Записки старого моряка. Калейдоскоп воспоминаний

– Ты посмотри. – вытянутой рукой штурман указывал куда-то на причал – Нет, ты видел что-либо подобное? – Волновался он.

Как ни старался, но первое время Игорь ничего не мог разглядеть. Он лишь отметил для себя какую-то большую тень, мелькнувшую в свете лихорадочно качавшихся и дрожавших от напряжения под напором ураганного ветра, неоновых плафонов фонарных столбов.

– Иваныч, … ничего не вижу. Где? – Да вот же. … Вон-вон, смотри – рука штурмана указала как раз на большую тень, вновь мелькнувшую у стены брекватера и пропавшую тот же миг у сточного колодца причала. Спустя мгновение, когда эта «тень» снова показалась на причальной линии, Кондауров всё же успел рассмотреть, что это, собственно совсем и не «тень», а огромная туча крыс! Их были сотни. Его аж передёрнуло от омерзения. Такого количества крыс он никогда ещё не видел. Минут через двадцать, эта куча мелких хищников вновь появилась в поле зрения вахты. Только теперь она перемещалась в обратном направлении, в сторону «Персея». Обеспокоенный штурман перегнулся через фальшборт мостика и внимательно рассматривал швартовные концы. По правилам любого порта, швартовные концы должны быть оборудованы специальными приспособлениями, так называемыми «накрысниками», которые, якобы, должны препятствовать проникновению крыс с берега по швартовным концам на борт судна. Спокойствию на вахте пришёл конец. Теперь надо было бдительно следить за концами и, если надо, отпугивать этих мерзких тварей. Несколько раз за вахту Кондаурову пришлось бамбуковым шестом (был такой у боцмана в кандейке) сбивать крыс, пытавшихся преодолеть преграду «накрысника». Та ещё была вахта….

Утро наступившего дня никаких изменений не принесло. Ураган продолжал свирепствовать на просторах Атлантики. Однако ветер несколько уменьшил свой напор, но оставался всё ещё очень сильным, не менее 15-20 м/сек. Тоскливо оценив обстановку, моряки после завтрака разбрелись по каютам. Ближе к вечеру появились первые признаки того, что ураган миновал остров, ветер ещё больше стих, и буря перешла в фазу «жёсткого шторма».

На третий день стоянки погода, наконец-то стала устанавливаться. Но разрешения на выход Port Control всё ещё не давал. Капитан разрешил увольнение в город группами, не менее 4-5 человек.

Кондауров оказался в группе второго помощника капитана. И в 16.30 местного времени моряки сошли на берег.

Город потихоньку приводил себя в порядок. Тут и там трудились группы горожан, устраняя последствия пронёсшегося урагана. Особо крупных разрушений моряки не заметили. Город и порт жили своей жизнью. О подавленном властями путче свидетельствовали многочисленные военные и полицейские патрули. К морякам особого внимания они не проявляли, провожая группу равнодушными взглядами. Стены домов и витрины магазинов кое-где были исписаны какими-то лозунгами на португальском языке. Бросались в глаза начертанные краской большие буквы FLA A Frente de Libertação dos Açores – латинская аббревиатура ФОА – Фронта освобождения Азорских островов. Моряки просто прогуливались по улицам города, наблюдая жизнь островитян. Валюту они истратили ещё в Сент-Джонсе, так что магазины для них тоже не представляли интереса. На руках, правда, оставалась кое-какая мелочь, но это так, на всякий случай. Бродя по узким улочкам типично португальского городка, моряки забрели в парк и заметили группу военных, расположившихся, судя по всему, на отдых. Игорю пришла в голову мысль сфотографироваться с ними на память о пребывании на Азорах. Он направился к ним быстрым шагом. Солдаты с любопытством рассматривали приближавшегося к ним моряка. Подойдя к португальским военным, Игорь на английском обратился к ним, объясняя, что они советские моряки и зашли в порт из-за урагана. Попросил разрешения сфотографироваться вместе с ними. Молодые ребята, практически ровесники Кондаурова, солдаты плохо понимали английский язык, но суть просьбы уловили и благосклонно, доброжелательно согласились попозировать.

Ближе к вечеру, когда уже начинало темнеть, моряки почувствовали, что явно проголодались. Пересчитали оставшуюся у них валюту. На четверых получилось 15 полноценных североамериканских долларов!

