(Не)кровный родственник

Натали Романова

(Не)кровный родственник

ГЛАВА 1

Наконец утомительное путешествие подходило к концу. Карета, запряженная парой гнедых усталых лошадей, двигалась по дороге, освещаемой магическими уличными магическими фонарями, настолько яркими, что догадаться о том, что уже практически полночь можно было лишь по темным окнам величественных особняков. Сразу понятно, что на этой столичной улице проживают самые богатые и титулованные жители королевства Рании. Поэтому извозчик, нанятый мной на пособие, выплаченное по случаю окончания с отличием пансиона, чувствовал неуместность нашего пребывания в этой части города и кидал в мою сторону вопросительные взгляды, которые я упрямо игнорировала.

– Мисс, – все-таки выдержка изменила мужчине.

– А вы точно не напутали с адресом?

Понимала его недоумение, я никоим образом не дотягивала до особы, местом проживания которой могла быть не только Цветочная аллея, но и сам Центральный округ. В своей одежде и с неказистой багажной сумке вполне уместно смотрелась бы на рабочих окраинах, а не в самом фешенебельном районе империи. Да и прикрывающий лицо легкий газированный шарф не оставлял сомнений в том, что и лицом не удалась, потому и стараюсь лишний раз не шокировать окружающих.

– Не переживайте, мы едем в верном направлении. Впрочем, уже приехали.

Кивнула в сторону трехэтажного особняка, который своей помпезностью и роскошью превосходил остальные. Еще бы, родовое гнездо герцогов Орловых не могло не отражать их богатство и не демонстрировать высокое положение. Дом ярко светился, вся громадная территория перед особняком была забита множеством карет, из приоткрытых окон на первом этаже доносилась красивая мелодия. Очень сомневаюсь, что это меня так встречают, учитывая, что бабушка не потрудилась даже карету за внучкой выслать. Стало быть, в доме очередной бал, а попадать на глаза гостей мне не с руки.

– Уважаемый, – пришлось повысить голос, чтобы отвлекшийся на представшую перед нашими взглядами роскошь возничий меня услышал, – проедем к черному ходу.

Объяснила мужчине дорогу и через несколько минут, отдав все деньги, прикладывала руку к входной двери. Надеюсь, что мой отпечаток, дающий право на свободный вход в дом, еще не стерли из памяти особняка, и стучать не придется. Дверь тихо отворилась, и я вошла, с порога вдыхая запах роз, смешавшийся со множеством шлейфов изысканных духов. Хотелось бы сказать, что мне аромат роскоши не нравится, но нет, тем более, когда среди них отчетливо почувствовала легкий цитрусовый, с оттенками древесного. Он принадлежал тому, кому четыре года назад с первого взгляда отдала сердце.

– Мисс Алалия? – неслышно подошел камердинер, которого дом, разумеется, поставил в известность о моем появлении. В голосе мужчины прозвучало искреннее изумление, еще бы, ведь покидала дом этаким пенечком, практически одинаковой что в длину, что в ширину. Правда и сейчас не сильно выросла, к моему сожалению ростом едва дотягивала до среднего, но вот в ширине существенно потеряла, что было заметно даже под объемным дорожным платьем.

– Фредерик, – вынырнуло из памяти имя дворецкого.

– У герцогов бал?

Мужчина с седыми висками, которых прежде не было, заметно расслабился, доверившись дому, признавшему члена семьи, больше, чем собственным глазам, упорно видевшим во мне незнакомку.

– Да, сегодня торжество. Отмечают помолвку его высочества Максимилиана.

Сердце болезненно сжалось, едва дошел смысл сказанного. Значит, тот о ком ежедневно грезила уже не свободен, и мои мечты ими и останутся. Привычка держать лицо не подвела и в этот раз, не отводивший от меня взгляда дворецкий не увидел ни единой эмоций на застывшем лице.

– Скажите, Фредерик, моя прежняя комната свободна?

– Да, мисс, позвольте вас проводить, – подхватив мой скромный багаж стал подниматься впереди по лестнице, постоянно оборачиваясь, словно сомневаясь, что я помню дорогу.

– Проходите, мисс, – зайдя и придерживая передо мной дверь, терпеливо ожидал, пока переступлю порог.

– Служанки белье поменяли перед балом.

Промолчала в ответ, а у самой слегка потеплело на душе. Все-таки кто-то вспомнил о моем возвращении.

