Узы купидона

– Да. Одевайся и спрячь крылья. Мы с Окотом отведем тебя к порталу. Заключенные покинут замок в течение часа.

Черт. Мы должны успеть, иначе я погибну.

Окот, должно быть, понимает, в какой я панике, потому что снова прикладывает руку к моей щеке и заставляет на него посмотреть.

– Что случилось?

– Мне нельзя быть от них далеко. Если это произойдет, то пока-пока, Эмили. Нельзя, чтобы они ушли через портал без меня.

Меж его густых красных бровей появляется морщина.

– Я не дам тебе исчезнуть.

Он поворачивается к Дуру, которая все еще оттирает пятно на полу.

– Нам нужно точно знать, как и когда их переправят.

Дуру поднимается на ноги, но продолжает сердито глядеть на пол, словно не верит, что пятно ей не поддается.

– Всех заключенных, участвующих в отборе, отправят порталом рядом с башнями.

– Когда?

– Я уже сказала: в течение часа.

– Этого недостаточно, – возражает он. – Нам нужно знать точное время.

– Я что, похожа на тюремного стража? – огрызается Дуру.

Они буравят друг друга взглядами, и я осторожно встаю между ними.

– Ладно, вы двое. Давайте просто сосредоточимся на той проблеме, до которой ладошкой подать. – Я смотрю вниз на свою невидимую конечность. – Или, в нашем случае, всей рукой.

Никто не смеется над моей глупой шуткой. Я бросаю взгляд на Окота. Разве истинная пара так поступает? Он пытается улыбнуться, но мы оба знаем, что момент упущен.

– Могу ли я как-нибудь пройти с ними через портал? – с надеждой спрашиваю я.

Дуру качает головой и трет кучерявые брови. Мне так и хочется провести по ним пальцем и посмотреть, как быстро волоски вернутся на место.

– Нет, определенно нет. Тебя сразу же схватят, если ты появишься рядом.

– Ладно… тогда можем ли мы каким-нибудь образом сделать так, чтобы я прошла через свой портал в то же время, что и парни через свой?

Дуру и Окот молчат, обдумывая мои слова.

Через мгновение Дуру щелкает пальцами и выпаливает:

– Феечки!

– Будь здорова.

Она бросает на меня хмурый взгляд.

– Что?

– Ничего.

Она вздыхает.

– Мы можем воспользоваться помощью феечек. Они могут говорить друг с другом на расстоянии. Нужно послать одну к заключенным, а вторая останется с нами.

– Их не заметят?

– Нет. Они крохотные, не больше бабочки.

– Хорошо, отлично. Как их уговорить?

Дуру слюнявит уголок своего фартука и начинает полировать дверную ручку.

Буквально. Я не шучу.

– Они любят брюссельскую капусту, – отвечает она задумчиво.

Стоящий за моей спиной Окот смеется.

– Невозможно. Никто не любит брюссельскую капусту.

Дуру пожимает плечами.

– По крайней мере, я слышала, что это так.

Я никогда не пробовала брюссельскую капусту и не видела феечек, так что кто я такая, чтобы знать, что к чему?

– Ладно… мы можем где-то раздобыть мерзкие кочанчики и приманить феечек?

Дуру кивает и опускает руки. Моя ручка теперь практически сверкает. Моя дверная ручка. Ну и дела.

– Эмили, собирайся. Надень что-нибудь, чтобы скрыть твою… невидимость. – Ну и выражение. – И не суйте языки друг другу в рот, пока меня нет, – строго добавляет она.

– Есть, мэм, – отвечаю я.

Дуру пыхтит и уходит. Как только за Дуру закрывается дверь, Окот обхватывает мое лицо руками и снова целует меня.

Я отстраняюсь и пристально на него смотрю.

– Если ты моя пара, ты должен смеяться над всеми моими шутками, – назидательно говорю я.

Окот со всей серьезностью кивает.

