Мама стреляет сразу в голову

– Я поведу?

– Размечтался! Из-за тебя я лишилась оружия, теперь хочешь отвезти в трущобы, чтобы требовать с родных выкуп?

– А они дадут?

Несмотря на ехидный ответ, возражать и сопротивляться парень не стал, и в целом вел себя как примерный арестант. О своем решении Катарина пожалела, когда Рик сел сзади, а она попыталась тронуться с места. Удерживать равновесие при двух пассажирах, ещё и на невысокой скорости оказалось непросто, к тому же близость этого парня нервировала.

От него не было неприятного запаха, да и одежда казалась чистой, пусть и ветхой. Руки Эспозито тоже не распускал, держался за сиденье, а не талию Катарины, а все равно одним присутствием заставлял сердце стучать чаще. Хотя Катарина тысячу раз до этого оказывалась вплотную к Гарсии или Джобсу, в куда более пикантных ситуациях, и ни разу не чувствовала неловкость. Даже когда они сидели в засаде в узком шкафу, точно троица незадачливых любовников.

Здесь вроде бы открытое пространство, Рик не так близко, а спина будто наэлектризована. До участка же было добрых двадцать минут пути, поэтому Катарина решила ненадолго заскочить домой, переодеться, отдохнуть немного и покормить этого, покарай его святой Бенедикт, Эспозито. Все же тогда в трущобах он спас Катарине жизнь. Полицейских там не любили, могли в самом деле прибить ради частей экзоскелета. Но как такой простой и улыбчивый парень мог договориться с бандитами? Что он им предложил взамен? И спросишь прямо – вряд ли признается.

Катарина притормозила рядом с домом, в котором полицейское управление выделило ей квартиру, припарковала мотоцикл и подкрутила настройки наручников, увеличивая радиус действия. Брала с запасом, чтобы Рика снова не ударило, после строго приказала ему ждать на месте и шустро обежала дом, начала взбираться по крыльцу и тут же столкнулась с мамой.

София Ортега выглядела такой измученной, словно бы сидела на этих ступенях несколько часов, к тому же забыла выпить свои таблетки и теперь мучилась от головной боли.

– Мама! Что ты здесь делаешь?

Катарина попыталась поскорее открыть дверь в дом, а мама тем временем тронула ее предплечья, как в детстве, когда хотела проверить, не замёрзла ли дочь. Ещё бы нос пощупала!

– Хочу предостеречь от глупостей! Ведь я тебя знаю, Катарина. Наверняка уже понеслась спасать своего возлюбленного комиссара, ни секунду не думая над тем, каково будет нам с отцом, если с тобой что-то случится!

Конечно, повернутый на скоростной езде Хуан их не беспокоит, а Катарина, которой представился шанс поучаствовать в поимке Ржавого Квена – очень даже.

Сейчас мама начнет хвататься за сердце.

На деле же она ещё крепче схватила Катарину и развернула к себе.

– Я долго закрывала глаза на твою глупую влюбленность, тем более вреда от нее не было. Думала, ах, как хорошо, зато дочь прилежно учится, а не таскается по парням. Теперь понимаю, что занесла нож над своим сердцем. Катарина, одумайся! Леонард счастлив в браке, у него пятеро детей, ты не должна рисковать жизнью ради того, чтобы оказаться к нему поближе!

В строгих карих глазах мамы блестели слезинки, а губы мелко дрожали. София Ортега была не из тех, кто будет слезами давить на жалость, скорее уж накричит и отвесит подзатыльник. Сейчас же она волновалась не на шутку.

– Это все в прошлом, – Катарина через силу улыбнулась и чуть отошла от мамы. – Поболтала с ребятами, как лучше организовать патрулирование, где посадить снайперов, рутина, в общем. И кстати у меня недавно появился парень, так что Леонард меня больше не волнует. Не хотела говорить, знаю же, как ты болезненно всё воспринимаешь.

– Ложь до последнего слова! Нашла парня? Приводи его к нам завтра на ужин! И учти, я знаю всех ребят из участка, а также друзей Хуана!

Мама в самом деле без малого тридцать лет проработала медсестрой в детской больнице и знала если не всех, то почти всех жителей Сан-Игнасио. Катарина уже начала прикидывать, как уговорить Ноа пригласить кого-то из друзей с побережья, но вспомнила о другом кандидате.

– Зачем ждать? Могу познакомить тебя с ним прямо сейчас, подожди минутку!

