Блондинка в Токио

– Попроси Марину, она тебе принесёт, – сказала Лера. – Спасибо за выборку, Ирочка. Не сомневаюсь, ты хорошо поработала.

– Вы же знаете, Валерия Владимировна, к цифрам я отношусь с трепетом.

– Поэтому я к тебе и обратилась. Иди, потребуй у Марины свой чай. Кстати, пусть и нам принесёт. Пара чашек чая – это несерьёзно, правда, Лен?

Краснощёкая селянка, ободрённая похвалой Валерии, удалилась.

– Ира Ромохова, – шепнула мне подруга, так, словно мне обязательно нужно было знать не только имя, но и фамилию её сослуживицы.

– Грузная дамочка. Со спортом явно не дружит.

– Да уж, весит Ирочка, наверное, тонну. Так, о чём мы говорили? Да. Значит, ты теперь не только торгуешь медоборудованием, но и занимаешься организацией выставок.

– Вернее, помогаю компаниям принять в них участие.

– Я всегда восхищалась твоей энергией.

– Спасибо.

– Если бы в те новогодние каникулы ты изменила своей обычной неугомонности, кто знает, как сложилась бы моя жизнь, – с печалью добавила однокурсница. Она поставила на колени сумку и достала пудреницу.

Да, похоже, Лера ничего мне не простила…

А ведь прошло столько лет.

– Ты пьёшь чай с сахаром? – удивилась Лера.

Я тут же отложила надорванный серебристый пакетик, словно меня застукали за неприличным занятием. Морковная стюардесса (не Марина, другая) только что во второй раз прибегала к нам с чайником. На лице девушки застыла вежливая улыбка. Она, видимо, не могла отказать пассажирам, но не испытывала восторга, что её гоняют по салону, как скаковую лошадь. Впереди были долгие часы полёта – а значит много работы для бортпроводниц. Чай следовало подавать в конце обеда, а обед ещё даже не маячил на горизонте. Мы спутали стюардессе все карты, но она безропотно выполняла наши просьбы.

Я вновь взяла серебристый пакетик.

– С мышьяком, конечно, экстравагантнее, но иногда я всё же пью с сахаром.

– Попробуй лучше японские витамины. Вон, возьми, – Лера кивнула на сумку, не отрываясь от пудреницы. – Удивительная вещь. Брось две таблетки, получится довольно сладко. А уж какой эффект!

Я вытащила из Лериной сумки точно такой же синий цилиндр с чёрными иероглифами, как и у Беаты. Повертела пластмассовый дозатор в пальцах, рассматривая, и нажала два раза на клапан. В мою чашку вывалились одна за другой две розовые таблетки. Они молниеносно растворились в горячей жидкости.

– Так какой же у них эффект?

Беата, помнится, демонстрировала мне изумительную кожу. Интересно, как отреагировал на японское снадобье организм Валерии.

– Потрясающий! Японские партнёры задарили нас корпоративными сувенирами, но эти витамины – что-то уникальное. Если точнее, это витаминизированный подсластитель. Ноль калорий, бездна пользы. Все, кто пил таблетки с чаем или кофе в течение нашей недели на выставке, в восторге. Я не узнаю себя: глаза сверкают, волосы блестят, кожа сияет. Словно лет десять сбросила. Бывает, глянешь в зеркало и подумаешь – кошмар, ну и вид, как с похмелья.

– Бывает, – согласилась я. – В такие моменты я во всём виню не себя, а кривое зеркало.

– А бывает наоборот. Вроде ничего не делала, а выглядишь, как конфетка, вид изумительный, самой нравится.

– Это после секса, – объяснила я.

– И после этих витаминов. Наши мужики тоже нахваливают. Но у них не только внешность улучшается, а ещё кое-что другое. Даже не знаю, как они успели проверить, однако отовсюду доносятся радостные вопли. Все уже грустят, что когда-нибудь эти волшебные колёса закончатся.

