Записки о ньюменах. Неприятности в анклаве Сагуаро

Стэн хотел возразить, но Лаура не дала ему себя опередить.

– Просто будь осторожен. Сотрудничать с правительством – это одно. Другое дело, когда ты затеваешь опасную игру с Церковью. Они способны на все. И да, у меня, как сказала бы Салли О’Коннор, охренительно плохое предчувствие.

– Ты говоришь мне об осторожности? Как насчет вас самих? Вы точно так же играете с огнем, подвергая себя опасности. Ты, Ив, – обратился Стэн к девушке, – часто остаешься одна. Работа – это хорошо, но не тогда, когда тебя может поджидать там опасность. Вам бы залечь на дно. Не кривись, Эл! Я серьезно. Вы помогаете опасным ньюменам. Праведник это так не оставит. В идеале – вы должны бежать как можно дальше, понимаете? Начните новую жизнь…

– Хватит, Стэн. Ты же знаешь, это все звучит заманчиво, но мы… мы думали об этом. Правда.

– Мы здесь, чтобы помогать ньюменам, – поддержала Ив. – И не только им, но и новым ньюменам тоже. Мы рядом, чтобы протянуть им руку!

– Смотрите, чтобы вам эту руку не отрубили, – вздохнул Стэн. – Джеф уже отхватил свое.

– Нет. Давайте не будем сейчас говорить о Джефферсоне, – попросила Лаура. – Мы придем. Побастуем. Собственно, у нас и так пока клиентов нет, так что…

– Ты же знаешь, Эл, одно твое слово, и я вернусь.

Лаура посмотрела в светло-карие глаза Стэна. Девушка знала, что он говорит правду. Но отнимать у кого-то жизнь, которую человек выбрал… жестоко. Кто она такая, чтобы навязывать Стэну собственные желания? Иногда люди должны отпускать тех, кто им дорог, чтобы подарить им заслуженное счастье.

Когда назад дороги нет, двигаться вперед человек начинает еще быстрее. Однако он не догадывается о том, что позади него все рушится. Люди не оборачиваются, они лишь кидают взгляд назад. Быстрый мимолетный взгляд не дает увидеть всей картины, не позволяет оценить в полной мере масштаба разрушений. Люди чувствуют, что не смогут это пережить. Они не смогут достичь внутреннего равновесия, зная, что позади ничего не осталось. Забрав в багаж опыт и знания, человек оставляет в прошлом огромную пустоту.

Ив, Стэн, Лаура – все они распрощались с прошлым, которое уничтожило их, сожгло изнутри. Они восстали из пепла подобно фениксам. Бороться и выживать. Выживать и бороться дальше. Так просто!

9

– Забастовка. Класс! – радости Колдера не было предела.

Иногда Лаура забывала, что парню совсем недавно стукнуло восемнадцать. Это самый сложный период, готовящий подростка к совершеннолетию, к самостоятельности, к принятию себя и пониманию значения слова «ответственность». Лауре хотелось верить, что парень выбрал правильный путь. Когда погибла его сестра, Эшли, Колдер перестал держаться за это слово, оно утратило для него былой смысл. Присущий парню оптимизм угасал, как огарок свечи, позабытый всеми. Если раньше он заряжал друзей неиссякаемой энергией, несмотря на весь ужас, творившийся с ними, то смерть сестры открыла другую его сторону. Даже самый веселый человек может грустить. Они в этом убедились. Как-то во время совместных посиделок Колдер сказал Лауре, что его скорбь ушла благодаря поддержке друзей. Теперь, по словам парня, его семья – это они: Лаура, Ивон, Салли О’Коннор, Стэн и… Джефферсон. Но Лаура видела, как он порой с грустью смотрел на маленькую изящную букву «Э», украшавшую мизинец его левой руки. Колдер никогда не рассказывал, кто был инициатором парных татуировок, но это было и не важно.

