Гадюшник

Роман Черкашин

Гадюшник

Лето уже окончилось, но погода стояла летняя. Когда я собрался на чердак, в нашу оборудованную комнатку, мы вовсю работали. Вернее сказать, вовсю проходил рабочий день. А работать никто и не думал. Каждый кто приходил на работу, заходил в раздевалку, спускавшись оттуда, они – кто закусывал, кто занюхивал, – спешили скорей усесться за столик, что стоял на каждом рабочем месте и слушали радио.

Весь день только и забот было, что спросить у знакомца, что ответили президенту. Потом: а он что? И так весь день. На моей молодой памяти такое случалось только раз, в девяноста первом году.

Сейчас конец сентября девяносто третьего, а проблемы всё на старом месте.

Я подошёл к Лёвику и кивнул ему:

– Пошли?

– Куда, на чердак что ль? – уточнил он.

– Ну, а то? Сейчас Сашка подойдёт, а мы уже готовы, уже ждем. Погнали.

Серёга-Лёвик длинный парень, худющий, нос крючком скорчил рожу и ответил:

– Ты иди, я чуть позже подойду, с Генкой мы и подскочим.

Я развернулся и удалился в сторону раздевалок. В конце концов, я предложил, а его дело соглашаться или нет.

Я поднялся на ступеньки, для выхода из цеха. Цех был большой, разделённый вдоль на две части, в одной половине токари и фрезеровщики, а на другой половине – слесари. Мне выпала честь быть слесарем. Но работать в такую пору – наказание, а тем более в такое неспокойное время.

Пройдя мимо кабинета начальника, который укрылся под лестницей, что вела на второй этаж в раздевалку, я начал подъём на чердак. В то счастливое место, где мы устроили себе лежак, настелив на пол фуфайки и телогрейки, и отдыхали в тишине от работы.

Сашка уже сидел на фуфайке, что лежала на полу, с двумя бутылками водки и пачкой сигарет. Мы не стали долго рассусоливать, а недолго думая, взяли стаканы и разлили по сто грамм на каждого.

Поздравив Шурика с долгожданным получением его отпускных, я налил сто грамм себе и выпил. Так мы и праздновали, когда пришли Серёга с Генкой. Бутылку мы почти «приговорили», а Серёга с Генкой довершили дело и со второй. Поэтому чтобы не сидеть без дела, мы пошли за добавкой. Быстро спустились и пошли до проходной, чтобы выйти и сходить в магазин за водкой.

Нас совсем не волновало, что там происходит в Москве, какие передряги, мы тихо шли за водкой, и, несмотря на то, что были датые, прошли наружу без задержек. Взяли в магазине в заводской стене 2 литра пойла и тихо пошли обратно. Мы о чём-то разговаривали, но о чём конкретно уже не упомню. Но точно помню, что не о московских событиях. Повторю, они нас мало волновали. Потому что, что бы ни решили тут, там это никак не аукнется.

Когда пришли, вся наша компашка была в сборе. Серёга с Генкой вернулись с обеда, Васёк прибежал со склада, где отбывал повинность, и даже Серёга-Водолаз отсыпался здесь. Помню, что с одного литра выпил грамм двести, а поскольку смотрел только на Водолаза, безумно захотел спать. И когда Генка свернул «косяк» и раскурил, я, затянувшись раз-другой, улёгся рядом с Водолазом и уснул.

Поначалу мне мешали спать их тупые разговоры, но постепенно они отдалялись, и мне всё же удалось уснуть.

Проснулся я через час или два. Рядом с моей головой стояла начатая бутылка водки, ребят не было. Я высунул морду в окно, увидел, как копошатся работяги и почувствовал позыв в туалет. Быстро выпив сто грамм из бутылки, я посмотрел по сторонам. Санька спал рядом на месте Водолаза, Серёги с Генкой видно не было. Сашка разбросал по фуфайке слюни и самозабвенно храпел. Я не стал его тревожить, а тихо поднялся и отправился в местный туалет.

Слетел со ступенек и направился по прямой в восьмой цех. Всё дело в том, что туалет был расположен между восьмым цехом и ремонтным. Мне он нравился больше нашего. Тем более, что как только я попаду в наш, так сразу обрушится вопросы на мою голову: «Где был?», «Чего тут делаешь?» и ещё масса неудобных вопросов. А там было относительно спокойно. Но туалет это место не для слабаков. Три унитаза, вмонтированные в пол, над ними бачок с водой, к которому крепится шнурок от заводских ботинок, а в углу писсуар. Он приютился прямо возле двери, пристроенный к стене.