– Конечно, возлюбленная моя. Я больше тебя не подведу.

Я улыбаюсь. Быть парой – забавно.

Глава 10

Портал похож на вертикальный водоворот, подвешенный прямо в воздухе. Он установлен во внутреннем дворе замка, и через него каждую минуту или около того проходят фейри, которых вызывают из очереди стражи, отвечающие за портал. Я стою впереди вместе с Окотом и Дуру, но Дуру каждый раз качает головой, и я пропускаю фейри вперед.

Стражи, следящие за порталом, бросают на меня любопытные взгляды, но поскольку со мной Окот, они ничего не говорят по поводу моей нерешительности.

Я задираю голову и понимаю, насколько у Окота суровое выражение лица. На месте стражей я бы тоже смолчала. Потом я вижу, как Дуру слегка наклоняет голову, прислушиваясь к крошечной феечке, которая спряталась в ее кудрявых волосах. Никто и не догадывается, что здесь феечка.

Дуру снова качает головой, я вздыхаю и поворачиваюсь к группке из трех слуг.

– После вас.

Фейри удивленно на меня смотрят, но пользуются возможностью, идут к стражам и исчезают в портале. Я думаю, что их удивление в большей мере вызвано моей одеждой. В этом наряде жарче, чем в тарелке с перечным супом.

Плащ предназначен для зимы, но больше мне нечем скрыть пропавшую руку. Я стою под палящим солнцем, и каждая минута кажется часом, да еще и обуться пришлось в туфли на каблуках. Ноги болят жутко. Зато зад выглядит великолепно.

Я чувствую, как все сильнее прижимаюсь к Окоту. Наконец он обнимает меня рукой за талию и помогает стоять. Боги, какой он заботливый.

Я бы запрыгнула ему на спину и заставила нести меня, если бы не все эти чертовы любопытные фейри. Думаю, он позволил бы мне это сделать.

Окот почти все время молчит, но я и так знаю, что он человек немногословный. В отличие от меня. И всех остальных в очереди, очевидно. Все возбужденно обсуждают отбор, отчего я нервничаю все сильнее. Я слышу, как фейри уже делают ставки и рассуждают о том, кто из заключенных победит. Судя по всему, «претендентов» около двух десятков. Я не знаю других заключенных и не знаю, сильнее они или слабее моих генфинов, но мне очень не нравится ажиотаж вокруг фейри по имени Дракон. Судя по всему, он злобный мерзавец. Я не хочу, чтобы его выставили против моих парней.

Я пропускаю еще четыре группы, и вот наконец, Дуру начинает кивать, услышав феечку.

– Они следующие, – шепчет Дуру. – Приготовьтесь, нужно немного потянуть время.

Я киваю и подхожу к стражам.

– Наконец-то решились? – спрашивает один из них.

Я нервно смеюсь.

– О, да. Я просто нервничаю, понимаете? Это мой первый раз и все такое. Можно сказать, вы лишаете меня портальной невинности.

Страж кашляет, будто ему слюна попала не в то горло. Он таращится на меня, а его зеленые щеки темнеют от смущения.

Окот сверкает глазами.

– Нет.

Страж бледнеет, а затем быстро отводит взгляд, словно пытаясь избавиться от похотливых мыслей, которые роятся у него в голове, лишь бы Окот не уложил его одним ударом.

– Так, эм, это… эм… мне нужны только имена и звания.

– Офицер Окот. Личный страж принцессы Суры, сопровождаю Дуру и Эмили, личных служанок принцессы, – отвечает Окот, все еще недобро глядя на стража.

Второй страж записывает нас, а первый робко кивает, глядя куда угодно, только не на меня.

Дуру хватает меня за руку и сжимает.

– Они уже проходят! – шепчет она.

Я судорожно смотрю на стражей, но они все еще записывают и проверяют наши имена. Черт. Я не собираюсь становиться невидимкой из-за чертовой бюрократии.

