Ведьма с бобровой плотины

Олеська недоверчиво покосилась на Вадика – придуривается или серьезно?

– Он все равно еще не готов, – буркнула она и отошла.

А дед Василий посадил Машку на колени и рассказывал ей интересную историю:

– …вот они шли и на расстоянии наблюдали за львицей. А она несла своего львенка.

– На вучках несла? – уточнила Машка.

– Нет. В зубах. Все животные носят своих детенышей в зубах. Так вот, наблюдали они за львицей, а она очень устала.

– Ну, да, – снова перебила деда Машка, – Львенок, наверное, тяжелый, как я…

– Тяжёлый… И вот, подошел к ним слон. Он решил помочь львице – согнул свой хобот, и львенок запрыгнул на хобот, и они пошли дальше втроем – слон нес львенка, а львица просто шла рядом.

Олеська сидела на диване и наблюдала за всеми. Дед воркует с Машкой, Ленка командует – кому на стол накрывать, кому куда садиться, Наташка с задумчивой улыбкой снует от стола на кухню и обратно. Димка суетится и пытается ей помочь. Все такие родные и милые. Даже Вадик не вызывает раздражения – парень, как парень, ну, разгильдяй немного, а так вполне симпатичный. Сидит вон, в телефоне залип. Кривит губы в усмешке. А вот он потешно так рот приоткрыл и сосредоточенно что-то печатает, наверное, сообщение набирает кому-то.

И тут у нее звякнул телефон – пришло сообщение. Олеська посмотрела и удивилась – от Вадика? Но, открыв сообщение, удивилась еще больше, даже растерялась. «Леся, я правда хочу, чтобы ты подарила мне сделанного тобой слоника. Он мне очень понравился. Не сердись на меня, ладно?»

Олеська подняла голову и встретилась глазами с Вадиком. У него покраснели уши, но взгляд Вадик не отвел. Олеська почувствовала, как у нее тоже щеки начинает заливать краска. Она опустила голову и набрала ответное сообщение: «Хорошо. Доделаю и отдам».

Новый год набирал обороты, в их селе он уже хозяйничало целых шестнадцать часов. Солнце уходило за дальний лес, окрашивая небо сиреневыми закатными красками. И Олеська всем сердцем почувствовала – как же хорошо жить на этом белом свете! И как здорово, что у них такая дружная семья. Им так хорошо вместе, что, пожалуй, больше никого и не надо. Да, друзья и знакомые часто гостят у них. Вот и Лев Львович с Данькой приехали Новый год с ними отпраздновать, они хорошие, но все-таки не свои, не родные. Уехали, и Олеська ощутила облегчение. Остались только свои… И Вадик… Олеська удивленно прислушивалась к себе. Да, с Вадиком они знакомы давно, и он часто приходит к ним, и, бывает даже остается на несколько дней, особенно в праздники. И несмотря на то, что он «приблудный», как однажды выразилась Ленка, Олеська не чувствует напряжения и скованности, когда Вадик находится с ними. И даже все его глупые шуточки и привычка изводить ее не раздражают, как в детстве. «Ну, надо же, – не переставала удивляться Олеська, – Совсем не раздражают».

5. глава. Вечер первого января

Вечер первого января хорош тем, что его можно уже провести без лишних телодвижений – не скакать, не веселиться бурно, не нестись в гости, а спокойно сидеть, или даже лежать и смотреть телевизор. Или просто какой-нибудь фильм скаченный с Интернета. Или общаться с друзьями. Или…

Паровозовы и иже с ними вяло (уже вяло) переругивались.

– Давайте в «Мафию» поиграем! – предлагает Димка.

– Да иди ты со своей «Мафией! Надоело. Каждый раз, как собираемся, все «Мафия» да «Мафия», – недовольно бурчит Наталья.

– О, – с сарказмом встревает Вадик, – Неужели вам «Мафия» надоела? А я думал вы без нее жить не можете, думал, что не только в гостях, но и дома играете, занимая свой семейный досуг.

Но Наталья отмахнулась от него, как от надоедливой мухи.

– Ну, может тогда в «Крокодила»? – не унимался Димка, а Наталья лишь молча, с выражением безнадеги закатила глаза.

– Похоже, только тебе не сидится спокойно, – усмехнулась Елена Петровна, – Остальные вон сами себя уже заняли.

Димка посмотрел на собравшихся. Вадик как всегда сидел, уткнувшись в телефон. Наталья со скучающим видом пялилась в еле слышно бурчащий телевизор. Дед Василий напевая себе под нос: «Мои мысли, мои скакуны», шуршал сборником сканвордов. Судя по тому, как шустро карандаш скользил по странице журнала, мысли у деда и правда, скакали резво, и слова отгадывались споро. Олеська с Машкой увлеченно раскрашивали одну раскраску на двоих.

