bannerbanner
Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится
Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Полная версия

Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 7

В биологическом декодировании Кристиана Флеше́ – этому методу психотерапии я тоже несколько лет училась в Барселоне – говорится о том, что у биологии есть только одна логика и цель: ВЫЖИВАНИЕ. Если какие-то чувства, эмоции, ощущения угрожают выживанию человека в целом или одной из его частей, телу или психике, то эти чувства, эмоции и ощущения БЛОКИРУЮТСЯ.

Чтобы выжить.

Иногда ценой пограничного расстройства. Иногда ценой психического заболевания.

Но ВЫЖИТЬ.

Выжить – это главное.

В такой ситуации психика предлагает человеку новую картину мира. Эта новая картина мира позволяет НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ с настолько болезненными переживаниями, которые настойчиво стучатся изнутри.

Но кто же их выпустит, пока они опасны для жизни?

Так возникает хрустальная скала боли. Так как она хрустальная – она почти невидима. Особенно для человека, ее создавшего.

Отойти далеко от этой скалы вряд ли получится – это же часть психики. Нельзя убежать от части самого себя.

Эта скала хрустальная лишь с виду. Хрустальная, потому что очень хрупкая. На самом деле она изо льда. Это замороженные эмоции. Замороженные – потому что к ним очень страшно прикоснуться. Потому что какая-то часть внутри человека знает, что проживания ТАКИХ эмоций можно просто НЕ ВЫДЕРЖАТЬ. И это ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ – заморозить часть чувств на время.

Аналогичную функцию выполняют антидепрессанты во время проживания горя. Наша психика принимает мудрое решение и не кидается в боль «на всю Ивановскую». Можно ведь и не выдержать – и уйти вслед.

Что же делать?

Откалывать от этой ледяной глыбы по маленькому кусочку и проживать. Лучше со специалистом. Так безопаснее.

Не стараться прожить кусочек побольше и побыстрее – чревато. Видеть эту ледяную скалу и смотреть на нее хорошо. Хорошо – это с уважением. Эта скала выросла рядом с вами из самых лучших побуждений. И вместе с ее появлением появляется шанс выжить.

Говорить человеку, рядом с которым высится такая ледяная глыба: «Посмотри, как же ты не видишь! Да вот же они, твои замороженные непрожитые чувства!» – неполезно и жестоко.

Человек с одного этапа горевания НЕ ГОТОВ и НЕ МОЖЕТ услышать правду человека с другого, более «продвинутого» этапа.

Это будет похоже на разговор морской рыбки и высокогорной птицы:

– А чего ты не летаешь? Это же так красиво!

– Буль-буль.

Сейчас объясню, что я имею в виду под большей «продвинутостью». Более «продвинутый» этап не означает более хороший, лучше проработанный или еще какой-нибудь «более». Часто более «продвинутый» просто подразумевает, что с момента потери прошло больше времени.

Каждый человек в какой-то момент начинает видеть свою хрустальную скалу непрожитой боли сам. В тот момент, когда это становится БЕЗОПАСНЫМ для его выживания. А пока горюющий родитель не видит скалу, просто побудьте рядом с ним, налейте ему вкусного чаю, бережно накиньте на него теплый плед, посмотрите вместе хороший фильм, погуляйте в парке.

Просто будьте рядом. И возможно, от вашего присутствия хрустальная скала начнет потихоньку оттаивать.


А вместе с ней начнет оттаивать для жизни и сам человек, проживающий горе.

Серфинг на волне боли**

Боль накрывает.

Волнами.

Это не только мой опыт.

Это опыт как минимум 500 горюющих родителей, с которыми я постоянно общаюсь в нашей группе на Facebook «Новая жизнь после смерти любимых» и во время встреч движения «Перерождение».

Боль накрывает волнами. Я уже начала различать начало этой волны. И набирать воздуха в грудь, пока не накрыло с головой.

Ключевое в этой волне боли то, что ты не можешь ее контролировать.

Как волну в океане.

Этой волне можно отдаться. Как отдаются волнам и ветру серферы.

Можно даже получить определенные острые ощущения. Адреналин.

