Особняк

«Ну вот опять», – подумал Билли. Благая весть. Рай и ад. Шон был не просто IT-монстром. Он в самом деле верил, что буквально приравнивается к современному богу. Имея достаточно денег, можно купить целый город и превратить его во что захочешь. В данном случае Шон Игл хотел построить сказочную страну, демонстрирующую то, каким должен быть идеальный отпуск.

Дорога продолжала петлять, оставляя город позади и углубляясь в лес.

– Помнишь, в каком плачевном состоянии была улица, когда мы здесь жили? Так вот, за эти годы все стало намного-намного хуже. По ней едва можно было ездить. Считать ее подъездной дорогой было все равно, что называть шлюху неопытной девицей.

– Ага. Когда Эмили ходила в поход с Бет и Ротко, у них случился культурный шок, – отозвался Билли, хоть в это и трудно было поверить, учитывая нынешнее состояние дороги – новое насыщенно-темное асфальтовое покрытие, яркая жирная полоса желтой краски, – несмотря на то что она вела туда же, куда и все предыдущие годы. Вдоль дороги росли высокие хвойные деревья с роскошными зелеными кронами, но даже из движущейся машины Билли заметил на земле голые камни и валежник: подлесок не рос из-за того, что деревья заслоняли солнце. Местность оказалась не настолько холмистой, чтобы на это можно было обратить внимание, но за каждым новым подъемом в гору следовал чуть менее долгий спуск. В итоге к тому времени, как они проехали несколько миль и поднялись на очередной холм, дорога идеально изогнулась, и Билли, обернувшись, увидел, что в долине позади них раскинулся Уиски Ран. Он уже и забыл, какой безумно прекрасный и захватывающий вид открывался на этом пути. Дорога извивалась, словно американские горки. Билли столько раз ездил по ней, когда работал в хижине, но каждый раз удивлялся тому, что все кажется близким, хотя при этом находится в нескольких километрах езды. Если проложить дорогу напрямую, она, пожалуй, составит всего каких-то восемь километров вместо нынешних двадцати пяти, но плестись по ним придется черепашьим шагом.

– Слушай, – сказал Шон, прерывая задумчивость Билли, – знаю, тебя это, наверное, уже бесит, но я правда хочу, чтобы ты взялся за эту работенку. Что, если мы действительно сможем запустить Нелли так, как это и было задумано? Черт. Это было бы великолепно, – Шон повернулся и посмотрел прямо на Билли. Потом он посерьезнел. – Ты помнишь? Были времена, когда мы были готовы на все, лишь бы запустить Нелли. Абсолютно на все.

И снова воспоминание о Такате.

Билли решительно смотрел вперед. Он не хотел смотреть Шону в глаза.

– Времена меняются, – отозвался он.

– Не так сильно, – парировал Шон. – Разумеется, много воды утекло, с тех пор как мы учили программирование на последнем курсе, переехали из Кортаки в Уиски Ран и закрылись в старой хижине. Но многое осталось прежним. В конечном счете мы пошли на компромисс и остановились на Eagle Logic лишь по одной причине: на тот момент это было единственное, что мы реально могли запустить. Но тебе не хуже меня известно, что Eagle Logic не более чем персональный помощник. Только подумай, какой бум на IT-рынке произвела бы Нелли вкупе с железом Eagle Technology! Это все то, что люди любят в Eagle Logic, но на несколько порядков лучше! Даже сама по себе она является прорывом. Но с Нелли… Это все равно что торговать счастьем! Девайсы производства Eagle Technology гарантируют, что вы больше никогда не почувствуете себя одиноким!

– Не помешало бы поподробнее узнать, в чем же заключается проблема с Нелли. Твои слова о том, что в машине завелся дух, на самом деле ни о чем мне не говорят.

Лицо Шона дернулось, по нему мгновенно пробежал вихрь эмоций – Билли не успел различить, каких именно, – а затем превратилось в подобие гримасы.

– В лаборатории она выполняет функции практически идеально. В Балтиморе программисты запускают ее, и она работает как часы, но здесь, в особняке… В ней чертовски полно багов. Именно поэтому ты здесь: нужно понять, почему версия Нелли, которую мы запускаем в особняке Игл, так глючит. В машине завелся дух – иначе и не скажешь. Мы не можем понять, из-за чего ее так колбасит.

– Например?

