Сантьяго. Одна душа на троих

Но вот его взгляд стал осмысленным, лицо озарилось улыбкой, и он сказал:

– Молодой человек, я не могу объяснить вам, как у меня получается это знать. Пока не могу… Я просто знаю и все. Возможно, что со стороны мои разглагольствования напоминают не очень удачную по своей схеме аферу… – Флинт вопросительно воззрился на меня.

Я согласно кивнул.

– Отличие состоит лишь в том, что событие пройдет именно так, как говорю я, – Флинт вновь широко улыбнулся.

– Это всего-навсего голословное утверждение.

– Не спешите с выводами, молодой человек. Итак, «Реал»-«Хетафе», вернемся к этому матчу. Коэффициент на победу гостей начнет расти сразу после перерыва. С 46-й по 52-ю минуты он подскочит с 28 до 70. Запомните – 70! Это принесет вам более четверти миллиарда! – Флинт прямо сиял.

– С чего вы взяли, что я вообще собираюсь ставить на этот матч? – нервно спросил я.

– Вы обязательно должны поставить. Обязательно! Главное, что вам нужно запомнить, это то, что как только коэффициент возрастет до 70, вам нужно тут же оформлять ставку. Ни секундой позже! На 53-й минуте «Хетафе» сравняет счет, а на 79-й забьет победный гол. Вы обязательно должны воспользоваться выпавшим на вашу долю случаем. Такие шансы Сантьяго дает редко.

– При всем желании я не успею этого сделать, – хмуро пробормотал я.

– Отчего же? – удивился Флинт.

– Мои деньги в разных местах… Пока я соберу их… Нет, боюсь, что до завтрашнего вечера я точно не смогу этого сделать.

– А это уже сделано! – радостно сообщил Флинт.

Я уставился на него, не понимая, что он имеет в виду.

– Предвидя нехватку времени мы позволили себе озаботиться этим моментом. Собрав четыре миллиона, мы разделили их на число аккаунтов, зарегистрированных на ваше имя в букмекерских конторах, коих, кстати, оказалось шестнадцать. Полученные таким образом суммы мы разместили на счетах аккаунтов. С условием того, что вы сделаете ставки в то время, которое я вам сказал, к концу завтрашнего дня на каждом из этих счетов будет находиться по семнадцать с половиной миллионов…

У меня голова пошла кругом. Здравый смысл, видимо, совсем покинул меня. Во мне не было даже злости на Флинта за то, что он позволили себе каким-то совершенно непостижимым образом распоряжаться моими деньгами, – я лихорадочно пытался перемножить в уме 16 на 17,5…

– Кажется, что вы все просчитали? – Я старался говорить спокойно, хотя внутри меня все ходило ходуном.

Почему-то во мне поселилась непоколебимая уверенность в том, что Флинт говорит правду и завтра я обязательно стану богатым человеком. Очень богатым…

– Иногда в этом возникает необходимость, – Флинт улыбнулся и закурил сигарету.

Он вообще часто курил. Пепельница уже наполнилась окурками, но, как ни странно, в кабинете было свежо.

– А если я проиграю? – Мне казалось, что в данный момент мой взгляд мог бы погнуть стальную ложку, но на Флинта он не произвел абсолютно никакого впечатления.

Выпустив струю дыма, он пожал плечами:

– Решение принимаете вы… Вы ведь можете и не ставить. Тогда уж точно вы ничего не проиграете, но… и не выиграете. – Флинт усмехнулся. – Вы не проиграете. Итак?

– Я подумаю, – пробормотал я, не глядя на Флинта.

Если честно, то меня уже мало интересовала история того, как Флинту удалось сорвать джекпот суперэкспресса, сейчас меня больше занимало то, как будут развиваться события в завтрашнем матче на «Сантьяго-Бернабео». Я даже представил себе, как Гарри Бэйл на 32-й минуте, пройдя в тени трибун по левой бровке выскочил под яркое испанское солнце к углу штрафной и дальним ударом послал мяч в ворота…

– Завтра помечтаете, – голос Флинта вырвал меня из фантазий, – а пока устраивайтесь поудобнее и слушайте. Я немного пройдусь.

Он встал с дивана и сделал три шага вдоль кабинета, развернулся и сделал три шага назад, снова развернулся. Мое впечатление, когда я впервые увидел Флинта в кабинете, не было ошибочным, – это был крупный мужчина, ростом около 190 сантиметров и весом не меньше 120 килограмм. Сантьяго сидел ровно на его плече и, казалось, даже выпятил грудь.

Я откинулся на спинку дивана и приготовился слушать. Мерно раскачиваясь, Флинт ходил туда-сюда по кабинету, видимо, решая, с чего начать свой рассказ.

– Первое, что вам нужно знать, так это то, что случилось в тюрьме, – наконец произнес он. – Я отбыл довольно приличный срок. Если измерять его в земных годах, то выйдет лет пятнадцать… Да, пятнадцать, никак не меньше. Если же брать измерения космические, то получится, что я даже и не переночевал в тюрьме. Расхожее мнение о том, что жизнь – это здесь и сейчас, смешно и нелепо в самой своей постановке. Жизнь, она и здесь, и нигде… Свет взорвавшихся миллионы лет назад солнц доходит до нас только сейчас. Эти солнца давно умерли, а для нас они живы. Звезды же, образовавшиеся на их месте… Для них мы недоступны, и мы узнаем о их существовании десятки миллионов лет спустя, когда их уже не будет… В принципе, не стоит ломать голову над тем, что недоступно пониманию. Каждый человек проживает тысячи жизней, но понимают это единицы.