В идеале – если не надо идти на работу и заботиться о семье, когда накроет. Тогда волну можно исследовать.

Что-то большое и сильное наваливается на тебя и подчиняет твою волю.

В процессуальной терапии есть такая техника – «Создатель симптома».

А что, если этой волной побудешь ты?

А что, если ты побудешь тем, кто создает эту мучительную волну?

Какие качества есть у того, кто создает эту волну боли?

Стань этим создателем. Сотвори волны. Как ты себя чувствуешь при этом?

Так мы получаем шанс забрать свою энергию, делегированную кому-то большему. Стань этим бо́льшим и забери свою энергию. Это возможно.

Куда же попадает волна?

Когда волна накрывает, становится очень больно. Больно физически. Больно везде внутри. Больно эмоционально.

Волна – это огромная энергия.

Боль – это огромная энергия.

Только пройти через слишком узкий канал она не может. Мы закрываем проход для боли, завинчиваем краны и возводим плотины. Энергия не может пройти. Она стучится и делает нам больно.

Все это, конечно, чудесно, можете сказать вы, но почти недостижимо.

Я соглашусь с вами. Отдаться волне боли безопасно можно только с терапевтом. Пропустить через себя огромный поток энергии в одиночестве тоже сложно. Нужны помощь и поддержка. Но что-то можно сделать самостоятельно уже сегодня.

Вы задумывались когда-нибудь, а ЧТО болит внутри вас, когда вам больно? Я на днях поняла, что болит какая-то часть нас. Не все вместе. А какая-то часть.

Какая?

Может, это ваше ЭГО? И тогда, чтобы боль ушла, нужно принести ЭГО в жертву?

Может быть, это ваше тело? Тело принести в жертву не получится, если вы делаете выбор в пользу жизни. Но можно помечтать, что когда-нибудь наступит день – и ничего не будет болеть внутри.

Может быть, это ваша душа?

Что делать с душой в такой ситуации – еще более непонятно. Говорят, она бессмертна, и отрезать ее, как больную часть, вряд ли получится.

Я не знаю, ЧТО у меня болит внутри. Возможно, ВСЕ. Но мне принесло облегчение понимание: что бы это ни было, все мои части хорошие. Ничего не хочется отрезать или не чувствовать.

Если что-то болит, значит, оно ЖИВОЕ.

Боль – свидетель нашей жизни.

Когда в иной мир уходит ребенок, родитель частично идет вслед за ним. Разными своими частями. Я тоже пошла следом и чудом осталась в этом мире.

В этой ситуации ЖИЗНИ нужны особые усилия, чтобы оставить таких, как мы, в ЖИЗНИ. И ЖИЗНЬ приглашает БОЛЬ на помощь.

Так мы чувствуем себя живыми. Охваченный болью человек больше чувствует свое тело. С помощью боли горюющий родитель получает шанс выйти из оцепенения.

Я верю, что, когда я решу остаться здесь всеми своими частями, БОЛЬ отпустит. В этот момент она выполнит свою функцию. И ЖИЗНЬ выдохнет с облегчением.


Задача выполнена.

Круглосуточное горе*

Когда ребенок рождается, мама всегда с ним.

В идеале.

Так требуют природа и теория привязанности.

Мама является проводником ребенка в этот мир. Она проводит его через границу и встречает с этой стороны. Внимание матери дает ребенку защиту и возможность освоиться.

Когда ребенок уходит в другой мир, мама тоже не может оставить его одного. Она словно носит его на руках. Волнуется. Переживает.

Бессонные ночи у только что родившей матери объяснимы жизнью ее ребенка. А невозможность заснуть после потери ребенка…

Вход и выход похожи.

Материнство после рождения ребенка похоже на материнство после его смерти. Те же ночи без сна, то же беспокойство, раздражительность, невозможность заняться собой и своей жизнью.

Разница лишь в том, что физического контакта с ребенком нет. А материнство без сна продолжается.

Где-то я прочитала, что в тонком мире бо́льшая часть нашей души остается всегда. И то, что мы называем высшим «Я», всегда находится там.

Когда я узнала об этом, то обрадовалась.

