Летние сказки, или Однажды в Сказочье

– Ай, малышка! Надо было жёлтые одуванчики собирать! – всплеснула лапками бабушка Зайчиха.

– Да? – удивилась внучка.

– Давайте ловить этих пушистиков! – распорядилась бабушка, и зайчата весело заскакали, больше играя, чем наводя порядок.

– Нет, не годится, – задумалась Зайчиха. – Мы их только с места на место гоняем.

– А давайте их выдуем, – предложил Зай.

– Это как?

– Идите все сюда! – велел он, распахивая дверь настежь.

Все столпились рядом с Заем, а он постарался согнать в большую кучу все порхающие по кухне пушинки.

– А теперь дуйте!

– Фффффууууу! – ответили зайчата во главе с бабушкой.

И белое облако вылетело из заячьей норы.

– Молодец! Хорошо придумал! – похвалила Зайчиха внука. – А теперь хватайте корзины и пошли все вместе одуванчики искать.

Семейство радостно поскакало в лес, в поисках полянок, усыпанных одуванчиками.

– Ты же не сказала, что белые не нужны, – пробубнила Зайка, прыгая по тропке не столь радостно, как её братья и сёстры и

– Ты права, не сказала, – сокрушённо ответила бабушка. – Моя оплошность. Ну ничего, сейчас наберём жёлтых. Видишь, вон их сколько, – показала лапкой Зайчиха. – Собираем только жёлтенькие лепестки! – прокричала она внукам. – Зелёные чашелистики можете сразу съедать! Цветки должны быть полностью раскрывшимися, как солнышки.

– А почему? – спросила Зая.

– В таких пыльца уже созревшая. Тогда варенье ароматнее получится, – объяснила бабушка.

С полными корзинками зайчата вернулись домой. Бабушка разгладила фартук и приступила к готовке.

– Все лепесточки сразу кидаем в кастрюлю. Заливаем водой. Включаем огонь, ждём.

Зайчата с любопытством уставились в кастрюлю, ожидая, когда вода закипит.

– Булькает! Булькает!

– Так, теперь кидаем туда лимонную корочку, – Зайчиха сопроводила слова действием.

– А зачем? – спросила Заюшка.

– Чтобы сохранить яркий цвет, – ответила бабушка. – Теперь надо убавить огонь и варить полчаса. Пока можете погулять.

Но никто не ушёл. Сначала семь пар глаз внимательно наблюдали, как медленно разваривается одуванчиковая масса, потом семь пар носов вдыхали сладкий медовый аромат остывающего варенья. И целый час стояли почти неподвижно, лишь изредка пихая друг друга. Бабушка Зайчиха успела за это время изгнать из кухни остатки белых пушинок, подмести пол и убрать по местам корзины, жбан и вёдра.

– Так, – взглянула она на часы с кукушкой. – Пора добавлять сахар. Аккуратно перемешиваем. Осторожно, не суйте носы, горячо. И снова ставим на огонь. Вот вам ложки, мешайте, пока сахар не растворится.

Ложки дружно застучали по стенкам кастрюли.

– Растворился?

– Да!

– Всё, можно больше не мешать. Пусть варится ещё 30 минут. Потом разольём по банкам и оставим остывать.

– А когда есть будем? – спросила Зайка.

– Вечером. Будем чай пить и варенье есть. Ваши родители как раз вернутся с работы.

– Ура!

И вечером вся семья собралась за столом, потягивая чай с одуванчиковым вареньем. А баночек бабушка Зайчиха с внуками много сделала, всем досталось: и Белке, и пчёлам, и бобровому семейству.

(6 июня) Как Бобрёнок и Зайка порядок наводили

Гуляя по лесу, Бобрёнок часто натыкался на непонятные вещи. Травы, ягоды, цветы, листья – всё это было достаточно понятно. В Лесной школе целый урок был посвящён именно ботанике: кому что можно есть, а к чему лучше даже не приближаться ни одному представителю фауны. До сих пор эта методика Бобрёнка не подводила. Но сегодня судьба подбросила ему загадку. Лежавший под ворохом прошлогодней и почти уже перепревшей листвы предмет совершенно не вписывался в известные стандарты природной среды.

