Дикий шалфей

– Прости, – тихим голосом ответила я, но как ни странно, оплеуха мужа вывела меня из странного транса и теперь я полностью могла отличить, что было реальностью, а что нет. Одна из плотных штор в спальне была отодвинута в сторону, и лунный свет косым клином падал на угол старого дивана, где лежал мой домашний халат.

– Иди на диван спать, раз кошмары мучают. Настоящий кошмар придет, когда зарплату не выплатят, – сказал муж напоследок, переворачиваясь на другой бок.

Я решила послушаться мужа и лечь в гостиной, но перед этим сменить мокрую одежду на сухую. Я тихо выскользнула в коридор, притворив за собой дверь, и быстро прошла к ванной. Привычный, но ужасный вид, а при виде небольшой ранки на губе по всему телу пробежали мурашки.

– Нормально так треснул, – сказала я вслух, аккуратно собирая кровь ватной палочкой. – Урод, – обратилась я к спящему мужу, но уже более тихим голосом.

Я села в ванну, разгоняя по воде мыльные круги. Соляной скраб Кристины был сейчас очень кстати. На упаковке иронично было написано «для расслабления себя и тела».

Моя мама когда-то в детстве рассказывала, что бабушка с папиной стороны тоже практиковала шаманизм, но я не припоминаю, чтобы я хоть что-то видела своими глазами, а значит, сегодняшний сон – это всего лишь результат моей бурной фантазии, в корне не имеющей отношения к тому, что происходит в моей семье.

Звуки храпа Нарана доносились даже за две комнаты, расположенные далеко от спальни. Сменив одежду и вытерев насухо тело, я еще раз взглянула на себя в зеркало. Крови уже не было, но небольшой синяк, скорее всего, останется напоминанием о сегодняшней затрещине, в которой я не была виновата.

– Нужно что-то делать, Аяна, – обратилась я к себе через отражение зеркала. Меня отталкивало изображение пугливой и бесформенной женщины, что смотрела на меня. Увядшее лицо, увядшая душа. – Ты сможешь, – снова сказала я себе через зеркало, словно отвечая на предыдущий вопрос.

Я бы и дальше поговорила сама с собой, но тучный и звенящий храп, разносившийся по всему дому, вернул меня в реальность. Неспешными, но твердыми шагами я направилась к кровати, у боковой стенки которой лежали подушка и сложенное одеяло цвета лаванды. Поплотнее завернувшись в него, я погрузилась в свои мягкие мечтания, желая себе спокойной ночи.

                                       * * *

Сегодняшний поход в женскую гинекологию был таким же непростым, как и в предыдущие дни. Не потому что я до смерти не любила любые врачебные манипуляции, включая стандартный осмотр, а просто потому что не хотела снова ощущать пристальный взгляд медсестры, рассматривающей ссадины на моем лице. Если царапины от любви мужа оказывались чуть ниже носа, то достаточно было натянуть на лицо простую медицинскую маску и пару раз закашлять для убедительности.

Перед выходом я еще пару раз осмотрела лицо. Выглядело как обычно, учитывая, сколько тоналки мне пришлось нанести, чтобы скрыть постыдное, но такое частое явление.

– Раздевайтесь, – обычным тоном сказала врач, указывая на кушетку. Ее длинные черные волосы создавали безумный контраст с белыми стенами, поглощающими любую позитивную энергию. – Ага, помню вас, помню. Вы ребеночка с мужем запланировали, верно? Муж уже сдал анализы?

Перелистывая моя толстейшую историю посещений, знакомая доктор делала быстрые заметки у себя в журнале, задавая все те же стандартные вопросы. Вот только ответы на них не менялись.

– Пока еще нет. Работа, завод, поздно домой приходит, – я быстро нашла что ответить и горько насмехалась сама над собой, ведь любимое развлечение Нарана – утопать в пьяном безумии.

– Давайте посмотрим, что у вас, – сказала она, и рядом с моим ухом раздался звук резиновых перчаток, отчего меня неприятно передернуло внутри.

Стандартный осмотр занял не дольше десяти минут; как я и ожидала, никаких критических изменений или патологий.

– С анализами не затягивайте. Лишь лишний раз вас предупрежу, что с годами фертильность снижается и попытки зачать ребенка могут растянуться на года. Я думаю, с этим задерживаться не стоит, – назидательно протянула она, быстро заполняя бланки.

