты страха не увидишь» – мрачно подумал Лотар, а вслух спросил:

– А что тропа?

– Тропы никакой нет, – ответил Рыжий Киралл, – Ни людей, ни дороги, сплошная стена из деревьев, будь она проклята.

Лотар повернулся в сторону правого берега в надежде увидеть возвращающихся Дастена и Зайца, но обоих ещё не было видно.

– Что думаешь, Лотар? – спросил Молодой Петт, обходя мимо молчаливого Вестмарка.

«Я думаю, что боги оставили это место…»

Лотар чувствовал, что воздух здесь, хоть и наполнен солёностью моря, свежестью леса и пылью берега, все равно был тяжёлый и густой. И вовсе не вонь гниющего тела, пробивающаяся сквозь остальную россыпь запахов, была тому виной. Любой шорох и звук неведомым образом выказывал свою нелюбовь к ним, непрошеным гостям этого острова. Даже небо, которое в начале пути пестрело голубизной, утратило свои краски. Лотар был уверен, что покинь он этот остров, оно снова станет голубым.

– Я думаю, что дела у Хеггеля идут плохо, – ответил Лотар, стараясь, чтобы голос не выдал его опасений, – Раз он обратился к такой нечистой силе. Но он всего лишь человек, а мы здесь не просто моряки. Мы посланцы самого князя. Вряд ли кто из островитян осмелится нам что-то сделать.

– Ага, как же… – пробормотал Тобин, но Лотар сделал вид, что не услышал.

– Чад и Лиас, спрячьте лодку в чаще леса. Вестмарк, проверишь, как они это сделали. Помните, что без лодки мы на корабль не вернёмся.

Лиас недовольно хмыкнул, но встал с мокрого песка и отряхнулся. Вестмарк угрюмо кивнул, давая понять, что услышал.

– Если мы уйдём в лес, как же найдём лодку? – просвистел Молодой Петт.

Лотар смерил его взглядом.

«Будь я проклят, если собрал вокруг себя идиотов!»

– Лодка будет спрятана на берегу, с которого виден наш корабль, – терпеливо объяснил он, – А чтобы не ошибиться в направлении, я отмечу компасом, в какой стороне находится эта точка.

Рыжий заметил возвращающихся. Дастен и Заяц Гевин быстрым шагом шли вдоль берега, и чем ближе они приближались, тем чётче Лотар видел на их лицах смесь ужаса и паники. Ещё до того, как они подошли, он все понял.

Заяц первым хотел заговорить, но не нашёл, что сказать. Бледное лицо он отвёл в сторону, казалось, его вот-вот вырвет. Дастен, высокий и худой парнишка с тонкими скулами и обычно скучающим взглядом оказался храбрее.

– Человек, – сказал он и потупил взгляд на свои испачканные в песке сапоги. Перед его глазами явно стояла картина, которую запомнил мозг, – На западном берегу разодрали человека, Лотар. Вспороли кишки и… и…

– Обвели вокруг тела, – закончил за него Рыжий Киралл тоном холодным и мрачным.

Дастен едва заметно кивнул.

– Парень, – нарочито громко сказал Лотар, – Взгляни на меня, Даст, слышишь? Взгляни на меня! – Лотар коснулся его щеки ладонью, – Кто бы это ни был, они ответят за свои грехи, понял? Князь Виллад не оставит такого без внимания.

Дастен снова кивнул. Губы парнишки дрогнули, Лотар по-началу решил, что он расплачется, но, к своей чести, Дастен не дал волю слезам. Заяц Гевин за его спиной тревожно поправил чёрные волосы.

– Дорога вела в чащу, – рассказал он, – Широкая и устланная листьями. Я видел, там, недалеко от символа.

Это Лотар и надеялся услышать. Он повернулся к остальным (Чад, Лиас и немой Вестмарк уже вышли из чащи, спрятав лодку) и оглядел встревоженные лица.

– Вы слышали Зайца, – произнёс он, – Пора идти. Чем скорее покончим с этим делом, тем скорей вернёмся домой. Петт, возьмёшь наши припасы.

Припасы состояли в основном из еды. Овсяные лепешки, твёрдый сыр, вяленое мясо. Лотар не надеялся на горячий прием и с этим не прогадал. Хеггель не встретил их, как подобает встречать вестников князя, хоть и был предупрежден об их прибытии. Значит и на кров с горячей едой надеяться нет смысла. Единственное, в чем сейчас сомневался Лотар, не нужно ли было взять с корабля побольше еды?

– Дружина пущай готовится, – брякнул Тобин, выходя из-за спин товарищей, – Но я хочу переговорить с тобой с глазу на глаз, Лотар.

«Ну давай, попробуй убедить меня вернуться на корабль»

Молодой Петт схватился за мешок с едой, остальные принялись тихонько переговариваться. Тобин отошел на достаточное расстояние, чтобы их с Лотаром разговор не был подслушан.

– Я знаю, что князь тебе обещал землю за хорошее служение, – сказал старый воин, насупив седые брови, – Но это не дело, слышь меня? Хеггель предал наших богов, так говорят при дворе князя.

