Имена. Рассказы

Ренат Низамов

Имена. Рассказы

Джек

"Броская черно-белая этикетка. квадратная бутылка со сточенными гранями с не менее броским просто манящим темным цветом виски. Ждек Дениэлс№7 олд. Моя старая мечта. Темный. Выдержан как выдержан в общении достойный и культурный человек. Темный наверное потому что выдерживается дольше, а может бочки как стейк well done- глубокой степени обжига. Много гари и дубильных веществ. Может все проще: черная этикетка оттемняет содержимое, как хитон делает веселых и оптимистичных по сути монахов угрюмыми и мрачными. "

Мужик лет 45 долго стоял напротив прилавка и пялился на бутылку известного бреда виски несмотря на нескрываемое удивление продавца, молчал и ничего не брал.

"Джек лишь его кличка. Настоящее имя Джаспер по фамилии Дэниел пришел подрабатывать к местному пастырю делать виски, да так вошел во вкус, что организовал свое производство, а умер из-за плохой памяти-забыл цифровой код на сейфе, испиннал сейф, сломал палец, получил сепсис и пиздец. Похоже веселый был малый"

–Мужчина вы будете что-нибудь брать. Или берите или отойдите от прилавка,– не выдержала продавщица

–Дайте мне выбрать, выпивка-дело обстоятельное и серьезное, мне надо подумать,– ответил мужик.

"Стоит 2500, у меня на карте – три с копейками. Возьму и потом целую неделю без карманных денег. Хотя какой же это виски? Брага в основном изготавливается из кукурузы. По идее это бурбон., но со своей технологией. Бурбон с ванильно-карамельным вкусом, в котором, как я читал, есть оттенки ириса, спелых фруктов и экзотических пряностей."

–Мне, пожалуйста, дайте хлебной. 0.33. Среднего брата. Дениелс- в следующий раз. Обстоятельства пока не располагают. – по детски обиженно сказал мужик.– Оплата по карте. Мечта откладывается.

Мужика звали Магусум. Родители были деревенскими и назвали его модным деревенско-татарским именем Магусум, в русскоязычной среде ставший Максимом. Максим работал в маленькой фотостудии, задние которой располагалось около Старого аэропорта г. Казани. Максим любил свою работу. К своим годам он открыл свое ИП и зависел только от клиентов, которым обещал "быстро и качественно". Клиентов было немного так как студия размещалась в непроходном месте, но расположение своих фотоуслуг ему нравилось по некоммерческим соображениям: недалеко от дома, тихое и спокойное место. Он часто выходил курить и проведывал один и тот же ритуал так как будто находился на улице первый раз: осматривался вокруг и любовался местными строениями хотя видел их уже тыщу раз.

Справа расположилось величественное здание старого аэропорта. Оно стало серым и хмурым, но всей притягательности не потеряло. Он смотрел на немного печальный облик здания, включая внутренние фильтры воображения и перед ним представал блестящий аэровокзал конца пятидесятых со свеже отштукатуренными портиком, фронтоном, ризалитом. Таким же свежеиспеченным, каким современные историки с помощью компьютерных программ представляют только что построенные Великие пирамиды вместо современного каменного остова. Старый аэропорт был действительно старым. Устарел классицизм с его нефункциональным и монументальным украшательством. Устарело место, когда постройки медленно и верно начала окружать аэрогавнь, сдавливая возможности роста и приема крупных самолетов. Потом аэропорт уехал, оставив зданию печальную участь коммерческой аренды, в нем поселились мелкие компании как мыши в заброшенном дворце. Максим пытался сохранить здание хотя бы в своей памяти и всякий раз когда появлялась возможность он его фоткал и прочитывал о нем что-то новое.

Слева от студии расположилась лютеранская кирха. Небесного цвета здание приманивает взгляд и пленяет, опьяняет. Резкость, устремленность ввысь благодаря своей угловатости и стрельчатости удивительным образом сочетается с глубоким спокойствием цвета. В Казани пожалуй нет здания с таким запоминающимся спокойным цветом, приманивающим наш континентально равнинный, привыкший к грязи взгляд свежестью и чистотой морской волны. Немцы некогда приехали поднимать Русь и привезли с собой либеральный вариант христианства. Максим как -то не выдержал и под видом прихожанина просочился внутрь. Его просто удивила внутренняя простота интерьера. И Местный пастырь тоже его удивил- футболка и джинсы и никакой дистанции в общении. Эта религиозная простота конфликтовала с нашим православными церквушками: богатство внутреннего убранства сочеталась затхлостью и мрачностью.