– Паровозовы, ну вы че?! – вскричал Димка, – Такие скучные все стали.

– Я не Паровозов, – рассеянно откликнулся Вадик, не отрывая взгляда от телефона.

– И я не Паровозова, – поддержала его Наталья, подвигаясь ближе к экрану телевизора.

– Ну, ты была Паровозова, пока не вышла за меня замуж, так что семейный дух в тебе остался. А ты, – Димка обратился к Вадику, – Прибился к этой стае, не помню, сколько лет назад. Так что достаточно опаровозился.

– И что же нынче с вами случилось? – Димка встал посреди комнаты и картинно воздел руку к верху, – Вы были веселая и дружная семья, вам были чужды примитивные развлечения, как то – телевизор, телефон и прочее. Вы были любители активных игр. А теперь?!

– Димочка, – снисходительно ответила ему Елена Петровна, – Видишь, народ устал коллективно отдыхать, каждый жаждет индивидуального времяпровождения.

– Ленка, ну от тебя-то я как раз поддержки ожидал. Если бы народ мечтал уединиться, то разбрелись по всем имеющимся комнатам, благо их в доме хватает, а кое-кто и вовсе бы домой свалил. Так нет все – я подчеркиваю – все предпочли остаться тут. А это значит, люди готовы к совместным занятиям.

– Так, Борисов, я тебе не Ленка, а Елена Петровна, между прочим. И на счет совместных занятий – иногда, знаешь, это утомляет. А вот то, что все собравшиеся тут не разбежались, как ты сказал, по разным комнатам, а продолжают заниматься тем, что им нравится, но в обществе друг друга, это и говорит о прочных семейных связях.

– Ой, Елена Петровна, – передразнил ее Димка, – Еленой Петровной ты будешь после девятого января, когда каникулы закончатся. А для нас для всех ты просто Ленка, Леночка.

– Наталья, уйми своего мужа! – сурово сдвинула брови Елена Петровна.

Наташка оторвала взгляд от телевизора.

– Дима, сложившейся обстановкой довольны все, кроме тебя.

– А мне скучно…

– С этого и надо было начинать. Придумай себе занятие.

– Вот я возьму, и придумаю, – начал кипятиться Димка, – Придумаю! Назло вам! Я думал, что мы семья… Дружная семья… Всем на работе рассказывал, как мы замечательно праздники проводим. Нестандартно и без этого зомбоящика и разных гаджетов, – А я сейчас гулять пойду! – вдруг решил он.

– Не глупи, там темно и холодно, – ответила ему Наташка.

– А я замерзну и заблужусь. То есть сначала заблужусь, а потом замерзну, – ядовито парировал Димка, – Чтоб вам было потом стыдно.

– Так, друзья, что-то вы разошлись, – дед Василий, перестал напевать про своих скакунов и отложил сканворды, – А Димка-то ведь прав. Мы всегда находили, чем себя занять, а нынче что-то каждый в своем углу. Ну, я тоже виноват – Олеська мне подарок подарила, а я сразу им и занялся. Ох, люблю всякие головоломки словесные, да загадки отгадывать. Вот и не смог удержаться, за сканворды схватился. Так что давайте исправляться и придумаем, в какую игру поиграть.

– Дед, так ведь надоело все. Эти игры нами играны-переиграны, – зевая, ответила Наташка.

– Ну, давайте что-то новое придумаем, – не сдавался дед Василий.

– Ну, хорошо, придумывай! Ты ведь у нас массовик-затейник. Да еще Ленка. Ой, прошу прощения – Елена Петровна, – Наталья присела перед Ленкой в реверансе.

А Ленка энергично захлопала в ладоши (по своей учительской привычке):

– Так, я придумала. Давайте выберем ведущего. Или нет, не ведущего, а просто кого-то одного посадим, вот сюда, в середину комнаты, накроем ему голову, чтобы он ничего не видел. А потом каждый будет садиться перед ним, а остальные этого сидящего описывать – каждый какой-нибудь одной фразой. Но так, чтобы эта фраза точно характеризовала человека, но в то же время, явно не называя его.

– Ты, Лен, что-то усложняешь, – ответила ей Наталья. – Зачем накрывать? Можно просто завязать глаза платком, или чтобы ведущий отвернулся.

– Ну, просто так интереснее и смешнее.

– Хорошо, уговорила! – Наталья решительно поднялась, – Кого ведущим выберем? Я вот деда Василия предлагаю. Пусть отдувается, а?

Все дружно закричали, поддерживая и Ленкину идею, и Наташкиного кандидата. А Ленка быстро принесла небольшую белую скатерку, которой обычно был накрыт журнальный столик.