– На всякий случай, вдруг бы не хватило мест на двух этажах для гостей, – добавил слуга, лишив последней иллюзии о том, что обо мне помнили и ждали. Впрочем, сомневаюсь, что кого-то из приглашенных поселили бы на этаже для прислуги.

Мужчина слегка поклонился, и собрался уходить, дел у него в связи с балом и впрямь немало. И несмотря на это он не перепоручил заботу обо мне слуге рангом пониже, а проводил сам, как будто я действительно являюсь членом семьи. Вспомнила, что он и раньше хорошо относился ко мне и благодарно улыбнулась.

– Если что понадобится, позовите горничную, – напомнив о моих привилегиях мужчина удалился.

Ничего не изменилось, словно только вчера покинула комнату. Кровать на изящных ножках под бежевым пледом, резной шкаф из жутко ценной древесины, трюмо с зеркалом, пушистый ковер на полу, даже та же картина с изящной девушкой на стене. Прошла в примыкающую к комнате ванную, с восторгом посмотрела на душ, свой собственный, который ни с кем не надо делить. Сбросила одежду и встала под струи прохладной воды.

Горькая улыбка тронула губы, заметив, что на автомате сделала воду едва теплой. За годы проживания в пансионе отвыкла принимать столь любимый прежде горячий. Да и как иначе, когда в лучшем случае из кранов льет слегка теплая вода, но гораздо чаще ближе к ледяной. Подошла к зеркальной стене и вытираясь, впервые рассмотрела обнаженное тело в зеркальном отражении. Поглощенная созерцанием испуганно вздрогнула, услышав непонятные звуки, доносящиеся из моей комнаты. Магически погасила свет и тихо приоткрыла дверь, зажимая в руке единственное нашедшееся в ванной подобие оружия в виде здоровенной стеклянной бутыли с мыльным раствором.

– О да, еще! – сладко стонала женщина, в то время как освобожденные из оков корсета полные груди с ярко-красными сосками подпрыгивали в такт движениям мужчины, методично двигающимся позади нее. Над ними приглушенно горел магический шар, позволяя мне видеть всю картину в подробностях, но при этом не показывая лиц происходящего перед моими глазами любовного акта. Собралась сделать шаг назад и укрыться в темноте ванной комнаты, но побоялась движением выдать свое присутствие, которое пока никто из действующих лиц не заметил.

Юбка дамы поднята до талии сильной мужской рукой, которая на моих глазах громко хлопнула женщину по правой ягодице, оставив яркий след на нежной белоснежной коже. Шлепок не вызвал возмущения со стороны девицы, она, издав восторженный всхлип, подалась назад, еще сильнее насаживаясь на член мужчины. Его орган ритмично двигался, погружаясь, но полностью не покидая жадно принимающее его лоно. Столь откровенная сцена вызвала возбуждение, отозвавшееся дрожью в теле. А длина и толщина фаллоса поразила неискушенное девичье воображение. Из откровений пансионских подруг, познавших мужское тело, считала, что этот орган должен быть на порядок скромнее. Передо мной же сильными, уверенными точками входил во влажные глубины большой, блестящий, с набухшими венами член.

От увиденного сбилось дыхание, раскраснелось лицо и низ живота опалила жаркая волна, принесшая не только наслаждение, но и тянущую боль, отдающую пульсацией вниз живота. Одна из моих рук, до этого судорожно сжимающая концы полотенца, укрывающее обнаженное тело, словно повинуясь чьему-то приказу, погладила грудь, очертила пальцами сосок, тут же проступивший через тонкую влажную ткань, острой пикой.

От острого наслаждения, прострелившего тело, еле слышно ахнула и следом прикусила губу от стыда. Изумленно наблюдала за тем, как собственная рука ласкает вторую грудь, затем неспешно скользит ниже, обведя выемку пупка и подбираясь к влажному лону. Возбужденно дышала, смотрела на извивающее в экстазе тело женщины, и ласкала горошину клитора, проводила пальцами по опухшим девичьим складкам.

– Да, девочка, надави, погладь, дотронься до своей щелочки, проникни пальчиком в нее. Давай, сделай это для меня, – отдавал команды полушепотом властный голос в моей голове, которому не могла и не желала противиться. Подчинялась, задыхаясь от накатывающих волнами до этих пор неизведанных ощущений.

