Пациенты

– Может, в те времена она была под таким названием, а сейчас эта станция не помечена на картах, не учтена в документах РЖД, потому что не действующая, ее попросту списали! – высказал свое предположение Олег.

– Знаете, юноша, не так уж часто в летописи путей сообщения России менялись названия старых станций! Поверьте, я большой любитель истории железных дорог, но даже в старых документах я не припомню подобного наименования, могу утверждать это основательно, – с достоинством знатока произнес Геннадий Михайлович.

Потом он спешно извинился передо мной, что были прерваны мои рассуждения, и я, поблагодарив его, повел свою речь дальше…

– Каким же образом можно оказаться так далеко от основного маршрута?! Ведь мы каким-то фантастическим способом махнули километров триста на север!!! Но, насколько я знаю, первая железнодорожная ветка, поворачивающая в сторону Котласа с нашей восточной трассы, есть только в Кирове! На участке от Буя до Неи никаких поворотов на север нет! Но даже если предположить, что они каким-то чудом там оказались, при той скорости движения, с которой мы тащились, ехать нам пришлось бы часов двенадцать, а то и больше! Однако, судя по моим расчетам, мы добрались до этой станции уже часа через два после неверного поворота.

– Молодец, Саша, ты очень наблюдателен! – заметил начальник поезда. – Теперь я вспомнил, как проводница мне сообщила, что мы целых часа полтора едем не туда, а я не придал этому значения, или не обратил не ее слова внимания…

– Большое спасибо за комплимент, но есть еще одна мелочь: даже если бы мы направились к северу, как можно предположить, то в этом случае, как вы понимаете, мы должны были бы повернуть налево от основной ветки, а по факту мы свернули направо! И это еще более странно, и совсем не поддается нормальному объяснению…

– Скажите, уважаемый Геннадий Михайлович, – продолжал я беседу, – пока мы сюда ехали, что-нибудь необычное происходило, не помните, случайно?

– Вроде ничего такого… да я все время почти в своем купе находился, документы заполнял… Ой, нет! Как же я забыл! Мне Петрович, ну машинист наш, после остановки прямо здесь рассказал, что в какой-то момент у них на пути неожиданно «вырос» тупик, а потом также неожиданно исчез, все это произошло так мгновенно, что они толком испугаться-то не успели и ничего не поняли.

– Это уже кое-что! – с интересом заметил я, – не исключено, что это и была граница того места, пересекая которое мы каким-то чудесным способом перенеслись на такое большое расстояние от своего маршрута.

– Ничего не понимаю, все как-то странно! Обычная логика отказывается здесь работать… – полный недоумения проговорил Геннадий Михайлович, разводя руками.

– Мне кажется, что здесь вообще нет никакой привычной логики, – высказался я, аккуратно положив пролистанный диспетчерский журнал на пыльный стол.

– А может такое случиться, что мы вдруг переместились в иное измерение?! – немного растерянно спросил начальник поезда. – Я много слышал и читал о таких вещах, но никогда не участвовал в этом…

– Геннадий Михайлович, фантастика все это, в жизни такого быть не может! – уверенно заявил Дмитрий.

– Не знаю, уважаемые, не знаю, в этом мире все возможно! – спокойно проговорил я. – Кстати, друзья, когда мы еще ехали, у меня в какой-то момент появлялось ощущение, что из памяти исчезла информации о самом себе, в течение нескольких минут я не мог вспомнить, кто я такой и что делаю в поезде. Хочу поинтересоваться, а с вами случалось подобное?

– Наверное! Точно, было! – заявил Геннадий Михайлович. – Некоторое время я не мог сообразить, что я делаю в поезде, поэтому в те минуты мне были безразличны многие вещи, в том числе, доклады проводников о неверном курсе нашего поезда, а потом память вернулась…

– Нечто подобное произошло и у нас с Олегом, и у наших жен, – сообщил Дмитрий за двоих, – помнишь, как мы несколько минут не могли сообразить, кто мы, и почему рядом сидят наши девчонки? А спустя считанные минуты все как рукой сняло…

– Верно, было такое! – подтвердил Олег. – Надо полагать, в это время потеря памяти случалась у всех пассажиров, потому что мы слышали их рассказы об этом, когда вместе со всеми вышли постоять рядом с вагонами после остановки поезда…

– И что, больше ничего не ощущали? – поинтересовался я, глядя на Олега, одновременно с этим держа в руках пыльную книгу.