Аккурат напротив места работы возвышался единственный небоскреб Казани- "Лазурные небеса" с его холодным тёмно-синим стеклянным обликом. Нью-Йоркский пасынок высланный на чужбину, быстро обрусевший и ставший приземистым и одиноким. Макс выходил на улицу окидывал взглядом стеклобетонную каланчу и вешал на нее новые эпитеты и с равнения как ёлочные игрушки на новогоднюю елку. Здание становилось "скалой выдавленной на поверхность земли силами потребительства и технологий", "стеклянной бутылкой выросшей на столе городского ландшафта среди рюмок и небрежно разбросанной закуски, наполненной чаяниями на роскошную жизнь", а жители его становились «высокомерными», т.к. с высоты своих достижений и накоплений могли воспарить над повседневной суетой, сделав ее мелкой и незначительной." Максим несколько раз он пытался пройти в здание чтобы посмотреть на Казань с высоты, но его всякий раз останавливала бдительная охрана. Возможные интересные кадры Казани не давали ему покоя и он пробрался туда хитростью. Представился покупателем квартиры за 20 мультов на 32 этаже и был радушно встречен риелтором, показавшим Максиму все необходимые виды. Если нужно было пройти в здание- он звонил по какому-нибудь объявлению, понимался наверх, получал снимки и впечатления, шел в студию печатал фотки и читал какую-нибудь смежную инфу. Чтение и бессмысленные походы в интересные для него места быстро заполняли его день, растворяя время как салфетки в соляной кислоте.

Макс любил архитектурный ландшафт вокруг своей студии. И Эти здания были для не только примерами классицизма, конструктивизма неоготики, но строительным обликом воплощали собой три смысла жизни: самоотверженный труд, накопительство и веру. И выходя покурить, рассматривая здания он чувствовал себя васнецовским витязем на распутье. "Как жить, куда идти?"– с улыбкой спрашивал себя с Макс и себе отвечал указанием из сказки: "Направо пойдешь- женатым будешь, прямо пойдешь- голову потеряешь, налево- богатым будешь".

В один из летних дней к его фототочке подошла женщина лет 35 в одетая со вкусом в каком то бутике. оверсайз блузка неопределенно розового цвета, застрявшим между пастельным и фукси и светло-серой юбки полуприлегающего кроя. Лицо круглое густо усыпанное мелкими тёмно-жёлтыми веснушками. Волосы рыжие, с туго собранные в пучок. Нос был маленьким и немного вздёрнутым. В энергичной походке чувствовалась напористость и деловая хватка. Женщина пришла с маленьким мальчиком, флегматично озиравшимся по сторонам.

–Фотографии распечатать сколько будет стоить?

–Какой формат и на какой бумаге- на глянцевой или матовой?

–Формат обычный, чтобы в альбом помещался, вот такой приблизительно.– провела женщина пальцем в воздухе, мысленно нарисовав размер.-Матовую.– дополнила она.

–15 на 20- 20 рублей за штуку.

–А если я закажу 50 штук сколько будет стоить?

–20 рублей.

–А 50 штук? – настойчиво пыталась торговаться женщина.

–20 рублей.

–100 фотографий? Что даже скидку не сделаете?

–100 фотографий – по 25 рублей.– Решил издевательски пошутить, не показывая вида Макс, зная, что в пешей доступности конкурентов не было. А такие женщины как правило не мелочатся.

–Послушайте, обычно чем больше заказываешь, тем большую сидку получаешь.

– У меня накопительная система наценки- решил испытать на прочность женщину Максим.– Новые способы продаж.

–Вы просто гуру продаж.

–Хорошо- решил разредить ситуацию Максим, я Вам сделаю скидку: каждую фотографию где Вы изображены одни я напечатаю бесплатно.

–А если на всех я одна, не боитесь разориться? Зачем Вам это?

– Не похоже, чтобы Вы были одна. Распечатывая Вас я буду получать эстетическое удовольствие. Эта самая лучшая плата за мой труд.

