Академия Легиона

– Я всегда говорил – не место девчонкам в боевиках, – Виктор привычно сорвал злость на женской половине команды. – Уж тем более нельзя вас ставить командирами. Вы только ныть способны и сомневаться. А боевик не имеет ни права, ни времени сомневаться. Шли бы вы лучше в администраторы.

Последняя фраза была его любимой присказкой, от которой у Хильды всегда вскипала кровь. Этот раз не стал исключением, но если Виктор Ланг предпочитал срывать злость на одногодках, то Хильду постоянно тянуло поспорить с командиром. То есть с куратором.

– Нет, Хил, не надо.

Пальцы Валери вцепились в предплечье подруги, когда та уже шагнула вслед за исчезнувшим в дверном проеме куратором. Она не любила спорить с преподавателями сама и еще больше не любила, когда Хильда сцеплялась с куратором. Однако Валери как раз и метила в администраторы, а туда брали почти всех, кто получил хорошие оценки на экзаменах. Для Хильды же каждый потерянный балл за боевую симуляцию – это риск.

– Надо, – возразила она, высвобождаясь из хватки и ускоряя шаг, поскольку Мор уже успел уйти далеко.

– Господин куратор, постойте! – окликнула она, оказавшись в пока безлюдном коридоре. Остальные группы продолжали выполнять задания.

Мор послушно замер на месте, но было видно, как он тяжело вздохнул, понимая, что его ждет. Хильда догнала его, но обходить и заглядывать в лицо не стала, так и обратилась к спине:

– Это нечестно.

– Почему? – Он все-таки обернулся сам и спокойно посмотрел на курсантку.

– Каждой группе, в которой вы назначаете командиром девушку, вы даете невыполнимое задание, чтобы мы теряли баллы.

– Вы обвиняете меня в половой дискриминации, курсантка Сатин?

– Да, пожалуй, именно так это и выглядит со стороны. Особенно на фоне того, что на практические задания с реальным боевым отрядом вы еще ни одну девушку не пустили, а ведь за них начисляются двойные баллы.

– В вашей группе было поровну курсантов обоих полов, – напомнил Мор. – И вы могли выполнить задание. Что касается реальной практики: как я могу пустить вас на нее, если вы не справляетесь даже с симуляциями?

– С этой симуляцией невозможно было справиться! Она не имела решения. Противник был непобедим…

– Госпожа Янг могла просто вовремя отдать приказ, который ей подсказали. И вы все получили бы свои баллы.

На мгновение Хильда потеряла дар речи. Она открыла рот, потом закрыла, шумно выдохнула, покачав головой. Больше всего ее поражало и злило непробиваемое спокойствие куратора.

– Так вы поставили нас в заранее безвыходную и абсолютно нереальную ситуацию, чтобы научить бросать товарищей, обрекая их на смерть? Но это в симуляции каждый потом отряхнулся и пошел писать реферат, а в реальной жизни это конец. Разве можно так? Разве вы не должны учить нас выходить из боя без потерь?

В глазах Мора появилось странное выражение, которому Хильда никак не могла найти определения. Словно сквозь колючий холод пробивалось сочувствие. Пробивалось, но не могло пробиться.

– А как вы себе представляли службу в боевом отряде, Сатин? – его голос прозвучал мягче, но все еще оставался строгим. – Вы думаете, почести и высокое содержание достаются боевикам за красивые глаза? Нет, их служба требует полного самоотречения и готовности умереть в любой момент. Умереть самому и оставить умирать лучшего друга, если того требует выполнение задания. Так это работает. Если вы не согласны, вам стоит подумать о том, действительно ли вы хотите служить в боевом отряде.

Сердце билось у Хильды уже где-то в горле, мешая говорить. Нечто подобное она когда-то слышала и от отца, из-за которого выбрала путь легионера, но в глубине души оставалась уверена, что из любой, даже самой безвыходной ситуации можно найти выход. Или, по крайней мере, его нужно искать до последнего.

– Это не отменяет того, что будь ситуация приближена к реальности, мы могли найти другой выход. Таких монстров даже не существует! Вы не имеете права придумывать нам непобедимых противников…

– Они очень даже существуют, – перебил Мор. – В Пустоши. Просто в настоящей Пустоши вы никогда не были, а потому не видели их. Думаю, вы еще будете проходить их на теории темной магии. Называются – големы, можете почитать про них на досуге. Ситуация, в которую я вас поставил в задании, не просто реальна, а действительно имела место быть в моей практике.

