Лагерь «Чистые воды»

– Стой! А ну стой! – рявкнул Антон, когда незнакомец, набросив капюшон, ринулся бежать.

– Антон! Антон, не надо! Он же тебя убьёт! – завопили девочки всей гурьбой, но тот их словно не слышал. Он рванул за незнакомцем прямиком в лес. За ними кинулся, подгоняемый испуганной Еленой Алексеевной, водитель. Вскоре оба вернулись – поверженные и злые.

– Удрал, гад! – воскликнул водитель, пнув первую попавшуюся корягу.

– Шине конец, – громко сделал вывод Егор. Он не изменял себе и даже в критической ситуации продолжал есть пирог.

Он был прав: задняя шина безнадёжно сдулась, так что автобус чуть покосился. Водитель буркнул, что у него есть запаска, но взбудораженных подростков это совершенно не успокоило.

– Он мог нас убить!

– А то! Вдруг это какой-то маньяк?

Лёля от пережитого вся дрожала: она была жутко впечатлительной. Подруги отошли поодаль от других, не желая принимать участие в воцарившейся панике.

– А вдруг и правда маньяк? – Лёля принялась стирать слёзы со щёк. Катя обняла её. – Я про таких слышала. Сначала они протыкают колёса, а потом…

– Маньяки людей убивают, а не ломают автобусы, – с презрительным спокойствием ответила Саша. – Зачем он это сделал? Объясните, зачем рандомному человеку, с которым никто из нас не знаком, прокалывать нам шину? Из вредности, что ли?

– Может, он просто больной? – предположила Катя. – Я про таких читала. У нас в соседнем доме жила старая тётка, которая поджигала двери соседям.

– Зачем?

– Не знаю. Вроде бы, ей так голос в голове приказывал.

– По-любому, кто-то из параллели, – вмешался вдруг Вольский и нагло обнял Катю за плечи. – Взбесились, что путёвки достались именно вам, а они остались с носом.

Девушка сердито отпихнула его. Он беспечно хмыкнул, засунул руку в карман и вытащил длинный нож с резной деревянной рукояткой. Подруги изумлённо уставились на него.

– Забирай. Будет, чем от маньяка защищаться, – сказал Антон.

– Это же тот самый нож!

– Ага. Он обронил его, когда убегал.

Нож выглядел совершенно обычно: такой можно было найти на рынке уценённых вещей, или, например, на кухне у бабушки. Поверхность серебряного лезвия испещряли, словно шрамы, тонкие царапины – следы многолетнего использования. А сверху, венчая рукоятку, темнели тщательно вырезанные когда-то буквы: «А.З.».

– «А.З.», – произнесла Катя, проводя пальцами по лакированной поверхности. – Что это может значить?

– Инициалы? – предположила Лёля и ахнула. – Девочки, а ведь это улика с места преступления! С его помощью можно найти того ненормального! Отнесём в полицию и… А что? – оскорбилась она, поймав сразу три скептических взгляда. – В детективах всегда так делают! В «Пуаро», например. Я его с бабушкой в детстве смотрела.

– Ничего мы не найдём. Кроме проблем на свои задницы, – сказала Саша мрачно. – Ладно, идёмте есть. Пока нам оставшиеся колёса не порезали…

Глава 6

Следующие часы в пути прошли, как ни странно, без происшествий. Водитель сменил неисправное колесо и заявил, что в следующий раз будет объезжать Воронеж десятой дорогой. К ночи даже самые отъявленные паникёры, вроде Насти Комиссаровой, успокоились и пришли в себя. Общее волнение довольно быстро рассеялось, и ребята, накормленные вкуснейшей стряпнёй, все как один уснули.