–Хорошо, давайте по 20. – дрогнула и засмущалась в милой улыбке женщина. Мне все фотографии, там их где-то 80 в трех экземплярах каждую, -протягивая флешку сказала она.

–Оплата по факту, через минут 15 можете заходить.Телефон Ваш скажите.

–Зачем?

–Будут вопросы по фотографиям. И о готовности сообщу.

–Я сама зайду завтра.

–Как Вас зовут то можно узнать?

–Анастасия. Фотографии для распечатывания я собрала в отдельную папку и назвала ее "Распечатать", все фотографии в трех экземплярах. Стоимость сами посчитаете. До свидания. – то ли кокетливо улыбнулась, то ли просто порадовалась своей жесткости в заключительной части разговора, этой вырвавшейся маленькой мести за проигрыш в торгах.

Максим попытался проводить ее типично мужским взглядом но не приталенная одежда сбила настройки оптики.

Он воткнул флешку в системник и начал изучать материал, как студент конспект перед сессией. Фотографий было огромное количество. "Если бы их собрать в последовательность и быстро пролистать получиться немое кино наверное." Это было спокойное течение спокойных по содержанию фоток. Умиротворенные и естественные лица без всякой показушности, без счастья и веселья выставленного для всеобщего обозрения, без хвастовства, поставленного на показ как на витрину. Видно было, что эти отдыхали для себя, а не для других. Приезжают сюда не первый раз, прилетают постоянно как ездят себе на дачу.

Максим пробежался по фотографиям и его как часто это бывало начало сносить с рабочего режима. Он начал вглядываться в антураж изображений, проникаясь колоритом страны-пребывания. И океанический дневной бриз освежил его немного обрюзгшее и уставшее лицо. И он пробежался по пляжу, обжигая ступни разгоряченным белым песком. Он полностью погрузился в курортное умиротворение, радуясь вместе с фотографированными лицами райским сказочным местам. Так благодаря своей работе он исколесил всю планету, нередко возвращаясь домой уставшим от переходов через Анты, восторженным от перенесенного урагана в Мексиканском заливе или взбодренным антарктическим щиплющим ветром Моря Беллинсгаузена. Максим начал свое путешествие с Анастасией и Ко в далекие места обетованные. Фотографии делались спонтанно без особых приготовлений, что называется по наитию. и невпопад. Поток событий, вырвавшийся через объектив фотоаппарата.

Они вылетели сначала из Казани в Москву еще радостными и бодрыми, предвкушая недолгий и быстрый перелет до Шереметьево. С нимы была брюнетка, постоянно скрывающая себя за широкими солнечными очками, ее бородатый муж с всегда спокойными и немного угрюмыми чертами лица, Анастасия с короткостриженым блондином – постоянно улыбающимся, конечно же перед вылетом тяпнувшим пару другую рюмок текиллы и татарской наружности девушка средних, мало обращавшей внимание как на фотографа, так и своего спутника- лысого с мусульманской бородкой мужчину. Рядом бегала детвора непонятной принадлежности, все они были давно знакомы и дети в путешествии стали общими. Пересадка в Москве и прогулка по парку Горького посещением итальянской кухни. Обед паста с грибами, моцареллой и помидорами. Пересадка в Шереметьево с его долгими переходами, ожиданиями очередями. Ворота №36. Суперджеты и Айербасы с Боингами за стеклом неповоротливы, как исполины запертые в тесном помещении, медленно выползающими на рулежку чтобы занять свое место в очереди на освобождение. И длинные перелет сначала через Европу, а потом и Атлантику. Судя по количеству фотографий облаков и ландшафта, еды, затылков впереди сидящих перелет продолжался несколько дней и все устали. Но экваториальное солнце с его безмятежное пространствовременем осветили лица путников и они оживились, предвкушая новые впечатления. Аэропорт Варадеро и трансфер в гостиницу через город. Город другой планеты с его двухэтажными коробчатыми зданиями, попеременно выкрашенными в желтый, голубой зеленые цвета как цветочная клумба с осунувшимися и пожухшими цветами: штукатурка многих домов местами осыпалась и стало похоже на испачканное карнавальное платье.

Максим читал географические надписи – временно сбегал от своих друзей, гуглил название, историю, фотографии новой местности, перебираясь от одной ссылки к другой как перелетает обезьяна в джунглях перебирая лианы.

