Наблюдая за Большой медведицей

– Молодой человек, – окликнул его один из полицейских. Валенов не обратил внимания.

– Гражданин! – повысил голос тот, кто старше по званию. Валенов, наконец, обернулся.

– Ну, чего вам? – спросил с отчаянием Роман.

– Капитан полиции Дубанько, ваши документы! – представился полицейский.

– Дубанько?! – внезапно Валенову стало смешно, он вспомнил, как его с утра разыграл Куприянов. – Дубанько, как интересно! – хихикал парень.

Двое сотрудников полиции переглянулись.

– Молодой человек, ваши документы! – грозно повторил Дубанько.

– Дубанько, негодяй! Хватит уже меня разыгрывать. Придумали, а! Передай Куприянову, что я на его шутки больше не куплюсь! – Валенов махнул рукой и пошел дальше.

– Пьянковски, ещё один наркоман… К тому же бродяга! Вяжи его и в отделение! – отдал приказ капитан. Молодой полицейский скрутил Роману руки и затолкал в патрульный «уазик».

Жизнь – боль…

Вечер…

После неудачных попыток Романа Александровича убедить полицейских в том, что он не «бомж» и паспорт у него дома, его препроводили в «обезьянник». Напоследок, перед тем как его вывели из кабинета капитана полиции, он решил использовать последний аргумент и крикнул: «Позвоните Александру Куприянову, директору турфирмы «Покорители зари»!» Затем стукнулся больным носом о косяк, снова побежала кровь.

– Нос ему обработайте, а то все отделение зальет, проказник! – отдал приказ Дубанько. В этот момент в кабинет влетела сотрудница полиции, чуть не сбив с ног и Пьянковски и Валенова.

– Капитан, племянник ваш, Мишка Худогубкин, в метро на банановой кожуре поскользнулся, – запыхавшись, произнесла она.

Дубанько опустил голову и с отчаянием сказал: «Где он нашёл её, кожуру эту, в метро-то?»

– Ребята говорят, что ел банан, бросил кожуру на пол и на ней же поскользнулся, – отрапортовала девушка.

Как дальше развивались события, Валенову узнать не удалось, Пьянковски увел его из кабинета, но, когда они проходили мимо лестницы, которая вела на первый этаж, к лейтенанту бросилась невысокая, миловидная девушка с рыжей косой.

– Где он? – буквально завопила она со слезами на глазах.

– Тихо, гражданочка, успокойтесь, вы кто?! – рявкнул полицейский.

– Как я могу быть спокойной! Где он, скажите мне! В метро сказали, что его в это отделение увезли, я так понимаю к родственнику его, капитану! Почему не в больницу? – кричала девушка.

– Гражданочка, я вас сейчас вместе с этим наркоманом, – Пьянковски указал на Валенова, – посажу в одну камеру.

Валенов нахмурился – теперь он еще и наркоман.

– Я про Мишу Худогубкина! – разревелась девушка. – Почему его сюда, а не в больницу повезли? Он, что, умер?

– Только этого на моем дежурстве не хватало… – закашлялся Пьянковски. – Успокойтесь! Он просто поскользнулся. Кто вы, в конце концов?

– Лея Карабейникова, я его… ммм, – замялась девушка, – в общем, я его друг, – и продолжила реветь.

– А, так это ваш родственничек постоянно писает на машину начальника полиции, – хмыкнул лейтенант, – пройдите в кабинет с перевернутой цифрой шесть. К капитану Дубанько, вам там все расскажут.

– В смысле, в девятый кабинет?.. – переспросила девушка.

– Нет, в шестой, – терпеливо повторил лейтенант.

– Вы же сказали, шестёрка перевернутая, – запуталась Лея.

– Бомж об косяк ударился, цифра и перевернулась, – Пьянковски взял Валенова под руку и повёл в камеру.

– Я не бездомный! – ворчал по пути Роман.

