Джейн. Леди-служанка

– Непременно, дедушка, – улыбнулась я, смотря как он плотно ввинтил пробку в горлышко и вернул сосуд под лавку.

– Что ты там хочешь продать, ну-ка, покажи мне, не боися, я не украду, мне подумать надобно, к кому с твоим вопросом обратиться.

Я посмотрела в открытое, честное лицо Малоуна и решилась: подтянула к себе саквояж, прикрытый моей жилеткой, и вынула из недр столовый набор на одну персону: вилку, нож, и две ложки разных размеров.

– Серебро это, отец умер, мать тоже, сие их наследство, – и протянула свёрток терпеливо ожидавшему старику.

– Красота-то какая, смотри-ка! Ох и тонкая же работа! Эти листики, как настоящие, – восхитился он и подозрительно на меня поглядел. А я подумала, что приняла верное решение, спрятав подаренную дедушкой парюру, мало ли что меня ждёт впереди, а потерять целое состояние и, возможно, свою жизнь, не хотелось. Пусть полежат в моём тайнике, выну, как вернусь.

– Не воровал, зуб даю! Вот, поклянусь всем, что мне дорого, моё это! – я не лгала, поэтому мужичок вдруг улыбнулся, явно мне поверив.

– Я сам продам, а монеты тебе отдам. Знаю, к кому пойти, вопросов тот человек не задаёт, и деньги платит разумные. Меньше, конечно, чем твой набор на деле стоит, но тут уж, не обессудь.

– Да-да, я всё разумею! – быстро закивала, торопясь согласиться, лишь бы старик не передумал, и сжала его сухие ладони в благодарном жесте. – С монетами выжить первое время будет полегче.

– Вот тут ты прав, сынок, здеся с тобой не поспоришь. Дам тебе ещё пару дополнительных советов: в порт ночью не ходи, лихие люди там промышляют, жизни лишиться – не самое страшное, что может произойти, – и многозначительно замолчал, мне стало неуютно, стоило подумать, о том варианте, что хуже смерти. – Снять комнатку можно в любом трактире, главное, подальше от крепостной стены, например, ближе к рынку, там и цены приемлемые и еда вполне съедобная. Но лучше покупай хлеб и пироги на рынке, оно завсегда свежее, да и вкуснее.

Я внимательно слушала мужичка, стараясь запомнить всё, что он говорил, поскольку информация лишней не бывает. Всегда так было, во всех мирах.

– Ладно, хватит лясы точить, пора бы и в город заехать, мне же ещё назад надобно возвратиться и желательно засветло.

Очередь у ворот была не очень большая, видать, многие въехали гораздо раньше нас. Солнце сегодня разошлось не на шутку – припекало так, что хоть прямо сейчас в ледяную реку!

Охранник-привратник сидел на возвышении в тени и с ленцой поглядывал по сторонам. Стоило нашей телеге подкатить к нему, как он, даже не приподнявшись, спросил:

– Цель визита?

– И тебе не хворать, Рой, – приветливо улыбнулся ему Малоун. – Ты как будто меня и не знаешь вовсе, товар я привёз, распродать надобно.

– Порядок нужно соблюдать, – проворчал стражник, безразлично осмотрев меня и гружёную телегу. – А это кто с тобой? Впервые вижу.

– Дык, внучок мой, – спокойно ответил дед, – вот, везу показать, как дела на рынке делаются.

– Ааа, – равнодушно цыкнул щербой Рой, – ладно, надоело болтать, поезжай, – махнул рукой, отпуская нас и переводя взор на следующего в очереди.

– А досматривать нас не станешь? – с ехидцей прищурился селянин.

В этот момент мне захотелось треснуть его по спине – так как мой саквояж, сейчас прикрытый жилеткой, непременно вызовет подозрения, а уж его содержимое так и вовсе могло стать причиной неудобных вопросов.

– Малоун, ну дык, ты разве ослеп? Я не хочу изжариться на этом пекле, мне и тут хорошо. Проезжай, говорю!

Больше раздражать гвардейца Мелоун не рискнул и, понукнув лошадь, устремил взор вперёд. А через несколько минут мы влились в плотный поток жителей, огибавший нашу повозку, как живая река островок: люди куда-то спешили, что-то несли, кому-то кричали. Ветер дул в нашу сторону и окутывал меня запахами протухшей рыбой и разлагающимися водорослями. А ещё солёным морем.