Лаура часто воскрешала в мыслях образ Эшли. Она была красива, ненамного старше Колдера, а еще – брезглива, высокомерна и… ужасно пуглива. Когда они были там, Колдер постоянно спорил с ней, пытался образумить, но вместе с тем – успокаивал и обещал, что все скоро закончится. Она ему верила. Наверное, Эшли верила ему и тогда, когда умирала. Колдер продолжал разговаривать с ней до тех пор, пока взгляд девушки не потух. Тогда Колдер заплакал. Он плакал над ее телом так долго, что Лауре пришлось умолять его отпустить ее. Она сочувствовала ему, но не понимала истинных чувств парня. Жизнь непредсказуема! Вскоре Лауре выпал шанс побывать в чужой шкуре, держа на руках тело Джерри. Какая ирония!

Говорят, к потерям можно привыкнуть, когда они происходят слишком часто. Но это ложь. Каждая новая утрата – это боль, это новая рана в душе. Когда их становится слишком много – душа разрывается на части, человек перестает быть тем, кем был прежде. Слезы можно выплакать, но дыру в груди заштопать практически невозможно.

– Эл, что думаешь? Будет драка? – прервал ее мысли Колдер.

– Тебе бы только подраться, мистер я-самый-крутой-на-районе, – поджала губы Салли О’Коннор. – Хочу заметить, что мы враги номер один. Без обид, Лаура, но ты – особенно. Нам там явно не будут рады.

– Да, но это – историческое событие! Если мы не пойдем, то упустим…

– Мы идем туда не потому, что это историческое событие, Ив, – возразила Лаура. – Мы идем туда, потому что там будет Стэн.

– И… что? – не понял Колдер.

– Он поступает глупо, – Салли О’Коннор залезла на стол и села, поджав ноги к груди.

– Он уже поступил глупо, – поправила ее Лаура. – И он не пойдет туда один. Стэн верит, что там произойдет что-то важное, что нам следовало бы знать. Не понимаю, с чего он это взял! – Лаура отошла от кресла и задумчиво пробежалась пальцами по перегородке. – У меня такое чувство, что он что-то не договаривает.

– Пошел по пути Джефа? – фыркнула Салли О’Коннор.

– Надеюсь, что нет. Но мы должны быть рядом с ним. Не знаю, как вы, а я пойду туда. Да, придется слиться с толпой, многие меня знают, но я его не брошу.

– Я с тобой! – Колдер подошел к Лауре. – Пусть только сунутся – я их мигом!

Лаура попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вялой.

– И я с вами, ребята.

Лаура не сомневалась в Ив, но оставалась Салли О’Коннор.

– Не-не-не. Не надо на меня так смотреть! – распахнув широко глаза, воспротивилась она. – Я не самоубийца! Идти в толпу, где тебя хотят убить? Вы совсем страх потеряли? Мы не бессмертные, если что.

– Никто тебя не заставляет. Но… Мне кажется, тут будет еще опаснее. Если все выйдет из-под контроля, первым домом, куда они нагрянут, будет наша контора. Куда разумнее затеряться в толпе, в которой тебя не ожидают увидеть.

Салли О’Коннор промолчала. Она спрыгнула со стола и направилась к выходу.

– Ненавижу, когда она так делает! – сердито буркнул Колдер.

– Она права. Мы должны быть очень осторожны. Стэн настаивал на нашем присутствии, и я хочу знать, почему. Надеюсь, он не приведет нас в ловушку.

Обед прошел без Салли О’Коннор. Ребята быстро перекусили и переместились в кабинет Лауры. Он был тесный, но уютный. Лаура задремала за столом, слушая, как Колдер перебирает струны старенькой гитары, а Ив, облокотившись о крепкую спину парня, читала очередную книжку по медицине.

Во входную дверь постучали. Сначала тихо, потом – чуть громче. Колдер перестал играть.

– Мы открыты? – неуверенно спросил он.

