Проклятое сердце

Я перешагнула через порог в ателье, и о моем присутствии тут же возвестил дверной колокольчик. На манекенах были приколоты заготовки сразу нескольких платьев. Между длинными широкими столами теснились столы поменьше, которые были завалены кружевами, бусами, перьями и катушками с лентами. На первый взгляд казалось, будто в подобном хаосе невозможно отыскать что-то конкретное, но Меранда ориентировалась здесь как рыба в воде.

Услышав звон колокольчика, она оглянулась через плечо и тут же расплылась в улыбке, не переставая при этом строчить на швейной машинке.

– Доброе утро, мадам Меранда, – сказала я, помахав ей рукой.

Хозяйка ателье была всего на несколько лет старше меня и являлась счастливой обладательницей упрямого вспыльчивого нрава, который прямо под стать ее своевольным огненно-рыжим локонам, выбивающимся из-под шиньона.

Стук швейной машинки стих. Отложив в сторону заготовку из черной ткани, Меранда подхватила пышные зеленые юбки своего платья и поспешила ко мне.

– Я так рада видеть вас, леди Эйвин. К сожалению, платье, которое вы заказали, еще не доставили. Но я непременно отправлю вам весточку, как только его привезут.

До моего двадцать первого дня рождения оставалось три месяца. К этому времени я уже буду замужем.

– Нет-нет, все в порядке. Я пришла купить подарок для Кейлин. – За спиной у Меранды я заметила ткань неподражаемого оттенка фуксии, выглядывающую из-за бархатной занавески. – Это случайно не платье?

Задумчиво нахмурившись, Меранда сняла платье с вешалки. Квадратный вырез. Талия в стиле ампир. Расклешенная юбка. Какое же красивое!

– К сожалению, это заказ леди Фреи.

Вот ведь невезение!

– Она уже оплатила его?

– Нет, только внесла задаток. Она ждет, когда отец даст ей нужную сумму, чтобы выкупить платье.

В мои планы входила лишь покупка подарка сестре на день рождения. Однако если при этом я испорчу настроение Фрее, это будет приятный бонус. Я сняла кошелек с запястья, положив его на стол рядом с парой серебряных ножниц.

– Сколько надо добавить, чтобы перебить цену? Я хочу это платье.

Меранда рассмеялась:

– Останьтесь на чашечку чая, и оно ваше.

После недолгого чаепития в апартаментах наверху я заплатила за платье и в очередной раз поблагодарила Меранду. Она заверила меня, что подгонит его под фигуру Кейлин как раз к торжеству.

На улице начался дождь, и я поспешила к грогочу, чтобы бросить в его пустую кружку свои последние несколько монет.

– Извините, что так мало. – Но ведь это было лучше, чем ничего, верно? Завтра, когда вернусь за георгинами, я дам ему еще.

– Спасибо. Вы очень добры, миледи, – прохрипел он. – Я уже практически потерял веру в людей.

Вот бы и мою веру в людей можно было бы восстановить так легко…

Моя лошадь осталась привязанной на другой стороне площади, и я едва смогла разглядеть ее, потому что обзор закрывал помост с виселицей. Краем глаза я заметила золотистые локоны близняшек Макфарен, которые стояли под одним зонтом, тесно прижавшись друг другу, и хихикали. Последнее, что мне сейчас хотелось, так это погрязнуть в нескончаемой беседе о моде, мужчинах и прочей ерунде. Я нырнула за прилавок с мясом, который ломился под тяжестью ощипанных куриных тушек и бараньей вырезки.

Позади прилавка находилась неприметная дверь, которая вела в крошечный сарай с инструментами кузнеца. Кейлин обожала в детстве играть в прятки, и благодаря этим играм я изучила городской рынок вдоль и поперек. В сарае была еще одна дверь, которая выведет меня в другой торговый ряд. Я проскользнула внутрь и перевела дыхание.

– Ты опоздала, – произнес глубокий, мелодичный голос из темноты.

Я невольно схватилась за пустой кошелек, висящий на поясе. Если этот незнакомец хотел ограбить меня, его ждало разочарование.

Вокруг моей талии обернулись мужские руки. Горячее дыхание защекотало мне ухо. Сердце неистово забилось в груди, когда я сделала шаг назад и уперлась лопатками в твердую стену. Незнакомец провел ладонями по моей спине, и у меня из горла невольно вырвался едва слышный стон. Я открыла рот, чтобы запротестовать, но с ужасом осознала, что лишилась голоса. Мягкие, теплые губы скользнули вниз по моей шее.

