bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

– Это вы серьезно? – удивился Федор.

– Сами говорили про условности. Люди не поймут. Вы не просто князь, вы Юсупов. Богатейшая фамилия. Жить Юсупову в комнатенке моветон. Нужен дом, выезд и прислуга. Так положено.

– Вот ведь незадача! – огорчился Федор. – И когда мне этим заниматься? Дел полно.

– Поручите это управляющему или экономке.

– Где же их искать?

– Можно, я спрошу?

– Да, конечно!

– Кто я вам?

– Друг, – ответил Федор, не задумавшись. – Близкий и надежный.

– Так доверьте это дело мне.

– Взять вас экономкой? – Федор уточнил. И продолжил, получив кивок. – Я не возражаю. Только как быть с вашей репутацией? Люди посчитают вас моей любовницей. Иль похуже – содержанкой.

– Пусть считают! – не замедлила Варвара. – Кое-кто, возможно, позавидует. Мне, чтоб вы знали, нечего терять. Бывшая княжна, изгой. Я вас очень уважаю и хочу помочь – снять с вас хлопоты по дому.

– Я согласен, если так, – ответил Федор. – Только слово «экономка» не подходит для княжны. «Управляющий» – тем более, это для мужчин. Как же вас назвать? – он изобразил задумчивость. – Разве что «домоправительница»? Вы не возражаете?

– Мне подходит, – рассмеялась вдруг Варвара. – Хорошо звучит: домоправительница Оболенская.

– Домомучительница фрекен Бок, – раздалось в голове у Федора. – Ох, примучит она нас! Словно Малыша.

– Не тушуйся, Алексей Сергеевич! – мысленно отозвался Кошкин. – Нас ведь двое. Я промашку дам – тут же и поправишь. Ведь Варвара дело предлагает – снять с меня заботы.

– А потом – штаны, – хмыкнул Друг.

– Ты охальник, словно Куликов. Опьянел от коньяка.

– Будто я один.

– Ладно, завершили.

Федор обернулся к Оболенской.

– Приступайте, Варвара Николаевна. Это на расходы, – он достал бумажник и извлек несколько купюр.

– Отчитаюсь о затратах, – сообщила Оболенская, пряча деньги в сумочку.

– И держите меня в курсе. Адрес вам известен. Дом, квартиру мы посмотрим вместе. И прислугу подберем. Горничную, например. Может, Фросю мне сманить? Девка молодая, расторопная. В доме, где живу, работает. Предложить ей чуть побольше?

– Обойдемся, – возразила Оболенская. – Молодая не годится – ветер в голове. Ухажеров наведет. Лучше нам семейных брать – трезвых, обстоятельных.

– Занимайтесь, – согласился Федор. – Вы – домоправительница.

Так и распрощались. Кошкин, не спеша, отправился к себе. К дому, пребывать в котором осталось недолго.

– Заживем, как олигархи, – пробудился Друг. – Дом, прислуга, выезд. Яхту, что ли, прикупить? Или девок для утех? Завести гарем. Князь ты или погулять вышел? Жаль, с гаремом не получится. Варвара Николаевна та еще штучка, Фросю вмиг отшила. Зачем ей конкурентки?

– Варя добрая и милая.

– Но характер у нее – ого! Я всегда таких боялся. Приберет тебя к рукам – и забудешь обо мне.

– Никогда! – ответил Федор. – Нам с тобой такое предстоит… Сам же говорил. Друг ты мне или нет?

– Друг, конечно, – отозвалось в голове. – Это я ворчу. Старый стал совсем.

– Никакой ты не старик! – Федор улыбнулся. – Очень даже молодой. Мне с тобою хорошо.

– Как и мне с тобою. Ты мне словно сын. Там у меня не было детей, здесь же появился. Поступай, как знаешь. Эта жизнь – твоя.