Раздались громкие крики содрогающейся от неистового оргазма женщины. Мужчина, доведя ее до финальной точки, вышел из тела, покрытого бисеренками пота, оставив содрогаться от волн экстаза на кровати, и направился в мою сторону.

Пораженно смотрела за неумолимым приближением незнакомца, рука, повинуясь жарким приказам, продолжала ласкать и поглаживать, исторгая сладостные всхлипы, а взгляд не отрывался от стоящего колом члена, влажного, блестящего и готового к действию. Руки мужчины потянули край полотенца, которое послушно упало влажной тряпкой к моим ногам, и следом притянули к себе, властно скользнув по обнаженной спине.

Едва уловимое движение и над нами засветился магический шар, и я вынырнула из страстных грез, увидев перед собой лицо моего «братика» герцога Максимилиана Орлова, боевика и одного из самых одаренных менталистов королевства. Скинув оцепенение, вспомнила, что я вообще-то и сама маг и возвела щит. Избавившись от чужой воли, пряча от стыда и смущения глаза, судорожно заматывалась в поднятое с пола полотенце и ощутила сильное ментальное давление. Ого, а герцог не церемонится, после такого посыла любая другая на моем месте должна была с радостью скакать на его члене.

Отзеркалила магию, с удовольствием наблюдая за выражением искреннего удивления на скульптурно вылепленном породистом лице. Могу собой гордиться, он по моим воспоминаниям постоянно был невозмутим, ничто не могло вывести его из равновесия. А тут моими стараниями вместо маски ледяного спокойствия на лице целая гамма эмоций. Прикусила губу в досаде. От злости погорячилась, и большую часть ментального посыла, не погасив, отправила ответкой ее созидателю. Впрочем, братик силен, мало кто способен подобное выдержать, а он лишь задышал прерывисто, до крови прикусил губу и сжал руки в кулаки. Отчетливо проступившие на руках вены красноречиво свидетельствуют с какой силой, но в итоге ему удается подавить порыв неконтролируемой страсти.

– Щит?! – вырывается восклицание. Неподдельное удивление и недоверчивый взгляд изрядно польстили моему самолюбию. Магов, обладающих подобным даром не более двух десятков в королевстве, и они все мужчины. Так что я и впрямь исключительный случай.

Расправила плечи и гордо задрала подбородок, я не собираюсь прятать глаза и заливаться краской стыда, это не мне следует делать, а ему. Он менталист и эмпант, значит, прекрасно знал о моем присутствии, как только вышла из ванной, и целенаправленно заставил пережить навязанные эмоции и ощущения. Направлял мою руку ради развлечения и потехи. Впрочем, и сама виновата, не только не повесила охранные заклинания на комнату, но даже на заурядную щеколду входную дверь не закрыла.

– Ты кто такая и что делаешь в моем доме? – надменным тоном, словно он не стоял передо мной обнаженным со вздыбившимся членом, грозно вопрошал родственник. Отвела глаза от столь примечательной и выступающей части тела, однако и остальное было не хуже. Подтянутый живот, кубики пресса, мощная грудь с завитками светлых волос, и сводящий с ума запах разгоряченного мужского тела с освежающими цитрусовыми нотками. Судорожно сглотнула наполнившую рот вязкую слюну, подавив невесть откуда взявшееся желание поцеловать, попробовать на вкус, облизать это великолепие. И, к сожалению, на магическое влияние герцога этот порыв списать не могла, возведенный мною щит не пропускал стороннюю магию.

– Максимилиан, кто это? – завопила пришедшая в чувства женщина, прикрывшись моим покрывало. Да уж, чистой постели мне не светит.

Смешно, вопросы в этом доме ко мне, не меняются, они практически те же самые, что и четыре года назад. Память, несмотря на, мягко говоря, неоднозначную ситуацию, унесла в прошлое.

ГЛАВА 2

Раскрыв от изумления рот, стою посередине громадного холла с высокими колоннами, изящными арками, великолепной хрустальной люстрой на высоком потолке, переливающейся под яркими солнечными лучами, заполняющими помещение из громадных панорамных окон. Широкая лестница с коваными перилами и мраморными ступенями уходит вверх на два этажа. Потрясенный взгляд упирается в картину высотой не менее двух метров, на которой изображены статный мужчина и красивая белокурая женщина с маленьким мальчиком на руках.