Его было не переспорить, Хильда знала это. Он даже не повысил голос, спокойный как удав, уверенный в своей правоте.

– Вот как? И что же вы сделали? Поступили так, как предлагал Виктор?

Он едва заметно пожал плечами.

– Конечно. Это ведь не Ланг придумал, такова стандартная процедура Легиона. Двое легионеров остались прикрывать, остальные выбрались из оцепления.

Его голос прозвучал так спокойно и отстраненно, что Хильда растерялась. «Двое легионеров» в его устах прозвучало так, словно речь шла о паре брошенных велосипедов, а не людей.

Двери некоторых залов иллюзий уже начали открываться, из них выходили курсанты второго года обучения: кто-то радостный, кто-то недовольный результатом. Мор продолжал невозмутимо смотреть на Хильду, не торопясь уходить. Всем своим видом он демонстрировал готовность продолжить разговор и разбить все оставшиеся у нее аргументы. Ей до боли в груди захотелось хоть немного пробить эту невозмутимость.

– И как? Лица тех двоих вам во сне не являются?

Он ответил не сразу. Невозмутимость лишь слегка дрогнула, его лицо немного смягчилось, в уголках рта появилась едва заметная улыбка.

– Хильда, я был одним из тех двоих. Это произошло на моем последнем задании в рядах боевого отряда. После него я и оказался в Орте.

Хильда смогла лишь открыть рот, но ни вопроса, ни комментария озвучить не успела: световые шары внезапно сменили цвет с ярко-желтого на раздражающе красный, окрасив в него все вокруг, а потом раздался тревожный сигнал.

Мор тут же потерял к ней интерес. Вскинув голову, он быстро нашел взглядом дверь зала иллюзий, которая переливалась разными цветами, давая понять, что за ней что-то произошло. Он оттолкнул Хильду в сторону и побежал через весь коридор к нужному залу, хромая чуть заметнее, чем обычно.

Когда еще двое преподавателей показались в коридоре, Мор уже скрылся за переливающейся дверью.

Глава 2

Обучение в Академии Легиона было напряженным. Особенно для тех курсантов, которые хотели попасть в группы подготовки к службе в рядах следователей или боевиков. Много тренировок, много материала для изучения, сложные в эмоциональном плане симуляции, порой так похожие на реальность. Постоянное соперничество и желание обойти конкурентов приводило к тому, что почти все рано или поздно срывались. Кто-то начинал препираться с преподавателями, как Хильда, но чаще курсанты вымещали злость друг на друге.

Поэтому время от времени на тренировках в зале иллюзий случались совсем не иллюзорные травмы. В этот день одна из симуляций прошла еще хуже, чем у группы Агнессы, и в результате двое курсантов сцепились, что-то не поделив. Мору и преподавателю фехтования Гедеону Соло пришлось их разнимать, поэтому продолжить спор с куратором Хильде не удалось.

Да и не имело смысла. Хильда понимала, что потерянных баллов ей не наверстать: она не могла написать анализ ситуации, который удовлетворил бы куратора, и, соответственно, не могла получить допуск к дополнительной симуляции. Оставалось надеяться, что ей все-таки удастся попасть на практическое задание с реальным отрядом.

Такие задания для второго курса ввели совсем недавно. Новый ректор решил, что курсантам будет полезно посмотреть на работу тех подразделений Легиона, в которые они стремились, до того, как они поделятся на соответствующие группы. Куратор Мор не демонстрировал восторга по поводу этой затеи. Он легко отпускал подопечных только на совместную работу с администраторами. Будущие следователи и стражи получали шанс реальной практики гораздо реже, а с боевиками в рейды за полтора триместра и вовсе отправилось всего три группы. Исключительно юноши. Однако Хильда не теряла надежды.

После неудачи в зале иллюзий она тоже была на взводе, поэтому, когда на следующий день на занятии по фехтованию Виктор Ланг бросил ей вызов, она не смогла его не принять.

Отец часто повторял ей: «Если не видишь способа победить в битве, постарайся ее избежать».