– Я охотно разделю ее с тобой…

Глава 2

Когда-то у него было имя – Андронов Алексей Сергеевич. Имелось тело с органами чувств: он видел, слышал, осязал. А потом этого не стало – осталась лишь душа…

Алексей вырос в обеспеченной семье. Отец – главный инженер завода, мать – учительница. Единственный ребенок, любимый и заласканный. Отец женился на уроженке Сталинграда, пережившей ад во время сражения за город. Уцелевшие жители прятались в подвале. Там все и случилось. Однажды рядом с их убежищем взорвалась бомба. Ударом девочку оглушило, и что-то оборвалось в ее сердце. Она выжила, но стала инвалидом. Врачи запретили ей рожать, но она их не послушала. Сколько себя помнил Алексей, в их доме стоял запах лекарств, а мать периодически ложилась на кровать, пережидая приступ. Каждый год отец покупал ей путевку в санаторий, и мать возвращалась из него, полной сил. Жить становилось веселей.

С малых лет Алексей помогал по дому – к этому приучил его отец. Он и сам, придя домой, снимал с себя костюм и становился у плиты. Или брал тряпку со шваброй. Мать пыталась возражать, но отец не слушал.

– Что люди скажут? – упрекала мать. – Главный инженер полы в доме моет. И еду готовит.

– Мы им не расскажем, – отвечал отец. – Так ведь, дорогая? Или, хочешь, домработницу найдем?

– Мы не академики, – возражала мать. – Знаю этих домработниц. Только в дом впусти, сразу мужа уведет. Обойдемся как-нибудь.

К десяти годам Алексей многое умел: убирал, готовил и стирал. Родители его хвалили и ласкали, чем отпрыск пользовался. Учился избирательно. Терпеть не мог литературу с биологией, уважал математику и физику. Но над ними тоже не корпел. Учителя жаловались родителям: мальчик-то способный, но учиться не желает. Леша не ленился – просто не старался. Он любил играть в футбол, погонять на велосипеде. Случалось и подраться. Как-то даже угодил в милицию. Ограждая сына от влияния улицы, родители купили пианино, в дом стал приходить репетитор. Мальчика он хвалил: дескать, слух имеется, и играет хорошо. Через год Леша уверенно выбивал из клавиш популярные мелодии и даже пел, услаждая слух родителей. Музыканта, впрочем, из него не вышло – надоели постоянные упражнения и часы за инструментом. Во дворе было интереснее.

Школу он закончил с тройками. Средний бал – меньше четырех. В политех не поступил, провалившись на экзаменах. Разозлившийся отец устроил сына на завод – свой, конечно. Думал наказать, но вышло по-иному – Алексею вдруг понравилось. Интересно ведь смотреть, как черная болванка превращается в блестящую деталь – каждый раз в другую. Ремесло он постигал в инструментальном цехе. Учеников здесь было мало, как и вообще молодежи – в основном, работали немолодые и семейные мужчины. К Леше относились по-отечески – охотно помогали и советовали. В обед рабочие сражались в домино, Леша наблюдал со стороны. Грохоча костяшками по столу, игроки подначивали соперников. Из их реплик Леша многое узнал. Половина станочников воевала на фронтах, вторая не успела – возрастом не вышли. Но и им хватило лиха: призванные в 1945-м, прослужили восемь лет. Истощенная войной страна не искала им замену, дав возможность тем, кто помоложе, завершить образование. Эти же остались с четырьмя классами, в лучшем случае – с семью. Отец Леши не служил: работал на заводе, а затем учился в институте. Тем интереснее было слушать о войне.