– Как думаешь, что это такое? – спросил Бобрёнок у Зайки, топотавшей следом за ним.

– Хм, – сказала Зайка.

Вдвоём они осторожно сделали шажок по мягкому мху, уже выбросившему тонкие стрелочки своих цветков. Предмет не проявил признаков агрессии.

– Змея! – уверенно сказала Зайка. Она со вчерашнего вечера находилась под впечатлением от рассказа старшего брата Зая о встреченной им змее: чёрная, длинная, гладкая, с оранжевыми ушами.

– Не похоже, – отверг теорию подружки Бобрёнок. – Не двигается.

– Мёртвая змея, – подредактировала свою теорию Зайка.

– Слишком прямая. Я знаком с Ужами, они вообще не умеют спину прямо держать – одни извилины да петли.

– Ну ведь мёртвая, – не отреклась от идеи Зайка.

– А цвет? Очень странный, согласись. Где ты видела синих змей в рыжих пятнах.

– Мне всего три месяца, забыл? – уточнила малышка. – Я физически не могла видеть очень многих вещей. Мало ли, может, и бывают синие змеи.

– Сильно сомневаюсь, – снова не согласился Бобрёнок. – У нас ведь что главное?

– Что?

– Слиться с окружающей средой. Чтобы тебя не заметили. А эта синева, пусть и поблекшая, всё равно не лучший вариант для маскировки.

– А может, оно летало. В небе как раз можно слиться с окружающей средой.

Бобрёнок почесал задней лапкой за ухом (заодно и причесался своим раздвоенным коготочком).

– Вроде не двигается, – заметил он.

Вместо ответа Зайка бросила в объект шишку.

– Ты что?! – перепугался Бобрёнок. Оба замерли, ожидая реакции неопознанного объекта. Реакции не последовало. Как лежало непонятно что, так и оставалось лежать.

– Вы чего на дороге встали? – раздался за спинами друзей недовольный голос.

От неожиданности Бобрёнок и Зайка подскочили на месте, синхронно пискнув. За ними стоял ежонок Фыр-фыр, приятель Бобрёнка с прошлого лета. Правда, теперь его уже нельзя было назвать малышом: в два года – уже взрослый ёж.

– Привет, – деловито сказал Фыр-фыр.

– А, проснулся, – обрадовался Бобрёнок.

– Да, и сразу в работу, – посетовал Фыр-фыр.

– Это Зайка, – представил Бобрёнок подружку.

Та заворожённо смотрела на игольчатую шубу ёжика.

– Приятно, – шаркнул лапкой Фыр-фыр. – Из новеньких?

– Да, ей три месяца пока.

– Знакомлюсь с окружающим миром! – радостно отрапортовала Зайка.

– В школу ходишь? И как успехи?

– По-разному. Учитель строгий.

– Филин-то? Конечно! Помню, мне от него доставалось.

Фыр-фыр с ноткой ностальгии посмотрел на Бобрёнка.

– Ну а здесь вы чего стоите? – вернулся он к начальной теме беседы.

– Думаем, – ответила Зайка.

– О чём?

– А вот кто это там лежит?

– Где?

– Там.

Бобрёнок и Зайка дружно ткнули лапами в сторону сомнительного объекта. Фыр-фыр вытянул шею.

– А, это. Это велосипед.

– Вело-что?

– Велосипед. Человеки выбросили еще прошлым летом.

– Выбросили? – переспросил Бобрёнок. – У них же такие огромные поля есть, куда они выбрасывают всё. В лес-то зачем?

– А вот спроси, что попроще, – вздохнул ёжик. – Они чего только в лесу не оставляют! И отравиться недолго! И некрасиво. Мы пытаемся убирать, но не натаскаешься.

