Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ

По знаку Моны сэйдиур подняли бьющегося в корчах незнакомца и быстро отнесли обратно в дом. Не прошло и четверти часа, как тело его расслабилось, голова беспомощно откинулась на подушки, а рот слегка приоткрылся. Он крепко уснул под целительным воздействием магии, позабыв на время обо всех своих проблемах.

Глава 5

Три дня необычный гость только и делал, что ел, спал и наблюдал за лошадьми, пасущимися на ближнем выгоне. Никто его не беспокоил. Мона установила ограничительный барьер сразу за оградой усадьбы, но незнакомец ни разу не попытался сбежать. Адама и Марту попросили по возможности не попадаться гостю на глаза, поэтому он проводил дни в полном одиночестве. Но на четвертый день Мона в сопровождении Джастина и майора нарушила безмятежное уединение пришельца.

От свежего деревенского воздуха и сытной еды молодой человек немного окреп, одежда Джастина уже не так сильно болталась на стройном теле. При появлении хозяев дома он вежливо поднялся, лицо его было спокойным и замкнутым. Мона села в кресло, Хартли встал за ее спиной, а Кроу остался стоять в середине комнаты.

– Доброго дня. Как вы себя теперь чувствуете?

– Благодарю вас, мадам, гораздо лучше. Простите, что до сих пор не представился вам, но я так и не смог вспомнить ничего существенного.

– Меня зовут Мона Корвел, это Джастин Хартли, мой муж, а с майором Кроу из службы безопасности вы уже знакомы. Присядьте, пожалуйста, нам нужно поговорить.

Гость опустился в кресло и обхватил себя руками, словно ему внезапно стало холодно.

– Мы пришли к заключению, что существуют только две причины, по которым кто-то исковеркал вашу память, – приступил Юджин к очередному этапу допроса. – Первая – вы стали жертвой неудавшегося научного эксперимента, а вторая – ваше высокое положение в той жизни, которую вы так прочно забыли. Угрозы и шантаж не всегда эффективны, но лишенным памяти человеком очень легко манипулировать. Он с готовностью поверит всему, что ему скажут окружающие, лишь бы почувствовать почву под ногами. Вы со мной согласны?

Гость довольно долго молчал, глядя в пол, потом поднял на майора потемневший взгляд.

– Мне кажется, что я не слишком доверчив. А почему вы считаете, что кто-то намеренно лишил меня памяти? Может быть, это следствие травмы или…

– Если это была травма, то лечили вас очень странным способом. Как вы попали в зал с Дверями?

– Я не помню.

– Вы можете не помнить события из своей прошлой жизни, но обстоятельства побега должны были сохраниться в памяти. Из этого я делаю вывод, что вы нам лжете.

В глазах цвета морской воды отразилась мука.

– Это не ложь! Когда заканчивалось действие наркотика, в моей и без того дырявой памяти появлялись все новые и новые провалы. Помню, как ускользнул от охраны, как угнал спасательный бот, как меня подбили. Я падал на планету больше суток. Мне удалось посадить бот в глубокий снег на одних маневровых двигателях, а остальное я помню нечетко, потому что наркотик перестал действовать, и есть очень хотелось. Воздух у меня был на исходе, а дышать без скафандра на поверхности планеты невозможно, легкие вымерзают… Дальше все как в тумане. Очнулся я уже здесь.

– Юджин, ты понимаешь, о чем он говорит? – по-эльфийски спросила Мона.

– В общих чертах, миледи, – Кроу пристально следил за сменой выражений на лице незнакомца и вполне допускал, что тот рассказал не все, но основное было правдой. Наркотики, истощение, скафандр, побег, аварийная посадка… – Все могло быть именно так, как он рассказал. Его мир не ограничен одной планетой, как у вас или у меня, эти люди освоили дальний космос и, похоже, чувствуют себя в нем, как дома.

– Они могут быть создателями зала с Дверями?

– Не знаю, миледи.

Волшебница подавила вздох.

– Наш гость и так непрост, а когда к нему вернется память, станет еще более скрытным. Я не смогу прочитать его до конца, потому что кто-то заранее позаботился о том, чтобы он сохранил свои тайны.

– Оставь лучше все, как есть. Ну, не вспомнит он, кем был когда-то, что с того? Здесь ему ничто не угрожает.

Мона с мягкой укоризной посмотрела на мужа.