– Конечно, – быстро кивнула я и уже засобиралась уходить с кучей бумаг и анализов для профилактики в руках, но кое-что вспомнила. – Вы знаете какие-нибудь безопасные лекарственные травы, применяемые в гинекологии? У моей подруги… – Я не успела договорить, как доктор сделала мне пальцем предупреждающий знак.

– Вы не первая и не последняя, кто приходит просить что-то якобы для своей подруги. Зачатие ребенка – это совместный процесс, в котором принимают участие два человека. Если ваш муж боится прийти к нам в клинику, то, боюсь, ваши надежды стать матерью будут угасать с каждым новым днем.

Слова врача как наждачкой прошлись по сердцу, оставляя неприятные рубцы. Впрочем, могла ли я ожидать чего-то другого?

Весна в этом году ранняя, душистая. Под звуки теплого ветра я закрыла за собой дверь. В руке я держала бесполезную визитку семейного психолога, которую, недолго думая, скомкала и выкинула в ближайшую мусорку.

Глава 4

Последние несколько дней головные боли, невесомое чувство беспокойства, полуночная бессонница, раздражение стали неотступными явлениями в моей маленькой жизни. Это нельзя было назвать выходом из зоны комфорта, потому что мой собственный дом перестал быть спокойной обителью, где душа обретает спокойствие, а тело отдыхает.

Я уже давно не собирала вещи. В последний раз на второй день после свадьбы мы переехали с Нараном жить в небольшую квартиру, доставшуюся ему от прабабушки. У меня был небольшой чемодан, в который я поместила пару платьев и некоторые свои личные вещи, без которых я бы не хотела начинать свою новую жизнь. Например, тибетский узел бесконечности, который я сплела себе на восемнадцатилетие. Мне казалось, что при перешагивании этого возрастного рубежа человеку обязательно понадобится немного удачи для любых начинаний, вот поэтому я, руководствуясь какой-то старой инструкцией из учебника, сплела себе незамысловатый амулет красного цвета. Сейчас он покорно висит над моим зеркалом в спальне, вовсе не собираясь приносить какую-то удачу. Или выжидает подходящий момент?

– Взять или не взять? – сказала я вслух, перебирая пальцами толстое плетение. В конце концов, Наран, возможно, не сразу заметит мое отсутствие, а исчезновение амулета – тем более. Скрутив его в несколько слоев, я поместила его на самое дно.

Вещей в дорогу у меня получилось немного. Рюкзак был весьма компактным и при надобности мог превращаться в сумку-трансформер с удобными ручками. Я не знала точно, что мне понадобится, но одно я знала наверняка: без денег точно будет тяжко. Без всякого сожаления я просунула руку за диван и ловкими движениями вытащила пачку денег, которые я откладывала с зарплаты.

Мама учила, что неважно, в каком положении ты находишься – в бедности или богатстве, нужно всегда иметь средства про запас. По словам папы, мама была очень мудрой женщиной; и мне бы сейчас не было так легко уезжать, зная, что у меня пусто в кармане. Но даже если бы мама была рядом, то я все равно не стала бы посвящать ее в свою семейную драму. Так было не принято, а больное сердце могло бы быстрее разойтись по швам. А вот что могу сказать про папу, так это что он точно бы выбил из Нарана всю дурь вместе со сломанными ребрами. Он любил решать все проблемы через кулаки, а если бы увидел хоть один синяк на единственной дочери, то не думаю, что я бы до сих пор была женой Нарана.

В последний раз обведя комнату глазами, я вышла из квартиры, не забыв оставить записку для мужа. Думаю, первые дни ему будет трудно смириться, но это для нашего же блага. Возможно, все получится и мы заживем другой жизнью.

Добраться до границы с Монголией было нетрудно. Из города есть несколько путей и недорогих способов ее пересечь, и я выбрала самый дешевый – автобусом. В своей небольшой поясной сумке я оставила загранпаспорт, которым я воспользуюсь сегодня в первый раз, и все наличные деньги.

Погода была хорошей, в воздухе повис пьянящий запах черемухи и сирени. В любой другой день я бы с радостью сорвала пару веточек, чтобы наполнить спальню глубоким, чувственным ароматом, но не сегодня. С грустью окинув взглядом пушистое фиолетовое дерево, я метнулась в нужную сторону.