Я сделала судорожный вдох, почувствовав сладкий запах, исходящий от незнакомца. Корица, мед и что-то еще… Что-то опасное и знакомое.

Что-то похожее на…

Магию.

Глава 2

Незнакомец резко отшатнулся от меня, и у меня перехватило дыхание. Сердце болезненно сжалось в груди. Что-то упало на пол, разбившись вдребезги.

– Ты не Энья, – прорычал он.

Я знала лишь одну девушку по имения Энья, и она была замужем. Причем не за этим типом.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он. – Кто тебя послал?

Я потерла шею, пытаясь прогнать мурашки и отыскать свой пропавший голос.

– Меня никто не посылал. – Мне не понравилось, как мое тело отреагировало на мужчину. Тем более на мужчину, с которым крутила роман безмозглая курица Энья. – Советую в следующий раз планировать свидания в месте, где не так темно.

Вспыхнул оранжевый свет, и я встретилась с парой пронзительных лазурных глаз поверх огненного шара на его ладони.

Но в его внешности примечательными были не только глаза. Я осмотрела темные волосы, высокие скулы, тонкий серебристый шрам поперек носа, волевой подбородок, грешные губы – передо мной стоял дьявол-обольститель собственной персоной. Опасный и дерзкий, он гипнотизировал меня взглядом, чтобы поймать в свои сети.

– Кто ты такой? – прошептала я.

– Я буду для тебя кем угодно. – Он ухмыльнулся краешком рта. – Какие у тебя пожелания?

Прекрасно. Очередной мужчина, считающий себя неотразимым.

– Пожелание всего одно: я хочу, чтобы тебя здесь не было.

Его глаза округлились от удивления, и в свете пламени я заметила золотистый ободок вокруг лазурной радужки.

– Но я пришел сюда первым, – возразил незнакомец.

Справедливое замечание.

– Отлично. Тогда уйду я. – Оттолкнувшись от стены, я направилась к выходу. Пылинки кружились в потоке света, озарявшем разбитый глиняный кувшин на полу.

В щели под дверью мелькнула тень.

– Оушин? Ты здесь?

Энья!

Незнакомец схватил меня за плащ, оттащил за деревянную лавку и повалил на пол, после чего присел рядом на корточки.

– Ни слова, – предупредил он, прижав палец к губам.

К губам, которые знали вкус моей кожи.

Я сопротивлялась желанию потереть то место на шее, куда он меня целовал, и эти ощущения мне совершенно не нравились.

Энья приоткрыла дверь в сарай и шепотом окликнула своего любовника.

Эта бессовестная сплетница непременно растреплет всем, если увидит меня в компании мужчины.

Она с радостью погубит мою репутацию.

Ну почему этот незнакомец крутил роман именно с Эньей?

Пять лет назад именно благодаря ей я узнала, что Роберт на самом деле всего лишь искусный лжец. Мне бы не стоило винить Энью в том, что произошло тогда. Да я ее и не винила, если честно, просто на дух не переносила эту дуру.

Оушин, казалось, нисколько не беспокоился о том, что нас поймают. Он не обращал внимания на Энью, крадущуюся по посыпанному опилками полу. И даже не взглянул в ее сторону, когда она приблизилась к тому месту, где мы прятались. Она подходила все ближе и ближе, а он только и делал, что бессовестно пялился на меня.

– Энья, где ты, дорогая? – прокричал мужской голос с улицы. В его голосе сквозила наигранная забота, за которой явно угадывалось раздражение. Это ее муж? Знал ли он об интрижке Эньи?

Чертыхнувшись, Энья бросилась к двери. Петли скрипнули, голоса с рынка на мгновение стали громче, а затем снова затихли, стоило двери захлопнуться.

– Пронесло, – выдохнул Оушин и с облегчением рассмеялся.

Пронесло? Ему-то какая разница? Он крутит роман с замужней женщиной. Если бы Энья застукала нас, он бы ничего не потерял. Но вот моя жизнь была бы кончена.

Я вскочила на ноги.

Он поднялся следом за мной, ударившись бедром о скамейку.

– Уже уходишь?

Странный вопрос. С какой стати мне оставаться здесь? Я выскочила за дверь и побежала к своей лошади, молясь, чтобы этот странный тип не последовал за мной. Подол платья тут же вымазался грязью и навозом, но меня это не волновало.

