Семнадцать Саламандр. Том первый

– Можно сделать немного поярче, – Мин протянул руку и дважды легонько стукнул по стеклу. Шарик вспыхнул, и вокруг сразу стало светлее.

Теперь я могла рассмотреть соседа. Короткие волосы чёрного цвета, смуглая кожа, забавный курносый нос и грустная улыбка. И глаза: правый карий и левый желтовато-коричневый.

– Ты взрослая, – нарушил наше короткое молчание мальчик. – Беглая?

– Наверное, – пожала плечами. – А остальные?

– Почти все из Имирского интерната, двое такие же беглые, как ты, но они гораздо младше тебя.

– Интернат?

– Нас забирают из семей и держат отдельно. В таком длинном одноэтажном здании, окружённым высоким сплошным забором с частыми кольями сверху. Не перелезть и не сбежать. Тебе повезло, хоть немного пожила, а Коля, Аня и Дарс только сегодня улицу впервые увидели, – Мин растянулся на кровати и отвернулся, накрывшись одеялом.

Вздохнув, стянула с головы украшение и положила у лампы. Языки пламени на ободке тут же пришли в движение. Ахнув, протянула руку. Но огонь был ненастоящим. Рисунок менялся и складывался в новые узоры.

– Красиво, – озвучил мои мысли мальчик, уже успевший перевернуться на другой бок. – Откуда?

– Не поверишь, саиф вчера подарил.

– И правда, не поверю, – хмыкнул он. – Они же твари.

– Люди не лучше. Меня за золото продали. Даже думать боюсь, что с мамой сделают.

– Моим родным за меня заплатили. А они были рады сбыть лишний рот.

– Не говори так…

– Я лучше тебя их знаю! Только мама плакала, а отец и братья были счастливы. Я всё ещё помню их лица, когда они пересчитывали полученные деньги. И слова их помню, о том, как мало за меня дали…

Он снова замолчал. Значит, бывает и так? Это мне повезло с родителями, а вот ему нет. Полагаю, не стоит пытаться завязать с ним разговор, ничего хорошего не выйдет. По крайней мере, сейчас. Корабль ощутимо качнуло. Наверное, мы вышли в море, а может, только-только покинули причал. Скосив глаза, обратила внимание, что у тумбочки есть два ящичка и одна открытая полка, в которой лежали две фляги и уже вскрытый кулёк с сухарями.

– Твоя нижняя, – буркнул Мин, когда я попыталась выдвинуть верхний ящик. – Там ночное бельё, что-то типа сорочки и смена постельного белья. Под кроватью горшок. Как дела обстоят с питанием и прочим, думаю, вскоре узнаем. Не отдадут же нас грязными и исхудавшими в руки саифов? Хотя, кто знает?

– А ты что-нибудь знаешь про то, что нас ждёт?

– Баяли в интернате многое, да и через забор мы многое слышали. Местные дети любили собираться у стены и рассказывать о том, что ждёт разноглазых. И с каждым разом их страшилки становились всё ужаснее. Чуть ли не до потрошения и поедания наших потрохов, пока мы ещё живы. Я какое-то время слушал, потом перестал. Никто не знает точно, но от этого ещё страшнее…, – взгляд мальчика стал грустным, в глазах появились слёзы. – Знаешь, они любили перекидывать через забор тухлые фрукты и овощи, когда мы пытались до них докричаться, чтобы пообщаться. Смеялись и говорили, что мы тоже скоро будем гнить в земле и что так нам и надо, раз мы непохожи на других. Они нас даже не видели. А надзиратели лишь следили, чтобы мы не поубивались. У нас не было игрушек, мы их делали из того, что находили во дворе. Помню, как нам кто-то перекинул маленькую деревянную лошадку. В неё играли по очереди и прятали от взрослых под большим деревом.