– Да это целое богатство…ребята – радостно воскликнул второй штурман.

– Быть на Азорах и не попробовать местного португальского вина, … да это просто преступление какое-то, – неожиданно подал идею сокурсник Кондаурова по мореходке.

– Ну, худо-бедно, но на полторашку сухого вина тут точно хватит – вставил свои «пять копеек» Игорь… И может даже на кусок какого-нибудь мяса … Вот, только поздно уже, полдевятого вечера, ни один разменный пункт не работает.

– Ммм-да, … это проблема. – задумчиво произнёс старший группы, второй помощник капитан.

– Иваныч, и почему такая здравая мысль пришла Вам только сейчас, нет, чтобы часа три назад….

– Ладно, пойдём найдём какую-нибудь забегаловку, может примут доллары – принял решение старший – а нет, …так, … так мы ничего и не теряем… как были голодными, так и останемся. Только надо куда-нибудь свернуть в сторону. Тут в центре наверняка всё дороже.

Дружной и заметно повеселевшей толпой, моряки свернули в первый попавшийся переулок и зашагали по узкой тёмной и пустынной улочке по булыжной мостовой, держа путь, неизвестно куда. Мрачная улица петляла и вела куда-то в гору. Ярко освещённый центральный проспект Понта-Делгада остался уже давно позади. Моряки уже подумывали, не повернуть ли обратно, когда впереди услышали звуки какой-то незнакомой, приятной и спокойной музыки, скорее всего, португальские мотивы, решили они. А через несколько минут и увидели цветовую рекламу какого-то местного бара, траттории или таверны. Никто из моряков не знал, как в Португалии называются подобные места. Спустились по узким ступенькам вниз, в полуподвальное помещение. Это было именно то, что было нужно морякам. В полупустом уютном зале было всего несколько человек, мирно ужинавших за столиками. Интерьер был оформлен в морском стиле. Повсюду в стенных нишах были расставлены деревянные модели парусников, на стенах развешены литографии старинных морских карт – портоланов.

Но самое главное, – запахи! Божественные ароматы кухни просто сводили с ума. У Кондаурова заурчало в животе так, что он даже испуганно оглянулся, не слишком ли громко.

– Это будет большое свинство, если мы уйдём отсюда, голодными, не солоно хлебавши … – пробормотал чуть слышно второй помощник. Он подошёл к стойке заведения и вступил в диалог с хозяином, или кто он там был… Моряки, между тем, выбрали столик в углу и расселись, с любопытством рассматривая интерьер таверны. Морская атрибутика была подобрана явно со вкусом. Всё по делу, ничего лишнего. Внимание Игоря привлёк старинный штурманский прибор – астролябия.

– Не может быть! …Неужели настоящая!!?? – Он встал и прошёл в противоположный конец помещения, внимательно всматриваясь в закреплённый на стене навигационный прибор. Это оказалась искусно сделанная поделка, под астролябию. Надо отдать должное мастеру, модель внешне ничем не отличалась от подлинника.

Он вернулся к столику одновременно со вторым штурманом.

– Ну, что, Иваныч? …

– Всё в порядке. Вначале заартачился, подавай, мол, только эскудо. … Но когда увидел настоящие «баксы» … глаза загорелись…. В общем, договорились. Заказал всем по две порции сардин на гриле и полтора литра красного вина. Как раз на всю сумму … В общем, живём. Сардины, кстати, посоветовал хозяин. … Быть в Португалии, да ещё, на Азорах, и не попробовать местную настоящую еду …

Через некоторое время к их столику быстро подошёл бармен с подносом блюд. Стол был безукоризненно быстро накрыт. Перед голодными моряками оказались тарелки с sardinhas grelhadas и два литровых кувшина прохладного красного португальского вина. Большая плетёная корзина душистого мягкого белого хлеба, нарезанного крупными ломтями, завершала этот великолепный натюрморт. Это было божественно! – от приятных воспоминаний, старый капитан улыбнулся.

– Ээххх, … молодость-молодость. … Жаль, не вернуть те годы. – С сожалением подумал он с грустной улыбкой на лице.

