НЕлюбовные истории

Борис попытался заглянуть ей в глаза, но она отводила взгляд.

– Эй, я не буду долго задерживаться.

– Тебе там будет весело без меня? – тихо прошептала Роза.

– Весело?.. Да ну какой там! Я же начальник, просто поздравлю и уйду, а они там сами пусть веселятся.

– Точно?

– Точно-точно.

Роза впилась в его губы, будто кричала: «Никогда не бросай меня!» – и они занимались любовью до изнеможения, пока не уснули без сил и возможности двигаться.

– И кого же тут убили?

– Тут жила семейная пара…

Девушка стиснула руку спутника.

Роза сидела напротив окна и судорожно выжидала очередной свет фар, приближавшийся к дому. Всякий раз машины проезжали мимо, и она отлипала от стекла и снова принималась ждать, оглушённая стуком собственного сердца.

Телефон мужа не отвечал, сколько бы она ни звонила. Очередной день рождения сотрудника. Только почему Борис должен был отмечать его вместе со всеми, она никак не могла взять в толк. Это же чужие люди – кучка сотрудников, выполняющих функции за деньги. Всё. А она, она родная. Любимая. Жена. Его Розочка.

Несовпадение очевидности и реальности разламывало сознание на куски, и Роза металась в лабиринте собственных предположений, страхов и боли.

Вдруг Борис её больше не любит? Может, он вовсе не на дне рождения, а у любовницы? Может, он попал в аварию и лежит на трассе переломанный и истекающий кровью? Должна ли она что-то сделать? Бежать спасать, звонить в полицию, скорую, морг? Должна ли примчаться к офису, чтобы застукать его с секретаршей, промышляющей промискуитетом?

От безысходности она снова набрала номер мужа и с такой силой вдавила трубку в щёку, что на ней остался красный след.

Так и не получив ответа, Роза написала очередное сообщение. Дрожащими руками набрала: «С тобой всё в порядке?» – и ещё долго перечитывала, прежде чем отправить. Потом пробежалась по нему ещё несколько раз, пытаясь понять, что почувствует Борис, когда прочитает. Он поймёт, как она за него переживает. Как любит его. И тут вспышкой ужаса окатила уже не раз обдуманная мысль: а вдруг он сейчас с другой! Зубы стиснулись, в груди раскалились ненависть и горечь обиды. Значит, он там развлекается с какой-то дешёвкой, а она переживает, шлёт ему сообщения с выражением собственного беспокойства. А он! Подонок! Предатель!

Роза принялась писать новое сообщение. Куда менее заботливое. Но на полпути остановилась, отвлечённая проблеском фар. Неизвестное авто проехало мимо, облизав светом резные ворота.

Задыхаясь от волнения, Роза прилипла к окну и ещё некоторое время смотрела вслед исчезнувшей машине. Потом вспомнила про недописанное сообщение, перечитала и стёрла. Снова набрала номер мужа.

Часы медленно отсчитывали секунды, убивая остатки терпения. Отчаяние высасывало надежду на возвращение Бориса, и Роза мысленно готовилась к вечному одиночеству.

Телефон завибрировал, когда она нырнула в глубины мыслей о насмешках подруг за спиной.

– Розочка, прости, забыл телефон на работе, пришлось вернуться.

– Ты где?

– Уже домой еду. Скоро буду. Не волнуйся.

– Хорошо…

Мозг судорожно принялся выстраивать кусочки пазла в цельную картину. Борис забыл телефон и поехал домой, потому и не отвечал целых полчаса, а вовсе не потому, что развлекался с какой-то девкой. Какое счастье! Неописуемое счастье и радость. Улыбка растеклась по всему телу, и Роза обняла себя худосочными руками, благодаря весь мир за такого прекрасного мужа и возможность его любить.

Ночью, когда он спал после утомительно прекрасного секса, Роза, по своему обыкновению, прислушивалась к его дыханию. Она приподнялась на локте и в потёмках вглядывалась в родные черты, высвеченные полной луной.

Внезапная мысль расколола умиротворённое счастье: «А вдруг он соврал!»

Что, если он вовсе не забывал телефон? Что если и правда миловался с секретаршей, а потом накормил доверчивую Розу банальной легендой?

Очевидная идея стала точкой отсчёта для новой легенды, шаг за шагом расписавшейся в мятежном сознании беспокойной жены.

На утро она была измотана мыслями о предательстве. Борис застал её на кухне. Завтрака не было.

– Доброе утро, Розочка.

