Любовь в объективе

Рядом с блондинкой стоял Тайлер, её жених и любовь всей её жизни. Его руки накрыли миниатюрные ладошки девушки, а глаза не замечали никого другого. Конечно, они могли быть хорошими знакомыми или даже друзьями детства, хотя я не помню, чтобы Даффи рассказывала о чём-то подобном. И если уж говорить начистоту, не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной. Однако сейчас взмолилась, лишь бы оказаться неправой.

Табло уже кричало мне, что автобус вот-вот покинет вокзал и мне придётся покупать ещё один билет, а они всё стояли и никак не помогали мне разобраться в хитросплетении их отношений. Может, они просто держаться за руки? Подумаешь. Это ведь просто жест. Довольно интимный жест, если честно. Дьявол. Что не так с этим миром?!

Я поглядывала на стоянку автобусов, ища глазами свой, но не выпускала из виду эту сладкую парочку. Пока они просто разговаривали. А вот и моя колесница! Красный старичок с табличкой на приборной панели «Бостон – Кингстон – Сандуич – Бруро». Автобус следует до самого Провинстауна, огибая всё полукольцо последнего клочка суши на пути к Атлантическому океану. Пока что его двери ещё принимали пассажиров, поэтому я снова заглянула в видоискатель и приготовилась щёлкнуть, если Тайлер и эта красотка дадут мне повод.

Если с миссис Беккет я поступала ужасно, меняя разрушительную правду на десять тысяч долларов, то перед Даффи я не смолчу и за миллион. Если Тайлер предоставит мне веский повод и наглядное доказательство того, что обманывает свою невесту, как Грант обманывал меня и свою жену, эта фотография первым же делом отправится Даффи в руки.

Чёрт, автобус уже изрядно заполнился попутчиками. Минута до отправления, а они болтают, словно решили поделиться всеми новостями мира. Я наделала кучу ничего не значащих снимков, как они держатся за руки, пару раз чертыхнулась, когда дверь моего автобуса стала закрываться – отчего благочестивая мадам рядом смерила меня возмущённым взглядом – и, схватив сумку, понеслась за автобусом.

– Стойте! Подождите!

Фотоаппарат больно бился в грудь, рука отваливалась от прыгающей сумки, но я отчаянно перебирала ногами и размахивала билетом, пытаясь догнать отчаливающий драндулет. Думаю, весь вокзал позабавился этой сцене и немного скрасил ожидание. Всегда пожалуйста, господа! Главное, чтобы мои крики не привлекли внимание Тайлера и его подружки. Пусть фора останется на моей стороне. Стопроцентных улик у меня не было, но если бы он заметил меня, то придумал бы достоверную историю о том, почему он здесь с этой незнакомкой. И это оправдало бы его, а меня выставило подозрительной дурёхой.

Слава богу, водитель пожалел меня, остановился, отъехав на каких-то сто метров, и открыл двери. Я поблагодарила его почти неразборчиво, пытаясь отдышаться от марафона с утяжелениями, и виновато поглядела на остальных пассажиров, которых задерживала всего на минуту, но они разглядывали меня такими мрачными взглядами, словно по моей вине опаздывали на час.

– В следующий раз приезжайте вовремя, мисс. – Вполне добродушно посоветовал водитель, поиграв густыми усами. Наверняка ему часто приходится воочию наблюдать за подобными крысиными бегами и запускать опозданцев на самом выезде на трассу.

Усевшись на своё место в проходе, я улыбнулась соседке, но грузная женщина с отросшими тёмными корнями отсалютовала мне молчаливым неодобрением и чавканьем жвачки. Что за манеры!

Я планировала весь час пути дремать или проверять директ в Инстаграме, куда часто приходили запросы от постоянных или корпоративных клиентов, но планы иногда меняются. Из головы не выходил Тайлер и его знакомая. А может, и больше, чем просто знакомая. В субботу состоится вечеринка по поводу его помолвки с моей лучшей подругой. Через несколько месяцев они пойдут к алтарю и обменяются клятвами и кольцами. А он пожирает глазами блондинок на вокзале.

Что же мне сказать Даффи?