– Сам увидишь, когда доберемся. Просто подожди, – сказал Шон. – Просто доверься мне, ладно?

Билли набросился на него:

– Серьезно? Просто довериться тебе? Довериться? Да я готов тебе в глотку вцепиться. И тебе об этом известно, не так ли? Я бы нассал тебе в череп, если бы представилась такая возможность, гребаный ты кусок дерьма. Что ты на это скажешь? В последний раз, попросив меня довериться тебе, ты облапошил меня во всех возможных смыслах этого слова.

Только договорив, Билли понял, что орет на Шона, изо рта у него брызжет слюна и он рычит. Он думал, что Шон испугается или даже разозлится, но никак не ожидал, что тот расстроится. Это тут же остудило его пыл.

– Ты говоришь о деньгах, Билли. Но дело совсем в другом, и ты это знаешь. Раньше мы доверяли друг другу, так ведь? Доверяли друг другу так сильно, как только могли. Я тоже тебе верил. Разве ты не помнишь, как говорил мне, что я могу на тебя положиться? Что я могу доверить тебе Эмили? Некоторые раны заживают дольше остальных.

Билли вжался в кресло, его бросило в жар от стыда.

– Просто потерпи, пока мы не доедем, – добавил Шон.

Глава 7. Хищные птицы

Дорога была расположена таким образом, что сначала при поездке можно было увидеть только деревья и небо, а затем начинался неожиданный подъем в гору, и – бам! – перед путешественниками вырастает особняк Игл во всем своем великолепии. Когда Шон говорил Билли, что это та же самая дорога, по которой они ездили, живя в хижине, это было правдой лишь на 93 процента: последняя миля с гаком пролегала в несколько ином направлении. Отчасти за это он и платил Фискеру де Леону такие баснословные суммы. Именно Фискер предложил проложить часть дороги в лесу, чтобы, выехав из него, можно было увидеть целиком все поместье.

Когда Шон услышал, как Билли резко охнул, ошеломленный неожиданным видом, то понял, что Фискер свое дело знает. Шон придирался к каждой мелочи в особняке, особенно к тем помещениям, в которых планировал интегрировать Нелли. Он понимал, что своей излишней вовлеченностью сводит Фискера с ума. Когда Шон нанял этого жадного ублюдка, он не был известен на весь мир, но все изменилось к тому моменту, как завершилось строительство административного корпуса, Уиски Ран и особняка Игл. И как бы Шону ни было больно признавать это, Фискер оказался пусть и алчным человеком, но все же гением архитектурной мысли.

Сегодня вид особенно ошеломлял. В основном благодаря тому, что дорога шла в гору, выходя из леса. Невозможно было заранее увидеть, что ждет их впереди, но им повезло с освещением: полуденные лучи, как по заказу, прорезали нежную дымку облаков янтарным блеском. В довершение всего перед ними предстало раннее сентябрьское буйство красок, по праву превратившее деревья в настоящую туристическую достопримечательность. И пусть площадку вокруг особняка занимала строительная техника, которая стояла в беспорядке – создавалось такое впечатление, будто огромный богоподобный ребенок, капризничая, раскидал повсюду свои игрушки, – сам особняк Игл заслуживал того, чтобы Билли восторженно вздохнул.

В последний раз они были здесь вместе в тот день, когда Билли двенадцать лет назад уехал отсюда вместе с Эмили. Не стоило и говорить о том, что тогда все было иначе. Там были пятидесяти – шестидесятилетние растения и буйно растущая трава, которую никто не косил. Повсюду лишь деревья, кусты и бурьян, а также разрозненные разваливающиеся дворовые постройки. Учитывая, что хижина, в которой они жили, была лучшим из возможных вариантов, поместье находилось в полном упадке. Особняк Игл тогда стоял в руинах, и это еще очень мягко сказано. Вернувшись сюда после колледжа, Шон почему-то думал, что все осталось таким же, как и тогда, когда он уехал отсюда двенадцатилетним подростком. Неудивительно, что все было намного хуже: окна выбили, почти вся крыша рухнула, камень крошился, а дерево ссохлось. Дом был похож на фонарь Джека[37], который забыли на крыльце на три недели после Хэллоуина: нечто пугающее, мерзкое и разваливающееся. Особняк Игл прогнил насквозь.