Вкус свободы был не такой приятный, как мне бы хотелось: город не радовал чистотой – вокруг валялся какой-то мусор и изредка, но встречалась домашняя живность, издававшая громкие звуки и гадившая, где придётся.

– Ну вот, погляди на наш Бирмен, – поведя рукой, проговорил старик, – нравится?

Он, наверное, ожидал от меня неких восторженных эмоций, поскольку я в его глазах – полная деревенщина, юнец, не видевший ничего, кроме своей деревушки. Решив не лишать его такого удовольствия: распахнула глаза как можно шире, и завертела головой, осматривая двух- и трёхэтажные серые, безликие дома, и мельтешащих туда-сюда горожан. Даже поахала пару раз, для колорита.

На самом же деле городишко вообще не впечатлял – большая деревня без лоска и какого-то единого архитектурного стиля. Скучный, безликий и не запоминающийся.

– Поехали, покажу тебе рынок. Ох и большой он, там всего видимо-невидимо! – заверил меня Мелоун, а я посмотрела на него с искренней благодарностью.

Мне очень повезло повстречать его на своём пути. Наконец-то удача улыбнулась мне, теперь, главное, её не спугнуть.

Глава 11

– Так, Джон, я тебе тут прикупил еды, ты поешь, посиди и обожди меня, понял? – Малоун внимательно посмотрел мне в глаза, – а я схожу по-нашему с тобой общему делу, – негромко, проникновенно добавил он.

– Хорошо, – кивнула я, мне ничего не оставалась, как довериться ему. – Я буду ждать вас здесь, – и села на лавку за столик в углу не самой плохой таверны.

Весь день я провела на рынке, в ожидании, когда старик распродаст свой нехитрый товар, также пробежалась по рядам, посмотрела на цены, прикинула, что мне ещё нужно для будущего путешествия, даже немного поработала зазывалой, за что получила приличный кусок горячего пирога. Местная детвора, а это были беспризорники, косились на меня со злобой в вечно голодных глазах, но подходить не решились, я была внешне старше и вела себя весьма уверенно. Может, не стали связываться из-за Малоуна. А я решила не испытывать судьбу и больше не искала лёгких подработок.

Мой случайный попутчик, кивнув подавальщице, направился на выход, а грудастая официантка поставила передо мной большую миску дымящейся каши с мясом и капельками растаявшего сливочного масла. Несколько ломтей широко нарезанного серого хлеба, кружку с ягодным морсом. Благодарно ей кивнув, взяла деревянную ложку и принялась за свой поздний ужин.

Еда была проглочена с превеликим удовольствием, я даже ложку облизала, наплевав на приличия и этикет. Хлеб оказался свежим и мягким, напиток сладковатым с медовыми нотками. Старик явно не поскупился и угостил от души.

Бросив взгляд в широко распахнутые, не застеклённые окна, изумилась – уже стоял глубокий вечер. Надо же, как время быстро пролетело! Главный зал таверны постепенно наполнялся усталыми людьми, практически все столики оказались заняты, а Малоуна всё не было. Сердце тревожно сжалось.

– Девушка, – обратилась я к проходящей мимо подавальщице, – а скажите, главные ворота, ведущие в город, ещё открыты?

Девица удивлённо на меня посмотрела:

– Ты точно не местный. Давно уж заперли. Хода за пределы Бирмена нет, завтра поутру только отворят.

Я кивнула и поджала губы в задумчивости. В груди всё ещё теплилась надежда, что меня не обманули, старик спешил уехать из города пораньше, но ради моего дела решил задержаться. Поэтому Малоун вполне может заночевать в Бирмене. Нужно лишь его дождаться.

– Эй, малой, – не слишком вежливо окликнула она меня, ты ещё что-то будешь? Если нет, то дверь вон там, не занимай место.

– А вода у вас, сколько стоит? Я ещё свой хлеб недоел.

– Бесплатно, сейчас принесу, – осуждающе приподняв брови и демонстративно фыркнув, официантка направилась прочь, покачивая тугими бёдрами. Пару мужиков не сдержались и хлопнули её по округлым упругим бокам, на что подавальщица многозначительно и многообещающе рассмеялась.

– А какова цена за номер? – когда она вернулась ко мне с кружкой воды, уточнила я.

– Один серебряный, еда не входит, последовал лаконичный ответ и дамочка удалилась, чтобы обслужить немалую кампанию городских стражников, сидевших в центре таверны за большим, щедро накрытым столом.

Итак, один золотой это приблизительно сто тысяч рублей, в нём сотня серебряных, один серебряный – тысяча рублей, а медяшка – это десять рублей. То есть ночь в этом заведении стоит вполне приемлемо.