– А я не президент, – вздохнул Пьянковски, – в общем, мы на месте, это твой дом на ближайшее время, – сказал лейтенант и завёл Валенова в камеру.

– Товарищ полицейский, позвоните Куприянову, прошу вас! Он подтвердит мою личность. Я ведь обрисовал вам всю ситуацию! Это просто нелепое стечение обстоятельств! – Валенов почти плакал. Но лейтенант развернулся и ушёл. Рома тяжело вздохнул и сел на нары.

– Эй, – шепнул кто-то в тёмном углу камеры, и снова повторил, – эй…

– Ты кто? – спросил Роман, нехотя повернув голову на голос.

– Ох, адская жижа Лешего… – некто громко икнул.

– Что-то голос у тебя знакомый, – протянул Роман.

– Дед я твой, балда! – вышел из темноты мужчина.

Валенов подскочил с места.

– Ты ушел за хлебом полтора месяца назад! Мы уже хоронить тебя собрались, а ты тут загораешь в еле живом состоянии, алкоголик чёртов! – заорал парень.

– Тише, внучок, тише… Я тут всего сутки нахожусь. Я путешествовал! – гордо произнес дед.

– По алкомаркетам ты путешествовал? – фыркнул Валенов.

– Нет, по стране, внучок. Я же и не пью почти, просто у Лешего такая настоечка вкусная, черничная была. Я и не удержался. Эх, такова жизнь! – прокряхтел мужичок.

– Такова жизнь? – возмутился Роман. – Такова жизнь? – протянул он. – Ты бабку чуть до второго инфаркта не довёл. Полиция тебя месяц искала! А ты жив, бодр и весел, оказывается!

Дед будто и не слышал его слов.

Тут в камере явственно запахло пирогами. Роман Александрович обратил внимание на третьего жильца каталажки. Тот все время находился в тени, хорошо было видно лишь его короткую седую бородку, да протез вместо левой ноги. Прожевав пирожок, этот третий начал разговаривать сам с собой. Сначала что-то невнятное про отпрысков улитки говорил, затем похвалил бабкины пироги из бычьих яичек. Спустя пару минут принялся бормотать про второе пришествие Наполеона, месть некой Соньки Бельмондо и жену Квазимодо Никифоровича.

– Похоже, белочка? – предположил дед Валенова.

– Пьянковски, курица сбежала! – раздался крик в коридоре…

– Ильич, ты опять, – проворчал охранник, который сидел за столом у входа в камеру, имея в виду этого третьего, из камеры. Затем он встал, поспешил на помощь к коллегам и наступил на куриное яйцо.

– Товарищ охранник, я советую вам немедленно скрыться, ибо ждёт вас участь плачевная, – совершенно нормальным голосом произнес третий, находящийся в тени.

– Поговори ещё, – пригрозил ему охранник.

Третий достал сигаретку и закурил.

Охранник открыл дверь в коридор, из-за угла появилась толстая курица.

– О, на обед будет супчик, – служивый радостно потёр руки. Однако, курица, вместо того, чтобы бежать, медленно подошла к охраннику, наклонилась к раздавленному яйцу.

– Беги, говорю, – снова спокойно посоветовал полицейскому третий.

Картина, спустя несколько минут.

– Уберите её от меня! – орет охранник в куриных перьях, выбегая к лестнице. Здесь птичка от него отстала, вернулась в помещение, где находилась камера. Третий вышел из тени и оказался стариком с длинными седыми волосами, собранными в хвостик, аккуратной бородкой, и, как автор комедии уже говорил, железным протезом вместо левой ноги. Дед был в валенках, вытянутых в коленях трениках, в майке и рубахе, которые были велики ему на пару размеров. Он протянул руку за решетку, погладил курицу, высыпал из руки горстку зерен.

– Марфа, молодец! – сказал старик. – Ладно, пора уходить, – поднялся со скамейки, достал ключ из кармана штанов, открыл решетку и спокойно вышел. Затем он положил ключ на стол, за которым сидел полицейский, повернулся к деду Романа и сказал: – Рад знакомству, Эскимос… Ах, да, тебе привет от Лешего! – и ушёл.