Моряки, как ни старались себя сдерживать и соблюдать приличия, но голод и молодость взяли своё. Тарелки были опустошены стремительно. Съеден был даже вкуснейший хлеб. Сыто откинувшись на спинки стульев, они медленно цедили приятное прохладное вино и предавались приятным размышлениям, лениво обмениваясь впечатлениями от увиденного за день.

Неожиданно для моряков они увидели поднявшегося из-за дальнего столика крупного мужчину, на вид лет сорока пяти. Пошатываясь, с бутылкой спиртного в руках, он явно направлялся к их столику. Выражение его свирепого на вид лица, не предвещало ничего хорошего. Когда он приблизился, моряки увидели, что свирепость ему придаёт глубокий шрам, пересекающий всю правую половину лица от глаза до подбородка. По внешнему виду, это был типичный моряк из таверны, прямо как из оперетты «Вольный ветер», невольно пришло Кондаурову на ум. Рубаха в ковбойскую клетку была расстёгнута на волосатой груди, а на мускулистой, борцовской шее была повязана пиратская косынка неопределённого цвета. Подойдя к столу он заговорил на вполне сносном английском языке.

– Привет, ребята, …я Боргес – представился «опереточный моряк» – Хочу выпить с вами, … угощаю…– поставил на стол ополовиненную бутылку «Gordon’s Dry Gin» – Услышал вашу речь, … вы кто? …поляки, сербы …Хотя, что это я, …– икнул он пьяно – вы русские, … да-да, русские. Эту речь я уже слышал …три года назад, – опять пьяно икнул Боргес – … в Мозамбике. … Крепко вы там вместе с черномазыми всыпали нам …– усмехнулся он и широкая улыбка расплылась по его лицу.

Боргес оказался солдатом, а не моряком. Сержантом войск специального назначения, коммандос. Мозамбик – бывшая португальская колония в 1975 году получила независимость.

– Боргес, ты что-то путаешь… Русских не могло быть в Мозамбике, … мы там не воевали – поддерживая тему лениво прокомментировал тираду португальца второй помощник.

Сержант плотно сжав губы, пристально уставился пьяным взором на штурмана … и, вдруг неожиданно громко расхохотался… – Как же, не было их там… – он хохотал и стучал обеими руками по коленям. – вот это, … – неожиданно стихнув и зло ткнул себе в лицо, показывая на шрам …– это сделали ваши вместе с кубинцами, которых там было до чёрта … не было их там … затихнув, тихо произнёс Боргес. Мы взяли в плен вашего офицера, … русского, … одетого в кубинскую форму… – поняв очевидно, что затрагивает неприятную тему о судьбе русского солдата, он встал, прошёл к стойке бара и вернулся с четырьмя стаканами…разлил в них джин. – Ладно, парни, … всё это в прошлом… Давайте выпьем, лучше. Выпьем за русских солдат… отличные воины.

Моряки разобрали стаканы и поддержали тост Боргеса. Выпили и замолчали, переваривая информацию португальского коммандос. А он, между тем не унимался и продолжал пьяный монолог:

– Три года я маюсь здесь … в Делгада. Работаю таксистом… но разве это работа, спрашиваю я вас? Разве это жизнь? … Правительство предало нас три года назад. Дали этим черномазым ублюдкам свободу… обезьяны чёртовы… за что мы кровь там проливали, а?! За что я получил это? – опять пальцем указал на шрам…

Игорь усмехнулся про себя, подумав – за деньги, за хорошие деньги, Боргес. Вам там неплохо платили, наверняка. – Но вслух, конечно, он это благоразумно не произнёс.

– Поэтому здесь, на Азорах, всё и затеялось… ну, в том числе и поэтому…

Поняв, что тема приобретает нежелательное направление, – неудавшегося путча и вечер перестаёт быть томным, штурман, показав на часы, сказал

– Боргес, ты, друг извини, но нам пора. Пора на судно. Завтра по утру уходим в море. Ураган стих и нам пора рыбу ловить…

– Хорошо, – разлил он по стаканам остатки джина – вы мне понравились, … русские хорошие парни… за вас!

Вышли из таверны. Сытые и немножечко пьяные, моряки направились в порт. По дороге они спорили, может или не может быть, что русские воевали в Мозамбике. В те далёкие советские времена информация о зарубежных конфликтах, в которых принимали участие советские, а потом и русские солдаты, была под большим секретом. Советские правители почему-то считали, что простым гражданам знать об этом не нужно.