– Вы на них подсели! – я не выпускала из рук синий дозатор, с трудом удерживаясь от желания ухнуть в чай ещё штук пять таблеток.

– Точно.

– Наверное, там какая-то наркота.

– Да боже упаси! Как ты себе это представляешь? Наши партнёры – гигантская фармацевтическая компания с вековой историей. Просто они изобрели волшебную формулу – немного химии, немного натуральных веществ. Насколько я знаю, тут вытяжка из семян камелии. А камелия давно известна в фармацевтике своей способностью запускать процессы регенерации клеток. Это настоящий эликсир молодости. Ты заметила, что ни одна японка не выглядит на свой возраст? Они там все как девочки. А уж если увидишь старушку лет восьмидесяти – можно не сомневаться, что ей уже за сто.

– Да, заметила. Наверное, жрут цветы камелии прямо с куста!

– Зачем «с куста»? В их распоряжении вот такие чудодейственные препараты, – Лера кивнула на синий дозатор в моих руках. Я с сожалением бросила его обратно в Лерину сумку.

– Тоже хочу.

– Если договоримся с японцами, будем и у нас выпускать этот продукт. Только это долгая песня.

Рядом с нашими креслами материализовалась стюардесса Марина с кофейником.

– Мне сказали, у вас неукротимая жажда. Налить вам кофе?

– О, давай. Ещё и кофе! Отлично.

– Я слышала, вы обсуждали японские витамины? – спросила Марина, наполняя наши чашки. – Вы уж побыстрее поставьте на производство этот волшебный препарат, Валерия Владимировна. Я тоже урвала себе коробочку. Это какое-то чудо.

– Но как тебе удалось заполучить эти витамины, Мариночка?

– А я ездила на выставку.

– Да неужто? – удивилась Лера.

– Конечно. Я столько лет проработала в этой сфере. Интересно было посмотреть. А у стенда ваших японских партнёров я оказалась как раз в тот момент, когда они проводили рекламную акцию и раздавали всем желающим дозаторы с витаминизированным подсластителем.

– Как несправедливо! – воскликнула я. – Всю неделю пахала на выставке, но витаминов мне не досталось!

– А я урвала, – победоносно посмотрела на меня Марина. – Удачно, правда? Я уже несколько дней их пью, они волшебные!

– Надо же, ты ездила на выставку… – пробормотала Лера.

– Да, Валерия Владимировна. Ностальгия, знаете ли. Всё ещё с нежностью вспоминаю о тех временах, когда я работала в «Фармаконике»… Как же было хорошо! – стюардесса прерывисто вздохнула. – Вот, захотелось посмотреть, какой вы сделали стенд для Токио. Как растёте, развиваетесь…

Марина бросила на мою попутчицу взгляд, полный отчаянного укора, и отправилась дальше в обнимку с кофейником.

– Что же вы не возьмёте бедную малышку обратно? – спросила я.

– Это от меня не зависит, – сухо ответила Лера. – Бедная малышка капитально напортачила и подставила компанию. Её некомпетентность обошлась предприятию в кругленькую сумму.

– А Марина точно виновата? Насколько я знаю, в больших корпорациях со сложной иерархией, вот как у вас, всегда существует возможность спихнуть свою вину на коллегу. Например, на подчинённого.

Лера задумалась.

– Не знаю… Да, помню, ходили слухи, что Марину подставила Беата… Повесила на неё дохлых кошек, а сама вышла сухой из воды. Но ничего не доказано. Руководство поверило Беате. Даже если она и подставила Марину, то сделала это виртуозно, с блеском. В результате имеем то, что имеем: Беата процветает на посту директора по маркетингу, а Марина – с её талантами рекламщика – подаёт чай и проверяет запасы туалетной бумаги в авиационном клозете.

– Раз она талантливая рекламщица, могла бы снова устроиться по специальности, а не брать на абордаж авиакомпанию.