Прежде чем стражи успевают остановить меня, я проталкиваюсь мимо них к порталу и прыгаю.

Порталы – штука странная. Я словно мокрая. Как будто прыгнула в бассейн со слизью. И в то же время кожа словно покрыта пылью. Затем возникает ощущение вращения. Только это мир вращается, а я стою на месте. Потом я падаю. Я определенно падаю. Или взлетаю?

Я вываливаюсь из портала и тяжело приземляюсь на ноги. К несчастью для меня (и моих ног), я все еще на каблуках, поэтому обе лодыжки подворачиваются, и я падаю на землю лицом.

Из легких выбивается воздух, но прежде чем я успеваю встать самостоятельно, сильные руки Окота обнимают меня и помогают оказаться на ногах.

Я морщусь от боли в лодыжках, и Окот хмурится.

– Тебе больно.

– Каблуки ужасны.

Прямо за нами появляется Дуру, и нас отпихивает в сторону скучающий страж.

– Пошевеливайтесь.

Я шагаю через боль. Окот подхватывает меня на руки и несет. Я практически таю в его объятиях и зарываюсь лицом в его грудь, чтобы вдохнуть запах.

– Запах пары – штука просто потрясающая.

Я слышу одобрение в его низком урчании, пока он обнюхивает мои волосы.

– Вы двое, прекратите или нет? – зло спрашивает Дуру.

Я оглядываю новый остров. Мы находимся на вершине холма. Далеко внизу я вижу огромный амфитеатр. Громадный.

– Это здесь проходит отбор?

– Да, – кивает Дуру, недовольно глядя на амфитеатр. – По мне, так это просто изощренный способ казнить неугодных. Не обманывайтесь помпезностью. Принц не хочет, чтобы кто-то из изгнанных фейри остался в живых. Он сам придумал испытания отбора, чтобы лишь единицы могли пройти их целыми и невредимыми.

Я решительно стискиваю челюсти, хотя внутри все обрывается от страха.

– Мои парни обязательно выживут.

Окот поворачивается и направляется подальше от портала. На другой стороне холма я вижу сотни квадратных деревянных зданий.

– Что это?

– Это домики, в которых будут жить фейри в течение недели, пока длится отбор.

– Хм. Даже принц и принцесса остановились в одном из них?

Дуру бросает на меня взгляд, ясно значащий «Нет, идиотка», а затем показывает себе за спину.

– Монаршая семья будет жить там.

Замок.

Конечно, замок. Не такой большой, как дворец в Хайвейле на Королевском острове, но тоже ничего.

– Да, это куда логичнее, – соглашаюсь я.

Замок из серого камня окружен лугами и соединен с деревянными домиками и амфитеатром поодаль единственной грунтовой дорогой.

– Поскольку тебе хуже, ты будешь жить в одном домике с Окотом, – поясняет Дуру. – Мое место рядом с принцессой, поэтому, пока мы здесь, мы не будем встречаться. Только в том случае, если принцесса захочет передать тебе сообщение.

– Хорошо.

Дуру смотрит на нас.

– Ведите себя хорошо. Не высовывайтесь, и вот, – она протягивает Окоту сумку. – Осталось немного краски, вдруг нужно будет подкрасить кожу. И новая одежда. Когда ты, Эмили, пойдешь смотреть отбор, оденься как младшая дворянка, а не служанка, иначе тебя никуда не пустят. Окот попытается выяснить, где держат твоих генфинов. Но не дай тебя схватить.

– Всегда знала, что нравлюсь тебе.

Дуру фыркает, но я вижу, что на ее губах играет едва заметная улыбка.

– Моей принцессе никакого прока от тебя мертвой.

Я хихикаю.

– Ты такая добрая.

– И, если тебя поймают, я буду отрицать, что мы знакомы.

– Прекрати, твоя преданность меня смущает.

Дуру закатывает глаза и начинает спускаться с холма к замку.