– Думаю, если б это были недоброжелатели, они бы не стали предупреждать нас о прибытии, – заметила Ив, спрыгивая на пол.

– Тогда открыты, – Колдер вышел из кабинета, прихлопнув дверь один раз, затем – еще раз, уже сильнее, ногой. – Блин. Дверь!

– Совсем забыла про нее. Надо будет вновь наведаться в Гнильцы. – Лаура, спросонья потирая глаза, побранила себя мысленно за забывчивость.

Спустя пару секунд она услышала скрип входной двери и Колдера, интересовавшегося причиной визита. По голосу девушка определила, что посетитель – женщина. Она говорила тихо, почти срываясь на плач. Лаура сделала вывод: у их агентства появилось новое дело.

– Мисс Браун, к вам посетительница, – нарочито деловым тоном доложил Колдер, заглядывая в кабинет.

– Входите!

Лаура быстро смахнула со стола пылинки и выпрямилась. Видимость аккуратности помогает людям довериться незнакомому человеку. Хотя сама Лаура вряд ли бы стала доверять первому встречному, даже если б у него от чистоты сверкал пол.

В кабинет, немного покачиваясь, вошла женщина сорока лет. Она быстро спрятала в сумку платок, мокрый от слез. Выглядела она опрятно и всем видом старалась не выдать своих чувств.

– Простите, я… Я правильно пришла? Это вы помогаете ньюменам?

– Все верно, вы не ошиблись, – подтвердила Лаура. – Меня зовут Лаура Браун. А вы?..

– Дороти Пакстоун. Я пришла просить вас о помощи, мисс Браун. Я знаю, кто вы, но, поверьте, меня это ни капельки не смущает.

– Вы уверены, что именно я вам нужна? Вы могли бы обратиться к псам… то есть, простите, к надзирателям за помощью.

– Разве что им есть дело до новых ньюменов.

В комнату тихонечко вошел Колдер со стаканом воды наготове. За ним – Ивон.

– Продолжайте, – кивнула Лаура, не обращая на них внимания.

– Моя дочь. Она пропала! – губы Дороти Пакстоун задрожали, но она справилась.

– Когда вы видели ее в последний раз? – Лаура достала голограф для заметок и принялась вбивать данные.

– Вчера утром.

Девушка подняла голову, свет голографа потух.

– Вы думаете, с ней что-то случилось?

– Рони очень прилежная девочка. Ей семнадцать, и она посещает уроки в Академии Правительства.

Лаура переглянулась с Колдером и Ив. Дети из АП отличались особенной замкнутостью. Они редко общались со сверстниками, предпочитая их обществу учебники и работу на дому. АП славилась лучшими учениками, а правительство выделяло им огромную стипендию. Неудивительно, что мать занервничала, когда ее одомашненная дочурка куда-то пропала.

– У нее на каждый день есть план, и она всегда оповещает меня о нем, – добавила миссис Пакстоун. – Вчера она должна была после Академии посетить лекции в Сити-Холле, а затем вернуться домой в районе семи часов. Я работаю до восьми, потому, когда вернулась домой, была уверена, что она в своей комнате! По пути я заказала нам ужин из любимого ресторана Рони, накрыла на стол и позвала ее, а она… не отозвалась. В комнате ее не было. Тогда я подумала, что мою дочь что-то задержало. Я решила встретить ее на остановке. Когда в девять автобус не вернул мне Рони… – голос женщины предательски дрогнул. Она ущипнула себя за руку и продолжила: – Я простояла там, ожидая следующий автобус. Он, как и следует, пришел в десять, но и в нем ее не было.

– В доме проживает кто-то, кроме вас и Рони? – спросила Лаура, вернувшись к голографу.

– Мой супруг подключен к системе жизнеобеспечения, так что вряд ли он может нам помочь.

– Ясно. Что насчет друзей? – ответ был очевиден, но Лаура хотела получить подтверждение.