В этой битве Хильда не видела способа победить. Ее противник был как минимум на голову выше и вдвое шире в плечах. Он держал меч одной рукой, она – двумя, но каждый раз, когда Виктор атаковал, Хильда едва выдерживала силу его удара.

Он был силен и быстр, а она – просто быстра. От природы ей досталось довольно хрупкое тело: средний рост, тонкие кости, скромная мышечная масса. Хильда тренировалась больше, чем кто-либо в Академии, но это позволяло ей лишь едва-едва соответствовать нижней планке требований боевого отряда.

Схватка быстро вымотала ее, Хильда уже с трудом поднимала руки. Майка промокла насквозь и прилипла к телу, волосы выбились из хвоста и облепили лицо. Конечно, бой был учебным, и она в любой момент могла остановить его, сдавшись, но не допускала даже мысли об этом.

В конце концов произошло то, чего не могло не произойти: Хильда отразила очередной выпад, но уставшие руки свело судорогой, и следующий она пропустила. Виктор быстро повернулся и нанес удар с другой стороны. Острое лезвие обожгло плечо, Хильда едва смогла сдержать крик боли. В глазах потемнело, когда по руке потекла горячая кровь.

– Ты с ума спятил? – раздался рядом возмущенный крик Валери. – Это же учебный бой, а не настоящий. Ты ее покалечил!

Звон мечей вокруг мгновенно стих, все обернулись на Хильду и Виктора. Последний отошел на пару шагов назад и теперь стоял с крайне недовольным выражением лица. Хильда зажимала рукой рассеченное плечо, стискивая зубы от боли и заливая кровью пол класса фехтования. Она отчаянно пыталась сфокусировать магический поток на заклятии остановки кровотечения, но была слишком вымотана поединком. Пронизывающая боль не добавляла ей концентрации. Зато профессор Соло уже шел к ней, чтобы помочь.

– Вам действительно следует быть осторожнее, Ланг, – заметил он, жестом заставляя Хильду убрать ладонь с раны. – Это все-таки тренировка. Учитывайте возможности сокурсников.

– Думаете, в настоящем бою противник будет делать скидку на то, что она девчонка? – презрительно фыркнул Виктор. – А все туда же, в боевой отряд рвется…

Пока преподаватель останавливал кровь, Хильда видела, как многие парни переглянулись и согласно закивали. Оставалось радоваться тому, что так сделали не все.

– Я, кстати, и сам служил в боевом отряде, – заметил Соло, закончив с лечением и повернувшись к Виктору. – Пять лет. И дважды обязан жизнью, как вы изволили выразиться, девчонке.

Хильда посмотрела на него с благодарностью. Гедеон Соло и так был одним из ее любимых преподавателей. Хотя бы потому, что он некоторое время служил вместе с ее отцом. До того, как тот влез в политический заговор и был изгнан. В свои сорок пять Соло оставался высоким, хорошо сложенным, светловолосым красавцем со сносным чувством юмора и уважительным отношением к женской половине курсантов. Что среди бывших легионеров-боевиков встречалось не так часто.

Виктор виновато потупился, но ненадолго. Стоило преподавателю отвернуться, как он тут же бросил на Хильду хмурый взгляд исподлобья.

– Идите в лазарет, Сатин. Кровь я остановил, но срастить ткани и снять боль сможет только профессиональный медик. Фехтовать сегодня вы все равно не сможете. Остальным продолжать. Мне кажется, я не давал команды остановиться.

Вокруг вновь зазвенела сталь, а Хильда поплелась в раздевалку, в которой остался ее китель. Его пришлось нести в руке, потому что раненое плечо по-прежнему горело огнем и отказывалось повиноваться.

Поскольку занятия по фехтованию проходили в спортивном корпусе, а лазарет находился в основном, ей пришлось пересечь двор. Сентябрь только начался, и на улице было еще достаточно солнечно и тепло. Это позволяло надеяться, что прогулка в одной мокрой от пота майке не закончится для нее простудой.

– О, надо же, кто тут у нас! – почти радостно воскликнула Ада Вилар, штатный доктор лазарета Академии.

Она всегда казалась веселой и радостной. Даже когда курсанты умудрялись сильно друг друга покалечить, доктор Вилар продолжала улыбаться и говорить нарочито бодро. Порой создавалось впечатление, что ее жизнь – бесконечный праздник, но все знали, что это не совсем так. Вилар в одиночку растила сына и говорила, что его отец – легионер, погибший при исполнении. Правда, она никому и никогда не называла имени того легионера, ссылаясь на то, что он все равно не успел на ней жениться. Все, конечно, понимали, что это значит, но делали вид, что верят в историю с погибшим героем.