Флинт прекратил маячить по кабинету и опустился на диван. Плеснув в стакан рому, он выпил его и вытер рот рукавом.

– Впрочем, это не имеет отношения к нашей истории, – продолжил он. – Если взять за аксиому утверждение о том, что в жизни все относительно, то пятнадцать лет, проведенные мною в тюрьме, можно рассматривать с абсолютно противоположных точек зрения, я бы даже сказал, с диаметрально противоположных – и как большое несчастье, и как возможность приобрести неоценимый жизненный опыт.

Флинт говорил спокойно, размеренно, его голос звучал убаюкивающе.

Стихия за окном несколько успокоилась, и я перестал вздрагивать от каждого раската грома. Дождь монотонно барабанил по стеклу. Я сосредоточился на рассказе Флинта, стараясь не пропустить ни слова.

– Большим несчастьем это было для моей семьи. Дочке только исполнилось два годика. – Голос Флинта потеплел. – Удивительная малышка, моя принцесса! А какой хитрющей была эта кроха! Очень уж она любила грудь… Ей было месяцев десять, когда она пошла. Ха-ха. Знаете, это такое потешное зрелище. – На лице Флинта блуждала блаженная улыбка, он унесся мыслями в свои воспоминания. – Вы даже не представляете, что придумала эта маленькая хитрюга для того, чтобы чаще получать грудь! Держась за кровать или еще за что-нибудь, она осторожно опускалась попкой на пол и тут же принималась громко плакать, будто она упала и ей очень больно. Естественно, жена подхватывала малышку на руки и пыталась утешить ее. Плач прекращался только после того, как жена давала ей грудь. Этот фокус Лиза проделывала лишь тогда, когда была уверена в том, что жена не видит ее хитрость с осторожным опусканием на пол. На меня дочка не обращала внимания, видимо уже тогда понимая, что я ее не выдам. Однажды, наблюдая за тем, как она в очередной раз проделывает свой фокус, я присел перед ней на корточки и, улыбнувшись, спросил: «И не стыдно тебе, принцесса?» Плач мгновенно прекратился, Лиза открыла глаза, посмотрела на меня и рассмеялась. Подоспевшая жена удивленно смотрела на нас. Я подхватил малышку на руки, прижал к себе и прошептал: «Это будет наш с тобой маленький секрет. Мы ничего не скажем маме, хорошо?» В ответ она крепко-крепко обхватила меня за шею своими тоненькими ручонками и положила голову мне на плечо…

На какое-то время Флинт замолчал. Я не произнес ни слова. Стряхнув выкатившуюся из глаза слезу, он продолжил:

– Безусловно, в том, что я попал в тюрьму, виноват только я. Искать в таких делах виновных на стороне – последнее дело. Человек любит обманывать, и в первую очередь, самого себя. Можно сколько угодно обманываться и оправдывать себя тем, что я лишь хотел, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась; можно изыскать тысячи причин, оправдывающих в той или иной степени мое преступление, но факт остается фактом – выбор делаем мы сами, и порой этот выбор приводит к непоправимым результатам. – Флинт наполнил свой стакан, осушил его и закурил.

Выпустив несколько колечек дыма, искусно вошедших одно в другое, он пристально посмотрел мне в глаза:

– Вы никогда не задумывались над тем, что самое большое зло в мир принесли вы, писатели?

Я хотел было что-то возразить на это нелепое обвинение, но Флинт жестом остановил меня:

– Нет, даже слушать не буду. Зло ведь само по себе безобидно, это всего лишь абстрактное понятие, когда-то придуманное людьми в попытке сблизиться с Богом. Увы, план провалился – этим они только отдалили от себя Создателя. Затем же, в глупой попытке самореализоваться, этой нелепой тщете, не обоснованной ничем, кроме прививаемых с детства эгоизма и самолюбования, вы возвели зло в культ, который культивируете на протяжении всего своего существования. Мало кого из вас интересует добро, хотя тоже ведь понятие относительное, да к тому же абстрактное до неприличия. Но нет, не нужно оно вам. Зато из зла вы сделали что-то выдающееся, вы даже придумали такое понятие, как «психология зла», и теперь распространяете его как инфекцию. Но если от любой другой инфекции лекарство можно найти, то от этой нет. Герои, созданные вашим воображением, разлетаются по миру, как болезнетворные микробы, и расселяются в умах миллионов, где трансформируются в силу с условиями социума, взрастившего эти миллионы, превращаясь совсем уж во что-то мерзкое, ужасное и предельно кровожадное. Но, – Флинт поднял указательный палец и потряс им, – первоначальный импульс посылаете именно вы, писатели. У меня есть к вам личная просьба. Обещайте, что выполните ее. – Он с надеждой посмотрел на меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.