– Она ни с кем особо не общалась. Все время сидела дома. Я ей говорила, что следует больше общаться с ребятами ее возраста, но Рони не слушала. Говорила, что ей не до этого.

– Вы замечали накануне какие-нибудь странности в ее поведении? Может, она говорила что-то или…

– Вообще-то… – миссис Пакстоун кашлянула.

– Воды? – Колдер протянул женщине стакан, она отхлебнула немного и поблагодарила его.

– Я потому и пришла к вам. За несколько недель до… В общем, она жаловалась на проблемы со сном.

– Какого рода проблемы? – спросила Ив.

– Кошмары. Почти каждый день. Бывает, проснусь, а сверху доносятся ее шаги. Совсем сон потеряла, бедная моя… Я говорила с ней, предлагала сходить в Центр Оказания Медицинской Помощи, но она лишь отмахивалась.

– Рони совсем молчала или все-таки что-то говорила? Например, о содержании снов? – вернулась к опросу Лаура.

– Говорила… – женщина поежилась, – что слышит вой.

– Вой? – переспросил Колдер.

– Да. Вой койотов.

– Вероятность встретить койотов в районе Даймондс-гарден равна нулю. – В кабинет со своим голографом вошла Салли О’Коннор, Лаура готова была поклясться, что девушка прослушивала их разговор с самого начала.

– Откуда вы узнали, где я живу? – испуганно спросила женщина.

В Мире все боялись давать первым встречным свои адреса, потому Лаура не удивилась такой реакции.

– Я просканировала ваши данные по своим ресурсам Энергосети, миссис Пакстоун, – вскинув бровь, ответила Салли О’Коннор.

– Не переживайте. Мы не разглашаем данные наших клиентов, – заверила Лаура. – Нам нужен ваш отпечаток, вот тут, – она указала на небольшую выемку в голографическом свете. – И по поводу оплаты…

– Сколько скажете. Если найдете мою дочь – я не поскуплюсь.

Лаура кивнула. Мир установил единое правило для такого рода сделок: оплата труда осуществляется лишь в том случае, если есть результат проделанной работы.

– Мы берем 500.

– Значит, получите от меня надбавку в качестве благодарности, – сообщила миссис Пакстоун.

– Хорошо. Это ваше дело, – не возражая, ответила Лаура. – Для начала мы бы хотели осмотреть ваш дом.

– Конечно. Я провожу вас!

Миссис Пакстоун встала.

– Салли О’Коннор, что насчет маршрута? – обратилась к подруге Лаура.

– Я пробую проследить финансовые операции, совершенные вашей дочерью. В день, когда она не вернулась домой, зафиксирована лишь одна – покупка ланч-пакета-1.

– Это нормально для нее? – спросила Ивон.

– Да. Она обедает в Академии.

– А что насчет приобретения ловца снов? – Салли О’Коннор прокрутила картинку так, чтобы миссис Пакстоун было видно.

– Она… никогда таким не интересовалась, – тихо произнесла женщина.

– Видимо, кошмары и впрямь ее замучили, – посочувствовал Колдер.

– Ладно. Начнем с квартиры. Я поеду туда. Салли О’Коннор? Ив? Со мной, – распорядилась Лаура, набрасывая серый кардиган.

– А я?

– Колдер, просто постарайся сохранить это место в безопасности к нашему возвращению. Никому не открывай, выключи свет и не выходи на связь, – шепнула парню Лаура. – Если что – свяжись с Грифом. Он знает, что делать.

Колдер недовольно кивнул.

– Отлично. Тогда выдвигаемся.

10

Людям нравится казаться лучше, чем они есть на самом деле. Им нравится получать комплименты и завистливые взгляды, даже когда они делают вид, что их не заботит мнение окружающих. Стоит отвернуться, как в ту же секунду открывается истинное лицо человека, чуть прищурившегося от лучей собственного превосходства. Возможно, если бы у людей не было позвоночника, они бы каждый день целовали себя в… кхм.