Но не для меня.

Сглотнув вдруг ставшей вязкой слюну, примёрзла взором к входной двери и стала буквально её гипнотизировать. Ну где же ты, добрый дедушка по имени Малоун. Я ведь поверила, понадеялась, что моя интуиция меня не обманула, что наконец-то и мне улыбнулась удача!

Но секунды бежали, сливаясь в минуты, а вместо моего случайного попутчика заходили совсем другие люди.

– Хватит тут сидеть, вон, весь стол и пол в хлебных крошках, ежели больше ничего заказывать не будешь, плати за ужин и выметайся, – рядом со мной остановился грузный мужчина, ранее стоявший за стойкой и разливавший пенный напиток в щербатые деревянные кружки. Хозяин заведения. – Давно на тебя гляжу, не нравишься ты мне.

– Как заплатить?! – опешила я, вычленив главное. – Тот старик, что был со мной, сказал, что за еду оплачено!

– Он молвил, что оставил деньги тебе и ты сам со мной рассчитаешься, – покачал головой верзила, а моё сердечко ухнуло куда-то в пятки, а затем взлетело к самому горлу, чуть не выпрыгнув наружу. Меня затрясло, перед глазами пронеслись варианты, как со мной могут поступить, если я не смогу отдать деньги за еду.

– Дяденька, – даже притворяться не пришлось – голос натуральным образом задрожал, – я могу как-нибудь отработать? Дров наколоть, – при мысли о подобной работёнке мне поплохело, – воды натаскать, али посуду грязную помыть?

Трактирщик нахмурил кустистые брови пуще прежнего, поджал губы, а короткая щётка усов неприятно зашевелилась, как мохнатая гусеница.

– Ну уж нет, знаю вас таких, веры подобным тебе отщепенцам нет совсем! Я тебя сейчас лучше сдам гвардейцам, как вора и обманщика! Пусть они с тобой разбираются, – и наклонился вперёд, чтобы схватить меня за грудки, а я была готова: резко оттолкнувшись, буквально вылетела из-за стола, перевернув стул, который с громким стуком упавший на пол.

Не теряя драгоценных секунд, закинула саквояж на спину и, недолго думая, вскочила на подоконник – окно располагалось практически у меня за спиной. И выпрыгнула наружу, в объятия густой тьмы.

Я бежала так, как никогда в жизни, первое время кто-то кричал мне вослед, я слышала звуки погони, но догнать меня никому из подпитых гостей таверны так и не удалось.

Прильнув к стене какого-то дома, прикрыла веки, чтобы хотя бы немного отдышаться. И привести мысли в порядок. Я ведь могла достать золотой, но показывать такие деньги кому бы то ни было, значило подписать себе смертный приговор своими же руками. В моём мире и за меньшую сумму погибали люди.

– О, смотри, кто тут у нас? – услышала я голос совсем рядом.

– Симпатичный юноша, – чуть пришёптывая ответил кто-то другой.

– Эй, ты чего забыл в этот час в порту. Тут может быть очень опасно, особенно для столь молодых хорошеньких парнишек.

А я в ужасе распахнула глаза и уставилась на двух мужиков, которые глядели точно на меня. Свет луны был беспощадно ярок, и я могла рассмотреть некоторые детали их внешности. И одинаковое выражение лиц незнакомцев мне совсем не понравилось. Мерзкие морды людей определённой категории: воры, убийцы, насильники. Печать разложения прослеживалась в мимике и жестах, даже бегающие глаза о многом мне сказали.

– Пойдём с нами, малец, отведём тебя к тётушке Марше, она накормит, обогреет, спать уложит, – голос первого стал сладок, как патока, но от его речей практически на физическом уровне повеяло гнилой ложью.

– Да? Я кушать хочу, и замёрз, – жалобно шмыгнула я.

– Так об чём мы и говорим, а тётушка наша, хорошая, вкусно готовит, – они шагнули ещё ближе, словно стараясь взять меня в клещи.

– Ага, щас, только шнурок завяжу, – бодро заявила я, быстро присела и, подхватив увесистый камень, без раздумий швырнула в их сторону, и надо же, попала!

Тот, что заговорил первым – взвыл, как иерихонская труба, а второй растерянно отшагнул. И пока один орал, а другой непонимающе на него смотрел, я прошмыгнула мимо и дала такого стрекача – пыль столбом!