Мой проклятый ботинок соскользнул с проклятого стремя, и мне потребовались три проклятые попытки, чтобы забраться в проклятое седло. Я бросила взгляд в сторону сарая, ожидая увидеть там Оушина, но обнаружила лишь покосившуюся старую дверь.

Я направила лошадь к единственной дороге, ведущей из города, и, как только дома скрылись из виду, пустила лошадь галопом.

Из-за моросящего дождика мои локоны превратились в растрепанное гнездо и стали тяжелее к тому моменту, как я доехала до рощи, за которой находился наш семейный особняк.

Как бы мне хотелось рассказать сестре о том, что со мной произошло, и чтобы Кейлин при этом не романтизировала эту встречу. Моя сестра могла быть чертовски невыносимой, когда дело касалось мужчин. Она бы стала выспрашивать у меня все мельчайшие подробности и придавала значение несущественным деталям этой «судьбоносной» прогулки.

На самом деле я просто оказалась не в том месте не в то время.

Вот и все.

Нечего раздувать из мухи слона.

И уж точно не стоит на этом зацикливаться.

Дождь пропитал мои плащ и юбки насквозь. Овцы, жевавшие клевер у каменной ограды, проводили меня взглядом, когда я проскакала мимо. Скоро покажется развилка, где мне нужно будет свернуть налево, к поместью. Жаль, что у меня не хватит духу повернуть направо и сбежать от своей печальной участи. Сбежать и никогда не возвращаться.

Лошадь резко остановилась, отчего меня выбросило вперед на седельный рожок. Волосы закрыли мне глаза, но я тут же отмахнулась от мокрых прядей. Лошадь повела ушами, а затем прижала их к голове. Я подстегнула ее, но упрямое животное не двинулось с места. Что ее так напугало? Скрип деревьев на ветру? Стук капель по лужам?

Или покачивающийся сапог у меня над головой?

«Какого черта?»

Я схватилась за рожок, чтобы не выпасть из седла.

На низко нависшей ветке растянулся Оушин. Черные бриджи натягивались на его бедрах, когда он покачивал ногой туда-сюда.

– Ты не сказала, как тебя зовут, – протянул Оушин, поглаживая большим пальцем блестящие пуговицы на золотом жилете. Его рубашка выглядела абсолютно сухой, хотя дождь лил не переставая, а густые волосы цвета красного дерева наполовину закрывали ему уши.

Неужели он последовал за мной лишь затем, чтобы узнать мое имя?

– Ты не спрашивал, – отозвалась я.

Он усмехнулся, и на его щеках появились ямочки. Разумеется, в этих несносных ямочках не было ничего привлекательного, да в самом Оушине – тоже.

– Мой рот был занят другим.

Мне совсем не хотелось вспоминать сейчас – или когда-либо еще – о том ужасном недоразумении.

– Меня зовут леди Эйвин Бэннон. Я дочь лорда Майкла Бэннона.

Мужчина сорвал с ветки почку и скользнул пальцем по краю. Почка раскрылась, превратившись от его прикосновения в ярко-зеленый листок.

– Ослепительная красота.

Что ж, следует признать, он не так прост, как кажется. Однако симпатичной мордашки и дешевых фокусов было недостаточно, чтобы произвести на меня впечатление.

– Ты всем девушкам такое говоришь, да?

Ну конечно же. Он и выглядел как типичный ловелас-пустослов.

– Только девушкам по имени Эйвин. – Он повернулся на бок и подпер подбородок рукой так небрежно, будто лежал на кровати, а не на дереве в десяти метрах над землей. – Твое имя означает «ослепительная красота».

– А что означает твое?

Наверное, «нахальный дурак».

– Оушин – значит «олененок». – Он подмигнул мне. – Но это всего лишь псевдоним.

Меня так и подмывало спросить его настоящее имя, но вряд ли знакомиться с мужчиной, который крутит романы с замужними женщинами, было хорошей идеей. Даже если от его голоса у меня появлялись мурашки, а в животе порхали бабочки. Нет, я не позволю его ухмылке и ямочкам на щеках вскружить мне голову.

– Было приятно познакомиться, не-Оушин, – соврала я. – Боюсь, мне пора.

Я подстегнула лошадь, но не успела она перейти на галоп, как незнакомец преградил мне путь, снова напугав мою несчастную кобылу. Я изо всех сил старалась не пялиться на его широкие плечи, узкие бедра и вкрадчивую улыбку.

– Куда ты так спешишь?

Я крепче вцепилась в поводья, едва сдерживая стон. Неужели так сложно понять очевидный намек?