Она молчала.

– Что-то случилось?

– Это ты мне скажи.

– Не понял.

– Где ты вчера был? Только честно.

– Я же уже говорил.

– Я попросила – честно.

– Роза. Что происходит?

Молчание.

– Роза?

Она резко вскочила и выпалила:

– Ты мне изменяешь, да?!

Борис замер от неожиданности.

– Изменяешь?!

– Роза, что за глупости?

– Не уходи от ответа!

– Нет, я тебе не изменяю.

Роза всматривалась в глаза супруга, пытаясь прочитать в них ложь. Но кроме удивления и беспокойства в них не было ничего.

Она осела на стул и заплакала.

Борис осторожно приблизился и обнял её за плечи. Они сотрясались под его ладонями, он притянул жену к себе. Стал гладить по голове, по растрёпанным волосам.

– Ты правда мне не изменяешь? – донеслось сквозь всхлипы.

– Нет, конечно. Что за глупости? С чего ты взяла?

– Я… я… не знаю…

Она упала в его объятия, обмякла и полностью растворилась в руках ничего не понимавшего мужа.

– Пойдём, пожалуйста, – шёпотом взмолилась девушка.

– Подожди, я хочу послушать.

Сквозь открытое окно просочилось шуршание шин.

Риелтор выглянула на улицу.

– Что-то они рановато… вы пока осматривайтесь, пожалуйста, я вернусь через минутку, хорошо?

Часы одиночества разбухали и превращались в вечность. Как гроздья винограда, зрели, разрастались, нависали тяжестью над безмолвием дома.

– Да, конечно, любимый, – весело пропела Роза и засунула в духовку перевязанный розмарином окорок.

Она суетилась на кухне, улыбаясь улыбкой Бориса, чувствуя его мимику на своём лице. Её жесты, телодвижения сливались с его образом, и было непонятно, кто кого поглощает: она его, или он её.

Кроме Розы на кухне никого не было, но диалог вёлся оживлённый, и она продолжала отвечать и задавать вопросы супругу, должному вернуться только к ужину.

Часовая стрелка приближалась к семи, Роза в напряжении ждала прихода Бориса. Она сидела на стуле перед часами у накрытого стола и судорожно перебирала пальцы.

Минутная стрелка плавно ползла по циферблату, подбираясь к верхней точке. Мгновения закольцованными звеньями увязывались в прочную цепочку, которую невозможно было порвать. А Роза бы хотела схватить её, вырвать кусочки близости с мужем, скрепить их концы и повесить на шею. Чтобы никто не мог отобрать это время, чтобы оно длилось бесконечно долго и раз за разом повторялось по кругу.

Секундная стрелка вибрировала после каждого шага и камертоном отдавалась в напряжённом мозге. «Ну где же он, где?..»

Бывало, он приходил пораньше, а тут уже без двух семь, а его всё нет. «А вдруг он не придёт? А вдруг…»

Мышцы стянулись в судорожном ожидании, застывшие, окаменевшие. Но стоило шинам захрустеть камушками на подъездной дорожке, пружиной выстрелили, и Роза метнулась навстречу Борису.

Однажды он не пришёл. Роза ждала. Безропотно, молча. Наблюдала за циферблатом, неумолимо твердившем, что муж должен быть дома. В это время ему полагалось закончить ужин и поблагодарить за него любимую жену.

Любимую ли?

А что, если нет?

Что если он её разлюбил? Ведь такое бывает.

Телефон был недоступен. На том конце бесконечно крутилось бездушное сообщение. А Роза ждала.

Она проверила все социальные сети – он в них не появлялся с обеда.

Ужин остыл.

Наверное, что-то случилось. Не иначе. Какое ещё могло быть этому объяснение?

Она уже звонила и в офис. Там сказали, что он ушёл вовремя.

Роза застыла в оцепенении. Казалось, стоит пошевелиться, и мир рухнет. Оправдаются самые страшные подозрения: что он её бросил, что попал в аварию, что она его больше никогда не увидит.

Номеров друзей мужа у Розы не было. Она с ними никогда не поддерживала связь. Всё его окружение вызывало в ней стойкое отторжение, будто они претендовали на полагающееся ей единолично: на время Бориса, на его внимание, его чувства.

Беспокойство мутировало в панику и пустило метастазы в каждую клеточку её сущесва. Сердце то замирало, то колотилось, норовя проломить грудную клетку.

Из горла вырвался сиплый рык, и тело скрутила болезненная судорога.