– И не надо так часто обнюхивать друг друга на людях. Это неприлично, – говорит она через плечо.

– Значит, фейри могут заниматься грязным сексом в разгар вечеринки, но, если паре нравится запах друг друга, то это неприлично? – спрашиваю я, смотря на Окота.

Он пожимает плечами. Фейри странные.

– Эй, как ты сказал, кто ты?

– Ламашту.

– О… точно. Ламашту. Да. Конечно.

Окот окидывает меня взглядом.

– Ты ведь понятия не имеешь, что это такое?

– Даже не представляю.

Он ухмыляется, показывая крупные зубы.

– Я тебе покажу. Сможешь стоять?

Я киваю, и он осторожно ставит меня на ноги. Лодыжкам еще больно, но не слишком. Я крепкая.

Окот делает несколько шагов назад, а потом горбится. Вот он только что был передо мной, а через мгновение на его месте оказывается исполинский крылатый бык.

A. Исполинский. Крылатый. Бык.

– Ого. Свя-я-ятая корова! – восклицаю я.

И смеюсь над собственной непреднамеренной шуткой, потому что ну смешно же!

Как и в человеческой форме, на его голове ярко-красный ирокез и золотое кольцо в носу. И он огромный. Копыта размером с мою голову.

Кроме ирокеза, все его тело черно. Я подхожу ближе, и Окот роет копытами землю. Я протягиваю руку, чтобы погладить его, но колеблюсь. Он наклоняет голову, чтобы ткнуться носом в мою руку. Я смеюсь.

– Ты очаровательный.

Он недовольно рычит.

– О, точно. Я имею в виду… ты очень сильный. Лютый. Свирепый. Пугающий. Большой. И… – я выдыхаю, не находя больше слов. – Достаточно мужественных прилагательных? У меня закончились идеи.

Окот снова рычит, и я думаю, что прощена. Без предупреждения он возвращается в форму фейри.

– Впечатляет. Ты самый красивый летающий бык, которого я когда-либо видела.

Он наклоняет голову и смотрит на меня.

– Мне приятно, что ты довольна моей формой ламашту.

Я оглядываю его с ног до головы. Это не единственная форма, которой я довольна.

– Покатаешь меня как-нибудь?

Он кивает.

– Конечно, возлюбленная моя.

Возлюбленная. Ха. Каждый раз пробирает.

Наконец-то и этот Купидон получил немного любви.

– Пойдем, найдем наш домик, и ты сможешь отдохнуть.

Я так и привыкнуть могу к постоянной заботе.

– Мне нужно их увидеть, – говорю я, останавливая его прикосновением к руке.

Окот вздыхает, словно боялся, что именно это я и скажу. Он внимательно смотрит на меня и кивает.

– Я все устрою.

Глава 11

Окот верен своему слову. Мы занимаем домик, и вскоре он уходит, чтобы узнать, можем ли мы как-нибудь добраться до генфинов.

Тем временем я переодеваюсь из униформы служанки в тонкое платье и туфли на каблуках, которые оставила мне Дуру. Моя кожа все еще темно-розовая, совсем как у высшей фейри, и хоть об этом беспокоиться нет нужды. Но я должна привести себя в порядок, раз хочу сойти за благородную. Даже низшие дворяне не ходят с растрепанными косами и без макияжа.

Окот возвращается только к ночи. Я мечусь по домику, как раненый зверь, и, когда Окот входит, чуть ли не выпрыгиваю из собственной кожи.

– Где ты был? Я так волновалась! Я думала, тебя поймали или еще хуже.

Он склоняет голову, словно моя паника сбивает его с толку.

– Прошу прощения, возлюбленная моя. Я не хотел, чтобы ты переживала.

– Что случилось? Тебя не было несколько часов.

– Пойдем, – говорит он, протягивая мне руку.

Глядя на него с любопытством, я вкладываю в его ладонь свою маленькую ладошку, и мы выходим наружу.