И его прорвало. За следующий час он рассказал мне о жизни в интернате. О том, что их ничему не учили, что даже считали они с трудом. У них было несколько старых книжек, и по ним могли читать лишь те, кого поймали в сознательном возрасте. Что не было там никаких праздников и подарков, и лишь кормили их, как на убой. И относились как к пустому месту. В какой-то момент я пересела к нему на кровать и обняла, позволив ребёнку выплакаться. И кто здесь чудовища? Даже представить сложно всё то, о чём говорил мне Мин. А он не врал. Корабль уносил нас всё дальше от материка, и внезапно я поняла, что если бы не мама, я была бы этому рада.

***

Аридий Натэль ард Саламандра:

Не люблю это место. Здесь столько магов, пропахнувших кровью и смертью. Так много потомков тех, кто принёс нашим семьям столько боли. Благо, хоть с малышкой успел повидаться и передать ей подарок. Сестра будет рада, когда узнает. Хотя, она уже знает. Чего это я? Видимо, имперский воздух так влияет на разум.

– Что вы высматриваете там, мой ансар? – обнаженной спины коснулась мягкая рука и осторожно провела пальчиками до плеча.

– Корабль уплывает, – прошептал, накрывая руку Ирит своей и чуть сжимая.

– Всё будет хорошо, вам не о чем беспокоиться.

– Знаю. Обстановка напрягает.

– Давайте переедем в наш торговый дом? Вам нет нужды находиться во дворце императора.

Чуть качнул головой, прикрывая глаза.

– Будь это полноценное посольство, так бы и сделал. А так все решат, что я сбежал.

– Как сложно, – недовольно надула губки девушка, вставая сбоку.

– Почему глаза красные? – спросил, проводя рукой по её лицу и поправляя непослушные русые локоны, закрывшие румяные щёчки красавицы.

– Кто-то всю ночь не давал мне спать, – напомнила она с лёгкой улыбкой, но, увидев, как я чуть сощурился, признала, – это место слишком сильно вытягивает из меня силы.

– Тут в подвалах есть пара отвратных пентаграмм, некромантская и демоническая, – охотно пояснил я, – а ты – жрица Жизни и Природы. Сегодня же уезжай.

– Прогоняете меня? – продолжила она игру, чуть поднимая ножку и обнимая меня ей. Короткая кружевная ночная сорочка не оставляла и капли простора для фантазии.

– Присмотришь за всем, Иритлин? – не стал вестись на соблазнение. Скоро переговоры с советниками императора, и у меня совершенно не было времени.

– Не беспокойтесь, к приезду вашего брата мы будем готовы, – легонько кивнула саифа, отступая на шаг назад и кланяясь. – Глава торгового дома сохранит и преумножит все договорённости. А я ему в этом помогу.

– Надеюсь на вас обоих, – благосклонно улыбнулся и направился к шкафу.

День только начался и нужно было потратить его с пользой.

***

Свежий воздух. Кто бы мог подумать, что можно по нему соскучиться за три дня. Всё это время мы сидели взаперти, лишь изредка к нам заглядывал то один, то другой матрос, чтобы забрать ночные горшки или принести обед. Кормили нас дважды в день. Как и предсказывал Эрик, не слишком вкусно. В основном плохо сваренной кашей, но сегодня утром к ней добавилась ложка квашеной капусты. А потом нас по очереди стали выводить на прогулку. Нам с Мином разрешили выйти вдвоём. За эти три дня мальчик привязался ко мне. Его история пробудила во мне странные чувства, мне хотелось опекать его. Вчера мы начали учиться считать. Не знаю, были ли его успехи большими, но с десятками до сотни он разобрался быстро. Эх, нам бы ещё бумаги и перо с чернилами.

Вокруг раскинулось море. И ни одного клочка земли на горизонте. Первые несколько минут было интересно, потом стало скучно.

– Жанна, – потянул меня за рукав Мин.

– Что? – я повернулась в указанном направлении.