Автобус был забит практически полностью. Несмотря на то что сзади была еще пара свободных мест, рядом со мной присела женщина пожилого возраста, от которой пахло старостью и нестираными вещами. Хорошо, что под рукой были сухие салфетки, и я, отвернувшись ближе к окну, незаметно дышала через них, чтобы не вдыхать чужой запах.

Судя по навигатору в телефоне, путь составит не менее 14 часов, и у меня будет время немного поспать, но перед этим я еще раз проверила, что все сообщения дошли до своих адресатов. Кристина еще не прочитала, но думаю, что новость о моем внезапном отъезде не просто не обрадует подругу, но и приведет в бешенство.

На работе я взяла неоплаченный отпуск, примерно на две недели максимум; надеюсь, я смогу уложиться в срок и найти то, что мне нужно. Рабочий чат продолжал жить своей жизнью и без меня, там каждый час появлялись новые записи о новых клиентах. Последний раз проверив все уведомления, я зарыла телефон глубоко в сумку.

Пейзаж за окном сменялся быстрыми красками. Был самый разгар весны, но деревья только-только начинали блистать своей свежестью, распушаясь от нависшей листвы.

В автобусе было очень шумно из-за мужчин-вахтовиков, от которых несло алкоголем за километр. Я пыталась смотреть только в окно и не думать о назойливых громких разговорах и дурно пахнущей женщине, но сумерки быстро нагнали дорогу маршрута и снаружи начало темнеть. Под рукой был маленький томик с романом Достоевского «Бесы». Не успела я вернуться к любимым героям, как телефон зазвонил глухим звоном у меня в кармане.

– Заметил, – сказала я вслух, едва поднесла телефон ближе.

Это был Наран. Даже сквозь трещащий аппарат я могла прочувствовать весь гнев и всю бесовщину, что овладела им, когда он заметил мое отсутствие. Ничего хорошего я бы не услышала на другом конце, поэтому решила не брать. Но совсем игнорировать мужа я тоже не хотела, поэтому решила оставить ему короткое, но емкое сообщение:

Я скоро вернусь. По-другому никак. Береги себя.

Тем временем темень подступила слишком близко, так что уже было незачем смотреть в окно. Автобус покачивался из стороны в стороны, минуя дыры и пропасти в дороге. Уснуть мне не удастся, поэтому, вооружившись карманным фонариком, я углубилась в интересное чтиво.

Есть ли хоть призрачный шанс найти то, что мне нужно?

                                       * * *

Рассвет уже растекся по небу, как ягодное варенье по белоснежной скатерти. Таможенный контроль прошел очень быстро, и, получив заветный штамп с датой пересечения Монголии, я радостно вернулась в автобус. Первый шаг сделан; осталось добраться до столицы и уже там попробовать найти машину, которая максимально приблизит меня к горе Сутай-Хайрхан.

В самом городе оставаться я не собиралась. С моими копейками в кармане это было бы непозволительно дорого. Еще в автобусе я примерно пыталась рассчитать, сколько дней может занять мой путь. Если повезет, то путешествие на запад Монголии и обратно займет не более пяти дней; а если нет, то придется искать новые решения, если Наран не найдет меня раньше, в чем я очень сомневаюсь.

У выхода из автовокзала стояло одновременно по меньшей мере десять зазывал. Просить их куда-то довезти значит опустошить свой кошелек ровно наполовину. Монголия – это страна, в которой можно проехать не одну сотню километров и не встретить ни одного человека, поэтому лучше всего попробовать завести диалог и узнать, насколько близко может довезти меня обычный таксист, а там уже можно прикинуть, как добраться своим ходом.

– Здравствуйте, – обратилась я к одному из них на бурятском. Семья моего отца жила недалеко от границы с Монголией, поэтому я смогла унаследовать некий бурято-монгольский диалект этих регионов, что, конечно же, облегчало мне задачу общения. – Как добраться до горы Сутай?

Энтузиазм сразу нескольких таксистов одновременно поутих, и они потеряли ко мне всякий интерес. Видимо, это действительно было далеко, и никто не поедет жечь резину по бесконечным степям.

– Далековато, – протянул один из них, бросая беглый взгляд на мой внешний вид. – Трекингом занимаешься?

