bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 5

– Ну и ну! – воскликнул Лори с широкой улыбкой. – Возможно, в конечном итоге фантазия обратится в реальность.

Джо швырнула в него клубникой, выместив тем самым досаду, в то время как мистер Брук подставлял старшей сестре локоть для опоры.

– Думаешь, он ей действительно нравится? – Джо осенила странная мысль. – Она с ним флиртует?

– Да нет, – небрежно бросил Лори. – Какой же это флирт? Флирт выглядит по-другому.

– А ты откуда знаешь? – покосилась на него Джо.

– Может, мне говорили, что я отлично флиртую? – Он не сводил глаз с Мег, которой мистер Брук только что преподнес сорванный у реки рогоз. – Всяко лучше него.

– Правда что ли? Кто же, интересно, тебе такое сказал? – Джо чувствовала, как ее лицо заливается краской. От мысли о том, что ее лучший друг смотрел на какую-то девушку так же, как Брук сейчас смотрит на ее сестру? Или потому, что в судьбе сестры намечается счастливый поворот, не предусмотренный Джо в реальности?

– Смотри, вот разве стала бы она хихикать? Разве девушки так делают? Когда флиртуют? – Он потянулся за печеньем, которое Мег оставила нетронутым на своей тарелке.

– Почем мне знать. Это последнее. – Джо протянула руку в ожидании печенья. – По справедливости.

Лори разломил сладость надвое, и Джо схватила большую половину. Он улыбнулся.

Некоторое время они молча сидели, истомляясь под солнцем, а затем Лори вдруг вскочил на ноги.

– К черту жару. К черту перчатки. И к черту Брука. – Молодой человек поглядел на Джо и протянул ей руку. – Не откажет ли сударыня в любезности сопроводить меня к треклятой реке? Чтобы искупаться там в треклятых трусах, как велит сам Бог?

Запрокинув голову, Джо посмотрела на Лори. На его вспотевшей голове криво и комично сидела ее шляпка, а рубашка была покрыта крошками.

– Не как в Италии?

– Это Конкорд, миледи. Ни одного турецкого ядра. Местные нас не поймут.

«А почему бы и нет?» Очередное приключение. Джо всегда была к ним готова.

Поэтому она с улыбкой подала ему руку.

– Думала, ты так и не предложишь.

Вода оказалась освежающей и холодной, разве что медуз нигде не наблюдалось. Не Адриатическое море, конечно, но у обоих, тем не менее, перехватило дух и побледнели лица. Здесь, – в окружении мха и пышной растительности и в той же самой темной зеленоватой воде, в которой они плескались в детстве, – все становилось и оставалось привычным, каким было и будет всегда.

Эта заводь – место для секретов. Их секретов. На веки вечные.

Следовало признать, что мало кто из дам согласился бы отправиться купаться с соседом в нижнем белье, но эти девушки не были богемными писательницами, намеренными прославиться как голос поколения, а их соседом не был Лори.

К тому же, Джо и Лори связывала не только крепкая дружба, но и полное взаимное доверие: они бы точно никому не проболтались.

– Мне нужно дописать эту книгу, – наконец заговорила Джо, бултыхаясь в воде.

– Допишешь, – отозвался плавающий рядом Лори.

– Но я ее ненавижу.

– Пройдет.

– Быть может, я хочу писать совсем другое. – Она чувствовала, как под водой развевались ее панталоны.

– Тогда почему не бросишь?

– Не могу! Из-за денег, Тедди. Я подписала контракт. На «Хороших жен». В издательстве говорят, что первому роману не хватает заключительного аккорда.

– Да? И чем же все заканчивается? Ты должна знать, ты же автор.

– Похоже на то.

– Так что? – спросил он, набрав в рот воды.

– Не хочу ее дописывать, – прямо сказала Джо. – У меня не получится сделать это… прилично. Связать все нити в красивый бант. Это же нити наших судеб. Я не могу поступить так с сестрами. Отправить их под венец вот так просто.

– Тогда… не делай. – Лори смотрел на нее как-то необычно, будто никогда раньше не видел. Она могла представить себе, как сейчас выглядит: две измокшие насквозь сорочки, наверняка еще пара веток зацепилось в волосах. Не то чтобы ее это заботило, хотя, возможно, совсем чуть-чуть – да, и осознание этого не давало покоя.

– Просто не писать и все? – Она перебирала ногами под водой.

– Не писать и все, – повторил Лори.