Миссис Пакстоун же имела добрые черты лица и приятный голос. Она умела дать почувствовать гостю, что он свой, что он желанный гость и самый что ни на есть дорогой. В ней, казалось, и вовсе нет никаких изъянов. Идеальная жена, мать, хозяйка.

Ее двухэтажный домик, недалеко от Центра, выглядел невероятно милым внутри. Едва Лаура, Ив и Салли О’Коннор переступили порог, их мигом окружили пестрые цвета и всевозможные украшения, придающие дому миссис Пакстоун особую атмосферу. Многочисленные полочки с причудливыми фигурками, яркие веера и маски на стенах, огромный желтый ковер в прихожей и причудливо смешавшиеся запахи энергоматических свечей встретили девушек в этот нелегкий для хозяйки момент жизни.

Лаура ненавидела энергоматические свечи. Энергоны, воздействующие на человека, обманывали мозг, заставляли его поверить в несуществующие ароматы. Очередная ложь.

– О, можете не переобуваться! – сказала Дороти Пакстоун, заметив, как Ив с Лаурой нагнулись.

Салли О’Коннор, даже не пытавшаяся это сделать, фыркнула. Лаура строго посмотрела на нее, но в душе ее удивило поведение хозяйки дома. Обычно богатые клиенты, даже подвозившие их на собственных машинах, требовали обратного, намекая Лауре и ее друзьям на более низкое социальное положение. Либо миссис Пакстоун была слишком расстроена исчезновением дочери и возлагала большие надежды на агентство Лауры, либо она, во что верилось с трудом, была человеком куда более доброжелательным, чем того требовал ее статус.

– Вы осмотритесь на первом этаже? – спросила миссис Пакстоун.

– Стоит начать с комнаты вашей дочери.

– Хорошо, мисс Браун. Следуйте за мной.

Миссис Пакстоун направилась в сторону красиво изогнутой лестницы с перилами, обмотанными пестрыми разноцветными ленточками. Дверь в спальню Рони украшала небольшая голографическая вывеска: «КОМНАТА РОНИ». Миссис Пакстоун щелкнула по ней несколько раз, разблокировала дверь и, виновато взглянув в сторону Лауры, пояснила:

– Всегда нужно оставлять лазейку. Мало ли что.

Лаура ее не осуждала, ведь в данный момент это действительно помогло им.

Комната Рони выглядела до неприличия аккуратной и какой-то… чересчур практичной. Все стояло на своих местах, ровненько, будто под линеечку. Потому Салли О’Коннор, пробившаяся в середину комнаты в огромных ботинках не первой свежести, казалась чужим посторонним предметом, нарушавшим все установленные в этом доме правила.

– Посмотрим, – промычала она себе под нос, активируя встроенное в уши слуховое устройство.

– Что они делают? – тихонечко спросила миссис Пакстоун Лауру, в то время как Ив подошла к Салли О’Коннор и помогла ей развернуть голограф в двойном направлении. Теперь они работали в четыре руки.

– Ищут нужные вибрации. Это на случай, если… ваша дочь проявила активность, свойственную некоторым новым ньюменам.

Лаура не знала, как объяснить матери то, чего сама до конца не понимала, но сейчас важно было не чье-то принятие фактов, а нахождение Рони.

– Вы думаете… с ней произошло то же, что и с той девочкой? – занервничала Дороти Пакстоун.

– Отвечу на ваш вопрос, когда мы просканируем комнату. Такие аномалии легко считываются в Энергосети, благодаря изобретению вон той девушки, – кивнула Лаура в сторону Салли О’Коннор, попутно осматривая письменный стол Рони.

– Я не об этом, – миссис Пакстоун присела на край идеально застеленной кровати. – Эти… не знаю даже, как правильно назвать… припадки? Им подвержены все новые ньюмены?

– Миссис Пакстоун, – Лаура обернулась, – ни со мной, ни с моими друзьями ничего подобного не происходило. Думаю, это как побочный эффект от лекарства – не всем он присущ и не для всех одинаков.