– Да, – лихо соврала я, не желая погружаться во все детали моего визита. – Вы не подскажете, как добраться?

Возможно, мой внешний вид не отличался аккуратностью и сейчас я больше была похожа на отшельника, который даже не видел себя в зеркале с момента, как перешагнул порог дома, но пожилой мужчина одарил меня одной из самых кривых улыбок, что я видела, и залез в кабинку автомобиля.

– Сейчас я тебе покажу, – с сигаретой во рту протянул он, рисуя что-то на листе бумаги.

«Очередная карта», – подумала я.

– Здесь я точками отметил три города. – Он начал давать объяснение своим чертежам, на которых не просто были указаны города, но и примерное расстояние между ними. – Можешь до каждого добираться отдельно, а там уж как повезет – автостопом или на коне. Могу довезти тебя до первого пункта, всего восемьдесят километров.

– Ну, не знаю. – Я помедлила, мысленно прикидывая, во сколько же тугриков мне это обойдется. – Сколько будет стоить?

От названной суммы у меня глаза на лоб полезли, но тем не менее я была рада учтивости этого мужчины, поэтому на прощание оставила в его руке пару небольших банкнот.

Я снова осталась одна. Дурацкое чувство, но до того знакомое, приевшееся. Наран не дома – я одна, Наран дома – я одна. В чем же тогда смысл?

После пересечения границы мой телефон молчал, как мертвец в могиле. Мне не хотелось включать роуминг или тратиться на сим-карту, поэтому, мысленно молясь всем богам, чтобы со мной ничего не случилось, я пошла обратно на автовокзал узнать о приблизительных маршрутах до первой точки. Как оказалось, удача на моей стороне, и я уже купила билет на пять часов вечера.

В животе неприятно потянуло. Я ничего не ела последние 16 часов и сейчас надеялась найти место, где можно заморить червячка. Недалеко от вокзала простирались небольшие павильоны с одеждой, между которыми продавали мучные перекусы с соленым чаем.

Удобно усевшись на пластмассовый стул, я принялась за еду, медленно прожевывая каждый кусок, растягивая удовольствие. Свежий горячий хушур просто растопил мое голодное сердце. Аромат румяных жареных пирожков сразу пришелся мне по вкусу, поэтому с собой в дорогу я взяла еще несколько штук.

Соленым чаем меня было не удивить – в Бурятии он тоже распространен среди местных жителей, а бабушка в детстве даже показывала разные способы его приготовления.

На прилавках продавали практически всё: от магнитов до теплой одежды из шкуры барана. На открытых просторах Монголии, особенно в степи, может быть сильно холодно, поэтому я очень надеялась, что взятой одежды будет достаточно, чтобы не стучать зубами от холода.

Стрелки часов медленно ползли к указанному времени, пока солнце уходило в зенит, а местные продавцы потихоньку сворачивали лавки. Я добралась до автобуса вовремя. В этот раз моими спутниками были всего пять человек, поэтому я рассчитывала немного вздремнуть после первого дня шатаний в столице Монголии.

Автобус тронулся, оставляя за собой клубы поднимающегося дыма. Я закрыла глаза. Моросящий дождь мелким бисером рассыпался по стеклу, и капли магнитом притягивало к земле. Я съежилась клубком у окна. Впервые мне стало страшно. Чувство одиночества, расползающееся по кровяным жилам, било тревогу. Вся храбрость и уверенность в одночасье покинули меня, и теперь в моей голове зияла дыра мыслей, где главными виновниками были безрассудство и импульсивность. С чего это я решила поверить словам сказочных псевдошаманов, ставя под удар и так разваливающуюся семейную жизнь? Возможно, проблема в том, что никакой болезни нет и это просто стечение обстоятельств. В жизни часто можно услышать похожие истории, где женщина беременела в то самое время, когда оба партнера уже отчаялись. Может, нужно было всего лишь проявить должное терпение и боги смилостивились бы над нашей семьей?

Сон сошел на нет после сильного толчка. Мои глаза отказывались размыкаться; через пару мгновений черные точки ушли, возвращая мне зрение. Сильная боль в виске отдавалась неприятной вибрацией в голове; кажется, я ударилась о стекло, которое, к счастью, не разбилось. Сделав беглый осмотр салона автобуса, я обнаружила, что он был пустым.