Через портал на холме все еще прибывают фейри. Другие толпятся у домиков. С утра начнется отбор, хотя я понятия не имею, во сколько это произойдет и чего от него ожидать.

Окот ведет меня мимо домиков к амфитеатру. В ночи тот выглядит зловеще. Размеры внушают страх. У одного из входов стоит страж, но он лишь кивает Окоту, когда мы заходим внутрь.

Далее Окот ведет меня по извилистому коридору, и в итоге мы оказываемся за кулисами. Только вместо гримерки здесь тюремные камеры. Здесь несет службу другой страж, и его пристальный взгляд встречается со взглядом Окота.

– Десять минут. Не больше.

Окот кивает и тянет меня к камерам. Страж закрывает за нами дверь, и в помещении становится темнее, чем раньше. На стене висит одинокий фонарь, но он отбрасывает больше теней, чем дает света.

Мы двигаемся дальше, и я чувствую, как мучившая меня все эти дни боль в животе заметно уменьшается. Тело покалывает, и не только от предвкушения. Это магия якорей пытается меня ухватить. Бесплотная рука гудит.

Мы проходим мимо камер. Я замечаю, что все они немного отличаются друг от друга. В дверях некоторых есть решетки, другие же полностью закрыты камнем или деревом. Одна целиком сделана из железа. Кое-кто из пленников видит нас, но никто не произносит ни слова.

В самом конце коридора я нахожу своих генфинов. Я подбегаю к их камере, хватаюсь рукой за прутья решетки и не могу сдержать всхлипа. При этом звуке три фигуры, лежащие на твердом полу, слегка вздрагивают.

– Окот, ты можешь принести фонарь? – шепчу я.

Он поворачивается и идет за ним, а я продолжаю смотреть внутрь камеры. Окот возвращается и вешает фонарь рядом, чтобы я могла получше рассмотреть парней. От представшей перед глазами картины во мне вскипает злость, и я сжимаю челюсти.

Мои парни свернулись калачиком на твердом каменном полу. Они грязные, и я могу только представить, насколько они стеснены и изголодались. Им не дали ни одеял, ни соломенных тюфяков. В углу стоит ведро, которое, я уверена, наполнено отнюдь не водой.

– Парни? – зову я, мой голос дрожит.

При звуке моего голоса три головы поднимаются как по команде. Генфины тут же просыпаются. Эверт встает так быстро, что я даже не успеваю заметить движение. Он оказывается передо мной, на его усталом лице такое выражение, словно он боялся, что никогда больше не увидит меня.

– Черт возьми, Чесака. Я волновался.

Я не могу сдержать слез. Они сами льются по щекам.

– Я тоже, – надломленно отвечаю я. – Я так скучала по вам, парни.

Я пытаюсь запомнить его лицо, густую черную бороду и ярко-голубые глаза. Ямочек не видно, но я знаю, что они есть. Я перевожу взгляд на Силреда и Ронака, когда они подходят ближе и встают по бокам от Эверта. Генфины стоят передо мной, и я хочу лишь оказаться в камере вместе с ними.

– Не плачь, – тихо говорит Силред.

– Да, меня чертовски убивают твои слезы, – вторит ему Эверт.

Я поднимаю руки, чтобы стереть слезы, но неловко останавливаюсь. Эмили, у тебя все еще нет руки. Да неужели?

Взгляд Ронака останавливаются на моем пустом рукаве.

– Что случилось?

Его сильные руки цепляются за прутья так сильно, что костяшки белеют. От его пристального взгляда замирает сердце. Оно всегда приходит в восторг, когда Ронак включает альфу.

– Ничего, – говорю я, быстро отстраняясь.

Но недостаточно. Ронак просовывает руку между прутьями, хватает пустой рукав и неловко дергает меня на себя.

Окот внезапно подходит ко мне сзади и мягко, но крепко берет меня за другую руку. Сейчас начнется соревнование по перетягиванию каната, и канатом буду… ну, я.

