Зачем

Ирина Сергеевна Молчанова

Зачем

Предисловие

Художественный роман представляет собой диалог писателя с многочисленными персонажами, с учетом пережитого опыта, собственных суждений, а также противоположности взглядов. А самое главное, что писатель вкладывает в создаваемое произведение собственную душу, делится своими чувствами, мечтами и сожалениями. Этот роман я писала в достаточно тяжелый период своей жизни, и потому в нем отражены подлинные чувства. Они шли из глубины души, ложась на электронное полотно словами, которые могут быть понятны многим людям. Тем, кто любил, терял, страдал за близкими, кто приходил к пониманию того, что никогда более не повторится любовь и счастье, связанные с людьми, ставшими частью прошлого. Зачем уходят люди? Зачем все живое умирает? Эти вопросы теософского характера. На них имеются ответы, они не новы. В романе поднимается тема цифрового бессмертия и его суть для человека. Что наделять бессмертием и зачем – решать человечеству, идущему в будущее.

А сам роман я начинала писать, планируя представить историю с одного ракурса, но так случилось, что она получила иное развитие. Пронзительное. Болезненное. Основанное на личном опыте. Во время написания романа в самом его начале тяжело заболел мой близкий человек. Единственный родной человек. Мама. Так случается, что в жизни некоторых людей крайне мало тех, кто могут быть близкими. Тех, кто любит. По этой причине в душе человека возникает невероятных размеров пустота. Жить с ней невозможно, но нужно. Зачем? Наверное, потому что человек родился. И с того момента начинается его путь, наполненный палитрой ощущений. В этой палитре отражено одиночество. Настоящее одиночество. Когда человек ощущает себя одним среди множества чужих и незнакомых лиц. И это тоже приходится испытывать.

Так надо. А может быть и нет. Зачем? Этот вопрос герои романа будут задавать себе, окружающим людям и пространству, в котором может быть находятся ответы на все вопросы, что тревожат умы, сердца и души. Так хочется верить, что душа существует. Так хочется надеяться, что смерть не тождественна исчезновению.

Кроме того, в романе поднимается тема эмоциональной зависимости от близких людей, чаще всего от родителей, в частности от матери, и представлены варианты того, к чему могут привести неверно расставленные приоритеты, в том числе в сфере чувств и отношений.

Роман посвящен всем тем, кто в полной мере познал одиночество. И лучше, чтобы как можно меньше живых созданий знали, что это такое на самом деле.

Часть I

Глава 1

– Зачем?

Вопрос принадлежал женскому силуэту, использующему свет раритетного ночника, чтобы отразиться на лишенной ярких красок стене. Силуэт медленно двигался, будто играя линиями на холсте. Для этой цели вполне подходил фон. Состарившиеся обои отвечали внутреннему состоянию женщины, решившей сделать одинокое пространство персональным собеседником.

Ночь окутывала силуэт, стирая его четкие границы. Жизнь с её течением времени также само стирала очертания, следы и улыбки. Миллионы стертых линий с их мечтами, суждениями и заблуждениями. Таким Николь видела пространство. Таким оно становилось для всех, у кого отняли близкого человека. Но пространство не выступало виновником, ведь оно всего лишь вбирало в себя следы и очертания живших и живых.

– Зачем жить? Нет, не так. Зачем умирать?

Николь снова прислушалась к внутреннему пространству, переполненному чувствами и спрятанному от одинокой квартиры и людей за пределами дома. Чувства застряли внутри, будто их кто-то запер без её ведома. Ещё несколько лет тому назад она могла бы ими поделиться с единственным человеком, который без раздумий принял бы их в свой скрытый ото всех мир. Тот мир, в котором сердце отчаянно колотится от печали и боли, но не за себя, а за другого человека на правах родства.

Таких людей не остается, когда в бесцветном пространстве жизни рассеивается дорогой сердцу силуэт.

Николь так и не смогла понять, зачем так много страданий и мало радостей дается тем, кто приговорен исчезнуть. Определенно почему-то, но зачем задумана жизнь, оставалось непосильным для неё вопросом.