Одна Катя уснуть не могла. После вечернего происшествия её ум был слишком взбудоражен: в обычной жизни с ней не происходило ничего мало-мальски интересного, и потому любое событие заставляло её погружаться в себя. С одной стороны, это могло быть абсолютной случайностью из разряда мелкого хулиганства, да и родители-юристы не раз рассказывали о ситуациях, когда хулиганы наносили вред имуществу совершенно незнакомых людей. Обычно это совершалось из банальной зависти, подлости, но чаще – под воздействием алкоголя и наркотических веществ. Но алкоголиком или наркоманом тот мужчина – если это был мужчина – отнюдь не выглядел, даже напротив: с места преступления он сбегал так бодро, что спортсмен Вольский не смог его поймать.

Но был и второй вариант: что всё это совершено намеренно и имело определённую цель. Фантазия Катерины разыгрывалась не на шутку. Что, если они, подобно героям романа, оказались в некоем жизненном переплёте? И, раз так, одной проколотой шиной дело не закончится? Вдруг всё гораздо серьёзнее, чем кажется?

Экран телефона высвечивал время: час и тридцать минут. Катерина досадливо смахнула волосы со лба и решила, что это полная чушь. И учителя, и родители всегда говорили, что у неё слишком буйное воображение: в их понимании это не означало ничего хорошего. Всё это духота, усталость и бессонница – они не дают ей покоя.

Все остальные уже спали без задних ног. Лёля посапывала, положив голову на плечо Саши, и время от времени бубнила что-то сквозь зубы. Где-то позади богатырски храпели Егор с Мишкой. Настя, накрыв глаза атласной повязкой, спала, прижав телефон к груди. О произошедшем никто уже не волновался: только она, Катя, накручивала себя и строила всё новые и новые теории заговоров.

– Эй, Белкина.

Она была уверена, что Вольский давно уснул. В её планы вовсе не входили душещипательные ночные разговоры с его подколками и насмешками. Он смотрел усталыми серыми глазами и никак не мог сосредоточиться на происходящем: казалось даже, позабыл, где находится.

– Белкина, сколько времени?

– Час тридцать пять минут.

Он издал мученический стон, да такой, что все звуки вокруг резко смолкли: общий сон был потревожен. С места резко вскочил Мишка, спросонья похожий на растрёпанную птицу.

– Чего? Где горит? – буркнул он, покосившись на единственных бодрствующих пассажиров.

– Нигде. Спи, – предложила Катя. Миша сполз на сиденье и уткнулся носом в плечо спящей Даши. Та пробубнила что-то во сне и отпихнула его.

– Что, бессонница? – безмятежно поинтересовался Антон. – Понимаю. Мне тоже иногда не спится. Бывает, три дня прохожу без сна. Пару раз даже глюки словил, как наркоман какой-нибудь – представляешь?

– Почему? – с невольным сочувствием спросила она. – Почему ты не спишь? Совесть мучает?

Антон уставился на неё и не ответил. Она почувствовала неловкость. Ей и самой проблема отсутствия сна была знакома не понаслышке. Она могла пролежать целую ночь, не сомкнув глаз. Худшим в этом было то, что все вокруг отказывались признавать это проблемой и советовали не «страдать фигнёй».

– Ты не читала книгу про Фредди Крюгера? – поинтересовался он обычным беззлобным тоном.

– Ты про маньяка в полосатом свитере?

– Ага.

– Нет. Я смотрела фильм, очень старый – в нём ещё снимался Джонни Депп. Вообще-то, ради него мы и смотрели «Кошмар на улице Вязов», – Катя кивнула в сторону спящих подруг и усмехнулась. – Лёля сбежала на кухню, когда его убили.

– Фильм неплохой по тем временам. В восьмидесятые не было тех возможностей, которые есть сейчас, но хорошее кино люди снимать умели. Но за что я фильмы не люблю: в них часто что-то недоговаривают. А вот в книге – в книге всё четко написано, кто, когда, почему и зачем. В книге мы точно знаем, что при жизни Крюгер был маньяком и убивал детей до тех пор, пока соседи не подожгли его в котельной. Затем он превратился в мстительный дух и продолжил убивать детей уже во сне.