– Не веди себя с ней так грубо, – рычит Окот.

Генфины наконец замечают его, и воздух трещит от напряжения.

Взгляд Эверта перебегает с меня на Окота, а затем обратно.

– Кто это, черт побери, такой, Чесака?

Хм. Как их представить друг другу… Я открываю рот, чтобы ответить, но чувствую, как Окот подходит ближе и прижимается грудью к моей спине. Чувствуя его, я не могу не расслабиться, и это заметно.

Неужели на их лицах промелькнула ревность? Я слегка вздрагиваю. Мне не должно нравиться, что они ревнуют, но… Да. Мне нравится.

– Ты в порядке? – спрашивает Окот, игнорируя направленные на него взгляды.

– В порядке.

Окот слегка ослабляет хватку на моей руке, но сначала он наклоняется и вдыхает аромат моих волос.

– Какого черта? Не нюхай ее, – зло требует Эверт.

– Все нормально. Мы нюхаем друг друга. Это наша фишка, – объясняю я.

Генфины лишь сильнее хмурятся.

– Так. Познакомьтесь. Окот, Эверт – тот, кто постоянно бранится. Силред – тот, что милый. А тот мускулистый и хмурый – Ронак. Парни, это Окот. Я его пара, – говорю я, играя бровями.

Генфины недоверчиво на меня смотрят. Эверт потирает переносицу и закрывает глаза, словно не может вынести моих слов. Я уверена, что слышу, как он считает себе под нос.

Он поднимает глаза на Силреда.

– Ее не было всего неделю. Чертову. Неделю. И у нее теперь есть пара?

– Я здесь, и ты можешь говорить со мной напрямую.

Он качает головой, все еще глядя на Силреда.

– Нет, не могу. Потому что если я посмотрю на тебя, то мне придется посмотреть и на него, а если я посмотрю на него, то мне захочется перерезать ему его чертово горло. И, судя по размерам твоей так называемой пары, это, вероятно, ничем хорошим для меня не закончится.

Я не могу удержаться и хмыкаю.

– Ты бы видел его бычью форму.

Эверт откидывает голову назад и вздыхает.

– Отлично. Чертов ламашту.

Силред протягивает руку через решетку, чтобы пожать руку Окоту.

– Я Силред. Приятно познакомиться.

Видите? Всегда самый дружелюбный из этой тройки.

Эверт надвигается на Ронака.

– Это ты виноват.

Ронак хмурится.

– Я? Каким образом?

– Ты вел себя как козел, и теперь у нее появилась пара!

Ронак сжимает челюсть.

– Пошел ты.

– Ага. Я и хотел пойти с ней, но ты навешал какой-то чуши про стаю и сыграл на моем чувстве вины, так что я ничего не сделал. Говорил я вам, идиотам, что все так и будет. Я говорил вам, что она уйдет. И предупреждал, что, если это случится, для меня со стаей будет покончено. Хочешь побегать за хвостиком какой-нибудь генфинки? Дерзай. А с меня хватит.

Эверт злится. По-настоящему сильно злится. От того, как он смотрит на Ронака, у меня сводит живот. Я почти уверена, что они вот-вот перейдут в звериную ипостась и набросятся друг на друга. Я не хочу, чтобы они делали друг другу больно.

Еще больше я не хочу, чтобы они разрушили то подобие мира, которое удалось построить за последние пару недель. Я знаю, что на самом деле они друзья, и я не позволю им изменить это. Не из-за меня. Я должна быть той, кто держит их вместе. Я – Купидон, который исцеляет сердца. А не разбивает их еще сильнее.

– Подождите минутку, – останавливаю их я. – Давайте вернемся на минутку назад. Во-первых, кто сказал, что я ухожу от вас? Ничего подобного. Все это время я пыталась вас увидеть. До вас трудно добраться, понимаете? И я не хочу, чтобы ваша стая распалась. Я уже говорила вам об этом, помните? Ты не покинешь свою стаю, Эверт.