Это означает, что ТАМ я встретила свою дочь и, безусловно, позаботилась о ней со всей любовью. Это значит, что там она не осталась одна. Это значит, что и сейчас МЫ ВМЕСТЕ.

Я просто передала эстафету заботы своей большей части.

Так, может быть, я уже могу отдохнуть?

Пост сдан, пост принят.

Даже когда ребенок рождается, мама иногда отдыхает. Иногда спит. И ест. У нее бывают перерывы. Потому что у ребенка еще есть папа, бабушки и дедушки.

А когда ребенок умер, то горе каждого родителя круглосуточно.

Сделайте перерыв.

Опустите мертвого ребенка с рук.

Сдайте свой пост чему-то большему.


И отдохните.

У каждого своя песня вины и горя*

В горе каждый поет свою песню.

Каждый горюет по-своему.

Мужчины – более сдержанно. Если посмотреть со стороны. Что там внутри – известно только мужчинам и Богу.

Женщины – более эмоционально. Если посмотреть со стороны. Что там внутри – известно только женщинам и Богу.

В горе каждый поет свою песню. Песни двух горюющих могут быть в диссонансе. Один голос поет в до миноре. А второй – в си миноре. Получается какофония.

И тогда один горюющий говорит другому: ты фальшивишь! Ты не ТАК проживаешь горе! Ты оставил меня в МОЕМ горе!

А у второго просто другая тональность песни.

У каждого своя страна горя. В этой стране уникальный ландшафт и картография. И тектонические слои этих стран часто НЕ СОВПАДАЮТ.

С несовпадения начинается миграция вины горя.

Среди переживающих горе вина может мигрировать годами.

В горе очень хочется найти виноватого.

Под виноватых могут легко подпасть второй супруг, брат или сестра, врачи и другие люди.

Горе так давит на сонную артерию, что его надо куда-то вытолкнуть.

Обвинить кого-то еще.

Чтобы не остаться в одиночестве вины.

И тогда один родитель, потерявший ребенка, обвиняет в причине своего горя другого родителя. Хорошо, когда есть кого обвинить!

Если ребенок умирает после вмешательства врачей – врачи попадают под перекрестный огонь. И родитель борется за справедливость. В Европе в судебном порядке это вполне возможно. И я знаю в Испании несколько родителей, выигравших подобные суды.

Ребенка им это не вернуло.

Но признание кого-то виновным сняло часть внутреннего ощущения вины с них самих.

Когда обвинить некого, это невыразимо тяжело.

Тогда горюющий родитель обвиняет САМ СЕБЯ.

Долго оставаться в этом состоянии очень трудно. Тогда начинается поиск новых виноватых. В конце концов, пусть это будут люди вокруг, которые просто ходят по улицам и УЛЫБАЮТСЯ. Почему им так хорошо? Почему они не знают, каково это – терять ребенка?

Но это тупик.

В горе каждый поет свою песню.

Эта песня может не совпадать по стилю с песней других близких горюющих. И это может стать угрозой для отношений.

Потому что все горюют с разной скоростью.

Потому что горе не принято показывать внешне.

Потому что горе табуировано.

Потому что горе принято скрывать.

Принято молчать и максимум плакать в подушку.

Вы часто видите кричащих от боли своего горя матерей на улицах городов?

Я была такой матерью.

В последний раз меня накрыло такой волной боли через тринадцать месяцев после трагедии. Я шла по берегу моря в одном из курортных городов и не могла сдержать крик.

Я остановилась и ЗАКРИЧАЛА.

Я повторила этот аттракцион для окружающих три раза. Я никого не видела вокруг. Краем глаза я заметила, что рядом остановилась машина испанской полиции.

Они постояли. И уехали. Даже они не стали вмешиваться в эту огромную боль. Что уж говорить о других людях.

В тот день я сразу написала в свою группу, которую посещаю уже полтора года в Испании. В группе нас немного. Всего семь-восемь родителей, потерявших детей. Мы до деталей знаем истории друг друга.

Эти испанки и каталанки за последующий час собрали меня обратно.

Потому что они знают, что это за БОЛЬ. Они бросили все свои дела и говорили со мной. И кто-то из них даже сказал: как здорово, что ты смогла это выразить. Потому что обычно ВСЕ МОЛЧАТ.

