На пути Войны. Книга вторая

– А тут все изменилось, – сказал Томас, осматриваясь.

– Ты что-то видишь в этой темноте?

– Забыл кто я?

– Так, так, так, и кто это забрался ко мне в дом? Незваные гости? – раздался чей-то посторонний голос, а затем включился свет.

Томас и я стояли посреди большой комнаты, похожей на столовую, а справа от нас возле выключателя на лестнице, ведущей на второй этаж, стоял некто: пожилой лысый мужчина, лет пятидесяти.

– Это он, Дарий! Это тот самый ублюдок!

Незнакомец, услышав слова Томаса, внимательно посмотрел на него, и после небольшого раздумья спросил:

– Я тебя знаю? Ты уж точно знаешь, кто я такой, но вот почему я не знаю, кто ты? – говорил человек, стоящий на лестнице, засучивая рукава.

– Подожди, он что, рукава засучивает? А ну-ка рассучивай обратно! – сказал я, указав на него пальцем.

Услышав меня, незнакомец улыбнулся, а после и вовсе скинул с себя рубашку. Он был очень быстр. Я видел, как он стоял на лестнице, но уже через пару секунд он был передо мной. Его лицо вмиг изменилось до неузнаваемости.

Он схватил меня за руку, которой я указывал до этого на него и швырнул меня прочь. Рухнув на какой-то шкаф, я молниеносно поднялся и увидел, как этот вампир, взяв Томаса за горло, держал его над собой.

– Мошка бежала, да к пауку попала, – сказал он радостным голосом.

Мерцание.

Появившись прямо возле него, я схватил «паука» за руку, которой он держал Томаса. Незнакомец явно опешил от случившегося и, отпустив Томаса, тут же начал пытаться вырваться. И когда до него дошло, что он угодил в капкан, он бросился на меня, шипя как змея, оскалив свои, острые как бритва клыки. Не отпуская его руки, я схватил его аккурат за челюсть правой рукой, а затем сжал его руку чуть сильнее. Незнакомец завопил и начал метаться пуще прежнего, но, как и раньше, безрезультатно.

– Подожди, только не убивай его! – закричал Томас.

– Я и не собирался. Кто ты такой?

– Кто я такой? Это вы пришли ко мне в дом. Кто вы такие? – довольно забавно пробубнил вампир. На что я сломал его руку легким и непринужденным движением, словно спичку, в районе предплечья. Вампир закатился глухим воплем. Его крик боли и отчаяния, словно побуждал меня на то, чтобы сделать ему еще больнее. Не дожидаясь, пока он перестанет вопить, я повторил свой вопрос:

– Кто ты такой? – спросил я, подтянув его за лицо ближе к себе.

– Джон, Джон Сеттерфорд.

– Итак, Джон, сейчас этот юноша задаст тебе вопрос, и тебе бы лучше на него ответить, в противном случае, я сломаю тебе руку в обратную сторону. Ты понял меня? – спросил я его, пытаясь успокоить самого себя.

– Да! Да! Да, боже, да, я понял!

– Томас, спрашивай его, – сказал я, повернувшись к нему.

На лице Томаса читалось явное противоречие – с одной стороны он явно хотел, чтобы незнакомцу было больно, так как он заслужил ее, а с другой – то, что я делал, претило ему.

– Одна тысяча девятьсот пятьдесят первый год, осенью мы с братом влезли сюда, в этот самый дом и ты напал на нас. Ты укусил меня! – закричал Томас, откинув голову вбок. Опустив воротник свитера, он показал следы от клыков на своей шее. – Мой брат! Что ты сделал с ним?

– Ррра…я… не знаю, не помню. Знаешь, скольких я высушил досуха за свою жизнь?

Услышав не то, о чем его спросил Томас, я отпустил его лицо и, как и обещал, сломал его руку в обратном направлении. Вновь раздался крик, который чередовался с разными грязными ругательствами в мой адрес.

– Томас, время.

– Что?

– Время, Томас!

– Ах, да… подожди, у нас еще… еще…около пяти минут.

– Знаешь, есть такое мнение, чтобы получить ответы на свои вопросы, пытки должны быть изощренными, ну так вот мой взводник с этим был не согласен. Он утверждал, чтобы разговорить «языка» достаточно сломать ему палец, а затем ломать его туда-сюда. Боль имеет накопительное свойство и рано или поздно тот, кого ты допрашиваешь, больше не сможет ее терпеть, понимаешь, к чему я клоню? Отвечай на его вопрос! Не то я буду ломать твою руку, пока она не оторвется к хренам, а после я перейду к другим частям тела, – пригрозил я вновь вампиру.