Он бросает на меня злой взгляд.

– Я могу делать все, что, блин, хочу.

Боги, как же он меня бесит. А еще он очень сексуальный, когда так смотрит.

Я прищуриваюсь.

– Прекрати. Вы нужны друг другу. Вы должны пройти отбор, а для этого вам нужно прикрывать друг друга. Но даже после этого вы должны остаться вместе. Я не собираюсь уходить, но, если вы распустите стаю, я больше не буду ни с кем из вас разговаривать. – Они смотрят на меня хмуро, но все-таки по-разному. – Это ясно? – спрашиваю я.

Эверт сжимает челюсть, но коротко кивает.

– Хорошо.

– А что насчет тебя? – зло спрашивает Эверт.

– Что насчет меня?

– Чесака. У тебя не может быть пары, – шипит он сквозь зубы.

– Он здесь, так что, очевидно, может.

– Мне плевать на него. Для меня важна только ты. Я тут с ума схожу, переживая за тебя. Ты должна была остаться с нами. Ты упала на наш остров, помнишь?

– Как я могла забыть, как Не-Первый подстрелил меня стрелой?

– Всю жизнь будет мне это припоминать, – бормочет Ронак себе под нос.

– Так ты и вправду серьезно настроена насчет всей этой фигни про пару? – спрашивает Эверт, глядя на Окота.

– Да. Он обнюхивает меня и называет возлюбленной, – говорю я. – Это очень мило.

– А как же, черт побери, мы?

Я хмурюсь. Я не ожидала такой реакции. Конечно, мы с Эвертом всегда флиртовали, но они ясно дали понять, что я не могу быть для них чем-то большим. А я дала понять, что мне, Купидону, нужны и секс, и любовь.

– Насколько я знаю, вам, парни, нужно было найти генфинку, чтобы вернуть способности и связь стаи. Я обещала вам, что воспользуюсь своими навыками Купидона и помогу вам. И я остаюсь верна этому обещанию.

Хотя от этой мысли горько во рту. Они обмениваются взглядами, которых я не могу прочесть.

– Так что я никуда не уйду, – повторяю я. Не то чтобы я могла бы, но им этого знать не нужно.

– Вы все еще хотите этого? – тихо спрашиваю я. – Найти себе в пару генфинку?

Пожалуйста, скажите «нет». Пожалуйста, скажите, что вы хотите быть со мной.

Ронак резко кивает.

– Да.

Эверт бросает на него испепеляющий взгляд.

– Я сказал, что с меня хватит. К черту магию. У нас ее достаточно.

Ронак вздыхает, а Силред бормочет что-то, чего я не могу расслышать.

– Но…

– Чесака, – перебивает меня Эверт. – Хватит. Мы поговорим об этом позже. Но ты сказала, что не собираешься оставлять нас, а значит, тебе не нужна чертова пара. Так что попрощайся с ним.

Я прищуриваюсь.

– Значит, вы можете найти себе пару, а я нет? Так не пойдет, эгоистичный ты дурак. Ты должен быть счастлив, что я встретила Окота. Он хочет меня.

– А что, если я скажу, что хочу тебя? – огрызается Эверт.

Что ж. Этого я не ожидала.

Мой рот открывается и закрывается несколько раз, прежде чем мозг успевает осознать, что сейчас сказал Эверт.

– Ты хочешь меня? Для чего? – Я провоцирую его на откровенность, распаляясь все больше. – Перепихона? Может, я и предлагала это вначале, но сейчас я хочу большего. А ты не предлагаешь мне большего. Это решение – выбор стаи. А не только твой. И «стая» уже проголосовала против. – Как он смеет вести себя так, будто это моя вина? Как будто это я отвергла их, хотя мы все знаем, что все было наоборот. – Мы прояснили: ты не покинешь стаю. Так что, если вы, как стая, не предложите мне что-то большее, вопрос закрыт.