Но это было тогда. Теперь все выглядело иначе. В этот раз здание заслуживало того, чтобы Билли восторженно вздохнул. Новый особняк Игл казался чем-то средним между традиционным охотничьим домиком в стиле Адирондак[38] и горной постройкой, которые в изобилии можно найти на западе. При всем при этом он напоминал птицу, которая вот-вот взлетит: из центральной части здания выходило два крыла, а углы и окна напоминали зубы и когти. Особняк состоял из трех этажей. Крутые свесы карнизов и фронтонов крыши, похожие на волшебные шляпы, служили для защиты от снежных заносов зимой. Фундамент украшала выложенная вручную кладка из бута. Основная часть здания была выполнена из дерева, добытого из спелого леса: бревна были такие толстенные, что обхватить их под силу было лишь двоим взрослым мужчинам.

Особняк стоял на склоне холма и смотрел на реку; они подъехали к нему сбоку. Было видно внешнюю часть огромной столовой. Французские двери, распахнутые навстречу теплому осеннему воздуху, выходили на великолепную каменную террасу. Перед всем этим великолепием протянулся бесконечный бассейн олимпийских размеров с бутовой палубой, голубой кафель в котором блестел и без всякой воды. Согласно проекту по восстановлению предполагалось избавиться от большей части дворовых построек – старую хижину, в которой они жили, и так разобрали и отвезли в Университет Кортаки задолго до начала реставрации, но сгоревшую сторожку Шон сохранил практически в ее первоначальном виде. Там заменили крышу, дверь, окна, чтобы она совсем не развалилась, но в целом все оставили как было. Все остальные здания, однако, были новые: их выполнили в том же цвете и стиле, что и особняк Игл.

Со стороны дороги не было видно новых жилых помещений для постоянного и временного персонала: они оказались просторными и светлыми и не имели ничего общего с прежними приземистыми, тесными и грубыми постройками. Зато панорама особняка Игл раскрывалась во всей красе. Фискер постарался максимально сохранить его первоначальный облик, отталкиваясь от старых фото и стремясь, с одной стороны, воссоздать старое здание, а с другой – вдохнуть в него новую жизнь. Учитывая шестьдесят комнат для гостей, столовую и бар, спа, старое казино, превращенное в конференц-залы и кабинеты, обновленную кухню, удобства для постояльцев, помещения для персонала и другие различные дополнения, особняк стал в два раза больше, чем был изначально. Глядя на него, невозможно было представить, что когда-то он лежал в руинах. Новый особняк Игл вернул все на круги своя.

А еще над ним была надстройка.

Шон спустил джип с холма к реке, а затем дорога завернула обратно и привела их прямиком к особняку Игл, открывая ошеломительный вид на надстройку.

– Мне немного неловко, – сказал он Билли, – но мы называем это Гнездом. Понимаю, выглядит по-идиотски, но я открыт к предложениям, если у тебя есть варианты получше.

Не было нужды объяснять, что именно он имел в виду.

Надстройку расположили на крыше особняка Игл, но в то же время отдельно от нее. Это был приплюснутый пузырь из стального стекла, соединенный с основным зданием с помощью цилиндра, выходящего из центральной части особняка. Гнездо было одноэтажным, но потолки там оказались в два раза выше любой другой комнаты в особняке Игл. Оно парило в двух метрах над основным зданием; высота его составляла семь метров от пола до потолка, а диаметр – примерно пятую часть длины всего особняка.

– Кажется, что Гнездо висит в воздухе, но на самом деле его пересекает ось, соединенная с центральной башней, которая, в свою очередь, представляет собой основную несущую конструкцию особняка Игл. Это что-то вроде леденца на палочке. Лифт и главная лестница располагаются внутри центральной башни и ведут в особняк. На лифте можно подняться на самый верх, но, разумеется, для этого нужно иметь специальный доступ. Лестница – это немного другое, но доступ все-таки тоже нужен. Гнездо одновременно является частью особняка Игл и в то же время оно полностью от него изолировано. Если смотреть отсюда, в большой комнате справа располагаются открытая кухня, столовая и гостиная, а слева – спальня и то место, где ты будешь работать, то есть кабинет.

Шон исподтишка глянул на Билли, чтобы увидеть его реакцию, но не стоило бояться разоблачения. Билли, разинув рот, таращился на особняк Игл и Гнездо: он даже подался вперед, опершись руками о приборную доску. Шон изо всех сил старался не фыркнуть от смеха.