– Вроде бы нет, только эту временную амнезию… – ответил Олег. – А что?

– Вы знаете, кроме этого, я еще испытал зловещий страх смерти и дикую боль в сердце, пожалуй, именно в тот момент, когда поезд проскочил этот ваш злосчастный мнимый тупик, – уверенно констатировал я.

– Наверное, это необычное событие только у тебя вызвало дополнительную реакцию? – предположил бригадир, – правда, мы больше ни с кем не говорили…

– Нет, не только у меня, а, например, у большинства людей из моего вагона, это я точно выяснил, значит, эти симптомы могли встретиться и у других пассажиров, – вымолвил я и положил книгу обратно на стол.

– С нами ничего подобного не происходило, сердце не болело, ни у нас, ни у наших жен, – категорично заявил Дмитрий за себя и за своего друга.

– Кстати, и со мной ничего подобного не случалось, – задумавшись, ответил Геннадий Михайлович. – Помню, что я сидел в купе, не мог ни с кем общаться, а когда реальность вернулась, я уже помнил, как проводники сами приходили ко мне с рассказами о том, что все в этом рейсе пошло как-то не так.

– Отлично! Итак, мы установили, что неприятные ощущения возникали именно в тот самый момент, когда наш поезд пересек границу этой странной местности… – заключил я.

– Установили-то, кончено, установили, но все это нам пока не помогло прояснить ситуацию и понять, что с этим делать! – скептически заметил Олег.

– Проясним, Олег, со временем все проясним! – спокойно отвечал Геннадий Михайлович.

– И потом, вы обратили внимание на окружающий нас пейзаж? – продолжая цепочку рассуждений, обратился я к присутствующим. – Я его наблюдал очень долго еще во время движения поезда.

– Что же с ним не так? – удивился Олег.

– Да ты посмотри вокруг! – воскликнул я. – Когда смотришь на всю эту местную экзотику, создается ощущение, что все было кем-то уничтожено… И вообще все это выглядит более чем странно… эти деревья с огоньками, черная земля… а небо!!! Такого я сроду не видовал!!!

– Смотри-ка, а я даже как-то не обратил…! Не до того было! Ты прав, Саша, такого и вправду не бывает в обычной жизни, – произнес Дмитрий, почесав затылок.

– Ты много внимания уделяешь своей Танюшке, вот ничего и не замечаешь! – с улыбкой произнес Олег в адрес друга.

– А ты будто свою Маришку игнорируешь! – начал было подначивать Дмитрий приятеля.

– Итак, – заключил Геннадий Михайлович, прерывая пустые разговоры, – о станции мы кое-что узнали, но ситуации в целом не прояснили?!

– Полагаю, мы не в состоянии этого сделать! Ведь мы всего лишь люди, – отозвался я…

– Что касается природных и погодных явлений, – продолжил Геннадий Михайлович, не отреагировав на мое замечание, – то тут мы ничего изменить не в силах, и на это сейчас нечего обращать внимание. Надо думать, как выбираться из всего этого, у нас еще человек семьдесят пассажиров, в том числе шестеро детей от пяти до четырнадцати лет. Хорошо еще, что билетов на этот рейс было продано не много, в основном плацкартные места, а два купейных вагона фактически пустые ехали. Тем не менее, ребята, если мы будем находиться здесь очень долго и ничего не предпринимать, то у нас возникнут проблемы иного рода и вполне серьезные. Например, у людей почти не осталось продуктов питания, как вы понимаете, все съедено во время поездки, в вагонном буфете уже давно хоть шаром покати, да и питьевой воды в емкостях маловато осталось…

– Да, Вы правы, это серьезно! Никто не знает, сколько мы здесь пробудем? Но сразу нам всех проблем не решить, это факт, – рассудительно произнес я. – Раз уж мы здесь застряли и у нас все равно полно времени, я предлагаю выяснить, что здесь произошло, и что мы способны предпринять для выхода из этой ситуации, чтобы скорее покинуть это место. Мне кажется, надо еще раз обыскать здание вокзала. Возможно, мы найдем здесь что-то полезное для всех, или какое-нибудь свидетельство, проясняющее картину происходящего с этим местом в прошлом, или раскроем секрет, что же, все-таки, случалось с нами…

– Хорошо! – согласился Геннадий Михайлович. – Только я хочу добавить еще одну важную вещь: в этих непростых обстоятельствах будет лучше всем нам держаться вместе.