– Что это было? – ошарашено спросил Валенов. – У него был ключ!?

– Выкрал как-то, когда-то… Леший рассказывал, что этот старик – «самое таинственное создание» во Вселенной. Зовут его, кстати, Петр Ильич Чайковский, он на балалайке еще замечательно играет! – пояснил дед Роману и тем еще больше запутал внука.

– Что за Леший, какая балалайка, какой Чайковский? – ворчал Роман, – подожди… Эскимос?

– Позже, внучок, давай выбираться отсюда! – ответил дед, – дверь-то он не закрыл, путь свободен!

– Думаю, это не лучшая идея, – не согласился внук, – сбежим и напросимся на наказание. Оно нам надо? Думаю, нет!

– Пойдём! – снова икнул дед, встал с лавки, пошатнулся и плюхнулся обратно. – Внучок, мне, кажется, помощь нужна.

– Упертый. И как с тобой бабушка живет?! – фыркнул Рома. Он осторожно подошёл к открытой двери – никого.

– Кстати, а ты чего выглядишь, как бездомный? – спросил Эскимос.

– Долгая история…– ответил Роман и подумал вслух.– Может, действительно, сбежать?

Парень помог деду подняться, оба осторожно вышли в коридор. Рома придерживал старика за кофту. Проходя мимо кабинета, где сидел с несколькими сотрудниками лейтенант Пьянковски, Эскимос чихнул.

– Пи-пип-пип, – выругался шепотом Валенов и оглянулся по сторонам. Дед зажмурился. – Ни звука больше!

Некоторое время они молча пробирались по этажу, но не совсем трезвому деду Валенова стало скучно, он решил спеть…

– Как-то летом, на рассвете, заглянул я к Вальке в сад, там смуглянка-партизанка воровала виноград… – допеть не успел, со стороны камеры донесся крик лейтенанта Пьянковски.

– Дед! – крикнул Валенов. – Бежим! – дёрнул старика за руку, тот упал.

– Брось меня! – кричал он, будто раненный в битве за Сталинград. – Брось меня и спасайся сам!

– Поднимайся, сказочник! – заорал Валенов, тебя ещё ждут волшебные «пендели» от бабки.

Из кабинета выбежал лейтенант. Дед, увидев его, резко подскочил с пола и ринулся по лестнице в низ, как пожарный на вызов.

Валенов удивился, но раздумывать не стал и полетел за ним.

В это же мгновение, персонаж, с которым вы, дорогие читатели, познакомились ранее, а именно – Тощий, вышел из кабинета капитана Дубанько со словами: «В гробу видал я ваши бананы!» Парень также сломя голову побежал к лестнице.

– Миша, стой! – истерично закричала девушка, которая представилась Леей Карабейниковой.

Валенов столкнулся с Тощим на лестничном пролёте. Оба упали.

Пьянковски не растерялся и сразу же схватил Валенова. В кадре появились капитан Дубанько, подружка Тощего, девушка в форме и какой-то мужичок кавказской национальности, так же одетый в форму.

Роман держится за лоб – вылезла шишка.

– Где у тебя глаза? – простонал он.

– Умираю, – стонал Тощий.

– Да замолчи ты, балбес, – сказал капитан и помог подняться племяннику, тот вырвался из рук и пошёл к выходу.

– Мишенька! – ревела девушка и шла за ним.

– Свалили его родители мне на голову. Чувствую себя, порой, нянечкой двадцатичетырёхлетнего парня. Отдать бы его куда! – махнул рукой капитан и вздохнул.

– Капитан, в лагерь? – предложила девушка в форме.

– В концлагерь! – отрезал тот, затем обратил внимание на лейтенанта и Валенова.

– Так, Пьянковски, я «нэ» понял, почему он здесь? Я же его в тюрьму отправил! – повысил голос Дубанько.