– Но так мы не разбогатеем, – задумчиво продолжала Джо. – Моя семья, я имею в виду.

– Разбогатеть? От книги? Надо же! – Юноша скрылся под водой, а затем с плеском вынырнул на поверхность, разбрызгивая вокруг себя капли и отряхиваясь, мотая головой, подобно псу. – А тебе это нужно?

– Слова истинного представителя рода Лоренсов. – Джо откинула голову назад, пока ее растрепавшиеся каштановые волосы не пропитались холодной водой. Она оттолкнулась посильнее, случайно задев его ногой.

– Это означает «да»? – На его лице отразилось недоумение.

Она резко дернула головой, и вода с волос залила ей глаза.

– Не все мы Лоренсы, Тедди.

– Но ты же Марч. – Он ухватился за растущие из воды стебли, что позволило ему держаться на поверхности, не болтая при этом ногами. – Марчей не заботят такие вещи. Это часть их – твоей – магической…

Джо оперлась на его плечо, и он уткнулся подбородком ей в макушку, приобнимая так, чтобы ей было удобнее держать голову на поверхности.

– …твоего волшебства.

– Вот как? – Джо улыбнулась, немного отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. Они сияли.

– Ты истинный писатель.

Она ощущала, как его сморщенные пальцы касаются ее руки, поддерживая наплаву невесомое тело.

– Жизнь стала бы проще. То, что мы это не обсуждаем, не значит, что матушке наше положение не в тягость… как и нам. Но и не превращает его в достоинство. Не для нашей семьи. Не для меня.

Лори забросил ее руку себе на плечи, чтобы служить ей опорой.

– Ты и твоя семья, Джо. Вот что делает Орчард-хаус таким замечательным.

– Не хватало еще слушать твою проповедь в нижнем белье в пруду. – Она закатила глаза, имитируя раздражение. – Достойное продолжение нашего пригожего пикника.

Он рассмеялся.

– Никто не запрещает мне считать тебя удивительной, Джо. Я никогда этого не отрицал.

Она положила подбородок на его холодное плечо. Рубашка прилипла к его мускулистому телу словно вторая кожа, и Джо поймала себя на мысли, что отводит глаза в сторону.

– Бедность никого не делает удивительным. Как и богатство.

– Я не это хотел сказать, – шепотом ответил он, позволяя своей руке соскользнуть ей на талию, как будто желая придержать ее еще больше. – Я имею в виду, что вам не нужно переживать из-за этого. Мы с дедом… никогда не позволим, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое. Ни с кем из вас.

Она знала, что он говорит сущую правду. Сама стала свидетельницей – все они стали свидетелями этого, – когда Бет нуждалась в лучших докторах, лучших лекарствах, лучшем лечении.

Джо охватила дрожь.

– В этом-то все и дело. Я не хочу позволять кому-либо – ни тебе, ни твоему дедушке – что-либо мне позволять. Я хочу… сама себе позволять… раз уж на то пошло.

«Даже если ради этого придется дописать проклятую книгу».

Она ведь до сих пор справлялась, правда же? Они с сестрами прекрасно обойдутся без богатеньких женихов и удачных браков. И писать она об этом не станет. Ни за что!

– Ты истинный писатель, – повторил Лори, не отнимая руки. Как странно было чувствовать это нарастающее тепло в холодной, почти ледяной воде. Такое уютное, такое знакомое, такое приятное, и все-таки… все-таки…

– Нам пора, – сказала Джо, выскользнув из его объятий. Переплыла пруд и вылезла на берег, где натянула одежду прямо на мокрые сорочки. – Кто быстрее до дома?

Они мчались до самого Орчард-хауса, обгоняя друг друга, крича и спотыкаясь, распугивая сорок на своем пути, пока не повалились в саду без сил, – два запыхавшихся больших ребенка.

6. Черновик с приключениями

На первый черновой набросок у Джо ушло три недели.

С конца мая до середины июня она практически не спускалась с чердака, питаясь в основном хлебом, яблоками и остывшей вареной картошкой, и проводила за работой дни и ночи, сжигая последние остатки воска. Она не виделась даже с Теодором Лоренсом, который ни с того, ни с сего куда-то запропастился.

Мать и сестры, к счастью, уже привыкли к подобному поведению, как и домашняя кошка, которая составляла ей компанию на чердаке, но к восходу солнца неминуемо засыпала, свернувшись калачиком на заляпанных бумажных листах.