– Он мертв! Он мертв, мертв! Я вспомнил вас. Ты… ты единственный, кому удалось бежать.

Услышав очевидный ответ, Томас побледнел.

– Это точно? Ты уверен? – спросил я вампира, сжав его руку чуть сильнее.

– Да, боже, да, да! – быстро проговорил Джон.

– Томас, – сказал я, повернувшись к нему, ожидая от него дальнейших указаний.

– Я сам, – ответил Томас, подойдя к Джону и встав на мое место.

Отойдя чуть в сторону, я молча наблюдал, как Томас опустился на колени рядом с Джоном, и недолго смотрел ему прямо в глаза, а затем его нижняя часть лица видоизменилась, и Томас вцепился ему в шею мертвой хваткой. Вместе они повалились на пол, где Томас очень быстро осушил Джона. Я видел, как Джон трепыхался, как он пытался цепляться за жизнь. Я видел, как бледнела его кожа, как сама жизнь вытекала через его глаза. И когда окаменевшее лицо Джонатана застыло в ужасе, я взял Томаса за плечо, и собрался вернуть нас обратно к озеру, как услышал протяжный скрип досок пола позади себя.

Я быстро обернулся и увидел перед собой Легиона с его могучей булавой, а затем из портала, что был позади него вышел еще один похожий на него демон с кистенем.

– Эээ, Дарий, кажется нам…

– Легион, рад видеть тебя. А то у меня осталось некое чувство незавершенности от нашей прошлой встречи, – перебил я Томаса, сделав пару шагов вперед к ним.

– Дарий, по-моему, сейчас самое лучшее время для того чтобы ретироваться, ты так не считаешь?

– Давай в портал! – сказал я Томасу, как только открыл его позади нас.

– А ты?

– Я за тобой, – ответил я ему, отступив чуть назад, видя как Легион и его спутник, начали расходиться в разные стороны.

И как только Томас зашел в портал и оказался у озера, я сразу закрыл его. Я решил остаться тут с ними не потому, что я крутой и самоуверенный парень, нет. Просто я опьянел от жестокости и насилия, одурел от крови и мне хотелось продолжения, я страстно жаждал этого… этого праздника разрушения и жестокости. Итак, началось! Молниеносно я кинулся к Легиону, и он попытался встретить меня ударом своей булавы, от которой я увернулся на удивление легко, а затем сразу же кинулся на него, нанося удар за ударом, чередуя корпус и голову. Затем послышался рев позади меня и, как мне показалось легкий свист. Удар пришелся мне прямо в бок, чуть ниже ребер, если быть точным. Было ли мне больно? Да было, но это чувство почти моментально утихло. Обернувшись, я увидел, как тот второй с безумием в своих глазах уже замахнулся на меня своим кистенем для второго удара. Мерцание… Хороший и такой, я бы сказал, смачный удар, который был предназначен мне, достался в итоге Легиону. «Да благословенно будет мерцание!», – быстро подумал я, наслаждаясь моментом от невероятного и разрушительного для дома полета Легиона. Тот второй впал в ступор от того, что натворил, чем я и воспользовался. Оказавшись сбоку от него, я со всей злости ударил его ногой в место, где был коленный сустав, и Демон рухнул, а затем раздался его рев, от того, что я напрочь переломал его ногу. Недолго корчась, он быстро пополз от меня прочь, а я тем временем уже стоял позади него с кистенем, который я попутно поднял с пола. Размахнувшись «от души», как говорится, я ударил помощника Легиона в затылок. Пол начало заливать черной кровью, а Демон отчего-то вдруг странно выпрямился, словно по струнке и лишь его руки судорожно начали дергаться. Они дергались ровно до тех пор, пока я не наступил ему на голову и не раздавил ее как гнилую тыкву. Стыдно признаться, но прилив силы и адреналина был такой, что я был готов закатить глаза от удовольствия. И тут я услышал необычный звук, словно скрежет металла по дереву, направив свой взор туда, я увидел как мой «приятель» Легион, позади которого начинал разгораться огонь, подняв свою булаву, судя по его, я бы сказал паническому взгляду, собирался покинуть нас.