Лицо у мамы вытянулось, но аргументов против она так и не озвучила. Катарина не стала испытывать удачу и побежала обратно к мотоциклу.

Идея, конечно, так себе: если маму не устраивала тайная влюбленность в Лео, то отношения с нищим нелегалом может в больницу уложить! Но когда вопрос встанет ребром: или этот парень, или фамилия Ортега, Катарина легко решит проблему.

На ее счастье Рик ждал возле мотоцикла, только сел поближе к двигателю и обхватил себя за плечи, чтобы сберечь тепло.

– Пабло Эспозито, у меня есть к тебе деловое предложение, – прошептала Катарина, когда подошла ближе. – Подыграешь немного, а взамен я тебя как следует накормлю и дам немного одежды.

В квартире половина комода была заполнена вещами Хуана, который любил ночевать в городе у сестры, когда учился в колледже, а после забыл об обещании забрать свое барахло.

Но Рик только слабо шевельнулся и поднял взгляд, соглашаться же не спешил.

– Ничего сложного, – продолжала Катарина, – просто будешь кивать и поддакивать.

– Кого хочешь обмануть?

– Маму, – дальше она просто схватила его за локоть и потащила вверх. – Да идём же!

– Нельзя обманывать маму. Никто во всем мире не любит тебя больше.

– Это будет крохотная ложь во имя всеобщего блага! Иначе она не отпустит меня на важное задание.

– Конечно, она же за тебя беспокоится.

Ну да, кто же, кроме парня из трущоб, научит ее любить маму! Катарина бросила на него строгий взгляд, потом впилась в руку и повела за собой, молясь всем святым, чтобы мама не упала в обморок сразу же, как заметит такого прекрасного кандидата в зятья.

Но пока что София стояла на ногах крепко и смотрела все также строго. Ее темные волосы с нитями седины трепал вечерний ветер, а вязаная шаль сползла с одного плеча. Катарине остро захотелось обнять ее, успокоить, сказать, что не будет подвергать себя лишнему риску, но это было бы ложью. А врать маме нельзя, даже Для-друзей-Рик Эспозито это подтвердил.

– Представь нас, – строго произнесла она.

– София Виктория Ортега, моя мама. Пабло Эспозито, мой приятель.

Эти двое переглянулись, кивнули друг другу, но добрыми чувствами не воспылали, это чувствовалось.

– У него хотя бы документы есть? Или ты везла бедолагу в участок, а потом решила подсунуть мне?

– Конечно! – Катарина сама чувствовала, что отвечает преувеличенно уверенно, значит, мама тут же ее раскусит, как бывало в детстве. Но Рик влез раньше.

– Я инженер-энергетик, когда немного подтяну язык, то легко сдам экзамен на подтверждение диплома по специальности из А-списка.

Заявление серьезное. В этот список входили те, кто на высоком уровне разбирался в технике "из космоса". Правительство держалось за подобных людей, им в кратчайшие сроки предоставляли вид на жительство, а после и гражданство. Правда, на экзаменах трясли так строго, что Катарина знала всего двоих беженцев из окрестностей Сан-Игнасио, которые смогли подтвердить диплом. Но если Рик не врал, то это объясняло, почему его послушались в трущобах. Бандиты тоже высоко ценили тех, кто разбирался в технике.

– Значит, ты ухлестываешь за Катариной ради ее содействия в переговорах с миграционной службой? – не сдавалась мама. – Хорошо устроился! Жилье, еда, наивная девушка с горячим телом под боком!

– Я ещё ни в чем не помогла Рику, ма.

И святая Катарина свидетельница, это была сущая правда. Пока что Эспозито только страдал от их знакомства.

– Рику? Ты представила его как Пабло!

– "Р.И.К." – так назывался новый тип аккумуляторов, которые я сконструировал ещё в колледже. С тех пор друзья и зовут меня Рик, к Катарине тоже прилипло, – он широко улыбнулся и развел руками.

– Не обращай внимания, ба всегда говорила, что тяга к полицейской службе у меня от мамы. Из нее бы вышел отличный детектив!

– А из тебя вышла отвратительная лгунья, Катарина! Ты пригласишь нас внутрь или будешь ждать, пока окончательно околеем?