Лейтенант впал в ступор, замолчал, затем протянул содержательную фразу: «Ээ…».

В кадре воцарилась тишина. Капитан жег подчиненного взглядом и ждал ответа.

Пьянковски наклонился к сидящему на полу Роману: «Как ты вышел из камеры?»

– Так там… это самое…эээ. Дед был один, с курицей, он дверь и открыл! – ответил Рома.

– В каком смысле «был»? – возмутился Дубанько. – А где он сейчас?

– Ушёл… – осторожно ответил парень.

– Как ушёл? – занервничал капитан. Девушка в форме и сотрудник кавказской национальности заметались и юркнули в кабинет, где сидела комиссия по делам несовершеннолетних, чтобы не попадать под горячую руку начальнику.

А Роману Александровичу пришлось вкратце рассказать, как старик открыл дверь камеры ключом лейтенанта и ушёл. Причем даже не сбежал, а просто ушёл, не торопясь. Курица ушла за ним. Валенов надеялся, что за эту полезную информацию его отпустят, однако Дубанько распорядился снова поместить его в камеру для дальнейших разбирательств. Переполох в участке продолжался ещё пару часов, а все из-за странного старика с протезом и курицей. Мало того, как только атмосфера в отделении немного успокоилась, Пьянковски выглянул в окно и заорал через весь коридор: «Капитан, на вашу машину курица гадит, прямо на капот!» И все началось снова…

Роман Александрович сидел в камере до самого вечера. Один. Голодный и холодный. Раздумья его и полусонное состояние прервал лейтенант, когда вставил в замочную скважину ключ.

– Бомж, выходи, за тобой приехали, – сказал Пьянковски.

– Командир, можно я здесь останусь? – новость Романа, увы, не обрадовала, он понял, что за ним приехал Куприянов.

– Давай, давай, выходи, не занимай плацкарту! – отрезал лейтенант.

Стемнело. Моросил дождь. Похолодало. Александр Казбекович, полноватый статный брюнет, ждал Романа возле своего отечественного пикапа. К вечеру привести себя в порядок не успел – пока добрался до фирмы, пока разобрал вещи… Одет он был в камуфляжную куртку, тёмные брюки и берцы. На руке на золотистом браслете висели дорогие часы, на которые он поглядывал чуть ли не каждые пять-десять минут – человек был пунктуальный. В руке – полупустая бутылочка минералки. Куприянов поднял воротник, застегнул куртку, и, снова взглянув на часы, поморщился. «Валенов, даже выходя из тюрьмы, умудряется задерживаться», – посетовал он.

Заскрипела дверь.

– Выходи уже! – не выдержал Куприянов.

Вышла женщина, лет пятидесяти, грозно глянула на него, Александр Казбекович второпях оглянулся, увидел на крыше машины капитана Дубанько голубя, который гадил и пробормотал: – «Это я птичке сказал, не подумайте, чего…».

Наконец, появился Валенов.

– Добрый вечер, – скромно произнес он.

– Садись в машину, по дороге все расскажешь. Домой отвезу тебя! «Добрый вечер» … Бывают ли у тебя добрые вечера-то, Валенов? – вздохнул Куприянов и сел в машину.

Роман Александрович садился в машину в надежде, что дорога по длительности не составит и двадцати минут, однако, впереди произошло ДТП, образовалась пробка. В социальных сетях один из очевидцев рассказал, что перед самой аварией видел, как по дороге бежала курица, а за ней – старик. Поэтому, к счастью или же к несчастью Романа, но времени на разговоры в пробке у них было хоть отбавляй. Однако оба молчали. Валенов выдавил из себя лишь одну фразу: «Дождь идет…»

– Ага… – ответил Куприянов.

Через десять минуту Рома тяжело вздохнул, но заговорить так и не решился.