Мерцание. И сразу же удар, а затем еще и еще. Поняв, что в данный момент толку от оружия нет никакого, Легион бросил его и вцепился в меня своими руками, но я ни на секунду не замедляясь, и уж тем более не останавливаясь, все продолжал наносить удары. Лишь немногим позже я взял его левой рукой за один из его рогов, но только потому, что он начал валиться на меня, а правой я продолжал без устали отбивать его внутренности. Со мной что-то произошло, что-то изменилось, бой происходил совсем иначе, чем в прошлый раз. Я становился сильней с каждым мгновением и моей мощи, как и ярости, казалось, нет предела. Когда силы почти окончательно покинули Легиона, я приподнял его голову и посмотрел ему в глаза, которые он еле держал открытыми.

– Пощади про… прошу, пощади… – вместе с кровью вырвались из его рта хриплые слова.

И я остановился и даже отпустил его, из-за чего он сразу же рухнул на пол. Я был растерян я… я был вне себя от того что услышал, сжав руки в кулаки до предела. Я встал над Легионом и, опустившись на одно колено, я подтянул его голову за рог к себе и, увидев, как он раскрыл свой рот, я отчего-то решил сделать нечто ужасное и жестокое, то на что бы вряд ли когда-либо решился. Заняв удобное положение, я взял нижнюю челюсть Легиона правой рукой, а верхнюю – левой, а затем медленно, но планомерно начал тянуть в разные стороны. Легион начал выть от боли и пытался вырваться изо всех сил, что у него оставались. Затем послышался треск, звук был такой, словно что-то лопнуло, и кровь брызнула мне в лицо, и я на секунду отпустил его нижнюю челюсть, чтобы протереться от нее, и как только я это сделал, то вновь схватил его за склизкую от крови и слюны пасть, а после, закричав словно безумец, разорвал его голову надвое. Меня всего залило черной кровью, так что я почти не мог ничего видеть, но зато я слышал, я слышал, как Легион захлебывался ею. Отпустив его, я отошел чуть в сторону и протер лицо об руку, и как только зрение более менее прояснилось, я исчез.

– Ты придурок! Это что такое было? Ты хоть представляешь, что бы со мной было, если бы ты не вернулся. Да я… да я… как бы я потом в глаза отцу смотрел, а Иде?! Вот же… мать, мать пере-мать, МААААТЬ ТВОЮ!!! – взорвался Томас, как только завидел меня.

– Так, во-первых, еще раз назовешь меня так, и я тебе клыки к хренам вырву. А во-вторых, ничего со мной не случилось, так что не истери… – гневно сказал я Томасу, а затем я осознал, что за его злостью кроится волнение, он переживал за меня, и мне стало стыдно. Тяжело выдохнув, я спросил его: – Ты как?

– Да я-то нормально. Ты-то сам как? – смотря себе под ноги, спросил меня Томас.

– Слушай, прости я… не прав, признаю это, я потерял там голову и вспылил, и я надеюсь, что то, что ты там узнал, даст тебе покой.

– (тяжелый вздох) Теперь я хотя бы знаю наверняка… и это многое значит для меня. Спасибо тебе большое за то, что помог мне, Дарий, – сказал Томас, подойдя ко мне, а затем обнял меня.

– Я рад, что смог помочь тебе, – сказал я ему, похлопав по спине, а во мне боролись смешанные чувства: с одной стороны то, что он обнял меня, вызвало некую неловкость, дискомфорт, что было странно, ведь когда я ломал руку тому вампиру и убивал тех Демонов я не чувствовал никакого дискомфорта, наоборот, я был словно в своей тарелке, я почти уверен, что я наслаждался происходящим и это пугает меня. Лишь теперь слова Мордрема, что он сказал мне во время одной из тренировок, приобрели для меня новый оттенок. Ненависть изменила меня, переродила, но таким ли я нужен им всем? Я видел лицо Томаса когда мучил его обидчика, он был в шоке от того что я делал, он был в ужасе от меня. А с другой стороны – я помог ему и принес мир в его сердце, возможно все остальное не так уж и важно. Я же не какой-то монстр. Я ведь не монстр?

Затем очень быстро Томас отошел от меня и сказал:

– Дарий, прими облик Войны, быстро, и не задавай лишних вопросов, прошу.

Я не понял, зачем ему это понадобилось, но все же сделал так, как он попросил.

– А-БАЛ-ДЕТЬ! Один всемогущий! – сказал он, почти прыгая от восторга.