К вечеру действительно похолодало, так что Катарина сама хотела оказаться в квартире и сделать пару глотков обжигающего чая. Но отчего-то шаги по выщербленным и затертым ступеням давались тяжело, хотя подняться надо было всего на этаж. Возле двери квартиры Катарина долго возилась с ключами, а потом, когда все же вошла внутрь, стала смотреть вокруг глазами мамы.

Вот на столе с утра осталась невымытая чашка, кухонное полотенце скомкано, а один из ящиков выпирает над остальными. Из комода торчат вещи, а ещё в комнате приоткрыто окно, отчего в квартире было ничуть не теплее, чем на улице.

– Святая Валерия! Что здесь творится!

Мама всплеснула руками, затем вошла в комнату и сразу же начала складывать футболку Катарины по всем правилам: загибы с двух сторон и подвернуть низ, как делают в магазинах.

– Так места мало, ещё и Хуан заполнил комод своими вещами.

– Сложи аккуратно – и все влезет!

Она потянулась к кружевной майке, но Катарина вовремя перехватила мамину руку, затолкала вещи и задвинула ящик.

– Мойте руки, я сейчас сделаю всем чай.

– Разогрей тогда ужин, надо накормить твоего приятеля, пока он не проколол кого-то торчащими костями.

Себе Катарина готовила мало, в основном, питалась в ближайшем кафе вместе с Гарсией и Джобсом. А если и добиралась до плиты, то ради чего-то экзотического и сложного в приготовлении, за чем можно скоротать если не весь, то половину выходного дня точно.

При этом мама считала, что такое отношение к питанию – прямой путь к язве и дистрофии, поэтому при каждом удобном случае старалась передать Катарине порцию своей стряпни.

Вот и сейчас на плиту отправились мамины мясные рулетики и тушёные овощи, а из собственных запасов Катарины нашелся только сыр и немного хлеба. Цельнозернового. Причем сейчас, на срезе, все эти зерна здорово напоминали Катарине содержимое той самой банки, которой Джессика воспитывала свою старшую дочь, отчего есть его совсем не хотелось.

И пока Катарина возилась с ужином, мама продолжила свой допрос:

– И где моя дочь вас нашла? Во время рейда по трущобам?

– Вот уж кто бы говорил! – всплеснула руками Катарина. – А не та женщина, которая однажды двадцать часов провела в реанимации с чужим ребенком, потому что, видите ли, он давал положительную динамику только в твоём присутствии!

– Не сравнивай! Там шла речь о жизни человека!

– А у меня речь идёт о жизнях множества людей, потому что иммигранты – серьезная проблема Сан-Игнасио и всей Лусии…, – Катарина осеклась, заметив, как мама подалась вперёд, чтобы разоблачить ее ложь насчёт парня. – Но с Пабло мы в самом деле знакомы давно.

– Сорок шесть дней, – подтвердил он. – Мои даже сорок семь. Мы познакомились утром, а сейчас уже вечер, так что если посчитать в сутках…

– Второе имя Катарины? – резко переключилась на него София.

– Джозитта.

Ответил он быстро и без раздумий. Но это объяснимо: полное имя полицейского и его звание всегда выбивают на грудной части экзоскелета. Катарина выдохнула и разложила по тарелкам ужин, но мама и не думала сдаваться.

– Это из-за вас она испортила волосы?

– Новая краска из Федерации виновата. Только появилась на Лусии, Катарина и решила опробовать, – он пожал плечами и отрезал себе кусочек рулета. После отправил в рот, точно сидел в каком-нибудь ресторане, а не на тесной кухне служебной квартиры.

– А какую музыку она слушает?

– Картавый парень завывает о несчастной любви под гитару, – сразу же нашелся Пабло и отправил в рот следующий кусок.

Ел он быстро, но не жадно, и в целом, если не обращать внимания на одежду, казался приличным парнем. Мама тоже постепенно теплела, глядя на него, и вопросы задавала не такие каверзные. Хотя Рик четко отвечал на них, будто в самом деле знал Катарину все сорок столько-то там дней. А ещё не забывал жевать, отчего покончил со своей порцией намного раньше Катарины и от добавки не отказался.

Рулетов ей было не жаль, тем более, по слухам, в изоляторах миграционной службы кормили неважно, а в космических лагерях передержки – и того хуже, потому Катарина без возражений снова наполнила ему тарелку, пододвинула стакан сока и продолжала удивляться, как точно и без запинки Пабло отвечает на вопросы. В некоторых областях он откровенно юлил, в других – ошибся, но в целом отвечал ничуть не хуже теоретического парня Катарины. Даже мама не нашла, на чем его можно подловить.