– Что у нас сегодня? – поинтересовалась доктор Вилар, собирая пшеничного цвета волосы в аккуратный хвост, чтобы они не мешали осмотру.

Хильда с трудом взобралась на высокую кушетку и села так, чтобы пострадавшее плечо было проще осматривать и лечить. Доктор Вилар нахмурилась, сначала изучая рану взглядом, а потом дополнительно исследуя с помощью магии. Закончив, она вздохнула.

– Мне надо серьезно поговорить с профессором Соло. Боевые мечи на занятиях у курсантов второго года – это недопустимо!

Хильда пожала плечами. Она считала, что в мире, где подобное ранение можно полностью излечить за несколько часов, тренировки с боевыми мечами вполне допустимы даже в первый год обучения.

– Хоть бы кровотечение нормально научился останавливать, – проворчала доктор Вилар, а потом предупредила: – Сейчас будет больно. Мне придется снова открыть рану.

Хильда стиснула зубы и малодушно прикрыла глаза, но ей удалось не застонать в голос.

Со сращиванием тканей доктор Вилар управилась довольно быстро, минут за двадцать. Не очень приятные минуты, но не смертельные: за время учебы болевой порог у Хильды заметно повысился. Она считала это плюсом, поскольку едва ли в боевом отряде травмы были редкостью.

– Все-таки девушкам вроде тебя не стоит стремиться в боевики, – мягко заметила доктор Вилар, когда закончила.

Ее серо-голубые глаза светились сочувствием и материнской заботой, но Хильда так часто слышала эту фразу за последние полтора года, что она неизменно вызывала у нее раздражение. Каким бы тоном и с какими бы чувствами ни была произнесена.

– Я как-нибудь сама разберусь, куда мне стремиться, спасибо, – прозвучало довольно резко, но доктор Вилар только улыбнулась в ответ.

– Ты знаешь, есть ведь разные снадобья… – Она выразительно посмотрела на Хильду. – Они не очень-то одобряются, я бы и сама не стала их рекомендовать, но… – Она вздохнула. – Но в твоем случае они могут уравнять шансы с противником вроде Виктора Ланга.

Хильда посмотрела на нее исподлобья. Она слышала про такие снадобья. Стоило кому-то продемонстрировать на тренировке или зачете результат выше обычного, за спиной его тут же начинали шептаться об усилителях – снадобьях, которые могли придать сил, ловкости, выносливости, скорости реакции. Поговаривали даже, что в боевом отряде их принимают перед некоторыми рейдами вполне официально.

Однако Хильда не верила в них. Во-первых, отец никогда не говорил ни о чем таком. Он прослужил в боевом отряде неполных два года, и если бы что-то такое было там в ходу, он бы знал. Во-вторых, к любым допингам курсантка Сатин относилась настороженно. Особенно к «не очень-то одобряемым». Хильда подозревала, что будь они безвредны, их бы точно одобряли и принимали все, кому был важен результат.

Хильда хотела попасть в боевики и была готова приложить к этому максимум усилий, но терять голову и травить себя сомнительными снадобьями не собиралась. Либо она сделает это честным путем, либо примет поражение.

Ей ничего не пришлось говорить вслух, доктор Вилар и так все поняла и одобрительно кивнула, но тут же заявила:

– Кроветворное, обезболивающее и общеукрепляющее выпить придется, ты знаешь правила.

Правила Хильда знала, поэтому послушно проглотила все три упомянутых снадобья под пристальным взглядом доктора. Обезболивающее подействовало сразу, да и после сращивания тканей рука уже не болела, а скорее немного ныла, поэтому Хильда без труда натянула китель и застегнула его.

– Спасибо, доктор Вилар, – поблагодарила она с чувством, давая понять, что сожалеет о своей грубости.

– Да не за что, – отмахнулась та, убирая бутыли со снадобьями обратно в шкаф. – Ты береги себя.

– Обязательно!

С кушетки Хильда спрыгнула уже более ловко, чем взбиралась на нее. О физических упражнениях на сегодня можно было забыть, но пропускать лекцию по теории темной маги не следовало, поэтому она поторопилась к выходу из лазарета.

