Знак свыше. Иронические рассказы

– У вас есть алкогольная зависимость?

– Ну, когда есть хорошая компания, хорошая закуска…

– Это отговорки. Честно, выпиваете?

– Честно, нет.

– Как же вы расслабляетесь?

– Боулинг, квест, кино… Если совсем плохо, смотрю мексиканские сериалы.

– Пытаетесь худеть?

– Пытаюсь.

– И как?

– Минус три за месяц.

– Неплохой результат.

– Хотите поговорить об этом?

– Мне кажется, вы к сеансу относитесь недостаточно серьёзно…

– Это в вас говорит неуверенность. Признайтесь, что вам порой трудно найти общий язык с пациентом?

– С чего вы взяли?

– Не отвечайте вопросом на вопрос.

– Хорошо, иногда непросто… Люди ведь разные…

– А вы пробовали сначала расположить к себе собеседника?

– Я стараюсь. А вы кем работаете?

– По сути, продажником.

– Тогда понятно…

– Хотите, приходите к нам на тренинг. Это бесплатно. Мы там разбираем удачные кейсы коммуникаций. Можем вам помочь написать скрипты. Очень облегчают общение.

– Спасибо за предложение. А когда у вас ближайший?

В общем, расстались практически друзьями. А что тут такого? Почему не помочь человеку?

Истории на полях

Шопинг с олигархом

На одном бизнес-форуме я познакомился с олигархом. Ну, может быть, не с олигархом. По моим сведениям, у него официального ярда нет. Но несколько сотен миллионов не рублей точно присутствует. Его бизнес всегда был связан с сельским хозяйством. Поэтому он представляется очень скромно: Фермер. Это же у него написано на визитке. Форум был представительный, сплошь владельцы крупных бизнесов, поэтому Фермер очень удивился, что я о нём не слышал, и не без удовольствия поведал свою историю.

В начале 90-х он был крупнейшим поставщиком курятины из США. Помните ножки Буша? Потом стал владельцем нескольких крупных птицефабрик, затем продал их и занялся животноводством. «У меня было самое большое стадо коров в России, – сказал он, – а свиней и овец просто море». Потом ему надоело и это. И он занялся овощеводством. «Совокупно у меня полей в собственности чуть больше территории Бельгии», – с чувством собственного достоинства сказал он. Летать между полями ему приходится на своём самолёте. Мы ещё немного поговорили о видах на урожай, потом он перевёл дух и спросил:

– А вы каким бизнесом занимаетесь?

Я честно сказал, что бизнес-подарками. По его лицу я сразу понял, что он сожалеет о том, что столько мне уделил времени. Да ещё откровенничал…

– Это ручки-футболки, что ли? И какой у вашей фирмы годовой оборот?

Я сказал. Он присвистнул и спросил:

– И это всё на кружках-бейсболках?

Пришлось ему устроить десятиминутную презентацию нашей отрасли.

– Чёрт! Разгоню весь отдел маркетинга. Они мне только всякую фигню предлагают. Представляете, флешечный огород где-то надыбали. Флешки в виде тыквы, баклажана, кабачка. Короче, больные на всю голову. Я им говорю, мне в таком случае проще дарить реальные перцы с персональным нанесением. Партнёры хоть юмор оценят. Спасибо, вы мне глаза открыли на отрасль. А то я уж совсем разуверился в подарках. Даже бюджет срезал наполовину.

– Рад, что чем-то оказался полезен. А у меня к вам вопрос. Что-то мне подсказывает, что у вас есть повар.

– Даже два. Один итальянец, другой филиппинец.

– А зачем два?

– Сейчас объясню. Я очень люблю готовить и чаще всего себе и своей семье готовлю сам. Это огромное удовольствие. Рецепты тоже придумываю я. Итальянец делает за меня только стандартные операции, а филиппинец в каждое моё блюдо вносит нотку экзотики.

– А продукты вам присылают прямо с ваших ферм?

– Никогда, фермы – это мой бизнес.

– А где же закупают повара продукты?

– Поварам это доверять нельзя. Они это делают профессионально, но без души. Помидор, например, надо сначала понюхать, а потом и попробовать. Понять всю его палитру вкуса… Вообще вкусная и здоровая еда – это сродни искусству. Продукты, как правило, закупаю я лично. Трачу на это два-три часа в неделю.

– Не интригуйте. Так где же всё-таки закупает продукты человек, который про них знает всё или почти всё?