Глава 2

Улица в дневное время суток заполнялась многочисленными обладателями обязанностей. Она видела их день ото дня. Они обязаны рождаться, учиться, работать, воспроизводить новых людей, болеть, стареть и умирать.

– Зачем.

Прохожий не поленился остановиться и внимательно посмотреть на женщину в строгом черном пальто, с распущенными длинными волосами цвета кофе с молоком.

– Вы что-то спросили?

– Зачем?

– Извините.

– Зачем что-либо спрашивать?

– Но вы же спросили.

– О нет, констатировала.

Николь не стеснялась играть словами с незнакомцами. Их ответы ничуть её не трогали.

– Я никогда ещё не встречал таких женщин.

Мужчина демонстрировал восхищение, хоть и несколько скомканное, дабы не выставить себя в неприглядном свете.

– И не стоит.

Поправив казавшуюся тесной куртку, а таковой она стала несколько лет тому назад, мужчина продолжил смотреть вслед незнакомке, оставлявшей за собой густой, но довольно приятный шлейф парфюмов. Такого аромата ему не доводилось слышать ни на улице, ни в автобусе, ни даже в компании, где он трудился, сам не понимая, зачем. Удивительно, но незнакомка озвучила его вопрос. Вся его жизнь укладывалась в это слово. Отвлекшись от улицы, он потерял из виду странную женщину. Наверное, так и должно происходить, чтобы человек, открывающий глаза, лишь мелькнул и ушел.

Глава 3

– Зачем вы здесь?

Женщина мельком глянула на парня, стоявшего у дверей её квартиры с коробкой в руках. Ей и не требовалось всматриваться в незнакомцев для понимания того, что они не успели найти ответы, без которых вполне можно обходиться.

– Принес посылку. Вы живете в квартире номер «8»?

– Живу. Зачем вам такая скучная работа?

– Просто нужно работать.

– Просто и нужно. Не кажется ли вам, что в этом кроется подвох?

– Простите, я спешу к другим клиентам.

Рассчитавшись за посылку, женщина в черном пальто открыла двери, не прислушиваясь к бурчанию курьера, спускавшегося по ступенькам. Николь куда сильнее удивилась, если бы он не обсуждал сам с собой произошедший диалог. И это не требовалось ни ему, ни ей. Постфактума достойны лишь те беседы, в которых суть достигла сознания всех участников.

Бесполезно задавать вопрос «Зачем», как и задаваться им. Абсолютно все случалось и происходило словно без потаенного смысла. Как будто просто. Так не могло быть, ведь «просто», к чему бы оно не относилось, лишено глубины, сути, и никогда не станет ответом на вопрос, все чаще не дававший ей покоя.

Глава 4

На фоне интерьера, приближавшегося к стилю гранж, ноутбук смотрелся несуразно. Но только до тех пор, пока он не оказывался в руках женщины, устраивавшейся в широком кресле, намекавшем на причастность к какой-то далекой эпохе. Николь увязывала достигнутые результаты своей работы с атмосферой, создавшейся в доме. Казалось, что в квартире хозяйничала не только она. Время заполучило больше прав, чем человек. В случае с интерьером время не разочаровало, придавши пространству аристократичный налет. Николь оценила старания времени. И ей понравилось уединяться от внешнего мира в крошечном уголке собственного дома, ставшего территорией чувств и ощущений, отсутствовавших в настоящем, но не перестававших извлекаться из прошлого.

Визуально она пребывала в мире, хранившем прошлое, и потому казавшегося старомодным, а мысленно отправлялась в пространство цифрового контента, без чего не обошелся бы современный человек. Люди терзались информационной жаждой, и Николь знала причину – устраниться от реальности. Виртуальное пространство соблазняло возможностями, чаще всего иллюзорными. И подобные Николь специалисты обрамляли информацию в востребованный формат правды и иллюзии. Вместе с тем, обеспечивали и получением сведений. Нужных. Избыточных. Напрасных. Сама она держалась вдалеке от кишевшего людьми виртуального мира. Он над ней не довлел. Это она могла вносить в него изменения.

Глава 5

– Зачем забивать голову ерундой?

– По-твоему ерунда – это изучение архивных документов?

– Ты тратишь время.