– Принимается! – дружно ответили мы.

– Ребята, – проговорил бригадир так, словно желал обратить наше внимание на его слова, – я сейчас говорю не только о повторном осмотре вокзала, но и о том, чтобы всем нам, пассажирам поезда, по возможности держаться вместе, а состав использовать как дом и укрытие в случае необходимости. Это надо донести до всех… я поручу это проводникам…

– Мы тоже поможем в этом, – заверил Олег.

– Но, тем не менее, не забывайте, друзья, если нам потребуется выбраться куда-то малой группой, то все остальные обязательно должны находиться в вагонах или поблизости от них, – в свою очередь предложил я.

– Это само собой, Саша! – утвердительно сказал Геннадий Михайлович. – Ну, что же, мужики, давайте снова пройдемся по этому вокзалу-старичку…

Не успели мы двинуться с места, как услышали крик, доносившийся снаружи.

– Э-э-эй, где вы там? Вы живы? – глухим эхом издалека донесся голос машиниста Ивана Петровича, стоявшего, похоже, прямо около входа в здание вокзала.

– Да-а! Мы здесь! С нами все в порядке! – громко крикнул в ответ Геннадий Михайлович. – Как у вас там дела?

– Пока все спокойно! Мы с Андреем ждем вас!

– Хорошо, все правильно! Мы скоро выходим!..

6

Оставаясь внутри здания вокзала, перво-наперво мы бросили наши силы не решение самой главной изо всех свалившихся на нас проблем – организацию питания пассажиров. Если в этом проклятом месте действует хоть какая-то логика, она подсказывает, что, раз уж неизвестный науке катаклизм произошел здесь скоропостижно, то, может быть, и с продовольственного склада привокзального ресторана не все успели вывезти…

…Не секрет, что когда-то давно в Советском союзе железнодорожные предприятия общественного питания получали отличное продовольственное снабжение и имели квалифицированные кадры. В связи с этим они повсеместно славились высочайшим уровнем сервиса, превосходной кухней и большим разнообразием меню. Разумеется, по совокупным качествам все это привлекало туда множество людей, которые, даже не будучи пассажирами, специально посещали привокзальные рестораны, чтобы пообедать, посмаковать отменные деликатесы, которых не встретишь в обычной жизни, а то и просто отдохнуть в комфортной обстановке, послушать живую музыку ресторанного оркестра. Справедливости ради стоит заметить, что по уровню обслуживания от вокзальных ничуть не отставали и поездные вагоны-рестораны, где во время дальних путешествий пассажирам было особенно приятно питаться или просто хорошо проводить избыточное свободное время. Похоже, пик расцвета станционных ресторанов пришелся именно на те самые годы, когда, судя по найденным документам, была всеми покинута эта станция Синва, а значит, в каждом из нас теплилась крошечная надежда на то, что мы не умрем с голоду в этой дыре…

…Наши поиски продолжались каких-нибудь нескольких минут, и Дмитрий, самый первый из нас обнаружил вход в ресторан. Надо ли объяснять, что внутри обеденного зала, как и во всем помещении вокзала, господствовали хаос и разрушение: разбитые или треснутые окна, раскуроченная ресторанная мебель и витрины, местами разбитый пол, и пыль, одна сплошная пыль, лежащая толстым слоем и покрывающая все, что только возможно. И представьте, в этом полном бедламе на потолке и стенах до сих пор сохранились следы былой красоты, исполненные в духе своего времени: высоко расположенные потолки в изобилии покрыты почти неповрежденной живописной гипсовой лепниной, а в качестве декоративного элемента огромных стен и зальных колонн выступали куски светло-зеленого мрамора и темно-красного гранита…

Однако наша задача – разыскать продуктовый склад, поэтому скоротечно минуя зал для посетителей, мы прошли на кухню, где в отсутствие окон и электричества, царил полумрак, и здесь нам снова пригодились взятые с собой железнодорожные фонари. Освещая ими свой путь, мы заметили, что и здесь все также было шиворот-навыворот: сломанные плиты, разбросанная повсюду металлическая посуда и столовые приборы, опрокинутые на пол стеллажи, и конечно, толстые слои осевшей пыли повсюду.