Анастасия в основном сама фотографировала и в кадре практически не попадалась, но когда аппарат оказывался у мужа, то художественное видение и концепция снимка менялись: в кадре мелькала тематика алкогольных напитков и особенно местных женщин.

"О божественная поэзия формы , о магическая пластика тела. О боги зачем вы создали такие изгибы тела? Зачем показали нам что в жизни бывает такое!!! О венец эволюции! О чудо божественного творения! Европейские жопы чтобы сидеть и строить планы. Африканские- копить, латиноамериканские- радовать глаз. Скоро все это сотрётся в одной безликой всеземной жопе."

Максим немного поскролил фотки и на стикере написал маленький стишок и приклеил его на краешек монитора на всеобщее обозрение: "Whats the bulshit, whats the rot, its conseption melting pot"

***

Стройная загорелая женщина лежала на шезлонгах перед небольшим частным бассейном. Она явно устала от обилия солнца: отодвинула лежак в тенистый уголок, создаваемый ветвями молодой пальмы, одела большие солненые очки и шляпу с огромными полями. Рядом в бассейне опершись руками о бортик и повернувшись в женщине сидел молодой человек лет 35.

–Майкл, я тебе скидывала ссылки на whiskey stones.– на смешанном языке говорила женщина.– Скоро к нам приедут гости, а мы их еще не купили.

–Элис, выбери сама. Ты же знаешь я не специалист по whiskey, stones- по твоей части. Ты хозяйка медной горы.

–Помоги с материалом. Можно заказать из стали, гранита, горного хрусталя. Выбор очень большой.

–Посмотри еще какие варианты есть.

–Стеатит…, яшма…, лазурит…, нефрит…,выдерживая паузы, пролистывая каталог и и отыскивая интересные варианты начала перечислять женщина.

–О, нефрит. Вот прикольный вариант. Я слышал, что в свое время нефрит в Китае ценился больше золота и оказывал целительное действие. К нам должен прийти Ван Ци. Ваньку обязательно должно понравиться. Для китайцев нефрит- очень круто.

–Я тоже слышала, что он у кого-то дарует вечную жизнь. Нефрит, так нефрит. А цвет какой.

–Выбирай на свой вкус

–Вкус на цвет? Странно звучит. Ладно. Есть.... Почти все цвета от белого до черного.

–Я думал они только зеленого цвета бывают. Давай ярко зеленого-классического.

–Камни как в стаканы кладут?

–Там нужны специальные щипцы и они зависят от формы камней.

–Как все в этой жизни сложно. Какой формы посоветуешь? Мы обычно за огурцами в банку руками…

–Nevermind. Бери сама.

–Есть кубики…, со стороной из треугольника, пятиугольника…

–Шары? Они будут кататься в стакане. Это как массажные шары из китайской медицины. Будет успокаивать. И вообще прикольно.

–Опять прикольно. И опять Китай.

–Хочу чтобы было необычно, тебе же нравиться так.

–Deal.– немного поковырявшись в смартфоне.– Done.

Они проживали в небольшом городке Key West в штате Флорида. Этот городок- последняя ступенька в каскаде коралловых островов на юге США, состоящий из постоянных дорожных переходов и мостов. Американский хай вей проложенный по поверхности океана. Это продолжительные переезд по еле заметной и проподающим под морем участках земли до больших островов, с развитыми окрестностями, яркой ночной жизнью, маленькими уютными торговыми центрами, крошечными бутиками и многочисленными ресторанчиками и закусочными. Чудо природы с незамерзающим климатов материковой части США. Чудо культуры с самыми длинными дорожными переходами по океану.

***

–Пап, привет. Ты долго еще?– к Максиму на работу пришли двое подростков, не лучшим образом одетые мальчик- лет 15 и девочка лет 12: первый весь в себе и в смартфоне, другой- улыбчивый и даже с отцом стеснительный. Дети тем более росли, тем как это обычно бывает эмоционально отдалялись от родителей, покрываясь скорлупой убегающей вперед культуры.

–Работы много еще, дочь- вы пока идите я чуть по позже.

–Дай денег

–Зачем?

–Хотели перекусить, купить колу с чипсами.