Оказаться в самом опасном районе города – это нужно уметь! Как меня сюда занесло? Я мчалась, не останавливаясь, но при этом стараясь не сильно шуметь. Заметив проход между двумя высокими зданиями, очень похожие на склады, рванула туда и очутилась в тупичке. Но тут никого не было, лишь стояли какие-то деревянные ящики, в беспорядке наваленные друг на друга. Заглянула внутрь ближайших – пустые. Протиснувшись поглубже, чтобы спрятаться за их нагромождением, буквально рухнула на землю и постаралась отдышаться: грудь ходила ходуном, в ушах шумело, лицо горело, руки тряслись и ноги более не держали.

– Всё, я больше никуда не побегу, – прошептала сипло, – пусть убивают, но более ни шага не сделаю.

А ещё нахлынула такая тоска – хотелось завыть во весь голос, но вместо этого на глазах выступили слёзы и крупными каплями побежали по разгорячённым щекам, падая на пыльную, утрамбованную до каменной твёрдости, землю: меня обманули. Старик Малоун, оценив столовый набор, решился обвести пацана вокруг пальца. А я, наивная, поверила в его сладкие, полные доброты речи. И советы его, сказанные строго, но мягко, тоже подкупили. Дурёха! Никому в этом мире верить нельзя! Возможно, он даже проверил мою сумку, пока я бегала по базару, чтобы убедиться, что у меня больше нет ничего ценного.

Повздыхав ещё немного: жалость к себе просто зашкаливала, постаралась успокоиться и прекратить икать и вздрагивать всем телом от сильных рыданий. Немного сил ко мне вернулось только полчаса спустя и я, собравшись с духом, поднялась на ноги и принялась осматривать своё случайное прибежище. Из кучи ящиков, поставленных как попало, получилась крайне странная конструкция. Тёмный зев между двумя рядами меня весьма заинтересовал и я, стараясь двигаться бесшумно, заглянула внутрь. Оказалось, что между коробками образовалось некое пустое пространство.

Встала на четвереньки и заползла внутрь. Вот я и нашла подходящее место для сна…

Глава 12

Меня разбудили странные звуки, кто-то неподалёку… мычал… Вот действительно, словно хотел бы и покричать, но во рту что-то застряло, и звуки искажались, став глухими и невнятными.

– Гадина!

Плюх!

Это точно был удар по лицу – звук пощёчины сложно с чем-то перепутать.

– Не дёргайся, пока мы с тобой не закончим!

В моём пристанище было темно – на дворе стояло раннее утро. А ещё я продрогла: с пролива дул сырой, холодный ветер, пробирающий до мозга костей. И поза у меня была не самая удобная, и тело затекло так, что я, распахнув глаза, ощутила, как онемели конечности.

– Мэумм, – послышались стоны и приглушённые рыдания.

– Дэн, ты чего там возишься?! Давай по-быстрому, я чё, зря её уволок?

– Да погоди ты! – прорычал первый и снова послышалась возня.

Моё желание жить было сильным, но жалость к той, которую, по всей вероятности, собирались изнасиловать, перевешала всякую осторожность. И я медленно выбралась наружу. Выглянула из-за нагромождения ящиков, чтобы оценить ситуацию. В предрассветных сумерках двое мужчин держали слабо сопротивляющуюся женщину: один развязывал ремень на штанах, другой придавил лопатки бедняжки к земле, чтобы, видать, не трепыхалась.

И оба не смотрели в мою сторону – настолько были увлечены процессом.

– И вообще, так нечестно! – плаксиво заявил второй, – я её поймал, я и должен первым насладиться.

– А я старше! И посему главный, не забывай об этом, ни то по зубам получишь, и последние вылетят. Тогда кликуха у тебя будет не Крыс, а Шмяк, ахаха, – заржал первый, наконец справившись с завязками.

– Почему это Шмяк?! – возмутился подельник, от возмущения забывшись и нажав на бедную девушку коленом так, что та захрипела от боли и недостатка воздуха.

– Да потому что без зубов ты только шамкать и сможешь, – продолжал веселиться тот, которого, по всей видимости, звали Дэн. – Ну вот так, уже очень хорошо, лапушка моя, – и, резко раздвинул ноги снова задёргавшейся жертве.

И тут я поняла, что если ничего не сделаю, то произойдёт непоправимое!

Недолго думая, что таким образом возможно подставлю саму себя под удар, схватила увесистый обломок одной из коробки и, стараясь сильно не шуметь, обогнула своё укрытие и быстро подошла к насильникам. Те пыхтели и ничего не слышали и не видели увлечённые процессом.