– Это не нам решать, Джас.

Не понимая ни слова, незнакомец с явным волнением следил за разговором, и Мона сжалилась над ним, перейдя на древний язык.

– Рискну предложить вам на выбор два варианта. Вы можете остаться таким, как сейчас, и начать жизнь с чистого листа, или позволите мне вмешаться и попытаться восстановить вашу память.

Гость недоверчиво посмотрел на Мону, а потом задал странный вопрос.

– Вы врач, мадам?

– Вовсе нет, поэтому исцеление будет довольно мучительным. Обдумайте хорошенько оба мои предложения, мы не станем вас торопить.

– На самом деле выбора нет, мне жизненно необходимо вспомнить все. Если вы не галлюцинация и не порождение отравленного наркотиками мозга, то я согласен на попытку восстановления.

– Хорошо, но вас придется привязать.

После секундного колебания молодой человек откинулся на спинку кресла и демонстративно положил руки на подлокотники.

Глава 6

Мона устала скитаться в лабиринте чужого разума, который она восстанавливала, полагаясь только на чувство гармонии и собственную интуицию. То, что сломали и исковеркали тюремщики, на самом деле не было даровано природой, кто-то намеренно создал некую конструкцию и вложил ее гостю в голову. Эти искусственные фрагменты портили общую картину и очень затрудняли работу волшебницы, но она старалась не обращать внимания на собственные неудобства, потому что они не шли ни в какое сравнение с муками, которые сейчас терпел их гость.

Он не издал ни звука и старался не дергаться, что дало Моне возможность сосредоточиться на его сущности и не думать о страданиях оболочки. Слабый, дрожащий огонек внутреннего «я» едва тлел под руинами, в которые превратился искалеченный разум. Только страх окончательно потерять себя, заставил его действовать, совершить побег и добраться до Двери в другой мир.

Мона мысленно дохнула на почти угасший светоч души. Так раздувают искорку огня, чтобы возродить живое пламя. Огонек заколебался, почти пропал, но потом появился снова, окреп и засиял зеленовато-голубым светом. Да, ее дочь была права, этот странный пришелец – не зло, однако в его теле и разуме скрыто слишком много секретов, смертельно опасных для него самого и для тех, кто будет с ним рядом.

Труд был уже почти завершен, когда волшебница сделала еще одно неприятное открытие. Она открыла глаза и долго смотрела на неподвижное красивое лицо. Боги, почему одной рукой тебе что-то дают, а другой тут же отнимают, как будто боятся, что чаша твоего счастья переполнится? Почувствовав на своих плечах заботливые руки Джастина, Мона устало откинулась назад.

Майор Кроу, который никогда не нуждался в дополнительных инструкциях, принялся неспешно распутывать узлы на руках и ногах гостя. Довольно долго тот не шевелился, а потом открыл глаза и размял затекшие пальцы. Выглядел он так, будто недавно оправился от тяжелой болезни, но взгляд его светлых глаз был ясен и тверд. Молодой человек глубоко вздохнул и поднялся на ноги.

– Позвольте представиться, меня зовут Себастьян Лангвад, и я перед вами в неоплатном долгу.

– Вы наследник королевской крови или сын президента? – майора совершенно не беспокоили его усталый вид и тени под глазами.

– Нет, я не наследник трона. Мы с нынешним императором даже не родня.

– В чем же состояла ваша ценность для похитителей? Если бы они хотели просто получить выкуп, то не стали ковыряться в ваших мозгах. Или это была попытка уничтожить компрометирующую их информацию?

– Нет, меня мало интересовали их секреты. Я в любом случае ничем не смог бы им навредить.

– Значит, они искалечили вас в попытке докопаться до ваших секретов? Вы хранили государственные тайны в силу своей должности?

– Вынужден повториться. Нет, моя работа не представляла для них интереса. Я занимаюсь разведением растений в условиях агрессивной среды.

– И вы не совсем человек, как я понимаю. Вы словно состоите из множества сущностей.

Это замечание, Моны сделанное тихим голосом, внезапно лишило гостя стоического спокойствия, с которым он отвечал на вопросы майора. Молодой человек вспыхнул и даже, похоже, обиделся.