Глава 6

Четыре дня я избегала разговоров с подругой, хотя та звонила каждый день, чтобы узнать, как я. Приходилось делать вид, что я бодрюсь, и умалчивать о том, что я видела на вокзале в день своего отъезда.

Мама обрадовалась моему приезду так сильно, что взяла отгул, чтобы провести с блудной дочерью хотя бы один полноценный день.

– На почте и без меня обойдутся. – Махнула она рукой на мои возражения не менять привычный распорядок из-за меня. – Не каждый день ко мне приезжает единственная дочка.

Когда автобус выплюнул меня на остановке и покатил себе дальше в следующий пункт назначения, я ещё некоторое время просто стояла на месте с сумкой, фотоаппаратом и чувством ностальгии, осматривая родные края совершенно новым взглядом.

Забегаловка «Блюберри Маффин» всё ещё на месте и за эти десять лет ничуть не изменилась, правда, с моего последнего приезда на Рождество мистер Хоппер хотя бы подкрасил фасад и заменил негорящие буквы на вывеске. На перекрёстке Пилигримс-хайуэй и Мейн-стрит всё так же пахло буррито и острым соусом «Табаско», пары которых навевал ветерок из окон «Канкана». Я позволила себе придаться воспоминаниям и пройтись пешком до самого дома. Это не Бостон, где можно заплутать в узелках улиц и простоять час в пробке. Кингстон – сплошной лесной массив с точечными застройками жилых домов и забегаловок с жирным меню.

Я прогулялась вдоль заповедника Калиста на север, к школе Кингстон, в которой проучилась с самых первых классов и в которой познакомилась с Даффи, чья семья перебралась в город в последних классах из ещё более крошечного Милдборо. Улыбнулась дверям библиотеки, где проводила слишком много времени после уроков, и поёжилась у ворот кладбища, за решёткой которого покоились мои дедушка с бабушкой, а также любимый отец. Я пообещала чуть позже обязательно навестить их вместе с мамой, но сейчас из меня была плохая собеседница.

Домишко с тремя спальнями по Риверсайд-драйв когда-то был моим убежищем, а теперь маяком, на свет которого я брела, как корабль, заблудившийся в тёмных водах. Я почувствовала облегчение, едва заметила покатую крышу, устланную черепицей, за кронами облепиховых деревьев. Она теплотой растеклась в груди и согрела все конечности сильнее, чем июньское солнце.

Мы всегда жили просто, но тому были рады. Никакого мрамора на дорожке перед домом. Никаких кирпичных кладок, как на Шервуд-авеню. Одноэтажный дом чуть вытянутый вглубь участка оторочен белыми досками, что давно пора бы покрасить. У мамы больные суставы, да и сложновато в одиночку в её возрасте бегать с кистью и ведром краски наперевес. Глядя на стареющий вместе с его хозяйкой домишко, где прошло моё счастливое детство, я проглотила чувство вины.

Ключ нашёлся под вазоном с геранью у двери. Мама всё ещё оставляла запасной в таком неблагонадёжном месте и даже не волновалась, что кто-то может пробраться внутрь. Готова поклясться, что соседи прячут свои ключи под такими же вазонами, ковриками или садовыми гномами. Но никто не боится за имущество.

Мама работала до пяти, поэтому к её приходу я разложила вещи в своей спальне, сбегала в ближайшую лавку за пирогом, поболтав на ходу с Мартой, что стояла за стойкой, сколько я себя помню. И, когда мама зазвенела связкой ключей у входа, я уже была наготове принимать её в объятия. Правда, немножко я всё же её испугала, но радости было больше, нежели страха.

Весь вечер мы болтали и наслаждались обществом друг друга. У нас всегда были тёплые отношения, даже в те времена, когда милые девочки превращаются в несносных злюк. Мой характер сложно назвать сахарным, но мама пила чай без сахара.

– Зои, милая, что-то случилось в Бостоне? – Обеспокоенно, но с осторожностью спросила она, когда мы обменялись свежими новостями из двух разных миров и налили по третьей чашке кофе.

– С чего ты взяла, мам? – С наигранной веселостью отозвалась я, но мама лишь склонила голову на бок с укором в глазах.