– Ой, а откуда это в ней две дырки? – удивленно спросила Наталья.

– Машка твоя поиграла, – усмехнулась Ленка, – Сказала, что это у нее фата со смотрелками.

– Что за фата со смотрелками? – не поняла Наталья.

– Объясняю, – сдерживая смех, сказала Ленка. – Это – с Машкиных слов – фата, такая, как раньше у невест была. Ну, она в кино увидела – сидит невеста, это кажется, у мусульман так было – полностью фатой накрыта, и не видит, что происходит. Ни гостей не видит, ни жениха. А потом жених откидывает фату и целует невесту. Вот Машка и заявила, что невесте скучно сидеть, если ничего не видно, и ей надо смотрелки сделать. А потом она свою идею в жизнь воплотила. В роли невесты, конечно же она сама выступала. А на роль жениха выбрала деда Василия. А он оказался невнимательный жених, не наблюдал, какой невеста себе свадебный костюм готовит. А может, как раз правильно поступил – жениху вовсе не надо раньше времени невесту созерцать. Дед, как сегодня, предавался любимому занятию – кроссворды отгадывал. А Машка, как современная женщина, самостоятельно к свадьбе готовилась. Ему оставалось всего-то в час бракосочетания занять место рядом с невестой и на вопрос «Согласны ли вы взять в жены рабу божью Марию», сказать свое твердое «да».

После этой Ленкиной речи все собравшиеся покатились со смеху, а Машка, услышав, что говорят про нее, кокетливо улыбаясь, потупила глазки.

– А ты почему мне раньше про это не рассказала? – утирая слезы, спросила Наташка.

Ленка развела руками:

– Да как-то запамятовала. Она ведь чуть ли не каждый час что-нибудь да отчебучит, всего и не упомнишь.

Отсмеявшись, народ расселся на диване, а дед Василий сел на поставленный в центре комнаты стул. Ленка уже готова была набросить на деда фату со смотрелками, но Наталья вдруг воскликнула:

– Стоп! Надо не деда Василия посадить, а Вадика. Дед нас всех как облупленных знает, сразу вычислит. А Вадик нет. И ему полезно будет узнать нашу семью поближе, – добавила Наташка и хитро взглянула сначала на Вадика, а потом на Олеську. Олеська непонимающе свела брови, а потом вспыхнула вся. Вадик же с готовностью вскочил.

– Да, я согласен, давайте!

Первым перед Вадиком посадили деда Василия. Вопросы задавала Ленка.

– Перед тобой сидит человек, рожденный в стране, которой нет на карте.

– Мммм, – замялся Вадик, – Не могу ответить. Следующий вопрос.

Все присутствующие решили, что по условиям игры, если ведущий не отгадает с первой попытки, дать ему еще две, и Ленка, немного подумав, сказала.

– Перед тобой сидит тот, кто любит песни Газманова.

– Аааа, знаю, знаю, знаю! – Вадик аж подскочил, – Дед Василий любит Газманова! И, да, как я сразу не подумал, на счет страны – «Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР», – пропел он.

– Тааак, хорошо, следующий, – азартно протянула Ленка и подтолкнула к стулу Олеську.

– А вот этот человек сегодня, первого января, сделала то, чего никогда не делал в своей жизни.

Посыпались возгласы:

– Ого. Вот это вопрос…

– Ну, Вадик, держись.

– Ха, не отгадает!

Но Вадик думал всего-то с полминуты, а потом сказал тихо, но уверенно:

– Это Олеся. Она сегодня впервые слепила из глины слоника.

Все присутствующие взорвались аплодисментами.

Перед сном Олеська вышла на крыльцо. Захотелось глотнуть морозного воздуха, посмотреть на звезды. Она зябко куталась в курточку, запахивая ее посильнее, но не спешила уходить. В душе росло странное чувство – было грустно и радостно одновременно. Сколько лет она отмечает Новый год в этом доме – не сосчитать. Да, пожалуй, почти столько, сколько лет ей самой. Новый год для нее всегда был связан с волшебством. И даже когда она выросла, ощущение волшебства в эту ночь не исчезло. Но нынче все было как-то не так. Предчувствие радости и чуда окутало ее словно коконом, она ощущала это во много раз сильнее, чем в детстве…

Скрипнула входная дверь. Олеська повернула голову и увидела, что на крыльцо вышел Вадик. Он, в отличие от Олеськи выскочил налегке, даже крутку не накинул.

– О, вот ты где? – А мы тебя потеряли.

На слове «мы» он будто споткнулся.

– Ты же замерзла! Пошли в дом.

Он взял ее руки в свои.

– Ледышки совсем.