Ещё через десять минут рядом с пикапом встала старенькая отечественная машина. Из ее окна высунул голову водитель автобуса, от которого Роман Александрович убежал утром. Валенов попытался откинуть сидение назад, чтобы не попасться на глаза водителю, но… Его ждала неудача – ручка сломалась, сидение резко упало вниз, Роман вскрикнул от неожиданности, чем привлек внимание мужика в отечественном авто. Тот присмотрелся и увидел знакомого «бомжа». Вереница авто в этот момент совсем остановилась, поэтому водитель решил поприветствовать безбилетника. Вышел. Автомобили чуть сдвинулись.

– Гони! Гони! Гони! – закричал Роман, Куприянов от неожиданности дал по газам и влетел в бампер передней машины.

– Валенов! – завопил Александр Казбекович.

Дальнейшие пару часов Куприянов с Валеновым провели в разбирательствах причин ДТП и неоплаты проезда в автобусе утром.

В общем, у Романа Александровича все было под контролем…

Спустя время…

Куприянов и Валенов стоят возле подъезда дома, где живет Роман.

– Из всех неудачников, которых мне доводилось встречать в жизни, ты – царь! Только за день ты успел стать бездомным, зайцем проехать на автобусе, подраться с гопниками, попасть в тюрьму, ещё и в пробке аварию устроить… И все это случайно, Рома! – эмоционально высказался Куприянов.

Валенов почесал затылок и вкратце поведал старшему другу о потрясающем стечении обстоятельств…

– Ладно, с деньгами за ремонт позже разберемся. Иди домой, отдыхай. Завтра – самый страшный день для любого работника на пятидневке, завтра – понедельник.

Роман шагнул в сторону подъезда и остановился: «У меня проблема. Ключи от квартиры – в квартире», – буркнул парень.

– Держи, – усмехнулся Александр Казбекович и протянул ключи Роману, – должен будешь.

Тот взял ключи и с недоумением посмотрел на Куприянова.

– Ольга, сестра твоя, передала, – руководитель турфирмы хмыкнул, – сказала, что ты, судя по фото в соцсетях, опять ключи в квартире оставил.

– Какие фото в соцсетях? – насторожился Роман.

– Да, долго же мы смеялись над постом «Бомж покоряет каменные джунгли», – снова хихикнул Куприянов.

– О, так это ж тот бомж! – парочка молодых людей проходила мимо и узнала Валенова.

– Вы знамениты, Роман Александрович, – констатировал Александр Казбекович.

– Я не бомж! – разозлился тот.

– Не загружайся, будет, что детям рассказать, – Куприянов похлопал Валенова по плечу, – иди домой, добрых снов!

– Мне поговорить нужно с вами по делу, – Роман все же набрался мужества, но сказал это очень неуверенно и тихо.

– Рома, извини, приезжай завтра в контору, все обсудим. Я очень устал! – ответил Куприянов.

– Я хочу самостоятельно повести группу в поход под эгидой вашей фирмы! – выдохнул Валенов и зажмурился.

Секунды тишины. Куприянов тоже зажмурился, помотал головой.

– Должно быть, послышалось, – заметил он.

Рома понял, что совсем неудачное время он выбрал для разговора. Однако, пути назад уже не было, первый шаг сделан.

– Я хочу стать руководителем группы! – повторил он.

– Значит, не послышалось, – хмыкнул Казбекович. – Роман Александрович, я устал. Поговорим завтра… – Казбекович поспешил в машину.

– Но… – не договорил Роман.

– Добрых снов, Роман! – руководитель турфирмы сел в машину и уехал, чтобы не нагрубить парню и дать себе время переварить информацию.

Рома, безвольно опустив руки, пошел домой.

Следующий день…

Следующий день для Валенова прошёл крайне тяжело. Много скучной работы. Шутки в коллективе о самом известном бродяге города, да плюс ко всему, на нем висел нелегкий груз – ожидание ответа Куприянова. К обеду Рома совсем впал в уныние. Сильно нервничал. В такие периоды у него обострялся «синдром навязчивых движений». Валенов повторял произвольные движения руками, либо часто моргал. Эта особенность, увы, иногда мешала ему налаживать отношения с людьми – социум реагировал на такое поведение неоднозначно.