– Домой. Уже довольно поздно, и я не хочу пропустить ужин.

Что-то пощекотало мне шею словно перышком. Я провела пальцами по коже, но ничего не обнаружила.

Я попыталась объехать преграду. Но незнакомец снова преградил мне путь, поймав лошадь за уздечку и погладив ее по белому пятну между глазами.

– Буду очень тебе признательна, если ты уйдешь с дороги. Я промокла до нитки, и мне не хотелось бы простыть.

Он посмотрел на меня из-под темных ресниц. Его сияющие глаза таили в себе множество тайн.

– Неужели тебе ни капельки не интересно, кто я такой?

Конечно интересно. Очень. Но для меня было бы гораздо безопаснее не задавать ему никаких вопросов. Чем меньше я о нем знаю, тем лучше. Ведь если я узнаю хоть одну деталь о нем, то это лишь раззадорит мое любопытство. А любопытство до добра не доводит, как и плутовская ухмылка мужчины, которому чужды не только моральные принципы, но и законы Айрена, запрещающие пользоваться магией.

– Не настолько, чтобы пропустить ужин, – ответила я.

На этот раз, когда я попыталась проехать, он уступил мне дорогу. Мне пришлось пустить лошадь галопом, чтобы наверстать упущенное время из-за этой маленькой задержки. Копыта стучали по лужам, разбрызгивая грязь по моей спине. Когда впереди замаячил семейный особняк, у меня внутри все сжалось. Плющ глубокого красного цвета полз к покатой крыше по высоким каменным стенам моей золотой клетки, которая некогда была мне домом.

Патрик, прихрамывая, вышел из конюшни. Бедняга едва мог передвигаться, но при этом никогда не позволял нам с Эйвин самим заводить лошадей в стойла.

– Вам лучше поспешить, миледи. Ваш отец в крайне дурном расположении духа. – Он подал мне руку, помогая спешиться. В такие моменты я всегда боялась, что собью Патрика с ног, но и обижать его не хотелось. Поэтому я приняла предложенную руку и позволила ему помочь мне спуститься на землю.

– А разве он когда-нибудь бывает в хорошем? – поинтересовалась я.

Патрик улыбнулся и похлопал меня по руке, а затем взял мою лошадь под уздцы и повел ее на конюшню.

Я взбежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и расстегивая на ходу плащ. Я даже не успела взяться за ручку, как входная дверь распахнулась.

– Где ты была? – прошипела Кейлин, схватив меня за запястье, прежде чем затащить в дом и закрыть за нами дверь с тихим щелчком. Она переплела наши пальцы и потянула меня к гардеробной. – Отец снова не в духе, и твое опоздание наверняка подольет масла в огонь.

Меня не волновало, что он не в духе. Я была уверена, что мой гнев раз в десять сильнее его недовольства.

– Я задержалась на рынке, – ответила я.

Из-за дьявольски красивого незнакомца.

– На рынке? – переспросила Кейлин, и ее серые глаза засияли от радости. – О, может, ты видела Роберта?

От звука его имени меня едва не стошнило.

– Да, видела. Он сопровождал леди Фрею.

– Леди Фрею? – Кейлин прижала ладонь ко рту. – Но он должен был навестить меня сегодня в обед.

Разве не очевидно, что Роберт Тренч – бессовестный обманщик?

Кейлин затрясла головой.

– Наверняка этому есть разумное объяснение, – сказала она. – Я обязательно спрошу его при следующей встрече.

Потом Роберт мирно выпутается из этого, и моя сестра простит его.

Кейлин заслуживала мужчину, который будет носить ее на руках, а не дурака, что волочится за каждой встречной юбкой. Вот еще одна причина не искать любви: она мешает людям видеть правду.

Ничего не сказав, я стянула плащ и повесила его на крючок к остальным.

– Давай быстрее, – ныла Кейлин. – Я умираю с голода.

– Иди без меня. Мне еще надо переодеться. – Если отец уже не в настроении, то мое появление в грязном платье, сапогах для верховой езды и с растрепанными волосами ситуацию явно лучше не сделает.

Могу с легкостью представить, как пройдет разговор.

Отец скажет, что в таком неряшливом виде я никогда не привлеку внимание мужчин. Мне в ответ захочется спросить, почему именно женщины должны стараться привлечь к себе внимание. Мы ведь не червяки на рыболовном крючке, в конце концов. Почему бы мужчинам не постараться для разнообразия? Пусть сами попробуют походить в неудобных нарядах и есть за ужином, как птичка, чтобы не показаться прожорливой. Пусть румянят лицо и красят ресницы тушью, чтобы выглядеть красиво.