– Никакой интриги: я закупаю продукты на Добрынинском и Ленинградском рынках. По зелени у меня договор с одной пенсионеркой. Живёт в 90 километрах от Москвы в маленькой заброшенной деревне.

Тут я набрался наглости и спросил:

– А можно к вам присоединиться в один из ваших рыночных шопингов?

– Ну что ж, опыт передавать всегда приятно. Позвоните в начале недели, мы и договоримся.

* * *

Итак, наша вылазка на продуктовый шопинг состоялась. Мы встретились у Добрынинского рынка. С собой олигарх из двух телохранителей взял только одного по имени Паша. Как он выразился, сумки таскать.

– Для меня первое правило: приезжать на рынок сытым, иначе можно накупить столько – в машину не поместится.

– А зачем Паше пластиковый чемоданчик? – невпопад спросил я.

– Это не чемоданчик, это контейнер. Скоро узнаете.

Мы подошли к рыбным прилавкам. Здесь было всё. На льду лежали сибас и дорадо, тюрбо и клыкач, нельма и омуль, лежали огромные куски разделанного осетра, а уж судаков, окуней, карасей – вообще без счёта.

– Да, количество свежей рыбы поражает воображение, – сказал я, поскольку на Добрынинском рынке был впервые.

Но олигарха всё это великолепие не заинтересовало.

– Запомните, Владимир, рыба не должна быть свежей. Она должна быть… ЖИВОЙ!

Мы подошли к аквариуму, и олигарх выбрал стерлядь и две форели. Паша раскрыл чемоданчик. Он оказался герметичной ёмкостью. Туда налили воды и запустили рыбу.

– Можно относить в машину? – спросил Паша.

– Нет, ещё раков возьмём. Я планирую сделать форель под раковым соусом.

– Но мы уже прошли несколько аквариумов с живыми раками, – заметил я.

– Это всё искусственно выращенные. Они безвкусны, как тепличная клубника. Вон видите, в том конце стоит человек с маленьким настольным аквариумом и флягой. Пойдёмте с ним поговорим.

– Отец, почём раки?

Продавец назвал цену, которая была вдвое выше всех остальных предложений. Олигарх удовлетворённо хмыкнул и спросил:

– Откуда эти красавцы?

– С Краснодарского края, барин, – почему-то ответил продавец.

– Смотрите, Владимир, это голубой кубанский рак. Его ловят в естественных водоёмах. А потом самолётом везут в Москву. Поэтому он дороже, но вкус потрясающий.

– Мне кажется, вы непоследовательны. Вы покупаете рыбу, которая выращена искусственно, но отказываетесь брать искусственно выращенных раков.

– Дорогой мой, раков разводят в ванных или крошечных искусственных прудах. Кормят специальным кормом, чтобы росли скорее. А рыбу разводят в больших рыбных хозяйствах в чистой воде. В гораздо более чистой, чем естественные водоёмы вокруг Москвы, куда чёрт-те что сливают. Паша, загружай раков, тащи контейнер в машину и пулей назад.

– А что, всех подводных обитателей надо покупать исключительно живыми?

– Ну, не всех, конечно. Пойдём, я тебя познакомлю с Тиграном.

Мы подошли к прилавку в самом конце ряда. Там стоял мужчина лет пятидесяти с грустными восточными глазами. Продавал он то же, что и все: сибасов, дорадо и прочих морских чертей. Но, увидев олигарха, он преобразился, заулыбался и заохал:

– Рад видеть, рад видеть. А вас как звать? – обратился он ко мне.

– Владимир…

– А где Паша?

– Владимир – мой друг, а не телохранитель. Паша сейчас подойдёт.

– А я думаю, зачем такой старый телохранитель. Зачем Паша менять. А друг – это хорошо, друг – это совсем другое дело.

– Ладно, Тигран, дело говори.

– Есть свежайшие осьминоги из Черногории.

– Когда самолёт прилетел?

– Сегодня в пять утра.

Олигарх склонился к своему мобильнику и секунд через тридцать сказал:

– Не ври.

– Хорошо, хорошо! Вчера в 23:30. Можете проверять.

– Показывай!

Тигран нырнул под прилавок и достал немыслимо свежего осьминога. Он лежал на руке Тиграна, свесив щупальцы, и завораживал своей красотой.

– Хорошо, беру. Что ещё?

– Есть реально свежайшие французские гребешки.

– Показывай.

Тигран достал небольшой контейнер, начал открывать. Олигарх глянул на маркировку и спросил:

– Сколько здесь?