Я влетел и сразу запрыгнул на вмонтированный в пол унитаз. Оттуда я мог наблюдать за сортиром. Мне отлично была видна местность большого туалета. Сел я на центральный унитаз из трёх. Одним движением спустил штаны и уселся. Виден был пол, что от входа делал значительный уклон в сторону унитазов и двух маленьких решёток на полу под писсуаром. Вернее одной решётки, вторая висела вниз на соплях.

Взяв кусок газеты, я подтёрся, застегнулся, и тут вылезла она. Из-за решётки, что висела на соплях, вылезла на божий свет змеюка. Она проползла передо мной и заспешила обратно.

Я заметил, что её глаза закрывали два больших бельма, а значит видеть меня она не может. Это натолкнуло меня на мысль.

Она моталась в той стороне, где висела решётка под писсуаром. Я осторожно и по возможности тихо подтянулся на металлической стенке между унитазами. Лег на неё пузом, протянул руку и столкнул кусок газеты, что висел на стенке через унитаз. Это было нужно, чтобы я смог выйти и узнать на что способна змеюка.

Лист шурша, стал падать и тут я узнал, на что она способна. Змея метнулась в тот угол, куда падал газетный лист так быстро, что я её не смог увидеть. Миг и она уже в другом углу мнёт лист газеты. Тут я протрезвел окончательно и начал размышлять: если она с такой скоростью кинулась к листу газеты и весь изодрала, то, что она сделает с человеком? Я стоял прямо напротив двери к выходу, и думал кинуться мне на выход или нет? Пока змея была занята с листом газеты, я решил бежать. Оттолкнулся от нижней ступеньки и скакнул прямой наводкой на дверь. В полёте я повернул голову и посмотрел на змею. Она словно прислушивалась к тому, что происходит вокруг.

Я вылетел из двери, будто из катапульты и сразу захлопнул её за собой. В дверь с той стороны что-то ударило, но я держал крепко. Простояв так минуту-другую, я встряхнулся и кинулся в цех.

Позже я не раз задавался вопросом: почему я не побежал на чердак к Саньке? И всегда отвечал себе, что рассказать всем мне было важнее.

Вбежав в цех, я оценил обстановку сразу, одним мгновением. Там кто-то делал вид, что работает, а сам слушал радио; кто-то и в правду работал; кто-то открыто слушал радио и обсуждал происходящее в Москве с напарниками. Недолго думая, я подбежал к звонку, что остался от прежних времён и нажал на него. Звонок прозвучал звонко и на весь цех. Тут же появилось начальство, оно спешило и торопилось ко мне.

– Так, чего звоним? – приблизившись, заявил замначальника цеха Николай Михайлович Малогорский. Он стоял передо мной круглый, высокий и злой.

– Сейчас все соберутся, и я скажу. Мне просто деваться будет некуда.

Малогорский помолчал немного и сказал, что если причина звонка малая, то я останусь без зарплаты, потому что у меня удержат сто процентов. Но меня это не остановило и я начал говорить про змею в туалете.

Когда я рассказал, то Малогорский схватил меня за руку и закричал:

– Всё, Ромка, вывел ты меня! Пошли, посмотрим твою змеюку страшную! Пошли, пошли.

И мы вместе с ним двинулись к сортиру. За нами плелись ещё несколько человек и Серёга-Водолаз в том числе. А я шёл и думал о том, что, когда придём, змеи там может и не оказаться. Она уже к этому времени может и уползти. А потому я прибавил ход.

Замначальника потянул за дверь, открывая её, я испугался, но он спокойно вошёл в сортир, а чуть позже позвал и меня. Я вошёл и огляделся. Змеи видно не было. Ни на полу, ни на стенах, ни на потолке…. Стоп, а вот это что? Кончик хвоста свисал со светильника с лампами дневного света.

– Ну, какая тебе тут змея? – задал вопрос Малогорский, гневно глядя на меня и вращая своими гляделками. – Где твоя змея?

Я только хотел указать на лампу, что висела под потолком, но этот выплеск остановил мой порыв доброты. Я виновато на него посмотрел, и увидел, змея подняла голову, прислушиваясь. Может быть, она кинулась и на меня, но Малогорский был лучшим объектом для охоты. Он гремел и кричал на меня, стараясь пристыдить, а если ещё удастся забрать всю мою зарплату, то и вовсе великолепно.

«Премию ему как пить дать выпишут» – пронеслось в моей голове, когда змеюка кинулась на огромного мужика, стоявшего почти под лампой.

Она вцепилась ему в шею. Сначала обмотала и попыталась удушить, а после, когда у него покраснело лицо и не стало хватать воздуха, отвела голову с телом назад и пронзила его горло своей головой. Она начала погружение в недра Коли Малогорского. Это было зрелище, какое трудно выдержать. Я выскочил из сортира и захлопнул за собой дверь. Тут уже стоял Иванов и интересовался, куда делся Малогорский?