– Я обычный человек, мадам. То, что вы заметили во мне – это всего лишь фрагменты белковых цепочек, позаимствованных у различных биологических видов. Мой отец генетик. Он был помешан на идее создания совершенного индивидуума, лишенного каких-либо физических недостатков. Так что я стал жертвой эксперимента еще в утробе матери. Предполагалось, что у меня будут крепкие кости, сильные мышцы, непробиваемая иммунная система и выдающиеся интеллектуальные способности.

Мона перевела взгляд на Юджина, молча умоляя его вмешаться.

– Ну и как, эксперимент вышел удачным? Вы действительно идеальны во всех отношениях?

Себастьян непочтительно фыркнул.

– Я довольно близорук, часто ломал в детстве кости и страдал редкими заболеваниями, поэтому мало чем порадовал своего родителя.

– Ваш отец жив?

После довольно длинной паузы, Себастьян обреченно покачал головой.

– Я не знаю. Он пропал несколько лет назад.

Мона жестом попросила гостя снова сесть в кресло, и из вежливости он уступил.

– Как мне вас называть? Господин Лангвад?

– Зовите меня Себастьян.

– Себастьян, если вы все еще ждете возвращения вашего отца, то напрасно. Его нет в живых и довольно давно.

На красивом лице с идеально вылепленными чертами не дрогнул ни один мускул. Либо их гость догадывался об участи, постигшей выдающегося генетика, либо не слишком сожалел об утрате. В любом случае, искренней привязанности к отцу он явно не испытывал.

– Вам что-то известно?

– Только то, что ему помогли уйти из жизни, больше ничего. Может быть, вашему отцу и не удалось создать идеального человека, зато он смог превратить вас в инструмент, в средство для достижения определенной цели.

После долгой паузы Себастьян решился приоткрыть завесу семейной тайны.

– Я узнал о своем предназначении незадолго до его исчезновения.

Предназначение! Сердце Моны внезапно стало тяжелым, как кусок льда, кровь застыла в жилах. С трудом преодолевая оцепенение, она вгляделась в светлые прозрачные глаза.

– Отец сам вам все рассказал?

– Это не было доверительным разговором. Мы в очередной раз повздорили, и он сорвался. Заявил вдруг, что столько трудился над моим созданием вовсе не для того, чтобы я занимался какой-то ерундой, что в скором будущем мне предстоит совершить нечто выдающееся, и что я был рожден исключительно для этого.

– Он сказал, что вы носите знак на своей груди?

Себастьян побледнел и нервно потер руки.

– Я не могу об этом говорить. Ни при каких обстоятельствах. Простите…

Мона с усилием поднялась.

– Нам всем не помешает немного отдохнуть. Юджин, проводи, пожалуйста, нашего гостя в беседку и представь остальным, мы с Джасом подойдем через несколько минут.

Глава 7

В спальне Джастин подхватил жену и устроил у себя на коленях.

– Расскажи мне, наконец, что такого ты узнала про этого парня, кроме того, что любящий папаша собирал его по частям? Помнишь, Юджин нам рассказывал о науке генетике? Говорил что-то о растениях, о породах собак и лошадей. Эльфы тоже этим занимаются, совершенствуют себя при помощи магии… Боги, ты вся дрожишь! Что случилось, любимая?

Мона крепко прижалась к груди Джастина и ощутила благословенное тепло.

– Мне все равно, как его создавали, главное – для чего. Юноша ввалился в нашу Дверь вовсе не случайно, Джас. Над всей этой историей снова сгущается зловещая тень Древних…

Хартли внезапно замер. После всех потерь, горестей и испытаний они с Моной, наконец, были счастливы, и тут Судьба решила тряхнуть старым прахом.

– Так ради какой великой цели трудился его папаша-генетик? Этот любитель растений должен стать пищей или все-таки оружием?

Волшебница невольно улыбнулась и пальчиками разгладила хмурые складки между бровями мужа.

– Вопрос уже не ко мне, Джас, а к нашей дочери. Судьба гостя хоть и определена, но небезнадежна, его еще можно спасти.

– Ах, вот как! В таком случае, почему бы нам не отправиться спасать его всей семьей?

Джастин просто пошутил, но Мона продолжала смотреть на него немного печально, немного таинственно.

– Не в этот раз.

Хартли понадобилось несколько мгновений, чтобы постичь смысл негромко сказанных слов.