На палубе, недалеко от нас, прислонившись к мачте, сидел златокудрый ребёнок и прижимал к груди чёрную лютню с золотым узором виноградной лозы. Он с какой-то мечтательностью смотрел в небо, словно пытался наглядеться. Красивый. И глаза почти такие же, как мои. Светло-зелёный и голубой. Мирную картину нарушала компания из трёх матросов, стоящая рядом с ним. Сначала их голоса были тихими, но потом стали долетать обрывки фраз. Они о чём-то спорили. Наконец мужчины пришли к единому мнению.

– Ты играть на ней умеешь, малёк?

– Умею, – скорчил оскорблённую рожицу паренёк, которому я бы дала лет двенадцать. Примерно на год-полтора старше Мина.

– Так сыграй.

– А зачем? – нахально молвил он. – Вы не лорды, чтоб перед вами распинаться.

– Прибью! – взревел один из них, замахнулся и…

– Дерек! – послышался голос капитана. Кулак замер в считанных сантиметрах от лица мальчика. Малыш даже не зажмурился, в его глазах царила насмешка. – Чтоб я тебя рядом с детьми больше не видел.

– Понял, – мужик смерил лютниста угрожающим взглядом и ушёл с палубы.

– А ты, Шанс, не задирайся. Теперь ты уже не сын величайшего из бардов.

– Подумаешь, – ребёнок небрежно пожал плечами и снова устремил взор вверх. Кажется, его совершенно не волновало, что ещё недавно ему могли разбить лицо за наглость.

– Может, сыграешь? Яблоком поделюсь.

– Не хочу, – ответил Шанс. – Дайте перед смертью надышаться.

– Ну, дыши, – хмыкнул капитан и повернул голову в нашу сторону. – Нагулялись?

– Можно ещё чуть-чуть? – распахнул глаза Мин, придавая своему лицу просящее выражение.

– Пять минут, и чтобы потом я вас здесь не видел.

– За борт прыгайте, – сострил Шанс. – Тогда он вас точно уже не увидит.

– Иди ты! – огрызнулся Мин. Лютнист удивлённо вскинул брови.

– И всё? На большее не способен?

Мой сосед по комнате сжал кулаки и сделал шаг вперёд, собираясь вступить в перепалку. Похоже, пора вмешаться.

– Не стоит тратить на него воздух, – обняв Мина за плечи, развернула того к морю.

– Мамочка, – болезненно царапнула по спине шпилька Шанса. Теперь чуть сжались уже мои руки и тут же расслабились, когда я напомнила себе, что старше, а значит мудрее. Этот ребёнок зол на весь мир, также как и все остальные дети на этом корабле.

Когда наше время вышло, мы спустились вниз. В коридорчике столкнулись с очередной парой детей. Высокий для своего тринадцатилетнего возраста рыжеволосый паренёк держал на руках такую же огненноволосую девочку лет пяти. Скорее всего. Всё же у меня были некоторые трудности с определением возраста. Их глаза также были одинаковы: левый голубой и правый чёрный. Закрывшись в комнате, устремила на соседа требовательный взгляд.

– Иан и Аня, брат и сестра, – коротко ответил мальчик.

Медленно осела на кровать, закрыв лицо руками. Не представляю, каково было семье потерять сразу двоих!

– Их средний брат родился обычным, – продолжал рассказывать Мин, доставая с полки сухарик и отправляя себе в рот. Прожевав, он продолжил: – Иан узнал, что это его сестра, когда её привезли в двухлетнем возрасте. С ней была их мама. Видел её, на ней лица не было, седая вся. Ей тогда даже разрешили побыть с детьми до вечера. А потом больше не пускали. Раз в неделю она приходила к забору. Говорила с ними. Много плакала. Надзиратели её постоянно прогоняли. А года два назад она перестала приходить. Ребята стараются верить, что с ней всё хорошо.

– Сколько нас всего? – странно, но до сегодняшнего дня меня совсем не волновал этот вопрос.