Все трое согласно покивали. В Лесной школе на первом же уроке Филин рассказывал об опасности валявшихся в большом количестве банок, склянок, бутылок, бумажек, объедков, которые человеки раскидывали возле своих дорог и дорожек. Особенно опасны были объедки, которые подбирали несознательные малыши. Даже Бобрёнок один раз не удержался и слизнул капельку странного цвета жидкости, остававшейся на дне пластиковой бутылке. Как нехорошо ему потом было, Бобрёнок старался не вспоминать.

– И что с этим велоси-чем-то не так? – спросила Зайка.

– Сломался, наверное. Они и выбросили.

– А как он работает?

– Человеки на него садятся, крутят ногами, и он едет.

– Сам?

– Почти. Говорю же, ногами крутят, заставляют его так двигаться.

– Да, колдовство.

– И что нам с этим велопедом делать?

– А что с ним сделаешь? Лежит и лежит.

– Некрасиво же. Да и страшновато.

– Можем оттащить конечно.

– Куда?

– А давайте к человекам оттащим, – предложила Зайка. – Их же вещь, пусть и разбираются.

Идея пришлась приятелям по вкусу. Бобрёнок, как обладатель самых крепких зубов, вытащил велосипед из кучи листвы, ёжик стряхнул с него налипшую за зиму землю, и с эфемерной помощью Зайки друзья поволокли ржавые останки велосипеда прочь из леса.

– Ого! – услышали они. – Чего это вы делаете?

Это любопытная Белка аж спрыгнула с сосны, увидев столь странное зрелище.

– Мусор убираем! – пропыхтел Бобрёнок.

– Ой, молодцы! Ай, придумали! А то уж совсем деваться некуда! Свалку в нашем лесу устроили, человеки нехорошие! Тяжело вам, поди?

– Да уж, не легко! – ёжик остановился, чтобы перевести дух.

– Погодите-ка! – вскричала Белка и ускакала.

– Балаболка, а не помощница, – проворчала Зайка.

Однако они зря обижались на Белку. Та вскоре привела подмогу. Да не просто своих бельчат, а целого сильного Медведя.

– Вот-вот! Здесь-здесь! – прокричала она.

Медведь Потапыч был старожилом леса. И ему не впервой приходилось выполнять работу по расчистке вверенных ему территорий. Вот и сейчас поглядел он укоризненно на останки велосипеда, взвалил их на спину и понёс к краю леса. Вся компания поспешила вслед за Потыпачем, полная любопытства. Метким броском медведь вышвырнул мусор из своего леса, грозно рыкнул, отряхнул лапы и ворча удалился в чащу.

Как ни хотелось Зайке узнать о дальнейшей судьбе велосипеда, друзья благоразумно не дали ей этого сделать, уведя обратно к безопасности глухих мест. Ну а люди в очередной раз подивились, как это выброшенная вещь к ним обратно вернулась.

(7 июня) Как в Лесу жара стояла

В лесу стояла жара. Вот уже целый месяц солнце жарило с синевы небес с раннего утра и до позднего вечера. Но и ночью облегчения не наступало, было жарко, душно. У реки еще можно было дышать, а в глубине леса условия жизни становились всё менее благоприятными. И животные начали перебираться поближе к воде, увеличивая население прибрежной зоны до некомфортной численности.

– Надо что-то делать! – сказала мама Бобриха, разбуженная во внеурочный час визгами и писками игравшей на мелководье беличьей, заячьей, волчьей и лисьей детворы. Традиционное водное перемирие строго соблюдалось абсолютно всеми представителями фауны, и только в такие кризисные времена можно было увидеть мирно беседующих Лису и Зайца.

– А что тут сделаешь? – спросила Бельчиха. – Мы же не можем повелевать погодой.

– Мы – нет, – многозначительно ответила Бобриха. – А вот лесная колдунья, говорят, вполне в состоянии.

– Хм, – задумалась Бельчиха. – А не сказки ли это?