– Почему же вы так выглядите? – она указала на майку, у которой от ветхости ткань расползалась возле шва.

– Мы с Катариной договорились, что я не буду брать у нее денег. Не хочу, чтобы меня подозревали в корысти.

На это мама только покачала головой, но негодование предназначалось точно не Рику. Да-да, как же ты могла, Катарина, бросить своего парня на произвол судьбы! Он-то, конечно, молодец, что от всего отказывается, но могла бы и настоять. Все это настолько явно читалось в ее взгляде, что Катарина не выдержала и начала собирать посуду.

– Благородно. Но инженер-энергетик… Вам бы еще на этапе сортировки выдали разрешение на жительство.

– Если бы я прибыл официально. Наша посудина по документам числилась перевозчиком бытовой химии. Меня, как и десяток других прятали в специальном углублении в полу, завалив сверху контейнерами, чтобы сканеры не заметили присутствия биологических объектов, потом выбросили в центре трущоб. Сейчас полицейский патруль свяжет раньше, чем успею рассказать им о своей квалификации.

– Но Пабло учится, – Катарина затолкала все в мойку и повернулась к маме, – видишь, какие успехи в языке? Кажется, буквально вчера он не мог и двух слов связать! Все звучало как инструкция через автоматический переводчик. Так что волноваться не о чем, а тебе пора домой, там же папа и Хуан, совсем голодные…

– Я оставила им лепешки, мясо и большую корзину орехов. До завтрашнего утра эти двое и не вспомнят, что у них есть жена и мать!

Ее прервала трель телефонного звонка. Домашние дисковые аппараты уже отживали свое, сменяяся завозными телефонами, похожими то на браслеты, то на стеклянный прямоугольник. Но стоили они запредельно много, в отличии от компактных переговорных устройств, которые полицейским вшивали под кожу рядом с ухом. Первое время Катарина пугалась, заслышав так близко голос комиссара, после же приспособилась и пользовалась обычным телефоном все реже.

В этот раз звонил папа, который меланхолично попросил маму приехать домой, желательно на мотоцикле или с успокоительным для Хуана. Брат бесновался на заднем плане и требовал немедля вернуть ему железного коня. Мама же только покачала головой и все же начала собираться.

– И это он еще о твоем парне не знает!

– Просто скажи ему, что Рик не претендует на мотоцикл, больше Хуан ни о чем не думает, – Катарина помогла маме закутаться в шаль и теперь переступала с ноги на ногу в нетерпении, когда же та уйдет. До полуночи осталось совсем немного времени, а еще нужно собрать вещи и разобраться с этим Пабло, которого друзья зовут Рик.

– Ты плохо думаешь о брате, – вздохнула мама. – Он любит тебя, как и все мы. Береги себя, Катарина, не надейся, что святая-покровительница будет хранить тебя вечно.

– А ты – на расписание автобусов. Давай вызову такси, ма. Я заплачу.

– Вот ещё! Здесь три минуты до остановки. А такси стоит столько, будто им управляет лично президент, а весь кабинет министров крутит педали.

– И этот человек говорит мне "береги себя"! Погляди, какая там темнота!

– Хорошо, пусть будет такси, – наконец сдалась мама. – Но заплачу сама.

Глава 6

Дальше спорить с ней не было сил, поэтому Катарина быстро вызвала автомобиль, усадила в него маму, после вернулась в квартиру, чтобы разобраться с Риком. Тот за эти минуты успел убрать крошки со стола, спрятал хлеб и теперь с интересом читал газету.

Катарина устроилась напротив него, скрестила руки на груди и пожалела, что не догадалась принести настольную лампу. Со светом в лицо этот обманщик живо бы раскололся.

– Откуда столько всего обо мне знаешь, Пабло Эспозито? Если это настоящее твое имя!

– У меня две младшие сестры: Вэнди и Лили. Просто отвечал, будто ты одна из них. Имя почти настоящее, я постарался переложить его на ваш манер.

– А специальность тоже "переложил"? На самом деле ты газовые фонари разжигаешь?

– Достань свой парализатор.

Разного рода инструкции и наставления от комиссара Дэвиса вспыхнули в голове, и Катарина вместо ответа изогнула бровь и демонстративно положила руку на оружие. Но Рик и тут не растерялся, улыбнулся в своей привычной манере и протянул руку:

– Можно не весь, только нижнюю часть с аккумулятором.