– Восемь вместе со мной из интерната, трое беглых, если считать тебя.

– Одиннадцать.

– Шанса поймали месяц назад, когда он в драке с ребятами потерял амулет, скрывающий цвет его правого глаза, а Еву привезли из какой-то глубинки неделю спустя. Знаешь, я не верю в такие совпадения, что сразу троих поймали практически одновременно.

– Ты думаешь, за этим стоят саифы? Но как?

– Может, магия какая? Хотя и у людей маги тоже хороши. Может, они перед очередным отплытием произносят заклинание, чтобы узнать, не скрывается ли кто из разноглазых?

– Я практически ничего не знаю о магии. Встречала лишь упоминания о ней в книгах, да светильником умею пользоваться. Мама говорила, что магов в нашей семье не рождалось более трёхсот лет.

– Она так хорошо знала историю своей семьи?

– Да, но мама рассказывала очень мало. Я даже фамилию свою узнала случайно: по подписи собственности в одной из книжек. Снежанна Зарина.

– Зарина? – вспыхнули глаза Мина. – Ты слышала что-нибудь о бароне Исмаре Зарине?

– Нет. Откуда…?

– Слышал несколько раз. Чего только не узнаешь, пока сидишь под забором. У него вроде бы старший брат был, но погиб давно. Люди, упоминавшие его, говорили, что лучше бы был жив он, а не Исмар. Барон больно жаден и жесток.

– А имя? Не Виктор, случайно?

– Не помню, извини.

Язычки пламени на ободке продолжали плясать, отвлекая от дум. Интересно, это история моей семьи или всего лишь совпадение фамилий? Закрыв глаза, представила себе лицо потенциального дяди. Наверное, он похож на моего отца. Возможно, у него зелёные глаза, волосы цвета каштана, высокие скулы, такой же нос и брови. Что бы я сказала, если бы мы встретились? А он? Был бы рад или в ярости, что появилась дочь старшей ветви, а значит наследница? Как жаль, что узнать об этом мне уже не суждено.

***

Вот уже вторую неделю во время каждой прогулки я ловила на себе взгляды команды. С каждым днём они становились всё неприятнее. Казалось, что Дерек, по моему мнению, самый опасный из них, следит за мной пристальнее, чем за другими. И каждый раз он не забывал отпускать в мою спину шуточки и ругательства, которые я не понимала. А сегодня я увидела, как он общался с несколькими матросами, и потом они синхронно посмотрели на меня.

Впервые в жизни я ощутила столь сильное чувство опасности. Поэтому поход к капитану решила больше не откладывать. Выстучав ритмичный пароль в дверь, села на кровать, не сводя взгляда с видневшегося сквозь щель засова. Через пару минут он сдвинулся в сторону и в комнатку заглянул Рен.

– Чего надо?

– К капитану нужно.

– Хах, думаешь, у него есть на тебя время?

– Он сам сказал, что я могу подойти, если что-то понадобится.

– А что нужно-то?

– Так ты проводишь или нет?

– Сейчас схожу, спрошу.

И захлопнул дверь.

Зачем столько лишней беготни? Только время тратит. Не проще ли отвести меня и на месте спросить. Минута, пять, десять. Под пристальным взглядом Мина я стала нетерпеливо заламывать пальцы. Мальчик молчал. О моих подозрениях он уже знал и тоже волновался. Засов щёлкнул. Мы синхронно повернули головы и оба шарахнулись в углы своих кроватей. На пороге стоял Дерек. В его глазах пылала ярость. За ним стояли ещё двое матросов и Рен.

– Закрой за нами, – бросил ему мужчина, втискиваясь в комнату вместе с напарниками. Один моряк сел на кровать Мина, другой на мою. – Ябедничать значит собралась?

– Обеспечение своей безопасности – не ябедничество, – спокойно ответила я, подгибая одну ногу под себя и стараясь незаметно подготовиться к броску.