Так откуда же мы можем узнать в этом молчании, кто и как проживает горе?

Мало кто отваживается КРИЧАТЬ на людях. Мы смотрим на внешние проявления, но не знаем, сколько сил тратит человек на то, чтобы скрыть зашкаливающую боль внутри себя.

В горе каждый поет свою песню.

Эта песня плачет внутри.

Главное, чтобы песня пелась и далее.


Ведь если она поется, это значит, что тот, кто ее поет, еще жив.

Пережить невиновность*

Можно бороться за присутствие счастья в жизни.

А в жизни горюющего родителя случается борьба за отсутствие.

Борьба за отсутствие БОЛИ.

Иногда на фоне этой борьбы возникают ВОЙНЫ. Войны за право эту боль не чувствовать. За то, чтобы избавиться от боли. Избавиться от нее любым путем. И тот, кто своим уникальным способом от боли освободился, может очень агрессивно свой способ освобождения защищать.

Но об этом чуть позже.

Пути избавления от боли разные.

Расскажу подробнее.

Каждый человек выбирает себе свою стратегию выживания.

И свой способ НЕ чувствовать боль.

На каждом из уровней проживания горя способы могут меняться. Поэтому горюющие родители, находящиеся на разных этапах своего горевания, могут очень сильно не понимать друг друга.

Потому что с каждого этапа проживания горя видно только какую-то ЧАСТЬ всей картины горевания.

Остальные части всей картины НЕ ВИДНЫ.

Горюющий родитель осваивается через какое-то время на очередном островке горя и иногда даже создает себе на нем ситуацию предсказуемости и безопасности.

Но ТОЛЬКО на этом островке. Думать или даже подозревать о том, что этот островок – еще НЕ ВСЕ горе, обычно просто невозможно.

В пределах общения может появиться другой горюющий родитель, который говорит тебе, что все не так и горевать надо по-другому, а если делать это определенным образом, то будет не так больно и одиноко.

Я сама бы себя не поняла год назад.

Плохая новость: весь путь горевания каждому из нас надо пройти самостоятельно.

Хорошая новость: есть уже известные лайфхаки, как можно это сделать, от тех, кто идет впереди. Вопрос: подойдут ли эти лайфхаки вам?

Горюющие люди, находящиеся на разных этапах проживания горя, могут не понимать друг друга.

У каждого происходит начало, развитие или финал индивидуальной трагедии. Наши чувства очень похожи, все испытывают боль в той или иной степени. А пути выхода из боли у всех разные. Один раз обретя свой путь облечения, хочется использовать его раз за разом.

Только через какое-то время облегчение вдруг начинает таять. И приходится искать новый путь.

Обязательно найдется человек, который знает, КАК ПРАВИЛЬНО.

И этот человек будет давать готовые способы выхода из боли.

Часто он будет одет в «белое пальто».

Потому что хочется доказать самому себе, что именно ТАК нужно поступать. Чтобы избежать новой волны боли. Потому что уже подбирается ощущение этой волны.

Для меня есть неприкосновенные люди, к которым я чувствую много любви: родители, потерявшие детей. Но не все из них могли понять мой способ освобождения от боли.

Мой способ освобождения от боли – помогать таким же, как я. Я и сейчас этим занимаюсь.

Так я помогаю самой себе.

А у кого-то способ освобождения от боли – в обвинении и агрессии по отношению к другим. Я очень их понимаю, потому что у меня много боли и ярости. Но я против того, чтобы боль и ярость оборачивались против своих.

Однажды в группе меня обвинили в том, что я делаю бизнес на горе. «Странный бизнес, – подумала я, – если с моей стороны только вложения денег и времени». В группе разгорелся конфликт между теми, кто обвинял меня в выгоде от того, что я делаю в поле родительского горевания, и теми, кто рассказывал, сколько я делаю, и призывал передо мной извиниться.

Я тогда очень удивилась, почему кипят такие страсти. Я подумала, что боль накапливается и ее просто надо куда-то выплескивать. А потом поняла, что дело не в этом.

Просто у каждого своя правда в освобождении от боли.