Никто из моряков не жалел о потраченных долларах. Впечатления от ужина и неожиданной, но интересной встречи с португальским сержантом, стоили того.

На следующий день, получив разрешение властей на выход, «Персей» покинул гостеприимный Понта-Делгада. Этот заход Кондауров воспринял как подарок судьбы. Никогда больше впоследствии ему не приходилось бывать на Азорских островах.

А «Персей-3», между тем, проложил курс в открытую часть Северной Атлантики, в районы Срединно-Атлантического хребта за пределами 200-мильной экономической зоны Азорских островов. По программе рейса экипажу научно-поискового судна необходимо было обследовать подводные возвышенности в той части океана. Изучить возможность промышленной добычи малоизвестного и малоизученного на тот период объекта – рыбы Берикс. Берикс, рыба внешне похожая на морского красного окуня, но на этом все их совпадения заканчиваются. На самом деле, это абсолютно разные рыбы, принадлежащие к различным отрядам и семействам. Начиная с 1974 года, прибрежные государства одно за другим стали вводить 200-мильные экономические зоны, постепенно вытесняя иностранцев из своих вод. Привычные традиционные места промысла в Северной и Северо-Западной Атлантике пришлось частично покинуть и промысловому флоту СССР. Рыбаки озаботились поиском новых районов и новых объектов добычи. Вот, в этом рейсе «Персей-3» и решал эту задачу.

В запланированное время судно вышло в районы так называемых, поднятий, подводных скал Атлантис и Плейто на глубинах 450-650 метров к югу от Азорских островов. По сравнению с окружающими эти места океаническими глубинами свыше 3500 метров, их действительно, можно было считать поднятиями. Трудились там долго, упорно, но безрезультатно. Потеряли на тех скалах все свои тралы вместе с траловыми досками. Лов рыбы в тех районах требует современного, точного навигационного оборудования и мощных промысловых судов. Ни того ни другого у «Севрыбпромразведки» в то время не было. Спутниковые системы GPS появятся чуть позднее, примерно лет через пять. А это очень важно выйти почти точечно на цель – крошечную точку скалы в открытом океане. Надо иметь современный траулер с мощными двигателями и могучим траловым комплексом, способными своей мощью вовремя сманеврировать тралом над опасными острыми скалами на больших глубинах. Ни тем, ни другим «Персей-3» также не обладал. Но, любой неуспех, в конечном случае, закладывает предпосылки к будущим победам. Вывод о том, какими должны быть суда для работы «на бериксе» и необходимость точной навигации, вот этот полезный опыт и вынесли моряки из того рейса. То есть, при правильной расстановке акцентов, можно сделать вывод это было не поражение экипажа, а приобретённый бесценный опыт. Этот опыт впоследствии, а это старый капитан знал доподлинно, учитывался промысловиками, и они-таки добились успехов при облове этой ценной, полезной и очень вкусной рыбы.

О Тихом океане и тропическом вине

Начало 80-х… Совсем недавно, три года назад Игорь Кондауров закончил Мурманскую «Вышку» (Высшее инженерное морское училище) и дослужился уже до 3-го помощника капитана, т. е. повысился по службе, вырос из четвёртых (во времена Советского Союза существовал институт четвёртых помощников капитана). Карьера штурмана складывалась вполне удачно. Вот и сейчас он трудился третьим штурманом на БАТе-0062 «Алексей Генералов» Мурманского тралового флота (БАТ – большой автономный траулер). За плечами были уже три шестимесячных рейса в ЮВТО (Юго-Восточная часть Тихого океана). Гоняли ставриду от 35-го до 42-го градусов южной широты, в открытой части океана за пределами Чилийской экономической зоны. Базировались на Перуанский порт Кальяо – город-спутник столицы Перу – Лимы.

В том рейсе, начавшемся как всегда и не предвещавшем ничего необычного, всё проходило в устоявшемся порядке. Вышли из Кальяо с грузом провизии, снабжения и почтой для других судов большой группы промыслового флота Союза. Это было обычной, устоявшейся практикой, когда следующие из Кальяо на промысел суда, брали такой попутный груз, который с большим нетерпением ждали на промысле рыбаки Советского Союза (хорошее и великое было время, однако), особенно почту из далёкого дома. Позади шесть суток перехода по открытой части океана, в обход 200-мильной экономической зоны пиночетовской, фашистской Чили. Прошли так называемые «Чилийские яйца» (очень меткое название, данное моряками этой части Чилийской зоны) – если циркулем провести от островов Хуан Фернандес двести миль, то очертания и будут напоминать эти самые яйца.