– Вы в порядке? – окликнул меня хриплый голос водителя. За окном уже вовсю хлестал не просто дождь, а упрямый сильный ливень, подхватываемый порывистым ветром.

– Что произошло? – изумленно спросила я, выглядывая через штору окна. Видимость была на нуле из-за полотна воды, обрушившегося на наше путешествие.

– Мне кажется, я проколол шину обо что-то, – неуверенно произнес он. – Машину качнуло в сторону, и мы уперлись в какой-то камень. У вас кровь на виске, – вскоре заметил он, посмотрев на меня испуганно.

Я дотронулась рукой до головы, и пальцы почувствовали тугую жидкость.

– Вот, держите. – Водитель вышел из кабины, чтобы передать пару пачек сухих салфеток.

– Куда делись остальные пассажиры? – спросила я, пока он что-то смотрел в своем телефоне.

– Так они вышли пораньше. Их поселок остался позади. Вот блин, – со злостью в голосе проворчал он. – До города ехать еще минимум сорок километров, и сеть, черт ее побери, не ловит.

Остальную часть ругательства разобрать не удалось – возможно, монгольский мат разительно отличается от бурятского, – поэтому я присела на краешек ободранного сиденья и бросила взгляд на окно.

– А-А-А! – закричала я отражению. На меня одновременно смотрели две пары глаз разных размеров.

Глава 5

Стресс последних нескольких часов потихоньку снижался, голова становилась более ясной. Я сидела под большим войлочным куполом юрты и с нескрываемым любопытством рассматривала его убранство. До сегодняшнего дня мне не приходило в голову, что мобильный переносной дом может быть таким компактным и просторным. Хозяйка усадила меня на женскую часть юрты и, не обращая внимания на мое сопротивление, обработала рану на голове йодом и какой-то пахучей мазью. Водитель автобуса тоже был приглашен в юрту, но сидел уже на мужской ее половине, где можно было разглядеть разный инвентарь для скота и охоты. В центре юрты располагался большой чугунный котел, в котором уже приготовилась свежая баранина, а чай с молоком вот-вот должен был подойти к столу.

Семья состояла из пяти человек: главы семейства, его жены и троих детей, двоим из которых было пять и шесть лет. Самому старшему на вид было уже двадцать, и именно его силуэт на лошади так напугал меня в автобусе. Быстро разобравшись в проблеме, Данзан – так звали старшего сына – пригласил нас в юрту переждать непогоду. Под потолком висели разные пучки перевязанных трав. Я узнала и чабрец, и розмарин, и мелиссу, и зверобой. Запах трав мешался с запахом раскаленных углей из-под большой кастрюли, в которой уже булькал чай1.

Большой компанией мы сидели на твердом полу, скрестив ноги. Хозяйка разливала по пиалам чай или бульон, пока отец семейства что-то увлекательно рассказывал водителю. Я не углублялась в смысл слов, просто не хотелось лишний раз напрягать мозг. Головная боль не отпускала меня с того самого момента, как я перешагнула порог юрты, но все же я старалась не показывать своего настоящего состояния хозяевам. Отдельно в большой миске на столе стояло вареное мясо, и мы как по команде начали общипывать его. На предложение хозяев выпить я отказалась – слишком уж сильно невидимый молоток бил по вискам.

– Вы какая-то бледная вся, – заметила мать семейства, с осторожностью всматриваясь в мое лицо. У нее были небольшие, но яркие глаза, как жемчужные бусины на темной коже. Длинные черные волосы, заплетенные в тугие косы с красивыми украшениями, массивно свисали плеч и доходили почти до поясницы.

– День был непростым, – усталым голосом сказала я. – Спасибо большое, что приютили ненадолго. Баранина, чай – все очень вкусно. – Я моментально вспомнила о рамках вежливости вместо того, чтобы говорить только о себе.

– Наша юрта всегда рада гостям, – прозвучал громкий голос хозяина, который поднял уже не первую рюмку с водителем. – Куда путь держите? У нас здесь, в степной Монголии, легко потеряться; вы уже и сами увидели, что погода может злую шутку сыграть.

– Я еду на запад, – коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

– Ого, как Сунь Укун2? Путешествуете в горы за священными свитками? – к удивлению, он упомянул знаменитый китайский роман, заливаясь заразительным смехом.