– Боги, любимая! Неужели, правда?! – он крепко прижал к груди волшебницу и зажмурил глаза, остро чувствуя несправедливость происходящего. Каждый дар Судьбы сопровождался неизбежными потерями, а Джастин еще не был готов отпустить в неизвестность Анну, свое драгоценное дитя. Он покрыл поцелуями лицо Моны, нежно коснулся ее губ. – Если бы я знал, то ни за что не позволил тебе так утомляться! Ложись немедленно в постель. Пойду, попрошу Марту…

Мона ладошкой смахнула слезы счастья со щек Джастина, которых он даже не замечал.

– Я обязательно отдохну, Джас, только не сейчас. Нельзя оставлять Себастьяна наедине с этой стаей волков.

Тем временем «кровожадная стая» мирно ужинала, заново приглядываясь к гостю. Себастьян обошел весь сад, высаженный Мартой, внимательно осмотрел цветы и плодовые деревья, надолго замер в благоговейном восторге перед огромной золотистой собакой, а потом с аппетитом поел. Когда в беседке появились Мона и Джастин, мужчины начали дружно подниматься из-за стола, но волшебница нетерпеливо отмахнулась от них. Она уселась на свое место и жадно набросилась на еду.

Кэйд посмотрел, как его госпожа уплетает за обе щеки стряпню Марты, потом перевел взгляд на глупо улыбающегося капитана и сокрушенно прищелкнул языком. Еще не было случая, чтобы Мона Корвел спокойно, без лишних тревог и чрезмерных усилий, выносила ребенка. Странный гость и раньше не вызывал у Кэйда особых симпатий, а теперь и вовсе показался лишним. Все истории, связанные с Каменным островом, так просто не заканчивались. Кианнасах нутром чувствовал, что пришло время снова отправляться в поход, только на этот раз с ними не будет ни Светлой госпожи, ни капитана…

Мона, наконец, утолила голод и теперь мужественно боролась со сном. К ее удивлению, у гостя оказались непринужденные приятные манеры. Теперь, когда память восстановилась, он снова стал типичным отпрыском зажиточной семьи, получившим прекрасное образование. За столом сидели преимущественно представители воинских профессий, поэтому Себастьян безошибочно выбрал себе в собеседники королевского архивариуса.

За ужином гостю задавали много вопросов, но скорее из интереса, чем с целью получить информацию. Он был вежлив, тактичен, старался ответить каждому, а потом внезапно замолчал на полуслове и медленно поднялся. У обвитого плющом входа в беседку появилась лесная фея в воздушном одеянии с белыми цветами в темных кудрях, а рядом с ней светловолосый эльф, вооруженный легким луком.

Глава 8

С того самого дня, как капитан Хартли и двое эльфов отправились в другой мир, чтобы спасти волшебницу, Александр Корвел стал для своей маленькой сестренки защитником, опекуном и другом. Их магическая связь была настолько сильна, что они даже на расстоянии знали все друг о друге. Брат был голосом молчаливой и замкнутой Нэн, а она его утешением и поддержкой, особенно в те годы, когда в нем бурно конфликтовали человеческая и эльфийская половины. Ксан горячо любил мать и сестру, именно по этой причине он отказался проходить многолетнее обучение у Алфар клана Воздуха. Он никогда не погружался глубоко в эльфийскую культуру, а оставался волшебником, который выглядел и одевался, как настоящий эльф.

Дети Моны, как и она сама, обходились без заклинаний. Нэн очень любила читать книги, и все, что она узнавала из них, немедленно узнавал и Ксан, не тратя времени на чтение. Он предпочитал активные занятия, поэтому мог вполне достойно противостоять Джастину, Кэйду или Кинниалу на поле для тренировок.

В сложных ситуациях Мона часто пользовалась магической поддержкой сына, а вот Анна со своими необычными способностями всегда стояла особняком. Она обладала даром обращать любую магию, ходила собственными путями и при желании могла закрыться от всех, кроме матери.

В первую встречу Себастьяну так и не удалось поговорить с прекрасной феей, потому что она не произнесла ни единого слова. Когда пришло время прощаться, брат и сестра взялись за руки и просто исчезли, а растерянный гость остался стоять в сгущающихся сумерках.

– Скажите, майор, это была телепортация?

– Можно сказать и так, – Юджин на глаз оценил физическое состояние Себастьяна. – Господин Лангвад, давайте ненадолго вернемся в дом.