Хрясь!

– Упа-а, а! – бах!

Хрясь!

Бах! – и второе тело завалилось набок.

Когда-то я неплохо играла в теннис, вот и сейчас ударить по их головёшкам вышло просто мастерски, тем более черепушки бандитов были в несколько раз больше теннисных мячиков – промахнуться невозможно! И била я со всей дури! Со всей накопившейся злостью и отчаянием, которые помогли рукам не дрогнуть и добавили сил, да столько, что мне послышался хруст костей, а, возможно, и шейных позвонков.

– Леди! – негромко позвала я притихшую девушку, она бедненькая даже пошевелиться боялась, видно, как напрядено её тело, значит, в сознании и всё слышит. – Я не причиню вам вреда, я этих гадов обездвижил. Вы только не кричите, когда я с вас сниму кляп и путы, иначе, боюсь, сюда ещё кто-нибудь из этой братии набежит…

Говорила я чуть суетливо, косясь на неподвижных мужиков. После чего с трудом перевернула её на спину и приготовилась вынуть кляп из её рта.

– Не кричите, ладно? – попросила ещё раз, заглядывая в большие красивые глаза незнакомки.

Та судорожно сглотнула и быстро кивнула.

Мысленно помолясь, чтобы она меня послушалась, сняла какую-то вонючую тряпку и выдернула не менее "ароматный" комок шерсти из её рта.

– Благодарю, – просипела дама, а я, кивнув, тут же взялась развязывать тонкую верёвку, намотанную на её запястья. – Нужно побыстрее уходить отсюда, – прошептала окровавленными губами женщина.

– Да, возможно, вы правы, – путы наконец-то поддались и я, выкинув верёвки в сторону, помогла барышне подняться. – Поспешим, пока они не очнулись.

Быстро вернулась к своему убежищу, подхватила драгоценный саквояж и пошла вперёд, опередив прихрамывающую леди на полметра. Выглянула из-за угла одного из складов, повертела головой туда-сюда, осматриваясь, но было тихо, и лишь плеск волн ласкал мой напряжённый слух.

– Поспешим, – позвала я девушку, но та стояла прислонившись к стене и держалась за правый бок.

– Больно, кажется, они мне все внутренности отбили, и кости саднят, сил нет.

– Давайте я вам помогу, – и, не дожидаясь ответа, подошла к ней. Девушка приняла мою помощь благодарно кивнув. Мы вышли вдвоём из оказавшегося не таким уж и безопасным тупичка и направились куда-то.

– Я здесь не ориентируюсь, – честно призналась, – вчера только прибыл в Бирмен. И попал сюда по чистой случайности – за мной гнались такие же бандиты, что схватили и вас.

– Понимаете, – полупрозрачные, пока ещё невесомые солнечные лучи медленно, но верно окрашивали горизонт и воду в причудливые предрассветные тона, – я не понимаю, как такое вообще могло произойти! Я личная служанка мадам Сильвии, вышла на задний двор гостиницы, чтобы вылить её ночной горшок, а затем заглянуть на кухню, спросить, есть ли желающие поступить в услужение к моей работодательнице, как меня стукнули по затылку и я потеряла сознание…

Я кинула оценивающий взгляд на наряд бедняжки: тёмно-бордовое платье из неплохой плотной ткани, по краям рукавов и по подолу пришиты ажурные рюши, связанные из светло-серой шерсти; волосы собраны в низкий тугой пучок, сейчас разлохмаченный, и лицо юное, вполне симпатичное.

– Моя хозяйка собирается завтра отправиться на корабле в Марсэль, – продолжала щебетать девушка, – и я одна не справляюсь…

– Меня зовут Дженни, – представилась я, решив раскрыть свою половую принадлежность, – и мне нужна работа, – широко распахнутые глаза девушки были мне ответом, она даже на мгновение остановилась, ошарашенно на меня посмотрев, я вздохнула и стянула с головы свою шапку, продемонстрировав волосы, собранные в тугую высокую шишку. – Пришлось притвориться юношей, чтобы со мной не произошло того, от что не так давно я тебя уберегла.

Мои слова заставили девушку вздрогнуть – она явно вспомнила о том, что чуть с ней не произошло.

– Меня зовут Энни, и в качестве благодарности за своё спасение, Дженни, я буду рекомендовать тебя мадам Сильвии, – в её голосе явственно слышалась уверенность, – ты не смотри на меня так, – покачала она головой, опасливо оглянулась и потянула меня дальше, стараясь при этом сильно не наклоняться вправо, – у тебя есть какая-нибудь одежда? Лучше платье.