– Стандартно – сто штук.

– Ладно, беру. Паша тебе потом контейнер вернёт. Что там с мидиями?

– Мидии великолепные, потрясающие, очень крупные… Вам брать не советую. Три дня уже лежат…

– Спасибо, Тигран! Покупки Паша заберёт и расплатится.

– Азад сегодня приехал, – тихо сказал Тигран, – привёз иранскую чёрную икру. Хотите, я ему позвоню, он подойдёт?

– Не хочу.

Когда мы отошли от прилавка, я спросил:

– А почему вы от икры отказались? Не любите?

– Люблю, но икру надо заказывать. Белужью и непременно первой соли. А иранский стандарт – это для европейцев, которые ничего лучше этого не нюхали. Дней через двадцать будет самое время для заказа, могу и вам заказать. Ощущения непередаваемые, во рту тает. Ради такой икры стоит жить.

– А куда мы сейчас? – с любопытством спросил я.

– Сейчас за птицей.

– Да, я видел у них большой выбор.

– За птицей на Ленинградский рынок. Здесь мы ничего хорошего не найдём. Добрынинский специализируется на рыбе. Нет, конечно, у них есть всё, но нам-то с вами нужно нечто особенное. Короче, по машинам. Ленинградский нас ждёт.

* * *

Не прошло сорока минут, как мы прибыли на Ленинградский. На нём, в отличие от Добрынинского, я бывал. И, честно говоря, ничего особенного не заметил. Рынок как рынок.

Мы с олигархом подошли к прилавкам птицы. Куры действительно были в изобилии. Они лежали как на подбор, красивые и аппетитные.

– Выбирайте, – предложил мне олигарх.

– С одной стороны, глаза разбегаются, с другой – они все примерно одного уровня. Можно брать любую, не ошибёшься.

– В том-то и дело, что ошибёшься. Как говорится, играй, гормон. Поэтому они и выглядят одинаково, так сказать, куриные анаболики в действии. Вы что же, серьёзно считаете, что эти куры бегали на птичьем дворе?

– Я как-то об этом не задумывался…

– Именно на этом и построен их бизнес: никто не задумывается, тем более что куры мягкие, мясо при варке буквально сползает с кости.

– Кошмар какой!

– А многим это нравится. Они в таких случаях говорят: «Курица была очень нежной».

– Но это же хороший показатель…

– Отвратительный! Курица должна быть нежной с петухом, а не в кастрюле. У меня дочь спрашивает: «Папа, почему в институтской столовой куры мягкие, а дома мы едим жёстких?» А ведь всё очень просто. Куры на продажу сидят в клетках, не двигаются и только жрут свои анаболики. Деревенские куры всё время двигаются, носятся по двору, наконец, привлекают внимание петуха, сексом занимаются. Петух – он тоже абы с кем не будет. Ему подавай энергичных кур, которые следят за своей фигурой.

– Так где же взять этих сексуальных красавиц?

– А это другой вопрос. В основном вопрос связей и денег.

Олигарх подошёл к первому попавшемуся продавцу и спросил:

– Где Маргарита Львовна?

– Кто это, Маргарита Львовна? – тихо спросил я.

– Бывший ведущий специалист Роспотребнадзора в соседней с Москвой области. Как раз курировала птицефабрики, вышла на пенсию и перебралась сюда. Здесь она непререкаемый авторитет.

В этот момент к нам подошла элегантная дама в строгом деловом костюме. Увидев олигарха, расплылась в улыбке:

– О, какие люди! Тебе как всегда?

– Ну, в общем да. И то же самое моему другу.

– Значит, в полку коллекционеров прибыло? Как к вам можно обращаться?

Я назвал себя, она тоже представилась. Мы подошли к прилавку, и Маргарита Львовна бросила продавцу короткую фразу:

– Леночка, покажи.

Девушка нырнула под прилавок и достала поднос с пятью курами. Они резко отличались от своих собратьев. Имели поджарую фигуру, на них виднелись остатки обожжённых перьев, да и цвет у них был другой.

– Великолепные экземпляры, – прокомментировала Маргарита Львовна. – Выкормлены только отборным зерном…

– Маргарита! – с чувством сказал олигарх.

– Ну хорошо, хорошо, не отборным, просто зерном. Но в наше время и это уже немало.

– Ладно. Верю тебе… Заверни нам по паре штук.