– Ого, умная значит? – начал сжимать и разжимать кулаки тот, что сидел на моей кровати. – Но ничего, сейчас мы твой язычок укоротим.

– Сдвинетесь к ней хоть на палец, и я закричу! – предупредил Мин и заслужил три бешенных взгляда. Не стоило, они сейчас похожи на зверей. И вряд ли остановятся. Вот только странно, неужели они не понимают, что о нападении сразу станет известно? Или гнев настолько затмил им разум? От них несло чем-то неприятным и вызывающим тошноту. Неужели это алкоголь? Они перепили?

– Если хочешь, чтобы мы ушли, отдай кольца и цепочку. Тебе они всё равно не понадобятся.

– Нет, – мотнула головой, внимательно следя за противниками.

Их трое, но одного отвлечёт Мин. Убивать нас они не станут, постараются запугать до чёртиков. Главное поднять наибольший шум и как можно дольше не давать им заткнуть нас. Время растянулось, все ждали, кто первым сорвётся.

Не выдержал матрос, сидящий рядом с моим соседом. Рванув вперёд, он дёрнул ребёнка на себя. В тот же миг, когда другой попытался повторить такой же выпад со мной, я бросилась вперёд, переваливаясь через его плечо и начиная кричать вместе с Мином. Моя правая нога звучно впечаталась в стену. Воспользовавшись импульсом и удерживая себя одной рукой на плече противника, другой я оттолкнулась от стены сбоку и, заваливаясь с мужчиной в сторону, не глядя пнула Дерека. Судя по ощущениям, попала. Однако порадоваться не успела. Приземлившись спиной на голову упавшего на бок матроса, я не удержалась и полетела дальше. В узенький проход между кроватями. Удар об пол почти оглушил. На несколько секунд стало тихо. Неужели Мина уже скрутили?

Мысль унеслась дальше. Оправившийся Дерек уже поднимал ногу для недвусмысленного действия. Пнули мы одновременно. Боль заглушила вой мужчины и заставила сморщиться. Это было ужасно. Я падала в детстве, разбивала коленки, даже резалась по неопытности ножом, но такую боль мне ещё не доводилось испытывать. С трудом открыв глаза, тут же их закрыла, ожидая столкновения с падающим на меня очухавшимся вторым противником. Я уже просто не успеваю ничего сделать. Эта боль была ещё сильнее. Грудную клетку сдавило тяжёлое тело, мешая дышать. Я даже не успела понять, как мои руки оказались в захвате.

– Мелкая сучка, – склонился к моему лицу матрос. – Сейчас тебе будет не сладко, – и дёрнул свободной рукой ворот моей рубахи. В стороны брызнули пуговицы…

Помогите. Кто-нибудь…

Дверь распахнулась одновременно со вспышкой, осветившей стену напротив. Пламя охватило всех троих, заставляя негодяев броситься к выходу и, сбивая с ног прибежавших к нам на помощь, умчаться наверх к спасительной воде.

– Жанна, – склонился надо мной капитан. Его губы дрожали, на лбу выступила испарина. – Они ничего не успели сделать?

– Только синяков наставить, – прохрипела, проводя ладонями по рёбрам и выясняя степень повреждений. Только бы сломанных не было. Папа рассказывал, как ломал ребро в юношестве и как долго он его лечил.

– Мин?

– Я в порядке, – не менее тихо отозвался мальчик, жадно вдыхая воздух. На его шее всё ярче проявлялись синяки от пальцев. Его что, душили?!

– Карл, останься с ними, помоги. А я пойду вылавливать этих ублюдков.

Молчаливый моряк помог мне подняться, усадил на кровать и вручил свою флягу, заставляя выпить. Незнакомый горько-сладкий напиток обжёг горло. Закашлявшись, согнулась пополам, вытирая выступившие слёзы. Попутно узнала, что перелом рёбер обошёл меня стороной. Иначе бы было явно больнее. Когда я выпрямилась, первое, что бросилось в глаза, был ободок. Он словно погас, став полностью чёрным. Неужели тот саиф знал, что может случиться? И защитил меня? Но почему?