На лице Дмитрия из-под толстых морщин снова пробивалась хмурость. Складывалось впечатление, что таким он родился, а не становился по мере формирования мировоззрения и увеличения возраста.

– Время тратится при любом виде деятельности.

– И зря.

– А что ты предлагаешь?

Евгения отмечала ограниченность в восприятии жизни, присущую немалому количеству людей. Она так и не определила, отчего порождалась стереотипность взглядов.

– Жить реальностью.

– То есть не размышлять, не пытаться узнать что-то тайное?

– А зачем оно тебе нужно?

– Для расширения представления о мире.

– Надо просто жить, – мужчина снова поморщился от возмущения, возникавшего всякий раз, когда он доказывал очевидные вещи своей подруге.

– Это как: кушать и заниматься сексом? – на женском лице читалось недоумение, ведь до недавнего времени она воспринимала приятеля, как человека с пытливым умом.

– Да.

– Как животные. А людям нужно задействовать сознание, развиваться, что-то создавать и узнавать новое. Для этого и существуют наука, искусство.

– Люди и есть животные, которым нужно питаться и размножаться, а все остальное просто выдумки, чтобы заполнить время.

– Предлагаешь не учиться, не делать открытий и не формировать культуру?

– Не совсем так, но зачем все это? – Дмитрий перестал искать оправдания мечтателям, когда ощутил, насколько неумолимо время.

– Мне нечего ответить на такой вопрос, – Евгении не нравились дискуссии: от них внутри тела возникала дрожь.

– Вот именно.

– Нет, не поэтому.

– Ты заставляешь себя мудрить.

– К сожалению, это часть моей природы. Не животной. Хотя мне кажется, что и животные не так уж примитивны и могут о чем-то думать.

Глава 6

– Как долго мы не общались.

Мужской голос вмещал в себе долю огорчения, уступавшую интриге, без которой звонивший человек редко обходился. Впрочем, его интриги не обладали сложностью и глубиной сути, а скорее лежали на поверхности и только тот, кто имел готовность обмануться, покупался на эту игру. Не она.

– На прошлой неделе.

Женский голос звучал тихо и ровно, но в силу того, что был низким, произносимые слова воспринимались с подоплекой.

– Ты помнишь.

– В этом городе ты один из немногих, с кем я общаюсь не вынужденно.

– Комплимент. А ведь приятно.

– Наверняка. Но это не комплимент. Зачем звонишь?

– А ведь без причины и не позвонишь уже никому, -Валерий гулко вздохнул, дополняя нужным тоном свои словам.

– Только самым близким, – Николь, как никто понимала причину его переживаний.

– Растерял я их по дороге жизни.

– Не растерял. Дороги разошлись.

– Меня эта философия ничуть не успокаивает.

Мысленно она представляла грусть на мужском лице, что выглядело весьма гармонично, в отличие от ощущений, трепавших его сердце. Для человека, нуждавшегося в нахождении рядом близких людей, минуты одиночества превращались в испытание, выдержать которое не получалось даже, собрав все силы. Таких внутренних сил не бывает у людей. Возможно, когда-то они присутствовали в те времена, когда по миру блуждали учителя. Они несли свои мудрые мысли, оставляя их в городах да всякого рода общинах, торопясь продолжить путь. Она давно не встречала учителей. То ли те перестали рождаться, то ли стали держаться подальше от городов да всякого рода общин. Но уж точно им было чему учить.

– Вылечить тебя может только человек. Кто-то, кто будет ходить по твоему дому, пить кофе или чай и долго принимать ванну, – она обрисовала картину, приходившую на ум всякий раз, когда доводилось думать о Валерии.

– Я не откажусь от этого лекарства, даже, когда стану невыносимо стар, – он и сам умел создавать мысленные образы, и те были куда приятнее реальности.

– В это я поверю.

– Я позвоню тебе когда-нибудь?

– Только не на этой недели.