– Ну а чем мы рискуем? – мама Бобриха вытерла мордочку кому-то из своих близнецов.

– И кого мы пошлём с запросом? – практичная Бельчиха поставила вопрос ребром.

– Я могу сходить, – поднял лапку Бобрёнок.

– Ты знаешь, где живёт лесная колдунья?! – возмутилась его мама.

– Так это все знают, – вяло отмахнулся её сын.

Спустя некоторое время, изнывая от жары, которая по мере удаления от речки становилась всё неприятнее, Бобрёнок пришёл к избушке на курьих ножках. Вопреки его опасениям баба Яша была на месте: сидела на крылечке, свесив ноги, и меланхолично лузгала семечки.

– Здравствуйте! – громко сказал Бобрёнок.

– Здравствуй, мил друг, – ответила старушка.

– Жарко нынче, – повёл гость светскую беседу.

– И не говори!

– У нас там в лесу небольшой кризис. А вы как?

– Спасибо, не жалуюсь.

Бобрёнок задумчиво посмотрел на не проявляющую инициативу колдунью.

– А сад ваш как себя чувствует? – вежливо он указал на яблоневый садик, что рос за избушкой.

– Поливать замаялась, – призналась старушка. – Да и нечем уже, колодец почти пустой.

Она тяжко вздохнула и плюнула скорлупкой очередной семечки.

– Хочешь? – протянула она горстку и гостю.

– Нет, спасибо, бабушка.

Они помолчали. Бобрёнок решил, что пора переходить к основной теме разговора.

– А у нас говорят, что вы можете дождь накликать, – осторожно сказал он.

– Могла бы – давно накликала, – огорчённая баба Яга подперла щёку кулаком. – Мне самой дождик нужен. А то яблоки мои молодильные не вырастут. Что ж мне, второй сезон со старым лицом ходить?

– Молодильные яблочки? – удивился Бобрёнок.

– Обязательные витамины в моём возрасте, – хмыкнула баба Яга. – Вот сколько мне лет по-твоему?

– Ну, – замялся гость. – Я плохо возраст определяю.

– Да ты не стесняйся. Вот скажи, на сто лет я выгляжу?

– Н-наверное.

– Вот! А мне сто двадцать! – торжествующе сказала баба Яга. – А с яблочками никто больше двадцати пяти не даст!

– А оно не вредно? – обеспокоился Бобрёнок.

– Мне в мои годы всё вредно! Но это не повод положить зубы на полку и завернуться в саван. Вот и куролесю помаленьку.

– А вы даже совсем-совсем маленький дождик наколдовать не можете?

– Неа. Сестра моя сводная, по батюшке, могла. Только вот контролировать она свои ураганы не умела. И унесло её прочь в один прекрасный день. Прямо с метлой и унесло.

– Грустно.

– Да нет, не очень. Слишком уж она злобная и завистливая была.

– Ну а вы, бабушка…

– Но-но! Никаких «бабушек»! Ягуся, мы ж договорились.

– Хорошо, Ягуся. А вы совсем колдовать не умеете?

– Умею. Но я больше по зельям. Хотя погоди-ка…

Баба Яга подобрала подол юбки и зашла в избушку, чуть поскрипывая костяной ногой. Бобрёнок вежливо за ней не пошёл и только вытянул шею, вслушиваясь в грохот мебели, доносившийся изнутри. Вскоре Ягуся вернулась с большой книгой, испещрённую многочисленными закладками.

– Вот, смотри. Есть зелье, чтобы ветер призывать. Его сестрица моя Гингема варила, когда свои ураганы создавала.

– А что для этого зелья нужно? – полюбопытствовал Бобрёнок.

– Да состав-то несложный. У меня вся кладовая забита запасами. Попробуем?

– А как же?! Можно и мне посмотреть.

– Да смотри, коли любопытно.

Домой Бобрёнок возвращался, подгоняемый порывами наколдованного ветра. А где ветер, там и облака подтянутся. И к вечеру наплыли уже целые тучи, полные дождя, громов и молний.