В конце – концов, он не мог больше бороться с мыслями, отпросился с работы и поехал к Куприянову на разговор.

А тем временем в офисе турфирмы двоюродная сестра Ромы, Оленька Петроградская, думала, как же ей уговорить шефа помочь ее брату. Кстати, стоит отметить, что в свои тридцать лет девушка обладала сногсшибательной внешностью. Высокая, стройная брюнетка с глазами цвета океана. Мужчины тонули в них без шанса на спасение. Но она почти ни на кого не обращала внимания. Максимум легкий флирт, одно свидание. Поймёт, что с человеком ей не интересно и прекращает общение. Оленька отчасти была таким же мечтателем, как и ее брат. Только ее мечта – встретить настоящую любовь, тёплую и искреннюю. Она в нее верила, потому что однажды уже была влюблена, но случилось страшное – жених погиб. Ждал автобус, пьяный на дорогом внедорожнике влетел в людей на остановке. Жених только и успел оттолкнуть ребёнка, который стоял рядом, а сам… Прошло уже четыре года, но девушка так и не смогла до конца оправиться от трагедии. Но прошлое на то и прошлое, в какой-то момент человек понимает, что его пора отпускать. Как-то раз, холодным, но солнечным осенним днем девушка пришла на могилу жениха. Она плакала, разговаривала с любимым человеком, говорила, что не может найти в себе силы отпустить прошлое. Внезапно подул теплый ветерок и с липы, растущей в нескольких шагах от могилы, упал последний желтый лист, приземлился Оленьке на плечо. Девушка взяла его в руки и вдруг почувствовала внезапный покой в душе. Появилась мысль, – будто это жених положил руку ей на плечо, и сказал, что нужно жить дальше. Воспоминания навсегда останутся в ее сердце, как и вера в то, что любовь все-таки существует. Оленька потому и не искала встреч с молодыми людьми, ей не нужно было тепло от кого попало. Она искала любовь и спокойно ждала, когда счастье постучит в ее дверь.

Но и близкие люди ее любви не были лишены. Ромка Валенов, помимо того, что он любимый брат, был для нее ещё и близким другом, как и она для него. Естественно и в авантюре его любящей сестре пришлось принять участие. Оленька была в курсе планов Романа на самостоятельное путешествие, и она пообещала ему помочь убедить начальника доверить ему группу, но только после того, как он сам попробует поговорить с Куприяновым.

И вот, Куприянов зашел в офис… Злой, протопал в свой кабинет, сопровождая каждый шаг ворчанием на Валенова. Оленька, которая находилась в классе для лекций по горному туризму, хорошо его слышала.

– Ага, конечно, доверю я ему группу! Я ему кошку свою доверил однажды к ветеринару на стерилизацию отвезти, так он беременную её оттуда принес, а что будет с группой? Не будет на моем веку перевала, названного в честь погибшей группы Валенова! – фыркал Куприянов.

Девушка поняла, что брат все-таки решился на разговор и попытка была неудачной… Отработав с Куприяновым год, Оленька знала, когда у руководителя биологические часы останавливаются на отметке «спокойствие». К обеду пик эмоций спал. Начальник хорошо покушал, нагляделся на рыб в аквариуме и задремал. И тогда в дверь кабинета постучала Оленька. Прислушалась – босс похрапывает в кресле. Будить нельзя. Решила подойти позже, когда выспится и станет еще добрее. Только отошла от двери, как у начальства зазвонил телефон. Оленька приложила ухо к двери. Куприянов проснулся, принял вызов и, держа мобильник у уха, открыл дверь неожиданно для Оленьки. Поглядел с недоумением н адевушку, нажал кнопку и убрал телефон.

– Мебель привезли. А ты чего ушами дверь протираешь? – с подозрением прищурился Куприянов.