Олеська смутилась, но руки не отняла. И неожиданно сказала:

– Представляешь, почти сутки Новый год. Не именно праздник – Новый год, а сам год, он новый, маленький еще, только родился. И живет целые сутки…– она смущенно замолчала, удивляясь сама себе, что говорит с Вадькой о таких нелепых и как будто глупых вещах, не боясь его насмешек.

А тот и не думал смеяться, серьезно посмотрел Олеське в глаза и продолжил ее мысль:

– Ну да, так странно – вот ребенок родится, или щенок, не важно, кто-нибудь, кто одушевлённый, и про них принято так думать – они живут на свете уже сутки. А про год никто так не говорит. А он тем временем живет. И скоро начнется следующий день. А потом жизнь понесется, не удержать. Но вот этот первый день – он какой-то особенный.

– Да особенный, – согласилась Олеська, – А вечер еще более особенный. Вечер первого января…

6 глава. Ревность

И в это утро Олеська проснулась от заглянувшего в окно солнца.Окно в ее комнате, выходило на восток, и первые лучи залетали в окно, играя на лице, вырывали Олеську из объятий сна. Никакого будильника не надо. Летом это было не очень удобно, приходилось вставать ни свет, ни заря, зато зимой бывало, она умудрялась просыпаться самостоятельно до восхода солнца. Но праздники, особенно новогодние, вносят некоторые коррективы в режим. Спать они всей компанией чаще всего отправлялись далеко за полночь, кроме Машки. А вот просыпалась Олеська обычно раньше всех.

Вообще-то, в любое время года самый первый вставал дед Василий. Задолго до рассвета. И почти сразу отправлялся на улицу – в лес, на речку. Смотря по сезону. А если погода подводила или не было достаточно интересных дел, дед снова ложился спать. Но, если не спал, по дому он, как говорила Ленка, «не шарашился» и остальным спать не мешал, торчал в своей мастерской.

Олеська вскочила с кровати легко, словно ей лет пять-шесть, как Машке. Будто и не было всех этих прожитых годков. «Ну, тридцать, это еще не предел», – часто повторяла Ленка. Особенностью женщин семьи Паровозовых было то, что они, по словам соседок «засиживались в девках». Но воспринималось это сестрами не как проклятие, а как божий дар – девицы Паровозовы с удовольствием жили для себя, путешествовали. Чаще всего по России, но в последнее время и за границу стали часто ездить. Обычно втроем, двоюродное родство не было проблемой для душевной близости. Но несколько лет назад Наталья вдруг выскочила замуж и родила Машку.

Ленка – Елена Петровна – совсем не переживала, что Наташка, несмотря на то, что младшая, ее в этом вопросе переплюнула. В свои сорок лет она была полностью согласна с героиней фильма «Москва слезам не верит» и считала, что ее жизнь, как и счастье, еще только начинается. Про детей она говорила, что их у нее и так много – целая школа. С кавалерами тоже проблем не было. Поэтому замужество, по ее мнению, это вовсе не предел мечтаний. Олеська всегда с нежностью думала про своих двоюродных сестер. И с Ленкиным мнением на счет возраста и замужества была тоже полностью согласна. Ей-то еще всего лишь тридцать! Впрочем, Наташке столько же было, когда она встретила Димку.

Мысли Олеськи метнулись во вчерашний день, и особенно вечер. Странное поведение Вадика… Какой-то он сам на себя не похожий. Еще 31-го как обычно себя вел – шутил, прикалывался, изводил ее, Олеську, придирками и подколами. А потом его словно подменили. И этот новый Вадик нравился Олеське гораздо больше. Конечно, неприязни к старинному другу-недругу она никогда не испытывала. Ну, ведет себя, как шут гороховый, и ладно. Иногда отмахивалась от него, как от надоедливой мухи. Но к такому Вадику, каким он показался ей вчера, Олеська испытывала что-то вроде нежности. Интересно, а сегодня он себя как покажет?

Олеська с удовольствием пробежалась босиком по прохладным доскам пола, подошла к окну, отодвинула легкую тюлевую занавеску и выглянула в сад. Едва вставшее над горизонтом солнце светило бледно розовым светом из-за раскидистых, припорошенных снегом старых яблонь. А сугробы в тени казались голубыми-голубыми. Дорожка была почищена, а это значит, что дед Василий встал давным-давно. Интересно, где он сейчас – в доме или в лес ушел?

Олеське очень захотелось его увидеть. И не просто увидеть, а пообщаться с ним наедине, посидеть вдвоем на кухне, выпить чашку кофе. В эти праздничные дни Олеське казалось, что дед Василий хочет ей что-то сказать. Но не при всех, а один на один. Но если ей это всего лишь показалось, то просто пообщаться с дедом всегда было интересно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.