Лотар ухмыльнулся, скрывая раздражение.

– Откуда ж тебе знать, что говорят при дворе? Ты дальше настенных ворот не бывал.

Тобин разомкнул губы и слегка приподнял брови. Я оскорбил его, с досадой подумал Лотар, но слов обратно не вернёшь.

– Мне доводится вести беседы с теми, кто бывает при дворе. К тому же я слышал разговор дворянина Госанса со своим…

– Госанс известен своим длинным языком, – перебил Лотар, – И тем не менее, я согласен, что доля правды в твоих словах есть.

Тобин, обрадованный этой маленькой победе, слегка опустил голову.

– Хеггель предал наших богов и распростер объятия культистам, – полушепотом сказал старик, – Он всегда питал слабость к подобного рода вещам, а тут на те!

– Отчего ж ты тогда сюда приплыл, Тобин? Я звал тебя с собой, но вовсе не приказывал. Ты волен был отказаться. Забавно, единственный, кто не хотел здесь быть, это Лиас, но того заставил наш князь.

– Одно дело, когда при дворе люди токмо и знают, что языком трепать, другое увидеть сие своими глазами. Я увидел и теперь взываю к твоему разуму. Виллад не лишит тебя подарков, ежели ты вернёшься к нему без бояринского ответа.

– Для тебя князь Виллад, старик, – через чур резко ответил Лотар. – И я не вернусь, пока не вобью в голову Хеггеля послание от нашего князя. Ты старый и опытный воин, Тобин, но поджал хвост, аки волчонок. Ты убил сотни людей, а тут испугался трупа?

Тобин насупился еще сильнее, поджал губы и опустил взгляд. Лотар знал, что наседает, но иначе это было не пресечь.

– Не мёртвый человек насторожил меня, – возразил Тобин, – Но то, как он был убит.

– И тем не менее. Ты взываешь к моему разуму, но не стоит, он чист, трезв и знает, что делать. Я же взвываю к твоей храбрости, возьми себя в руки и хватит скулить. – секунду помолчав, Лотар добавил: – Ты говоришь, Хеггель предал наших богов? Так помолись им, если нас ждёт опасность от предателя веры, пускай помогут тем, кто их не предает. Я помолюсь вместе с тобой.

– Но как же…

– Я больше не хочу обсуждать эту тему, старик! Я сказал тебе, что мы не покинем остров, пока не передадим послание князя боярину Хеггелю. Это окончательное решение и мой приказ. Если хочешь его ослушаться, то возвращайся на корабль. Когда я закончу здесь, то снесу тебе голову, как изменнику.

Тобину хватило ума не перечить. Он молча кивнул и собрался уходить, но Лотар прихватил его за локоть.

– Не знаю, как ты узнал о землях, но для тебя будет лучше, никто более о них не узнает.

Чёрные, как смола, глаза старого воина впились в Лотара. Старик многое еще хотел сказать, это было заметно по тому, как он смотрел, но вместо слов только кивнул и убрался прочь.

2 

– Может постучаться?

Спросил некто, по голосу, похоже, Рыжий Киралл.

Дружина стояла рядом с деревянным двухэтажным домом, больше походившем на гостиницу рядом с дорогой. Густой и тёмный лес окружал их с того самого момента, как они ступили в чащу, миновав человеческий труп в окружении множества веток и прутьев.

И тут этот символ, подумал Лотар, когда увидел синее испещренное шрамами тело. Человек этот был высок, лежал на сыром песке и вороны клевали его раны. Как и говорил Дастен, бедняге вытащили внутренности и на манер окружавших его веток, прутьев и прочего мусора, разложили кольцом вокруг тела, насколько хватило длинны. Лицо, вопреки очевидному, выражало спокойствие, губы изодраны, глаза выклеваны.

Никто не сказал ни слова, но Лотар нутром ощущал, как бегают мурашки по спинам его дружинников. Дастен, бедняга, всхлипнул разок, и все время в лесу был угрюм и молчал. Теперь Лотар корил себя, что в большинстве своем взял зелёных юнцов с собой на остров. Ему казалось, что работа эта не составит большого труда, нужно просто передать слова князя боярину. Кто же знал, что здесь будет твориться такая чертовщина?

Лес скрывал собой небо, оттого в нем было темно и сыро. В какой-то момент пошел дождь, вспорхнули вороны, лес зашелестел в едином ритме и все прочие звуки стали неслышимы.

Лотар помнил, что глубже на юг остров становится холмистым, а у берегов так и вовсе поднимается до крутых скал. На самой высокой из них и расположился замок Хеггеля. Вниз по скале, где зелёные холмы лежат голые перед небом разбился небольшой городок, у самого основания замка. Множество крестьянских семей и дворян проживало в этом городке. Каждый занимался либо мореходством, либо рыболовством, торговал во всех ближайших материковых портах, а иногда заплывал в восточные заливы. Здесь активно производили древесину и кузнецы славились своей сталью. Жизнь на острове всегда кипела, но это было до того, как сожгли пристань. Лотар никогда не был здесь прежде, но мог представить себе бурную жизнь островитян. Однако теперь тут все утонуло во мраке. Если бы не свежие жертвоприношения на берегу, можно было предположить, что на острове никто не живет.