За три недели на бедном животном появилось столько чернильных пятен, что Джо дала кошке прозвище Полночь. А чердак стал ее бестиарием.

Когда однажды за завтраком Эми спросила сестру, о чем она пишет, Джо ответила ей, придерживаясь своего особого стиля: «Кое о чем ужасном. О наших судьбах».

Многозначительный взгляд Мег заставил Эми умолкнуть, и больше никто не приставал к Джо с расспросами.

Закончив с черновиком, Джо потратила несколько дней на переписывание его в чистовой вариант, один дополнительный день, чтобы собраться с духом и отнести рукопись в издательство, после чего Томас Найлс еще неделю ее читал.

Эта неделя показалась Джо вечностью!

Никакие традиционные празднования Дня независимости, включающие в себя торжественный поход учащихся воскресных школ на кладбище Олд Хилл и чтение Декларации, не смогли отвлечь от переживаний ожидающую вердикта писательницу. Даже триумфальный звон колоколов Старой Северной Церкви показался Джо зловещим.

И вот на следующий день, когда она наконец-то переступила порог издательства «Робертс Бразерс», редактор огорошил ее новостью.

Не самой лучшей новостью.

Томас Найлс с извиняющимся видом протянул через стол коробочку с леденцами.

– Мне очень жаль, мисс Марч. Я подробнейшим образом обсудил вашу книгу с инвесторами. Мы не можем это опубликовать.

Джо уставилась на него.

– О чем вы говорите? Вы просили продолжение, и я его написала. Что просили, то и получили.

– Но это совсем не то.

– Что значит «не то»?

– Боюсь, это не то продолжение, на которое мы рассчитывали.

– Я его автор, так? Я его написала, так? Что же вам тогда не угодило? – Она сделала Мег героической медсестрой, помогающей солдатам на войне, а Эми отослала в Европу, где та стала художницей. Независимые женщины. Образцы самостоятельности, моральной чистоты и силы духа. – В чем проблема?

– Проблема в том, мисс Марч, что хорошо продается два типа книг: слащавые и скандальные. О всепобеждающей истинной любви, где все желательно заканчивается балом, свадьбой, покупкой земельного участка и отпрысками с ямочками на щеках.

– Или?

– Или что-нибудь в духе Джозефины Марч: Родриго и Роданте, брутальные герои, вздымающаяся грудь, любовь и разлука… и бум!.. точка невозврата. Убийство. Предательство. Потерянное или свалившееся на голову наследство. Все гибнут насильственной смертью.

– Понятно.

– Ну или фантастические создания, как вариант. Крылатые, рогатые, изрыгающие горящий навоз. На ваше усмотрение.

– Горящий навоз?

– Или русалки… Русалки в этом году хорошо раскупаются! Популярнейшая тема!

Он швырнул ее рукопись на стол. Страницы рассыпались, а многие слетели на пол.

Джо захлестнула волна гнева, сменившегося отчаянием и чувством изнеможения. Последним дал о себе знать стыд.

– Что ж, тогда… Извините, Найлс. Я вас подвела.

– Не извиняйтесь. Вы автор, мисс Марч, а я редактор. Подводить меня снова и снова – ваш священный долг, а мой долг – вновь и вновь наставлять вас на путь истинный. Вы ко мне с пряником, я к вам с кнутом; вы ко мне с кнутом, а я к вам с пряником. Такая управленческая тактика составляет основу нашей славной профессии. Я бы сказал, от нее зависят жизни.

Джо выдавила из себя слабую улыбку. Она понимала, что Найлс с ней нежничает, но тем не менее была ему за это признательна.

Она глубоко вздохнула, дабы собраться с мыслями.

– Что же теперь?

– Теперь? Теперь надо переписывать, мисс Марч. – объяснился Найлс, подкрепляя свои слова жестами. – Садитесь и снова приступайте с работе. С сестрами у вас полный бардак.

– Бардак – достаточно обобщенный термин, – ответила она, пытаясь не хмуриться.

– Про Бет практически ничего не написано.

– Неправда, – заерзала на стуле Джо. Она намеренно не стала упоминать о том, что случилось с сестрой. Ей не хотелось, чтобы матушка, прочитав книгу, вновь пережила боль от потери Бет: они все и без того едва сдерживались, чтобы не разрыдаться, когда в разговоре всплывало ее имя. После похорон даже в письмах к отцу они старались избегать этой темы.

«Потому что боль – не вымышленная история, и у ее истории не должно быть конца. Она не может умереть ни в книге, ни в реальности».