– К сожалению, финансовый урон был капитальным – нам даже пришлось отзывать несколько партий медикаментов. Марина попала в касту неприкасаемых. К ней молниеносно приклеился ярлык недобросовестного и нечистого на руку сотрудника. Её больше никто не хотел брать к себе. То, что она подалась в бортпроводницы, наверное, было жестом отчаянья.

– Бедняжка! Я рыдаю.

– Да брось. Разве ты умеешь сочувствовать? – желчно усмехнулась Лера. – Ты же сделана из стали.

– Спасибо за комплимент… А о каком выступлении говорила тебе румяная купчиха?

– Какая купчиха?

– Ира.

– Ах, Ира! – улыбнулась однокурсница. – Смешно, что ты назвала её купчихой.

– Разве она тебе не напоминает краснощёкую красавицу с картины Кустодиева, попивающую чай с вареньем? Так и вижу её в деревенском антураже – стол накрыт в тени под яблоней, солнце печёт, пахнет травой и сдобными булками…

– Выглядит Ира, конечно, простушкой. Но внешность бывает обманчива. Ира, между прочим, блестяще защитила диссертацию по биологии… Но ты права, в характере Иры, действительно, есть что-то купеческое – она нетороплива и рассудительна.

– Я имела в виду не характер, а внешность. Так что там с выступлением?

– Насчёт выступления. Дело в том, что я готовлю благодарственную речь. Мне должны вручить «Оскар».

– Ух ты!

– Да. Два месяца назад в нашей компании освободилось место коммерческого директора. Генеральный мне сообщил, что этот пост по праву мой. Полностью с ним согласна. Никто в «Фармаконике» не вкалывает более самоотверженно, чем я. Отдала компании пятнадцать лет жизни и поднималась ступенька за ступенькой. И вот теперь – долгожданный приз!

– Безумно за тебя рада!

Я на самом деле искренне порадовалась за приятельницу. Наконец-то судьба вознаградит её за те страдания, которые я ей когда-то причинила. Вероятно, карьера сейчас представляет для Леры наивысшую ценность, а именно карьерный взлёт она и получит. Занять пост коммерческого директора в уральском фармацевтическом гиганте – отличное достижение для дамы, лишённой личной жизни и романтических отношений. Я и сама такой была, пока не встретила Константинова. Мой бизнес являлся для меня приоритетом – конечно, после дочки.

А у Леры и детей нет.

Работа – вот её божество.

– Тебе уже официально объявили о назначении?

– А что? Почему ты спрашиваешь? – забеспокоилась труженица.

– Да ничего. Бывает, что у руководства в последний момент меняются планы.

– Не каркай! – возмутилась Лера. – Ты даже вообразить себе не можешь, что для меня значит этот пост.

– Почему же? Хорошо представляю. Огромная зарплата, бонусы, статус, престиж, власть…

– Я имею в виду не прибыль, а мои затраты – нравственные и физические. Сколько нервов, пота и труда мне стоило, чтобы вскарабкаться на эту вершину!

– Ещё раз поздравляю!

– Кстати, команда, собранная мной, стала самой результативной за всю историю «Фармаконики»! У нас безумные продажи.

– Нет, Лер, я…

– И я, между прочим, изобрела особую схему взаимодействия с дилерами и принципиально новую систему продвижения фармакологических продуктов!

– …очень за тебя рада! Это здорово! Ты молодец!

Что она пытается мне доказать?

– Смеёшься надо мной? – подозрительно прищурилась Лера.

– Да боже упаси! Почему я должна над тобой смеяться?

– Потому что ты всю жизнь работаешь исключительно на себя, а я, по твоему мнению, батрачу, как проклятая, на чужого дядю.

– Вот ещё! – замахала я руками.