У кого-то это религия и церковь. У кого-то – уход в светлый мир грез. У кого-то – обвинение всего мира.

И от этого приходит облегчение.

Мой способ не подходит другим горюющим родителям, а мне не подходят какие-то их способы.

Но в одном мы едины – мы все хотим освободиться от огромной боли внутри.

И больше всего мы хотим вернуть своих детей. Чтобы было как раньше. Мы просто не знаем, КАК это сделать, потому что такого метода не существует.

Мы находимся в ситуации без положительной обратной связи. И ищем, будто слепые котята, варианты решения задачи, у которой решения нет.

И любая самая минимальная находка в этой области может претендовать на Нобелевскую премию.

Потом ко мне пришло еще одно понимание.

Один из самых больших квестов после смерти ребенка – это пережить собственную невиновность. Пережить ситуацию, когда произошла трагедия, очень больно, но при этом НИКТО НЕ ВИНОВАТ.

Пережить свою НЕВИНОВНОСТЬ иногда еще сложнее, чем ВИНУ.

Потому что структура справедливого мира при этом разрушается. Как и причинно-следственные связи.

Именно поэтому большой части социума проще исключить горюющих родителей из вида, чем находиться рядом.

Кому понравится рушить идею справедливости и смысла жизни?

Чтобы пережить как свою ВИНУ ВЫЖИВШЕГО, так и свою НЕВИНОВНОСТЬ, часто требуется кого-то обвинить.

Потому что ДОЛЖЕН БЫТЬ КТО-ТО ВИНОВАТ!

И тогда под руку может попасть другой, НЕ ТАК горюющий человек. А пережить идею того, «что никто ни в чем не виноват», бывает почти невыносимо.

Но в большинстве случаев смерти ребенка это ужасная правда.


Похоже, не виноват даже Бог, создавший мир, где умирают дети.

Поединок мифов и любви**

Хочу написать про фразу, которую слышу вокруг себя постоянно.

Это фраза «Отпусти!».

Далее я слышу доводы в пользу того, что мне надо отпустить мою дочь.

Про перинатальные утраты мне такого не говорили. Видимо, считается – то есть это миф, – что там нечего отпускать.

Я верю, что существует какая-то известная шаманам концепция о том, что с душой умершего ребенка надо проститься. Чтобы он двигался дальше по своей траектории.

Но МОГУ ли я отпустить?

Чтобы отпустить, надо быть тем, кто ДЕРЖИТ. По ту сторону границы миров распоряжаюсь явно не я. Так как я могу держать?

Я не путаю себя с Богом. Бог есть, и это не я. Я не создавала эти правила перехода между мирами. Соответственно, и держать я не могу по сути положения вещей.

Что может держать связь между мирами? Что проникает сквозь границу жизни и смерти?

ЛЮБОВЬ.

ЛЮБОВЬ К УШЕДШЕМУ РЕБЕНКУ.

Может ли любовь ДЕРЖАТЬ? Безусловная любовь – НЕТ. Безусловная любовь, по сути, является тем состоянием и чувством, когда тому, кого любишь, желаешь того, что хорошо для этого человека.

А именно опыт этой любви испытывают горюющие родители. Об этом я подробнее написала в главе «Электростанция любви к невидимому». Следите за моей логикой?

Горюющий родитель может любить ушедшего ребенка только БЕЗУСЛОВНО. Просто другой возможности у нас нет. Любить то, что не можешь обнять, потрогать, получить обратную связь, можно без всяких условий.

И вот эта безусловная любовь проникает сквозь границу жизни и смерти. Это любовь, которая не способна к манипуляциям и удерживанию. Она не ставит условий, не требует, не ждет, а это означает, что она радуется любому варианту развития событий, который является хорошим для ушедшего ребенка.

То есть уходить НЕ ХОТЯТ наши дети? Получается, нам надо их ПРОГНАТЬ?

Вы продолжаете следить за логикой? Ведь она здесь очевидна. Возможно, в том мире нет логики (скорее всего), но фразу «Отпусти!» я слышу в ЭТОМ мире. Не в ТОМ.

Так как я могу отпустить то, что мне НЕПОДВЛАСТНО? А что, если уходить не хотят наши ДЕТИ? И решаем, уходить или нет, НЕ МЫ?