«Моя Бет не может закончиться».

Найлс вздохнул.

– И потом имеется проблема с Джо.

– Джо? А с Джо что не так? – Этого она никак не ожидала.

– Не знаю. Я вас об этом спрашиваю, – с отчаянием в голосе проговорил Найлс. – Такое впечатление, что вы вообще не хотите рассказывать о ее будущем.

– У нее, разумеется, долгая и блестящая литературная карьера.

– Но за кого она выходит замуж?

– Замуж?! – Джо вспыхнула, почувствовав, как внутри забурлила злость. – Я… она… не знает, чего хочет. Как и мои читатели не знают, чего хотят.

Она ощутила, что ее бросило в жар и что румянец разливается по всему лицу и, возможно, телу, когда перед мысленным взором предстал образ Лори. Его смех в полуденной влажной жаре, закатанные по локоть рукава. Игра в кораблики у ручья, брюки, закатанные по колено. Лори и Джо, плескавшиеся в пруду две недели назад, и нечто намного большее, чем оголенные запястья и лодыжки.

Она попыталась отогнать от себя эти мысли, но их место тут же занимали другие: все то, о чем ей когда-либо думалось и мечталось, то, в чем она не решалась признаться даже самой себе…

«Христофор Колумб!»

– Может, она вообще не собирается замуж. Или будет выходить за каждую капусту в огороде. А может, наоборот избегает капусту, потому что неравнодушна… к помидорам!

– К помидорам?

– Она… мы не знаем, Найлс. В этом вся загвоздка!

– Но читательницы-то прекрасно знают, чего хотят, мисс Марч. – Найлс выразительно тыкал пальцем в рукопись. – Они хотят пожара в своих стянутых корсетами сердечках.

Джо вся горела, как раскаленная печь.

– У нас еще и мозги есть, Найлс.

– И этим мозгам хочется счастливого конца. Свадебных торжеств. Не трупов Ромео и Джульетты в Вероне, а семейной идиллии в тосканской вилле. Вам, то есть вашей героине Джо, не возбраняется желать подобных вещей. И, если позволите, иметь их.

Джо потянулась к коробочке с мятными леденцами. Все это было слишком. Она приподняла крышку и задумалась, так и оставив коробочку открытой.

– Я не стану делать что-то во вред семье.

– Во вред? – Найлс встал на ноги, оттолкнувшись от стола. – Каким образом вы можете им навредить? Если повезет, на них свалится богатство, которое даже и не снилось.

– Им или вам? – повела бровью Джо. Он приподнял свою.

– Вы ведете себя неразумно, – сказали оба почти в унисон.

Она поднялась с места и взяла со стола перчатки, смахнув на пол еще один лист своей отвергнутой рукописи.

– Я пойду.

Он покачал головой.

– Мне очень жаль, мисс Марч. Если вы не хотели писать про свою семью, нужно было сказать об этом до того, как подписали контракт. Ваша семья – то, за что платят читатели по обе стороны океана. Мне казалось, мы это обсудили.

Джо отпихнула от себя коробочку с леденцами, рассыпав их по всему столу.

– А мне казалось, что я сказала «нет».

– Дай мне сюда этого Найлса, – ворчал Лори, расхаживая взад-вперед по гостиной Орчард-хауса. – Я его в лепешку расплющу. Христофор Колумб! Ей-богу!

– Не расплющишь, – простонала Джо. – Не выйдет. – Ее приглушенный голос доносился из-за обеденного стола, возле которого она рухнула на стул, обхватив голову руками.

Мег и Эми сидели по обе стороны от нее и заботливо поглаживали плечи, вздымающиеся от рыданий с тех пор, как она возвратилась домой.

– Вот так, – показал Лори, хотя в этом не было никакого смысла, потому как Найлс его угроз не видел и не боялся. – Неужели все настолько плохо? – повторил он в пятнадцатый раз, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Да. Ему ничего не понравилось. Никому не понравилось, – сквозь всхлипывания выдавила Джо. – Нужно начинать с начала. От этого никуда не деться. Они хотят романтики. Свадеб. Всю Овощную долину.

– Что, действительно так ужасно? – спросил Лори, опускаясь перед ней на корточки.

Джо уронила голову себе на руки.

– Я не собираюсь позорить семью.

– А я не против, – отозвалась Эми, раскалывая небольшими щипцами грецкий орех. – Я натура мятежная, сама знаешь. Скандальная.