– По твоим глазам. В них поселилась грусть.

От любящей мамы никогда не укроется, что у тебя на душе. Я почти ничего не рассказывала ей о Гранте. Всё, что она знала, – у меня кто-то есть. Ей бы не понравилось, что я встречаюсь с мужчиной на пятнадцать лет старше, да ещё и с видным богачом, у которого я далеко не на первом месте. Она ищейкой вынюхивала, если что-то неладно, и такой союз провонялся бы ей гнилью с самого начала.

Я взяла мамину руку в свою и погладила по слегка огрубевшей коже. Слишком стремительно она стареет. Когда я была здесь на рождественские праздники, около мизинца ещё не было этого тёмного пятнышка. Веки ещё не так низко набежали на когда-то ясные глаза. Кольца её волос ещё не пропускали столько седых ниточек. Она всегда боролась за естественность со всем миром, а теперь приходилось бороться за неё с природой и самой собой. Я знаю, что она ни за что не покрасит волосы, даже когда они превратятся в белый пух. Не станет приукрашивать лицо косметикой, даже когда погрязнет в цепочках морщин.

А ещё я знала, что у неё пусть и сильные руки, но слишком хрупкое сердце. Что она пьёт успокоительные, чтобы крепче спать. А ещё переживает за работу, как за малое дитя, хотя её работу на почте нельзя назвать такой уж ответственной. Именно поэтому я не могу рассказать ей о том, как со мной обошёлся Грант Беккет. Я ненавидела врать ей, но это была ложь во спасение, поэтому я как можно более правдиво улыбнулась и ответила:

– Просто рассталась с парнем, мам. Ничего серьёзного.

Если она мне и не поверила, то позволила думать, что купилась на эту ложь.

– Всему своё время. – Мудро сказала она, но я так и не поняла, имела она в виду, что я ещё успею встретить свою любовь или рано или поздно расскажу ей правду.

Ночевать в своей детской постели было странно и волшебно одновременно. Приятно кутаться в одеяло, что грело меня, когда я выиграла первый творческий конкурс в пятом классе, впервые поцеловалась с мальчиком и решила, что свяжу жизнь с фотографией. В своей бостонской квартире эти два дня меня кружило в водовороте мыслей, в основном о Гранте и его жене, и о том, что мне со всем этим делать. Но здесь, в Кингстоне, в родном доме и с любимым человеком за стенкой, я уснула, едва прикоснулась щекой к подушке.

Это были чудесные четыре дня. Мы вместе завтракали и ужинали, гуляли по вечерам вдоль залива Кингстон, ели мороженое из киосков и много разговаривали. Я наснимала столько видов и столько кадров мамы на фоне этих видов, что из одной этой фотосессии можно составлять целый альбом. Парочку снимков обязательно закину в портфолио. Если кто и достоит там быть, так это мама. Мы навестили родных, что слишком рано от нас ушли, и принесли свежие цветы. Глядя на памятник отца, я мысленно спрашивала небеса, отчего же не все мужчины такие, каким был он?

В среду вечером, объедаясь с мамой пиццей в «Перси», я столкнулась с Мэри Донохью, одноклассницей, человеком из прошлого. В отличие от многих наших она не стала гнаться за красивой жизнью мегаполиса, а нашла своё счастье здесь. Вышла замуж за механика из автомастерской и нарожала полкласса ребятишек. Их было всего трое, но для бездетных это разве что целый табун. Мы мило поболтали и разошлись своими дорогами, как и в прошлом.

В утро четверга я заглянула к мистеру Макдаффи, папе Дафф, что жил на всё той же Кеннеди-роуд, в доме с качелями на заднем дворе, хотя больше некому было на них качаться. Он был удивлён моему приходу так же сильно, как и рад. Всё поглядывал за спину: не привела ли я его дорогую дочурку с собой. Напоил кофе перед работой и поделился фрагментами жизни, но больше, конечно, расспрашивал про его дорогую Эстер, о её успехах и о том, не обижает ли её «этот блондинчик». Будто чувствовал, что между ними с Тайлером не всё ладно. Что его дочке могут разбить сердце. Отцы ведь чувствуют такие вещи не хуже матерей. А ещё говорят, что отцовского инстинкта не существует.