При беглом осмотре помещений тут же был обнаружен морозильный шкаф для хранения продуктов. Однако он был обесточен, как и все вокруг, а, открыв дверь, внутри мы не отыскали ничего, кроме нескольких лежащих на полу и висящих на крюках скелетов, когда-то представляющих собой коровьи и свиные туши. Дверь морозильника, к великому нашему сожалению, пришлось тут же закрыть, и мы, не теряя оптимизма, снова дружно разбрелись по кухне, озадаченные поисками вожделенного предмета. Во время хождения мы не разговаривали друг с другом, но кто-то из нас нет-нет, да и задевал разбросанную на полу кухонную утварь и посуду, издающую при этом характерные металлические звуки, что в полной тишине особенно смахивало на полтергейст…

Спустя несколько минут Олег вдруг позвал нас к себе, оказалось, он нашел вход в подвал. Наконец-то! Не говоря ни слова, мы тут же последовали за ним. Свет фонарей помог нам рассмотреть сохранившиеся на дверях следы обивки из пищевого железа, ржавый от времени и сырости замок валялся открытым тут же рядом с дверью, поэтому нам не составило труда проникнуть внутрь, преисполненными надежд найти там то, зачем, собственно, мы явились сюда.

Крутая каменная лестница привела нас в весьма добротно построенный сводчатый каменный погреб с ровным бетонным полом. Здесь я опять ощутил, что воздух там был не только холодный, но и такой же свежий и приятный, как и на улице, не чувствовалось даже традиционного запаха подвальной сырости! Интересно, сохранилось ли тут что-нибудь за последние семьдесят лет? Площадь продовольственного хранилища была не большая, но ее оказалось достаточно для размещения нескольких больших бочек для хранения натурального вина и множества продуктовых полок.

Все вместе мы разом бросились осматривать этот старый подземный лабаз, и к нашему счастью и моему весьма приятному удивлению нашли то, что искали – продукты питания! Это было просто невероятно! Наша радость не имела пределов!.. Тщательный осмотр продсклада показал, что особенных разносолов нам не «оставили», но, во всяком случае, в достаточном для всей нашей команды количестве мы нашли все, что нужно для вполне приличного питания. На стеллажах ровными рядами размещались жестянки с мясными и овощными консервами, закатанные соления, джемы и варенье в стеклянных и металлических банках. С длинных веревок, натянутых между стенами подземелья, на нас привлекающее смотрели несколько сортов завернутых в специальную бумагу копченых колбас, большое количество копченой рыбы и мяса. Однако меня, как человека, не понаслышке знакомого с пищевой гигиеной, изрядно удивило, что все обнаруженные нами продукты никак не вписывались в разряд скоропортящихся, как оказалось, все они в этом прохладном месте в течение длительного времени на редкость прекрасно сохранились!

Но занимательнее всего был тот факт, что в больших деревянных бочках еще оставалось много вина, причем очень хорошего, по вкусовому букету чем-то напоминающего грузинские сорта, имеющие долгую экспозицию. Тем не менее, среди всего, что мы обнаружили, самой значимой, пожалуй, стала находка Геннадия Михайловича. Он заметил, как на одной из полок гордо разместился целый ящик пыльных, но соблазнительных бутылок пятизвездочного армянского коньяка ереванского розлива – товар высочайшего качества и многолетней выдержки!!!

Разумеется, мы, прежде всего, выборочно попробовали как сами продукты, так и алкогольные напитки, с радостью выяснив, что все они даже после такого длительного хранения обладали свежим вкусом. По старой привычке я проверил даты выпуска на нескольких банках с консервами, и заметил, что все изготовлено не позднее 1940 года, что еще раз подтверждало данные диспетчерского журнала.