– Да, – кивнула я.

– Просто замечательно! Тогда поступим так, сейчас выйдем на дорогу, там уже у людей поспрашиваем, они подскажут, и пока мадам не проснулась, успеем тебя переодеть, поправим причёску и пойдём знакомиться. Сразу скажу, мадам блюстительница этикета, я тебе покажу, как делать книксен, как держать голову, как смотреть на неё так, чтобы при этом не раздражать, даже каким голосом с ней говорить… Хозяйка любит поспать почти до одиннадцати дня, поэтому всё успеем. Ох!.. – и погладила свой бок и рёбра, – гады такие! Они ещё обсуждали, как продадут меня Марше, насколько я знаю, она хозяйка самого злачного борделя в порту.

Я аж вздрогнула от её слов, а ведь именно туда меня хотели проводить те двое, что повстречались мне вчера поздно вечером.

Устало вздохнула: не всё мне подаётся на блюдечке, и даже встречные могут быть плохими людьми.

Невольно покосилась на всё ещё о чём-то болтавшую Энни и подумала, что подруги мне не нужны, я буду молчать и больше слушать. Да, так оно точно гораздо безопаснее!

Глава 13

Мадам Сильвия оказалась странной женщиной среднего возраста. Характером обладала вспыльчивым, но отходчивым. Её закидоны и неожиданные истерики Энни терпела со стойкостью Оловянного солдатика. И это объяснялось очень просто – деньги мадам Бернар платила приличные. Наверняка, от неё очень часто сбегали слуги, и она в итоге стала возмещать некоторые неудобства пребывания подле её колоритной фигуры звонкой монетой. И я была уверена, что близка к истине.

Спасённая мной девушка, привела меня в неплохой трактир, но расположенный на границе с портовой частью Бирмена. Объяснялся такой выбор просто: багажа у её хозяйки было столько, что пришлось снимать дополнительную комнату, дабы хоть куда-то уместить все эти многочисленные сундуки, саквояжи и небольшую, но весьма красивую, даже антикварную мебель, сейчас прикрытую в отрезы плотной ткани. Так вот, чтобы меньше платить носильщикам, дама выбрала именно это место своим временным жильём. А она, кроме щедрости в отношении служанки, оказалась женщиной бережливой, даже чрезмерно экономной, в общем, одним словом – скряга.

Энни, верная своему слову до пробуждения мадам, принялась меня учить.

– Давай покажи мне, как ты умеешь делать книксен? – менторским голосом потребовала она, чувствуя власть надо мной, поскольку была старше, да ещё и при работе.

Пока мы ковыляли по улочкам в сторону постоялого двора, я обдумывала правдоподобную легенду: кто я, откуда родом, чем занималась? И проще всего было сказать правду. Но ведь она (правда) может быть разной, не так ли? Приукрасил тут, смолчал здесь и вуаля! история очень похожая на истинную, готова!

Итак, я сирота, незаконнорождённая дочь провинциального барона, после смерти которого его молодая жена сослала меня с глаз долой прямиком в закрытый девичий пансион. В этом учреждении обучали будущих слуг, но рангом повыше, нежели горничные и поварихи. Например, гувернантки и экономки. Там же я "научилась" музицировать, изучила (не углубленно) экономику, счёт, литературу, историю, географию и основы живописи. И теперь могу стать наставницей какому-нибудь юному наследнику аристократического титула или дочери вельможи. И подойду в дуэньи девушке на выданье.

И всё перечисленное выше я умела делать просто прекрасно – досталось в "наследство" от прошлой хозяйки тела, ну а играть на пианино я могла и так. И вполне даже неплохо. Себя не похвалишь, как говорится.

В общем, вопросов по этикету у мадам Бернар ко мне возникнуть не должно. Потерпеть чьи-то приказы, ради того, чтобы сесть на корабль и отчалить от этого недружелюбного берега – да легко! К тому же мне ещё и неплохо заплатят. Золотой один у меня есть, но я его тратить ой как не хочу, это моя монетка наудачу и на чёрный день.

В два дня один серебряный. Это очень хорошие деньги. А за месяц у меня их будет пятнадцать. Это порядка пятнадцати тысяч рублей. Тут цены на продукты, натуральные, не напичканные всякой химией, очень приемлемые и эта зарплата позволит мне не только вкусно поесть, но и мягко поспать. Так что выбор очевиден. Правда, у меня иного варианта и нет.