Беспомощность и отчаяние терзали острыми шипами безысходности. «Ну где же ты? Где?!»

Страх сковывал по рукам и ногам и останавливал от звонка в полицию. Что она скажет? Что там ответят? Что её муж умер?

Пока ящик не открыт, кот всё ещё может быть жив.

И Роза продолжала ждать, заламывая руки и стеная.

Она била себя, чтобы перебить душевную боль, хлеставшую, как кровь из открытой раны.

– Я сбил собаку. Мне нужно побыть одному.

С этими словами он зашёл в дом, вернувшись к полуночи, и лёг в комнате для гостей.

Роза всячески пыталась выудить из него подробности, но Борис не проронил ни слова. Тогда она схватила его за грудки и со всей силы ударила кулаком в глаз, вложив всю боль последних часов в этот жест отчаяния.

Муж вскочил и замахнулся на Розу. Кулак повис над её головой. Скрежеща зубами, Борис процедил:

– Оставь меня.

Роза принялась просить прощения, плакать, ластиться.

– Прости меня, пожалуйста. Я боялась, что ты умер, что с тобой что-то случилось. Прости, я не хотела. Просто было так невыносимо. Прости.

Она ласкала его тело, и вскоре он поддался и позволил ублажить себя.

Потом обнял жену, и они вместе уснули.

Только наутро он рассказал, что сбил собаку по пути домой. Повёз её в клинику, но бедняжка скончалась по дороге. Ему звонил то один, то другой, и он выключил телефон. Повёз труп в лес, где и закопал. Потом долго сидел над свежей могилой.

Затем вернулся домой.

– Ты… ты мог хотя бы написать смс…

Борис молчал. Роза теребила край пододеяльника. Наконец он произнёс, ровно и безэмоционально:

– Прости. Я не должен был заставлять тебя волноваться.

За окном сгущался сумрак. Завывал истеричный ветер. Ветви деревьев хлестали густую пустоту, лупили её, прогоняли. Роза плакала. От обиды, от облегчения. От непонимания.

Борис заперся в кабинете. Он никуда не пошёл, остался дома.

На полу прихожей валялись клочки приглашения на вечер выпускников, отравляли должное восстановиться спокойствие. Роза с отвращением и ненавистью поглядывала на них, всякий раз теряясь в волне злорадства и негодования.

Нарыдавшись, она собрала обрывки, с остервенением порвала на еще более мелкие кусочки и спустила в унитаз. Умылась холодной водой, похлопала по лицу махровым полотенцем и осторожно подошла к кабинету. Постучала.

Ответа не последовало.

Острая мысль впилась в разболевшуюся голову: «Вдруг он выбрался через окно и ушёл на этот дурацкий вечер?!»

Роза постучала настойчивее.

Снова молчание.

Она уже было собиралась выломать дверь, но та открылась. В проёме стоял Борис. Суровое выражение лица говорило, что его сердце не смягчилось.

– Я… – пролепетала Роза.

Борис сверлил её взглядом в ожидании продолжения, которого так и не последовало.

– Что ты? – не выдержал он.

– Я не хочу ссориться…

– Я тоже не хотел ссориться. Я просто хотел сходить на этот чёртов вечер!

– Без… меня…

– Роза, слушай, опять по сотому разу? Я тебя спросил. Спросил! Неделю назад. Ты отказалась.

– Но я же не думала…

Борис стиснул зубы.

– А вот стоило бы подумать.

Из глаз Розы снова покатились слёзы. Вопреки обычаю это не растрогало, не разжалобило. Муж только ещё больше напрягся.

– Я и так стараюсь всё делать для тебя. С работы еду сразу домой. Дом – работа. Все вечера, все выходные – с тобой.

– И… и… тебе… не нравится?

– О-о-о! Да что ж такое? Роза. Чёрт возьми. Мне нравится. Но кроме дома и работы, кроме меня и тебя есть другие места и люди. И да, иногда мне хочется с ними общаться. Это нормально. Это не значит, что мне не нравится проводить время с тобой. Что ты мне надоела или не нужна. Это значит только то, что есть интересные люди. Я своих друзей уже сто лет не видел, в конце концов.

Роза опустила голову. С щёк срывались огромные капли и разбивались об пол.

– Да что с тобой такое?!

– Там будет та дура, которая тебе нравилась в старшей школе! – взвизгнула Роза и вытаращилась на Бориса.

Его глаза округлились.