Буду ли я поступать против воли своего ребенка даже ради его блага? Возможно, если буду твердо уверена, что это благо. Пока уверенности нет.

Если моя дочь хочет быть рядом со мной, я готова дать ей эту возможность.

Конечно, не хватает информации. Есть господствующая точка зрения о том, что НАДО отпустить. Куда отпустить – никто толком не объясняет, и это тайна, покрытая мраком.

В новую жизнь. В реинкарнацию. В перерождение.

Если она захочет, она может идти туда, где ей лучше. Наша связь от этого не изменится. Она просто есть. Я чувствую ее. Я чувствую огромную любовь к ней. И для этой любви нет преград из расстояний и границ миров.

Неужели надо РАЗЛЮБИТЬ наших детей, чтобы они стали свободными? Неужели они СТРАДАЮТ от нашей любви?


Еще одна фраза, которую часто можно услышать, призывает не плакать, потому что от этого плохо твоему ребенку. То есть срочно стань снова нормальным, вернись в норму. В своей книге «Тебе больно, и это нормально» об этом очень хорошо пишет Меган Девайн.

Получается, срочно прекрати чувствовать боль! Это неприлично! И твой ребенок страдает, видя, как ты убиваешься!

Кто-то из горюющих родителей может перестать испытывать боль по команде? По команде из разума? Я не могу.

Мне кажется, это еще один повод лишний раз обвинить родителя в горе. Красивый повод: тебе плохо, ты же виноват в этом, а страдают дети.

Дети уже в лучшем мире, страдают горюющие родители. К чему я пишу об этой уже много раз проговоренной теме?

К тому, что есть парадигма забвения, и в последние десятилетия она стала господствующей, к моему удивлению, не только на территории бывшего СССР, но и на Западе.

А есть парадигма памятования. Когда не надо отпускать и забывать, не надо переставать испытывать боль. В этой парадигме хорошо установить новую связь с ушедшим ребенком. Создать новые отношения с ним после его смерти. Доделать незавершенные дела между вами. Проговорить «back story» ваших отношений при жизни ребенка и очистить поле для нового витка.

Обратной связи на этом витке будет немного, но будет много любви.

Мне куда больше откликается эта парадигма.


В моей квартире висят фото дочери, одно фото всегда в моей сумочке. По дому бегает собака, о которой когда-то она мечтала. И я продолжаю красить волосы в розовый цвет, потому что Каролине так нравились мои розовые волосы.

Так я выражаю любовь к ней, а не держу ее. Я просто остаюсь в материальном проявленном мире в поле своей безусловной любви к ушедшей дочери. И я не хочу делать что-то, чтобы «отпустить» ее.

Я просто ее не держу. Я ее люблю. И в том, что я проживаю, я хочу быть аутентичной. Я проживаю то, что проживается.

Мне кажется, с той стороны границы очень видна ложь, ее невозможно замаскировать.

Я не хочу притворяться, что мне хорошо и я не чувствую боли после потери дочери. Я не хочу врать ни себе, ни ей. И жить полной жизнью, пока живется, даже если эта жизнь наполнена горем. С нашими ушедшими детьми мы связаны навсегда.


Просто мы живем по разные стороны границы, и только для нашей любви никаких преград не существует.

Тело не справляется. Как помочь себе?**

Когда человек проживает горе, он попадает в ситуацию жесткого биошока.

Согласно биологическому декодированию, состояние биошока характеризуется четырьмя основными признаками.


• Он происходит внезапно.

• Он проживается в одиночестве.

• Сила проживаемых эмоций чрезмерна для человека.

• У ситуации нет решения.


Я хочу рассказать вам более подробно о свойствах биошока. Возможно, вы узнаете себя в этом описании.

Внезапность

Есть несколько видов горевания.

Например, горевание, растянутое по времени. Когда ребенок долго болеет и лечится. Биошок может наступить в момент оглашения диагноза или намного позже. В любом случае родитель такого ребенка будет верить до последнего, что его ребенок выживет. Как и любой человек почти до конца вряд ли верит, что он действительно умрет.

На страницу:
2 из 7