– И к чему ты это? – Катя нетерпеливо заёрзала. В темноте её фантазия не на шутку разыгралась. Казалось, словно из-под сиденья в любую секунду может выскочить человек с демоническим обожжённым лицом и лезвиями вместо руки.

– Да ни к чему. Что, уже и поговорить нельзя с хорошим человеком? – Вольский дёрнул плечом. – Я, пока не прочёл эти книги, и не знал о существовании бессонницы. Там герои не спали днями и ночами, чтобы не дать Крюгеру убить себя: ведь он жил только во снах, а в реальность попасть не мог. Я думаю, если… – он оглянулся. – Если я усну, то…

– Что? Тебя убьют во сне?

– Нет. Я увижу то, чего не хочу видеть.

Катя вздрогнула: в этот момент Кораблёв особо громко всхрапнул. Антон не смотрел на неё, не смотрел на впереди сидящую Ольгу Николаевну: он, казалось, был где-то далеко. Катя испытала неловкость, словно случайным образом прикоснулась к чужому секрету. Эти интимные переживания её не касались, но тем не менее заинтриговали.

– Что? – буркнул Вольский, вернувшись из состояния прострации в реальный мир. – Что ты так смотришь? Только не говори, что ты из тех девчонок, которые вешаются на шею из жалости.

Из её горла вырвался возмущённый вскрик.

– Я не вешаюсь тебе на шею!

– А по твоему лицу кажется, что собираешься, – гнул он своё.

– Ещё чего! Ты… ты вообще не в моём вкусе!

– Это твой главный аргумент? Да, я ожидал большего от отличницы вроде тебя.

У Катерины от злости покраснели щёки: такая откровенная издёвка была написана на его лице!

Она готовилась ответить гневной отповедью, как вдруг автобус резко затормозил. На Вольского, которого секунду назад хотела придушить, Катя смотрела уже с вопросом и настороженностью. Всё внутри застыло в ожидании худшего.

– Ты чего?

Она замерла, всматриваясь в фигуру водителя. Его руки застыли за рулём без малейшего движения.

– Что… – начал было Вольский, но его прервал громкий крик.

Звук доносился с улицы: так тонко и надрывно могла кричать только маленькая девочка. Катя вовремя сориентировалась и прошмыгнула мимо опешившего парня. Водитель оглянулся, словно ища у неё поддержки.

– Помогите! Помогите!

На обочине дороги стоял красный мерседес. Рядом размахивали руками две фигуры. Катя не сразу узнала в растрёпанной, раскрасневшейся женщине директрису Регину Геннадьевну; а с ней, в грязном платье и с торчащими во все стороны волосами, надрывно плакала Наташа. Она выглядела так, словно только что выбралась из болотной трясины: никто и никогда не узнал бы в ней красавицу класса – разве что после хорошего душа.

– Помогите! – вскрикнула она, когда водитель распахнул дверь. Катя ринулась за ним.

– Что произошло?!

– Мы не знаем! – взбешённо ответила директриса. – Машина заглохла! Мы здесь уже три часа стоим и ждём помощи! Мы пытались дозвониться до экстренной службы, но сеть не ловит!

Она, казалось, была на грани срыва. С распухшим лицом, покрасневшими глазами и испорченным макияжем она напоминала сумасшедшую в бегах. Наташа с опаской отодвинулась от неё.

– А вы где были?! – напустилась женщина на ни в чём не повинного водителя, и, частично, на Катю. В её глазах они тоже были виноваты в произошедшей ситуации. – Нужно было ехать быстрее, а не тащиться со скоростью черепахи! Мы, в конце концов, могли умереть с голоду!

– А чего вы на меня кричите? Я к вам таксистом не нанимался, – оскорбился мужчина. – Вы уже должны были добраться до Краснодара! На машине здесь всего ничего.