– Просто… Если с моей девочкой это произошло… Я даже не знаю, что нам делать дальше. Бежать? Но куда?

– Правительство предлагает лечиться, – не без злости ответила Лаура.

– Думаете, раз я так богата, то уважаю абсолютно все решения правительства?

– Нет. Но Салли О’Коннор узнала, что вы работаете в приемной одного из членов правительства. Честно говоря, я удивлена, что вы не обратились за помощью к тем, кого хорошо знаете, кто обладает гораздо большей властью, чем маленькая конторка на окраине города.

– Потому и не обратилась.

Лаура выдержала взгляд миссис Пакстоун и продолжила просматривать содержимое стола, а точнее, его отсутствие. Из находок – лишь маленький попрыгунчик и пачка жвачек со вкусом клубники.

– Я так понимаю, голографа Рони вы тоже недосчитались?

– Нет. Я бы сразу показала его вам.

– Что насчет камер?

– У нас нет камер, – ответила расстроено миссис Пакстоун.

– Ну конечно, – буркнула Лаура.

Теперь все ориентировались на Энергосеть. Видимо, в семье Пакстоун она имела и охранные функции, что, само собой, позволяло хозяевам отказаться от камер.

– Вам придется подать запрос в ЦЭ.

– Мы отказались от слежки, – колеблясь, сообщила миссис Пакстоун.

– Вы отказались? Вот уж не думала…

– Что? Вы все еще считаете, что все мы одинаковы? Я никогда не поддерживала тотальный контроль, даже если сама идея носит миролюбивый характер. Вряд ли безопасность означает слежку за гражданами в их собственных туалетах.

– Значит, вы большое исключение, миссис Пакстоун. Обычно те, у кого есть деньги, соглашаются на все, что звучит круто. И надежно.

Миссис Пакстоун хмыкнула, ее губы слегка дернулись в улыбке.

– Ну, я не побежала, высунув язык, за такой крутостью.

Лаура натянула губы в ответной улыбке.

– А что насчет вашего супруга? Не боитесь, что в ваше отсутствие с ним может что-то случиться?

– Каждый день по утрам к нам приходит медсестра. Она проверяет систему жизнеобеспечения и выставляет необходимые параметры. Так что мой ответ – нет, я не волнуюсь. Дарио уже семь лет находится в таком состоянии. Ко многому привыкаешь…

– Несомненно. Но если имел место мощный выброс энергии, на нем, возможно, это бы сказалось. Радиус поражения во всех случаях разный, так что сказать более точно я не могу, – Лаура нагнулась и обыскала самую нижнюю полку. – Пусто.

– Я заглядывала к нему. С ним все было в порядке.

– Ладно, проверим.

Поиски в письменном столе тоже ни к чему не привели. Прежде чем осматривать комод с одеждой, Лаура решила первым делом выслушать вердикт закончивших сканирование девушек.

– Что у вас?

– Никаких аномалий не замечено, – успокоила Ив миссис Пакстоун.

– Значит, дело в другом.

– С вашего позволения, я подключусь к ее голографу, – поставила перед фактом Салли О’Коннор, складывая свой.

– Бесполезно. Он остался с Рони, – вздохнула Лаура.

Салли О’Коннор удивленно вскинула брови.

– Забавно. Тогда как я получаю его сигнал?

Лаура вопросительно посмотрела на миссис Пакстоун. Женщина поднялась с кровати. Она выглядела озадаченно.

– Я не… Не знаю.

– Ты можешь последовать за сигналом? – спросила Ив подругу.

– Сигнал исходит прямо отсюда, Ив.

– Из этой комнаты?

– Но тут его нет, – заметила, обыскивая взглядом помещение, Лаура. – Миссис Пакстоун?

– Я же сказала, ее голограф был при ней. Рони бы никогда не вышла из дома без него.