Увидев его реакцию, я рассмеялся так сильно, что мой смех начал распугивать диких птиц, которые безмятежно плавали на озере.

– Так, а теперь быстро обернись и закричи «Я сожру твою душу»!

– Что? Зачем?

– Ну же, давай, давай. Там зевака на том берегу таращится на нас.

И я резко обернувшись, увидел того несчастного, что и вправду смотрел на нас, прячась за деревом. Своим жутким голосом я прокричал, что сожру его душу. Никогда я еще не видел, чтобы человек так быстро бегал. И честно сказать, это было и вправду весело.

– А если он кому расскажет? – спросил я Томаса, не переставая смеяться.

– Конечно расскажет, только кто ж ему поверит? – смеясь ответил он.

Затем вновь обратившись, я стал собой и продолжил хохотать как сумасшедший.

– У-хух-у-хух. Так, ладно, пойдем потихоньку домой. Нет, ну ты видел его лицо? – смеясь, спросил Томас.

Глава 3. Отравленная

– Ну, готов? – спросил меня Мордрем, видя, что я волнуюсь.

– Нет, не готов, совсем не готов, совсем-совсем не готов.

– Это уж точно, ты же не собираешься идти туда в таких одеждах? – сказала Агата, осмотрев меня сверху-вниз.

Услышав ее очень своевременное замечание, я провел рукой снизу-вверх, и стоял перед ними уже не в обычной, повседневной одежде – на мне была классическая темная тройка в черную полоску. Именно такой образ я как-то видел в одном фильме, и он мне приглянулся. Я решил, что должен выглядеть также.

– Совсем другое дело! Мордрем, почему ты не носишь таких одеяний?

– Да я скорее бороду сбрею, чем оденусь так, – ответил он, смотря на меня с явным недоумением.

– К черту! Была не была, – сказал я, приготовившись мерцать.

– Подожди, а маска?! – закричала Агата.

– Маска, точно! Что бы я без тебя делал, Агата? – сказал я, щелкнув пальцами, и на моем лице появилась золотистая маска.

Мерцание. Оказавшись на балу, я долгое время просто стоял и рассматривал место, в котором оказался. Оно было невероятно красивым: высокие потолки, украшенные прекрасной росписью, давали мне впечатление, что я нахожусь в храме, а большая люстра горела так ярко, что напомнила мне о шарах света, что я уже видел в замке на Закинфе. Повсюду, куда ни глянь, была масса народу, и к моему удивлению, большинство из них оказались одеты не в классику, а в обычную одежду, но были и те, кто был одет в наряды, которые носили графы и графини давным-давно. Пышные платья и не менее пышные прически, корсеты, подчеркивающие фигуру, придавали невероятное впечатление, что я оказался в прошлом. Веера пестрили в руках прекрасных женщин, ожидающих, что их пригласят на танец. Повсюду лился смех и веселье, звучала живая музыка, которую виртуозно исполняли музыканты, сидящие на небольшой сцене. Мне бы хотелось оказаться здесь просто так и насладиться происходящей магией, но я тут по другой причине, имя которой было Кайя. Пройдя ближе к концу помещения, я встал у больших белых колонн и начал выглядывать тех, кто мог отличаться от остальной массы, и почти сразу на глаза мне попалась особа с «кислотными» волосами, стоящая с бокалом шампанского и явно искавшая взглядом кого-то.

«Отлично, – подумал я, – а где же остальная братия?». Вскоре к ней подошла и особа, которую я ждал. Она была великолепна без преувеличений: длинное белое платье облегало ее, подчеркивая каждый изгиб тела. Ее черные густые волосы были распущены и ложились на платье, создавая невероятный контраст.

«Надо подобраться к ней поближе», – подумал я уже после того, как пошел вперед. «Нужно быть внимательней».

Но на самом деле это было вовсе не обязательно, ведь в отличие от них я ничем не выделялся среди остальных присутствующих, чего нельзя было сказать о Завоевателе, которых ходил с гордо поднятой головой среди людей так, словно они никто, просто пыль, пролетающая возле него. Было видно, что он старался обходить всех так, чтобы не дай бог не соприкоснуться с ними.

«Высокомерный ублюдок, наступит тот день, когда я превращу твою физиономию в нечто, и никто не сможет даже и предположить, как ты выглядел до этого».

Я подошел достаточно близко, чтобы услышать, о чем говорили Кайя и Голод:

– Он здесь, я чувствую его присутствие. А он умен, надо отдать ему должное.