В кармане ещё лежал "гнус", поэтому Катарина вытащила парализатор, нащупала рычажок и отщелкнула подобие ручки. Заодно сделала себе заметку, поставить оружие на зарядку, а то индикатор уже стал желтеть.

Пабло же ловко перехватил черный корпус, разобрал его на две части и протянул Катарине черный цилиндр с маркировкой "R.I.K.". Начертание букв было непривычным, такими пишут там, за пределами атмосферы. Катарина начинала учить "язык разумной вселенной", но быстро охладела к этому занятию: в тот же чип, что был вшит у нее за ухом, устанавливали и автоматический переводчик. А гости из космоса появлялись не так часто. И много чести: болтать с ними! Зато теперь вдруг пригодилось это знание.

– Что ж тебя такого умного и общественно полезного не вывезли дипломатическим транспортом?

Катарина тысячу раз видела этот значок, но не придавала ему значения. Точно также и Пабло мог заметить его раньше, да хотя бы когда разбирал или собирал оружие для бандитов в трущобах, и на ходу придумать легенду. Или же привязал к своему прозвищу. Мало ли, откуда произошло это "Рик"? Вдруг сокращение от забитого им в школьном матче хет-трика? Или кличка любимого пса? Или…

Пабло же улыбался широко и открыто, по одному таскал из вазочки печенье и пил сок.

– Патент на изобретение отошёл колледжу, это одно из условий обучения. Но я не задумывался об этом: у меня была хорошая и интересная работа, высокий… не знаю, как сказать на вашем языке, доступ к ресурсам, просторное жилье. А потом институт, где я работал, взорвали снарядом из космоса. За ним – ближайший завод, здание правительства. Вывозить учёных стало некому. Я же променял большинство своих ценных вещей на то, чтобы устроить маму и сестер на корабль для беженцев. Сам улетел с контрабандистами, которые обчищали руины института в поисках ценных вещей и редких металлов. Слонялся по космическим станциям не знаю сколько дней, пока не попал на Лусию. А за это время патент на "Р.И.К." выкупили у остатков нашего правительства и запустили в серийное производство. Но у меня нет никаких документов на него, как и доказательств, что причастен к созданию.

Коробка с печеньем почти опустела, как и тарелка с сыром. Хлеба тоже поубавилось, несмотря на цельные зерна в его составе.

– Вот и расскажешь об этом миграционной службе, там работают сплошь добрые, отзывчивые и понимающие люди!

– Такие же, как в полиции?

– Имей совесть! Я тебя накормила и познакомила с мамой! А такая честь выпадала немногим парням.

– Сбегали раньше?

Катарина вскочила из-за стола и хлопнула по нему полотенцем, но Рик остался на месте, сжевал ещё одно печенье и запил соком. При этом взгляд его оставался таким же невинным и беззащитным. С таким и ссориться стыдно, точно как ребенка обижать. А святая Бригита свидетельница, детей Катарина очень любила!

– Уходим, остряк, – процедила она и указала на дверь. – У меня все равно еды не осталось.

– Могу отработать, – пожал он плечами.

В тихом Сан-Игнасио, где все друг у друга на виду, подобное не практиковали, но в городах побольше взять себе на довольствие парня или девушку с документами сомнительного происхождения было не такой уж редкой практикой. Пожалуй, симпатичный, пусть и немного костлявый Рик мог неплохо устроиться рядом со зрелой обеспеченной дамой. Но так расплачиваться за еду? Хотя если вспомнить истории Гарсии и Джобса об их похождениях, то Пабло скорее посчитает, что провернул удачное дельце, получив ужин и развлечение на ночь.

– И что же ты умеешь? – вкрадчиво поинтересовалась Катарина. Пусть попробует только заикнуться о постели – отбудет прямиком в открытый космос, без корабля и скафандра!

– Чинить технику, в основном. Но если нужно что-то перетащить или передвинуть – тоже без проблем.

Святой Бенедикт, а Катарина чуть не опозорила все полицейское управление своими пошлыми мыслями.

– Таких услуг мне не нужно, идём! Считай ужин благотворительной акцией в поддержку бездомных и безработных.

Но Рик остался сидеть на месте и с самым невинным видом допил сок, правда, во взгляде так и читалось: "а в каких услугах ты нуждаешься?", хотя озвучил он совсем другое.

