Сотворение Волжской России. 4 книги

– Можно, конечно, и так, Андрей Андреевич, только… Я так думаю, что если и ещё кто-то прибавится, ничего страшного, только чтобы без баб-с – мальчишник, так мальчишник. Только общее количество согласуйте с Зениным – он обеспечивает мероприятие закуской, так чтоб хватило.

– Ясно, Виктор Викторович, это мы решим. Ну, всего доброго.

– До свидания.

Ярославцев положил трубку и вышел из кабинета ректора Волжского инженерно-строительного института, где он провёл весь вечер. Здесь и работали все группы ученых, разрабатывая рекомендации, прогнозы и проекты в различных направлениях. Здесь он и обсудил в комитете по промышленности вопрос о строительстве в районе Вертячего города с размещением там части промышленных предприятий.

Программа, как и её география, готовилась в комитете обширная. Так нефтепереработка по этой программе должна была сосредотачиваться в Баку, металлургия – на Урале, а остальная, не имеющаяся в городе промышленность, – в междуречье Волги и Дона. Район Вертячего рассматривался, как место производства бумаги.

Согласовав с комитетом задачу по строительству первой дороги к Дону в район Вертячего, Ярославцев пригласил совместить приятное с полезным президента Академии наук Александра Николаевича Бердникова и председателя промышленного комитета Тулаева Артёма Дамировича. Они согласились принять участие в генеральской затее, а заодно прикинуть на месте расположение нового города.

Вернувшись в администрацию, Ярославцев поужинал и, не спеша, отправился домой. Было уже около девяти, он уже давно не возвращался так «рано».

Поэтому и не спешил, обдумывая итоги сумасшедших дней своего правления городом. Итак, за пять дней не просто слаженно заработал механизм военного положения, но уже намечены главные меры по его отмене и введению обычных гражданских общественных институтов в экономике и государственном управлении.

Главное, уже сеется хлеб для населения, и в субботу отправляются экспедиции за «хлебом» для промышленности. Сегодня у Ярославцева было на редкость умиротворённое и какое-то даже воодушевленное настроение.

Дома не спали, хотя свет уже отключили. Татьяна успела заварить свежего чая, и они сидели с мальчишками на кухне в темноте и рассказывали друг другу страшные сказки. Татьяна уже собиралась скомандовать мальчишкам «отбой» и ложиться спать самой – глаза начинали слипаться – вот только закончит Вовка рассказ про черные перчатки, как щёлкнул замок и вошёл Андрей.

– Папка пришёл! – Пётр прервал Вовкину страшилку и мальчишки бросились в коридор.

У Татьяны сон как рукой сняло. С того яркого воскресного утра, как будто в наказание за те счастливые мгновения близости, они только раз виделись на совещании банкиров. Андрей приходил заполночь и уходил ни свет, ни заря, а она, измученная четырнадцатичасовой работой сперва в отряде Седенко, а теперь в банке, приходила и проваливалась измотанная в тяжёлый сон, в котором если к видела что-то под утро, то только цифры и счета. Банки ускоренно переходили на новую систему, консервируя старые счета, активы и пассивы клиентов и свои собственные. Всем уже объявили, что денежные средства замораживаются, а населению и предприятиям предлагалось сдавать наличные денежные средства на бессрочное хранение, на всякий случай, а новые расчеты начинаются с чистого листа. НИКТО, кроме эмиссионного банка, который возглавил бывший управляющий отделением Центробанка, не имел ни копейки средств. Со следующего понедельника все предприятия и граждане могли их взять только в банках в виде кредита. Для этого и для расчетов друг с другом вот уже второй день предприятия и организации открывали новые счета.

Сегодня директор Русюгбанка, видя, как основной массив этой работы сдвинулся и пошла кропотливая доделка, с которой уже несложно справиться к сроку, отпустил всех служащих домой в восемь вечера, и Татьяна, поужинав в столовой, пришла, когда свет ещё не отключили. Она решила устроить дома с мальчишками праздничное, по случаю раннего возвращения домой с работы, чаепитие и даже успела побыстрому замесить тесто и испечь печенье.

Пока Андрей разувался, обнимал в темноте мальчишек и выслушивал их болтовню о чае, печенье, Татьяна достала свечной огарочек и зажгла его.