– Умен или нет, надо быть осторожнее, – безразлично ответила Кайя.

– Осторожней? Ну нет, я хочу повеселиться, раз уж я здесь, да и тебе не помешает расслабиться, а то на тебя смотреть даже невозможно. Вот что я тебе посоветую, сестра: лучше возьми кого-нибудь из этих смертных, развлекись с ним, а потом убей, тебе должно полегчать, – сказала Голод так, будто советовала сущий пустяк.

– Хватит с меня смертных, и одного хватило, – все так же холодно отвечала Кайя.

Стоя вновь с ней рядом и слыша ее голос, я чувствовал себя в неясном предвкушении чего-то завораживающего и с тем же жутко пугающего.

«Ну же, успокойся, просто перемести ее и скажи «Привет», – говорил я сам себе и тут же понимал, что мои советы самому себе это полный бред.

– Ладно, я буду неподалеку, просто стой тут. Он не сможет удержаться и в любом случае подойдет к тебе, хотя, будь у него мозги, то он и оставался бы в той норе, в которой прятался.

– У меня мозгов больше, чем у тебя, это уж точно. И если бы хотел убить тебя, то ты бы уже была мертва, – не в силах сдержать себя, сказал я Голод, стоя в двух шагах позади нее.

Услышав мои слова, она обернулась так быстро и неуклюже, что это заставило меня улыбаться, а ее лицо выглядело особенно глупо. Я провел рукой вдоль лица, и маска исчезла и, глядя в глаза Кайе, протянул ей руку, тем самым приглашая на танец. Голод в это время, принялась искать Завоевателя взглядом в толпе, и в какой-то момент ее взгляд остановился позади меня, а это значило только одно – Завоеватель был там, но это меня не особо волновало, ведь он вряд ли бы стал нападать на меня здесь. Он бы не сделал этого по одной причине – у него не было Алчущего силы. И тут Кайя отрицательно помахала головой, смотря туда же, куда и Голод, а затем приказала ей:

– Оставь нас, – а после протянула мне свою руку.

Мое сердце чуть не выскочило от счастья. Она согласилась и у меня появилась возможность все ей объяснить. Вот так вот легко, без шума и пыли, а я-то накручивал себя и боялся. Но, я ошибся вновь.

– Я рад видеть тебя, – сказал я ей с небольшим волнением в голосе.

– Это чувство не взаимно.

– Кайя, я…

– Не виноват? Избавь меня от своей лжи. Пожалуйста, не надо, – перебила она меня.

– Я все же скажу, а ты выслушай, а потом делай, что посчитаешь нужным с моими словами. Помнишь тот день, когда мы были на пляже? Помнишь? Я еще сказал, что мне надо за лимонадом. Ну так вот, в тот день я наткнулся на Завоевателя. Он сказал, что у него есть ко мне дело и что о нем он мне расскажет при встрече в библиотеке в полночь. Когда я явился к нему, он рассказал мне про некий артефакт, который он хочет получить, и что если я добуду его, он сделает так, что я исцелюсь…

– Исцелишься? Впрочем, не важно.

– Да, именно, исцелюсь. Ты же помнишь, как я плохо себя чувствовал, да и выглядел, наверное, так же. Я был смертельно болен, но тебе сказать боялся, а тут как по взмаху волшебной палочки ко мне пришел Завоеватель со своим предложением об исцелении, и я повелся на его предложение, и это пожалуй самый глупый поступок в моей жизни. Я сделал, так как он просил и, добыв артефакт, мы с Завоевателем отправились в замок. Он перенес нас прямо в залу, где стояли Война и Голод. И как только Война увидел меня, он…он… я чуть не погиб, Кайя. У меня не было выбора… Черт, я понимаю, как это звучит, но я не знаю, что тогда со мной произошло, и чем я думал, и думал ли вообще, но да, я убил твоего брата – это неопровержимый факт и мне нет оправдания. Мне очень и очень жаль за то, что я сделал и если бы мне дали шанс все исправить, то я бы поступил иначе. И я… я правда не знаю как так вышло…

– Остановись, замолчи! Прошу тебя, хватит, если то, что ты говоришь – правда, то значит, что мой брат и сестра… я не хочу в это верить, не могу, – сказала она, оттолкнув меня, и отступила прочь, опустив свои глаза, скрывая их от меня.

– Кайя, прошу, поверь мне, я люб…

– Замолчи, прошу тебя, – повторила она.