Добрались до района промысла в районе 42-го градуса южной широты, раздали на траулеры привезённый груз и вполне успешно и привычно втянулись в промысел. Набрали полный груз и по указанию Берега (Управление Тралфлота) пошли к японскому транспорту на выгрузку курсом на север, в сторону экватора, т. е. в более спокойный относительно погоды район, подальше от «ревущих сороковых», как эти широты издавна называют моряки всего мира.

С каждым днём и каждой милей, по мере продвижения на север, погода становилась всё лучше, океан всё спокойней. Моряки уже скинули тёплую «спецуху» и подставили яркому, даже жаркому солнцу свои белые лица и спины. Что не преминуло тотчас сказаться на их здоровье. Уже через день после вхождения в солнечные широты к судовому врачу выстроилась очередь из перегревшихся, получивших солнечные ожоги моряков. Но и это не портило настроения команде. Переход в благоприятные широты воспринимался ими как неожиданный отпуск в чистом, так сказать, виде, как награда за напряжённые дни промысла в суровых погодных условиях… В самом деле, ни в какое сравнение не идут условия напряжённой работы на промысле, когда каждая вахта оценивается как бой, в буквальном смысле. Когда с мостика Кондауров уходил в мокрой от пота рубахе и не потому, что ему приходилось рубить дрова или таскать тяжёлые мешки, а от нервного и морального напряжения. На промысловой вахте приходилось следить не только за горизонтом хода трала, своевременно маневрируя им. Опускать или подымать по показаниям быстрой и манёвренной ставриды.

Вот сейчас! … Вот когда траулер прямо над ней и поисковый эхолот показывает глубину хода косяка, а вахтенный штурман выводит на этот горизонт пелагический трал… Ну, ещё чуть-чуть!.. Ну вот же, через мгновение он должен встретиться с косяком! … Ну же! Давай! … Ну! … И, … мимо. Разочарование и недоумение. Там, где по всем расчётам должна быть ставрида, её и в помине нет. В одном случае юркая рыба метнулась метров на 70–100 глубже хода трала, а в другом – вообще в сторону, испугавшись импульсов поискового прибора траулера. Куда и как она ринется, и в какой горизонт необходимо вывести трал, это вопрос опыта штурмана, который нарабатывается только практикой. Если траление прошло успешно, и на палубу поднят улов в 30–50 тонн (а то и больше), то моряки на палубе говорят:

– Наловил трёшник (третий штурман)! Или:

– Старпом наловил!

Признаюсь, джентльмены, что большей похвалы судоводителю и не требуется. Когда так говорят, то это вполне заслуженно. Ключевое слово здесь – «наловил».

После вахты, пообедав, и, если не было подвахты на рыбофабрике, Игорь возвращался на мостик, наблюдая за действиями 2-го помощника, т. е. перенимая опыт старшего товарища. Кстати, на поведение ставриды влияет и время суток, поэтому, по возможности, он заходил и к старпому, чья вахта выпадает на вечер (с 16:00 до 20.00 судового времени). А вообще, скажу я вам, промысел ставриды в открытом океане это «отдельная песня». Это очень увлекательная и азартная работа, я бы сказал, даже не работа, а охота. Охота на рыбу. Траулер идёт средним ходом, обшаривая горизонт гидролокатором по направлению и глубине. Электрорадионавигатор, а на «Генералове» он был в прошлом гидроакустиком на «кошельковистах» (суда, занимающиеся ловом кошельковыми неводами), так вот, гидроакустик в наушниках следит за прибором. Прислушивается… И вдруг внезапно отключает автоматический ход гидролокатора и вручную переводит вибратор прибора в определённое направление. Плавными, даже нежными и аккуратными движениями точечно уточняет направление на эхосигнал, который он услышал в стороне от курса судна. Отметки сигнала ещё не видно на экране дисплея или бумаге «Саргана» (модификация поискового прибора, ныне устаревшего), а он его уже услышал (тонкий, музыкальный слух, мля). Ещё несколько минут, и отметка цели появилась на бумаге. Гидроакустик сообщает штурману её азимут. Вокруг поисковика столпились капитан, вахтенный штурман, тут конечно же и «майор» (старший мастер добычи на морском сленге) с кружкой чая или кофе, всегда готовый действовать и нестись на палубу по сигналу к постановке трала.