У Лауры неприятно засосало под ложечкой.

– Миссис Пакстоун, ваш чердак.

– Что мой чердак? – не поняла женщина.

– Можно я его осмотрю? – спросила Лаура.

– Да. Конечно.

– Оставайтесь здесь.

Лаура вышла из комнаты, не обращая внимания на протесты подруг. Неприметная лесенка, ведущая наверх, находилась в самом темном углу коридора.

Одна ступенька, вторая, третья… Лаура считала про себя. Ее не покидало неприятное чувство. Тревога. Животный страх. Девушка отчаянно гнала от себя дурные мысли. Но так бывает, что-то плохое еще не постучало в дверь, а звоночек уже звенит.

Аккуратно откинув тяжелую дверь, Лаура подтянулась и забралась на чердак. В кромешной темноте она сразу почувствовала повисшее напряжение. Лаура научилась распознавать его. Когда они были там, это помогало девушке быть готовой к новой потере. Очередной потере.

Как только Лаура сделала пару шагов, автоматически запустился неяркий, мягкий свет. Она облегченно вздохнула. Ее взору предстал самый обычный чердак с кучей старых вещей, от которых хозяевам было жалко избавляться.

Когда половица под ее ногой скрипнула, по спине девушки пробежали мурашки. «Ладно, Лаура, двигайся дальше. Надо найти голограф. Он должен быть тут», – сказала она себе.

Переступая через многочисленные коробки с бесполезным хламом, Лаура продвигалась к тому месту, где, внизу, должна была стоять Салли О’Коннор. Рядом с этим местом находилось два шкафа и стенд с картинами. Лаура попыталась открыть первый, но ручка не поддалась. Еще одна попытка, девушка налегла и – хруст. Дверцы открылись.

Пусто.

Лаура громко выдохнула.

Нервно оглянувшись, она подошла ко второму шкафу. Его дверца была слегка приоткрыта. Девушка мысленно отругала себя за жуткие картинки в голове, которые навязчиво отвлекали ее от поисков.

«Нет. Это не тот случай. Возьми себя в руки!» – приказала себе Лаура.

Она резко распахнула дверки.

– Черт! – выругалась девушка, прикрывая рот. – Черт! Черт! Черт!

Рони.

Смерть.

Девушка сидела на полу, раскинув руки в стороны.

Смерть.

Голова откинута назад.

Смерть.

Пустой, ничего не выражающий взгляд.

Смерть.

Стекающая к самому подбородку странная черная жидкость из глаз.

Смерть.

Разве Лаура не ожидала такого исхода? Тогда почему она зажала рот рукой и едва сдерживала слезы, которые не значили бы ничего, кроме безысходности? Ударив себя по руке, Лауре все же удалось справиться с эмоциями. Она шагнула ближе к Рони и наклонилась к ней, чтоб рассмотреть как следует место смерти. Рядом с Рони Лаура не обнаружила ничего, что помогло бы ей восстановить события рокового дня. Однако девушка обратила внимание на рот покойной, который был чуть приоткрыт, словно она хотела сказать что-то важное перед тем, как уйти из этого мира навсегда.

– Черт! Черт! – Лаура отошла, затем подошла ближе, потом опять отошла. Это была ее первая потеря в реальном Мире. Первая…

Лаура знала Рони не больше пары часов, но это не отменяло факта, что та умерла. Любая смерть – это удар. Именно поэтому люди отмахиваются, когда слышат, что кто-то там у кого-то умер. Они не хотят быть втянутыми в чужое горе. Потому что все люди глубоко внутри испытывают эмоции даже от самых незначительных вещей. Земля, какой бы знакомой она ни была, отправляет человека в мир иной, едва тот завершит падение с высоты. Все имеет смысл. Все важно.

Тяжелые шаги заставили сердце Лауры биться чаще. Наверняка ее друзья и миссис Пакстоун что-то услышали. Лаура обернулась, она должна была подготовить мать к…