– Я виноват, не отрицаю, но…

– А разве не от твоей руки умер мой брат, разве не ты был в его крови в тот день и разве не ты сбежал и прятался, бросив меня одну, совсем одну? – говорила она со злостью и ненавистью, глядя на меня глазами, которых я не мог узнать. Они были такими же, как и раньше, но в то же время, будто они принадлежали чужому, совершенно другому человеку.

– Хочешь доказать, что ты не виноват? Прекрасно, у тебя будет такой шанс, я его тебе предоставлю. Приходи сегодня туда, где ты оборвал две жизни, и не забудь прихватить клинок, я буду ждать тебя. А теперь убирайся пока можешь, проваливай, – ее голос сменился с гневного на умоляющий, а из-под маски закапали слезы. Мерцание.

– Ты дала ему уйти?!

– Закрой рот, Завоеватель и советую тебе впредь не говорить со мной вот так! Никто никуда не уйдет, сегодня все закончится там, где и должно.

– О чем ты, Смерть? – спросила Голод.

– Он придет в замок. Он придет вместе с клинком, и ты принесешь ему забвение, Завоеватель.

Мерцание.

Переместившись к дому, я быстро вбежал по ступеням и, подойдя к двери, тихо приоткрыл ее, что, в принципе, оказалось напрасно, так как за ней в креслах возле камина сидели Мордрем вместе с Агатой, а напротив них сидела Эрида рядом с Немором. Они словно ждали меня, при этом смотря на меня с диким любопытством. Лишь Эрида смотрела на меня с болью. Она хотела подняться, но в последний момент, видимо, передумала.

– Ну давай, заходи, чего встал, выкладывай, что и как, а то мы тут уж места себе не находим от неизвестности, – сказал Мордрем.

И как только я проделал путь от двери к креслу, чтобы сесть в него, Эрида все-таки встала и ушла наверх при этом, посмотрев на меня очень печально, а вслед за ней отправилась и Агата.

Я долго сидел молча, глядя в одну точку. Я не хотел, я отказывался признавать очевидное: Кайя позвала меня в капкан, из которого я не должен выбраться, а значит, она не поверила мне.

– Дарий, ты с нами? Может, начнешь делиться своими мыслями? И мы поможем, – сказал Мордрем, глядя мне в глаза.

– Я видел ее, Мордрем, видел, но она… она изменилась, стала другой, я не узнал той, кого так люблю. Я рассказал ей все, все! Но она не поверила мне, я видел это по ее глазам.

– И что, она была там одна? – спросил Немор, устремив свой взор на мою ногу, которой я тряс, не переставая.

– Нет, они были там тоже. Голод, теперь я уверен, что это она может выследить меня.

Затем послышался крик Эриды, она явно ругалась с Агатой, но Мордрем тут же сказал:

– Не отвлекайся, там ничего серьезного, не переживай. Сосредоточься лучше на рассказе. И что, они отпустили тебя вот так просто, ведь ты им так нужен?

– Нет, не совсем, Кайя пригласила меня на Закинф, туда, где я «забрал две жизни», как она сказала, плюс она попросила прийти с клинком.

– Две жизни? – переспросил Немор.

– Войны и ее, как я понял, – поникшим голосом ответил ему я.

– Сынок, ты же понимаешь, что это чистой воды западня? Она заманивает тебя на бойню, – сказал Мордрем очень осторожно, вглядываясь в мои глаза.

– Да, понимаю, но верить в это не хочу, ведь тогда это означало бы, что она…

– Ее разум отравлен горем и ее выродками братом и сестрой, и я боюсь, что этого уже не изменить, – опустив глаза, сказал Мордрем.

– Я не хочу верить в это, Мордрем, просто не хочу верить, нет, нет. Если есть хоть малейший шанс помочь ей, пусть даже призрачный, я должен, просто обязан это сделать.

– Даже если это будет стоить тебе жизни? – аккуратно произнес Немор, а Мордрем, услышав его слова, тут же снова опустил глаза.

– О чем ты, Немор? – спросил я его, заметив, что они что-то скрывают.

– Сынок, если ты пойдешь туда, то умрешь, Ида видела это, – ответил Мордрем, не поднимая своих глаз.

И тут меня осенило, все встало на свои места – вот почему Эрида так вела себя, когда я зашел. Дело было вовсе не в ревности или злости на меня, как я подумал.

– Я не самоубийца, я не хочу умирать, но и не пойти я тоже не могу, я…