Мгновение. … Штурман и капитан окидывают взглядом горизонт в направлении, куда указал акустик, и если там всё чисто, т. е. никто не мешает (нет других судов), меняют курс траулера по направлению к цели.

Подчас в плотной группе можно наблюдать картину, когда на тот же косяк нацелился другой промысловик. И тут уже судоводителям необходимо оценить ситуацию – успеваем ли первыми поставить трал, или нет. Сумеем ли опередить конкурента? Нет, значит бросаем этот косяк и ищем следующий. Если успеваем, сигнал «колокола громкого боя». «Майор» понёсся на палубу! На мачту вздымается флаг «Z» (ZULU) – «Я вымётываю сети, держитесь в стороне от меня» (согласно Международному своду сигналов), на баке подымаются конуса вершинами друг к другу – всё это знаки, говорящие другим судам, что БАТ-0062 «Алексей Генералов» начал постановку трала, и никто не должен ему мешать (есть такие Правила совместного плавания и промысла судов, ПСПП-72 года). Очень многое зависит от слаженных, грамотных действий палубной команды. Ни одной заминки быть не должно, ни малейшей! Иначе проскочим, пропустим косяк и шансов вернуться на него очень мало, так как вокруг стая «голодных волков» – других промысловиков.

Кроме определений «увлекательная» и «азартная», применительно к рыбалке, есть и сопутствующие – нервная и изматывающая. Потому что с судоводителей, кроме всего прочего, никто не снимал ответственности по безопасности мореплавания. Промысловые группы в ЮВТО, в которых довелось работать Игорю Кондаурову, были многочисленными и очень плотными, иной раз до пятидесяти, а то и до ста судов (со всех морских бассейнов Советского Союза плюс иногда и кубинские суда – ну эти вообще безбашенные ребята).

Работая в группе, траулер стремится занять наиболее выгодное положение. Впереди и чуть в стороне, в 3–4 кабельтовых, идёт промысловик по отличным показаниям. Его приборы контроля фиксируют прекраснейшие заходы рыбы в трал, о чём вахтенный штурман с удовольствие рассказывает на УКВ-канале своему другу, идущему рядом (судя по радостному голосу, он очень доволен. Видимо, что-то вкусненькое жуёт, гад такой, запивая чаем или кофе). А приятель его злится, нервничает. Уточняет у первого горизонт хода, раскрытие трала, потому что… Потому что у него ни хрена нет! Нет и всё тут. Поо-чем-ммуу, мля?!… Как так?!… У него есть, а у меня нет? Ведь всё то же самое? В результате, за три часа траления первый подымает 60 тонн! А рядом идущий – тонн десять, или вообще ничего. Почему, мля? Вопрос, кстати, до сих пор для Кондаурова так и не выясненный, оставшийся большой загадкой.

Потом, уже на берегу, Игорь спрашивал мнение других штурманов – своих друзей, «научников» из ПИНРО (Полярный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства). Так вот, для них, как оказалось, это тоже было большой загадкой (ENIGMA, мля, да и только!). На всевозможных конференциях, в научных трудах они, конечно же, с «умняком» на лице объясняют возможное поведение пугливостью рыбы, запутывая аудиторию разными наукообразными терминами. Но за бутылкой водки, на берегу, откровенно говорят:

– Честно, Игорь, …хер его знает… почему так.

Почему в отдельные месяцы она держится плотно в одном горизонте, а в другое время, по причинам, неизвестным как для самих «научников», так и для науки в целом, вдруг «сигает» вглубь или вверх, а то и в сторону, хотя все сопутствующие признаки одни и те же. Вот уж загадка так загадка!

Так вот, на промысле суда идут плотно в группе, и штурман помимо задач рыбалки, следит за окружающей обстановкой и маневрирует так, чтобы не столкнуться, не приведи Господь, и не сцепиться орудиями лова (а такое тоже нередко бывает). Группа дружно следует в обоих (параллельных) направлениях (если погода позволяет), а иные (кубинцы, мля, особенно) и поперёк!