С подобным великолепием за все свои четырнадцать лет жизни никогда не встречалась, не думала, что у кого-то в одном холле может поместиться два наших дома, хотя он отнюдь не самый маленький в нашем городке.

Раздавшиеся со стороны лестницы шаги привлекают внимание и, восторженно затаив дыхание наблюдаю, как к нам со стоящей рядом со мной пожилой дамой, спускается светловолосый красивый парень с яркими зелеными глазами. И его нисколько не портят поджатые губы и недовольный взгляд.

– Максимилиан, позволь представить мисс Алалию, дочь исчезнувшей много лет назад моей горячо любимой Лионы, – пускается в объяснения перед юношей мадам, которая упорно не желает называть меня внучкой, и в этом я ее частично понимаю. Бабушка, даже в своем преклонном возрасте, выглядит великолепно, мама также была красавицей, и тут я, незавидное исключение в роду. Полная, невысокого роста, с блеклыми темными волосами и лицом, густо усыпанным прыщами. Единственное, что мне нравится в собственной внешности, это большие синие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Но на общем неказистом фоне они ситуацию не спасают.

Надменный взгляд зеленых глаз презрительно обводит мое рыхлое тело, скользит по жидким волосам, с брезгливостью смотрит на поношенное, тесное платье. Умом понимаю, что никогда не смогу рассчитывать на взаимность этого великосветского лорда, красавца, старше меня года на четыре, но глупое сердце колотится как сумасшедшее, а глаза торопятся запомнить и отложить в памяти малейшую черту его внешности. Чуть более длинные, чем положено по моде, густые пепельные волосы, холодный взгляд зеленых глаз из-под недовольно сведенных бровей, которые на несколько тонов темнее волос. Прямой нос, волевой подбородок и небольшая родинка над верхней губой таким предстал передо мной единственный наследник и продолжатель династии герцогов Орловых.

В ответ на мое слишком пристальное внимание юноша вздернул левую бровь и взглядом поведал все нелестное, что думал по поводу моей персоны. От смущения потупилась и сделала шаг назад.

– Фредерик, проводи мисс в ее комнату, – женщина поспешила спровадить внучку с глаз недовольного моим появлением парня.

Поднимаясь по лестнице за величаво шагающим дворецким, несколько раз споткнулась на ступеньках, чувствуя себя еще более неловкой, чем обычно.

– Проходите, мисс, – дворецкий приветливо улыбнулся, желая приободрить растерявшуюся девчонку, хотя это и не входило в круг его обязанностей.

– Спасибо, – расплылась в ответной улыбке и заметила удивление на его лице. Ну да, Санния, моя подруга, с которой дружим с ранних лет, всегда твердила, что улыбка делает из меня красавицу. Вот и дворецкий от удивления протер глаза, в растерянности покачал головой и слегка озадаченный вышел из комнаты.

Оставшись одна, осмотрелась. Обстановка понравилась, удобная кровать под нежно-сиреневым балдахином, трюмо с зеркалом, в котором отражается полная, раскрасневшаяся девушки с мечтательно -затуманенным взглядом. Раздраженно поджала губы, только дурак не догадается о том, что девица влюбилась. Досадно скривилась на тщетную попытку отыскать в собственном облике хоть что-то, способное привлечь внимание Максимилиана.

Ноги приятно тонули в мягком ворсе светлого ковра, пока неторопливо раскладывала свой гардероб, состоящий из двух пар нижнего белья, зимних и более тонких чулок и нескольких платьев, во вместительный шкаф. Все вещи заняли лишь одну полку из десятка. Подошла к большому окну, из которого открывался чудесный вид на живописный сад. Открыла створки, вдыхая сладковатый воздух, наполненный ароматами цветов и свежестью. Увидела неприметную дверь, толкнув которую оказалась в собственной ванной комнате. Небольшого размера, но все необходимое в наличии. После дальней дороги не мешает привести себя в порядок, поспешно приняла душ и вытерлась пушистым, мягким полотенцем. Облачилась в одно из лучших своих нарядов, глубокого синего цвета платье удачно гармонировало с моими глазами. К сожалению, и оно уже стало мало, подчеркивало все складки и некрасиво выделяло живот.

– Как у Стешки во время беременности, – вспомнила женщину, живущую от нас с отчимом через дом, недавно родившую крикливого мальчишку.