– Можно и так сказать, – неуверенно ответила я, на ходу придумывая, как увести разговор в другую сторону. – На самом деле я здесь относительно недалеко живу. В соседней Республике Бурятии, что в России.

– Вот оно что, – покачал головой монгол. На нем был длинный халат, доходящий до колен, с воротником-стойкой, на подоле можно было даже разглядеть какой-то орнамент, притягивающий внимание. – И не страшно вам одной?

– Я стараюсь не думать о плохом. По крайней мере слухов о том, что свирепые монголы крадут женщин, я не слышала.

По всей юрте пробежал легкий смех. Даже Данзан смог выдавить что-то похожее на улыбку, хотя большую часть вечера просидел подле отца, внимательно слушая каждое его слово. Небольшой котелок с молоком протянула мне хозяйка юрты, и, кажется, я догадалась, что это было. Свежее молоко монголы пьют редко, поэтому причудливая смесь больше всего напоминала по вкусу кумыс: кисло, но бодряще.

Звуки дождя не утихали ни на минуту, ударяя громкими каплями по юрте. Перспектива стеснять хозяев меня не радовала. Я насчитала три кровати на восемь человек, поэтому после плотного ужина я не забыла еще с десяток раз поблагодарить их за гостеприимство.

– Куда же вы собираетесь? Место для каждого найдется, – с ужасом в глазах сказала хозяйка дома, когда я собралась уходить.

– Думаю, мы сможем переночевать в автобусе, – кивая водителю автобуса, сказала я. – Там тоже можно расположиться, а утром уже придумаем, что делать дальше.

Бесчисленные уговоры не позволили моей совести остаться с гостеприимной семьей монголов. Под громкий звон головной боли я быстро выбежала в ночную степь, пытаясь как можно быстрее добраться до своего места. Рядом слышалось ржание лошадей, запах тоже стоял соответствующий, и я надеялась, что это не помешает мне свернуться клубочком в автобусе и отдаться сну.

Водитель же решил не торопиться с прощанием, а воспользоваться случаем пропустить еще пару стаканов водочки с уже подружившейся с ним компанией людей, что отлично сыграло мне на руку. Прежде чем провалиться в сон, я успела сменить влажную одежду на сухую и насладиться гордым ночным одиночеством.

                                       * * *

Не помню, сколько мне удалось поспать на поношенных сдвоенных сиденьях автобуса, но проснулась я от громкого и звонкого храпа, раздававшегося где-то в начале салона. До носа добрался ужасный запах перегара.

– Кажется, пришло время освежиться, – тихо сказала я себе, нащупывая полусонными глазами свою сумку.

Первые лучи рассвета уже успели коснуться земли. Увлажнив здешние земли, серые тучи быстрым рядом уходили куда-то в сторону запада, оставив за собой лишь огромные лужи. Мои кроссовки мгновенно превратились в грязь, как только я ступила на землю. Свежий воздух был как нельзя кстати, выветривая из носа застоявшийся запах водителя.

Очень хотелось пить. От жилой юрты меня отделяло примерно 50 шагов, поэтому я решила попытать удачи и встретить кого-нибудь из семейства. Сейчас было уже четыре утра, и наверняка кто-нибудь уже встал, чтобы отправить лошадей и овец на стойбище.

В загоне для стойла стояло пять лошадей – видимо, по одной лошади для каждого члена семьи. Хотя самым младшим детям было еще мало лет, я была уверена, что держатся в седле они куда лучше, чем я.

– Доброе утро! – послышался вдруг подле меня знакомый голос, но от неожиданности из меня вырвался крик испуга.

– Зачем так подкрадываешься? – с упреком сказала я Данзану, который каким-то образом оказался позади.

Он лишь обошел меня сзади и, ничего не сказав, повернулся к лошадям, чтобы выпустить их из загона. Одним легким воздушным прыжком он оседлал одну из них. Надеюсь, его не смутило, как я таращусь на него во все глаза.

– Хочешь помочь? – бесстрастным голосом спросил он меня и легким кивком указал на огромную отару овец.

– Я? Но… – я вдруг замешкалась, но, вспомнив, как по-человечески обошлась со мной его семья, сказала: – Да, хочу.

– Тогда залезай на лошадь. – И он передал мне поводья белоснежного с редкими выступающими крапинками коричневого цвета животного.