Не успела она переступить порог, как перед ней взмахнула крыльями крошечная фея. Одна из тех, что разносила корреспонденцию по территории Академии. Бросив Хильде записку, фея тут же удалилась, что означало: ответ не требуется. Из содержания записки сразу стало ясно почему.

«Вам надлежит немедленно явиться к ректору Шадэ».

Хильда почувствовала неприятный холодок внутри. Только этого не хватало. Неужели Мор пожаловался на нее ректору?

Глава 3

По дороге к кабинету ректора Хильда заметно нервничала. Грей Шадэ был новым ректором Академии, назначенным в начале этого учебного года. Она видела его всего один раз: во время построения, на котором прежний ректор объявил о своей отставке и представил курсантам нового.

В качестве первой рекомендации он упомянул, что Шадэ десять лет прослужил в боевом отряде. Авторитет нового ректора в одно мгновение стал непоколебим: людей, продержавшихся в боевом отряде так долго, за последние сто лет существования Легиона можно было пересчитать по пальцам. А Шадэ после этого еще почти двадцать лет работал следователем, что подняло его в глазах курсантов на неведомые высоты.

Он был назначен ректором Академии сразу после ухода из Легиона, а потому выглядел внушительно. Полностью сохранил физическую форму, которая требовалась во время службы. И хотя в его темных волосах заметно пробивалась седина, а на лице хватало морщин, он все равно оставался довольно привлекательным для своего возраста мужчиной. Разумеется, в глазах взрослых женщин, а не курсанток, но это было только к лучшему. Магическому миру хватило двух браков между ректором и студенткой, произошедших за последние два года. Третий подобный скандал стал бы заметным перебором.

Хильду еще никогда не вызывали к ректору, и она не представляла, чем могла так провиниться сейчас. В голову настойчиво лезло предположение, что Шадэ тоже решил отговорить ее от подготовки, направленной на вступление в ряды боевого отряда. Просто за компанию со всеми остальными.

Ее подозрения усилились, когда перед кабинетом ректора Хильда столкнулась с куратором. И окончательно решила, что вызов к ректору связан с испытанием в зале иллюзий и ее «выступлением» после него. Видимо, она наконец достала Мора своими препирательствами.

– Добрый день, куратор Мор, – поприветствовала она, вытягиваясь по струнке даже чуть старательнее, чем положено, но тут же услышала ожидаемое разрешение:

– Вольно, курсантка.

В повседневном общении куратор не любил официоза, предпочитая оставлять его для специальных мероприятий и построений. Это была еще одна причина, по которой его любили подопечные.

Однако сейчас в его «вольно» Хильда услышала больше, чем обычно. Каким-то непостижимым образом во фразе прозвучало: «Расслабься, это не из-за вчерашнего». Вероятно, что-то в тоне куратора или в его взгляде дало понять: Мор не сердится за то, что она спорила с ним накануне. И не просто спорила, а старалась ужалить.

Хильда и расслабилась, но ненадолго.

– Уже наслышан об инциденте на фехтовании, – заявил Мор недовольно, покосившись на ее плечо. – Может быть, стоит выбирать себе соперника по уровню для учебных боев?

Его голос прозвучал строго, осуждающе, словно это она выбрала заведомо более слабого оппонента и покалечила его во время тренировки.

– Может быть, вам стоит поговорить об этом с Виктором Лангом, господин куратор? – предложила Хильда, стараясь, чтобы ее слова не звучали слишком уж дерзко. – Он выбрал меня в свои соперники.

– Но вы приняли его вызов.

– Ланг – сильнейший фехтовальщик на курсе. – Она пожала плечами, демонстрируя недоумение. Тон давал понять, что причина ее согласия очевидна. – Конечно, я приняла его вызов. Стать лучшей можно, лишь победив лучшего.

Куратор сверлил Хильду взглядом своих красивых карих глаз, которые приводили в трепет многих курсанток, но ее сейчас заставляли ежиться от озноба. Она в очередной раз задумалась, что же такого сделала, почему Мор стал так суров с ней. Ведь в прошлом году он вел себя иначе. Может быть, она его чем-то оскорбила и даже не заметила? Это было бы очень скверно, потому что характеристика куратора играла не последнюю роль при приеме в боевой отряд.