– Я поговорить с вами хотела – буркнула Оленька.

– Срочно? – спросил Куприянов.

– Срочно! Вы бы хоть извинились! Дверью чуть не убили меня! – возмутилась девушка.

– Нечего подслушивать… – холодно ответил тот. – Ладно, проходи в кабинет, сделай кофе, сейчас мебель занесут, вернусь, и поговорим, – решил Куприянов и вышел в коридор.

Кабинет Куприянова был выполнен в стиле «люблю отдыхать на работе, пока никто не видит». Окна выходили на солнечную сторону, потому внутри всегда было светло и тепло. Очень удобное большое кожаное кресло стояло далеко от стены, чтобы босс безбоязненно мог откинуть спинку и отправиться в страну грез. Или, когда, например, приходилось переписываться с клиентами и пиццу заказывать… В углу возле окна стоял небольшой диванчик, промятый в середине, видно было, что использовали его довольно часто. Рядом с рабочим столом находился большой аквариум с разноцветными рыбками. Плавала там даже парочка почти прозрачных. Куприянову нравилось после обеда наблюдать за ними, а некоторым из рыбешек, похоже, нравилось наблюдать за Куприяновым. Бывает, заходишь в кабинет и видишь, как сорокалетний директор фирмы и золотистая рыбка смотрят друг другу в глаза через стекло аквариума. Зато, каким бы злым Куприянов не был, после рыботерапии с ним можно было обсудить любой личный вопрос. Успокаивали его эти хладнокровные создания…

Оленька сварила кофе себе и боссу. Начальнику налила в его любимую кружку с зайцем в солнцезащитных очках и рюкзаком за спиной, который «цитировал» путешественника Конюхова «А чего дома-то сидеть?». И эту кружку она выронила из рук, запнувшись об один из множества проводов от компьютеров, сканеров, бытовой техники, змеящихся по полу. Кружка разбилась, кофе заляпал пол.

Повезло Оленьке только в одном – уборщица Петровна сегодня была на выходном, а то пришлось бы девушке из-за этого кофе мыть пол во всем здании. Почему? Ну, это же Петровна! Впрочем, о ней, несколько позже. Оленька пулей, как сквозь стены, улетела в подсобку за тряпкой, чтобы ликвидировать следы преступления. Ликвидировала. Теперь нужно было что-то сделать с кружкой, ведь если Куприянов узнает, что лишился любимой кружки, то вряд ли у нее получится его уговорить дать ее брату шанс. И тут ей пришла в голову идея… Новую мебель – столы и стулья носили в класс для лекций. Оленька собрала осколки и, пока Куприянов ругался с сотрудниками службы доставки по поводу цены, решила положить их на пол возле конторки, за которой он стоял, когда читал лекции. Куприянов выпустил гнев на, как он их называл «жуликов из доставки», и пошел к кабинету. Только приготовился открыть дверь, как из нее вышла Оленька с осколками кружки. От испуга девушка их выронила, расколов на еще более мелкие осколки. Закрыла глаза, приготовилась к тому, что сейчас выслушает от босса массу «красивых» слов. К удивлению Оленьки, Куприянов сдержал себя, прошел в кабинет и грустным голосом попросил убрать с его глаз это безобразие. Убрала. И вернулась в кабинет. Шеф посмотрел на нее, вздохнул и констатировал, что устал уже и ругаться и удивляться.

– Она просто выскользнула. Сама не понимаю, как это произошло, извините, – пролепетала Петроградская.

– Сразу видно, вы с Валеновым родственники. У того тоже все само собой происходит, – Куприянов сделал глоток кофе и рассказал о вчерашних приключениях брата, и, конечно, об его просьбе: – Заявил мне, что мечтает сам повести группу в поход! – босс фыркнул, взял пряник с чайного столика, откусил. И обратил внимание, как у его подчинённой забегали глазки. – Понятно, так ты об этом и хотела со мной поговорить? – скривил лицо Куприянов.