– Угу. В Японии ты выбрала для себя пятизвёздочный отель в районе небоскрёбов, а мы ютились в дешёвой гостинице неподалёку от выставки. Мой номер напоминал пенал для карандашей.

– Зато добираться легко, – успокоила я. – Не сомневаюсь, в качестве коммерческого директора ты будешь зашибать такие деньги, что мне и не снилось. А свободного времени нет ни у меня, ни у тебя – хоть я предприниматель, а ты – наёмный кадр. Всё отдано работе.

– Ладно, – хмыкнула Лера. – Не оправдывайся. Правду не скроешь. А она заключается в том, что ты всегда считала себя центром Вселенной и вела себя соответствующим образом. Да, забыла сказать. Коммерческий директор, кроме шикарного офиса и личного лимузина, получает солидный пакет акций «Фармаконики». Иными словами, у меня есть шанс через некоторое время войти в Совет директоров компании.

– Гениально! – Разговор о карьерных достижениях Валерии порядком меня утомил. Будем считать, что её успехам я уделила достаточно внимания. – Ещё раз поздравляю с грядущим назначением. А сейчас тебе не кажется, что пора нам нанести визит в дамскую комнату? Сколько мы выпили чая и кофе? Короче, я погнала в тубзик, а ты как хочешь!

И я ускользнула от однокурсницы, одолеваемой то ли манией величия, то ли комплексом неполноценности, а возможно – и тем, и другим одновременно.

Из показаний Ирины Ромоховой (38 лет, сотрудник отдела научных разработок компании «Фармаконика», кандидат биологических наук): «Я видела, как Валерия Владимировна и её приятельница общались во время полёта. У меня сложилось впечатление, что Валерия Владимировна не пылает любовью к Елене. Возможно, она её даже ненавидит. Так странно».

7. Токио. Остров Одайба. Небоскрёбы Синдзюку

Утром в холле отеля меня уже поджидала молодая японка с фарфоровым личиком и блестящими чёрными волосами, очаровательная, как японская кукла кокэси. Вчера я едва не купила десяток таких куколок в сувенирном магазине выставочного комплекса. Но удержалась – решила отложить покупки на последний день.

– Ерена-сан! Доброе утро! – девушка сложилась едва ли не вдвое, приветствуя меня поклоном. – Босс посылать. Токио гулять, смотреть.

Это была Юмико, отправленная заботливым Такадой-сан мне на помощь, чтобы я не потерялась в городских джунглях.

Я вроде и не собиралась.

Но всё равно приятно.

Мы с Юмико мгновенно прониклись взаимной симпатией. Юная японка была насколько мила, что не могла не понравиться. К тому же, хотя мы были одного роста, она умудрялась смотреть на меня снизу вверх, с бескрайним почтением, так, что я сразу ощутила себя важной персоной, например, генеральным секретарём ООН.

Вообще-то, я всегда ощущаю себя важной персоной, но иногда окружающие пытаются мне объяснить, как сильно я заблуждаюсь.

Вот глупые!

Но что поделать, кретинов везде хватает!

Выяснилось, что у Юмико уже разработан план экскурсий. Я приготовилась увидеть лист бумаги, исписанный пунктами экскурсионной программы. Но Юмико, дитя компьютерной эпохи, достала планшет и показала мне видеопрезентацию. Картинки сменяли одна другую, соблазняя красотой, но угнетая количеством. Достопримечательностей было гораздо больше, чем можно осмотреть за неделю. Да и хотела ли я этого?

Но мой японский гид была настроена решительно. Наверное, Такада-сан потребовал от подчинённой приложить все усилия, чтобы я прониклась любовью к Стране восходящего солнца.

Видеопрезентацию Юмико сопровождала пулемётными комментариями на английском языке. Сыпались названия: Одайба, Мэйдзи Дзингу, Харадзюку, Сэнсодзи, Нидзюбаси, Асакуса, Гинза…

Сегодня в выставочный комплекс Биг Сайт мы отправились вместе – уже не на такси, а на общественном транспорте. Поездка превратилась в обзорную экскурсию, потому что Юмико выдавала информацию в темпе и объёмах национальной службы новостей. Она не умолкала ни на секунду, забрасывая меня сведениями и цифрами.