У Регины Геннадьевны покраснели щёки. Кое-кто в школе называл её «бестией»: что ж, теперь эта кличка была полностью оправдана.

– Мы заезжали за покупками в город, – надменно ответила она.

– А где ваш шофёр? – неожиданно спросила Катя, обнаружив, что за рулём автомобиля пусто.

– Мы отправили его искать помощь.

– В такую темень? – Водитель недоумённо почесал густые усы. – Да его ж там медведи загрызут в два счёта. Ну, или волки.

– А что ещё мы должны были делать? – влезла Наташа, не дав матери сказать. – Я чуть не умерла! Я упала в болото! Он сам виноват, не уследил за машиной, так что это всё из-за него!

Из-за дверей показался Антон, а следом за ним выглядывали любопытные лица: вопли нелюбимой директрисы любого могли вырвать из сна. Проснулось больше половины автобуса. Регина Геннадьевна, почувствовав себя в центре внимания, снова принялась причитать об их нелёгкой судьбе. Катя нашла взглядом Сашу и Лёлю.

– Что-то Бестия-старшая опять разошлась, – тихо хмыкнула Саша без следа сочувствия. – А что с Наташей? Она похожа на болотную кикимору.

Кто-то рассмеялся. Часть учеников, судя по ехидным улыбкам, испытывала удовольствие от увиденного.

– Александра, – с укором сказала Елена Алексеевна. – В такой ситуации мог оказаться любой из нас. Не будь такой циничной.

– «Не будь такой циничной, Александра», – передразнила Лёля, когда учительница со скорбным видом отошла. – Это всё равно, что сказать кактусу, чтобы он не был колючим.

– Эй, Катька, – сказал Егор, – следи за своим женишком. Пока Артемьева его в своё болото не затащила.

Они синхронно уставились на одноклассницу. Изображая несчастную мученицу, та вовсю жаловалась Антону на ужасное времяпрепровождения. Однако у него на лице не было и намёка на сострадание.

– В нём что-то есть, – оценивающе сказала Саша и приглушённым голосом добавила: – По-моему, Катька, вы с ним неплохо бы смотрелись вместе. А что? Вы друг другу подходите. И разговоры между вами такие… интеллектуальные.

– Ботаники должны быть вместе, – согласно закивала Лёля.

Катя некоторое время смотрела на них молча, а затем гневно выдохнула.

– Вы что, всё слышали?!

– Мы – ничего. Нам Настька рассказала, что вы всю ночь трепались, как два попугая, – Саша с Лелёй рассмеялись и синхронно уставились на неё.

– Раз вы уже знаете, то завтра будут знать все: от Коровьева до старшей Бестии, – проворчала Белкина. От мысли, что скоро весь лагерь будет трепаться о её личной жизни, выдумывая подробности несуществующего романа со старшеклассником, ей становилось душно.

– Старшая Бестия – это ещё полбеды. А вот от младшей жди неприятностей, – сказала Лёля, оглянувшись. – Она ведь давно за ним ухлёстывает, да? А он от неё отделаться не может…

– Идёмте спать, ладно? – резко сказала Катя.

Директриса наконец утихомирила свой пыл; суматоха стихла. Водитель заявил, что пора отправляться в путь. Ольга Николаевна потребовала, чтобы все вернулись на места. Подруги пожали плечами и вместе скрылись в автобусе.

Глава 7

– Приехали, – объявил водитель, прежде чем дать по тормозам.

Подростки высыпали из автобуса гурьбой, смеясь и шумно болтая. Последний час они провели, любуясь видами огромного южного города на берегу моря, теперь же их окружала густая лесистая местность. Дубы росли вперемешку с тонкими берёзками и осинами; воздух пропитался ароматами цветов и свежескошенной травы. Лагерь «Чистые воды» расположился посреди этого лесного великолепия, окружённый высоким чугунным забором, словно стеной.