(8 июня) Как Звери имена получили

– А вот скажи, Потапыч, почему тебя так назвали? – спросил Бобрёнок, сидя вместе с Медведем в малиннике и подъедая свежие ягоды.

– «Потапычем»? Это история не для детских ушек.

– А всё-таки? Ты мне краткую версию расскажи.

– Если краткую, то я сильно испугал одного из человеков, когда тот по лесу ходил. Увидел меня – и улепётывать! И всё кричал: «Потапыч! Потапыч!». Ну так и повелось.

– А почему «медведь»?

– Потому что я все места медовые ведаю, знаю, то есть.

– А, точно! «Мёд» и «ведать».

– А знаешь, почему твоих всех назвали «бобрами»?

– Нет, откуда? И почему?

– Раньше было слово «брб», обозначало оно «коричневый». Вот у тебя какого цвета шубка?

– Коричневая.

– То есть по-древнему звериному ты «коричневик».

– Ха-ха!

– А угадай, чьё имя переводится как «рыжевик».

– Хм… Лиса?

– Молодец! Соображаешь!

– А про кого ты ещё знаешь, Потапыч?

– Интересно?

– Ага! Завтра как всем расскажу, как все удивятся!

Медведь почесал нос.

– «Заи» – значит, «прыгун».

– Ой, точно!

– А «белая» – это кто, по-твоему?

– «Белая»? Хм…

Бобрёнок задумался.

– Вроде бы зайцы белыми становятся зимой, но ведь ты сказал, что зайцы – это от «прыгунов».

– Да. Думай дальше. Не заяц это.

– Белая, белая… Белка?

– Она!

– А разве белки белые?

– Нет. Обычно они рыжие, ты знаешь, а зимой серые. Но есть редкий вид – у нас она не водится. Вот они все белые, и зимой, и летом. И название им дали по этим редким особям.

– Интересно как!

– А знаешь, кто по названию близок к моим любимым насекомым? – медведь критически осмотрел опустевшую веточку малины и приступил к следующей.

– К пчёлам, что ли? – уточнил Бобрёнок.

– К их дому.

– К улью? Улей, улей… улитка?

– Точно! Во голова у тебя! Наверное, отличником был в Лесной школе?

– Не совсем, – скромно умолчал о своих неудовлетворительных отметках «коричневик».

– «Ул» – значит, «пустой дом». А улитки, ты знаешь, носят на себе свой дом. Он пуст, пока она шагает.

– Ой, а я вчера такую огромную улитку видел! Как моя голова!

– А, это виноградница. Виноградная улитка. Она листья винограда любит, потому и называется так. Про кого ещё хочешь узнать?

– Про ежа.

– «Йёх», то есть «колючий».

– И про волка.

– Волк – он всегда всё волочёт, тащит, то есть, за шкирку. Видел, поди?

– Нет, к счастью. Мне мама говорила.

– Ну, мамы всегда всё знают. Так, пуст малинник. Да и наелись уже. Ты домой дойдёшь сам?

– Конечно, дойду! Спасибо, Потапыч!

– Да заходи ещё.

И Бобрёнок пошлёпал к речке, а Медведь – в чащу, с хрустом давя сухой валежник. Тут до него донёсся далёкий крик зверька:

– Потапыч! А, Потапыч!

– Чего? – заревел Медведь.

– А человеков почему так называют?

– А тут сложно!

– А почему?

– Потому что не оправдывают они своё название.

– Это как?

– «Чело» – значит, «лоб», «ум». А «век» – значит, «взрослый». Получается, должен быть «взрослый ум», «разумный», стало быть. А по их делам – не шибко они разумные, согласись.

– Это да…

И Бобрёнок пошёл дальше.

(9 июня) Как в Лесной школе выпускной отметили

– Дети, спрячьте клыки, втяните когти, приглушите темперамент. Мы начинаем нашу линейку, посвященную очередному выпуску из Лесной школы, – торжественно и в меру строго сказал Филин.