Я поняла, что голова идёт кругом.

– Стоп, стоп, стоп! – воскликнула я в тот момент, когда Юмико принялась описывать архитектурные особенности Радужного моста. – Полегче! Кстати, а почему это мы говорим по-английски? Такада-сан сказал, что вы прекрасно владеете русским!

Очаровательный экскурсовод тут же захлопнула рот и испуганно заморгала.

– Русский – да. Учить пять лет. Любить. Всё понимать. Но говорить плохо, очень, очень плохо! – призналась Юмико.

– Чтобы говорить на иностранном языке, нужно на нём говорить, – назидательно произнесла я.

…Второй день на выставке был не менее плодотворным, чем первый. Я всё так же устанавливала контакты и рекламировала свою фирму и Шарлоттину корпорацию. Но в три часа дня меня поймала Юмико, ловко закинув сеть в людскую реку, огибающую яркие стенды медицинской выставки.

– Ерена-сан, надо идти, – старательно выговорила она по-русски. – Смотреть остров Одайба. Очень современный, очень интересный.

Я с сожалением оторвалась от витрины с модулями электронной диагностики, и мы отправились за сокровищами Одайбы – нас ждал Музей будущего, мини-копия статуи Свободы и здание телекомпании Фудзи. Мы прокатились на гигантском колесе обозрения и понаблюдали за роботом-исполином, который космическим циклопом возвышался над толпой туристов, шевелился и мигал лампочками.

К концу дня впечатления переполняли меня, как кипящая магма – кратер вулкана. Мы вернулись обратно в деловой район, утыканный частоколом небоскрёбов, где располагался мой отель. Основательно измученная и накрученными километрами, и количеством полученной информации, я уже вынашивала идею упасть на кровать и прикинуться дохлым сусликом как минимум часа на два. Я отдохну на бескрайней постели с пышными одеялами, а потом отправлюсь на ужин в гостиничный ресторан, или же закажу еду в номер и поработаю на компьютере. Нужно систематизировать новые контакты, а ещё необходимо сделать пару миллионов звонков и поговорить с дочкой и Шарлоттой по скайпу.

Я прокручивала в голове этот симпатичный план вечера, как вдруг выяснилось, что наша культурная программа ещё не закончена!

Что?!

Не может быть!

Ненасытная Юмико сообщила, что мы ещё не видели здание токийской мэрии. Глобальное упущение! И сейчас мы обязательно должны подняться на сорок пятый этаж небоскрёба, чтобы полюбоваться городом на фоне закатного неба.

О, нет…

Я же совсем без сил.

А мои ноги… К концу дня, наполненного беготнёй на шпильках, я ощущала себя ярмарочным клоуном на деревянных ходулях. Колени уже не сгибались, щиколотки пылали, пальцы сводило судорогой. Но мокасины или балетки никак не подходили к элегантному костюму, надетому сегодня утром для работы на выставке. Конечно, я выбрала туфли на каблуках. А Юмико устроила мне стайерский забег и теперь жаждала продолжения.

Пришлось собрать волю в кулак и напомнить себе о русских солдатах, победивших во Второй мировой войне. Я тоже буду сильной! Нельзя ныть и жаловаться, когда являешься потомком людей, вошедших в историю, как образец мужества и героизма.

– Сорок пятый этаж? – улыбнулась я Юмико. – Вау! Чудесно! Давайте посмотрим.