Он вошёл на кухню, увидел её усталое с печальной улыбкой лицо в неровном свете пламени, и такая нежность и жалость разлилась у него в груди, что он просто подошёл и молча обнял её. Мальчишки тоже умолкли, понимая каким-то своим детским чутьём необычность момента.

– Сколько лет, сколько зим, – проговорил, наконец, Андрей, потом посмотрел на отстранившуюся жену и добавил, – устала бедненькая моя.

– Ты на себя посмотри, президент замученный, – улыбнулась Татьяна, – садись, чайку будешь?

– Ага.

– Я сам, мама, сиди, – Пётр подал на стол четвертую чашку и разлил всем чаю.

Ярославцеву было так хорошо в этом привычном милом мирке, Вовка стал рассказывать сначала недосказанную им страшилку, но видно не суждено ему было рассказать её сегодня до конца, потому что Пётр влез со своим воскресеньем.

– Пап, а что, в воскресенье все будем кушать дома? Нам в школе сказали, что в субботу после ужина каждому желающему, у кого родители будут дома, дадут продукты на сутки и в воскресенье можно будет в школу не приходить.

– Ну не совсем у всех, только у рабочих на валу, и у тех, кто служит и работает не посменно, а, как наша мама, каждый день, правда, если не будет необходимости довести кое-какие дела до конца или, например, часть учителей с теми детьми, кто придёт в школу в воскресенье.

– Значит, вы с мамой будете дома? – обрадовано спросил Вовка.

– Я буду, за два дня, думаю, в банке управимся с основной подготовкой, – ответила Татьяна, и, взглянув на Андрея, прислонила под столом свою коленку к его бедру.

Ярославцев вдруг почувствовал свою вину перед женой и пацанами – вот ведь, собрался на какой-то там пикник, вместо того, чтобы хоть раз в неделю побыть с семьей, которая вся, не исключая его самого, просто соскучилась по общению. Он даже нахмурился и, виновато взглянув на Татьяну, сказал:

– Я не смогу. Тут вот какая беда – в субботу вечером вылетаем на Дон провести рекогносцировку местности, город-порт на Дону нужен, ну и генералы наши собираются провести мальчишник – обмыть звание, то да сё, отдохнуть на природе… В общем, я согласился с ними там… Вернемся только в воскресенье после обеда.

– Ууу, – затянул Вовка.

– Жалко, – подхватил Петр.

Татьяна убрала свою коленку и с деланным равнодушием подала взрывную идею:

– Мальчишник так мальчишник. Вот и хорошо. Ты заберешь с собой мальчишек, а я тут ото всех вас отдохну, – хитро улыбнулась и добавила, – может, даже соскучусь.

– Ура! – закричал Вовка.

– Здорово! – воскликнул Петр.

– Стоп, стоп, стоп, – приподнял руки Ярославцев, к нему вернулся его решительный и требовательный тон, – обрадовались! Да выезжает чисто мужская компания. Потом, во-вторых, выезжаем по делу, а в-третьих, если хотите знать, на этот пикник меня самого пригласили, детей там не будет.

– Пап, ну ты попроси разрешения, чтобы нас взяли, – затянул Вовка.

– Вовка, – строго начал было Ярославцев, но его перебила Татьяна.

– Что ты, Вовка, кого это наш папка будет просить? Он же президент, главнокомандующий, глава государства, прикажет и всё.

– Папа, ну правда, возьмите нас с собой, – законючил Вовка, – ты же президент? Как Ельцин?

– Так, бунт на корабле? – голос Ярославцева стал глухим, он уставился в недопитую чашку с чаем, уперся в стол грудью, глаза недобро сузились.

– Ладно, мальчишки, пошутили, и будет, давайте в спальню, разбирайте постели, умываться и спать. – Скомандовала Татьяна, зажигая второй огарочек в блюдце и передавая его Петру.

Дети ушли, а она прижалась к мужу:

– Ладно, прости, Андрюша, нет, так нет. А кто там будет, кроме твоих генералов? – она то взлохмачивала, то снова приглаживала волосы на его затылке.

– Провокаторша, – угрюмо, но без злобы проворчал Андрей, – надо было пацанов разъегорить. Каково им теперь? Обнадежили и ушат на голову.