– Не волнуйтесь, мистер Макдаффи. – Как можно более убедительно отвечала я. – Вы ведь знаете свою дочь. У неё всегда всё схвачено.

А в душе я корила себя за то, что уже который раз вру дорогим людям, хотя обещала не делать этого. Ложь во спасение – такая же ложь, какими бы благими не были её мотивы.

В единственный мамин отгул я настояла на том, чтобы заняться домом и обновить его внешний облик. Сама заплатила за семь банок краски в «Харбор Тулс», а владелец магазинчика мистер Питерс позаботился о том, чтобы их доставили к нам на крыльцо совершенно бесплатно. Вот она, доброта жителей маленьких городков.

Мы перемазались с ног до головы, потратили целый день на это дело и кое-где наделали клякс, но остались довольны. Фасад побелел и прям-таки засиял, как и моя угомонившаяся душа.

Даффи, как правило, звонила после работы, когда её начальник Рекс Харпер не мог ворчать, что она отлынивает от работы. Я много раз виделась с ним, и он, на самом-то деле, довольно хороший парень, просто слишком погряз в работе и сроках. Даффи расспрашивала, как я держусь, и решила ли что-нибудь с чеком. На что у меня был один и тот же ответ:

– Я нормально. И нет, не решила.

Меня мало заботили эти десять тысяч, скорее разоблачительные фотографии на фотике, где её жених слишком тесно общается с другой. Один раз я чуть не сломалась и не выдала всё как на духу, но вовремя прикусила язык. Пока я не узнаю, изменяет ли Тайлер, я не стану баламутить воду. Не хватало ещё, чтобы из-за моей ошибки пострадала Даффи и её будущая счастливая семейная жизнь.

– Дафф, а где сейчас Тайлер? – Как бы невзначай поинтересовалась я. – Он ведь помогает тебе с вечеринкой? – Отличный предлог, чтобы разузнать о местонахождении её жениха.

– У него срочная командировка в Вустер, так что я пока занимаюсь всем одна.

– Мне очень жаль, что я не могу тебе помочь. А он поехал один?

Слишком нездоровым казалось моё любопытство, но Даффи, казалось, слишком поглощена чем-то своим, чтобы видеть в моём интересе неладное.

– Да. Какое-то важное дело, связанное с разводом.

Значит, та блондина просто пришла на вокзал проститься с ним. Что всё это значит?

– А когда вернётся?

– В четверг вечером. Что-то ты слишком интересуешься работой Тайлера. – Со смехом заметила Даффи, но так и не углубилась в подозрения.

В пятницу пришло время ехать обратно, и впервые я не рвалась в Бостон, мечтая задержаться у домашнего очага подольше. Только вот на завтра в моём расписании стояла съёмка детского дня рождения, а вечером приём у Даффи и Тайлера по случаю помолвки. Так что я крепко расцеловала маму и села на автобус на четыре вечера.

– Ты ведь знаешь, что всегда можешь приехать сюда. – Напомнила мама, поглаживая мои щёки, будто мне снова было девять. – Здесь тебе всегда рады.

– Знаю, мам. Я тебя люблю.

– Ты бы знала, как я тебя.

Я улыбалась и махала через окно, как будто ехала с классом на экскурсию. Но как только мы проехали указатель «Вы покидаете Кингстон» я не сдержалась и предалась тихой грусти.

Глава 7

Адвокатская фирма «Шэрман и Флай» взлетела на самый верх здания «Форрест Хилл» и свила себе гнёздышко сразу на трёх этажах. Из окон наверняка открывался потрясающий вид на парк, но не каждому позволено его лицезреть. Лишь сотрудникам компании и их богатым клиентам. Я не относилась ни к тем и ни к другим, поэтому даже не пыталась прорваться через пост охраны и запрыгнуть в лифт, следующий на двадцать третий этаж. Лишнее внимание мне было ни к чему, потому я выбрала уютную точку наблюдения в кофейне на противоположной стороне улицы.