Детвора, привыкая беспрекословно слушаться своего учителя, застыла в почтительном молчании. Волчата, лисята, бобрята, зайчата, бельчата, ежата, лосята и прочие детёныши лесных зверей стояли полукругом на лесной поляне, обратив внимательные мордочки к оратору.

– Вы закончили обязательный курс нашей Лесной школы. Закончили хорошо, я с гордостью могу заявить, что наша школа стоит первой в списке престижности лесных школ всех Лесов и Не Только. Вы помните, как к нам прибывали с визитами делегации и из соседних Лесов, и даже из не Лесов, а Степей, Пустынь и Гор.

Все согласно кивнули, а Зайка не могла не обменяться многозначительным взглядом со своей подружкой Белочкой: в период визита к ним представителей Полупустынной школы они вдвоём избрали себе объектами воздыхания прекрасного Львёнка и Жирафёнка. Оба были необыкновенными юными зверями, и запали в души девам, сейчас же подружки вздыхали по кумирам на расстоянии.

– Выпускной экзамен показал, – продолжал тем временем Филин, – что абсолютно все наши выпускники готовы вступить в свою взрослую жизнь. Увы, я не могу обещать, что она будет такой же безоблачной, как в школьную пору. Но на то она и взрослая жизнь. Я хочу вам всем поделать удачи, успехов, личностного роста. И никогда не преступать законов, установленных Природой. Уж природоведение вы все сдали на «отлично».

Выпускники и их родители согласно захлопали в лапы, затрещали клювами или щёлкнули зубами.

– А сейчас я приглашаю сюда наше новое поколение! – провозгласил Филин.

На полянку вышли, робко оглядываясь, птенчики и зверята. Присутствующие вновь разразились овациями, напугав юное поколение ещё больше.

– А наша лучшая ученица приглашается прозвенеть в колокольчик. Это будет последний звонок для наших выпускников и первый – для наших новичков!

Зайка торопливо проверила, не перекосился ли бантик на её ушке, и поскакала к Филину. Тот вручил ей большой синий колокольчик, Зайка степенно приняла его и старательно прозвенела. Родители и особо впечатлительные выпускники смахнули набежавшую слезу.

– На этом нашу торжественную линейку я объявляю завершённой, – провозгласил он. – Выпускников прошу отправляться во взрослую жизнь, а учеников – следовать за мной.

Волчата клацнули зубами, зайчата подпрыгнули от страха, белки умчались на деревья, лисята нырнули в густую траву, птицы взвились в воздух, червячки закопались в землю – поляна опустела мгновенно. А Филин повёл свой новый класс в школу, начинать процесс обучения заново.

(10 июня) Как Папа-Волшебник Вкусняшечную открыл

Коротка птичья молодость! Вот ты только-только выбрался из родительского гнезда, вот поймал первого жучка, вот совершил со всем большим семейством первый перелёт на юг, перезимовал там, вернулся обратно – и всё, конец свободе! Встречаешь прекрасную скворушку и уже пора быть взрослым и ответственным Скворцом!

Хорошо, кто-то по всему лесу развесил свежие скворечники, спасибо тому доброму человеку! Только и дел Скворцу, что найти свободный, выложить в нём пол сухой мягкой травкой, положить красивый цветочек у входа и заселить туда свою ненаглядную. А дальше подкармливать её надо да на прогулку выводить, чтобы отдохнула от быта.

– Мне бы червячка пожирнее, – капризно посетовала Скворчиха. – Думаешь, легко целый день на детях сидеть? Мне нужно питание усиленное. А ты мне что носишь? Дохлики какие-то! Сейчас сезон дождевых червей! А я ем какую-то ножку кузнечика!