Один из архитекторов, который хотел получить работу, вручил ему чертежи, где просто-напросто добавил к особняку лишний этаж. Шон понимал, почему он решил пойти этим путем. В этом был смысл: классический ход и элегантное решение, практически незаметное невооруженному глазу. Личная резиденция Шона органично вписалась бы в общий стиль постройки, но это было так глупо. Была только одна причина, по которой он позволил себе взяться за перестройку тысяч акров и решил возвести этот «колосс» у черта на куличках: Шон оставался гением стекла и металла, продавая гладкие блестящие «лопаты» с цифровым наполнением. Какой смысл делать свое логово тайным? При реставрации особняка он и так собирался улучшить его, отдав при этом дань прошлому. Разве этого мало, чтобы попасть в учебники по истории? Для себя Шону хотелось чего-то более современного. Именно Фискер вдохнул в здание новую жизнь, именно ему пришла в голову идея подчеркнуть прошлое, используя основную часть особняка, и отправиться в будущее, соорудив парящее гнездо исключительно для Шона Игла. Было бы в три раза дешевле просто снести все и начать строить заново, но Шону хотелось сохранить каркас. Какой смысл вообще строить здесь, если не отдавать дань прошлому?

Хотя временами ему хотелось сравнять это место с землей и уехать: несмотря на то что все перестроили и добавили много нового, это все еще был особняк Игл из его детства, и призраки прошлого не отпускали его.

Возникало чувство, что новый, реконструированный и расширенный, особняк наслаивался на старый. Это была свежая оболочка, покрывающая прогнившие внутренности; паразит, ползающий по инфицированному телу хозяина. Под определенным углом и в определенные моменты здание заставляло Шона трепетать от ужаса. Призрак старого особняка Игл копошился под поверхностью нового. Он все еще был там и даже, наверное, стал сильнее. Отремонтировав дом, Шон словно дал новую жизнь старому призраку.

Иногда ему в голову приходила мысль, что он вытащил прошлое на поверхность, вместо того чтобы зарыть его в землю. Зло – не было лучшего слова, чтобы описать его отца и тех людей, которыми, согласно рассказам, были его дед и прадед, – эхом отзывалось в этих стенах. Как сильно ни старайся, начать полностью с чистого листа невозможно. Прошлое всегда будет стоять на пути даже самых лучших намерений. Иногда Шону казалось, что особняк стоит на страже: мрачный, зловещий и угрюмый, он следит за холмом, долиной и рекой; следит за ним так же, как следил за его предками, стремясь убедиться, что прошлое никогда не оставит его в покое.

Но, наверное, это всего лишь плод его воображения, ведь Билли видел совсем другое.

– Черт побери, – еле слышно пробормотал Билли.

Шон изо всех сил старался сдержать улыбку. Они все еще ехали по дороге, выставляющей панораму особняка Игл в выгодном свете. С южной стороны газона стоял строительный кран, с которого свисал привязанный канатом камень: его предполагалось добавить к груде камней того же размера – каждый из них был больше того джипа, в котором они ехали. Пять самосвалов исчезали на холме по другую сторону особняка, направляясь в лес. На просторной лужайке сгрудилось шесть фургонов, составлявших подобие деревушки и предназначенных для строителей. Прораб заверил Шона, что к концу октября, когда большая часть работ будет закончена, от них избавятся. Неподалеку от бухты стоял сарай с металлическими опорами, который временно использовался в качестве склада, но на следующей неделе его должны были снести. В нем больше не нуждались. Строительство входило в стадию отделочных работ. Весной, когда сойдет снег, будет завершен ландшафтный дизайн, а к следующему лету Шон сможет привезти сюда гостей.

– Ого, – проговорил Билли. Шон глянул на него, но оказалось, что его спутник смотрит вовсе не на поместье, а куда-то в сторону – туда, где густо растут деревья. – Ты это видел?

Шон почувствовал раздражение. Билли должен был смотреть на особняк Игл.

– Нет. Что там?

– Кажется, я заметил чернохвостого оленя. Он с огромными рогами и полностью черный. Этот зверь будто сошел со страниц сказки или книги со страшилками, – Билли тряхнул головой. – Он появился всего на долю секунды. Честное слово, я даже не уверен, что действительно видел его. Возможно, показалось.