Вряд ли «Мариэль» могут похвастаться пятью звёздами за чистоплотность и вкусный капучино, но выбора не было – их огромные окна хоть и редко общались с тряпкой, зато открывали хороший обзор на главный вход. Я могла упиваться кофе и следить за всеми, кто входил и выходил из «Форрест Хилл».

На часах – без одиннадцати шесть. Самое время, чтобы закончить муторную работу в офисе и отправиться на законные выходные, но никто не спешил бросать дела и встречать вечер пятницы. О трудоголизме адвокатов слагают целые легенды, мол, они работают по восемьдесят часов в неделю, ночуют прямо на папках с исковыми заявлениями и могут процитировать правовой кодекс с той же уверенностью, что ребята за прилавком «МакДональдс» – меню.

На всякий случай я появилась здесь задолго «до». Только сошла с автобуса и даже сумку не закинула домой. Лишний крюк по городу отнял бы бесценное время, которое можно потратить на более полезное занятие. За полминуты я оценила все места, откуда можно заметить всё, что творится вокруг, и в то же время остаться незамеченной, вот и выбрала это кафе. Хорошо, что я прихватила у мамы свою старую кепку, что осталась ещё с первых курсов колледжа. Эмблема фирмы «Найк» была подделкой, зато козырёк оказался неподдельно полезен в моей операции.

Фотоаппарат наготове и ждёт сигнала, когда приступать к работе. А вот я сама совсем не готова. И чувствую себя совсем ни как Шерлок Холмс, а как настоящая предательница.

Я сижу под окнами компании, где работает жених моей лучшей подруги, и жду момента, когда он соизволит пойти домой, чтобы проследить за ним. Не просто так я примчалась сюда сразу с автобуса. Даффи позвонила мне, пока я проезжала Вулластон, и почти пропела в трубку, что на завтрашней вечеринке они с Тайлером объявят всем дату свадьбы, которую выбрали буквально вчера. Выслушав мои обеспокоенные и немного натянутые поздравления, Даффи добавила, что они хотят поскорее связать себя узами брака, поэтому попросила не удивляться, что торжество произойдёт так скоро. А если так, я просто не могу допустить, чтобы подруга совершила ужасную ошибку и разделила жизнь на до и после, а сердце – на миллионы частей.

– Тайлер сегодня снова не сможет мне помочь. – Вздохнула Даффи в трубку, надувая двадцатый по счёту шарик. – Приходится всё делать самой, чтобы успеть.

– Почему же Тайлер отлынивает? – С раздражением поинтересовалась я. – Это ведь и его вечеринка тоже.

– Да, но у них там какое-то суперважное дело. То самое, из-за которого он ездил в Вустер.

– Что за дело такое?

– Он мне не говорит. Адвокатская тайна и всё такое, ты же знаешь. Он может потерять лицензию или даже сесть в тюрьму, если будет болтать о клиентах. Так что мы постоянно обсуждаем мою работу и никогда – его.

Как удобно. Я чуть не озвучила это вслух, но вовремя одёрнула себя и вообще сделала негласную пометку о презумпции невиновности. Каждый невиновен, пока не доказано обратное. А доказательств вранья и измен Тайлера у меня пока не было. Выступай я в суде на стороне обвинения, защитник бы в пух и прах разбил мою стратегию о томных взглядах на вокзале и сплетённых руках. А Тайлер Филлипс уже много лет ищет лазейки в законе и знает, как его обходить.

Тем не менее, как говорится, доверяй, но проверяй. А я совсем не доверяла Тайлеру. И боялась, что вскоре это недоверие перенесётся на всех мужчин. Грант, Тайлер, все те супруги клиенток, за которыми охотится мой знакомый Тони Скайлер. И почему людям спокойно не живётся? Почему они просто не могут любить одного единственного? А если ты не нагулялся, зачем вообще вступать в отношения или делать предложение? Абсурд, да и только!

Вся эта цепочка умозаключений и привела меня за столик «Мариэль». Пока я томилась в ожидании, как и бариста за стойкой в безлюдной обстановке кофейни, я уже перепроверила кое-что.