Себастьян неохотно повиновался. Кроме Моны, Джастина и майора, в комнате теперь присутствовал архивариус, который с удобством устроился в кресле у окна.

– Если вы ответите на интересующие нас вопросы, – сразу взял быка за рога Юджин, – мы с удовольствием объясним, куда же вы, собственно, попали. Вы по-прежнему считаете, что выбрали Дверь в наш мир случайно?

Молодой человек довольно долго молчал, а потом посмотрел на Джастина.

– Я был в этом уверен только до тех пор, пока не увидел вашу дочь, капитан. С самого детства мне снилась зеленоглазая девочка с цветами в волосах. Вряд ли это простое совпадение…

Мона мысленно согласилась с гостем.

– Вы верите в Судьбу или в Предназначение, Себастьян?

– Раньше не верил, но с некоторых пор поневоле переменил мнение.

– О Ключе вы узнали от отца?

– Нет, от матери, – признался молодой ученый. – Она урожденная Мортимер, ее семья на протяжении нескольких поколений является хранителем Ключа.

Мона, Джастин и Фиарэйн обменялись взглядами.

– Разве Мортимеры никогда им не пользовались?

Вопрос, казалось, озадачил гостя.

– Ну, не знаю, наверное, случая не представилось. Я и сам оказался на планете только потому, что в мой бот попала ракета. Хотя, если подумать, то я уже ни в чем не уверен…

Глядя на Себастьяна, который хмурился от усилий связать воедино цепь событий, волшебница задумчиво барабанила пальчиками по подлокотнику кресла.

– А вам известно, что собой представляют эти Двери и куда именно они ведут?

В ожидании ответа присутствующие буквально затаили дыхание, но молодой человек этого даже не заметил.

– Насколько мне известно, Двери – это порталы, а ведут они на кислородные планеты в разных галактиках, – Себастьян посмотрел на ночное небо в распахнутом настежь окне и решил добавить. – Или в иные миры со сходной атмосферой, но я не уверен по части пространства и времени. Возможно, имеет место и этот фактор.

Мона беспомощно взглянула на Юджина.

– Ты понимаешь, о чем он говорит?

– Да, миледи, речь идет о том, что воздух за каждой из Дверей должен быть пригоден для дыхания. Разница в составе атмосферы, несомненно, существует, но опасности для жизни она не представляет. Я уже упоминал, что мир нашего гостя не ограничен одной планетой, они освоили дальний космос.

Для Моны все эти подробности не имели решающего значения, ее давно мучил другой вопрос.

– Вам известно, с какой целью создавался зал с Дверями? – Себастьян растерянно пожал плечами. – А вашей семье?

– Вам нужно спросить об этом у моей матери.

Волшебница подавила вздох. Прошло почти двадцать лет, а она нисколько не приблизилась к разгадке. Таинственное сооружение не давало забыть о себе, подбрасывая им все новые и новые

испытания, вовлекая в водоворот опасных и увлекательных приключений.

– Думаю, на сегодня вопросов достаточно. Отдохните, как следует, Себастьян, мы увидимся с вами утром.

Глава 9

Анна Корвел-Хартли знала о своей маленькой слабости. Она всю сознательную жизнь старалась с ней бороться, но значительных успехов так и не достигла. Молодая волшебница очень любила наблюдать и предпочитала делать это исподволь. В детстве объектами для наблюдений были растения, насекомые и птицы, а когда она подросла, ей открылся сложный и многообразный мир человеческих взаимоотношений.

По натуре Анна была созерцателем, молчаливым свидетелем событий, которые разворачивались на ее глазах. Для нее не существовало не стоящих внимания пустяков, потому что она воспринимала не внешнюю сторону происходящего, а глубинный смысл переживаемых участниками эмоций. В свое время Ксана сильно беспокоило изменчивое настроение маленькой сестренки, но потом она начала робко задавать ему вопросы. Когда детям не хватало опыта в общении друг с другом, на помощь им всегда приходила магия.

У них в семье сложилось так, что Санни со своими проблемами всегда обращался к матери, а Нэн к отцу, но постепенно отношения в семье менялись. Чем больше Анна наблюдала за своими родителями, тем большим теплом проникалась к матери, а Ксан набирался от отчима тех человеческих качеств, которые необходимы в жизни каждому настоящему мужчине. Но юному эльфу-волшебнику было недоступно то всепоглощающее чувство, которое Джастин испытывал к его матери. Боги даровали Ксану способность любить своих родных, больше никто не вызывал в нем такого эмоционального отклика.