Но, конечно, я ничего из этого не скажу и просто извинюсь, покорно склонив голову перед величием мужчины, как и подобает «истинной леди».

Кейлин отодвинула старые камзолы отца в сторону и достала сверток.

– Не говори глупостей, – сказала она. – Мы пойдем вместе.

В свертке оказались платье, чулки и мягкие тапочки в тон. Кейлин быстро расстегнула пуговицы на спине моего платья и помогла мне переодеться в чистую и сухую одежду. Я собрала растрепанные волосы в узел на макушке, заколов его шпильками, которые мы хранили в карманах маминого плаща. К сожалению, быстрого способа высушить волосы не существовало.

Кейлин сказала, что я выгляжу идеально, и взяла меня за руку.

Горничная по имени Сильвия поджидала нас у двери в гардеробную, готовая избавиться от доказательств того, что я только что сменила наряд.

Наши шаги гулким эхом разносились по коридору, пока мы бежали к столовой. У дверей нам пришлось замедлить шаг и перевести дыхание, чтобы зайти, как положено леди.

Отец даже не потрудился встать с резного стула во главе стола, за которым с легкостью могло бы уместиться двенадцать гостей. В малой гостиной находился стол поменьше, более подходящий для нашей семьи, но отец предпочитал обедать и ужинать в огромном зале с высоким сводчатым потолком и портретами давно умерших родственников.

– Ты опоздала. – Отец взглянул на меня поверх бокала вина.

– Прошу прощения. – Не было смысла оправдываться. Его не волновали мои объяснения.

Он осмотрел меня с ног до головы, и выражение его лица помрачнело еще сильнее.

– Ты ведь ездила в город в экипаже?

Я не могла отрицать этого. Может, я и переоделась, но от меня по-прежнему несло лошадью.

– Нет. Я брала Уинни.

– В следующий раз возьмешь экипаж или вообще никуда не поедешь. Это понятно?

– Да, отец.

Он перевел взгляд на Кейлин, и выражение его лица тут же смягчилось. Сестра подошла к отцу и, приобняв его за плечи, поцеловала в щеку, прежде чем сесть на свое место. Отец хмыкнул, явно борясь с улыбкой.

Через дверь, скрытую среди панелей из темного дерева, в столовую непрерывно входила процессия слуг, которые несли подносы и блюда, накрытые серебряными крышками. Еды хватило бы по крайней мере на четыре трапезы. Остатки выбросят, и ради чего? К чему такое расточительство? Что и кому наша семья пытается доказать? Зачем нужны все эти церемонии, когда за ужином собираемся только мы втроем?

На первое подали небольшую порцию овощного супа и румяные булочки с хрустящей корочкой. Я отправила в рот несколько ложек, наслаждаясь теплом, которое в считаные секунды согрело мой желудок. Жаль, что супом невозможно было согреть пальцы ног, практически превратившиеся в ледышки. Я ненавидела ездить в экипаже, но сегодня зря пренебрегла комфортом.

Я отложила ложку в сторону и потянулась за бокалом вина. Не успела я сделать первый глоток, как слуга уже унес суп.

Легкое блюдо с мускатной дыней освежило вкус, после чего нам подали волован[1] с курицей и грибами. За закуской последовало основное блюдо – жареная утка под сливовым соусом. Я могла бы съесть вдвое больше, чем было на моей тарелке, но отец не оставил бы это не замеченным. Как будто я виновата в том, что съеденное почти сразу откладывалось у меня на бедрах.

– Ты подумала о нашем разговоре? – спросил отец, отрезая себе очередной кусок утки.

Кейлин посмотрела на меня через стол, в недоумении нахмурив темные брови.

Разговор? Мы не разговаривали: отец поставил мне ультиматум.

– Да, подумала.

– Хорошо. Муж станет самым важным человеком в твоей жизни. Твой долг – заботиться о нем и поддерживать во всем, в том числе и в ведении домашнего хозяйства.

И почему это мой долг? Может, пусть лучше муж позаботится обо мне и поможет с ведением хозяйства?

Кейлин застыла, так и не донеся бокал ко рту.

– Ты выходишь замуж?

Я подлила себе еще вина. Чем больше я выпью, тем проще будет забыть, что моя жизнь кончена.

– Судя по всему, да.

Сестра с грохотом поставила бокал на стол, расплескав вино по белой скатерти.