– Скорее всего, так и было, – отозвался Шон. – Шум от стройки и толпа людей, должно быть, распугали почти всех зверей в округе.

– Ага, – сказал Билли, снова поворачиваясь к зданию, стоявшему перед ним. – Вот это размеры, – произнес он.

– Особняк? Шестьдесят комнат для гостей плюс помещения для проведения конференций и размещения персонала. А еще кухня, столовая, спа, спортзал. Ну и прочее дерьмо.

– Да нет, – сказал Билли. – Я про Гнездо.

– А. Ну да, логично. Это приватная зона. Много открытых пространств и света.

– По сравнению с особняком, это небо и земля. Возникает ощущение, что оно вот-вот взлетит и отправится на Марс.

– Это хорошо или плохо? – спросил Шон. Он отчасти сердился из-за того, что приходится задавать этот вопрос. Неужели нельзя просто взять и сказать, что оно великолепно?!

– Ну, не мне отвечать на этот вопрос. Оно выглядит современно, это точно. И отличается от всего остального. Особняк прекрасен, по-старинному роскошен, и мне понравилось, что ты решил сохранить его прежние черты. Если взглянуть под определенным углом, он явно напоминает дом с привидениями. Возможно, это неотъемлемая часть характера здания. Ну, знаешь, если бы у зданий была личность… – Он ухмыльнулся и фыркнул от смеха. – В одной из гостевых комнат нет же кровавых обоев на стенах?

– Черт. Тебе повезло, что ты не рос здесь. Жуткое местечко.

– Да-да, знаю. Отсутствие электричества и водопровода. Бла-бла-бла. Вы обходились газовыми лампами и печкой, а когда сломалась колонка, пришлось таскать воду из реки. Зимой приходилось носить с собой топор, чтобы сделать прорубь и набрать воды, и дорога и туда, и обратно шла в гору, – сказал Билли. Его голос звучал резковато, но Шон ничего не мог предъявить ему по этому поводу.

– Тебе не пришлось проходить через это, – сказал Шон. Он изо всех сил старался не сорваться, вспомнив об отце и о пожаре. – Это было не лучшее место для ребенка.

– Не забывай, что я прожил здесь с тобой две зимы, – теперь грубость в голосе Билли невозможно было ни с чем спутать. – Ты не уставал повторять, как комфортно в хижине, по сравнению с тем, через что тебе пришлось пройти в детстве. Какой бы дерьмовой ни была печь, ты напоминал о том, что у нас почти всегда есть электричество и ручная колонка с водой, а это уже гораздо больше, чем то, что могла предложить сторожка. Ничто не сравнится с тем, через что прошел в детстве бедняжка Шон Игл.

Шон сделал глубокий вдох. Нужно разрядить напряжение и сменить тему. Он постарался говорить как можно беззаботнее, как будто они болтали о пустяках.

– Ладно, ладно, – сказал Шон, – но все же расти в этом месте и жить здесь после колледжа – не одно и то же. Когда мы работали в особняке, это было похоже на приключение.

– Как скажешь, Шон. Как скажешь.

Шон приветственно помахал, проезжая мимо парней, работавших на газоне. Учитывая, что большая часть работ была закончена, на стройплощадке осталось меньше сотни рабочих. Порой, когда строительство разворачивалось на полную мощность, на стройке находилось по триста человек одновременно, и еще пятьсот базировалось в Уиски Ран. Им пришлось арендовать автобусы для перевозки рабочих из Кортаки, Сиракьюса и Олбани и еще несколько, чтобы возить людей из Оттавы.

Шон остановил машину перед входом в особняк. На лестнице его ждал прораб, и телохранители отъехали в сторону на втором джипе. Билли потянулся к ручке дверцы, но тут Шон положил руку ему на плечо.

– Слушай, мужик. Помнишь, как мы залезли в тоннели винного погреба и наткнулись на бухло, которое, скорее всего, осталось там со времен сухого закона?

Билли кивнул.

– А напившись, мы заплутали, пытаясь выбраться? Черт побери, чувак, честно говоря, я думал, мы там и сдохнем, – он рассмеялся и своим смехом заразил Шона. – Почему так смешно? Мне весело это вспоминать несмотря на то, что мы просидели там – сколько? – пять, шесть часов? Я испугался до чертиков. Сидя там, я начал верить во все страшилки, которые ты рассказывал мне об этом месте и его истории. Отчасти я думал, что мы уже никогда не выберемся. Это настоящий лабиринт.