– Забор метра три, – сказал Егор, неслышно выругавшись. Он, как и добрая часть мальчиков, пытался разглядеть лагерь в подробностях.

Часть девочек во главе с Настей хмуро оглядывалась, вцепившись в свои разноцветные чемоданчики. Катя и Саша держали в руках самые обыкновенные дорожные сумки, пока Лёля, запыхаясь, выталкивала из автобуса свои пожитки.

– Три чемодана! – воскликнула изумлённая Ольга Николаевна. – Лёля, ну куда тебе столько? Мы же всего на месяц, а не на полгода!

– Гордеева, ты на курорт собралась? – фыркнул вездесущий Коровьев. Все его вещи поместились в фирменный пакет из «Пятёрочки», но его это нисколько не смущало.

– Да нет, – вмешался Кораблёв с серьёзным лицом, – она, видать, в лес решила переехать. Собрала всё самое необходимое.

Лёля сердито надулась. На солнце её веснушки стали ярче и приобрели рыжеватый оттенок, что делало разгневанное лицо довольно комичным.

– Да, самое! На себя посмотрите! Мне, по крайней мере, хватит одежды на месяц! А вы уже через два дня будете ходить голые! Если, конечно, вас в лесу какой-нибудь медведь не съест!

– Какой там медведь, – заявила Даша Самойлова, – Коровьев с таким пузом даже в динозавра не поместится! Меньше надо в столовой пиццы трескать!

Все рассмеялись. Коровьев зло оглядел присутствующих, запоминая, кто смеялся громче остальных.

– И долго нам здесь стоять? – плаксиво спросила Настя. Два часа назад она покончила с последним смузи и теперь была не в настроении. – Я хочу в душ! И хочу есть!

– Иди травы нарви, она как раз диетическая, – посоветовал, выскочив из автобуса, Вольский. Он был одним из немногих, кому здесь понравилось с первого взгляда.

Следом за ним, не отставая ни на шаг, вышла Наташа. Затем показалась её мать, всклокоченная и невыспавшаяся; до самого утра все были вынуждены выслушивать её разглагольствования и причитания о превратностях судьбы. Она придирчиво огляделась вокруг, втянула носом воздух и сморщилась. Она вовсе не походила на человека, который желает насладиться отдыхом, даже наоборот.

– Есть люди, которым никогда ничем не угодишь, – шёпотом прокомментировала Саша.

Ольга Николаевна обеспокоенно взглянула на часы. Елена Алексеевна покачала головой.

– Опаздывают, – решила классная руководительница. – Мы приехали вовремя. Андрей Аркадьевич, посигнальте, пожалуйста.

Водитель выполнил просьбу, и по лесу разнёсся неестественно громкий звук. Пение птиц стало нервным и обеспокоенным: так они передавали друг другу, что рядом – чужаки.

За воротами послышалась возня, и ворчливый мужской голос сказал:

– Иду я, иду. Аделина Сергеевна, гости на подходе!

Ворота распахнулись. Первым, кого увидели ребята, был молодой мужчина в клетчатой рубашке и джинсах. Он с широкой улыбкой помахал гостям рукой; его красивое лицо и мужественная фигура вызвали живой отклик у девочек, и они разом принялись смущённо хихикать и поправлять волосы. Катя почувствовала, как покраснели щёки. Даже Регина Геннадьевна и та не устояла перед обаянием незнакомца и выдала блестящую улыбку роковой соблазнительницы. Но её радость угасла, когда за его спиной возникла женщина.

– Доброе утро, – с весьма любезным видом сказала она. – Я – Аделина Сергеевна, заведующая лагерем. Простите за ожидание. Не думали, что вы прибудете так рано. Обычно все задерживаются на час или два.

Она смутила всех одним своим внешним видом. Красивая, с идеально уложенными чёрными волосами, сдержанным макияжем и такой улыбкой, что сразу цепляла взгляд. Женщина была одета неброско, но со вкусом: белая рубашка, чёрная юбка в пол и туфли-лодочки.