– И что? Это было сто лет назад. Она теперь жирная и страшная.

– Откуда ты знаешь?!

– Видел её страничку.

Роза задохнулась от негодования.

– А зачем ты заходил на её страничку?! Всё ещё думаешь о ней?!

– Роза, ты в своём уме? Что ты несёшь? Мне просто было интересно, что со старыми знакомыми. И всё. Я заходил и к рыжему дрищу Зосе. Я и его хочу, по-твоему?

– Ты мне скажи.

В глазах сверкнула ненависть, и Роза скрылась в спальне, громко хлопнув дверью.

Мирное существование рассеивалось. Борису всё меньше хотелось домой. Розе всё больше хотелось удержать его дома.

Вместо уютных вечеров – одинокий плач. Вместо ласк и близости – истерики и скандалы.

– Вы понимаете, что ваша жена больна?

– Больна? Так дайте ей таблетку.

– Ей нужно серьёзное лечение.

– Хорошо. Лечите, пожалуйста. Только дайте что-нибудь от этих истерик.

– Дать от истерик? Боюсь, вы не совсем понимаете суть проблемы.

– Просветите меня.

– У вашей жены эмоциональная дисрегуляция. Она не не хочет, она просто неспособна управлять своими эмоциями. Всем их диапозоном. Группа препаратов, способная снизить реактивность реакций, превратит её в сонную и безразличную абсолютно ко всему. Вы получите на выходе растение, овощ.

Борис смотрел на Розу. Она сосредоточенно вышивала гладью. Он сидел в кресле и пил виски. От лечения она отказалась. «Ты считаешь меня чокнутой?!»

Сначала Борис и сам не поверил, что с ней что-то не так. Но семейный психотерапевт настаивал на точности своих предположений.

Борис много чего прочитал о поставленном диагнозе и серьёзно задумался о том, какой будет их семья. И будет ли. Сможет ли Роза справиться с воспитанием детей. Не сделает ли она их такими же.

Дом всё меньше походил на уютное гнёздышко. Подозрения и ссоры растаскивали его веточка за веточкой. Роза уделяла всё меньше внимания своему внешнему виду, уборке и готовке. Всё больше спала и плакала, пока Борис был на работе.

– Проходите, мы как раз собираемся на задний двор.

В дом вместе с риелтором зашла высокая женщина и чуть плешиватый мужчина.

– Так что там про убийство? – напомнил молодой человек.

– Какое убийство? – встрепенулся плешивый.

– В этом доме кого-то убили. Поэтому он так дёшево стоит, – не скрывая удовольствия от неприятной новости, ответил парень.

– Вы нам это не говорили, – возмутилась женщина.

– Да, но…

– Мы найдём другого риелтора. Всего доброго.

Пара нервно удалилась, и женщина-риелтор осталась стоять в полной растерянности.

– Ну так что с убийством-то?

Борис лёг рядом с Розой. Она положила голову ему на грудь. Он обнял её. Они лежали молча.

Роза наслаждалась ставшим столь редким единением. Пыталась угадать мысли мужа. То они казались радужными и прочили счастье, то скатывались в фантазии о других особях женского пола, и сердце Розы начинало учащённо биться, к горлу подкатывал ком.

Она крепко сжала тело мужа в объятиях, безмолвно крича, что никому его не отдаст.

Из открытого окна осторожно прокрадывался жар от нагревшегося за день асфальта и музыка из соседнего дома. Там отмечали рождение сына. Роза с Борисом не пошли к ним в гости. Вежливо отклонили приглашение, сославшись на важные дела. Которых не было.

Розе была невыносима мысль о том, что стоит им сблизиться с соседями, как те начнут вечно заглядывать к ним по любому поводу и без. Как будут просить об услугах и предлагать свои. Как с ними нужно будет общаться, разговаривать, тратить на них свои силы и время.

Как они разрушат их тесный мирок на двоих.

Роза нежно гладила живот Бориса. Опускалась всё ниже. Наконец её рука оказалась на члене. Тут Роза подскочила, отодвинула трусы мужа и вопросительно уставилась на него.

– Зачем ты побрил лобок?

Он пожал плечами.

– Жарко же.

– Жарко?

– Ну.

Роза молчала.

– Ложись давай.

– Ты ничего от меня не скрываешь?

Он тяжело вздохнул.

– Что я должен скрывать?

– Это ты мне скажи.

– Да, Роза, я тайно брею свои бубенцы.

Она вспыхнула смехом, потом посерьёзнела и спросила:

– Ты это не для какой-нибудь девки сделал?