Предприняла попытку втянуть живот, однако он не желал исчезать, в итоге от усердия только сильнее раскраснелась. В дверь постучали раз, потом второй, пока не сообразила, что надо разрешить войти. На пороге показалась хорошенькая девушка, приблизительно моя ровесница, одетая в темно-синюю форму прислуги.

– Добрый день, мисс, – присела в неглубоком реверансе горничная.

– Вас ожидают в малой гостиной. Позвольте проводить.

И развернулась, приглашая проследовать за ней.

– Вот же, невезуха, – посетовала на превратности судьбы. В своем самом нарядном платье я ничуть не отличалась от слуг. Впрочем, топая за бесшумно и грациозно скользящей впереди девушкой, пришла к выводу, что различие имеется, но оно явно не в мою пользу.

Служанка замерла возле тяжелой дубовой двери, пропуская меня вперед. Сделав глубокий вдох, толкнула ее и оказалась в светлой комнате, в которой собралось все семейство Орловых. Без труда узнала мужчину и женщину, изображенных на картине в холле. Единственное отличие от картинных персонажей состояло в холодном чопорном взгляде мужчины и более зрелой красоте женщины.

Стояла, переминаясь с ноги на ногу, под всеобщим многозначительным молчанием. Заметила, как женщина обменялась многозначительным взглядом с сыном, а затем с недоумением перевела его на бабушку. Та наконец вспомнила, что мы, как не крути, с ней родственники и начала церемонию знакомства.

– Его светлость Герцог Филипп четвертый, герцогиня Эллиза и маркиз Максимилиан, единственный сын и наследник.

Герцог в ответ на мой неуклюжий реверанс слегка кивнул, герцогиня одарила высокомерным взглядом, а тот, который единственный, не удосужился повернуть головы. От неловкости запыхтела и почувствовала, как краска смущения заливает с головы до пят.

– Вот значит, какая дочь выросла у Лионы, – взял слово герцог. Осознала, что пропущена часть из обязательного приветствия, в которой полагалось сказать «красавица».

– Что случилось с твоей матерью? Где вы жили, почему осталась одна? – глаза более темного, чем у сына, бутылочного цвета требуют незамедлительного ответа. Весьма кстати герцог вспомнил о правилах приличия, ибо ноги у меня от неуверенности и испуга подкашивались, и добавил:

–Присаживайся, – кивок головы в сторону мягких стульев, расставленных вдоль стены, обитой светло-коричневым шелком с неброским рисунком. Послушно уселась и, нервно теребя подол платья, оставляя на нем потные, мокрые разводы, поведала о нашей жизни.

– Отца почти не помню, он исчез, когда мне не исполнилось и года. Мы с мамой постоянно переезжали с места не место, она словно чего-то опасалась, – спустя столько времени впервые догадалась о причине наших скитаний. И действительно, это объясняет ее постоянное напряжение и тревожный взгляд, словно высматривающий кого-то.

– В городке Орск мама познакомились с мужчиной, владельцем небольшой пекарни в нашем городе, – выражение лица молодой герцогини поведало, что зря она сделала этот выбор, отложившийся на моей фигуре многочисленными складками.

– Вскоре они поженились, мы жили неплохо, – не желая плакаться перед этой семейкой, существенно приукрасила совместное с ним проживание. Отчим, к сожалению, отличался весьма непростым характером, чрезмерно вспыльчивым и задиристым. Однако маме каким-то чудом удавалось его усмирять.

Позже, обучаясь в пансионе, поняла, в чем заключался секрет. Мама, как и практически все представители высшей знати, обладала небольшим даром эмпанта и менталиста, что позволяло утихомирить задиру. У меня никаких магических задатков не имелось, поэтому, когда мамы не стало, мне с отчимом пришлось несладко.

– Три года назад поздним вечером мама отправилась на поиски отчима.

В тот злополучный день он заключил выгодную сделку и, как нам донесла забежавшая соседка, отправился обмывать удачу в трактир. Чем это закончится было понятно, пропьет деньги подчистую и ввяжется в драку. Стояла холодная погода, и чтобы сократить дорогу мама решила пройти через замерзшее озеро, что было привычным путем для всех жителей. Но неожиданно лед треснул, и она ушла под воду. На счастье рядом оказались люди.