–Кола вредная, чипсы- тоже,– помня о пустой банковской карте сжадничал Максим.

–Идите домой, я по пути что-нибудь вам придумаю.

Дочь звали татарским именем Олися. Ребенок рос эмоционально закрытым, часто пребывающей в своей реальности. Брат честно называл ее "Алисой в стране чудес". Брата звали Венер. Ребенок рос жизнерадостным и общительным только жизнь его протекала преимущественно в телефоне. Мать называла его "Приложение для смартфона", сестра- за патологическую привязанность к компьютерам-"венерическим заболеванием», а отец за нелюбовь к физической работе и хозяйственную безрукость – "Венерой Милосской".

–Олися,-окрикнул выходящих со студии детей,– возьмите кредитку и купите, что хотите. Я чуть задержусь, надо работать.

Дети заметно оживились вязи карту и побежали ближайшую Пятерку.

Фотография еще в детстве захватила его увлечения и интересы. Он, чувствуя себя волшебником, ловил мгновения на старенькую "Смену", а потом "Зенит" и сидя в темной спальне помещал их на бумагу. Сначала фотографировал очень много, устилая пол своей комнаты бытовыми ничего незначащими снимками-залежами осенней листвы. Вся фотографическая бутафория в виде кюветов, щипцов, бачков для проявителей потерялось во времени и только увеличитель в большой черном футляре бессменно пребывала на шкафных антресолях, оберегаемая матерью. Мама, купившая Максиму увеличитель на день рождения, считает это чудо техники вечной ценностью и поэтому он стойко переживал и ремонты и перестановки. Увеличитель всегда представлялся Максиму каким то маленьким яйцеголовым циклопом, своим взглядом выжигающий картинки на бумаге. Рядом на антресолях расположился другой черный ящик- уже подарок от отца- баян.

"Научишься играть-будешь востребован, будут приглашать на праздники. Свадьбы. С голоду не умрешь"– запомнились музыкальные заветы отца, почему то не упомянувшего алкогольный атрибут данной профессии. Не учил. Воспитывал на собственном примере как не надо пить. И жить. И после долго запоя просто не проснулся. И два черных футляра напоминали Максиму то о чуде восприятия мира через звуки и зрение, то о семейных ценностях, когда коробки стояли на шкафу, подпирая друг друга, то просто о мужском и женском началах. И женское начало в нем возобладало-фотографией он увлёкся основательно, а баян доставали чтобы похвастаться перед гостями музыкальными способностями отпрыска. Хотя тогда Максим и предположить не мог, что время пролетит быстро как прокрученная пленка в бачке с проявителем, оставив в памяти лишь кучу черно-белых фотографий и немного цветных. И с фотографией он по жизни шел долго: в школе без его работ не оставалась ни одна стенгазета, в армии- альбомы служак и отчеты руководства сделали его штатным фотографом, потом работа в фотостудии и участие в выставках, работа для газет и журналов. Славы не заработал. И научно-технический прогресс добил фотографическую карьеру Максима: появились сначала цифровые фотоаппараты, потом и фотики на смартфонах и требующая усердия и знаний работа стала доступна всем. И его художественное фотографирование медленно перетекло в распечатка тестов и фотографирование на паспорт и загранник.

***

Симпатичнаяя женина лет эдак тридцати с раскосыми глазами и короткой стрижкой спустилась с трапа самолета в аэропорту Гаваны. Она долго провожала взглядом суетливых и организованных туристов, боящихся опоздать или пропустить свой автобусный шатл. Когда сограждане разбежались по своим автомобильным чартерам она немного посидев и попив кофе в аэропорту неторопливо спустилась к бойким и крикливым таксистам. "Это теже абхазы или армяне только более смуглые и кучерявые, не торопись, будь жестче и можно уехать за 50 долларов"– сказала она себя подбадривая, ступая на таксистский причал. Немного пообщавшись сторговалась на 120. Это был пожилой упитанный кубинец с вываливающимися щеками и висячими сталлоновскими веками, всем своим видом демонстрировавшим, что таксист- – призвание бога. Он просто назвал цену, не торгуясь и не растрачивая себя в суетливых и бойких беседах с пассажирами.

Она приехала в Гавану, чтобы развеяться после неудач в личной жизни и выполнить одно старое обещание, которое на протяжении многих лет из=за нереализованности создавало неприятное душевное беспокойство. Она была человеком слова.