– О, боже, нет, Роза. Это не для какой-нибудь девки. И даже не для парня. Мне просто жарко.

Она недоверчиво оглядела супруга и легла обратно. В голове рождались то доказательства, то опровержения его измен. Так Роза не спала всю ночь.

Новый день начался с очередного скандала.

Время от времени Борис пытался успокаивать Розу, вспоминал советы психотерапевта. Но всё чаще сталкивался с протестом возмущения. «Да она просто истеричка!»

– Говорят, из их дома часто слышались крики. Ругань. Ссоры. Однажды муж ушёл, хлопнув дверью, а жена выбежала за ним в чём мать родила и орала на всю улицу.

Девушка крепче вцепилась в руку своего спутника. Тот с интересом слушал рассказ риелтора.

– Вернись! Вернись сейчас же!!!

Борис резко остановился и вкрадчивым голосом произнёс:

– Зайди в дом. Не позорься.

– Хочешь сказать, не позорить тебя?! Да?! Тебе стыдно?! Стыдно за меня?! Тогда не доводи меня до такого!!! Вернись домой!!! Я тебя ненавижу!!! Не бросай меня!!! Слышишь?! Не смей меня бросать!!!

В окнах появлялись изумлённые лица соседей. Кто-то осторожно снимал происходящее на телефон из комнаты с предусмотрительно выключенным светом.

Борис резко схватил Розу за руку и затащил обратно в дом.

– Ты совсем чокнулась, да?!

– Да!!! Да, чокнулась!!! С тобой кто угодно чокнется!!! Кто она, а?! Кто эта шлюха???!!!

– Какая же ты дура! Нет у меня никакой шлюхи! Нет!

– А чьи это волосы на твоём пиджаке?!

– Ещё раз повторяю: я не знаю! Не знаю я!!! Я мог подцепить их на диване в приёмной гендиректора, в кресле в зале совещаний – да где угодно!

– А больше ты ничего не подцепил, а?!

– Как ты меня достала! Проще реально тебе изменить, чтобы было за что получать!

– Ага! Ты только этого и ждёшь! Только и ждёшь, да?! Ты – урод!!! Поганый изменщик!!!

Роза набросилась на Бориса с кулаками. Поначалу он защищался, пытался оградиться от ударов, схватить жену за запястья. Но она с остервенением дубасила его и наконец заехала в нос с такой силой, что у него потемнело в глазах.

Чуть придя в себя, Борис с силой оттолкнул продолжавшую бить его Розу.

– Успокойся, чокнутая сука! Твоё место в дурке! В дурке!!!

Роза оступилась и плюхнулась на пол. Тут же вскочила и налетела с новой порцией тумаков. И опять заехала Борису по носу.

Он взвыл от боли и сам не понял, что дальше произошло.

Следующее, что он помнил, было застывшее лицо Розы и его руки на её шее.

– Роза… Роза… Розочка!!!

Он принялся тормошить её. Расталкивать. Целовать. Гладить. Уговаривать очнуться.

Она оставалась неподвижной. Пустой взгляд замер. Пульса не было.

– Его нашли рядом с телом жены. Он выстрелил себе в голову.

– Пойдём, – пролепетала девушка. – Пожалуйста.

– Паркет перестелили. Следов крови не осталось. Так что кроме этой глупой истории причин низкой стоимости дома нет.

– Глупой? – поразилась девушка. – Глупой?!

Она в ужасе смотрела на риелтора.

– Ну…

– Да ладно тебе, серьёзно, – сказал молодой человек. – Её лечить надо было. Так что…

– Здесь люди умерли! А вы!

Наконец она отпустила руку молодого человека и решительно вышла из дома.

– Эй, ты куда? – окликнул он её.

– Лечиться!!!

Недопитый кофе

Солнце высветило старые кофейные пятна. Капли и полумесяц от дна давно разбитой кружки. Юля провела ладонью по столу. Теперь это были просто пятна. А когда-то, совсем недавно, в них скрывалась память, боль и так и не отвеченные вопросы.

В тот день Коля сказал, что уходит. Юля неловко поставила кружку с горячим кофе. Он выплеснулся на стол и быстро просочился, впитался в пористую древесину, чтобы остаться вечным напоминанием, солью, которая так нужна не зажившим ранам.

– Я тебе кофе сварила…

– Ты меня слышишь? Я – ухожу.

– Не будешь кофе?..

– Юль. Мы расстаёмся.