Наставником Алексею назначили фронтовика. Бывший летчик, горевший в самолете, он войну не вспоминал – не любил. Но учил старательно. Через месяц Алексей сдал экзамен, получив разряд. Пусть второй, но все же токарь. А весной следующего года ему принесли повестку. В армии посадили за баранку. У отца имелись «жигули», он научил сына управлять машиной. Леша получил права с отсрочкой до вступления их в силу. Восемнадцать стукнуло – и ты водитель, «мазута» по-армейски. После года службы он подал рапорт о желании поступить в военное училище. Выбрал Калининградское военно-инженерное. Для солдат срочной службы там имелись льготы – достаточно сдать экзамены на тройки. У Леши получилось. Учился он старательно – было интересно. Время пролетело незаметно, и лейтенант Андронов, заглянув к родителям, отправился служить. Но не в тихий гарнизон – а «за речку». СССР воевал в Афганистане. Там Алексей получил первый орден и ранение.

Их колонну встретили на марше. Вспыхнул от разрыва мины головной бронетранспортер, а потом – и замыкающий. С гор и от близкого кишлака затрещали автоматы, застучали выстрелы винтовок. Алексей не сплоховал. Сдернул солдата-срочника, растерявшегося в хлам, с подвесного сидения башни и открыл огонь из КПВТ. «Духам» резко поплохело – пули калибром 14,5 миллиметров прошивали дувалы, как бумагу, рвали их тела на части, разбивали брустверы из камня. Стрелять стали и другие бэтээры. «Духи» дали драпа и смотались восвояси. Алексей вылез из машины – подсчитать потери, и словил спиною пулю. Снайпер где-то затаился, следовало бы не спешить…

Снайпера ребята замочили, Алексея отвезли в Ташкент. В госпитале ему вручили «звездочку» – за подвиг и пролитую кровь. Встав на ноги, Алексей получил отпуск по ранению и отправился к родителям. Говорить им ничего не стал, даже орден спрятал – не хотел тревожить мать. На вопросы отвечал, что скучает в гарнизоне, где обслуживает технику. Так на это и учился. Воевать в Афганистане? Что ты, мама! Что там делать инженеру? Там пехота и десантники, а еще танкисты с летчиками.

После отпуска, вернувшись в часть, Алексей возглавил взвод разведки – инженерной, если кто не понял. Вновь пришлось повоевать, получить осколок в руку. В этот раз в Ташкент не повезли – лечился в медсанбате. Как-то навестившие его друзья принесли винтовку «Ли-Энфилд». Этих «буров» у афганцев было много. Алексей винтовку разобрал, подивившись хитрому затвору. Боевых упоров не имеется, запирание ствола происходит в средней части. В этот миг и родилась его любовь к оружию. Трофейных иностранных образцов в армии хватало. Душманы воевали, чем придется. Винтовки, автоматы, пулеметы, пистолеты… Алексей их разбирал и изучал.

Отслужив свой срок в Афгане, старший лейтенант Андронов отправился в Германию, то бишь ГДР. Так в Советской Армии поощряли тех, кто «за речкой» отличился. Служить в ГСВГ мечтали многие. Молодого командира роты сослуживцы встретили прохладно – позавидовали наградам и карьерному росту.

– Не проблема, – говорил Алексей, отвечая на подначки. – Напишите рапорт – и в Афган. Возвратитесь с орденами.

– Иль в гробу, – отвечали сослуживцы. Подавать рапорта они не спешили.

В Германии Алексей усовершенствовал свой немецкий и познакомился с будущей женой – дочерью полковника. Она приезжала навестить отца. Молодой, красивый офицер, награжденный орденами, покорил сердце выпускницы вуза. Поженились, переехали в Союз, в этот раз – в Молдавию. Долго там не задержались – СССР распался, в Приднестровье начались бои. Тесть похлопотал, и семья Андроновых переехала в Россию. Там же и распалась: офицеры на осколках СССР больше не считались перспективной партией – бизнесмены и бандиты предпочтительнее. Жить на зарплату капитана становилось сложно, Алексей уволился из армии. Перебрался к родителям в Подольск. Некоторое время таксовал на отцовских «жигулях», а потом устроился на СТО. Делал для ребят детали на станках – наловчился в армии. Не сказать, чтоб шиковал, но хватало на еду и одежонку. Скоро схоронил родителей – их добил распад страны. Мать лишилась нужного лечения, сердце ее сдало. Следом ушел отец – умер от инсульта. В СССР его бы подлечили, но в начале 90-х… Ни лекарств, ни должного ухода, если не заплатишь. Алексей плакал и ругался, но помочь не смог – не хватило денег. Единственную семейную ценность – «жигули» они продали раньше. Деньги все потратили на лекарства и продукты.