Вспомнила свой испуг, когда поздно вечером в дом ввалились мужики, неся мокрую, посиневшую маму, не подающую признаков жизни. Мне тогда было одиннадцать лет, и я беспомощно скулила, забившись в угол за печкой. Видела, как ее ловко раздела соседка и укрыла множеством одеял. Практически сразу появился целитель, невысокий мужчина в возрасте с добрыми глазами. Он водил над ней руками, вливая жизненные силы. От усилий целитель побледнел, по лбу стекали дорожки пота, и мамино лицо порозовело. Открыв глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и протянула руки в мою сторону.

Я, громко рыдая, присела к ней на кровать, а она успокаивала меня хриплым голосом. Отчиму сообщили о случившемся, и он примчался из трактира красный, запыхавшийся и испуганный. Лекарь слегка успокоил нас, пообещав, что с мамой все будет хорошо. Не сбылось, через три дня ее хоронили.

Все разошлись с кладбища, осталась возле свежей могилы только я, в ту пору худенькая одиннадцатилетняя девчонка. Мороз пробирал до костей, но сил уйти не было, рядом с ее могилой не чувствовала себя одинокой. Услышала тяжелые мужские шаги, а затем на мои плечи накинули ватник и приобняли. Знакомый запах табака и большие шершавые ладони, неловко дотронулись до моего лица, залитого слезами. Отчим. До сих пор чувствую к нему благодарность за поддержку в тот нелегкий период, даже если и делал он это в силу данного умирающей женщине обещания не бросать ее дочь. И поначалу у него получалось, он даже на некоторое время забросил выпивку.

Потом сорвался, одна пьянка сменяла другую, дела на пекарне шли все хуже и хуже. И мало было этого, меня беспокоили заинтересованные взгляды мужчин в мою сторону. В нашем городке не считалось зазорным или предосудительным, если молодая девушка занималась торговлей своего тела. Меня же от одной только мысли о подобном мутило, не знаю, что не давало столь низко пасть: воспитание мамы, или характер. Вот только отчима мое согласие или отказ не волновали, он твердо решил поправить бедственное положение за мой счет. Удручало, что за год, прошедший после смерти мамы, я начала расцветать. Диковинные для нашей местности синие глаза, у всех жителей они темно-карие или черные, темно-шоколадные блестящие, длиной до попы волосы и начинающая формироваться фигура. Парни в школе, ровесники и постарше, бросали заинтересованные взгляды, да и мужики поворачивали головы вслед.

Отчим мужик простоватый, поэтому догадаться о его планах несложно, но, словно наперекор им, я неожиданно стала дурнеть. Немного набрала в весе, чем поначалу даже заслужила одобрение со стороны отчима.

– Хоть на девку становишься похожа, а то одни кожа, да кости. Из красоты только глаза и есть.

Однако через месяц эта красота стала выпирать изо всех платьев, и их пришлось перешивать. А еще через месяц покупать новые, ибо никакие вставки не смогли вместить расплывавшуюся фигуру. Отчим со злости урезал еду, выдавая самый мизер, от которого не то что полнеть не могла, а лишь бы не померла с голода. Однако спустя месяц полуголодного существования у меня свисали складки со всех сторон, и я по комплекции сравнялась с самой толстой девицей нашего города.

Отчим рвал и метал, подозревая, что меня кто-то втихаря подкармливает. Но парадокс в том, что кроме еды, которую он выделял, я ничего нигде не ела, но тем не менее росла вширь усиленными темпами. Подобный феномен объяснить никто не мог, даже вызванный лекарь развел в недоумении руками.

– У девочки явное недоедание, – растерянно произнес мужчина, проводя рукой перед моим круглым лицом с двойным подбородком.

– Не понимаю, как такое возможно.

Отчим выругался и выпроводил эскулапа, отказавшись заплатить за визит.

– Врачеватель липовый. Девка жиром заплыла, а он про недоедание треплется, – раздраженно твердил отчим, собираясь в трактир снимать стресс.

Ожирение не напрягало, никакой одышки или тяжести носить грузное тело не испытывала, зато мужского внимания стало на порядок меньше. И каждый вечер, перед тем как лечь спать, привычно представляла свою фигуру все более упитанной. Однако мое лицо, пусть и не так часто, как прежде, вызывало симпатии, и я со страхом ловила на себе липкие взгляды любителей пухляшек.