– И он все еще там. Когда мы только начали реставрацию, то хотели все перекопать, но тоннели оказались настолько обширными – страшно подумать: они пронизывали весь холм изнутри, – что у нас не получилось избавиться от них, не повредив место для застройки. Мы поставили перекрытие, чтобы никто не смог в них попасть. Не хочу, чтобы кто-то из моих гостей пропал навсегда.

Смех резко оборвался. Никто из них не произнес этого имени, но оно пришло в голову обоим.

Пропал навсегда.

Таката.

Шон глянул на лестницу. Его ждал прораб, но он будет ждать столько, сколько захочет Шон. Он не был готов выйти из авто. Ему внезапно стало грустно. Очень грустно. Шон жалел о том, что было утрачено.

– Все уже не так, как раньше. Знаю, отношения между нами испорчены, и мне жаль, Билли. Правда жаль, – он чувствовал, как спотыкается на каждом слове. – Не знаю. Я хочу сказать, что ты был моим лучшим другом. Я никогда не чувствовал себя более живым, чем в то время, когда мы работали здесь над Нелли, а затем над Eagle Logic. Несмотря на то что случилось с… несмотря на это, я считал, что мы делаем нечто важное. Наша дружба и все остальное действительно имели для меня значение. Мне казалось, это лучшее, что я делал за всю свою жизнь. Может, отчасти поэтому я решил отреставрировать особняк Игл и привезти тебя сюда. Я хочу, чтобы ты знал: я ценю то время, что мы провели вместе.

Он замолчал и посмотрел на Билли. Тот кивнул.

– Ладно, – сказал Шон. – Хорошо. Но я серьезно тебе говорю: это не единственная причина, по которой я позвал тебя сюда. Этот проект и то, что я обратился к тебе за помощью, – не попытка вновь пережить молодость. Слушай, будет здорово, если это как-то поможет нам преодолеть разногласия, но дело в другом. Ты сам все поймешь, когда войдешь в особняк. Теперь там очень комфортно. Фискер сохранил внешнее убранство и основу, но теперь это совершенно новое здание.

– Фискер?

– Архитектор. Тот же человек, что строит административный корпус Eagle Technology. Благодаря ему особняк обрел новую кожу и кости. Э-э, и органы, – Шон пожал плечами. – И надстройку. Может, сравнивать дом с живым существом не лучшая идея, но я вот к чему веду: внутри он очень современный. Конечно, если прикрыть рукой Гнездо, он будет похож на новехонькую версию особняка 1920-х годов и окажется таким же старомодным, как и Уиски Ран. Но внутри все выполнено из безопасных для природы материалов. Экологичная роскошь. В кухне чисто, как в операционной, – все блестит и сверкает. А в лазарете действительно есть своя операционная. Я хочу сказать, что Нелли сможет проводить несложные операции. Провода протянуты везде.

Он посмотрел наверх, на особняк Игл и на надстройку.

– Нелли там, Билли. И она ждет тебя.

– Несмотря на стройку?

– Строительство почти закончилось, но нет, в особняке она не работает. Пока идет стройка, я прячу ее: не бужу, так сказать. Она пока что… Они все подписали документы о неразглашении, но, думаю, им все еще не стоит знать о ней. Мы провели провода для Нелли по всему особняку, но функционирует она пока только в Гнезде. И только тогда, когда там никого нет. Как я уже говорил, она прекрасно показала себя во время тестирования в Балтиморе, но здесь у нас возникли некоторые проблемы, поэтому я решил ограничить зону ее действия. Как там говорят? Сначала надо научиться ходить, а уже потом бегать? В общем, я так решил. Но давай я сперва покажу тебе территорию. Проведем небольшую экскурсию, а затем войдем внутрь, чтобы ты смог хорошенько все осмотреть.

Он открыл дверцу машины.

Прораб, стоявший снаружи, замешкался.

– Мистер Игл, рад вас видеть, – и он дотронулся до козырька каски. – Сегодня утром случилась пара заминок, но мы все еще укладываемся в график и сумеем все закончить к первому ноября. Следующим летом вы сможете начать принимать гостей.

– Какого рода заминки? Проблемы серьезные?