В 1995 году Родина вспомнила о капитане. Его призвали из запаса и направили в Чечню. Воевал недолго. На дороге их колонна встретила засаду. Получилось, как в Афгане, но куда страшнее – чеченцы воевали злее и решительней. Но разбить колонну им не удалось – Андронов организовал отпор. Бились до последнего патрона, потому как знали, что бывает с теми, кто сдается «духам» в плен. А потом «вертушки» подоспели… Их прилета Алексей не увидел – рядом разорвался ВОГ. Алюминиевый осколок, угодив в подмышку, замер возле сердца. Доставать его не стали – то ли побоялись, то ли решили не возиться. Алексея признали инвалидом, дали звание майора и отправили в отставку. Но не наградили – видно, чтоб не жировал.

Воротившись в свой Подольск, Алексей пришел на СТО, вновь точил детали. Став побольше зарабатывать, занялся оружием. Для начала доводил до ума ружья у друзей. Получалось хорошо, им понравилось. Сарафанное радио сработало – к Алексею потянулись клиенты. Когда их стало много, он оставил СТО, создав мастерскую. Ремонтировал и доводил до ума все, что приносили – от пулеметов до кремневых ружей. С появлением интернета зависал на профильных форумах. Знание иностранных языков помогло стать своим среди зарубежных оружейников. Его начали приглашать в качестве эксперта, в том числе и за границу. Для того он выучил французский – раньше не было нужды. Языки он постигал легко – помогала память и врожденная способность их воспринимать.

Денег стало больше, Андронов не нуждался. Мог позволить себе отдых на Мальдивских островах или, скажем, на Ямайке, да еще в компании девиц. Их в его постели побывало много. Но жену не заводил, видя в претендентках лишь корыстный интерес. Немолодой мужчина, инвалид, чем он интересен женщинам? Только лишь деньгами. Хватит, раз обжегся.

Жизнью своей бывшей он не интересовался, но однажды их свела судьба. Возвращался из Москвы – отвозил клиенту древний штуцер, и увидел на обочине голосующую женщину. Рядом с ней застыл видавший виды «гольф». Алексей затормозил и вышел посмотреть. Супругу он узнал не сразу, а она – наоборот.

– Алексей? – спросила неуверенно.

– Таня? – удивился Алексей, разглядев бывшую жену. Она сильно изменилась. Тусклый взор, морщины возле глаз, оплывшая фигура… – Что тут у тебя?

– Вот, заглохла, – она указала на машину.

– Дай ключи, – протянул он руку.

Неисправность оказалась пустяковой – перегорел предохранитель. Запасные у него были, заменил. «Гольф» завелся, застучав изношенным мотором.

– Можно ехать, – он вернул ключи Татьяне. – Рекомендую заглянуть на СТО – электрик дополнительно посмотрит. Просто так предохранители не горят. Счастливого пути!

– Погоди! – остановила его бывшая. – Что ты сразу так… Рассказал бы о себе. Как живешь?

– Нормально, – ответил Алексей.

– Вижу, – согласилась бывшая. – Новенький «ленд крузер» и прикид неслабый. (Алексей поехал к клиенту при параде, дабы впечатлить. Так платили больше.) Чем ты занимаешься?

– Оружием, – ответил он, опустив подробности. – Ну, а ты?

– Я учительствую, – Татьяна горько усмехнулась. – В школу возвратилась. Денег мало. Муж погиб – убили у подъезда, бизнес отобрали за долги. Как-то существую. Ты женат?