Она опустила голову, и рядом с кружкой растеклись новые капли.

– Не уходи… – тихо прошептала она.

Он потоптался в нерешительности и ушёл.

– Коля… не уходи… пожалуйста.

Он уже не слышал. А она повторяла его имя, просила остаться и плакала.

Только к вечеру поняла, что Коля и правда не вернётся. Но каждое утро нового дня продолжала заваривать кофе, который сама никогда не пила.

– Доброе утро.

– Доброе, – Юля улыбнулась и ответила на Витин поцелуй.

– Зачем скатерть сняла? Там старая ещё не высохла.

– Я вот думаю… может, стол новый купить?

– Новый? Ну… не знаю. Если хочешь.

– Съездим выбрать?

– Может, сама? У меня сегодня дела.

– А если завтра?

– Э… завтра… завтра тоже не могу.

– А когда сможешь?

– Слушай, Юль… у меня тут отпуск скоро, хотели с пацанами сплавиться по Угре.

– Мне тоже отпуск взять?

– Да нет, мы чисто нашей компашкой.

– А… – она понимающе кивнула и опустила голову.

– Кофе есть?

Множественные жизни одинокой женщины

«Я прожила миллионы жизней с тобой, а у тебя была лишь одна. Без меня. Ты не знаешь, как целовал мои губы, как мы обнимались, и я куталась в твоих нежных руках. Ты не помнишь, как мы взбирались на высокие горы и ныряли на самое дно океана. Но я закрываю глаза, и наступает новая жизнь, где ты опять со мной».

Неля закрыла дневник и уставилась в одну точку. Её сверстницы уже давно детишек нянчили, кто-то успел по второму разу выйти замуж, а она всё сидела в девках и мечтала о сказочном принце. Пусть даже без коня. Пускай в шалаше, который они вместе, общими усилиями и с любовью превратят в настоящий дворец.

Она даже нашла себе этого принца, вот только он не торопился ради неё побеждать драконов и даже строить шалаш.

Принц был обычным клерком в ничем непримечательном офисе. Работал с девяти до шести, а по вечерам смотрел телевизор или играл с друзьями в футбол. В свои двадцать четыре он всё ещё жил с родителями, и, казалось, его это вполне устраивало.

Но, конечно, это не устраивало Нелю. Она и в страшном сне не придумала бы худшей участи, чем жить с матерью собственного мужа или парня.

Нет, ну а что с ней, собственно, делать, как не скандалить? Подстраиваться под её устои? Варить борщи под чётким руководством? Ну уже нет, лучше, действительно, где-нибудь в шалаше, вдвоём с любимым. Где его мамка не будет говорить, в какой позе проще зачать её внука.

«Шалаш» Нели был скромной съёмной комнатушкой в трёхкомнатной квартире, где обитали ещё две семьи. Жить с чужими людьми поначалу было непривычно и страшно – Неля днями не могла расслабиться и по-человечески сходить в туалет. Организм напрочь отказывался совершать столь непотребный акт при свидетелях. Но со временем ей удалось обжиться, и столь деликатные проблемы больше не омрачали и без того не самую светлую жизнь.

Большую часть времени Неля и дома-то не находилась. В будни она училась на дневном отделении экономического факультета средненького университета, а вечером подрабатывала кассиром в местном магазине. Приходила разве что поспать и на скорую руку сделать уроки, которые не успела добить в метро и за прилавком. И только в выходные комнатушка вспоминала, что у неё есть хозяйка. Неля заваривала себе экономичную картошку быстрого приготовления, стараясь не думать о целлюлитных последствиях, и садилась за книги и свой дневник. Ещё она любила включать классическую музыку и мечтать под неё, почти как Алекс ДеЛардж, разве что её фантазии были далеки от мясорубок и насилия.

Всё было почти невинно, немножечко розово-сопливо и романтично.

Так она окуналась в приятные грёзы о строительстве дворцов и рае в них, о нежных объятиях с принцем и первой брачной ночи. Затем зачитывалась романами о любви, а ближе к вечеру выползала на улицу в надежде набрести на героя своего не написанного романа.

Время от времени она находила его на местном стадионе, гоняющим мяч с друзьями. Либо в парке на лавочке за бутылочкой пива и разговорами с разномастной компанией. В ней были и ребята помладше, только приобщавшиеся к культуре пития, и те, кто постарше – с опытом и проспиртованной харизмой. Была пара девчонок, время от времени уступавшая место новым лицам.