Глава 7

А ей нравилось вслушиваться в тишину квартиры, устраиваться поудобнее в кресле или на постели под одеялом, чтобы погружаться в литературные миры, раскрывавшие жизнь с разных сторон. Для чтения она отбирала не пользовавшиеся спросом современные произведения, полагая, что таковые рассчитаны на узкий круг читателей. Возможно, тишина бы угнетала, бойся она сокрушить общую для большинства иллюзию. А ту пестовали так, будто она в самом деле, могла бы принести ожидаемые блага. А иллюзия лгала, как и почти все, что окружает человека. Причем ложь существовала настолько же давно, как и способность людей общаться друг с другом. Зачем вообще требовалась ложь? Николь знала ответ. Ложь защищала от правды. Ничего сложного, вполне логично.

Быть наедине с собой значило испытывать одиночество. И она также его ощущала. И даже тяготилась. Но оно выступало частью существования всего живого на планете. Все, что окружало человека, было одиноким. Просто это все не обладало представлением об одиночестве. Как и о любви, как и о потребности в ком-то. Причем и любовь, и привязанность, и потребность порождались человеком, как средства против одиночества. А оно и не пыталось оспаривать напрасность человеческих попыток защититься от данности жизни. Одиночество точно знало, что оно неискоренимо. Оно присутствовало всюду: в шумной компании молодых людей, считавших, что вся жизнь у них впереди; на свадьбе влюбленных, полагавших, что они до конца своих дней будут вместе; с женщиной, только что родившей ребенка, уверенной, что теперь она точно не окажется одной в целом свете. И все это была ложь. Но лгало не одиночество. Врал сам себе человек. Наивно, неумело, грубо и даже нагло. Просто врал.

И только одиночество знало, что следует что-то принять, как данность, если оно таковой являлось, как боль отступит, притихнет страх и жизнь откроется с широкого ракурса.

Глава 8

– Что ты решила?

– Не торопи меня.

– Ты просто не хочешь.

– Я не могу принять такое решение, не подумавши.

– Мы знакомы много лет, куда дальше тянуть?

– Мы долго не общались.

– Время уходит, – Дмитрий частенько нарекал на время, особенно на последствия, которые то оставляло. На протяжении нескольких лет знакомства с девушкой он называл себя старым.

– Терпеть не могу слышать стенания о времени.

– Оно действительно уходит. Мне уже сорок восемь, и тебе тоже немало лет.

– А знаешь, я решила, – для придания самой себе уверенности Евгения примерила образ женщины, которой не переставала восхищаться, хоть та и не выступала для неё идеалом. Николь точно не позволила бы нацепить на себя ярлык, что норовил сделать Дмитрий.

– Наконец-то.

– Я не заставлю себя быть с тем, кто отравляет жизнь, пусть даже в малых дозах.

– Как хочешь. Я больше не стану предлагать.

Ей не захотелось ничего отвечать. И зачем нужны слова, когда внутри в сердце или в душе не возникает отклика на человека. Внутри была тишина.

Глава 9

Телефон звонил редко. Второй телефон, тот который знали исключительно близкие люди. Их было лишь несколько человек. И когда это происходило, она не пыталась угадать, кто из них нуждался в ней. В таких случаях интуиция могла не вмешиваться в ход событий.

– Слушаю.

Женщина отвечала будто по старинке, причем без наигранной вычурности. Какие-то элементы канувшего в лету дворянского языкового стиля перекочевали из классической литературы в повседневную речь Николь без усилий с её стороны. И ей самой понравилось дополнять осовремененную речь устаревшими словами. Не пафоса ради. Для красоты.

– Не смог удержаться.

– Нисколько не сомневалась услышать тебя так скоро.

– Грустно мне.

– Всего-то настала осень, – Николь редко тосковала по тому, что не имело особого значения, а времена года точно не обладали судьбоносным характером.

– Кажется, в моей душе она пустила корни и давно, – Валерий хандрил с приходом холодов из года в год. Особенно, когда расставался с потенциальной избранницей.

– А чем плоха осень?

– Она предваряет худший период. А сама знаменует угасание.

– Лето не лишено своих недостатков.

– Каких?

– Жары.

– А что в ней плохого? – Валерий вспомнил отдых на Средиземном море и пожалел, что родился в стране с неподходящим ему климатом.

– От жары быстрее сгорают, чем угасают от приближения холодов, – Николь не претендовала на то, что друг разделит её точку зрения.