– Какой сюрприз, – заметила Мег. Орех треснул и осколки от скорлупы полетели на вязаный коврик.

Джо, сделав над собой усилие, выпрямилась.

– В этот раз тебе меня не спасти, Тедди. Ты не в состоянии решить все проблемы мира и помочь всем, как бы ты ни пытался.

Он беспомощно посмотрел на нее.

– Я должен что-нибудь сделать, Джо. Позволь мне что-нибудь сделать.

Она расправила плечи.

– Нет, Лори. Позволь мне. Я должна сама решить эту проблему. И я ее решу… Только пока не знаю как. Но не тем способом, которым хочет Найлс.

Лори снова принялся мерить шагами комнату. Когда Джо была чем-то расстроена, он огорчался еще больше. Об этом было известно всем.

– «Роберт Бразерс Пресс»? Они ничем не лучше остальных: издатели, редакторы и газетчики все одинаковы. Везде как в бочке со змеями.

– Мистер Найлс не такой, – ответила Джо. – Ты его не знаешь. Не может быть, чтобы все были такими.

– Дедушка говорит так каждый раз, когда мы едем в Нью-Йорк. Что нечего слушать этих людей.

– Этих людей? – На лице Джо проступил шок. – Каких? Ремесленников? Работников? Писателей, Лори? – В этом заключалась основная причина их ссор. Лори никогда до конца не осознавал, что за жизнь протекала ниже его личных комнат на втором этаже особняка Лоренсов, а Джо не могла представить, какой вид открывается оттуда сверху. Их соединяли только два окна. Из одного юный Лори видел кусочек гостиной Марчей, а из другого девочки из семьи Марч получали обзор на комнату Тедди Лоренса.

Два окна. Несколько дюжин прямоугольных секций хрупкого стекла.

«Хватило бы их, чтобы соединить два мира: мир нарядных убранств, лайковых перчаток, экипажей и успешных карьер с миром ферм, овощных погребов, прополки огорода и свечных огарков?»

Джо задумалась об этом.

– Перестань, Джо. Это грубый бизнес. – Лори продолжал вышагивать, красный как рак. – Каких людей? Нечестных. Которые говорят одно вранье…

– Или, хуже того, правду. – Джо выпрямила спину.

– Я не понимаю ни единого слова из того, что вы говорите. – Эми достала из банки на столе пригоршню орехов и принялась их колоть. – Вот, возьмите. Вам полегчает.

– Думаешь? – печально спросила Джо.

– Конечно. – Мег поставила перед ней чашку чая. Звяканье чашки о блюдце нарушило повисшую в комнате тишину.

Джо не шевельнулась.

Ее сестры обменялись взглядами.

– Что это с ней? – прошептала Эми.

Мег приложила палец к губам.

Лори слегка прикоснулся к прохладному оконному стеклу, уставившись на тень за окном. Мгновение спустя, он вздохнул так, словно наконец принял решение по вопросу, который не решался задать.

Он посмотрел на Джо.

– Итак, романтика? Нам необходима романтика. Верно, Снодграсс, старина?

В груди у Джо всколыхнулось нечто похожее на облегчение, как всегда случалось при упоминании старых прозвищ.

– Похоже на то, мистер Уэллер. Помнится, речь шла о «пожаре в стянутых корсетами сердечках».

– Вынужден поделиться с вами своим пониманием данного вопроса, мистер Снодграсс. С прискорбием сообщаю, что даже самые вегетарианские судьбы ваших персонажей едва ли заслуживают расплавленных корсетов.

Эми прыснула от смеха. Мег толкнула ее локтем.

Лори подошел ближе к столу, с нежностью глядя сверху вниз на копну каштановых кудрей Джо. Он взял с верхней полки стопку бумаги, которую она обычно использовала для своих рукописей, а затем шмякнул перед ней на стол старую чернильницу.

– Так при какой же конкретно температуре плавится китовый ус, мистер Снодграсс? – Он протянул ей перо.

– Не думаю, что это установлено наукой, мистер Уэллер. – Она прикусила щеку, чтобы своим хихиканьем не дать ему ни малейшего повода для удовлетворения, однако макнула перо в чернила.

– На мой взгляд, выходить замуж за овощи несколько скучновато. – Лори оседлал стул рядом с Джо. Его длинные руки и еще более длинные ноги неуклюже растопырились по обе стороны от развернутой вперед спинки стула. – Поэтому, полагаю, вместо того чтобы стать женой капусты, Джо погибает в кораблекрушении у берегов Нового Света. Так, старина?