В том безбрежном океане магии, который представлял собой замок Розы, соседствовало и мирно уживалось множество сил, данных волшебникам от рождения. Между различными по мощи и наполнению дарованиями выстраивались тонкие причудливые связи, все виды светлой магии взаимодействовали между собой, не мешая друг другу, потому что большинство их носителей являлись кровными родственниками.

За относительно короткий срок эльфийская магия накрепко сплавилась с волшебством замка, и как-то само собой сложилось удивительное сообщество волшебников, эльфов и людей. В нем находилось место каждому, кто хотел стать его частью, но это вовсе не означало, что все происходящее в замке и его окрестностях представляло собой сплошную безоблачную идиллию. Напротив, иногда древние стены и хрустальный купол сотрясали настоящие ураганы страстей, и чем больше их пытались сдерживать, тем сильнее они бушевали.

Едва оказавшись в замке, Анна быстро поняла, что у эльфов принято проявлять лишь малую часть своих истинных чувств. Но их бесстрастный, отстраненный вид мог обмануть кого угодно, только не впечатлительного ребенка, наделенного редким эмпатическим даром. Для девочки, в одночасье лишившейся и матери и отца, основная трудность заключалась в том, чтобы научиться жить среди огромного количества людей. Но именно окружившее ее многолюдье помогло Анне пережить разлуку с родными. И, конечно, присутствие неожиданно обретенного брата.

Теперь, когда они стали взрослыми, им приходилось порой очерчивать личное пространство, но полное и абсолютное доверие позволяло не иметь никаких тайн друг от друга. Хотя отец и настаивал на том, чтобы Ксан повсюду сопровождал сестру, Анна частенько ускользала из замка одна. Спокойная, рассудительная и терпеливая, как Джастин, она к тому же унаследовала жажду знаний и неуемное любопытство Моны.

Новым объектом для ее наблюдений стал необычный гость из другого мира. Пока он изучал новое для него окружение, Анна исподволь изучала его. Себастьян Лангвад был отмечен скрытым судьбоносным знаком, который представлял для него большую опасность. Нэн прекрасно знала, что ее отец терпеть не мог таинственное сооружение на Каменном острове, но открыв один раз Дверь в другие миры, было уже невозможно просто забыть об этом.

***

– Сколько вам лет, господин Лангвад?

Длинный эльфийский меч просвистел над головой Себастьяна, почти коснувшись его волос. Он рефлекторно пригнулся, выпрямился и попытался отбить очередной удар.

– Мне тридцать два года, если считать по эталонному времени.

Удары сыпались один за другим, и все, что Себастьян успевал делать, это уклоняться от зловеще поблескивающего клинка.

– Вы женаты?

Себастьян споткнулся, с трудом сохранив равновесие. Незаметно для себя он отступил за пределы вытоптанной площадки в густую траву, которая теперь существенно затрудняла его движения.

– Нет, и никогда не был.

Чувствительный укол в грудь заставил его подскочить от неожиданности, потом лезвие меча плашмя обрушилось на плечо, а удар сапогом в колено довершил дело. Себастьян упал на землю и перекатился. Плечо онемело, нога немилосердно заныла. Пока он судорожно хватал воздух открытым ртом, противник небрежно чиркнул кончиком клинка и срезал костяную пуговицу с ворота его рубахи.

– Быть может, вы помолвлены с кем-то?

– Нет, мессир Хартли, я … ни с кем не помолвлен.

– Как удобно, ни ответственности, ни обязательств, одни растения на уме! Вам даже не нужно заботиться о семье, не правда ли?

– Неправда, я люблю своих родных! Просто у моей семьи сейчас трудные времена…

В зеленых, как у Анны, глазах капитана Себастьян читал только разочарование и презрение. Он не понимал, в чем состоит его вина, но чувствовал стойкое неприятие со стороны мужчин из дома Корвел. Да, он не силен в единоборствах, не закален в битвах, но ведь люди, которые его спасли, не знают, на что он способен. Некоторые из них принадлежат к какой-то неизвестной расе и называют себя эльфами. В другой ситуации он с удовольствием занялся бы тщательным изучением их природы, но не теперь, когда в горло ему упирается острие меча, а взгляд буравит, как лазерный луч.