Дождь все еще шел, когда они достигли деревянного дома, посреди густых деревьев. Бревенчатые стены двухэтажного строения были сплошь и рядом покрыты тёмными пятнами, окна закрыты на ставни, громоздкую дубовую дверь, казалось, не открывали уже очень давно. Крышу покрывал пиленный гонт, покрытый сверху слоем соломы, смешанной с глиной.

Молодой Петт постучал в дверь и прислушался, хотя вряд ли мог что-то расслышать под шумом дождя.

– Брехня! – громко выругался Лиас, – Дом заброшен, это же видно. Кто станет здесь жить?

– Мы, – ответил Лотар, – Скоро начнёт темнеть, и крыша над головой нам будет в самый раз.

Петт постучал еще раз.

– К черту учтивость, парень! – воскликнул Лиас, тряхнув взмокшими от дождя длинными волосами, – Толкни дверь.

Молодой Петт приложился к двери, но та не поддалась. Ему помог Чад, оба навалились, но и это ни к чему не привело.

Тобин сплюнул на землю. Дастен убрал опавшие локоны на лицо. Лотар вгляделся в темную чащу леса.

– Ну что, дурни, совсем не сдвинулась? – возмутился Лиас.

– А ты возьми, да сам попробуй, – возразил Молодой Петт и отошел в сторонку.

– Да будь ты проклят, Молодой хрен – Лиас с разбегу саданул по двери ногой и та затрещала под тяжестью его удара, – Ага! – громыхнул он и улыбка блеснула при слабом свете дня. Со второго удара нога Лиаса разломила поверхность двери и прошла внутрь. Кое-как он высвободил конечность и заглянул в образовавшуюся дыру.

– Ну и что там? – тут же спросил Молодой Пети и склонился.

– Темно и пусто, что в твоей башке – ответил Лиас, – Сейчас просуну руку и открою ее изнутри.

Так и случилось. Дверь быстро сдалась им, открыв проход в свои темные комнаты. Дружина вошла медленно, по одному, озираясь по сторонам. Дождь сразу же стих, теперь он стал приятно журчать на фоне.

– Ох! – воскликнул Чадд, ударившись о что-то твёрдое, – Кажись тут стол.

– Поищи-ка там свечу, или каганец, – велел Лотар, а сам напряг все свое зрение, чтобы вглядеться в кромешную тьму комнаты.

Он различал слабо выделяющиеся силуэты колченогих стульев, парочки сундуков, бочонков с водой, взбитые охапки сена в двух углах, стол посреди комнаты, огромное строение на всю дальнюю стену и чего-то еще, распростертого прямо на сырой земле, заменявшей здесь пол.

– Свечи нет, кажись, – ответил сквозь тьму Чад.

Из дальнего конца донесся голос Дастена:

– Тут печь! Поленья догорают.

– Вот те на! – протянул Молодой Петт, – Так зажигай огонь!

«Дурень!» – подумал Лотар с досадой.

– Если в печи догорают поленья, значит здесь кто-то был.

– Или есть, – добавил Лиас, – Я вижу лестницу наверх, но в темноте я подняться не смогу, мне нужен свет.

«Ты просто боишься как Дастен, как Заяц, как Тобин, как и я…»

– Сейчас будет тебе свет! – весело присвистнул Молодой Петт и через мгновение тьму комнаты прорезал огонек на конце небольшого бруска дерева в руках дружинника. Языки огня беспокойно затрепетали, облизывая окружающую их темень, а тупое и довольное лицо Петта отразило на себе красно-желтые оттенки.

– Обыщи комнату, может найдётся треклятая свеча, – приказал Лотар, и только сейчас понял, что огромное строение в дальней стене и есть печь с разинутой чёрной пастью, в которой тихонько трепетали угольки. Распростертыми на полу оказались части верхней меховой одежды. Лотар склонился над ней и нащупал баранью шерсть.

– Вот и свеча! – весело огласил Петт и зажег свечу огнём из бруска.

Лотар выпрямился и оглядел своих людей. Кажется, кров и найденный огонь приободрили их.

– Ставь свечу на стол, Петт и доставай еду, нам надо подкрепиться.

Петт повиновался. Огонёк свечи осветил пустой деревянный стол, тени бойко заплясали на потолке.

– Лиас, возьми брусок с огнём и обыщи верхний этаж. Заяц и Киралл тебе помогут.

Трое дружинников тут же скрылись за лестницей со светом в руках. Только скрип потолка выдавал их медленные и осторожные шаги.

Первым за стол сел Тобин. Пока Молодой Петт доставал лепешки и сыр, присоединились остальные. Лотар достал из внутреннего кармана бурдюк с вином и, отхлебнув глоток, передал его старому воину.

– Жиденькое на мой взгляд, – признался Тобин, попробовав. Он передал бурдюк Вестмарку.