Как только я выскочил из сортира и привалился к двери, они сразу указали на меня, что вот, мол, он знает. Я сказал, что Николай Михайлович Малогорский пал смертью храбрых и достойных. Ему этого показалось мало, но в туалет заглядывать не стал, а сразу же сказал, что надо бежать к директору. Немного покрутился, но всё-таки убежал. А меня и Хорька оставил охранять дверь сортира.

Тут я вспомнил про Сашку на чердаке и отправился его разбудить, сказав Хорьку, что сейчас вернусь. Тот в ответ только махнул рукой. Тогда я ещё думал, что Хорёк мужик не плохой, только крепко повязан алкоголем. А выяснилось, что он любой копейкой дорожит, и не просто дорожит, а желает её всеми фибрами души.

Вбежав на чердак, я кинул взгляд на стоявшую бутылку, и принялся будить Саню. Время было почти час дня.

Я толкал его в плечо, в грудь и опять в плечо, уже думал плюнуть в его обслюнявленное лицо, когда он, наконец, подал признаки жизни. Он зашевелился, прокашлялся и сел, раскрыв глаза. Вот тогда я ухватил бутылку и опрокинул в себя половину из того, что осталось в ней. Потом протянул сто грамм Сашке. Он выхватил бутылку у меня и припал к ней ртом. Когда бутылка опустела, он швырнул её в дальний угол, в темноту.

– Ну чего там, на работе? – спросил Шурик.

– Ну чего? Кошмар и кризис. А Малогорский погиб.

Он удивлённо уставился на меня, и я рассказал ему про змею в туалете, рассказал всё. Он тупо смотрел на меня, потом спросил, где тут правда?

– Да мазаный же ты в рот, всё правда, и про зам. начальника тоже. Так что поднимайся, щас пойдём на работу. Ещё всё ж таки часа три работать нужно…. А мне ещё Генку с Серёгой найти надо. Пошли.

Мы скатились с лесенки на второй этаж как смазанные. Там я помедлил и пошёл проверить, где могут спать другие, Серёга и Генка. Зашёл в раздевалку и прошёл в душевую. Там на лавке лежал и спал Генка. Растолкав по-быстрому его, мы пошли вниз, а Генка, послав нас, перевернулся на другой бок и продолжил храпеть. Единственное, что удалось нам узнать, что Серёга спит где-то на улице. Он сказал, что там воздуху много, свободно дышится. А потом ушёл, оставив Генку на лавочке.

Как бы то ни было, но Серёга скоро был найден за большой гильотиной. Я не стал его будить, оставил отсыпаться.

Сразу после нахождения Сергея, я кинулся к двери туалета, туда, где ждал меня мой напарник. Хорёк представлял собой высокую, длинную палку, с впалыми щеками, глубоко посаженными голубыми глазами, с сиплым голосом и вечной сигаретой во рту. Когда я подошёл, он тут же сказал:

– Если что, я тут. Через пятнадцать минут подойду, – развернулся, сунул сигарету в угол рта и ушёл.

– Конечно, я скажу, что ты тут! – крикнул я вслед, и мы расстались.

Я остался один и начал размышлять. Интересно, что змея сделала с замом начальника? Съела? Всего и полностью? Или оставила что-то? Я услышал шум за дверью сортира и подумал, что змеюка там делает? Одно дело, если пытается свалить через канализацию, другое, если пытается выбраться.

Вдруг из восьмого цеха появился мужик Мишка, дышащий на всё вокруг луком, чесноком и спиртом.

Он кинулся к туалету. Я стал на его пути.

– Впусти в сортир, – прокаркал он.

– Не пущу. Ремонт.

– Да ладно тебе, никто не узнает…

– Нет!

– Да какого ты… – канючил он и канючил, приплясывая.

– Заткнись! – прохрипел я ему. – Если невтерпёж, беги на улицу, за цех, там всё сделаешь. Лучше через кузню.

Шум за дверью нарастал, стали доносится стуки и шорохи с той стороны.

– Там чего, хтой-то закрыт? – спросил Мишка с испугом и удивлением.

– Да, – бросил я.

Затем послышался звук ломающегося дерева, раздираемой фанеры, а потом ошмётки мяса, кровь и осколки дерева засвистели вокруг нас. Гадюка упала метрах в трёх и это была уже половина экземпляра. Она была мертва. По всей видимости она просчиталась и вместо фанеры влепилась плашмя в дерево.

Иногда я задавался вопросом, от которого просыпались радостные и пугающие чувства. Радостные от того, что мне хотелось приключений, а пугающие от неизбежной мысли, что это конец.

Что было бы, если она вылетела раненая, но живая к нашим ногам?