– Четверо детей, – ответил Алексей. – Трое сыновей и маленькая дочка. Дружная семья, дом за городом. Вот приеду, будем жарить шашлыки – мясом закупился. Пригласим друзей, повеселимся. Я работал много, нужно отдохнуть.

– Что ж, удачи! – сморщилась Татьяна. – Я поеду, меня тоже ждут.

И они разъехались. Почему Андронов ей соврал, сам не понимал. Нет у него ни загородного дома, ни детей. Уязвить хотел? Глупо, не мальчишка все же. Понял только позже: испугался, что захочет возвратиться. Отказать ей не смог бы: он по-прежнему ее любил – даже вот такую, постаревшую. В то же время помнил и предательство. Оба чувства были одинаково сильны – ничего у них не получилось бы…

Время шло, Алексей старел и все меньше занимался ремеслом. Стало подводить здоровье. В тот несчастный день он запнулся о ступеньку и упал на лестнице. Сердце вдруг кольнуло, грудь налилась болью. Она стала нестерпимой, а потом взяла и прекратилась – вместе с жизнью. Алексей внезапно воспарил, увидал себя на лестнице и понял, что скончался. А потом его куда-то потащило. Он летел по черному туннелю, от него что-то отлетало – позже оказалось, что воспоминания. Сколько это продолжалось, он сказать не мог, но довольно долго. А когда все же прекратилось, очутился в каменном мешке – темном и ужасно тесном. Он теперь не помнил свое имя – и не только это, даже то, как здесь оказался, не осознавал. А потом темница вдруг исчезла, появился свет. Тусклый, желтый, очень слабый, но уже не чернота. Позже оказалось, что светили фары. У реки стоял автомобиль – странный, древний, походивший на карету. Алексей ощутил себя в теле человека – молодом, здоровом, сильном.

Разузнав подробности от Федора, Алексей отчасти охренел – дичь какая-то. Не ад, не рай, а непонятный мир, где правят маги. Да еще он в прошлом оказался, отлетев на век назад. Хорошо, что хоть в Россию, а мог и к папуасам угодить. Повезло, что Федор – токарь, а не крестьянин. Чем бы Алексей помог простому хлеборобу? Разве только, словом незлобивым. И услышал бы ответ… С Федором они поладили. Парень оказался умным и пытливым, но зато – с характером. Иногда, случалось, ссорились, но всегда мирились. А потом сроднились, став единым целым…

Прокрутив в себе воспоминания, Алексей воспарил над спящим другом. Федор спал, накрывшись одеялом, Алексей же в этом не нуждался – души никогда отдыхают. Это им не нужно, как еда и пища. Покрутившись над кроватью, Алексей проскользнул сквозь стену и прошелся по квартирам. Дрыхнут обитатели. Кто храпит, распялив рот, кто сопит себе в подушку. Алексей не понимал, как он это может видеть, равно как и слышать разговоры. Глаз с ушами души не имеют, только это не мешает. Интересно мир устроен…

Полетав по этажам, Алексей вернулся в комнату, где завис под потолком, погрузившись в размышления. Все идет по плану: Федор сделал автомат. Остаются небольшие доработки – это не проблема. Чем еще ему помочь? Надо бы подумать. Изобрести гранатомет? Разве что ручной, похожий на ружье. Автоматический не выйдет – не потянет местная промышленность. Ладно, марки сталей – с ними можно разобраться, но вот сделать металлическую ленту для патронов… С ней и в 41-м были ведь проблемы, что про 1912-й говорить? И в Военном министерстве не поймут: для чего оружие? Есть ведь миномет, сам же и внедрил. Хорошо, хоть это приняли. Автомат могут отклонить – непонятное для них оружие. Вот винтовка – это хорошо: далеко стреляет, и расход патронов небольшой. Ну, а на то, что дрын со штыком не годится в тесноте окопов, генералам наплевать. Как и в мире Алексея, они ждут маневренной войны. А придет позиционная – с блиндажами и траншеями. Будут рыть тоннели, чтобы заложить взрывчатку в укрепленный пункт противника …

За окном немного посветлело, наступало утро. Алексей оставил думы и скользнул за стену. Надо бы разведать обстановку – что там вокруг дома? Вдруг убийца где-то затаился? Можете смеяться, но опаска не помешает: Федор многим здесь дорогу перешел. Киллеров Алексей не обнаружил, но вот странных типов у подъезда разглядел. Тут же подлетел поближе. Типы наседали на швейцара.