Отдавая мне кур, Маргарита Львовна посмотрела на меня внимательно и сказала:

– Прежде чем их есть, подумайте о последствиях. Потом вы уже никогда не сможете вернуться вот к этим.

И она махнула рукой в сторону прилавков с изобилием кур.

Когда мы попрощались и отошли, я спросил у олигарха:

– А почему она нас называет коллекционерами, и почему эти куры лежат под прилавком, а не продаются открыто?

– Коллекционеры – это её шутливый термин, говорящий о том, что за такую цену могут покупать только ценители прекрасного. Кстати, по этой же причине такие куры лежат под прилавком. Очень утомительно каждому объяснять, почему эти «худые» куры стоят в три-пять раз дороже упитанных. В конце концов их всё равно покупают только коллекционеры.

– Понял. А теперь куда?

– В мясные ряды.

– Да, мясо всему голова, – глубокомысленно сказал я.

– Нет, мясо я сегодня покупать не буду. У меня другая цель. Я хочу найти печень трёхмесячного молочного телёнка.

Мы пошли вдоль рядов, олигарх внимательно всматривался в мясо. Наконец он остановился и спросил у продавца:

– Сколько месяцев телёнку?

– Три месяца.

– Отлично, а печень есть?

– Есть, но вы знаете, сколько она стоит?

– Догадываюсь, давай показывай.

Продавец вытащил из-под прилавка (опять из-под прилавка!) почти белоснежную печень. Она была чуть розовой и дышала свежестью.

– Сколько у тебя тут?

– Килограмма полтора, но я обещал постоянному клиенту…

– Не нуди… Беру всё.

Продавец назвал цену. У олигарха, естественно, не дрогнул ни один мускул.

– Паша, заплати, – бросил он телохранителю, и мы пошли дальше.

– Да, – мечтательно сказал я. – Тут с вами нельзя не согласиться. Если такую печень обвалять в муке и пожарить с луком, будет объедение.

Олигарх остановился и с ужасом посмотрел на меня.

– Владимир, вы росли в бедной семье в голодные годы? Пожарить печень трёхмесячного телёнка?! Да как вам в голову могла прийти такая мысль?!

– Но что же вы собираетесь с ней делать? – спросил я в некотором замешательстве.

– Из неё надо готовить паштет. Немного специй, немного сливок, немного коньяка, немного трюфельного масла, а сам чёрный трюфель натереть на мелкой тёрке… совсем чуть-чуть. Дать настояться в течение двух-трёх часов. И перед вами кулинарный шедевр. Вкус этого паштета будет с вами жить месяцами.

– Понял свою ошибку. А вот смотрите, какое замечательное мясо: светлое и недорогое.

Олигарх посмотрел на Пашу, тот пожал плечами, всем своим видом показывая шефу своё недовольство. Мол, тащите к себе в друзья кого ни попадя, а потом от этого же и страдаете. Мол, говорил я вам: сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит.

– Владимир, мне кажется, что вы со мной просто теряете время. Зачем вам всё это? Вы и в «Макдональдсе» отлично перекусите. Человек, который засматривается на свинину и хочет поджарить печень телёнка…

– Не может считаться гурманом, – продолжил я. – Простите, я ведь делаю первые шаги. Вы тоже в сувенирке мало что понимаете. Я же не хватался за голову, когда вы меня спросили, где лучше делать нанесение на ручке Montblanc.

– Ладно, погорячился. Просто вы обратили внимание на свинину, которая полна холестерина. Да и вкус у неё не изысканный, а прямолинейный. В мишленовских ресторанах её вообще не используют.

– Проехали, – сказал я. – А теперь мы куда?

– В молочный отдел.

– Да, творожок и сметана – это хорошо.

– Вот именно это мы там с вами покупать и не будем.

– Почему? Не любите творог?

– Люблю, конечно. Только мы не знаем, кто и как его делал. Насколько производитель чистоплотен, насколько аккуратно содержал коров. Между вашим ртом и его руками нет никакого контроля. Творог и сметану лучше всего покупать в магазине, и здесь нет равных…

– «Глобус Гурме», – попытался угадать я, назвав самый дорогой магазин. Уж очень мне хотелось реабилитироваться перед олигархом.

– Ни в коем случае. «Глобус Гурме» для людей, которые только что заработали свой первый миллион долларов. Он якобы элитарный, но и пустой. Маленькая проходимость и, как следствие, часто несвежие продукты. Творог и сметану надо покупать в «Ашане». Там они всегда очень свежие. А это главнейший показатель для молочных продуктов. Творог и сметану делают везде практически по одной технологии, а якобы дорогие элитные бренды творога и сметаны – это чисто маркетинговые усилия производителей.