Прямо скажем, найденный нами провиант – это был поистине исключительный случай, жизненно необходимый! Тем не менее, когда легкая эйфория от всего этого немного спала, меня несколько насторожило, что в этом лабазе все было как-то уж очень аккуратно разложено, спустя столько лет сохранился первозданный порядок, будто сюда все годы никто даже не заглядывал, хотя наверху царит полная разруха. Даже если предположить, что когда-то станцию действительно эвакуировали в экстренном порядке, то продовольствие оставить однозначно не могли. Что-то тут не сходилось, не хватало какого-то звена в цепи наших догадок и рассуждений… Лично у меня вообще создалось впечатление, будто кто-то все это нарочно отложил здесь для нас, хотя, разумеется, это была только очередная догадка вечного фантазера…

После увиденного в подвале ошеломляющего изобилия, у меня стало неприлично громко урчать в животе от внезапно охватившего приступа голода. Все мои спутники испытали то же самое.

– Итак, друзья, – заключил Геннадий Михайлович, когда мы полностью закончили осмотр подвала, – то, что мы здесь отыскали, превзошли все наши ожидания! Значит, одна из насущных проблем благополучно решена!

– Еще бы! Слов нет! – захлопав в ладоши, дружно и радостно подтвердили Олег, Дмитрий и я, мысленно уже предвкушая скорый сытный обед.

– Но, естественно, про алкоголь пока следует забыть… – со всей серьезностью произнес начальник поезда.

– Ну как же так, Генна-а-адий Михайлович?! – с сожалением комично простонал Дмитрий.

– Стресс-то людям надо снять?! – добавил таким же тоном Олег.

– Целиком и полностью согласен с вами, и по-человечески понимаю, но…

– Геннадий Михайлович, а что, если… – начал было говорить Дмитрий…

– Нет! Даже не просите! И слушать не хочу! – строго произнес Геннадий Михайлович, – выпивку пока отложим, сейчас все это нам ни к чему, да еще в таком сказочном количестве. Мало ли какую реакцию это может вызвать, у людей нервы натянуты, сами знаете… Вы что, хотите ввергнуть мужиков в пучину запоя?! Если разрешить всем бесконтрольно употреблять спиртное, не исключено, что может начаться полный бардак, мы ведь не знаем, какие люди ехали с нами, как они себя в этом случае поведут. А в сложившейся у нас заштатной ситуации в команде просто необходима жесткая дисциплина и трезвая ясность ума! Это всем ясно?!

– Так точно, командир! – недовольно буркнул Дмитрий, шутливо приложив руку к пустой голове.

– Вот то-то, господа! А что касается провизии, ее будем частями поднимать наверх и кормить людей.

– Думаю, надо еду порциями уносить в вагоны и делить поровну между пассажирами на завтрак, обед и ужин, – сказал Олег, и с его предложением, было нельзя не согласиться.

– Судя по тому, что мы нашли, продуктов нам может хватить дня на три на четыре, это если не экономить, – произнес я, предварительно прикинув в уме соотношение объемов обнаруженных нами запасов и количества пассажиров, включая детей.

– Тебе виднее, – улыбаясь, ответил начальник поезда, – а там посмотрим, что дальше делать, но правильнее было бы не съедать все так быстро…

– Разумно! – поддержал бригадира Дмитрий.

– Геннадий Михайлович, я вот что думаю, – сказал я «шефу», – раз уж мы решили одну громадную проблему, нам нет резона просто сидеть и ждать у моря погоды, надо что-то предпринимать, попытаться найти любую возможность выхода из этой ситуации, если, конечно, получится.

– Да, правильно мыслишь, Сашок, осталось только подумать что и как, – бодро произнес Дмитрий, – но сначала поедим!!!

– Ладно, ребята, айда наверх, сначала надо уведомить всех! – почти приказал бригадир поезда.

В ответ мы дружно кивнули, спешно выбрались из подвала и направились к выходу, где нас уже встречали голодные глаза машиниста Ивана Петровича и его помощника Андрея. Все время, пока нас не было, они неотлучно находились на своем посту у входа в здание вокзала, внимательно наблюдая за обстановкой в границах станции. В данных обстоятельствах иначе было просто нельзя, поэтому железнодорожники вели себя серьезно и ответственно, почти как на военной службе. Иван Петрович, незамедлительно подойдя к начальнику поезда, по всей форме лаконично доложил ему о том, что в его отсутствие ничего необычного не произошло, текущая ситуация не менялась, и что все пассажиры находятся в вагонах. После рапорта мы все вместе, перешагивая через одиннадцать путей, направились к составу, чтобы поговорить с людьми…