– Не пустишь в душ на две минуты? Вшей и грибка у меня нет, как и кожных болезней, обещаю не трогать там ничего лишнего и не заливать водой пол. Не помню, когда нормально мылся, чтобы с мылом и не дрожать от холода.

Разумно было бы отказаться, взять его под локоть и дотащить до участка, но ужин с мамой всегда выбивал из душевного равновесия. И Рик в самом деле выглядел чистым и ухоженным, сложно представить, чего ему это стоило.

Чужую самоотверженность Катарина уважала, поэтому со вздохом дошла до комнаты, вытащила из комода вещи Хуана, такие, чтобы братец о них не вспомнил и не начал истерить, точно голодный младенец, и всучила их Рику.

– Может быть великовато в плечах и коротковато, но мои штаны и футболки будут смотреться на тебе ещё хуже.

– Спасибо. Я верну тебе деньги за одежду и ужин.

Это вряд ли. В Сан-Игнасио было не так много работы, тем более для нелегала без документов. Заработков таким едва хватало на скудное пропитание, что и говорить о вещах. Но торговаться и попрекать Рика Катарина не смогла. Да для нее это хлам, который, вполне вероятно, полетел бы на свалку после первой же серьезной ссоры с братом, а для этого Эспозито – предметы роскоши. Потому подумав, она положила сверху стопки теплую толстовку Хуана и указала на часы.

– Минута пятьдесят девять! И не бери мой шампунь, он с пигментом!

– А эти наручники разве можно мочить? – он тряхнул браслетом.

Вообще в инструкции к ним значилось, что изделие можно "купать бережно в мыльный раствор, прогревать свыше пятидесяти градусов W, игра в вакуум и Ур". Толковый перевод в участок так и не прислали, а этот, плохо пропечатанный на листе так и остался большей частью загадкой. Потому и пользовались конвойными наручниками осторожно и только в случае крайней необходимости.

В другое время Катарина плюнула бы на бережливость, в конце концов, там есть пункт о мыльной воде, на который можно сослаться в раппорте, но сегодня она и так потеряла "шмеля" и один из "гнусов", не стоило усугублять. Потому она поудобнее перехватила парализатор, разомкнула браслет наручников, напустила строгости во взгляд и указала на дверь ванной.

Рик поблагодарил и поспешил скрыться, не попытавшись напасть. Первые секунды Катарина выжидала под дверью с оружием наизготовку, потом опустила его и села на диван.

Бабуля всегда говорила, что добро нельзя делать понемногу, если уж взялась, то доводи до конца. А значит и с секундомером отсчитывать время для Рика в ванной неправильно. Раз пустила в душ, то надо дать возможность отвести там душу. Тем более по телевизору шла "Танцующая мама", пусть и старая серия.

Дэбби, его героиня, так ловко обращалась с детьми, сияла счастьем и легко парировала все подколки от своих соседок, что этим нельзя было не любоваться. По пятницам же она устраивала романтические вечера для мужа, каждый раз по разному сценарию, эти серии показывали поздним вечером, и Катарина не пропустила ни одной. Это же готовая энциклопедия для правильной жены! Просто бери и пользуйся.

Если у тебя есть муж, конечно. Хотя мама, когда видела заставку сериала, начинала злиться и со словами: "Опять его крутят! Лучше бы учили девушек получать образование и искать себе достойную работу, чем промывают мозги этими глупостями!" – уходила в другую комнату.

Отчего-то это воспоминание зацепило Катарину, хотя и образование, и работа, и даже отдельное жилье у нее были.

Пабло, для друзей Рик, решил выжать все из ее гостеприимства и отмокал под душем уже добрых двадцать минут. Решив, что этого более чем достаточно, Катарина подошла к ванной и постучала по двери. Вода шумела, но как-то слишком равномерно, будто падала на пустой поддон, а не чьё-то тело, потому Катарина решилась и повернула дверную ручку.

В ванной было пусто, только колыхалась шторка над узким окном.

Четвертый этаж! У этого парня совсем нет мозгов, если решился на подобный поступок. От досады и злости на себя Катарина хлопнула ладонью по дверному косяку и только потом заметила несколько мелких купюр и монет, лежащих на краю раковины. Стоимости одежды они не покрывали, но отчего-то Катарине казалось, что больше у Рика просто не было.