Такси погудев застоявшимся водилам, помчало ее навстречу географическим, а точнее урбанистическим открытиям. Сначала они ехали по пригороду: бесформенные скучные строения постепенно становились более стройными и возмужалыми. Унылые и печальные как бредущие немцы, плененные под Сталинградом, постепенно распрямляя плечи, становясь горделивыми казаками, покорившими Париж. Сначала в окне мелькали старые полуразбитые бунгало, обрамленные экзотической растительностью. Линия невзрачных строений постепенно приобретала черты архитектуры. Окна и двери становились более высокими, в окнах начали появляться ажурные решетки и витражи, высокие заборы сменялись ажурными верандами, а потом и террасами. Чем дольше она ехала, тем более забавлял и интриговал ее быстро сменяющийся за автостеклом архитектурный фон городского пейзажа. Это был настоящий коктейль в камне. Барочные дома с чувственной мелкой лепниной выкрашенные в радужные яркие цвета резко сменялись старыми халупами, с разбитой штукатуркой и выбитыми окнами. Неоклассические дома с колоннадами могли соседствовать с маленькими галерейными домиками, облепленными густой экваториальной растительностью, прикрывающими обветшалости здания как пальмовые юбки – причиндалы аборигенов. Среди кварталов маленьких домов с приплюснутыми домами с колоннадами и маленькими балкончиками с балясинами внезапно вырастали строения с готической выправкой, мавританские мотивы чередовались с современными урбанистическими решениями. Резко сменяющаяся череда зданий выглядела как одна большая гирлянда, на которую нанизали украшения и игрушки разных эпох. Каждая культура проносилась со скоростью тропического шторам, оставляя местным жителям выброшенные стихией артефакты. Разбитые советские хрущевки соседствовали со средневековыми постройками, уменьшенные копии американских небоскрёбов – с арабской архитектурой с его знаменитым растительным орнаментом и кораническими каллиграфическими узорами. Быстро сменяющийся калейдоскоп эпох и культур развеяли усталость от долгого перелета. Женщина зрительно вылепляла очередное здание и оно становилось "разбитым корытом", "расписной вазой", "арабским скакуном" или "старым калекой" напитком. Чтобы оставить в памяти каждое интересное здание она щедро награждала его каким-либо эпитетом, вывешивая сравнение или образ как игрушку на новогоднюю елку. Женщина настолько была удивлена местным колоритом, что решила закрепить его местным алкоголем. Остановившись около гостиницы, она направилась в местный магазин Petite cinco и купила темную бутылку бакарди.

Гостиница в пригороде Гаваны напоминала старый советский пансионат или санаторий с потертым паркетом, вывившими и потрескавшимися стенами. Старый обрюзгший кубинец со сталлонровскими обвисшими веками безучастно и флегматично встретил гостью на ресепшине. Все внутреннее убранство, люди, неспешный ритм жизни напоминали сытую неспешную советскую жизнь. Поселившись в номере, открыв бутылку, женщина начала обустраиваться. На следующий день после продолжительной прогулки и похода а местный пляж, где набрала много туристических буклетов и рекламы начала звонить по телефону.

–Hello. I need yacht or boat trip. How much does it cost?

–Hello. which country are you from?

–Russia.

–ООО! РРРоссссия!– с продолжительным упором на согласные громко проворил собеседник.– Вам повезло- с еле ощутимым испанским акцентом продолжил он.– У нас отличная яхта и в послезавтра у нас как раз собираются русские. У нас программа на целый день: рыбалка, отдых на одном из коралловых островов, купание в океане, дайвинг. Вам очень повезло. Всего за 200 долларов с человека. Вас сколько человек?

–Я одна. Я хотела спросить- смущенно продолжила она. Мне нужна посмотреть Гольфстрим.

–Хорошо. Сделаем- видно не понял собеседника мужчина.

–Мне нужно течение Гольфстрим.

–Да, да конечно сделаем. Приезжайте у нас собирается хорошая компания. Любой каприз.

–Я Вам перезвоню- сказала она чтобы отделаться от собеседника и не перезвонить, но через несколько неинтересных вариантов перезвонила. Договорились через день встретиться возле порта на la coubre tain station в 9.00 утра.