…Используя поездное радио, Геннадий Михайлович немедленно пригласил всех покинуть свои вагоны и собраться у пятого «штабного». Через несколько минут и пассажиры, и проводники, с нетерпением ждущие хоть каких-то новостей, высыпали на улицу, взяв с собой детей, и собрались у нужного вагона. Вся разноликая толпа, в которую вместе с Дмитрием и Олегом влились и мы, окружила Геннадия Михайловича плотным кольцом. Привстав на подножку вагона, чтобы его было лучше видно и слышно каждому из нас, и, держась при этом за один из грязных поручней, он вкратце поведал нашим собратьям по несчастью обо всем, что удалось выяснить в ходе нашего пробного поискового похода, как о самом грустном, так и о приятном…

Во время речи Геннадия Михайловича мы с Дмитрием и Олегом не особо внимали словам бригадира, а осторожно наблюдали за толпой. Пока он говорил, люди слушали предельно внимательно, ни единым звуком не перебивая начальника поезда, но когда оратор произнес заключительную фразу своего монолога, толпа моментально оживилась, и от нас не ускользнул тот факт, что информация вызвала у людей весьма неоднозначное отношение. Обладающие по натуре здоровым оптимизмом люди просто веселились, сопровождая свои высказывания шуточками и прибаутками, по большей части касательно предвкушения будущего и теперь гарантированного всем сытного обеда, кто-то оставался внешне спокойным, но был заметно погружен в размышления о происходящем и еще осмысливал полученные от начальника поезда сведения. Некоторые из пассажиров со всей присущей человеку нервозностью начали обсуждать случившееся с рядом стоящими людьми, откровенно пугая их своими пессимистическими прогнозами и ужасными «пророчествами». Однако были среди пассажиров и такие, кто выразил ответную реакцию несколько иным образом. Например, несколько женщин, которые, думается, осознали происходящее как фатальную неизбежность, ведущую нас к жизненному концу, неожиданно принялись в один голос истерически рыдать и, при этом подняв жуткий крик, протяжно заголосили: «куда ж мы попали?!», «что с нами будет!», «мы никогда не выберемся отсюда!», «верните нас домой!!» и тому подобное. Это была тягостная сцена, которая с каждой секундой грозила запросто вызвать панику и среди остальных, поэтому Геннадий Михайлович попросил стоящих рядом всеми силами постараться их успокоить, что и сделали, кто-то сочувственными ободряющими добрыми словами, а кто-то взятой на всякий случай валерьянкой. Однако желаемого эффекта удалось достичь лишь спустя примерно полчаса, а затем несколько пассажиров вызвались сопроводить в вагоны уже затихших, но все еще продолжающих слабо всхлипывать женщин…

Что же касается наших «союзников» поневоле, машиниста Ивана Петровича и его помощника Андрея, то они все это время стояли у самого вагона ближе всех к Геннадию Михайловичу, пассивно наблюдая за происходящим в толпе. Они, попросту, не могли понять, что им делать, принять ли участие в бурной дискуссии или содействовать в успокоении слабонервных дамочек. Мужчины не знали, что именно в этом случае говорить и каким тоном, более того, двое железнодорожников до сих пор так для себя и не определили, как им следует реагировать на сообщение их шефа. Но, как они позже нам открыли, из всего того, что узнали, их решительно вдохновила лишь информация о найденном складе, переполненном продуктами…

Только дети, как бы это не выглядело странным, во время всех треволнений не издали ни единого звука, а продолжали терпеливо стоять неподалеку от своих родственников, спокойно наблюдая за таким своеобразным поведением взрослых, а некоторые даже играли в простые незатейливые игры…

Когда расстроенных женщин увели, начальник поезда в очередной раз обратился к оставшимся возле вагона людям.

– Граждане! Друзья! Несмотря ни на что, давайте все же не будем такими глубокими пессимистами, а просто успокоимся и организовано вернемся в свои вагоны. В ближайшее время мы доставим в состав часть съестных припасов из того, что было нами обнаружено, поэтому все должны занять свои места и приготовиться к приему пищи. Сразу уточню, что делить продукты будем поровну, но рационально и порциями, чтобы хватило на несколько дней, потому что неизвестно, сколько нам еще придется оставаться здесь в этой ситуации. К сожалению, в лабазе не нашлось запасов хлеба, но, насколько я знаю, небольшое его количество еще можно отыскать в нашем вагоне-буфете.