– Когда Кошкин выйдет? – вопрошали незнакомцы, подступив к служителю. – Пропусти нас в коридор.

– То не мочно, господа хорошие, – отвечал швейцар, закрывая дверь спиною. – Почивают их высокоблагородие, и другие – тоже. Вас увидят – заругают, место потеряю.

– На, держи! – тип, стоявший ближе, протянул служителю монету.

– Благодарствую, – ответил тот и забрал полтину. – Только не пущу вас все равно. У подъезда, коль хотите, можете стоять, я за то не отвечаю. Кошкин скоро выйдет, им на службу надоть.

– Мы его в лицо не знаем, – сказал тип с треногой. «Вроде фотокамера, – подумал Алексей. – Репортеры, что ли? Очень даже может быть. Федор князем стал, вот и набежали папарацци всякие».

– Я вам знак подам, – сказал швейцар. – Сразу, как появится. Только сбросьтесь по полтине для моих детей, они кушать хочут.

Типы зашумели, но полезли в кошельки. Алексей отправился обратно и вернулся в тело Федора.

– Просыпайся, лежебока! – стал будить приятеля.

– Что случилось? – Федор приподнялся на кровати. – Ты с чего вдруг расшумелся?

– У нас, кажется, проблема, – не замедлил Друг. – Репортеры у подъезда молодого князя ожидают. И фотограф с ними есть. Будешь на вопросы отвечать или нах пошлешь?

– Можно бы послать, только не отстанут, – покривился Федор. – Вот ведь незадача! Что же делать?

– Есть тут, вроде, черный ход. Собирайся, Федя…

На заводе первым делом Федор навестил Куликова.

– Просьба есть, Николай Егорович, – обратился к офицеру. – Приютите на недельку?

– Что случилось, Федор? – удивился капитан. – Хозяйка от квартиры отказала?

– Репортеры набежали, у подъезда караулят. Побеседовать хотят. И фотограф с ними. Не хочу я этого бедлама, через черный ход сбежал. Но они узнают, будут там везде дежурить. А в гостиницу нельзя – мигом разузнают. Но про вас не догадаются.

– Удивляюсь я тебе, – засмеялся Куликов. – О такой славе многие мечтают, ты же затаился, словно тать. Я, конечно, приючу. Комнат у меня хватает, и Полина будет рада. Девочки в восторг придут – любят дядю Федора. Репортеры? Мы же сделаем вот так…

* * *

Высший свет Москвы находился в возбуждении. Князь Юсупов сообщил о званом вечере, на котором собирался предъявить наследника. Приглашения получили все, в том числе заклятые враги Юсупова. Почему последние, понятно – чтобы желчью изошли. Смерть единственного сына князя у многих вызвала воодушевление. Род Юсуповых угаснет – это открывает перспективы. Кто-то заполучит их влияние, кто-то – и наследство. А оно весьма богатое: земли и усадьбы, деньги и доходные дома. Богатейший род России. Сам Юсупов долго не протянет – он немолод, говорят, что нездоров, да еще смерть сына подкосила… Родственники потирали руки, но случился вдруг афронт. Это что ж такое? Обхитрил их князь, протащил себе наследника. И кого же выбрал? Неизвестную фигуру, да еще без родословной – некий офицер, выросший в приюте. Почему же царь пошел навстречу, соизволив утвердить прошение? Что-то здесь не так.