– Класс, – сказала Саша одобрительно. – Она выглядит как настоящая бизнес-леди.

– Брось, – презрительно ответила Наташа, услышав её. – Так только секретарши одеваются, ничего особенного. Сразу понятно, за какие заслуги её взяли.

Коровьев громко заржал. Елена Алексеевна приструнила его одним взглядом.

– Судит по себе, – неприязненно сказала Катя, когда одноклассница отошла. – Как отвратительно. Будто женщина не может добиться успехов в карьере!

Коровьев незаметно толкнул её в плечо.

– Чушь не неси, Белкина. Место женщины – на кухне!

– А твоё – в колонии для несовершеннолетних, – огрызнулась Саша. – А ну брысь отсюда! Не мешай людям слушать!

Аделина Сергеевна успела обменяться вежливыми приветствиями с учителями и директрисой. У последней, впрочем, был такой кислый вид, будто её заставили съесть лимон целиком. Катя не стала задумываться о причинах внезапно возникшей неприязни; напротив, она бы удивилась, если бы Бестии кто-то понравился.

– Ну, что же, – вновь блистательно улыбнулась заведующая, – добро пожаловать в лагерь! Уверена, вы хорошо проведёте время. И, кстати, советую вам убрать телефоны. Мобильная связь здесь недоступна. – Аделина Сергеевна кашлянула, прикрыв рот ладонью. Ребята выдали дружный вздох разочарования. – Ничего страшного. Не волнуйтесь, скучать вам здесь не придётся. У нас запланирована отличная развлекательная программа.

Она произнесла это с чуть нервной интонацией и смущённо отвела взгляд.

– Конечно, конечно, – поддержала Ольга Николаевна. – Мы все отлично проведём время!

– Месяц без телефона! – только и выдала шокированная Настя. Кажется, она готова была рухнуть в припадке.

– Без Инстаграма! – поддержала её Мухина. Это была худшая потеря в её жизни.

– Ох уж эта молодёжь! – воскликнула Елена Алексеевна. – И жизни не смыслят без своих телефонов! Со всеми этими гаджетами дети забыли, что такое настоящее веселье! Я была бы рада, если бы все эти смартфоны запретили совсем!

Регина Геннадьевна, успевшая всучить свои чемоданы паре ребят, протяжно вздохнула.

– О, боже, только не говорите, что у вас совсем нет связи с внешним миром! Не цивилизация, а каменный век! Хотя бы стационарный телефон у вас есть?

Заведующая слегка растерялась. Директриса со своим хамским тоном явно приводила её в ступор.

– Да. Конечно. В моём кабинете.

– Прекрасно, – ядовито отозвалась та. – Идёмте уже. Мы ведь гости, в конце концов. Незачем держать нас на пороге.

Аделина Сергеевна отступила, пропуская решительную фигуру директрисы вперёд. Ребята гурьбой последовали за ней. Катя сердито скрестила руки на груди.

– Это же бесплатные путёвки. Они вообще нам чудом достались! Из всех школ – именно нашей! Могла бы из приличия вести себя повежливее!

– Кто? Она? – Вольский ответил с неменьшей неприязнью. – Вряд ли она знает значение этого слова.

– Бестия – что с неё взять, – поддержала Лёля.

– А ты-то её за что ненавидишь? – поинтересовалась Саша, внимательно взглянув на него.

– А за что её любить? Вы-то её Бестией называете не от большой любви.

Подруги саркастично переглянулись.

– Ну, у нас на это причина имеется. Эта Бестия нас жёстко подставила несколько лет назад. – Саша гордо проигнорировала протестующие жесты подруг и продолжила: – Мы учились классе в пятом. У Наташки из рюкзака кто-то стащил кошелёк с деньгами, она нажаловалась маменьке. Та почему-то заподозрила нас трёх, вызвала к себе на ковёр. Орала так, что стёкла дрожали: дескать, мы, воровки и преступницы, её доченьку обижаем. Даже полицию приплела, угрожала, что нас посадят… Но Катькины родители – адвокаты, и они её быстро на место поставили…

– Конечно, доказательств она не нашла, а без доказательств нет дела, – добавила Катя смущённо. – Она в любом случае не смогла бы нам ничего сделать.