– Спасибо за науку. Так что же тогда мы будем делать в молочных рядах?

– Я вас сейчас познакомлю с одной армянской семьёй. Они обосновались здесь лет сорок назад. Левон возглавляет офис продаж и живёт с семьёй в Москве. Армен живёт в городе Аштарак и руководит производством армянских сыров. Они не тратят деньги на маркетинг и продвижение, но от клиентов у них отбоя нет. Армен отправляет сыры даже в США. Культура производства и чистота у него на высочайшем уровне. Паша летал, проверял.

При этих словах Паша утвердительно кивнул.

– Так вот, – продолжил олигарх. – Сыр лори с молодым белым вином – это что-то невероятное. А настоящий армянский чанах, а сыр эребуни, а козий сыр ехегнадзор в глиняных горшочках… Да, всего не перечислишь. Все эти сыры давно уже стали мировыми брендами. При этом Армен неохотно расширяет производство. Говорит, что для него главное – качество. Эти сыры можно найти в Москве только у его брата Левона на Ленинградском рынке либо в одном клубе армянской диаспоры.

Увидев меня рядом с олигархом, Левон заулыбался, быстро и сбивчиво заговорил на армянском. Услышав, что я армянского языка не знаю, огорчился, но сказал:

– Ты всё равно приходи: будет свободный сыр – продам. Заказ сыра у нас по понедельникам и четвергам в первой половине дня.

– А сегодня свободный сыр есть? – робко поинтересовался я.

– Сегодня нет. Разве что твой друг меньше купит. Вот возьми лучше настоящий армянский лаваш, тонкий, как бумага.

У Паши зазвонил телефон. Он минуту послушал, потом наклонился к олигарху и тихо сказал:

– Просили передать, что он уже выехал…

– Понял, – сказал олигарх и повернулся ко мне. – Спасибо, Владимир, за компанию. Но бизнес зовёт. Как-нибудь ещё сходим за покупками.

И они с Пашей растаяли, как будто это был большой гастрономический сон.

Французский анекдот

Занесла меня тут жизнь в Париж, правда, на один день. А водитель, который нас вёз из аэропорта, оказался одним из «жёлтых жилетов».

– А против чего вы выступаете?

– Ну как, зарплаты маленькие, налоги высокие.

– А год назад было по-другому?

– Так же. Но мы и год назад выступали. Просто сейчас кому-то в голову пришла идея надеть жёлтые жилеты, и это объединило нацию… Сплотило, я бы сказал.

– Но ведь вы разбивали витрины, жгли автомобили…

– Традиция. У нас даже существует статистика, сколько в год во время протестных выступлений было сожжено автомобилей.

– А зачем «жёлтые жилеты» перекрывают дороги?

– Это только те, кто хочет засветиться на телевидении. Их больше всех показывают.

– А когда собираетесь, идёте по улицам, вы ставите перед собой какую-то цель?

– Да не особо. Хотите, я с вами поделюсь своей версией?

– Конечно.

– Так вот, наш президент Макрон ничего для людей сделать не может. За ним неусыпно следит Евросоюз. Тогда он приватно вызывает профсоюзных лидеров и просит их замутить заварушку. Те и рады стараться, зовут людей на улицы. Народ бузит по субботам.

– Почему по субботам?

– А когда ещё? В будни надо работать, а воскресенье провести с семьёй. Так вот, две-три недели страну колбасит, а потом Макрон минимальную зарплату увеличит, налоги заморозит. А если от Евросоюза к нему вопросы, то он не при делах. Мол, видели, какой у нас ужас творился, как я мог в такой обстановке повышать налоги. Но народ об этом не догадывается, его используют втёмную.

– Да, жалко вас…

– А чего нас жалеть? Идём, гуляем, вокруг куча знакомых. Журналисты нас фотографируют, берут интервью. Ну мы типа герои…

– Но вы же витрины разбиваете, в полицейских камни бросаете…

– Да ладно вам… Молодёжь шалит. Откуда в центре Парижа камни? Не из дома же их приносить… Ну бросят пару пустых бутылок. А полицейские, тоже ребята молодые, из водомётов их водичкой польют. Вот и весело!

– Но нам по телевизору показывали, что у вас там прямо война.