Сперва зашла на страницу Тайлера в Инстаграм и пролистала всех его шестьсот восемь подписчиков, выпуская из вида мужчин и коммерческие аккаунты, и уделяя особое внимание блондинистым особам. Образ той незнакомки с вокзала оказался всё ещё свеж в памяти, но на всякий случай я даже открыла её фотку на камере и принялась сравнивать с профилями всех девушек-знакомых Тайлера. Ни одна из них не показалась мне подходящей кандидатурой. А он хитёр. Наверняка соблюдает дистанцию и написывает ей в директ, но предусмотрительно решил не подписываться на неё, чтобы в случае чего не вызывать подозрений. Сейчас как раз был тот «случай чего», но подозрения у меня всё равно возникли. Больше ни в каких социальных сетях Тайлер не держал аккаунта, так что тут тупик.

Не найдя загадочную блондинку, я пошла другим путём. Отыскала сайт «Шэрмана и Флая» и зашла в раздел «Наши сотрудники». Обычно такая страничка есть у всех компаний и призвана вызывать доверие у клиентов. Сама компания, может, и вызывала моё доверие, но не их младший юрист Тайлер Филлипс. Его удачная фотография нашлась среди множества других юристов – подумать только, на старших партнёров Шэрмана и Флая, чьи имена шли первыми в списке, трудились девять старших партнёров, пятнадцать младших и восемь помощников юриста, в основном, исполняющих роль мальчиков – и девочек – на побегушках. Тайлер давно перерос эту должность и перебрался с самого низа пищевой цепочки на ступень повыше. Он неплохо справлялся с работой, так что ему уж точно светило кресло старшего партнёра. Когда-нибудь. Даффи так им гордилась. Я слукавлю, если скажу, что я нет. Но не теперь. Теперь Тайлер Филлипс для меня самое слабое звено и объект подозрений.

Но следов «моей» блондинки не нашлось и здесь. На этом мои гениальные идеи заканчивались, поэтому я заказала вторую чашку капучино и сэндвич с индейкой, чтобы заесть дыру в желудке и минуты ожидания.

Ровно в шесть из дверей начали постепенно выползать люди, как муравьи из муравейника. Все, как на подбор, в официальных прикидах и с важными лицами. Они могли оказаться кем угодно – коллегами Тайлера или же обитателями других этажей. Я приспустила козырёк пониже на лоб, показывая свои худшие манеры, и, не отрываясь от поедания сэндвича, стала разглядывать всех и каждого. Вполне возможно, скоро появится и Тайлер. Или я замечу в этой серо-чёрной корпоративной толпе нашу блондинку в розыске.

Спустя восемь минут мой шпионский обед исчез с тарелки, а люди всё продолжали выходить, словно там их штамповал огромный конвейер. Ни Тайлера, ни блондинки.

Через ещё пятнадцать минут я уже начинала заводиться, как тарахтящий мотор старенького седана. «Муравьи» разбежались кто куда, а ни один из моих объектов не высунул носа. Я уж решила, что накрутила сама себя, и Тайлер действительно коптится над каким-то стоящим делом, заказал себе суши навынос и вливает в себя десятую чашку американо, чтобы оставаться бодрым после десятичасовой смены.

Всё, последняя моя попытка, и я сворачиваю лавочку. Отыскав на сайте «Шэрман и Флай» контактный телефон ресепшен, я позвонила, слегка подрагивая от возбуждения. К моему удивлению, меня не отправили на голосовую почту и не пообещали перезвонить в понедельник в рабочие часы. Премиленькая девушка ответила голосом сладким, как кленовый сироп. Представилась Кэрри и спросила, чем может помочь.

– Подскажите, на месте ли мистер Филлипс? – Попытала я счастья и уточнила: – Тайлер Филлипс, младший юрист.

– Вы знаете, вы опоздали всего на две минуты. – С искренним сожалением ответила Кэрри. – Он буквально только что уехал на лифте. Если хотите, я могу ему что-нибудь передать?

– Нет, спасибо, я позвоню в понедельник.

Значит, он на полпути к выходу. Расплатившись с баристой за отнюдь не выдающийся кофе и сносный сэндвич, я вышла на улицу и укрылась за баннером на остановке. Сумка оттягивала плечо, а камера – шею, но я была настойчива. Набрала ещё один номер, и после не совсем бодрого «алло» Даффи спросила:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.