– Очень сомневаюсь, что у вас когда-либо получится его одолеть, – изрек Мор, но тут же с едва заметной улыбкой добавил: – Хотя я бы с удовольствием на это посмотрел.

Один из редких проблесков его прежнего отношения, когда он больше в нее верил и чаще подбадривал.

Хильда не удержалась. Она тоже улыбнулась и, понизив голос, предположила:

– Возможно, однажды мне удастся доставить вам удовольствие.

Это прозвучало довольно двусмысленно. Порой и ее заносило на поворотах: удержаться от флирта с куратором было сложно. Многие даже и не пытались сдерживаться. Хильда часто наблюдала, как сокурсницы приставали к нему с какими-нибудь дурацкими вопросами, глупо хихикая в процессе разговора. Ей самой подобное поведение казалось ужасно неуместным, но Мор к этому относился спокойно. Чаще всего он игнорировал попытки курсанток завести неделовой разговор, но мог и ответить тем же, смущая тех, кто старался смутить его.

Однако в моменты, когда они вдруг оказывались наедине, и он так смотрел на нее, Хильда и сама не могла удержаться. Как – так, она не смогла бы описать словами. Просто бывал у него порой взгляд, который отличался от других и заставлял Хильду чувствовать, что между ними действительно есть какая-то незримая связь. Это отдаленно напоминало ее ощущения во время того самого первого построения, когда он узнал ее в шеренге других курсантов и обратился с вопросом. Оставалось только порадоваться, что в такие моменты она не несла чушь, глупо хихикая, хотя сердце предательски начинало биться быстрее.

– Больно было? – мягко поинтересовался Мор, не развивая тему взаимных удовольствий, но продолжая смотреть на нее этим странным редким взглядом.

– Мне всего лишь рассекли мышцу до кости, – она позволила себе чуть-чуть язвительности в тоне. – Комары и то больней кусают.

Ей показалось, что куратору понравился такой ответ. На этом тема инцидента на фехтовании была исчерпана. По крайней мере, между ними.

В приемную ректора они вошли вместе. Их сразу пропустили в кабинет к Шадэ, поскольку, по словам секретаря, тот их уже заждался. И вместе вытянулись по струнке, представ перед общим командиром – ректором. Тот при их появлении остался сидеть за столом, Хильда с Мором остановились в метре от стола. На этот раз команда «вольно» не прозвучала.

– Курсантка Сатин, это правда, что вы проходили спецкурс в Орте и были дружны с Таней Лариной, ныне Норман, которая потом оказалась ревоплощением Роны Риддик? – без предисловий и лишних приветствий спросил ректор.

Хильда настолько не ожидала услышать подобное, что удивленно посмотрела на ректора. И тут же снова потупилась, удивляясь самой себе. Грей Шадэ почему-то пугал ее. Пронзительно-синие глаза, странно сочетавшиеся с темным цветом волос, буквально морозили. Наверное, преступники у него на допросах признавались во всем еще до того, как он успевал задать вопрос. Хильда редко испытывала трепет перед преподавателями, но сейчас в животе что-то болезненно заныло, словно она чувствовала за собой какую-то вину, чего на самом деле не было.

– Дружны – это громко сказано, ректор Шадэ, – осторожно ответила она, стараясь, чтобы голос прозвучал твердо и уверенно. Но глазами шарила по его столу, ища, за что бы зацепиться. – Мы делили с ней комнату и хорошо общались, но ни разу не встречались после того, как я покинула Орту и поступила в Академию Легиона. Хотя мы до сих пор обмениваемся письмами.

– В моем представлении это достаточно похоже на дружбу, – хмуро заявил ректор, продолжая прожигать ее холодным огнем. – Академии нужна ваша услуга, курсантка.

Это стало еще большей неожиданностью. Хильда не могла даже предположить, какого рода услугу может оказать Академии Легиона. И при чем тут ее былая дружба с Таней Лариной? Ее взгляд еще раз метнулся к лицу ректора и тут же вернулся обратно к столешнице, заваленной бумагами, наконец зацепившись за конверт с красивой эмблемой: смутно знакомый символ, заключенный в два тонких круга, между которыми размещались символы поменьше. Хильда пыталась вспомнить, что это за язык. Точно не алфавит магов.