– Не смешите. Какая там война! Все кафешки вокруг Елисейских Полей заняты «жёлтыми жилетами». Сидим, пьём вино, травим анекдоты… Мне в последний раз классный рассказали. Сидят две француженки в кафе и разговаривают:

– Ты во время секса мужа своего видела?

– Нет, я глаза закрываю.

– А я видела… Стоит возле двери, бледный, весь дрожит…

Кое-что о менталитете

Англичане – они другие. Они воспитывались на острове. Поэтому довольно значительно отличаются от жителей материка по менталитету и воспитанию.

Сижу в лобби огромного пятизвёздочного отеля в Бирмингеме и ожидаю партнёра. В этот момент ко входу с воем подлетают пожарные машины. Из одной выходит офицер-пожарный и направляется к ресепшен. Далее следует диалог, в котором нет ничего особенного для английского восприятия. Во всяком случае, переводчик-синхронист мне переводил абсолютно бесстрастно.

Итак, диалог… Начал его, естественно, офицер-пожарный:

– Вызовите менеджера отеля.

– А вы пожарный? – спрашивает девушка на ресепшен.

– Да, я пожарный.

– Одну минуту, сэр. – Она куда-то звонит. – Никогда так близко не видела пожарного.

– Вам повезло.

– Теперь я в этом уже не так уверена, – кокетливо улыбается девушка. – А что, у нас пожар?

– Вот это я и пытаюсь выяснить.

Подходит молодой мужчина в хорошо сшитом костюме.

– Вы пожарный, сэр?

– Да, я пожарный.

– Рад с вами познакомиться. Чем могу помочь?

– Нам сообщили, что у вас что-то горит.

– Позволено ли мне будет спросить, на каком этаже?

– Я не знаю, на каком этаже. Нам просто позвонили и сказали, что что-то горит. Мы обязаны были приехать.

– Очень хорошо, что вы здесь…

– Почему у вас не сработала сигнализация?

– Наверное, ей не позвонили… Шутка, сэр. Если серьёзно, то она уже несколько дней не работает – отключена на профилактику. Кстати, джентльмен, который звонил, представился?

– Звонила леди, и нет, она не сообщила, как её зовут. Возможно, она очень спешила.

– А как к вам можно обращаться?

– Меня зовут Конрад.

– Отлично, сэр. Рад познакомиться, меня зовут Уилис-младший, я менеджер сервисной службы.

– Уилис, я пожарный, и у меня мало времени.

– Сэр, мы очень солидный отель. И у нас, как правило, ничего не горит.

– Ну, раз у вас нет возгорания, мы уезжаем.

– Сэр, я этого не говорил. Я лишь отметил, что, как правило, у нас ничего не горит. Но я буду рад показать вам отель. Следуйте за мной, сэр.

Рыбак рыбака…

В странах с высокой коррупцией живут гораздо более практичные люди, чем в странах западной демократии. Нашему человеку постоянно приходится выживать: то это препятствие обойти, то другое – волей-неволей будешь хитрым. Сегодняшняя жизнь всех россиян держит в тонусе. В западных странах, наоборот, люди расслаблены и наивны, как дети.

Один мой хороший приятель Андрей недавно был по делам в Хельсинки. Делать там вечером до катастрофы нечего. А тут его партнёр, финн, предложил сходить в элитный Клуб рыбака. Андрей не то чтобы заядлый рыбак, но дома снасти имеет и три-четыре раза в год выезжает на рыбалку. Поэтому он даже с удовольствием согласился.

Клуб располагался на первом этаже многоэтажного здания. Представлял он собой большой зал с диванчиками. На стенах в рамках – старинные фото, изображающие сцены рыбалки, и портреты заслуженных рыбаков. В зале полно народу, почти все мужчины, но встречаются и женщины. Главное, что у всех членов клуба в руках блокнотики. В них записана вся информация по каждой выловленной рыбе: порода, размеры, вес, место рыбалки и т. д.

Общение происходит следующим образом. Один член клуба показывает другому свой блокнот, и начинаются восторженные возгласы «Оу, оу, оу!!!» Потом восторженный финн отдаёт свой блокнот собеседнику, и наступает очередь первого финна говорить «Оу, оу, оу!!!» Короче говоря, все члены клуба смотрят блокнотики друг друга и восторгаются уловами.

– А если я напишу в своём блокнотике, что поймал двухметровую рыбу, все тоже будут восторгаться?

– А ты действительно поймал такую рыбу? – с уважением спрашивает партнёр.