К счастью, небоскрёб Токио Метрополитен Билдинг, где располагалась мэрия, находился в двух шагах от отеля. Юмико поклялась, что меня ждёт восхитительное зрелище. Я уже имела возможность полюбоваться вечерним Токио из окна отеля. Но мой номер располагался на двадцать девятом этаже, а тут сорок пятый – слегка повыше. Юмико взволнованно улыбалась и сжимала руки на груди, она предвкушала моё удовольствие. Ей хотелось показать свой город с самой лучшей стороны…

Здание токийской мэрии напоминало готический собор и компьютерный чип одновременно. Оно уносилось ввысь, в вечернее небо, изумляя своими чудовищными размерами.

– Нотр-Дам, да? Похоже? – сказала Юмико.

Застыв перед грандиозным сооружением, я ощутила себя песчинкой. Две одинаковые башни из стекла и гранита вздымались на головокружительную высоту. Да, Юмико была права, современный небоскрёб имел явное сходство с Собором Парижской Богоматери…

Париж снова меня настиг.

Внезапно накатила волна едкой тоски. Париж, окутанный золотистой дымкой, остался в прошлом, но даже здесь, в далёкой Японии, он напоминает о себе. Напоминает о том, как всё у нас с Володей было хорошо этой осенью.

И как же всё плохо сейчас!

– Вы устать, – поняла чуткая Юмико. – Вы грустить.

– Есть немножко, – призналась я.

На лифте мы взлетели на сорок пятый этаж и очутились на смотровой площадке. Город плескался далеко внизу и сверкал янтарём, как дорогой коньяк в хрустальном бокале.

– Фудзи-сан, – почтительно выдохнула Юмико, указывая на горизонт. Там, на фоне вечернего серо-розового неба виднелся чёрный силуэт Фудзиямы – её макушка. – Нет облака. Хорошо видеть.

Я вспомнила, что когда Фудзияма закрыта облаками, японцы говорят, что она стесняется.

Как мило!

8. Рейс 2579. Кухонное сражение

Я неспешно прогулялась по салону, удивляясь количеству пустых мест. Так как полёт продолжался уже два часа, хотелось размяться. В хвосте располагалось несколько туалетов, и всё там сверкало чистотой. Частная авиакомпания, организовавшая прямое сообщение с Японией, арендовала для своего парка лайнеров довольно свежий экземпляр: дверцы шкафчиков и столики хорошо функционировали, пластиковые поверхности выглядели как новые, ковровые дорожки и велюровые кресла ещё не стёрлись.

Покинув туалет, я задержалась на мгновение у оранжевой шторы – за ней скрывалась вотчина бортпроводников. С кухни уже доносился запах еды, треск разрываемой упаковки и стук контейнеров. Не успела я повернуться, чтобы отправиться в обратный путь, как услышала женские голоса.

Первый, несомненно, принадлежал Беате, второй, если не ошибаюсь, стюардессе. Девушки говорили вполголоса, но явно препирались.

– Не понимаю, чего ты от меня хочешь?

– Веди себя культурно, Мариночка, – ядовито произнесла директор по маркетингу.

– Я веду себя очень культурно.

– Ты ведёшь себя омерзительно! Нос воротишь.

– Глупости. Не выдумывай.

– Разговариваешь со мной сквозь зубы! Не выполняешь требований. Я полчаса назад попросила принести мне кока-колы! И что?

– Я тебе не прислуга! Сиди и жди, когда будет обед.

– Знаешь, ты не стюардесса, а сплошное недоразумение. Как в «Фармаконике» не справлялась с обязанностями, так и тут не тянешь.

– Про мою работу в «Фармаконике» даже и говорить не смей! – возмущённо воскликнула Марина. – Это из-за тебя я лишилась места. Ты меня подставила!

Я замерла и вся обратилась в слух. Удивительно, что тема нашего разговора с Валерией сразу же получила развитие. Мы только что обсуждали с однокурсницей, действительно ли очаровательная черноглазая стюардесса нанесла финансовый ущерб компании, и вот, пожалуйста: на авиационной кухне говорят о том же.

– Подставила! – с болью в голосе повторила Марина.