– Тем не менее, пока твои родители не пришли, она не успокоилась.

Вольский выдал некое подобие ироничной улыбки.

– А я про это не слышал. Забавно. Одного не пойму, с чего это она на вас подумала? Вы забыли сдать деньги на ремонт?

Остальные уже скрылись за воротами. Привратник помахал отстающим рукой, поторапливая, и они спешно направились внутрь. Территорию лагерь занимал внушительную: несколько сотен метров были огорожены забором. Все здания здесь походили одно на другое; в два ряда стояли аккуратные деревянные домики с мансардами, просторная белая веранда, сторожка, небольшой сад. Тут и там клочьями лежали опилки, в воздухе стоял запах свежей краски: кажется, только недавно был окончен ремонт. В остальном за территорией, кажется, тщательно ухаживали: трава была выкошена, фигурные клумбы засадили ирисами, нарциссами и гиацинтами. На мгновение всем показалось, что они вернулись в город.

Ребята нагнали одноклассников и проигнорировали неодобрительные взгляды учителей.

– Домики мальчиков располагаются по правую сторону, домики девочек – по левую. Отдельные домики для преподавателей и, разумеется, для Регины Геннадьевны, – заведующая указала на здания, стоявшие чуть в стороне – их выкрасили в цвет бежевой пастели. – Следующее здание – наша столовая. Завтраки подаются с восьми до девяти, обеды – с тринадцати до четырнадцати, а ужины – ровно в девятнадцать часов.

– А вон там что? – Колобков указал на старый полуразвалившийся дом с облупившейся краской. Он выглядел на удивление чужеродно в этом тщательно отстроенном мирке.

– Это старое здание библиотеки. Оно стоит здесь много лет. Мы, к сожалению, не успели его отреставрировать, – снова смутилась заведующая.

Директриса приподняла тонкие брови и вполголоса сказала:

– Какой моветон!

– Вы, разумеется, можете ею пользоваться. Книг там достаточно, и читальный зал сохранился в неплохом состоянии, – заведующая сделала вид, что не расслышала её. – Но будьте осторожны. Лестница в любой момент может обвалиться.

– О, нет! Что же нам теперь делать, – хмыкнула Наташа, которую это, конечно, волновало в последнюю очередь. – Нашу Катеньку хватит инфаркт. Целый месяц без книг она не продержится.

Многие рассмеялись – громко, не стесняясь. Особенно старался Коровьев.

– Конечно. Белкина, бери лучше пример с Наташи. Она без книг пятнадцать лет прожила, и ничего, не умерла, – сказал Антон. Он не дал Кате шанса на достойную отповедь. – Зачем отягощать себе жизнь лишним интеллектом, правда?

В этот раз громче всех смеялись Саша и Лёля. Наташа с гневом уставилась сначала на Катю, затем – на Вольского, и, ничего не сказав, гордо удалилась. Аделина Сергеевна в очередной раз кашлянула.

– Ну, что же, – произнесла она бодро и несколько нервно. – Сейчас вы можете оставить вещи и привести себя в порядок. В каждом доме по пять спальных мест – выбирайте любое на своё усмотрение. В тринадцать часов вас будет ждать обед, а после мы найдём для всех подходящее развлечение.

– Идёмте скорее, – почти взвыла Лёля. Антон, к счастью, вызвался помочь ей донести чемоданы: иначе она вполне могла подхватить артрит. – Я не хочу жить в одной комнате с Наташкой! И с Настькой тоже не хочу. Нет, уж лучше с Настей, чем с Наташей.