– Почему ты не сказала, что у тебя есть жених?

– О, так его и нет, – отозвалась я, и Кейлин бросила недоуменный взгляд на отца. – Но папа милостиво выделил мне два месяца на поиски супруга.

У Кейлин отвисла челюсть.

– Батюшка, вы ведь не думаете, что за несколько недель можно полюбить кого-то. Будьте благоразумны!

Отец с остервенением нарезал тушеную морковь, как будто несчастный овощ был виноват во всех смертных грехах.

– Не желаю слышать никаких возражений. Я – глава этой семьи, а посему последнее слово остается за мной. Эйвин выходит замуж. Точка.

– Да, но восемь недель? Умоляю, папа, дайте ей больше времени! – Кейлин положила руку ему на предплечье. – Это самое важное решение в ее жизни, и поспешность может обернуться катастрофой.

Отец отмахнулся от руки Кейлин и потянулся к своему бокалу.

– Вы, женщины, напрасно забиваете себе голову глупостями вроде любви и чувств, – фыркнул он, рассматривая красную жидкость в бокале.

– Тогда подумайте о поместье! Неужто вы хотите, чтобы оно перешло в руки к недостойному человеку? – настаивала Кейлин. – Вы не можете допустить, чтобы все здесь пришло в упадок и погрязло в долгах. Вы столько трудов вложили в эти земли!

Отец нахмурился, будто действительно обдумывал слова Кейлин, и на краткий миг это подарило мне надежду. Но затем он открыл рот, и надежда испарилась.

– Семи недель более чем достаточно. Эйвин, ты найдешь себе мужа к концу следующего месяца, или я выберу его за тебя.

– Хорошо, отец.

Стул заскрежетал по плитке, когда он поднялся из-за стола. Что-то бормоча себе под нос, скомкал салфетку, бросил ее на стол и вышел из столовой.

– Понятно теперь, почему он не в духе, – вздохнула Кейлин. – Семь недель, чтобы найти любовь… Но это ведь просто невозможно.

В этом я была с ней согласна.

– Спасибо, что попыталась вразумить его, – сказала я.

– Но ничего не вышло, к сожалению. Ты как? – Она подтолкнула ко мне бутылку.

Я вылила остатки вина в свой бокал, наполняя его до краев.

Как я? В полном отчаянии. Но мне не хотелось обременять сестру своими проблемами, особенно сейчас, накануне ее дня рождения. Кейлин нужно было повеселиться вдоволь и насладиться свободой. А после моей свадьбы отец, вероятно, захочет выдать замуж и вторую дочь.

– Не переживай за меня. Со мной все будет в порядке.

– Я в тебе не сомневаюсь. Ты всегда знаешь, что делать. – Кейлин откинулась на спинку стула и, задумавшись, прижала бокал к подбородку. – Кого выберешь в мужья?

Я понятия не имела, черт побери. Джон Келли бежал на север с работницей трактира, Конор Маккуин сейчас на войне в Йодейле. Джиму Кроуфорду интересны лишь торговые декларации, а Келлен Грэм, если верить слухам, все время проводит в игорных домах Дредшира.

– Единственный достойный мужчина, которого я знаю, – это Патрик, – вздохнула я.

– Чур, за него выхожу я, – хихикнула Кейлин.

Глава 3

Т

ук.

Тук.

Тук.

Я замерла в постели, не в силах ни пошевелиться, ни вдохнуть. Одеяло казалось невероятно тяжелым, как будто его сшили из железа. Вокруг меня повсюду плясали тени, из-за чего невозможно было понять, откуда доносится стук.

Тук.

Тук.

Тук.

Окно. Стук исходил от окна.

Я медленно повернула голову, уверенная, что увижу за стеклом какое-нибудь жуткое существо.

Но за окном никого.

Лишь темнота.

Что гораздо хуже.

Я знала, что скрывается во тьме на этом острове. Ведьмы, банши, чудовища из легенд, а также безымянные монстры.

Тук.

Тук.

Что-то крошечное ударилось о стекло и отскочило от него в сторону.

Камень.

Ни в одной легенде не рассказывалось о магических существах, которые бросают камешки в окно. Если бы монстр захотел проникнуть в дом, его бы ничто не остановило. Я читала сестре бесчисленное множество сказок, но в семейной библиотеке была одна книга, которую я старательно прятала от Эйвин и отказывалась читать вслух. Книга, которая хранила всю правду о существах и ужасающей силе, которой обладали некоторые из них.