– НАНТАКЕТА, – без промедления нацарапала Джо. – Они камнем пойдут ко дну, старина.

– С ее молодым возлюбленным из Флоренции?

– ИЗ ВЕНЕЦИИ, – написала она, немного взбодрившись. – Горячо любимым.

Лори сухо кивнул.

– Что с останками?

– ВДРЕБЕЗГИ, – появились новые каракули. – Разлетелись на кусочки на мелководье. – Эта мысль вызвала у нее улыбку. Проклятый мальчишка. Никак не получается дуться, когда он рядом.

«Он слишком хорошо меня знает».

Лори наблюдал за ней, все больше оживляясь.

– А как же труд всей ее жизни, мистер Снодграсс? Навсегда утерян? Размокшие страницы дрейфуют по волнам?

– НА ДНЕ ОКЕАНА, – нахмурилась Джо. – Остались в руках погибшего венецианца, возможно. Или знаешь что?.. Самого автора.

Эми казалась заинтригованной.

– Он был богатым? Тот венецианец.

– Нищим, – улыбнулась Джо, скрипя пером. – Но не как немецкий последователь Эмерсона. Скорее, как итальянский поклонник Байрона.

– Скандал на скандале, – отметил Лори, хлопнув Джо по спине. – Разлетится на «ура». Высший класс, мой дорогой Снод. Поздравляю. Сюжет готов. Осталось только написать.

– Только и всего? – рассмеялась Джо.

Он рывком поднял ее со стула.

– Чего же вы ждете? Ступайте к себе на чердак и пишите, Снодграсс!

– Пустите меня в свой кабинет, дражайший Уэллер, и тогда посмотрим.

– Так еще лучше. – Он отвесил поклон и предложил ей локоть.

– Меня с собой возьмите, – сказала Эми. – Я только щипцы верну на место.

Но к тому моменту, как она вернулась из погреба, Джо с Лори уже вышли из дома с забракованной рукописью у него под мышкой.

– Подождите! – выкрикнула Эми. – Я вас догоню.

– Тебе до ужина нужно кое-что сделать, – покачала головой Мег. – Оставь в покое эту парочку.

– Но я никогда не была у него в гостях, а их дом такой красивый и столько там картин, – расстроилась Эми. – А эти двое все равно ни о чем путевом не говорят. Вечно болтают о всякой чепухе.

Мег похлопала ее по руке.

– Только они понимают, о чем говорят, Эми. Но я уверена, что для них это не чепуха.

– Кораблекрушения, утопшие рукописи, венецианец? – Эми озадаченно уставилась на Мег. – Это разве не чепуха?

Мег заботливо приобняла сестренку за худенькие плечи.

– Он для Джо – Черешневый Король, ты не заметила?

– Я-то заметила, – сказала Эми. – А вот в курсе ли она сама?

Мег ласково ущипнула ее за подбородок.

– Хороший вопрос, мистер Уинкль.

Действительно хороший вопрос.

7. Волшебство

Одно дело – решиться опозорить собственную семью на страницах еще не написанного романа. Совсем другое, как оказалось, в самом деле сделать это.

Сейчас Джо творила в кабинете на верхнем этаже дома Лоренсов; ей было необходимо физически отделиться от членов своей семьи, чтобы суметь превратить их в то, чем они не являлись, но должны были стать – по крайней мере на бумаге.

Лори в это время шатался по дому или, как он сам выражался, помогал ей.

Дело продвигалось медленно – с точки зрения обоих – но Джо была полна решимости довести его до конца.

– Родриго и Роданте! Мне приходится этим заниматься, Лори. Это моя работа.

Лори бросил на нее угрюмый взгляд с дивана, на котором он распластался, накрыв подушкой лицо.

– Не нравится мне это.

– Что я работаю? – Ее глаза округлились.

Из-под подушки донесся стон отчаяния.

– Ты совсем не отдыхаешь. И я с тобой заодно. Что весьма уныло. Жаль, что у меня совсем не получается развлекаться без тебя. Мы же с тобой так хорошо отрывались вместе, Джо!

– Ну так иди и развлекайся, – отозвалась она, тяжело вздохнув. – Отрывайся по полной. Оторвись за нас обоих, мой мальчик. Тебе не обязательно мучиться только потому, что мучаюсь я. Ты ведь не писатель, как любишь мне напоминать.

На страницу:
4 из 5