– Ой, я тебя умоляю! Не сочиняй, а?

– Свалила всё на меня, а сама вывернулась, как змея.

– Правда? Что же ты не объяснила генеральному, как сильно он заблуждается?

– Меня же никто не слушал! Ты ловко всё устроила. Я бы ничего не смогла доказать.

– Ах, бедная девочка, так у тебя нет доказательств? Вот и помалкивай. Проглоти обиду и улыбайся. Я – клиент авиакомпании, и хочу приятно провести время в полёте, а не любоваться твоим недовольным лицом.

– Уж какое есть. Потерпи немного, Беаточка. Приземлимся в Екатеринбурге – и до свидания!

– Да уж, постараюсь никогда больше не летать рейсами этих авиалиний, чтобы не наткнуться случайно на тебя. Никакого удовольствия видеть твою монголоидную физиономию.

– Я, вообще-то, русская!

– Серьёзно? Ха-ха, наверное, родители тебе не всё рассказали о твоей родословной. Может быть, твоя мама отлично порезвилась, пока папа был в командировке?

– Оставь в покое мою маму!

– Ты её порасспрашивай. Надо же знать свои корни.

– Беата, сгинь, а? Я должна готовить обед. Исчезни, пожалуйста, ты меня достала.

– Я уйду, когда посчитаю нужным. Удивительно, как тебя вообще допустили к обслуживанию клиентов! Ты не умеешь вежливо разговаривать. Хамка!

– А ты зараза! – злобно огрызнулась Марина. – Давай, пожалуйся моему начальству, как в прошлый раз! Накатай жалобу! Чтоб меня ещё и с этой работы турнули. Что же ты за гадина такая? Ты, вроде бы, пить хотела, Беаточка? На, держи!

Из-за шторы донеслось странное шипение, потом раздалось возмущённое восклицание Беаты, и через мгновение из-за шторы вывалилась она сама. Её белоснежная блузка насквозь промокла на груди и прилипла к телу, и под тонкой тканью, окрасившейся в коричневый цвет, виднелось кружевное бельё.

– Ой, Беата! Что это с вами? – воскликнула я в фальшивом удивлении.

Девушка молниеносно сменила злобную гримасу на растерянную улыбку:

– Да вот, окатила себя. Всего-то хотела открыть кока-колу. А она прямо фонтаном брызнула.

Следом из-за оранжевой шторы появилась озабоченная Марина с полотенцем.

– Беата, возьми! Как неудачно вышло! Одно неловкое движение… У тебя есть, во что переодеться? Хочешь, я дам тебе футболку?

– Нет, спасибо! – скривилась потерпевшая.

Из-за моей спины выглянула и удивлённо поморгала глазками у меня над плечом необъятная и румяная, как наливное яблочко, Ира:

– Что случилось? Ой, Беата, да ты совсем мокрая! У тебя весь лифчик виден!

– И что? Тебя это сильно волнует? – накинулась на коллегу блондинка.

– У меня есть запасная кофточка, – предложила добрая Ира.

– Размером с парашют, да?

Беата закатила глаза, покачала головой и направилась к своему месту.

– Как вы с ней работаете? – чуть слышно спросила у Иры стюардесса. – Она же мегера! Крыса!

Ира всхлипнула. Её розовые щёки потемнели, наливаясь кумачом, на шее вспыхнуло два алых пятна, а в глазах заблестели слёзы. Неужели сравнение кофточки с парашютом так сильно её обидело? Ведь это полная ерунда. Даже не шпилька, а справедливый намёк на то, что кому-то пора заняться собственной фигурой…

Память тут же услужливо подсунула весь ассортимент эпитетов, присвоенных мне когда-либо всякими злобными хорьками. Как только меня не обзывали, в чём только не обвиняли! Если бы я каждый раз реагировала так же бурно, как Ира, то давно угодила бы в психушку.