К нам заглянул молоденький черноволосый юнга с небольшой сумкой для первой помощи. Он ловко смазал синяки Мина пахучей мазью и осторожно наложил бинт. Потом пересел ко мне и, краснея с каждой секундой, спросил:

– Где у тебя травмы?

– Живот, рёбра и запястья, – перечислила и с улыбкой добавила: – Не волнуйся, всё ниже груди, – учитывая, что она и так почти видна сквозь разорванный ворот, я заставила парня стать совсем красным от смущения. Я тоже чувствовала себя неловко, но старалась выглядеть хоть немного достойно. Ради Мина, который уже шмыгал носом и еле сдерживал слёзы.

– Кхм, – кашлянул юноша, в первую очередь принимаясь за мои руки. Когда я по его просьбе закатала рубаху, юнга, отвернувшись, наугад намазал мазью всё, до чего дотянулся. Потом быстро, почти не глядя, обмотал меня бинтами и выскочил из комнаты.

Карл, пока нас лечили, успел сходить к капитану и узнать, что нас требуют наверх. Так что мы, подпирая друг друга, побрели на палубу. Там собралась вся команда, в том числе и напавшие на нас, в данный момент связанные по рукам и ногам. Ожоги с волдырями на их почти обнажённых телах немного успокоили моё желание подойти и попинать эту троицу. При виде неудавшихся убийц, Мина затрясло. Мне пришлось обнять его и силой довести до Нигаса.

– Итак, мои дорогие и не очень. Думаю, объяснять ничего не нужно. Дерек, Хекар и Дэвид напали на детей. Последствия вы можете видеть своими глазами. Я вас предупреждал, что дети неприкосновенны на период плаванья. Саифы всегда требуют наказания для насильников и воров, рискнувших обидеть их дань. Если вы думали, что никто ничего не узнает, то ошиблись. Они всегда узнают об этом, даже если дети молчат. Теперь у вас троих два выхода. Или я выкидываю вас за борт, или вы возвращаетесь на Имирот, где вас ожидает не менее приятная казнь, потому что подобное не прощается. Ни я, ни остальные не выскажутся в вашу защиту, потому что иначе пострадаем мы все.

– Да зачем этим тварям их девственность? – закричал тот, кого назвали Хекаром. – Неужто их боги предпочитают чистеньких? Или сами пробуют перед тем, как кинуть их на алтарь?

– Заткнись! – сморщился капитан, с силой пиная мужика по коленке. Судя по последовавшему вою, что-то он ему всё-таки сломал. – В пасть морскому дьяволу пойдёшь, скотина, провиант ещё на тебя тратить!

– Капитан Нигас, – подал голос Мин.

– Что?

– Их было четверо.

– Кто?! – резко обернулся к команде Нигас. – Признайся сам и я обещаю, что ты не умрёшь. По прибытию в столицу, я просто отпущу тебя на все четыре стороны.

– Они сказали, что бросят меня ночью за борт! – вышел из-за спин моряков Рен.

– Не ври, каракатица! – зарычал Дерек. – Сам в долю просился!

– Ничего я не просился! Любой испугается, когда на него наседают трое с ножами.

– Запереть его. До самого возврата не выпускать, – отдал приказ капитан. – А вы двое, выбирайте. У вас есть время до утра. Хекара прямо сейчас за борт.

Двое моряков подхватили брыкающегося мужчину под мышки, и как какой-то мешок скинули в море. Я вздрогнула вместе с Мином. Пусть он и плохой, но такая судьба? Заслужил он это или нет? Люди такие жестокие. За бортом сначала раздавались крики о помощи, которые очень скоро сменились ругательствами и проклятиями. В основном в мой адрес. Неприятно. И противно. Как только нам позволили уйти, мы сразу же вернулись в свою каморку.