– А зима?

– Замораживает чувства, и становится спокойно.

– И тоскливо.

– Можешь звонить мне и зимой.

За окном, в самом деле, уныло бродила осень, но кое-кому удавалось от неё отмахнуться.

Глава 10

Старость не так страшна, как то, что она собой знаменует. С каждым прожитым годом человек приближается к черте, за которой для большинства располагается неизвестность. Но не для неё – Николь не тешила иллюзий.

По улице медленно шла пожилая женщина, старавшаяся сохранить присущие молодости элегантность, а зрелости – изысканность. У незнакомки вполне получилось справиться с этой задачей. Стильное одеяние, качественная и скорее всего новая обувь, сочетавшаяся с сумочкой, указывали на то, что женщина проживала жизнь полную уважения к собственной персоне. Такие люди ставили старость на место, признавая за ней права, но не полномочия над человеческим достоинством.

Хрупкая старушка все также чинно прохаживалась по улице, останавливаясь перед модными бутиками. Не удержавшись от соблазна, Николь сделала фотоснимок. Ей нравилось запечатлевать красивых людей на фоне домов и машин. Фрагменты жизни не просто пополняли архив фотографа-самоучки, а под псевдонимом отправлялись на территорию искусства, но для этого требовалось получение согласия модели на использование материала.

– Зачем?

– Без разрешения я не смогу показать миру один из дней вашей жизни.

– Полагаете, миру это необходимо?

На лице пожилой женщины заиграла улыбка, и уж точно ей не удавалось подделывать недоумение.

– Мир нуждается в красоте.

– Мне так приятны ваши слова, но красота чаще всего сочетается с молодостью.

– У молодости одни очертания, у зрелости – другие.

– Я не стану скромничать, конечно же, приятно побыть моделью. Используйте фотографии, как пожелаете. Только не ради иронии.

– Ваши фотографии попадут в пространство культурных людей, – Николь и сама становилась уязвимее от набегавших лет, и стала отмечать в женщинах старшего возраста особенную беззащитность.

– Полагаюсь на вашу порядочность, – случайная модель не скрывала радости, порождаемой комплиментами из уст посторонних.

Оставив контакты для улаживания формальностей, пожилая женщина скрылась за добротными дверьми книжного магазина. Такие магазины все ещё не выходили из моды.

Глава 11

– Боюсь, что мне не обрести спутника.

– Зачем же бояться?

– Сложно пояснить.

– Что же произошло на этот раз?

– Все тоже. Мой мир переполнен увлекательными занятиями, но совершенно не воспринимаемыми сторонниками погружения в обыденность.

– Тебе следует отказаться.

– От чего? – Евгения звучанием своего голоса выдавала отчаяния.

– Либо от увлекательных занятий, либо от тех, кто тянет в обыденность, – Николь находила ответы на значительную часть вопросов очевидными.

– Третьего не дано?

– Отказаться можно от всего, а вот оставить все маловероятно.

– Зачем я тебе звоню за советом? – в голосе девушки слышалась добрая ирония.

– За советом.

– Твои советы сложны.

– Их сложно принять. А советы просты.

В трубке зазвучала тишина. Собеседницы молчали о том, что следовало понимать, не озвучивая.

– И все-таки мне страшно.

– Всю жизнь придется чего-то бояться. Больше или меньше.

– А если я неправильно поступлю? – Евгения редко колебалась с принятием решения, если таковое не касалось чего-то личного.

– Как бы ты не поступила, будешь считать, что ошиблась. Тот вариант, что был отвергнут, будет казаться правильнее, чем принятый. – Николь озвучивала и собственную манеру поведения.

– А бывает так, что не приходится выбирать?

– Не бывает. Сама жизнь имеет двойственную природу: добро и зло, свет и тьма, холод и жара.

– Значит, нет правильного варианта?

– Значит, что нет неправильного. Возникает всего лишь другая линия развития событий.

– Ты мыслишь, как программист.

– Иначе и быть не может.

– А я воспринимаю жизнь, как редактор издательства.

– Привыкнешь.

– К чему?

– Делать правильный и одновременно неправильный выбор. Или, наоборот.