Частный сыск Москвы и Петербурга получил задания. Подключились репортеры многочисленных газет. Всем хотелось знать: кто он, молодой Юсупов? Что собою представляет и откуда взялся? Сыщики и репортеры рыли землю. Но чем больше узнавали, тем сильней впадали в изумление. Биография наследника сплошь состояла из дыр. Если верить документам, то подкидыш из приюта – рядовой мастеровой, токарь на заводе. В армии стал унтер-офицером. Ничего особенного. Но затем внезапно переехал в Тулу, где прослыл изобретателем. Для начала сделал револьвер, а потом – и пулемет. Отличился с ним в бою с германцами. Получил от государя орден с офицерским чином. После ссоры с князем Вяземским был вызван на дуэль, где убил гвардейца-Осененного, применив при этом редкий дар. Очевидцы утверждали, что Зеркальный щит. Как такое вообще возможно? Этот дар утерян навсегда – вымерли обладатели. Так откуда новый взялся?

Для начала сыщики опросили персонал приюта, но служащие развели руками: не припомнят мальчика – много их в опеке пребывало. В документах значится, а вот вспомнить невозможно – он не выделялся. Побежали на завод, где трудился будущий Юсупов, но и там провал. Был такой мастеровой, но куда-то вдруг уехал. Чем-то выделялся? Нет, ничем. Токарь был хороший, только и всего. У него редчайший дар? Что вы, господа! Нет, не замечали. Может быть, не он? Люди с даром не живут в казармах, за станками не стоят.

Сыщики покатили в Тулу, следом потянулись репортеры. Расспросили всех, кого сумели: сослуживцев Кошкина, прислугу дома, где он обитал. С той квартиры князь куда-то съехал. Где он проживает, разыскать не удалось – Кошкин словно сквозь землю провалился. Но на службе, говорили, появляется. Попытались у завода караулить, но ничего не получилось – с территории завода выезжали коляски с закрытым верхом. Репортеры сунулись было глянуть внутрь, но нарвались на охрану. Кое-кто в участок угодил – дескать, что за любопытство возле оружейного завода? Ты, милок, случайно, не шпион? Счас жандармов позовем…

С фото тоже обломались – просто не нашли. Не снимался Кошкин в ателье. Их владельцы развели руками. Снимок продали бы, конечно – отчего же не заработать? Только вот увы. Внешность князя составляли со слов. Но и тут разноголосица. Кто-то заявлял, что молодой Юсупов невысок и не хорош собой. Кто-то утверждал обратное: росту он нормального и собою мил – проявилась в облике порода. И вот как соединить? Все сходились лишь в том, что наследник молод. Поражали отзывы о князе. Говорили очень хорошо. Безупречно, мол, воспитан, вежливый, культурный, образованный. Говорит на иностранных языках. Никогда не чванится, прост в общении. Мальчик из приюта? Не смешите, господа! Непременно родовой, только чей бастард? Кто такого породил, где он неприметно возрастал? Тайна, тайна и еще раз тайна.

Репортеры так и написали, породив сумятицу в умах. Частный сыск с заданием не справился, вызвав гнев заказчиков. Дескать, деньги заплатили, результат-то где? Это подогрело слухи. Свет стал обращаться к старикам – тем, кто хоть что-то помнил. Кто из родовых бастардов заводил? Их припомнили вагон – постарались графы и князья. И кого же выбрать? Голова кругом. Оставалось подождать званого вечера. Свет готовился к нему. Готовились и иные…

Поздним вечером в дверь квартиры в доме на Ордынке осторожно постучали. Но не просто так, а выбив хитрую мелодию. Изнутри к двери подошла молодая женщина ярко выраженной семитской наружности, лет этак двадцати пяти на вид.

– Кто? – спросила, сжимая револьвер.

– Телеграмма из Тамбова, – отозвались в коридоре. – Господину Тихомирову.

На страницу:
2 из 5