Скворец вздохнул. С будущей матерью спорить – себе дороже. Проще отправиться на поиски толстого и вкусного дождевого червяка! Это ему ещё дедушка говорил, и можно было поверить его большому жизненному опыту. Промчавшись на быстрых крыльях по лесным полянкам, отвергнув их в качестве источника достойной пищи и перекусив на лету мелкой мошкой, Скворец задумчиво обратил свой взор к окраине леса. По своему прошлому лету он помнил, что там стоял большой белый замок, в котором жила Семья Добрых Волшебников, а они никогда не отказывали в помощи соседям. Папа-Волшебник специально для скворцов выкашивал огромный газон, где в коротенькой травке было так удобно искать вкусняшки. Далековато, конечно, но почему бы и не слетать?

И Скворец отправился в путь. Лететь действительно было далеко, он из сил почти выбился, да ещё и безрезультатно, увы. Замок был пуст, Семьи Добрых Волшебников не было, газон никто не скашивал. Местная Сорока доложила, что Волшебники переехали.

– Куда? – со вздохом спросил Скворец.

– В Ежиный лес, – ответила та.

– Да неужели? – обрадовался Скворец. – Я ж теперь там живу. Но что-то не видел никого из Семьи Добрых Волшебников.

– Это потому, что лес очень большой. Я знаю, где их дом, я покажу! – прострекотала Сорока.

Вдвоём они взмыли в воздух. Обратный путь Скворцу показался уже не таким долгим. Впрочем, Сорока точно знала цель и летела прямиком к большому красивому замку из красного кирпича. Прямо перед замком Скворец увидел большую поляну, правда, заросшую высокой травой.

– Погоди! – сказала Сорока и метнулась вниз. В траве, уткнувшись носом в землю, стоял незнакомый Скворцу зверь. Вроде, на волка похож или лису, только цветом в серую крапинку и уши длинные, аж до земли свисают.

Сорока села прямо перед мордой зверя и что-то застрекотала. Зверь удивился так, что даже выслушал её, хотя Скворец и приготовился к суровому повороту событий. Однако зверь встал, что-то буркнул и умчался прочь, хлопая ушами по ветру. Вернулся не один, а – о, радость! – с Папой-Волшебником. Сорока подлетела к Скворцу, терпеливо ожидавшего её в зелени деревьев.

– Порядок! – доложила она. – Сейчас подготовят вам вкусняшечную.

Она ещё понаблюдала за работающим Папой-Волшебником, а потом улетела по своим сорочьим делам. Скворец же дождался окончания работ и помчался за Скворчихой. Все её ворчания о долгом отсутствии он пропустил мимо ушей и велел следовать за ним. На свежескошенном газоне дождевые черви были хорошо видны, и парочка с наслаждением употребила их в пищу. А чтобы она поменьше ворчала, Скворец ещё и сам заботливо подносил ей червячка и запихивал прямо в ключ.

Конечно, о новой «Вкусняшечной» прознали и другие скворцы, а лояльность Пса Семьи Добрых Волшебников имела свои границы, однако каждое утро скворцы стаей прилетали на газон завтракать, а Папа-Волшебник следил за тем, чтобы газон был коротко подстрижен.

(11 июня) Как Ежонок картину нарисовал

Мама Ежиха с внимательным видом изучала картину, которую вручил ей младший сын. Картина впечатляла, конечно: на белом листе чернела одинокая линия, делившая композицию на две неравные части – верхняя была значительно больше нижней.

– Очень красиво! – дипломатично сказала Мама Ежиха волнующемуся сыну.

– Ты правда так думаешь? – спросил Фыр-фыр.

– Конечно! Очень экспрессивная задумка, считаю, – мама подобрала в своём лексиконе словечко позаковыристее. – Не всякий такое нарисует!

– Вот! А надо мной смеялись, – обиженно фыркнул ёжик.

– Кто? Они ничего не понимают в творческом самовыражении!

– И я про то же! Ты же вот поняла, что это несуществующая линия.

– Эээ… Ну конечно!

Мама Ежиха постаралась придать своему голосу побольше уверенности.

– Забавно, что никто не понимает, что на картине ничего не нарисовано! – возбуждённо заговорил Фыр-фыр.