Глава 12

Зачем происходило все то, что ежедневно она видела за окном, а когда и на улице, выбираясь за пределы дома? Происходившее определенно подразумевало смысл, и уж точно имело причину. С последней определиться было куда проще. Жизнь выступала причиной всего, что случалось. А вот смысл следовало искать. Николь, как ей стало казаться в последнее время, ответила себе на этот вопрос, но делиться собственным открытием с окружающими не спешила. Она и вовсе не решила, следует ли это делать, или же позволить им самим для себя совершать открытия. Люди прилично обленились и требовали готовых результатов чужого труда: умственного, эмоционального, физического. Такого расточительства она себе не позволяла. Достаточно давно человека убедили растрачиваться, и мало, кому в голову приходила мысль себя беречь. А виной всему была жизнь. Она никого и ничего не берегла, отдавая смерти. Что уж там какие-то ресурсы, достижения и прочие принадлежавшие человеку блага, если он сам был приговорен к исчезновению. Вот так и проживалась жизнь множеством людей без бережного к себе отношения.

За время такой жизни под грифом уничтожения внутри человека усиливался вопрос, состоявший из одного слова: «Зачем?».

Николь отошла от окна, задернула плотные портьеры темного цвета, и воспользовавшись тонкой полоской света, дошла до постели. Даже днем могло нестерпимо захотеться спать. А погружение в сон она любила, ведь тот также являлся частью жизни, какой-то другой, короткой, насыщенной и заставлявшей чувствовать её так, словно происходило все на самом деле.

Глава 13

Усталость и чувство бесцельности придавали его движениям тяжести. В такие периоды ему хотелось пролежать весь день, не поднимаясь с постели, и уж точно не отправляясь в офис, находившийся в конце города. Как же он ненавидел здание, принадлежавшее его компании. Проектировщик убедил, что ближе к развилке основных магистральных дорог следует строить складские помещения, и вместе с ними административное здание для лучшего контроля за ситуацией. И он послушался, а ведь друг советовал взять в аренду под офисы что-то уже построенное и желательно в центре города. Отчего-то он привык доверять только профессионалам, отметая тот факт, что и не специалисты могли обладать более приемлемым мнением. Но самое главное, что он устал и от своей компании, и от ставших привычными лиц сотрудников и тех же друзей.

Никанор испытывал дефицит новых впечатлений, а сильнее всего недоставало чего-то чувственного. И обеспечить это могла лишь женщина. В последнее время ни одна из встречавшихся на его пути, не производила грандиозного эффекта, чтобы потемнело в глазах, или ноги подкосились. Знакомства происходили спокойно, развивались ожидаемо и расстраивались стандартно. Никанору надоело. Но он не перестал надеяться, пусть даже слабенько, на то, что произойдет какая-то перемена, и удастся вдохнуть в себя иной аромат жизни. Насыщенный, при этом свежий. В его городе слишком застоялась жизнь. Казалось, что она валяется на обочине неподалеку от его офисного здания.

Глава 14

«Вот бы примерить судьбу. Не понравится – снять. Взять новую». Подобные мысли при всей своей нелепости выглядели вполне даже рациональными. Несбыточными. Точнее не воплощаемыми, но точно стоящими внимания.

Евгения ни в какую не могла сосредоточиться на работе. Впервые та казалась рутинной. А ведь ещё пару месяцев тому назад все свое время добровольно посвящала вычитке чужих рукописей. Ныне сосредоточенность рассеивалась и мысленно Евгения уносилась далеко от рабочего кабинета. И Дмитрий успел посеять зерно сомнений. Внутренне она категорически не соглашалась с его словами, мнением и даже требованием. Но все равно откуда-то бралось сомнение. Он так убедительно обрисовал свой взгляд на жизнь, что тот казался правильным.

В таких случаях и следовало устраивать примерку судьбы. Но только не на самом деле. Как-то безобидно, понарошку. Неожиданно девушка задумалась над тем, что и настоящая жизнь могла оказаться черновым вариантом, пробой, попыткой. Но такого попросту не могло быть. Жизнь точно реальна, ведь её возможно ощущать.