Через десять минут вернулось начальство: Иванов, с ним явился начальник нашего цеха и зам.директора завода. Они оценили степень разрушения, что устроила гадюка, и попросили так же показать им тело зам.начальника.

Я открыл дверь туалета, но подходить к окровавленным останкам не решился. Два поддатых мужика подошли и подняли тело за плечи. Тело Малогорского всхлипнув отлепилось от пола и мы все увидели, что с ним сотворила змеюка. Она разорвала ему живот, и его кишки валялись под ним. Глаза: один вывалился и растёкся по лицу, а вместо другого зияла чёрная дыра. Горло при осмотре было не повреждено со стороны живота, а сзади его голова ни на чём не держалась. Только на коже. Остальное осталось неповреждённым, по крайней мере, мы ничего больше не заметили.

Иванов и зам. директора завода отошли в сторону и выблевали свой завтрак или обед. Когда зам директора повернулся, мне показалось, что он выблевал и свой лоск. Его свиные глазки больше не святились довольством, а его губы дрожали, что в его пятьдесят лет выглядело жалко. Иванов избегал смотреть на мертвеца, но ничем другим не показывал, что он выбит из колеи.

«Мягкие желудочки» – подумал я.

Мишка всё же подскочил к писсуару, и через мгновение струя мочи полилась в бетонный слив.

Через пятнадцать минут мы с Мишкой уже стояли в кабинете начальника, куда нас позвали только с одной целью, чтобы мы молчали о произошедшем всегда и везде.

И я тут же заявил, что другие-то знают, и значит утаить ничего не удастся. Зам директора сразу поставил меня в известность, что сейчас пойдёт и поговорит с ними.

Мы вышли в цех, и звонок ещё раз напомнил о себе. Директорский выкормыш сказал сразу о молчание. Скот сразу же согласился, хотя многие недовольно возроптали. Но выкормыш сказал об увольнении по тридцать третьей статье и все опасливо примолкли.

Моя ярость вырвалась наружу, и я закричал:

– Тупой рабочий скот! Быдло! На что вы соглашаетесь? Ведь может быть, она там в трубах была не одна! В следующий раз, став там поссать, вам в яйца вцепится очередная гадюка! Ну так что вам важнее, работа или яйца и жизнь?! Лично мне важней – второе.

– Заткнись!!! – завизжала директорская шестёрка.

– Плевать я на тебя хотел. Иди и поссы над этим унитазом. Покажи нам всем пример!

Мне повезло, он не оказался Павкой Корчагиным и жизнью ради идеи не пожертвовал.

– Ты у меня с завода вылетишь, – прошипел зам. директора.

– Плевать я на это хотел! Если вылечу, то на каждом углу буду рассказывать о том, что в трубах на этом заводе водятся гадюки, которые терроризируют здесь всё и всех! И какая-нибудь организация, в конце концов, возьмет меня на работу только за тем, что я буду переманивать ваших рабочих к ним!

Все смотрели на меня, но все по-разному. Рабочее стадо с изумлением и страхом; зам. директора и Иванов, какой тогда был главным механиком завода, с ненавистью и непереносимостью; начальник цеха и бабы табельщицы и кладовщицы, как и рабочие, но было в их взгляде что-то ещё – восхищение что ли? Не знаю, не уверен!

Не в курсе, чем бы всё это закончилось, наверное, меня бы уволили, но тут влетел Хорёк и прокричал:

– Она ему яйца в лепёшку раздавила, а ещё одной бабе в манду залезла, а изо рта вылезла!

Повисла тишина, а потом Хорёк рухнул на грязный пол цеха.

– Ну что, всё ещё будем дурака валять? – спросил я у зам. директора завода.

– Я поговорю с директором и мы завтра…

Тут замдиректора замолк и мы все услышали и почувствовали. Что-то загудело, пол задвигался, стены задрожали, было ощущение маленького землетрясения. Но у меня была своя безумная мысль: змеи в стенах!

На этом «землетрясении» завершились события этого сумасшедшего дня. А после выходных решено было чистить канализацию от змей. Поскольку наши рабочие знали ситуацию лучше, или, по крайней мере, знали весь расклад изначально, то и набирать людей, для процедуры чистки, решено было у нас. До той поры как узнали, сколько денег за это положат, желающих особо не было, только я да Сашка. А после того, как стала известна цена за эту экскурсию, от желающих не было отбоя. Я записался сразу, потому что хотел приключений. Каждый день всё одно и то же, грёбаная каждодневность, однообразная рутина, засасывающая как трясина. И постепенно ты, молодой парень, уже хочешь спокойной жизни, не время гулять по ночам, если только пьяный. Хочешь прийти скорей домой, взять книгу и переживать приключения там. Но я, у которого не раз было такое чувство, боялся его, поскольку всегда считал, что такие мысли и чувства свидетельствуют о старении духа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.