Эта ночь выдалась неспокойной. И даже выделенные нам яблоки не радовали. Я постепенно осознавала, что была на волоске от гибели, так же, как и Мин, причём его смерть пугала меня даже больше, чем своя. Ведь ответственность легла бы на меня. Это я отказалась отдавать кольца и цепочку с медальоном. А не он. Мучимая совестью заснула только несколько часов спустя.

Поспать мне не удалось. Буквально сразу же меня разбудил стон. Открыв глаза, резко села и повернула голову, пытаясь в темноте разглядеть своего соседа. Судя по шуму, он метался по кровати и выл. Не плакал. Дурной сон? После такого дня – это вполне естественно. Встав, подошла к нему и растолкала за плечо.

– Мин? Ты в порядке?

– Ааа! – подскочил он и часто задышал. Его руки заметались по кровати, словно разыскивая что-то.

– Мин, это я, – сев рядом, притянула мальчика к себе и крепко обняла. – Всё хорошо.

– Мне страшно, мама, – зашептал он, вцепившись в мою сорочку. – Они гонятся за мной. Их много, они как звери…, а я добыча. Мамочкааа! – завыл он, глотая слёзы.

– Тише-тише, – я гладила его по голове и спине, и укачивала в своих объятьях. – Всё уже закончилось. Спи, Мин, я посторожу твой сон.

Не отпуская ребёнка, разместила за спиной подушку и откинулась назад, принимая полулежачее положение. Руки постепенно затекали, всё-таки Мин весил порядочно, несмотря на худобу. Но его покой был важнее. А потому, сказав себе, что это моё наказание, я стоически терпела всё усиливающееся покалывание в конечностях. И сама не заметила, как уснула. Как проснувшийся друг перебрался на мою кровать, чтобы не мешать мне. Как прошла ночь и утро, и наступил день. Как в погасшем подарке, спасшем наши жизни, начинало вновь разгораться пламя.

Я спала и в моём сне царила совершенно противоположная огню стихия. Лёд. И с каждой секундой, проведённой рядом с людьми, моё сердце замерзало всё сильнее.

Глава четвёртая. Хоктис или Охота…

Прошло ещё полторы недели. Ожидание неизбежного нервировало всё сильнее. Оно заставляло замирать на полуслове, гадать перед сном: умрём или нет? Мерить короткими шагами узенький проходик между кроватями, бездумно глядя в потолок. Последние два дня мы оба отказывались от прогулок, не желая видеть острова, мимо которых проплывала «Алана». Они, несомненно, принадлежали саифам: забегавшая к нам вчера Аня с восторгом рассказывала про красивые корабли и небольшой белокаменный городок, который она сумела разглядеть через выданную капитаном подзорную трубу. Лишь она и Дарс продолжали целыми днями пропадать на палубе, остальные предпочитали не высовывать носа из кают. Капитан после того нападения разрешал детям гулять, когда они захотят и нас стали гораздо лучше кормить.

Нашу комнату оборудовали засовом, хотя вновь горящий ободок, который я теперь носила, не снимая, отбивал любую охоту приставать. Да и смерть двоих моряков в открытом море дала нужный результат. Меня и моего соседа обходили стороной по широкой дуге. Но это не избавляло от шепотков за спиной и тихих пожеланий поскорее сдохнуть на алтаре. И, если ранее я старалась не обращать на подобное внимание, то теперь, вспоминая всё, что они говорили, испытывала ужас. И только испуганные глаза Мина не давали мне паниковать ещё сильнее. Правда вот уже несколько дней я просыпалась на мокрой подушке, совершенно не помня, как плакала. Неужели во сне?

Рано утром к нам заглянул капитан.

– Испачкаться не успели? – два дня назад нам устроили мытьё на палубе. Для девочек даже отделили тканью небольшое пространство, чтобы мы не стеснялись.